CC BY
63
НАУЧНАЯ СМЕНА gfejfegfejfejfegfejfegfejfegfe Р&.Ф. ék ífe ¿feí&ifeéiüÉ&í&é&í&éteé&ífe ék Ф ¿г* Ф pfeife éfe
С.З. Ахмадуллин УДК 821.512.141
МУРАД РАМЗИ1 И ЕГО КАСЫДА О ЗАЙНУЛЛЕ РАСУЛЕВЕ
В статье анализируется касыда историка, переводчика, публициста Мурада Рамзи, посвященная известному суфийскому наставнику Зайнулле Расулеву. Касыда написана на тюрки после встречи автора с шейхом и размещена в его историческом сочинении «Тал-фик ал-ахбар». Статья рассматривает идейно-тематическое содержание и языковые особенности касыды.
Ключевые слова: Мурад Рамзи, Зайнулла Расулев, касыда, муршид-камиль, «Тальфик ал-ахбар», троицкое медресе, джадидизм, накшбандийский тарикат
Salavat Z. Alkhmadullin
MURAD RAMZI AND HIS QASYDA ABOUT ZAYNULLA RASULEV
The article analyses the qasyda devoted to the famous Sufi Zaynulla Rasulev written by Murad Ramzi, a historian, translator and publicist. The qasyda was written in Turki after the author had met Great Sheikh. It was placed into his historical work "Talfik al-ahbar". The article deals with the idea-thematic content and lexical features of the qasyda.
Key words: Murad Ramzi, Zaynulla Rasulev, qasyda, murshid-kamil, "Talfik al-ahbar", Troitsk medrese, jadidism, Naqshbandi Tariqah
Известный религиозный деятель и просветитель Мурад Рамзи2 перевел с персидского на арабский язык суфийское сочине-
ние «Рашахат айни-л-хайат» («Капли источника вечной жизни») Ваиза ал-Кашифи (1463—1531). Также Рамзи пишет дополне-
1 Рамзи Мурат (Мурад), полное имя Морадулла ибн Бахадиршах Абдулла [10.10.1854 (по др. данным, 25.12.1855), д. Альметьево Мензелинского уезда Оренбургской губернии (Сармановский район РТ) — 2.04.1934, г. Чугучак, Китай] — богослов, общественный деятель, переводчик, историк. Учился в медресе «Марджа-ния» (Казань). С 1877 г. путешествовал по странам Востока, в г. Мекка примкнул к сторонникам братства «Накшбандия». Делегат 2-го Всероссийского мусульманского съезда [1, с. 257].
Ramzi Murat (Murad), Moradulla ibn Bahadirshah Abdulla (born October 10, 1854, according to other sources, December 25, 1855, the village of Almetjevo, Menzelinsk uyezd, Orenburg province (the present day Sarmanovsky district, Tatarstan) — died April 2, 1934, the town of Chuguchak, China), theologian, public figure, translator, and historian. Murat Ramzi attended "Marjani" medrese in Kazan. Since 1877 he travelled across eastern countries, in Mecca he joined the Naqshbandi Order. He was delegated to the 2nd All-Russian Muslim congress.
2 По словам И. Зайцева, Рамзи называл себя по-разному: «чаще... Мухаммед Мурад Рамзи, иногда Шейх Мухаммед Мурад или Шейх Мухаммед Мурад Казанлы, порой Мухаммед Мурад, просто Мурад или Шейх Мурад, в детские годы его называли Мерданшах, а в своих работах он часто использовал псевдонимы: Туги, Анделиб, Абу-ль-Хасан, Экмель или М.М.Р. Поскольку ученый долгое время жил в Хиджазе, отсюда произошла его нисба аль-Мекки».
Ахмадуллин Салават Зямилович, аспирант Института востоковедения РАН, e-mail: [email protected]
©Ахмадуллин С.З., 2013
ние к данному труду, назвав его «Нафаис ас-салихат фи тазйили ал-бакийат ас-сали-хат» («Драгоценности случайных мыслей в добавление добрых дел»). Следующей переводной работой Рамзи стало произведение «Ал-мактубат аш-шарифа ал-маусум бидду-рар ал-макнунат ан-нафиса»3 («Благородные послания, отмеченные жемчужинами сокровенных тайн») авторитетного суфийского ученого имама Раббани (1564—1624). Не менее значимым его трудом является историческое сочинение «Талфик ал-ахбар ва тал-ких ал-асар фи вакаи' Казан ва Булгар ва мулук ат-Татар» (1908; «Собрание известий и приумножение преданий о событиях Казани, Булгара и татарских царей»). По словам татарского2проповедника и публициста А. Ибрагимова, который лично встречался с ним в Мекке и высоко оценивал его деятельность, у Рамзи есть и другие труды на арабском, персидском и тюркском4 языках. Кроме того, он печатался в дореволюционной периодике («Вакыт» — «Время», «Шура»).
До недавнего времени не было обращено внимание на собственные поэтические произведения Рамзи. Одно из них — мар-сия-элегия, посвященная 3. Расулеву, было опубликовано в журнале «Шура» в 1917 году и только недавно проанализировано А.Т. Сибгатуллиной [6]. Другое его произведение в стихотворной форме включено в биобиблиографический раздел «Талфик аль-ах-бар»а, в часть, посвященную 3айнулле Ра-сулеву. После биографических сведений Рам-зи предлагает читателю касыду, написанную им самим в честь великого шейха. То, что указанные поэтические произведения посвящены 3. Расулеву, говорит об особом отношении автора к нему.
Как известно из биографии Мурада Рам-зи, с 1878 г. его постоянным местом пребы-
вания стала Мекка [2]. Судя по его словам, в сентябре 1907 г. он встретился с Расулевым в Троицке, после чего и написал эту касыду. В ноябре того же года Рамзи закончил редакцию «Тальфика...». Именно благодаря материальной помощи шейха стала возможна последующая публикация «Тальфика» в Оренбурге в 1908 году [4].
Небольшой по объему касыде, состоящей из 32 бейтов, предшествует вступительный текст5: «И эта касыда на тюркском языке, которую я написал в этом году в то время, когда его посетил. И я увидел (да продлится его жизнь) множество его благодеяний и милостей, что побудило меня опубликовать данное произведение. Пусть продлит Всевышний его благородство и величие. И вот она эта касыда» [5, с. 495].
Восхваление шейха, обозначение собственной оценки его деятельности, перечисление его заслуг и прошение у Всевышнего благого продолжения его дел и долгой жизни — основное тематическое содержание касыды. Слова, описывающие личность шейха, говорят о высокой оценке автора, его уважительном отношении к его просветительской деятельности. Дескриптивной цели служат многие эпитеты, сравнения, параллельные конструкции. Например, Рамзи сравнивает шейха с известным суфием Баязидом Бистами6, говорит, что он по своей степени приближенности (макам) является «вторым Баязидом»:
Мжам курбдэ чун Бэйээзид дээнийдер, лжин Телендэ жээрий улмады сжр хэлендэ субхээний.
По степени приближенности он, словно, Баязид Второй,
но в состоянии духовного опьянения он не произносил ничего относительно Всевышнего.
3 Впервые перевод «Мактубат»а на арабский язык был выполнен М. Рамзп и был издан приблизительно в 1899 г., в последующем многократно переиздан.
4 Возможно, здесь также речь идет о доселе не найденном тафсире (комментарии) Корана на языке тюрки.
5 Здесь и далее перевод автора.
6 Абу Йазид (Байазид) Тайфур ибн Иса ал-Бистами (804—875, г. Бистам). С ним связано появление понятия «сакр» (духовное опьянение). Известно, что он впадал в состояние сакр и произносил, порой, похожее с первого взгляда на ересь слова. Это вызывало осуждение со стороны ортодоксальных богословов. Сам он это объяснял достижением степени «фена фиЛлях» (растворение в Боге).
Но интересно то, что Рамзи исключает произнесение 3айнуллой в состоянии сакр чего-либо относительно Бога. Тем самым шейх избавлялся от повода для осуждения со стороны ортодоксальных богословов.
Стоит отметить, что отличительной чертой урало-поволжского варианта накшбан-дийского тариката было сочетание шариата, официального духовенства с суфийской практикой и его организационной структурой. Обоснованное сближение суфийского доктринального учения и шариата было представлено еще в трудах Имама Газали и обрело гармоничное воплощение в учении Накшбанди. Будучи последователем на-кшбандийского тариката, а именно его ветви Муджадидиййа-халидийа, шейх был знатоком фикха, строго соблюдал все нормы шариата и побуждал к этому своих последователей. Рамзи подчеркивал этот факт, говоря о шейхе как об ученом, чьи знания охватывали горизонты явного и скрытого. Поэтому, наряду с упоминанием его схожести с Бистами, Рамзи отмечает не меньшую его ученость и в шариатских науках.
Фэрийду-л-васрдыр хэккан, уэхийду-ддэкрдер сыдкан,
Гулум заакир уэ бээтында кичде жумлэ жраны.
Поистине, он единственный и выдающийся человек эпохи,
в явных и скрытых знаниях превзошел всех своих сверстников.
Фикакэтдэ кэм эзбэр эйлэмешдер фикк Нувмээний,
Ийдуб эска дэрахэт нэкшебэндий аб шэрвыйлэ.
В мусульманском праве наизусть владел фикхом Нугмани,
орашив «дерево Накшбандия» водой шариата.
В других строках автор также подчеркивает сочетание в шейхе шариатских и тари-катских знаний, говоря о нем, как о «Шэрийгэт багы-багбаны, тарикат мэлике-султаны» (о «садоводе сада шариата и султане тариката».
Троицк, где долгое время жил и вел свою деятельность шейх, привлекал множество
последователей, учеников, людей разных национальностей. Благодаря дару от Всевышнего видеть скрытое и явное, шейх Зайнул-ла мог лечить как духовные, так и телесные болезни людей. Нескончаемый поток учеников, непрерывное источение света знаний превратило Троицк в настоящий центр просвещения. В этом плане, по мнению автора, Троицку вполне может завидовать сама Бухара.
Труйский экэр фахр эйлэсэ иршадыйлэ жумлэ Билэд узэрэ, Бухара вабт итсэ, вардыр имкэне. Капусында шифа джуйан тэзэхим итмэдэ дээим,
Нувай, Сарт, уэ Казак, Башкорд, Турк, Мишэр, Давстани.
Если Троицк будет гордиться своим наставничеством всех стран,
а Бухара будет завидовать, то и это возможно. Толпятся у его ворот ищущие исцеления ногайцы, сарты, казахи, башкиры, тюрки, мишари, дагестанцы.
Как известно, джадидийское течение, отличавшееся своей масштабностью и всесторонностью, охватило общество Урало-Поволжья в конце XIX — начале XX вв. До сих пор сущность этого явления остается недостаточно изученным, а его влияние на общественную жизнь неодназначно оцененным. Повсеместное распространение и разное понимание сути джадидизма и его целей буквально поделило все общество на два противостоящих лагеря — кадимистов и джа-дидистов. Некоторые совремменники Рамзи и нынешние исследователи относят его к кадимистам. Однако его труды и исторические свидетельства не дают нам основания для подтверждения данного мнения, а говорят о несколько ином, неоднозначном отношении Рамзи. Об этом, в частности, было сказано И.Р. Насыровым в статье «Мурат Рамзи и его взгляды на джадидизм» [3].
Уровень образования, применение новых методик в обучении, сочетание духовных знаний с практическими — это то, что увидел Рамзи в троицком медресе, и то, чем остался очень доволен. Несомненно, его пребывание в разных центрах образования, зна-
комство со среднеазиатскими, арабо-персид-скими моделями обучения давали Рамзи возможность увидеть отличия и преимущества каждого. Таким образом, важно отметить, что Рамзи поощрал новые методики, вводимые в образовательную систему, а на примере троицкого медресе смог удостовериться в их эффективности. Поэтому он желает, чтобы это медресе и впредь занималось просвещением:
Бу вээлий мэдрэсэ мэвмуур ула дээим мавэрифлэ, Рийадъ вилми дин улсун дэуээм итдикчэ бунйээны.
Ачылсун анда эзкэр фунун нээфивэ кэрдэм, ЗуИур итсун бу ердэн кэр тараф(а) ээдэб иймаани.
Пусть это высокое медресе всегда будет занято просвещением, пусть будет садом религиозных знаний, пока продолжается его существование, пусть расцветают цветы полезных наук, пусть распространяется отсюда во все стороны нравственность веры.
Несомненно, неоспорим труд и старание Расулева, вложенные в создание и полномерное функционирование такого рода медресе. Но Рамзи выделяет шейха не просто как приверженца прогрессивных взглядов и интеллигента, обучающего с использованием новых методик, а как истинного мурши-да-камиль, который способен наставлять людей на праведный путь, одновременно обращаясь к разуму (акл), душе (нафс) и сердцу (калб) наставляемого.
Муршид-камиль — это духовно-интеллектуальная степень, достичь которой удается далеко не многим. По словам Рамзи, шейх Зайнулла достиг этой высочайшей степени. В биобиблиографических сведениях, предшествующих касыде, Рамзи говорит о схожести шейха с такими великими муршида-ми-камиль, как Имам Раббани, Мавлана Халид7. Их схожесть он видит в «широкой популярности их совершенных качеств, в
обращении к ним людей разных национальностей и социальных слоев в поисках ирша-да8, и наконец, в том, что Всевышний вложил в сердца людей принятие и любовь к ним, а это самое большое чудо, которое Он дает тем, кому пожелает».
Несмотря на столь великие заслуги Зай-нуллы-ишана перед народом, автор признает, что не всегда и не всеми его деятельность была оценена однозначно положительно. Он считает такое явление вполне естественным, ведь нередко глаза несведущего человека, подобно глазам летучей мыши, не видят света Солнца, а «гранат и жемчужина» кажутся ему одинаковыми:
Гэжэбмедер экэр инкэр идэр мункэр кэмэлэтен, Ченанче чашме хофаш кур мабур хуршид табани.
Разве это удивительно, что грешник отрицает Совершенство, ведь глаза летучей мыши слепы, и не видят они, как светит солнце.
Нэ билсин шэукы-^эукы, шэукы, зэукы улмайан жээкил,
Мусээуидер вэуэмец нэздийдэ жэукэрлэ сийлээны.
Что может знать о стремлении и любви
к истине невежда,
если у него самого этого нет,
одинаково в глазах обывателя жемчужина
и гранат.
Упоминая причины этого явления, Рам-зи называет следующие: зависть, отрицание, нечестие. Поэтому автор предостерегает читателя от обмана и очерняющих речей осу-дителей, желающих опорочить высокочти-вого учителя.
Сакын алдамасын мункэрец инкэры уэ хэссэдец Дорувы, экле фискыц ифтирасы ийлэ буктэне.
Будь осторожен! Пусть не обманет тебя отрицание отрицающего, заблуждение завистника, измышление и клевета нечестивца.
7 Мухаммад Халид Зияуддин Багдади (1779—1826) халидийа.
8 Указание (выведение) на праведный путь.
— основатель новой ветви накшбандийского тариката-ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2013/2 (60)
Подытоживая все сказанное в касыде, Рам-зи по традиции заканчивает ее молитвой ко Всевышнему:
Худайым эйлэсун вумрец дийраз, эй, муршид кээмил,
Мушэрраф эйлэсун иршадыц илэ жвмлэ ихуээне. Илэ йэумил-кийэмэ бакый калвай иде эQэрец, Мэхадийм кирама йар улуб тэуфик Раббаний. Бу вээлий мэдрэсэ мэвмуур ула дээим мавэрифлэ,
Рийадъ вилми дин улсун дэуээм итдикчэ бунйээны.
Ачылсун анда эзкэр фунун нээфивэ кэрдэм, $укур итсун бу ердэн кэр тараф ээдэб иймаани.
Пусть Всевышний продлит твою жизнь, о, Муршид-камиль,
пусть будут почтены твоим иршадом все братья. Пусть твое наследие останется до конца света, будучи спутником и Господней помощью благочестивым.
Пусть это высокое медресе всегда будет занято просвещением, пусть будет садом религиозных знаний, пока продолжается его существование. Пусть расцветают цветы полезных наук, пусть распространяется отсюда во все стороны нравственность веры.
Как и полагается, в конце касыды автор дает сведения о себе. Рамзи ограничился следующими скромными строками:
Бэйэн итде фэкир Рэмзи Худа вэуне ийлэ аны, Кэ йэвни, биц кэм учйуз йыл екерме биш кижридэ, Труйскидэ, йэум <^ээнисендэ иде шавбаны.
Повествовал бедный раб Рамзи с помощью Господа,
в тысяча триста двадцать пятом году по хиджре, в Троицке, во второй день Ша'бана.
Стоит отметить, что в языковом плане данная касыда сильно отличается от произведений современных ему поэтов Урало-Повол-жья. Язык произведения довольно сложен, со значительным преобладанием арабо-персид-ской лексики, переплетенной с тюркскими словами, и выстроенным по правилам тюркской грамматики и морфологии. При чем есть строки, которые даются полностью либо на арабском, либо на персидском языках.
Например, следующая строка написана на персидском:
Ченанче чашме хофаш кур мабур хуршид табаниъ.
Поскольку глаза летучей мыши слепы, не видят они, как светит солнце.
Ниже представлены строки, в которых высокая оценка и описание качеств шейха 3айнуллы даются автором на арабском языке:
Мунэууэр, матлав эл-энуээр, мукаррабу манба 'ил-эсрар,
Муъэййэд, Шэйх кээмил кэм мукэммэл, пир нураний,
Муъэддэб, киблэъи-эбрар, мукэззэб, кудуэъи-эхйар.
Освещенный, источник света, приближенный к источникам тайн, Ведомый Всевышним совершенный шейх и наставник, подобный свету, Воплощение адаба, пример для праведных, благочестивых людей.
В литературном языке тюрки нередко иноязычная лексика сочетается с тюркскими морфологическими показателями. Таких примеров достаточно и в исследуемой нами касыде. В особенности, это касается падежных форм. Например, Рамзи прибегает к обоим вариантам аффиксов винительного падежа: -ы/-и, -ны/-ни: валим-не (ученого^ дунъя-ны (мирскую жизнь), буктэн-е (ложь), динаар-ы (динар), биябан-ы (пустыни) и др. Дательно-направи-тельный падеж представлен аффиксиальны-ми формами на -а/-э, -йа/-йэ, что соответствует огузскому форманту: даркак-а (дерга-ху),каул-э (слову), сиуэ-йэ (остальным) и др.
Наряду с разговорной аффиксиальной формой исходного падежа на -дан, -дэн, бытовал и древнеуйгурский формант на -дын/ -дин. Рамзи в своей касыде пренебрегает последним, отдавая предпочтение разговорному варианту: эл-дэн (из руки), хифйэ-дэн (от скрытности), йир-дэн (с места) и др.
Временные формы глаголов употреблены автором в соответствии с канонами литературного тюркского языка того времени. Например, глаголы прошедшего времени
обозначены формой индикатива на -ды/-ди: улма-ды (не был), кич-де (прошло), эйлэ-де (сделал) и др.
Прошедшее перфектное время, обозначенное глагольной формой на -мыш, активно использовалось урало-поволжскими поэтами XIX в. В касыде Рамзи также наблюдается употребление данных форм: ит-меш (сделал), эйлэ-меш (сделал).
Настояще-будущее время представлено глагольными формами на -ар/р и отрицательной формой на -маз: ид-эр (сделает), ит-мэз (не сделает).
Повелительное наклонение употреблено в разных вариантах в соответствии с эмоциональной и смысловой нагрузкой. В двух бейтах, где автор обращается к читателю, им использовано несколько форм повелительного наклонения:
Килиц эй талиб садик хулусыйлэ бу даркака, Йапыш дамэн иршадэ, фида ийт мал ийлэ жаны.
Бу дэулэт вар ийкэн хэлэн, качырма форсаты элдэн,
Ийш утсэ нэфв итмэз кимсэйэ, билкил, пашимани.
Приходите, эй, требующие знания,
с искренностью правдивого к этой обители,
Хватайтесь за «подол» иршада, не жалейте
ни имущества, ни жизни,
Пока есть это благо, не упускай из рук
редкую возможность,
Не будет никому пользы после того,
как пройдет дело, знай, о испытывающий
угрызения совести.
В этом отрывке мы видим также показатели множественного числа с формой на -уц/ -уц (кил-иц — придите), показатели второго лица, единственного числа на -выл/ -вил (бил-кил — знай) и без специального форманта с нулевым окончанием (йапыш — схватись) и его отрицательной формой (качырма — не упусти). Форма третьего лица образована прибавлением к основе аффикса -сын, -син (бил-син — пусть он знает, эйлэ-сун — пусть он сделает) и т.д.
В целом же анализ глагольных форм в касыде выявил следующую закономерность:
автор в большинстве случаев обращается к глаголам аналитической формы, где главное слово — заимствованное (с араб., перс, языков) и использовано в инфинитиве, а вспо-магательное слово — тюркское, с морфологическими показателями времени, лица.
Лексически и стилистически язык касыды довольно разнообразен, форма стиха подведена под каноны арабского стихосложения, в основном использованы литературные, книжные языковые средства. Однако, с точки зрения стихосложения, в касыде немало недоработанных мест, искажений грамматического строя ради подведения под рифму, не совсем уместных переносов слов в строках. Но это не умаляет достоинства произведения. Ведь автор акцентировал внимание читателя на смысле, вложенном в эти поэтические строки, а не на их форме.
Историческое сочинение и переводные работы Мурада Рамзи имеют мировое значение. Они до сих пор используются и переиздаются. А наличие и содержание данной касыды еще раз подтвержает, что он был разносторонней личностью.
ЛИТЕРАТУРА
1. Башкирская энциклопедия. Т. 5. — Уфа: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2009.
2. Гараева Н.Г. Традиции татарской историографии XIX века и «Талфик ал-ахбар...» М. Рам-зи// Проблема преемственности в татарской общественной мысли. — Казань, 1985.
3. Насыров И.Р. Мурат Рамзи и его взгляды на джадидизм // Религиозные аспекты глобализации: фактор ислама. Кн. 3: тез. докл. V Всероссийского съезда востоковедов 26—27 сентября 2006 г. — Уфа: Вилли окслер, 2006.
4. Насыров И.Р. Великий сын башкирского народа // Духовно-просветительский журнал «Ислам». — 2004. — № 1 (8). — С. 24—26.
5. Рамзи М. Талфик ал-ахбар ва талких ал-асар фи вакаи' Казан ва Булгар ва мулук ат-татар (Собрание известий и приумножение преданий о событиях Казани, Булгара и татарских царей). — Оренбург: Типография издательства «Каримов, Хусаинов и К°», 1908. — Т. 2 (на араб. яз.).
6. Сибгатуллина А.Т. Последняя дань Мурада Рамзи шейху Зайнулле (на правах рукописи).
