CC BY
27
МОЯ ПЕРВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
Карта маршрута
Воспоминания о моей первой экспедиции уносят меня в далекий теперь уже 1966 год.
С высоты прожитых лет и накопленного жизненного и полевого опыта, некоторые моменты того полевого сезона и подготовки к нему кажутся теперь забавными. Это и обвязка мешка с картошкой, когда при получении груза в Печоре оказалось, что мешок с картошкой и веревка, которой был обвязан мешок, прибыли на станцию отдельно друг от друга. Это и впервые стреноженная мною лошадь, к утру уже гулявшая самостоятельно, без труда освободившись от пут.
Однако все по порядку.
Руководителем этой экспедиции был Марк Вениаминович Фишман, а начальником отряда — Борис Алексеевич Голдин. Два опытных полевика и известных уже в ту пору геолога. В состав отряда также входили: Веня Давыдов — техник-геолог и замечательный полевик, Рочев Володя — студент МГУ и Турышев Володя — коногон.
В ближайшем к Печоре селении без труда были арендованы четыре лошади для транспортировки экспедиционного груза. Надо отметить, что увидев впервые нашу тягловую силу, я засомневался в правильности выбора нашей страной курса развития колхозно-совхозного строя. Это были в буквальном смысле доходяги, о чем свидетельствовали рельефно выступающие кости и напрочь отсутствующие филейные части в строении лошадиных фигур. Вся надежда была на то обстоятельство, что мы взяли с собой несколько мешков овса, значительную часть которого должны были забросить с отрядом Е. П. Калинина в верховья р. Торговой, а также на то, что Предура-лье всегда славилось великолепным травостоем, сравнимым с альпийскими лугами.
Далее были многочисленные переговоры и согласования с ПАНХом аэропорта г. Печоры и солидной в ту пору геологической структурой «По-ляруралгеология» г. Воркуты по переброске нашего отряда с грузом и лошадьми к месту начала экспедиционных работ, в устье впадающей в Торговую речки Педыю. В итоге этих переговоров мы полетели на вертолете «МИ-6» вместе с передовым отрядом воркутинцев, база которых должна
была размещаться именно в этом районе. Так что какое-то время мы впоследствии соседствовали с воркутинскими производственниками. Ворку-тинцы этим вертолетом забрасывали три тонны взрывчатки, повариху и несколько рабочих для обустройства базы. Соседство со взрывчаткой ни у кого энтузиазма не вызывало, но других вариантов не предвиделось, и нам пришлось смириться. Будь что будет. Для деревенских лошадей, привыкших к запахам родной конюшни, лесов, полей и вечно пьяных конюхов, попавших в непривычный для них мир незнакомых людей и запахов в районе аэропорта, это был, наверно, истинный шок.
Мы, как могли, старались их успокоить, особенно при взлете и посадке. Наши шапки, полные овса, все время торчали у морд лошадей, отвлекая их от шума винтов и качки, но они не спешили воспользоваться «халявой», а мелко дрожа и округлив глаза, пытались освободиться от узды и повода, привязанного к борту вертолета. Облегченно вздохнули мы лишь тогда, когда оказались на твердой земле. Вскоре лошади уже мирно щипали траву, а мы занялись обустройством лагеря. Началась наша полевая жизнь.
Надо отметить, что полевая жизнь началась и у наших соседей-воркутин-цев. Эго они нам дня через три поведали историю, которая неизбежно происходит почти со всеми новичками, впервые попадающими в полевые условия. Оказалось, они для поварихи поставили отдельную палатку, выдали надувной матрас и спальный мешок, не проинструктировав, как им пользоваться. Она же, по неопытности и незнанию, спасаясь от комаров, залезла в спальный мешок головой вперед и, задыхаясь от недостатка воздуха, пыталась
М. В. Фишман на р. Няртасюю
В. Турышев
уснуть, что неизбежно приводило к бессонице и тяжким последствиям. Только на третий день у мужиков хватило сообразительности спросить в чем дело. Всеобщий хохот потряс окрестности этих девственных мест. Все встало на свои места после небольшой инструкции по поводу пользования спальным мешком и ряда добрых советов со стороны мужчин, содержание которых я, по вполне понятным причинам,
опускаю, так как они практического значения не имеют.
В свой первый маршрут я пошел с Марком Вениаминовичем Фишманом. Радость встречи с дикой природой переполняла меня, и я буквально «рвался в бой», стремясь быстрее достичь скалистого участка с обнажениями. Мне хотелось быстрее что-нибудь найти необычное в горном массиве (теперь-то понимаю, что без специальных знаний, это практически невозможно). Мой пыл быстро охладил Марк Вениаминович, сделав замечание по поводу моего мельтешения впереди его. В самом деле, коллектор, коим я являлся, всегда должен следовать за геологом, а не впереди, закрывая обзор и отвлекая по пустякам. Этот урок я запомнил на всю жизнь.
Доводилось ходить в маршруты и с Борисом Алексеевичем Голдиным. Это бывший спортсмен, выносливый и неутомимый, все препятствия брал с ходу, и участки подхода к обнажению преодолевал быстро. За ним было трудно угнаться.
Эти два геолога практически дали необходимые знания и умения для последующих моих экспедиций в различные районы Приполярного,
Полярного Урала, Пай-Хоя, включая арктическое побережье и остров Вайгач, за что я им премного благодарен.
Благополучно отработав район места заброски, мы стали готовиться к перебазированию вниз по течению р. Торговой. Нужно было упаковать весь экспедиционный груз во вьюки, обвязав их веревками. Затем эти вьюки вешались на грузовые седла лошадей. Вот где пришел опыт обвязки, так как если вьюк завяжешь слабо, то он может разболтаться и слететь или бить лошадь по бокам. Личные вещи мы несли на себе в рюкзаках.
Кстати, лошади оказывали неоценимую услугу при проведении полевых исследований, но и мороки они доставляли немало. От грузовых седел натирались отдельные места у лошадей. Раны привлекали комаров и оводов, приходилось смазывать эти участки дегтем, устраивать дымокуры. Были случаи, когда лошади, несмотря на то, что были стреножены, ночью удирали в сторону тех мест, откуда они родом. Тогда Фишман и Голдин забирались на ближайшую вершину с биноклем и обозревали окрестности. Часто лошади находились, но были случаи, когда они добирались и до села, из которого были арендованы.
Н. Калмыков
ЯНУЛОВ КИРИЛЛ ПАСКАЛЬЕВИЧ
Институт геологии Коми научного центра УрО РАН с прискорбием сообщает, что 26 марта 2004 г. на 85-м году жизни скончался участник Великой Отечественной войны известный ученый-кристаллограф кандидат гео-лого-минералогических наук Янулов Кирилл Паскальевич.
К. П. Янулов родился в 1920 г. В 1946 г. окончил Ленинградский госуни-верситет. Работал в Институте геологии Казахской АН, в Кольском филиале АН СССР, в Институте геологии АН Таджикской ССР, заведовал кафедрой кристаллографии и минералогии Кишиневского госуниверсите-та. В1951 г. защитил кандидатскую диссертацию.
В 1959 г. поступил на работу в Институт геологии Коми филиала АН СССР. В1961 г. уволился, а в 1970 г.
вновь вернулся в институт на должность заведующего лабораторией физических методов исследований.
Во время работы в институте осуществлял научно-методическое руководство рентгеноструктурными, термическими, спектральными исследованиями. Участвовал в разработке теории генетико-информационной минералогии и ее применении в анализе процессов формирования месторождений полезных ископаемых, провел изучение минералогии Ярег-ского титанового месторождения и дал детальное описание лейкоксена
из девонских терригенных отложений Тимана, участвовал в описании ряда редких минералов, установленных в Полярно-Уральском и Пай-Хой-Вайгачском регионах.
Он руководил аспирантами, читал курс кристаллографии и кристаллохимии в Сыктывкарском гос-университете.
По материалам исследований К. П. Янулов опубликовал около пятидесяти научных статей, значительная часть которых посвящена проблемам геометрической кристаллографии и изоморфизму.
Награжден орденом Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
Выражаем глубокое соболезнование родным, близким и коллегам покойного.
