CC BY
144
Смирнов Сергей Викторович Уральский федеральный университет, Екатеринбург, к.и.н.
Коробейников Алексей Владимирович
г. Ижевск
НАЧАЛЬНИК КОНТРРАЗВЕДКИ ВОТКИНСКОЙ НАРОДНОЙ АРМИИ МИЧМАН Д.П. ЖЕМЧУЖИН (Новые материалы1)
Весной 2013 г. издательством «Иднакар» была выпущена книжка, в которой опубликованы данные к послужным спискам на 350 человек из личного состава Воткинской народной армии [1]. Там было отмечено интересное обстоятельство: среди тех, кто вошёл в командный состав повстанческой армии, оказалось довольно много офицеров бывшего Императорского Российского флота. Возможно, причиной тому явилось наличие судостроительного производства на Воткинском заводе или другие, пока не установленные особенности оперативной обстановки.
В указанной книжке личности Д.П. Жемчужина была посвящена небольшая глава [1, с. 66-69]. За прошедшие несколько месяцев нам удалось получить об этом человеке новые сведения, которые позволяют не только существенно дополнить детали боевой биографии бывшего «контрразведчика» Народной Армии, но и поставить новые познавательные вопросы
0 принципиально важных моментах истории Восстания и участия бывших повстанцев в Гражданской войне и деятельности эмигрантских объединений в Харбине.
Не пересказывая предыдущую публикацию, рассмотрим чуть пристальнее документы из архива Бюро Российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ) и уголовное дело, которое было заведено на Д.И. Жемчужина советскими органами госбезопасности, а также публикации несоветской периодики и отметим лишь то новое, что удалось извлечь и сформулировать при сопоставлении данных.
1 Выписки из архивного уголовного дела на Д.П. Жемчужина предоставил нам Смирнов Сергей Викторович, зав. кафедрой Уральского Госуниверситета, Екатеринбург, к.и.н. Большое ему спасибо!
*
Итак, из его анкеты можно узнать, что Жемчужин Дмитрий Петрович родился 29 мая 1895 г. на погосте Ровное Холмского уезда Псковской губернии в семье священника [1, с. 68]. Русский. В 1905 г. окончил начальную школу, а в 1909 г. Торопецкое духовное училище, в 1913 г. - Псковскую духовную семинарию. В 1913 г. поступил в Варшавский императорский университет, в 1915 г. перевёлся на юридический факультет Петроградского университета, который окончил в 1917 г. В этом же году был призван в армию и направлен в Петергофскую школу мичманов берегового состава. Произведен в мичманы военного времени и назначен транспортным офицером на склады взрывчатых веществ в Архангельске. С 18 августа по 9 октября 1917 г. был в командировке на Мурмане. Затем обер-офицер для поручений при главноначальствующем [2, л. 1-4].
Д.ЖЕІЧЧУЖИИ.
Фото февраля 1935 г., г. Харбин, архив БРЭМ [БРЭМ, л. 1]
http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940 ИДНАКАР № 1 (18) 2014
183
В уголовное дело со слов подследственного в 1947 г. была занесена информация о том, что после демобилизации Жемчужин сначала выехал на родину в село Ровное, но потом по какой-то причине оказался в Приуралье.
В июле 1918 г. он женился в Воткинске, на дочери местного торговца2. После восстания капитан Г.Н. Юрьев, который хорошо знал дядю Жемчужина, служившего в своё время в полиции3, предложил Дмитрию Петровичу временно занять должность начальника контрразведки, а потом предполагал перевести его на службу по юридической части. Начальником контрразведки Жемчужин был всего десять дней, потом заболел тифом и был освобождён от своей должности. В сентябре 1918 г. он был назначен председателем военно-уголовного окружного суда Воткинска [3].
А вот в анкете БРЭМ в 1935 г. сам Жемчужин назвал свою должность как «Начальник штаба охраны государственного порядка Ижев-ско-Воткинской Народной армии» и указывал, что был Председателем окружного армейского военно-уголовного суда Ижевско-Воткинской народной армии.
Вместе с тем, на основании сохранившихся Приказов Штаба Вот-кинской НА видно, что 2 ноября 1918 г. Жемчужин Д.П., начальник контрразведки, донёс, что по выздоровлении приступает к исполнению своих обязанностей, а в Приказе от 5 ноября он упомянут в той же должности [1, с. 96]. Этот же источник свидетельствует, что Председателем Военного суда с 1 ноября был инженер-капитан Второго ранга Виктор Петрович Вологдин [1, с. 91]. Иными словами, если наш герой и являлся Председателем Военного суда с сентября по ноябрь (от своего назначения до назначения Вологдина), то исполнять обязанности контрразведчика после болезни он не перестал, или срок исполнения этих обязанностей был более десяти дней, и увольнение с этой должности не было связано с болезнью. Понятно, что отвечая на вопросы следователя советского органа госбезопасности, он не слишком распространялся о своей службе в карательных органах повстанцев.
В сохранившихся и изученных нами метрических книгах по г. Воткинску имя супруги пока не обнаружено.
Историками установлено, что в начале ХХ века Г.Н. Юрьев (в те годы носивший фамилию Бимман, 1876 г.р.) служил чиновником особых поручений при Псковском губернаторе, помощником полицмейстера Пскова, чиновником Штаба Санкт-Петербургской столичной полиции. Видимо, тогда же он и пересекался с дядей Жемчужина?
ИДНАКАР № 1 (18) 2014 http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940
184
Далее наш герой показал на следствии, что в период отступления Народной армии в ноябре 1918 г. он выехал в Екатеринбург в штаб генерала Гайды, откуда вместе с Г.Н. Юрьевым был направлен в Омск. В Омске Юрьев дал подробный отчёт о состоянии Воткинской Повстанческой армии. Из-за полученной контузии Юрьев нуждался в лечении, поэтому выехал во Владивосток; Жемчужин выехал с ним, как его сопровождающий, вплоть до конца лечения [3].
А вот в анкете БРЭМ, двенадцатью годами ранее, он изложил ту же историю иначе. По его словам, он состоял в должности штаб-офицера для поручений Ижевско-Воткинской армии и получил «особое поручение Штаба армии к командующему фронтом генералу Гайде». Комфронтом Р. Гайда направляет Жемчужина в штаб армии, и он «по предписанию штаба Сибирской армии сопровождал в Омск контуженного командующего Ижевско-Воткинской армии <Юрьева>.» [2, л. 1 об.]. В Омске он получает приказ Верховного главнокомандующего А.В. Колчака и командируется «в гор. Владивосток и за границу для сопровождения полковника Юрьева» [2, л. 2 об.]. Последняя фраза, если она соответствует истине, на наш взгляд, является принципиально важной для прояснения судьбы Г.Н. Юрьева.
Известно, что в январе 1919 г. Воткинская дивизия была сильно потрёпана в боях, в ней отмечалось падение дисциплины и дезертирство. Однако она нужна была Белому командованию не только как боевая единица. 16 января А.В. Колчак произносит свою программную речь, в которой говорит, что Белым органам информации и пропаганды надо сломать в умах союзников остатки ошибочного представления о том, что большевики выражают интересы широких масс российского населения. И пример Ижевско-Воткинских рабочих, которые не только восстали против большевиков, но и потом организованно вступили в Белое войско, оказался весьма кстати. Немедленно отношение к Ижевцам-Воткинцам переменилось: улучшилось их материальное снабжение, а в газетах резко возросло количество печатных материалов как о событиях прошедшего Восстания, так и о боевых делах наших земляков в Белой армии. Можно сказать, что Белыми пропагандистами была создана легенда о них.4
4 Нами просмотрены многие сотни листов несоветской периодики того периода, и мы готовим книгу, в которой будут опубликованы полные тексты статей, отражающих перемену, которая случилась по отношению к Ижевцам-Воткинцам.
Несмотря на то, что Г.Н. Юрьев не мог записать на свой счёт заметных успехов, как полководец, после поражения Восстания, Колчак своими Указами от 24 и 29 января 1919 г. жалует ему чин полковника и орден Св. Георгия за подвиги, совершённые в составе Воткинской Народной армии осенью 1918 г.
Тут же А.В. Колчак упоминает и о тяжёлой болезни Юрьева и сожалеет о том, что Юрьев не может более командовать Воткинцами. По факту, под благовидным предлогом болезни Юрьев был от командования отстранён, и дальнейшая его судьба в Сибирской армии пока никем не отслежена. И лишь через полтора года Новониколаевская газета «Дело революции» в номере от 12 июня 1920 г. публикует извещение местной ЧК о том, что Юрьев был расстрелян за то, что жестоко расправлялся с коммунистами в период Восстания. Плакат аналогичного содержания появился и на улицах сибирских городов; ижевский литератор Сергей Жилин нашёл и опубликовал в газете и на своей странице «В контакте» недатированный листок с объявлением Ачинской уездной ЧК.
(К слову: многие исследователи упоминают о мемуарах генерала С.А. Щепихина, в которых Г.Н.Юрьев предстаёт алкоголиком и садистом, лично расстреливающим Красных бойцов и командиров.5 Но если генерал был очевидцем неблаговидных поступков Юрьева уже гораздо после окончания Восстания, уже в Сибири, и свидетелями его противоправных действий и потерпевшими были также местные жители, то отчего тамошние чекисты не инкриминировали ему именно те расстрелы, а помянули дела давно минувшие и далёкие? При том, что за период ста дней Восстания, во-первых, нет прямых доказательств того, что Юрьев действительно кого-то расстрелял или мучил лично, а, во-вторых, и свидетели наших Прикамских событий вряд ли могли оказаться в Сибири для его изобличения. Вот это вопросы!)
Вообще, версий кончины Юрьева опубликовано множество (См. напр., [4, с. 28-29]) и уже эта множественность наводит на мысль о том, что истинные обстоятельства его ухода из жизни ещё предстоит выяснить. Но если правда то, что Жемчужин ещё тогда, в январе 1919 г. , был рядом с Юрьевым до конца его курса лечения, а потом сопроводил полковника и
5 Рукопись ген. Щепихина С.А. «Сибирь при Колчаке», кажется, до сих пор не опубликована и хранится в архиве: ГАРФ, Ф. 6605, Оп. 1. Д. 8
ИДНАКАР № 1 (18) 2014 http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940
186
орденоносца за рубеж, то выходит, что ачинские чекисты расстреляли (и вообще, расстреляли ли?) не «нашего» Юрьева-Биммана, а кого-то другого?
*
Вернёмся, однако, к герою нашего очерка. С Дальнего Востока он (как и Юрьев?) в Россию уже более не возвращается; служит на различных должностях в Белом флоте, выезжает в эмиграцию в Китай. Как сообщал сам Жемчужин, с марта 1919 г. он служил обер-офицером для поручений при распределительном отделении Штаба командующего морскими силами на Дальнем Востоке (командующий - адмирал М.И. Федорович), с сентября 1919 - помощником начальника этого отделения. В январе 1920 г. Жемчужин с чинами Штаба во главе с Федоровичем выезжает из Читы в Харбин, где все они и остаются.
Судя по данным анкеты, вместе с ним были жена и сын 1920 г.р. Здесь он, как и многие эмигранты, пробавляется случайными заработками: работает в геологической партии, торгует пластинками, марками и молочными продуктами и т.п. С 1926 по 1940 г. Жемчужин являлся представителем немецкой фирма «Мимоза», торговавшей фотобумагой и фотоматериалами. Связи с «Мимозой» ему помог установить брат Павел, который после эвакуации белых войск из Крыма жил в Германии. Жемчужин содержал свою небольшую мастерскую по ремонту пишущих машинок и патефонов. По-видимому, его финансовые дела были не столь плохи, поскольку во второй половине 1930-х гг. Жемчужин являлся членом правления (1937-1940) и секретарем (1940-1945) Харбинского общества домовладельцев, а следовательно, он имел в собственности жильё в городе. В 1941-1945 гг. Жемчужин являлся управляющим делами «Союза налогоплательщиков».
Однако стержнем его жизни в тот период является, безусловно, руководство морским кружком в Харбине.
Жемчужин участвовал в организации Кают-компании, а позднее Морского кружка в Харбине, которым руководил адмирал Федорович. Дмитрий Петрович являлся секретарем кружка (1925-1942). После отъезда Федоровича и других старших офицеров из Харбина в 1931 г. Морской кружок постепенно захирел и окончательно прекратил своё существование в 1942 г. Возможно, после отъезда старых руководителей Морского кружка
Жемчужин стал одним из руководителей кружка.
Жемчужин был арестован советской контрразведкой в сентябре 1945 г., вывезен на Урал, получил 10 лет по «контрреволюционной» 58-й статье. Его дальнейшая судьба не известна.
*
Мы опубликовали списки Ижевско-Воткинских ветеранских организаций, которые были тогда в Харбине и некоторые, пока весьма неполные, данные об их деятельности [5, с. 216-230]. Данных о Жемчужине там нет. А если учесть, что в анкете, заполненной в 1935 г., он не указывает, что служил в контрразведке, и называет этот орган весьма «обтекаемо», как: «штаб охраны государственного порядка», то можно полагать, что он «стеснялся» своего контрразведывательно-судебного прошлого? Нам приходилось публиковать документы о том, что повстанцы не только физически расправлялись со своими политическими противниками, но их Военный суд выносил приговоры (в том числе и смертные) дезертирам из Народной Армии и осуждал провинившихся офицеров. Так, в конце октября 1918 г. был арестован, а в начале ноября осуждён за сдачу позиции, нераспорядительность и пьянство начальник Сосновского боевого участка капитан Русанов А.В.(?) [1, с. 115-116]. Соответственно, члены Ижев-ско-Воткинского землячества и объединения были осведомлены о реальных функциях и достижениях Жемчужина на «юридическом поприще», имели к нему какие-то претензии и не принимали его?6 Или же он сам не сближался с ними, дабы избежать компрометации перед коллега-ми-моряками? Трудно пока сказать однозначно. Как бы то ни было, Дмитрий Петрович Жемчужин был весьма заметной личностью в эмигрантском движении, и мы публикуем здесь его блестящий по форме и весьма человечный по содержанию очерк о деятельности Морского кружка в Харбине.
Источники и библиография
1. Коробейников А.В. Воткинская Народная армия в 1918 г. Ч. 1. Людской состав. - Ижевск: Иднакар, 2013. 128 с.
6 В списках наших беженцев в Харбине эта фамилия также встречается. См: [5, с. 227, 230].
ИДНАКАР № 1 (18) 2014 http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940
188
2. ГАХК Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 15197.
3. ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 36879.
4. Коробейников А.В. Ижевско-Воткинское восстание: красные мемуары Ч. 1. - Ижевск, Иднакар, 2013. 120 с.
5. Коробейников А.В., Простнев С.К. Ижевско-Воткинское восстание:
книга полковника Н.А.Протопопова /Иднакар: методы истори-
ко-культурной реконструкции. № 2 (17). 2013. 246 с.
6. История харбинского кружка морских офицеров // Морской журнал. Прага, 1934. 82/83(10/11) С. 151-158
