CC BY
43
УДК 809.423-3
Rupysheva L.E., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages and General Linguistics, East Siberian State Institute of Culture
(Ulan-Ude, Russia), E-mail: [email protected]
Semenova V.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Buryat Philology, Institute of Philology, Foreign Languages and Media
Communication, Irkutsk State University (Irkutsk, Russia), E-mail: [email protected]
THE CATEGORY OF FORM IN NOMINATIONS OF ZOONYMIC PHYTONYMS IN THE BURYAT LANGUAGE WITH SOMATIC COMPONENTS. The article is dedicated to a study of the category of form in nominations of zoonymic phytonyms with a component-somatism on the base of the Buryat language. The analysis and classification and, in some cases, the etymology of phytonyms nominations are given, the system of images and motives are considered. The study uses not only traditional methods, such as descriptive, comparative-typological, but also component analysis, integraded conceptual and semantic analysis. During the reconstruction of the motives inderlying the names, the surrounding reality is interpreted with the help of metaphors. The analysis of the category of form in the nominations of zoonymic phytonyms with a somatic component allows to identify the specific features of the national culture. Thus, the author concludes that somatic components, which are widely represented in the phytonyms of the Buryat language, characterize the importance of certain parts of the body and their functions in the conceptualization and categorization of the world.
Key words: Buryat language, categorization of subjects, category of form, metaphorical transfer, nomination, zoonymic phytonym with somatic components.
Л.Э. Рупышева, канд. филол. наук, доц., Восточно-Сибирский государственный институт культуры, г. Улан-Удэ, E-mail: [email protected]
В.И. Семенова, канд. филол. наук, доц., Институт филологии, иностранных языков и медиакоммуникации Иркутского государственного
университета, г. Иркутск, E-mail: [email protected]
КАТЕГОРИЯ ФОРМЫ В НОМИНАЦИЯХ ОТЗООНИМНЫХ ФИТОНИМОВ БУРЯТСКОГО ЯЗЫКА С КОМПОНЕНТОМ-СОМАТИЗМОМ
Настоящая статья посвящена исследованию категории формы в номинациях отзоонимных фитонимов с компонентом-соматизмом на материале бурятского языка. Проведен анализ, классификация и, в некоторых случаях, этимология номинаций фитонимов, рассмотрена система образов и мотивов. В исследовании были использованы не только традиционные методы, такие как описательный, сравнительно-типологический, но и компонентный анализ, комплексный концептуальный и семантический анализы. При реконструкции мотивов, лежащих в основе наименований, интерпретируется окружающая действительность при помощи метафор. Анализ категории формы в номинациях отзоонимных фитонимов с компонентом-соматизмом позволяет выявить особенности национальной культуры. Авторы приходят к выводу, что компоненты-соматизмы, широко представленные в фитонимах бурятского языка, характеризуют важность определенных частей тела и их функций в концептуализации и категоризации мира.
Ключевые слова: бурятский язык, категоризация объектов, категория формы, метафорический перенос, номинация, отзоонимный фитоним с компонентом-соматизмом.
Слова форма (лат forma - 'форма, вид, образ') имеет несколько значений: 1) очертания, внешний вид, контуры предмета, 2) внешнее выражение какого-либо содержания [1]. Несмотря на то, что форма является физическим явлением, она изучается гуманитарными дисциплинами, такими как лингвистика, психология, философия, живопись, композиция и др. Подтверждением этому служат универсальные законы визуального восприятия, сформулированные М. Вертгей-мером, основателем школы гештальтпсихологии, согласно которым происходит объединение отдельных разрозненных элементов в независимый целостный образ.
Под формой в философии понимают внешнее очертание, наружный вид предмета, внешнее выражение какого-либо содержания, а также внутреннее строение, структура, определенный и определяющий порядок предмета или протекания процесса в отличие от его «аморфного» материала (материи), содержания или содержимого [2, с. 489].
В языкознании форма понимается следующим образом: англ. form, фр. forme, нем. Form, исп. forma. 1) грамматическая форма слова; 2) способ выражения грамматического значения, способ построения словоформы; 3) аффиксальное выражение данного деривационного значения; 4) выражение данной разновидности синтаксического отношения; 5) (внутренняя языковая форма). Своеобразная внутренняя организация языка, определяющая присущую ему специфику связи данного содержания к данным выражениям [3, с. 500].
В процессе восприятия и категоризации окружающего мира категория формы играет важную роль и является сложным процессом зрительного восприятия. Она вызывает большой интерес у исследователей в данной области, чаще изучается, но, тем не менее, до конца не изучена.
В лингвистической науке исследование категории формы представлено довольно широко и в различных направлениях: а) историческом - Е.П Гали-цына [4]; б) мотивологическом - К.В. Гарганеева [5]; в) ономасиологическом -Ch. Choliolcev [6], F. Doerfler, G. Roselt [7], Н.И. Панасенко [8]; Л.Э. Рупышева [9]; В.И. Семенова [10]; г) сопоставительном - Е.П Галицына [1l], Н.Б. Кудрявцева [12], О.Г Рубцова [13], V. Kolosova, I. Svanberg [14]; д) этнолингвистическом -Е.Ю. Моисеева [15], C. Helmut [16].
Актуальность данной тематики определяется ее включенностью в кругу исследований концептуализации и категоризации мира, номинации фитонимов, национальной специфики отражения лексических единиц, их репрезентации в языке.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые изучается категория формы в бурятских отзоонимных фитонимах с компонентом-соматиз-мом.
Цель работы - систематизировать зафиксированную в бурятском языке категорию формы в отзоонимных фитонимах с компонентом-соматизмом. Исхо-
дя из поставленной цели, мы определили следующие задачи: выявить состав и частотность употребления категории формы в отзоонимных фитонимах с ком-понентом-соматизмом; рассмотреть их специфические характеристики; провести анализ и разработать классификацию номинаций.
Источниками для выявления значений слов послужили словари бурятского и монгольского языков: «Бурят-монгольско-русский словарь» [17]; «Большой академический монгольско-русский словарь» [18]; «Большой современный русско-монгольский-монгольско-русский словарь» [19]; «Монгольско-русский словарь» [20]; этимологические словари монгольского языка [21], [22] и данные Национального корпуса бурятского языка [23]. Наряду с традиционными, в исследовании применены такие методы, как описательный, сопоставительно-типологический, а также компонентного анализа, комплексного концептуально-семантического анализа.
В системе номинаций каждого языка, выражающей представления человека об окружающей действительности, отражается его познавательная и классифицирующая деятельность. Фитонимическая терминология как составная часть лексики природы является одной из древнейших, реликтовых пластов лексики.
Многочисленность номинаций фитонимов, содержащих в своем составе зоонимы (наименования животных), объясняются нерасторжимой связью жизни номада (каковыми были предки современных бурятов) с животным миром. Многолетние наблюдения за окружающим миром позволили человеку распознать в растениях хорошо знакомые черты животных и включить их в свой языковой инвентарь.
В отзоонимных фитонимах с компонентом-соматизмом встречается метафорический перенос, опирающийся на сходство формы растения с частями тела животного или насекомого: глаз, ухо, язык, хвост, горло, сосок, рот, хоботок, морда, лапа, половой орган, борода.
Важным признаком конкретно-чувственного восприятия человека при первичной категоризации предметов является сходство по форме, рассматривающим все растение целиком или его часть, в основе которых лежит метафорический перенос номинаций. Метафора как тип переноса - всего лишь частный случай осмысления (интерпретации) одного (нового, неосвоенного, но по каким-то параметрам сопоставимого) через другое (данное, освоенное, парадигматическое) [24, с. 104].
За каждой частью тела закреплено абстрактное значение «растение или его часть», а за названием животного - переменная величина. Например, для обозначения такой части растения, как ягода часто используется слово «глаз». Обычно «глазами» называются ягоды с круглой, правильной формой, причем название животного показывает величину растения (чем больше глаз, тем крупнее ягода) [12, с. 278]. По мнению С.Ю. Дубровиной, в фитонимике размер растений может быть отражен через зоонимический код, так, растениям небольшого раз-
мера часто даются названия с прилагательными мышиный и под., а крупным -коровий, медвежий и т.д. [25], в бурятском языке хонин убпэн - 'лапчатка Potentilla L.', букв.: 'овца трава'; тэмээн халаахай - 'крапива двудомная Urtica dioica L.', букв.: 'верблюд крапива', буха сэсэг - 'горечавка Gentiana L.', букв.: 'бык цветок'.
Поскольку в рамках темы нашего исследования не представляется возможным представить детальную интерпретацию каждого приведенного в статье примера, мы ограничились некоторыми толкованиями, только чтобы представлять предмет номинации.
1. Лексема аман - 'рот'. Базовый соматический термин aman представляется мимемой, воплощающей зрительнообразное представление закрывающегося рта во время вдыхания воздуха: [а] передает образ открытого рта в момент произнесения данного гласного, [m] - образ смыкания губ при артикуляции данного согласного [26, с. 83].
Праязыковая форма *am заимствовано из ama, затем развилось значение aman. Производные: amsa-, amta. Халх. aM(ан), бур. аман, калм. амн- 'рот, уста'; 'пасть, зев у животных'; '(перен.) дыра, отверстие'; 'дуло, жерло'; халх., бур. -'падь, ущелье'; бур. - 'удила'. Имеются параллели из других языков: эвк., нан. амнга, сол., ороч. амма, удэ ангма, маньчж. angya- 'рот' [21, с. 47].
В лексикографических работах конца XIX - нач. XX вв. зафиксированы следующие формы: тюрк. ay'iz 'рот' - производное от слова ау - 'отверстие'; монг aman - 'рот' неотделимо от монг angya-yi - 'открываться, раскрываться'; калм. afygä - 'быть открытым, иметь щель'; маньчж. аngya - 'рот, зев, отверстие, дыра, щель' [27, с. 27].
Номинация по форме цветка. Могойн аман - шалфей лекарственный
Salvia officinalis L.', букв.: - 'змеиный рот'. Причина такого названия лекарственного растения заключается в том, что цветок у большинства растений двугубый, похож на раскрытую пасть змеи с двумя губами, направленными вверх и вниз. Верхняя губа шлемовидная, нижняя отогнутая - трехлопастная.
2. Лексема 3ahaa - 'яички': ßsaya, халх. засаа, бур. запаа(н) (анат.) - 'половые железы, яички (у самца)'. Вероятно, корень *аsa- первоначально означал халх. зас-, бур. запа-, калм. яс-, бур. нижнеуд. япа- - 'исправлять, чинить; приводить в порядок, наряжаться; лечить; кастрировать; делать; производить; калм. зас- - упрекать, выговаривать, наказывать; грозить'. Параллели в других языках: др.-тюрк. ßsa- - 'создавать, делать, устроить'; эвк. дяха- - 'чинить, исправлять; ковать' [22, с. 64].
Засаа: 1) мошонка, яички (у самца); 2) яйцо, яйца; + хурган засаа ург - мак альпийский [16, с. 87]. Засаа - 'мужские половые железы, яички (у самца)' [20, с. 148].
Номинация по форме цветка. Хурьган запаа - мак голостебельный (нераспустившийся) Papaver nudicaule L.', букв.: 'ягненок яички'. На основе образа части тела животного метафорически осмысливается фаза роста растения. Семенники мужских половых желез ягненка по внешнему виду напоминают на мохнатом стебле качающийся большой зеленый бутон нераспустившегося мака. Данное бурятское название хурьган запаа объединяет несколько видов растений - купальница азиатская Trollius asiaticus L.' и можжевельник обыкновенный Juniperus communis L.'. Купальница азиатская носит название хурьган запаа, букв.: 'ягненок - яички', вероятно, из-за шаровидной округлой формы цветка.
Номинация по форме плода. Появление наименования хурьган запаа у можжевельника обыкновенного обусловлено сходством недозревших шишкоягод с яичками ягненка.
3. Лексема нюдэн - 'глаз'. Праязыковая форма слова нюдэн реконструирована в форме *nidün, заимствовано из *nídun. Халх. нуд(эн), бур. нюдэн, калм. нудн - 'глаз'; мнгр. ниди-, бао. нэдоц, даг. нидэ (нид), дунс. нудун - 'глаз, взгляд; дыра; дно моря'. Есть параллели в маньчж. nionio - 'зрачок, зеница ока'; эвк. нюн-дун, возможно, заимствовано из монгольского языка - 'глаз' [22, с. 197].
Номинация по форме ягоды или плода. Названия с компонентом нюдэн обычно даются растениям с блестящими ягодами или плодом округлой формы: хирээ нюдэн - 'вороний глаз Paris L., спаржа бурятская Asparagus burjaticus Peschkova', букв.: 'ворон-глаз'. Присутствие одиночного цветка с созревающим в августе плодом в виде шаровидной черной блестящей ягоды обусловило номинацию фитонима 'вороний глаз'. В основе номинации по форме и цвету лежит сходство плода сизовато-черного цвета с глазом ворона.
Красная, позднее темнеющая ягода спаржи даурской обусловила название растения хэрээний нуд ург - 'спаржа даурская, вороний глаз' в монгольской народной фитонимике [18, с. 1744].
В русских говорах он зафиксирован как вороньи ягоды (Волог), волчьи ягоды (Курск.), одноягодникъ, Воронм глазъ (Москов., Смол.) [28, с. 66].
Номинация по форме ягоды. Съедобная округлая ягода смородины черно-бурого цвета с глянцевой кожицей ассоциируется с глазом быка: ухэр нюдэн 'смородина черная Ribes nigrum L.', букв.: 'бык глаз'. Черная смородина - многолетний кустарник, относящийся к семейству крыжовниковых. Плод - многосемян-ная черная или темно-фиолетовая душистая круглая блестящая ягода.
Тэндэ ухэр нюдэн болошоод байпан байха («Турэл нютагпаа холо» Ч. Цыдендамбаев (1958), перевод наш) - «Там черная смородина, наверное, уже поспела» [23].
В монгольском языке представлен названием унг. ухрийн нуд. В русском языке получило свое название от слова сморода, смердеть, смрад, номинация -по сильному и терпкому запаху растения.
Номинация по форме цветка. Еще одним названием растения с компонентом 'глаз' является хонин нюдэн - 'маргаритка Bellis L.', букв.: 'овца - глаз'. Небольшое травянистое растение с коротеньким корневищем. Соцветия - одиночные корзинки с крупными или трубчатыми цветками по краям соцветия, краевые цветки бывают белого, розового или красного цвета. Срединные мелкие обоеполые трубчатые цветки желтого цвета в центре напоминают глаз овцы.
4. Лексема табгай - 'лапа'. В современных лексикологических работах зафиксированы следующие формы: др.-тюрк. taban - 'ступня, подошва', старо-письм.-монг. tabaxai- 'ступня, лапа (например, верблюда)', х.-монг. тавхай, калм. тавг, бур. табгай - 'ступня, стопа верблюда' [29, с. 159].
Номинация по форме листьев. Тэмээн табгай - кувшинка, лилия водяная Nymphaea alba L.', букв. 'верблюд лапа'. Е.В. Сундуева высказывает осторожное предположение, что группа фитонимов п.-мо. tabgai; мо. тавхай; бур. табагай - 'ступня, лапа' может быть возведена к основе *tabg - 'нечто плоское' [30, с. 63]. Такое название связано с тем, что плоские сердцевидно-округлые, свободно плавающие по поверхности воды листья растения по своей форме напоминают лапу верблюда.
6. Лексема хоншоор - 'морда'. Нохойн хоншоор - шиповник даурский Rosa davurica Pall.', букв.: 'собачья морда' [17, с. 580].
Номинация по форме плодов. В образовании этого фитонима прослеживается несколько мотивационных моделей. Во-первых, фитоним может быть обусловлен неразличением номинатором реалии из-за сходства с шиповником собачим (Rosa canina L.), который, в свою очередь, был назван в контексте практической ценности садовыми розами. Существует версия, что шиповник собачий использовался для лечения собачих укусов и тем самым привел к последующему включению компонента 'собака' в этимологию растения нохойн хоншоор - 'шиповник иглистый'. Во-вторых, компонент хоншоор - 'морда' получил свое название из-за ложных плодов шаровидной, слегка удлиненной формы с длинными ланцетно-линейными чашелистниками, похожими на морду собаки.
Ушеел ногоорон байЬан набшаhадайнгаа дунда нохойн хоншоор шурэ мэтэ улайлдана («Заяанай зам» Б. Санжин, Б. Дандарон (1966), перевод наш) -«Еще зеленеющий, распускающийся в центре шиповник, как кораллы, становится красным» [23]. В данном отрывке художественного произведения краснеющие плоды шиповника вызывают ассоциации с излюбленным национальным украшением бурят - кораллами.
6. Лексема хввмэ- 'горло'. Арсаланхеемэ - антирринум, львиный лев Antirrhinum L.', букв.: 'лев горло'.
В современных лексикографических работах зафиксированы следующие формы: хеемий - 'горловое пение, зев, горло' [19, с. 859]. Хеемий - 'зев; горло; шея'; хеемийн гун - 'носоглотка; маленький язычок (в горле)' [18, с. 1002].
Номинация по форме цветка. Латинское название antirrhinum произошло от греческих слов 'antiГ, означающее 'как'; 'rhinum' в переводе - 'морда'. Садовое растение с крупными цветками львиный зев получило свое название благодаря специфической форме цветка, напоминающей морду льва с открытой пастью.
7. Лексема хушуун - 'хоботок'. Батаганаан хушуун - герань луговая Geranium pratense L.', букв.: 'хоботок комара'.
Номинация по форме плода. Плод - клювовидное образование, похожее на хоботок комара. Цветет герань недолго - всего два дня. Затем лепестки ее вянут и опадают, и вместо них из чашечки торчит длинный и острый на вид плод, в котором и созревают семена [31]. Этот длинный и острый плодик и напоминает хоботок комара. В русском языке это растение номинируется согласно медицинскому применению, т.е. по тому органу, для лечения которого он используется: желудничная (Вятск.) [28, с. 46].
8. Лексема хухэн- 'сосок'. Гуун хухэн - шлемник байкальский Scutellaria baicalensis Georgi', букв.: 'кобыла сосок'.
Номинация по форме цветков. Цветки крупные, образующие соцветие -одностороннюю кисть, колокольчатые двугубые цветки с особым выростом -«щитком» на верхней губе напоминают вытянутые соски кобылы.
9. Лексема хэлэн - 'язык'. Могойн хэлэн - кермек извилистый Limonium flexuosum (L.) O. Kuntze', букв.: 'змеиный язык'.
В лексикологических работах конца XIX - нач. XX вв. наблюдаются следующие формы: монг. kelen - 'язык' вместе с kele- - 'говорить, уведомлять, сказать, высказывать, называть', kelegei - 'немой; заика', имеет этимологические эквиваленты в тюркском kalayi, kalacu - 'слово', чуваш. kala- - 'говорить, сказать' и в маньчж. xele, xelen - 'способность говорить; лазутчик' [27, с. 25].
Номинация по форме стебля. В основу номинации положено сходство стебля растения с языком змеи. Мотивация названия части тела: язык сочетается с наименованием части растения. Растение известно тем, что одиночные, прямостоячие, слегка извилистые цветоносные стебли раздваиваются в виде вилочки, представляя некоторое подобие языка змеи.
Могойн хэлэн - медуница мягенькая, медовая роса, медвянка Pulmonaria mollis Wulfen ex Hornem.', букв.: 'змеиный язык'.
Номинация по форме соцветия. Наличие щитковидного соцветия на цветоносном стебле, напоминающее язык змеи, определило образование фитонима в бурятском языке могойн хэлэн - 'медуница мягенькая, медовая роса, медвянка Pulmonaria mollis Wulfen ex Hornem.', букв.: 'змеиный язык'.
Нохойн хэлэн - медуница мягенькая, медовая роса, медвянка Pulmonaria mollis Wulfen ex Hornem.', букв.: 'собачий язык'.
Номинация по форме листьев. Латинское видовое название растения mollis - 'мягкий' характеризует прикорневые эллиптические листья, на ощупь бархатистые, густо опушенные мягкими волосками, отсюда произошло народное название нохойн хэлэн - 'медуница мягенькая, медовая роса, медвянка Pulmonaria mollis Wulfen ex Hornem', букв.: 'собачий язык' - по сходству формы и строению поверхности с языком собаки.
Ухэр хэлэн - 'осока Carex L.', букв.: 'корова язык'.
Номинация по форме листьев. Узкие, длинные листья осоки имеют сходство с языком коровы: ухэр хэлэн - 'осока Carex L.', букв.: 'корова язык'. Особенности острых краев листьев осоки отражены в названиях других языков: серб. оштрик^пса, чеш. ostriz, пол. rzezucha [28, с. 85], [32, с. 412].
10. Лексема haxал - 'борода'.
Ямаан hахал - 'козлобородник Tragopogon L.', букв.: 'коза борода'.
Номинация по форме корзинки с плодами. Калькированное название растения c древнегреческого tragos - 'козел' и pogon - 'борода' было названо потому, что отцветшая корзинка с недозрелыми плодами похожа на козлиную бороду.
Ургэн доронь шэнгэхэн ямаан hахал шурбыхэдэн харагдана («Хара hал-хин» Б. Мунгонов (1971), перевод наш) - «Широкий у корневища тонкий козлобородник смотрится, как жилы» [23]. В образе стебля козлобородника - травянистого растения с одиночным прямостоячим стеблем носитель языка подметил сухожилия животного, с древних времен использовавшие в качестве ниток для шитья одежды и кожаной утвари.
11. Лексема hуул - 'хвост'.
Хэрмэн hYYл - 'ячмень короткоостый Hordeum brevisubulatum (Trin.) Link', букв.: 'беличий хвост'.
Номинация по форме соцветия. В основе номинаций фитонимов с компонентом зоонимом лежит обозначение хвоста животных, имеющего разнообразные формы - от пушистого хвоста белки и лисы до короткого хвоста верблюда.
Это многолетнее травянистое растение, получившее название за кистевидное соцветие из одноцветковых ланцетовидных щетинистых колосков, внешне напоминает хвост белки. Темно-бурый цвет хвоста является дополнительным мотивировочным признаком номинации.
Унэгэнэй hYYл - 'щетинник зеленый Setaria viridis (L.) P.Beauv.', букв.: 'лисий хвост'.
Номинация по форме стебля. Со строением стебля щетинника зеленого связан по форме еще один фитоним в бурятском языке Yнэгэнэй hYYл - 'щетинник зеленый Setaria viridis (L.) P.Beauv.', букв.: 'лисий хвост'. Густые овальные метелки, окруженные шероховатыми щетинками, напоминают по форме хвост лисы.
Тэмээн hYYл - 'душица обыкновенная Origanum vulgare L.', букв.: 'верблюд хвост' и тэмээнэй hYYл - 'карагана гривастая Caragana jubata (Pall.) Poir', букв.: 'верблюжий хвост'.
Номинация по форме плода, ветки. Одни и те же образы, используемые в переносных наименованиях, могут быть связаны с разными признаками реалий, и поэтому одно и то же название может обозначать различные растения: тэмээн hYYл - 'душица обыкновенная Origanum vulgare L.', букв.: 'верблюд хвост' и тэмээнэй hYYл - 'карагана гривастая Caragana jubata (Pall.) Poir', букв.: 'верблюжий хвост'. В основе наименования тэмээн hYYл - 'душица обыкновенная' лежит особенность строения белых пушистых плодов, напоминающих верблюжий хвост, а наименование тэмээнэй hYYл - 'карагана гривастая' отражает игольчатую, пушистую, мохнатую ветку растения, похожую на хвост верблюда.
12. Лексема шэхэн - 'ухо'.
Дааган шэхэн - щавель кислый, обыкновенный Rumex acetosa L.' и щавель конский Rumex confertus Willd.', букв.: 'двухлетний жеребенок ухо'.
Номинация по форме листьев. Достаточно обширную группу номинаций фитонимов составляют номинации, в основе которых лежит сходство частей растения с ушами животных. «Жеребеночье название», например, может получить растение с вытянутыми продолговатыми листьями. Это относится к растениям семейства Гречишные (Polygonaceae) роду Rumex: дааган шэхэн - 'щавель кислый, обыкновенный Rumex acetosa L.' и 'щавель конский Rumex confertus Willd.', букв. 'двухлетний жеребенок ухо'. Если посмотреть на продолговато-эллиптические или продолговато-яйцевидные листья, с узкой выемкой и направленными вниз острыми или островатыми лопастями [33, с. 247], то их внешнее сходство с ушами жеребенка проявляется особенно отчетливо.
Хурьган шэхэн - щавель кислый, обыкновенный Rumex acetosa L.', букв.: 'ягненок ухо'.
Номинация по форме листьев. Мягкие копьевидные листья щавеля кислого, обыкновенного напоминают ухо ягненка и находят свое отражение в рассматриваемом языке: хурьган шэхэн - 'щавель кислый, обыкновенный Rumex acetosa L.', букв.: 'ягненок ухо'.
Как отмечает В.А. Меркулова, в русском языке названия щавель и кислица географически четко распределены: южно-русские - щавель, северно-русские -кислица [34, с. 73]. В основе наименований лежит признак по вкусу - 'кислый'. Интересно отметить, что с древнерусским прилагательным щавьнь - 'кислый' в русских говорах обнаруживается другое название щавеля с тем же признаком в основе: рус. диал. кислица, кисличка, кислушка, кислятник [35, с. 60]. В болгарском языке киселец относится к кислице обыкновенной Oxalis acetosella L., в
сербском кисельак - к щавелю и кислице обыкновенной [32, с. 411]. Вышесказанное указывает на различное восприятие носителей разных языков одного и того же объекта окружающей действительности.
Бурятские названия растений хулганаан шэхэн, хулганын шэхэн являются основанием для номинации растений щавеля кислого, обыкновенного и кислицы обыкновенной.
Так, хулганаан шэхэн - 'кислица обыкновенная Oxalis acetosella L.', букв.: 'мышиное ухо'; хулганын шэхэн - 'щавель Rumex L.' и 'кислица обыкновенная Oxalis acetosella L., букв.: 'мышиное ухо'.
Номинация по форме листьев. Нежные листья кислицы обыкновенной рассечены на три доли и напоминают овальной формы мышиное ухо. Хулганаан шэхэн - 'кислица обыкновенная Oxalis acetosella L.', букв.: 'мышиное ухо'. Листья длинночерешковые, тройчатые, мягкие. Дольки листа кислицы имеют свойство складываться вдоль и поникать в непогоду или перед наступлением ночи. 13. Лексема шээг - 'половой орган у самца животных'. Тэхын шээг - смородина двуиглая (таранушка) Ribes diacantha Pall.', букв.: 'козлиный половой орган'.
Номинация по форме побегов. Побеги прямые, железистые, с парными шипами похожие на органы козла, почки коричневые, яйцевидные, без опушения.
Итак, в данной работе была проанализирована зафиксированная в бурятском языке категория формы в отзоонимных фитонимах с компонентом-соматиз-мом. Проведенный анализ позволил выделить довольно обширную номинативную плотность и выявить специфические особенности национальной культуры. Категория формы оказывается наглядно закрепленной в исторически сформировавшейся семантике отзоонимных фитонимов, содержащих в своем составе в качестве опорного компонента соматизм, обусловленный образом жизни народа, традициями, географическими условиями проживания.
В ходе анализа зафиксированы наиболее продуктивные номинации по форме цветка (8 лексем), ягоды или плода и листьев (по 7 лексем). Наименьшую активность проявляют номинации по форме стебля, соцветия - по две лексемы, корзинки, побегов - по одной лексеме. Это связано в большей степени с тем, что в основе возникновения субъективного образа целостного предмета лежит чувственное познание окружающего мира, опирающееся преимущественно на зрительное восприятие, способности отражать релевантные признаки.
Анализ категории формы позволил выделить высокую словообразовательную активность с точки зрения продуктивности: наиболее актуализируемыми проявляют соматизмы нюдэн - 'глаз', Ьуул - 'хвост' и хэлэн - 'язык' (по 4 лексемы).
Вместе с тем приведенные выше многочисленные примеры позволяют сделать вывод о том, что в отзоонимных фитонимах бурятского языка широко представлены компоненты-соматизмы, характеризующие важность тех или иных частей тела и их функций в концептуализации и категоризации мира.
Сокращения:
анат. - анатомический
букв. - буквально
диал. - диалектный вариант
др. - другие
лат. - латинский
перен. - переносное значение
т.д. - так далее
т.е. - то есть
Языки и диалекты бао. - баоаньский язык бур. - бурятский язык
волог - вологодский диалект русского языка
даг - дагурский язык
диал. - диалектный вариант
др.-тюрк. - древнетюркский язык
дунс. - дунсянский язык
калм. - калмыцкий язык
курск. - курский диалект русского языка
маньчж. - маньчжурский язык
мнгр. - монгорский язык
мо. - халха-монгольский
монг. - монгольский язык
москов. - московский диалект русского языка
нан. - нанайский язык
нижнеудинский диалект бурятского языка
ороч. - орочский язык
п.-мо. - старописьменный монгольский язык
пол. - польский язык
рус. - русский язык
серб. - сербский язык
сол. - солонский язык
смол. - смоленский диалект русского языка
старописьм.-монг - старописьменный монгольский язык
тюрк. - тюркский язык
ург. - ургинский диалект бурятского языка х.-монг - язык халха-монголов халх. - халхаский язык
чеш. - чешскии язык чуваш. - чувашский язык эвк. - эвенкийский язык
Библиографический список
1. Большая советская энциклопедия. Москва, 1977.
2. Философский энциклопедический словарь. Москва, 1999.
3. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Изд. 2-е. Москва, 2004.
4. Галицына Е.Г Древнеанглийские сложные фитонимы с компонентом wyrt: этимология и семантика. Актуальные вопросы филологической науки XXI века: сборник статей V Международной научной конференции молодых ученых (12 февраля 2016 г). Екатеринбург, 2016: 155 - 160.
5. Гарганеева К.В. Мотивационные признаки фитонимов в детских метатекстах. Проблемы современной науки и образования. 2014; 2 (20): 74 - 86.
6. Choliolcev Ch. Onomasiologische und derivative Struktur der bulgarischen Phytonyme (Beitrag zur bulgarischen volkstümlichen Phytonymie). Wien, 1990.
7. Doerfler F., Roselt G. Unsere Heilpflanzen. Leipzig - Jena - Berlin, 1976.
8. Панасенко Н.И. Когнитивно-ономасиологическое исследование лексики: опыт сопоставительного анализа названий лекарственных растений. Диссертация ... доктора филологических наук. Москва, 2000.
9. Рупышева Л.Э. Названия растений бурятского языка (Флоронимическая лексика). Улан-Удэ: ИПК ФГБОУ ВО ВСГИК, 2016.
10. Семенова В.И. Метафорический способ образования флористической терминологии в бурятском языке. «Народная лингвистика»: взгляд носителей языка на язык. Тезисы докладов Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 2012: 55 - 57. Available at: 11. http://iling.spb.ru/confs/folk2012/folk2012_abstracts.pdf
11. Галицына Е.Г. Фитонимы финно-угорских языков, мотивированные формой частей растений, и их соответствия в английском языке: сравнительный анализ. Научный диалог. 2018; 5: 49 - 59.
12. Кудрявцева Н.Б. Категория формы в номинациях фитонимов с компонентом зоонимом. Язык и человек: проблемы когниции и коммуникации: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. Тамбов: 277 - 282.
13. Рубцова О.Г Названия лекарственных растений в разноструктурных языках (на материале русского, марийского, немецкого и латинского языков). Диссертация ... кандидата филологических наук. Чебоксары, 2015.
14. Kolosova V., Svanberg I., Kalle R. and others. The bear in Eurasian plant names: motivations and models. Journal of Ethnobiology and Ethnomedicine, 2017. Available at: https:// doi.org/10.1186/s13002-016-0132-9, 2019.
15. Моисеева Е.Ю. Этнолингвистический анализ фитонимов с компонентом курица. Ученые записки Казанского университета. Сер.: Гуманитарные науки. 2015; Т. 157, № 5: 98 - 111.
16. Helmut C. Die deutschen Pflanzen- und Tiernamen. Heidelberg, 1957.
17. Бурят-монгольско-русский словарь. Под редакцией Ц.Б. Цыдендамбаева. Москва, 1951.
18. Большой академический монгольско-русский словарь. Москва, 2001; Т. 1.
19. Кручкин Ю.Н. Большой современный русско-монгольский - монгольско-русский словарь. М., 2006.
20. Кручкин Ю.Н. Монгольско-русский словарь. Москва - Улан-Батор - Лос-Анджелес, 2013.
20. Санжеев Г.Д., Орловская М.Н., Шевернина З.В. Этимологический словарь монгольских языков: в 3 т. Москва, 2015; Том I.
21. Санжеев Г.Д., Орловская М.Н., Шевернина З.В. Этимологический словарь монгольских языков: в 3 т. Москва, 2016; Том II.
22. Санжеев Г.Д., Орловская М.Н., Шевернина З.В. Этимологический словарь монгольских языков: в 3 т. Москва, 2016; Том II.
23. Национальный корпус бурятского языка, 2019. Available at: http://www.web.corpora.net/BuryatCorpus/search/
24. Кустова ГИ. Когнитивные модели в семантической деривации и система производных значений. Вопросы языкознания. 2000; № 4: 85 - 109.
25. Дубровина С.Ю. Русская ботаническая терминология в этнолингвистическом освещении (на материале названий растений, образованных от названий животных и птиц). Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 1991.
26. Сундуева Е.В. Звуки и образы: фоносемантическое исследование лексем с корневыми согласными [r/m] в монгольских языках: монография. Улан-Удэ, 2011.
27. Лигети Л. Алтайская теория и лексикостатистика. Вопросы языкознания. 1971; 3: 21 - 33.
28. Анненков Н.И. Простонародные названия русских растений. Москва, 1858.
29. Рассадин В.И. О тюркском влиянии на сложение комплекса скотоводческой лексики монгольских языков. Ученые записки Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского. 2009; 3 (26): 158 - 165.
30. Сундуева Е.В. Топонимия Ольхона и Приольхонья (семантика онимических основ). Улан-Удэ, 2010.
31. Герань луговая. Available at: http://природа.рф/grasses/geran.php
32. Шпис-Чулум. Фитонимиja jyгозападне Бачке (коровска флора).1995; XLI.
33. Определитель растений Бурятии. Улан-Удэ, 2001.
34. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений (Травы. Ягоды. Грибы). Москва, 1967.
35. Арьянова В.Г Словарь Среднего Приобья. Томск, 2008; Т. 3.
1. Bol'shaya sovetskaya 'enciklopediya. Moskva, 1977.
2. Filosofskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva, 1999.
3. Ahmanova O.S. Slovar' lingvisticheskih terminov. Izd. 2-e. Moskva, 2004.
4. Galicyna E.G. Drevneanglijskie slozhnye fitonimy s komponentom wyrt: 'etimologiya i semantika. Aktual'nye voprosy filologicheskojnaukiXXI veka: sbornik statej V Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii molodyh uchenyh (12 fevralya 2016 g.). Ekaterinburg, 2016: 155 - 160.
5. Garganeeva K.V. Motivacionnye priznaki fitonimov v detskih metatekstah. Problemy sovremennoj nauki i obrazovaniya. 2014; 2 (20): 74 - 86.
6. Choliolcev Ch. Onomasiologische und derivative Struktur der bulgarischen Phytonyme (Beitrag zur bulgarischen volkstümlichen Phytonymie). Wien, 1990.
7. Doerfler F., Roselt G. Unsere Heilpflanzen. Leipzig - Jena - Berlin, 1976.
8. Panasenko N.I. Kognitivno-onomasiologicheskoeissledovanieleksiki:opytsopostavitel'nogoanalizanazvanijlekarstvennyhrastenij. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 2000.
9. Rupysheva L.'E. Nazvaniya rastenij buryatskogo yazyka (Floronimicheskaya leksika). Ulan-Ud'e: IPK FGBOU VO VSGIK, 2016.
10. Semenova V.I. Metaforicheskij sposob obrazovaniya floristicheskoj terminologii v buryatskom yazyke. «Narodnaya lingvistika»: vzglyad nositelejyazyka na yazyk. Tezisy dokladov Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Sankt-Peterburg, 2012: 55 - 57. Available at: http://iling.spb.ru/confs/folk2012/folk2012_abstracts.pdf
11. Galicyna E.G. Fitonimy finno-ugorskih yazykov, motivirovannye formoj chastej rastenij, i ih sootvetstviya v anglijskom yazyke: sravnitel'nyj analiz. Nauchnyj dialog. 2018; 5: 49 - 59.
12. Kudryavceva N.B. Kategoriya formy v nominaciyah fitonimov s komponentom zoonimom. Yazyk i chelovek: problemy kognicii i kommunikacii: materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii s mezhdunarodnym uchastiem. Tambov: 277 - 282.
13. Rubcova O.G. Nazvaniya lekarstvennyh rastenij v raznostrukturnyh yazykah (na materiale russkogo, marijskogo, nemeckogo i latinskogo yazykov). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Cheboksary, 2015.
14. Kolosova V., Svanberg I., Kalle R. and others. The bear in Eurasian plant names: motivations and models. Journal of Ethnobiology and Ethnomedicine, 2017. Available at: https:// doi.org/10.1186/s13002-016-0132-9, 2019.
15. Moiseeva E.Yu. 'Etnolingvisticheskij analiz fitonimov s komponentom kurica. Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Ser.: Gumanitarnye nauki. 2015; T. 157, № 5: 98 - 111.
16. Helmut C. Die deutschen Pflanzen- und Tiernamen. Heidelberg, 1957.
17. Buryat-mongol'sko-russkijslovar'. Pod redakciej C.B. Cydendambaeva. Moskva, 1951.
18. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar'. Moskva, 2001; T. 1.
19. Kruchkin Yu.N. Bol'shoj sovremennyj russko-mongol'skij - mongol'sko-russkij slovar'. M., 2006.
20. Kruchkin Yu.N. Mongol'sko-russkij slovar'. Moskva - Ulan-Bator - Los-Andzheles, 2013.
20. Sanzheev G.D., Orlovskaya M.N., Shevernina Z.V. 'Etimologicheskijslovar'mongol'skih yazykov: v 3 t. Moskva, 2015; Tom I.
21. Sanzheev G.D., Orlovskaya M.N., Shevernina Z.V. 'Etimologicheskijslovar'mongol'skih yazykov: v 3 t. Moskva, 2016; Tom II.
22. Sanzheev G.D., Orlovskaya M.N., Shevernina Z.V. 'Etimologicheskijslovar'mongol'skih yazykov: v 3 t. Moskva, 2016; Tom II.
23. Nacional'nyj korpus buryatskogo yazyka, 2019. Available at: http://www.web.corpora.net/BuryatCorpus/search/
24. Kustova G.I. Kognitivnye modeli v semanticheskoj derivacii i sistema proizvodnyh znachenij. Voprosy yazykoznaniya. 2000; № 4: 85 - 109.
25. Dubrovina S.Yu. Russkaya botanicheskaya terminologiya v 'etnolingvisticheskom osveschenii (na materiale nazvanij rastenij, obrazovannyh ot nazvanij zhivotnyh i ptic). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 1991.
References
26. Sundueva E.V. Zvuki i obrazy: fonosemanticheskoe issledovanie leksem s kornevymi soglasnymi[r/m] v mongol'skih yazykah: monografiya. Ulan-Ud'e, 2011.
27. Ligeti L. Altajskaya teoriya i leksikostatistika. Voprosy yazykoznaniya. 1971; 3: 21 - 33.
28. Annenkov N.I. Prostonarodnye nazvaniya russkihrastenij. Moskva, 1858.
29. Rassadin V.I. O tyurkskom vliyanii na slozhenie kompleksa skotovodcheskoj leksiki mongol'skih yazykov. Uchenye zapiski Zabajkal'skogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo universiteta im. N.G. Chernyshevskogo. 2009; 3 (26): 158 - 165.
30. Sundueva E.V. Toponimiya Ol'hona i Priol'hon'ya (semantika onimicheskih osnov). Ulan-Ud'e, 2010.
31. Geran'lugovaya. Available at: http://природа.рф/grasses/geran.php
32. Shpis-Chulum. Fitonimija jygozapadne Bachke (korovska flora). 1995; XLI.
33. Opredelitel'rastenij Buryatii. Ulan-Ud'e, 2001.
34. Merkulova V.A. Ocherki po russkoj narodnoj nomenklature rastenij (Travy. Yagody. Griby). Moskva, 1967.
35. Ar'yanova V.G. Slovar' Srednego Priob'ya. Tomsk, 2008; T. 3.
Статья поступила в редакцию 20.09.19
УДК 81'38; 801.6; 808
Dzhamalova M.K., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Russian Language Department, Philological Faculty, Dagestan State University
(Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Omarova S.V., MA student, Department of Russian Language, Philological Faculty, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
LINGUISTIC CHARACTERISTICS OF COMPARISON IN SOLA MONOVA POETRY. The article discusses the linguistic means of expressing comparison in the lyrics of the modern poet. The article clarifies the position of comparison in the system of stylistic devices, examines the linguistic features of the manifestation of comparison, as well as ways to interpret the comparison in the lyrics of Sola Monova. Comparisons in Monova's poetry are in most cases formed by comparative turns with the conjunction как. The poet explicitly explicates the object and subject of comparison. The expressiveness of the latter is often enhanced by the preposition in the verse. The polysemy and novelty of the sign of comparison draw particular attention to the poetic lines of Monova's works. To a lesser extent, Monova's lyrics feature subordinate comparative or instrumental comparisons.
Key words: comparison, comparative turnover, method of expression, formal indicator, expressiveness, appraisal, comparison position.
М.К. Джамалова, доц. каф. русского языка филологического факультета, Дагестанский государственный университет, E-mail: [email protected],
С.В. Омарова, магистрант каф. русского языка филологического факультета Дагестанский государственный университет,
E-mail: [email protected]
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СРАВНЕНИЯ В ПОЭЗИИ СОЛЫ МОНОВОЙ
В данной статье рассмотрены языковые средства выражения сравнения в лирике современного поэта. В статье уточняется положение сравнения в системе стилистических приёмов, рассматриваются лингвистические особенности проявления сравнения, а также способы интерпретации сравнения в лирике Солы Моновой. Сравнения в поэзии Моновой в большинстве случаев образуется при помощи сравнительных оборотов с союзом как. Поэт однозначно эксплицирует объект и предмет сравнения. Экспрессивность последнего часто усиливается препозицией в стихе. Многозначность и новизна признака сравнения привлекает особое внимание к поэтическим строкам произведений Моновой. В меньшей степени в лирике Моновой представлены придаточные сравнительные или творительный сравнения. В заключении представлены обобщения и выводы, полученные в результате исследования.
Ключевые слова: сравнение, сравнительный оборот, способ выражения, формальный показатель, экспрессивность, оценочность, позиция сравнения.
Сравнение - одно из самых ярких средств языка, устанавливающее связи и отношения между предметами и явлениями действительности [1; 2; 3]. В поэзии Солы Моновой сравнения как художественный прием занимают значительное место. Почти в каждом стихотворении имеются сравнительные обороты, большинство из которых образуется с помощью сравнительного союза как. В меньшей степени представлены придаточные сравнительные. Гораздо меньше в лирике молодого поэта сравнений, образованных творительным падежом существительного, еще меньше сравнительных оборотов, образованных сравнительной степенью прилагательного или наречия.
В стихотворении «Всё мое веселье» нами было выделено необычное авторское сравнение:
«А мои ресницы, как паучьи лапы, (Сколько паутины нужно им сплести)?» [4].
(Здесь и далее стихотворения Солы Моновой цитируются с сайта https:// www.litres.ru/monova-sola/stihi/chitat-onlayn/page-2/ (дата обращения - 10 апреля 2019 года).
Сола Монова сопоставляет ресницы лирической героини с лапками паука, тем самым привнося в семантическую структуру произведения отрицательную оценочность. С помощью сравнительного союза как автор в данном окказиональном сравнительном обороте предмет (ресницы) сопоставляет с объектом (паучьи лапки) на основе признака (завлечь, увлечь, привлечь внимание). В этом сравнении возникает отсылка к такому эмоционально наполненному образу, наделенному отрицательной оценочностью, как паутина. Поэтесса создает эмотивную градацию: негативная отрицательная оценочность переходит в конце произведения в положительную. При помощи различных стилистических приемов Монова придает яркую выразительность языковым средствам. Автор восклицает:
«Ты меня боишься, как боятся дети Надкусить зубами неизвестный плод» [4].
В этом стихотворении Монова для передачи значения сравнения использует уже придаточное предложение. С помощью сравнительного союза как автор сопоставляет в сложном предложении предмет (ты) с объектом (дети) на основе признака (страх).
Другие окказиональные примеры сравнения в творчестве Солы Моновой из стихотворения «Как к бедрам прилипает шоколад»: «Мне двадцать пять, я стала приседать В утяжках на аэробных тренировках, И, как гигантский кроль, пилю морковку, Лишь только б эти прелести согнать» [4].
Сравнение как гигантский кроль создает положительную оценочность в семантической структуре предложения. Говоря о такой болезненной для лирической героини проблеме, как избавление от лишнего веса, Монова при помощи сравнения, формируемого союзом как, придает ироническое звучание произведению. В стихотворении предмет (я) сопоставляется Моновой с объектом (кроль) на основе признака (поедать морковку в большом количестве). Глагол пилить выступает в новом значении, которое привнесено в русский язык не так давно: пилить реализует значение «есть». Автор намеренно вводит в стихотворение просторечные слова. Такое переключение речевого регистра характерно всей современной поэзии [5, с. 185]. Помимо этого в данном стихотворении автор использует в одном синтагматическом ряду неоднородные сказуемые, имеющие как разные видовременные характеристики (сов. вид прошедшего времени и тут же при помощи сочинительного союза - несов. вид настоящего времени), так и разнородную структуру (вспомогательный глагол + инфинитив в первом случае при личной форме глагола во втором).
В стихотворении «Мне кажется, что я схожу с ума» поэт использует общеизвестное сравнение, в составе которого в компаративные отношения вступают предмет (хмель) и объект (кофе) на основе признака (одурманивание). В семантике как предмета, так и объекта сравнения содержится этот общий понятийный компонент, который Монова поэтически переосмысливает: «И самый первый изумрудный хмель Из маленьких травинок придорожных Как чёрный кофе приносила бы в постель» [4]. Здесь сравнительный оборот в факультативной позиции квалификативного актанта занимает сильную позицию начала строки, тем самым четко определяя авторскую интенцию.
