CC BY-NC-ND
113
1О.И. Цыбулевская
МОРАЛЬНЫЕ КРИТЕРИИ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД ЛИЧНОСТИ
Установление пределов прав и свобод личности относится к наиболее трудным и спорным аспектам юридической науки и практики. Несмотря на частое обращение к данной теме ученых-правоведов, она не получила всестороннего рассмотрения в современной научной литературе. Между тем ее теоретическая актуальность и практическая значимость бесспорна. С помощью многообразных по своим свойствам правовых ограничений (запретов, обязанностей, наказаний и т. п.) обозначаются рамки удовлетворения интересов субъектов, границы их поступков. Проблема ограничений в праве имеет комплексный характер и может рассматриваться в разных аспектах. В данной статье предпринята попытка нравственного осмысления ограничения прав и свобод граждан.
Ключевые слова: критерии ограничения прав и свобод, взаимодействие права и морали, антиномии морали, человеческое достоинство, справедливость, права человека, общественная мораль, общественное благо как мерило нравственности, нравственные аспекты злоупотребления правом, духовно-культурная идентичность.
Для поступательного развития и поддержания стабильности в стране, обеспечения условий полноценного существования каждому обществу необходима система ограничения прав и свобод. Любая социальная активность человека ограничивается не только его физиологическими и природными возможностями, но и принадлежностью к определенному слою общества, моралью, правом.
Проблема ограничения прав и свобод личности, актуализирующаяся в последние годы, имеет комплексный характер и может рассматриваться в разных аспектах. Один из них касается вопроса взаимодействия права и морали.
© Цыбульская О.И., 2009 62
В современных условиях международное сообщество выводит проблему установления ограничения прав и свобод за пределы внутренней компетенции государства. Основные международные документы по правам человека определяют цели установления ограничений, а также их пределы. Важнейшей целью (критерием) ограничения, согласно этим документам, является мораль.
Всеобщая декларация прав человека (ч. 2 ст. 29), в частности, гласит: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали (курсив наш. - О. Ц.), общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе»1.
Стандарты ограничения прав человека нашли отражение и в российском законодательстве. В Конституции РФ говорится: «Права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности (курсив наш. - О. Ц.), здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (п. 3 ст. 55).
Российский законодатель среди критериев, ограничивающих права и свободы, также поместил нравственность. Каждый человек обладает правом на духовную и физическую неприкосновенность (ч. 1 ст. 22, ст. 29 Конституции РФ), в частности, на государственную защиту от навязывания противоречащих его жизненным установкам убеждений. Запрещаются, например, распространение взглядов, направленных на разжигание расовой и национальной ненависти, порнография и другие аморальные действия.
Приведенная в международных документах и в Конституции России норма свидетельствует о том, что мораль находит поддержку в праве. Однако периодически возникают дискуссии по поводу того, стоило ли в число критериев ограничения прав и свобод включать нравственность. Приводятся суждения о том, что на основании «расплывчатости» данного критерия не следует предъявлять закону неправовые требования, высказывается опасение, что произойдет «смешение» права с моралью, «подмена права этическим феноменом» и предлагается в этой связи «приостановить нравственный критерий при ограничении прав и свобод»2.
Проблема взаимоотношения права и морали, занимавшая умы мыслителей не одного поколения, непосредственно связана с темой ограничения прав и свобод, а также с проблематикой нравственности в целом.
Не может произойти смешения права и морали, потому, что они разные, самостоятельные и уникальные феномены. Теоретически их следует разделять, дифференцировать, но только лишь для того, чтобы выявить роль каждого для упорядочения общественных отношений, чтобы понять специфику права и морали. В реальной жизни они работают вместе, дополняя друг друга. Это обстоятельство служит признаком взаимодействия и взаимодополнительности права и морали и в теории, и на практике. Право и мораль усиливают друг друга в общественной жизни, взаимно способствуют упорядочиванию общественных отношений, позитивно влияют на личность, формируют у граждан юридическую и нравственную культуру и развитое цивилизованное правосознание. По словам Августина Блаженного, мораль просит того, чего закон требует.
Отсечение морали (нравственного критерия) от права приводит к ослаблению всего механизма социальной регуляции. Гегель рассматривал проблему взаимодействия нравственности и права как форму проявления воли человека. Различие между нравственностью и правом он, подобно Канту, видел в том, что нравственность не допускает какого-либо внешнего принуждения. Диалектик Гегель считал, что правовое и нравственное не могут существовать сами по себе. В работе «Философия права» он писал: «Правовое и моральное не могут существовать каждое само по себе, они должны иметь своим носителем и своей основой нравственное (курсив наш. - О. Ц.), ибо праву недостает момента субъективности, а мораль опять-таки одностороння, ибо обладает единственно лишь субъективностью, и таким образом оба момента сами по себе не обладают действительностью»3.
То, что в науке называется естественным правом, по своему содержанию выглядит как накопленная за многовековую историю человеческим разумом система нравственных ценностей, идей о свободе, общем благе и справедливости в общественной жизни. С признанием российской юридической наукой идей естественного права возросла и нравственная ценность позитивного права.
Мораль, как и право, служит одной цели - созданию и поддержанию «замиренной среды», обеспечению социального порядка. Но эта цель достигается по-разному. Свойственный каждому человеку и человечеству в целом инстинкт самосохранения лежит в основе тех норм и принципов морали, которые именуются общечеловеческими. В этом отношении мораль, возможно, больше, чем право, нередко воплощающее волю и интересы меньшинства, а то и содержащее (при системе законов, как основных источников права) ошибки, служит духовному скреплению общества. Мораль
дополняет и в чем-то порой превосходит право, давая моральное утешение тем, кто угнетены и социально обездолены4.
Единство права и морали может развиваться или разрушаться, приобретать искусственно принудительные черты или быть вполне органичным. В обществе, где установилось социально-политическое равновесие, где человеку не нужно каждый день думать о том, как ему прокормить семью, люди не будут смотреть друг на друга глазами непримиримых врагов, завидовать чужому благополучию. В таком обществе существенно возрастает положительный нравственный компонент в человеческих взаимоотношениях, формируется благоприятный социально-психологический климат, делающий возможными общую либерализацию социально-духовной жизни, расширение социально-демократических и идеологических свобод граждан, подъем культуры и т. п. Именно тогда массовое моральное сознание вполне приемлет усилие власти по правовому закреплению сложившегося социального состояния.
Если же общественный организм разбалансирован, то в нем, наоборот, активны деструктивные процессы. Это особенно проявляется в период обострения противоречий в социальной жизни. В обществе, где экономические отношения развиваются уродливо, люди, как правило, не обеспечиваются необходимыми материальными благами, в идеологии громче всего говорится о культе денег, а образ жизни и мораль преступного мира, маня возможностью быстрого обогащения, привлекают внимание многих, особенно молодежь. Обесцениваются общесоциальные нравственные установки. Преступность на этом фоне всегда и везде резко возрастает. Различные стороны жизни утрачивают общие координирующие начала и излишне обособляются. При этом мораль неизбежно вступает в болезненный конфликт с действительностью, с институтами властвования, организации и управления экономикой, культуры, образования. Массовая мораль начинает стихийно противопоставлять себя политико-правовой системе общества. Право теряет нравственную базу, и как следствие, иссякает его поддержка населением.
В самом общем плане проблема правовых ограничений - это проблема пределов свободы человека в обществе. С. С. Алексеев утверждает, что мораль и право, судя по всему, имеют одного прародителя - один и тот же источник своего бытия, одну и ту же причину своего появления «на свет»: и мораль и право в равной степени вызваны к жизни необходимостью по-человечески упорядочить свободу людей. Ту свободу, которая является атрибутом, великим благом и провидением в жизни людей как разумных существ и которая в то же время при отсутствии надлежащей упорядоченности
оборачивается самой страшной бедой - произволом, насилием, самоистреблением людей5.
Таким образом, право и мораль, выполняя свои функции и пользуясь своими методами, призваны служить одной цели -упорядочивать поведение людей, исключая хаос и произвол. Поэтому, ограничивая в необходимых случаях права и свободы, государство во все времена (а в кризисные тем более) должно заботиться о защите нравственности.
Однако нельзя отрицать, что именно с нравственным критерием как ограничителем прав и свобод дело обстоит не так просто. Следует согласиться с тем, что «установление ограничения прав и свобод с целью защиты нравственности отражает прежде всего определенные представления законодателя о необходимости государственной защиты определенных норм общественной морали. Критерий нравственности слишком расплывчат, поэтому применять его как основание для ограничения прав и свобод следует очень осторожно, поскольку нравственные критерии у разных групп населения и индивидов различны. При этом концепция нравственности меняется в реальном времени»6.
Очевидно, что толкование содержания целей ограничения может быть разным, и это нередко приводит к необоснованным ограничениям прав человека. С целью разъяснения положений в этой сфере группа юристов - специалистов в области прав человека разработала принципы толкования ограничительных оговорок и отступлений от положений Международного пакта о гражданских и политических правах (Сиракузы, 1984 г.). Этот документ получил название Сиракузских принципов. Он не является международным договором, но представляет собой мнение квалифицированных специалистов, которое в значительной мере не только отражает состояние доктрины, но и основывается на международной практике и международном праве.
В числе толкуемых ограничений (общественный порядок, общественное здоровье, национальная безопасность, общественная безопасность, права и свободы других лиц, или права и репутация других лиц) находится и общественная мораль. «Поскольку общественная мораль (курсив наш. - О. Ц.) изменяется с течением времени и различна у разных культур, то государство, которое ссылается на общественную мораль в качестве основы для ограничения прав человека, при определении границ свободы действий должно четко показать, что такое ограничение является существенным для поддержания уважения к основным ценностям общества»7.
Сложность феномена морали отмечается многими исследователями как в праве, так и в философии. Самое трудное в этике
(науке о морали) - найти основной общий критерий оценок, определяющий содержание моральных принципов и норм как основы нравственного поведения. О.Г. Дробницкий, анализируя историко-этический процесс и реконструируя имманентно присущие ему концептуальные способы видения морали, фиксирует ряд антиномий, относящихся к сущности морали8. Область морали объединяет огромное множество разнородных явлений и представляет собой некое единство противоположных определений - она естественна и сверхъестественна, объективна и субъективна, сфера необходимости и область свободы, абсолютна, относительна и разумна, неразумна и целесообразна, бескорыстна и самодостаточна.
Границы социально приемлемого поведения подчас размываются относительностью и непостоянством нравственных категорий. Исторически меняются представления о добре и зле, о «правильной» и «неправильной» жизни, о хорошем и плохом. Дать исчерпывающий ответ на эти вопросы - задача непростая и вряд ли возможная. Каждый человек имеет собственные мнения и суждения о нравственности, дополнить которые не всегда удается.
Наиболее общими категориями, служащими для разграничения и противопоставления нравственного и безнравственного, являются понятия добра и зла. Их противопоставление составляет основное содержание нравственного развития общества и одну из труднейших проблем этики.
В соответствии с нравственными нормами добром считается все, что способствует развитию в обществе и человеке гуманности, искреннего и добровольного единения людей, их духовной сплоченности и согласия. Сюда включаются доброжелательность и милосердие, взаимопомощь и сотрудничество, взаимопонимание и уважение, следование долгу и требованиям совести, честность и великодушие, вежливость и тактичность. Все эти духовные и моральные ценности в отдельных случаях могут оказаться нецелесообразными и бесполезными, если под ними понимать утилитарную полезность, которую «можно положить в карман», но в целом именно они составляют единственно прочное духовное основание для осмысленной человеческой жизни. Зло - категория этики, по своему содержанию обобщенно выражающая представление о безнравственном, заслуживающем осуждения. Применительно к реализации права добро и зло существуют не абстрактно, а конкретно - в отношении каждого индивида. Ведь мораль представляет собой форму не только общественного сознания, но и индивидуального поведения личности. Общее на этом уровне принимает конкретные, индивидуальные формы и далеко не однозначные
проявления. В этой сфере обнаруживается много случайного, частного, недостаточно изученного.
«Важно то, что между хорошими и плохими действиями есть асимметрия, - пишет Роберт Шпеман, современный немецкий философ, - не существует действий "хороших" всегда и при всех обстоятельствах. Является ли данное действие хорошим - зависит от всей совокупности обстоятельств, пусть даже под добром мы понимаем отсутствие плохих действий. Но есть определенное поведение, которое всегда и во всех обстоятельствах является плохим, потому что оно нарушает самоценность, достоинство личности»9 (курсив наш. - О. Ц.). Например, человека отрицают как личность, когда его обращают в рабство, когда его пытают, когда его убивают без вины, когда его подвергают сексуальному насилию.
Достоинство человека - предел, который формирует меру справедливости в праве и процедуру ее реализации. Чувство собственного достоинства - священная граница, мощная оболочка, охраняющая личность как центр человеческого духа. Эта нравственная сила оберегает и цементирует внутреннюю управляемость человека, защищает его от измены собственным принципам, чувствам и интересам, от марионеточного поведения. Наше общество лишь начинает понимать, что без чувства собственного достоинства граждан криминальный мир может подчинить себе даже государство10.
Объединяющим моментом нравственности и права является справедливость. Мораль также немыслима без справедливости. Это следует из того, что в основе морали, как и справедливости, лежат представления о должном (долге). Возможно, именно поэтому многие ученые относят справедливость только к моральным категориям. П.И. Новгородцев отмечал, что справедливость, как нравственный элемент права, есть сама по себе сила, имеющая свойство подкреплять своим авторитетом другие силы, которые с ней соеди-няются11.
А.И. Экимов определяет справедливость как нравственно обоснованный критерий для соизмерения действий субъектов, в соответствии с которым осуществляется воздаяние каждому за его поступки в виде наступления тех или иных последствий12.
Справедливость представляет собой само существо естественного права. Правом (в смысле естественного права), как считает О.В. Мартышин, признается только то, что справедливо. Но справедливость представляет собой моральную категорию, не сводимую только к праву. Морально-совершенное содержание придает естественному праву идеальный характер независимо от того, осуществляется оно на практике или нет.
В древности, продолжает ученый, и в Средние века под естественным правом понимались нормы, соблюдавшиеся повсеместно в силу своей очевидности и справедливости, даже если они не были закреплены законодательно. Постепенное становление индивидуализма, утверждение самоценности и определенной автономии личности, начавшиеся в эпоху Возрождения, привели к смещению центра тяжести понимания естественного права с разумных правил поведения, способных обеспечить нормальную жизнь общества, на права человека, которые стали толковаться как принадлежащие ему от природы, неотчуждаемые, а не дарованные ему государством13.
Связующим звеном между моралью и правом являются права человека. Г.В. Мальцев отмечает, что идея естественного права, обоснованная Кантом, свидетельствует о том, что разум и его закон свободы, или автономии, простирает свою власть не только над сферой морали, но и права, так же как всякой другой сферой, где человек встречается с вопросом: что я должен делать? Естественное право - это и есть сам практический разум14.
Механизмы нормативно-правового обеспечения прав человека подкрепляются моральными принципами, имеющими универсальный характер и распространяющимися на все сферы общественных отношений. Важнейшие ценности получают как бы двойное закрепление в правах человека, значимых как в нравственной, так и в юридической системах. Именно в правах человека формируется уникальная сфера морально-правового взаимодействия, где право и мораль проявляют сближающие их качества и могут раскрыть в полной мере свой взаимодополнительный потенциал15. В связи с этим вряд ли можно согласиться с высказыванием В.В. Сорокина о том, что «права человека есть идеологическая, а не нравственная категория»16.
Мерилом нравственности можно считать отношение личности к общественному благу, присутствующее во всех требованиях и ценностях исторически обусловленной морали, - высшей, приоритетной цели, наиболее важной социальной ценности. Однако отношение личности к общественному благу как к высшей ценности, из фундамента которого вырастают другие моральные отношения, предполагает в качестве необходимого условия обратное, не менее фундаментальное отношение общества к личности как конечной цели своего существования и развития. Не человек является средством всех общественных преобразований, орудием общественных законов и исторической необходимости, а общество есть продукт взаимодействия людей, условие саморазвития и самореализации человека.
Правовое регулирование в конечном счете преследует аналогичные цели. Обеспечивая правовую защиту одних прав и свобод, право неизбежно ограничивает иные права и свободы. Здесь обнаруживается диалектическая связь между защитой и ограничением, которая должна быть подчинена интересам общего блага как критерию и главной цели правового регулирования.
Этика настаивает на необходимости борьбы со злом как социальным явлением, а не с людьми как его социальными носителями. В первом случае победа добра достигается через поиск новых, более совершенных общественных отношений и способов разрешения противостояния добра со злом, а во втором, когда идеалы добра пытаются воплотить решительно и скоро присущими злу средствами - принуждением, ложью, насилием, - лишь умножают зло. Право стремится ограничить зло, расширяя сферу своего воздействия на общественные отношения. Придавая общеобязательный характер нравственным критериям, оно ограничивает произвол управомоченных субъектов. Это осуществляется путем законодательного закрепления таких категорий, как «добросовестность», «добрые нравы», «разумность», «справедливость», «гуманность». Кроме того, учитывая нежелательность и общественную вредность некоторых легальных злоупотреблений правом, законодатель делает их противоправными и наказуемыми.
Но право, к сожалению, не может быть исключительно возведенным в закон добром, а его реализация - только благим делом17. Правовое регулирование оставляет известный простор, пространство для неморальных поступков. И здесь мы выходим на актуальную, но пока еще недостаточно разработанную проблему - проблему нравственных аспектов злоупотребления правом. Дело в том, что не все правовые нормы нравственны по своему содержанию. Если все правовые отношения могут быть оценены с точки зрения морали, то сами нравственные отношения часто не подлежат правовой оценке. «Ключ для решения этой проблемы, - пишет Ю.Г. Ершов, - в законодательном признании за каждым человеком его нравственной и интеллектуальной независимости... Пресекая наиболее опасные формы зла, право одновременно стоит на страже добровольного выбора добра»18. Ш. Монтескье, рассуждая о злоупотреблении властью, писал: «А в пределе - кто бы мог подумать! -нуждается и сама добродетель»19.
Человек, возжелавший исключительно строго следовать требованиям этики, обречен на бездеятельность и морализаторство, ибо, как верно подмечено, к счастью или к несчастью, жизнь намного богаче умозрительных схем и не содержит ни абсолютного добра, ни абсолютного зла. «Любого рода практическая деятельность для
достижения добра в целом с неизбежностью связана со структуризацией Добра на составляющие его мелкие деяния, которые противоречат друг другу и нередко взаимно друг друга отрицают. Так что, выполняя одно из них, мы тем самым творим зло по отношению к другому. К тому же на практике зачастую то, что является добром в одном отношении, является злом в другом, и наоборот»20. Законодательство, возводящее все моральные принципы в ранг права, приводит к тому, что преступление (как нравственное понятие) становится поводом для карательной репрессии против всего общества, развращающей его сверху донизу. В этом случае наказанию подлежит не только уличенное и доказанное преступное деяние, но и сам образ мыслей, внутреннее намерение.
Вся история человечества убедительно показывает, что моралистическая законность не только не способствует нормальной жизни общества, но, наоборот, оказывает разрушительное воздействие на экономику, политическую и духовную жизнь людей. Закон не должен вмешиваться в дела частного морального поведения, за исключением случаев, когда необходимо поддерживать общественный порядок и защищать граждан от нанесения им ущерба и оскорблений. Примером такого положения является отказ от наказания за прелюбодеяние или пьянство. Другими словами, существует сфера действия морали, которую лучше оставить наедине с человеческой совестью, как, например, в случае со свободой убеждений и вероисповедания21.
Формулируя ту или иную норму права, законодатель должен учитывать данное обстоятельство и стремиться к тому, чтобы не нарушался баланс нравственного и правового регулирования общественных отношений. «Моральное оправдание права в цивилизованных странах в том, что на праве лежит главная тяжесть защиты общества от вредных и опасных деяний лиц, пренебрегающих правами других людей и общества в целом. Поэтому право, в котором сосредоточено и монополизировано государственное принуждение, запрещает и карает преступления против общественной нравственности» (курсив наш. - О. Ц.)22.
Современные российские реалии поставили перед государством комплекс задач, в том числе проблему правового регулирования защиты общественной нравственности. Подобные проекты обсуждаются и на федеральном уровне, и в регионах. В частности, в областной думе Саратовской области находится на рассмотрении проект закона Саратовской области «О защите нравственности детей». 13 субъектов Федерации уже приняли такие законы.
Следует согласиться, конечно, с мнением о том, что поддержание морали - в первую очередь дело институтов гражданского
общества (семьи, школы, религиозных общин, добровольных организаций и союзов), а не государственных служб. Но если из-за неразвитости или слабости этих институтов государство все-таки оказывается вынужденным взять на себя «заботу о нравах» (в настоящее время сложилась именно такая ситуация), оно должно делать это с сознанием, что выполняет чужую, не свойственную ему функцию.
Разработка и принятие подобного рода нормативных актов -задача непростая. Верно подмечено, что основная ошибка многих теоретиков и философов, пытающихся разобраться в вопросах нравственности, соотношения права и морали, видится в том, что под нравственностью (моралью) ими понимается нравственность в неком абсолютном, возвышенном значении, как некий данный свыше эталон, к которому должны стремиться в своем поведении люди и с коим сравниваются все их несовершенные учреждения23.
Реальная нравственность конкретного общества, например российского, подчеркивает Н.Н. Вопленко, выглядит как конгломерат нравственных воззрений, норм, отношений и ценностей, сложившийся на базе особенностей национально-исторического, социально-структурного, политического, культурного развития социума. Здесь есть возвышенное и низкопробное, укрепляющее общественную жизнь и разрушающее ее, зовущее к альтруизму в человеческом поведении и выражающее эгоистические настроения индивидов и социальных групп. И тем не менее, при всей относительности моральных ценностей общество всегда основывалось и существует на особом официально признанном и закрепленном в нормах права минимуме социально устойчивой морали. Для государства нет возможности защищать и проводить в жизнь все разновидности существующей в обществе субморали, для него достаточно выразить в праве и юридически защитить основной стержень нравственной жизни, представленный в виде социально выверенного и необходимого минимума нравственных требований24.
Когда говорят о расплывчатости нравственного критерия ограничения прав и свобод, то зачастую забывают, что речь должна идти об общественной морали. Так обозначено в международных и российских документах. Трудность задачи как раз и заключается в выработке общественной нравственности.
Интересны на этот счет рассуждения члена палаты лордов Д. Ллойда. Концепция непосредственной связи права с существующими в обществе моральными установками, пишет известный английский специалист в области философии права, очень часто находит свое выражение на практике. В деле о «женском справочнике» его издатель, указав адреса и телефоны проституток и представив
о них другую информацию, был признан виновным в сговоре с целью растления общественной морали. Обвинение поддержала палата лордов, а судьи особо отметили роль суда как гаранта общественной морали, которая время от времени меняется. Напрашивается закономерный вопрос: кто может отслеживать эти изменения общественной морали?
По поводу этого дела достаточно подчеркнуть, как пишет автор, что определение того, каковы на данный момент требования общественной морали, фактически доверено присяжным, волею случая участвующим в том или ином судебном процессе. В соответствии с английской судебной процедурой дело, однако, предварительно объясняется присяжным заседателям судьей, который несомненно попытается передать им свой взгляд на существующую в обществе мораль. Такой механизм вряд ли можно назвать идеальным, так как присяжным заседателем может оказаться «пассажир автобуса в Клэпхеме» (надуманный образец), отягощенный массой предрассудков, невежества, собственных нерешенных проблем, хотя взгляд человека с улицы на простые вопросы морали могут служить таким же подходящим критерием, как и другие. Но факт остается фактом: многие подобные вопросы требуют наличия глубоких познаний, проведения тщательных исследований и тонкой аргументации, которые вряд ли можно ожидать от обычного присяжного заседателя25.
Тем не менее общество старается получить более тонкий и изощренный механизм приведения права в соответствие с требованиями современной морали, чем если оно просто оставляет каждое дело на усмотрение обычных присяжных заседателей. Одной из целей судебного процесса является попытка прийти, насколько это возможно, к единообразию результатов по делам аналогичного характера. Это достигается (не всегда с успехом) путем применения различных критериев к конкретным делам, рассматриваемым судом. Тем самым постоянно вырабатываются рациональные принципы, которые затем могут применяться во множестве различных ситуаций без малейшего ущемления справедливости.
В условиях формирования в России таких источников права, как судебный прецедент и судебная практика, есть смысл позаимствовать опыт других государств, взяв самое лучшее. Однако нельзя при этом забывать о том, что в территориально обособленном обществе мораль укоренена в духовной сфере, она черпает силу в мудрости прошедших поколений. Поэтому в разных государствах общественная мораль различается. В условиях глобализации, когда объективно происходит сближение не только правовых, но и нравственных систем, существенно возросла угроза потери
духовно-культурной идентичности. В первую очередь это касается норм общей морали, рекомендованных России международными организациями.
Известна ситуация двадцатилетней давности, когда голосами 15 членов Европейского суда по правам человека против четырех была рождена не только норма общего права Европы, но и современная норма «общей морали». Суд пришел к выводу о неоправданном характере законодательных ограничений (угроза уголовной репрессии) для лиц нетрадиционной ориентации, поскольку речь идет о приватных гомосексуальных контактах совершеннолетних (сегодня это суждение является, к сожалению, общеприз-нанным)26.
Комментируя данное решение суда, особенно его мотивировочную часть, авторы публикации приводят высказывание судьи Уол-ша (не согласившегося с таким решением), который в особом мнении по делу «Даджен против Великобритании» справедливо указывал, что «поскольку верховенство права зависит от морального консенсуса в обществе, оно (право) не может устраниться от формирования социальной нравственности; добродетель нельзя утвердить в жизни законодательно, но порок - можно, если законодательство слишком затрудняет борьбу за добродетель»27.
Национальное право в этих условиях может сыграть как положительную, так и отрицательную роль. Конкретизируя международные нормы, оно способно стать либо заградительным барьером, либо быть проводником чуждой морали. Нельзя забывать о том, что право само по себе может быть использовано как в благих и в дурных целях. В первом случае оно служит воплощению в жизнь общечеловеческих ценностей, а во втором, становясь аморальным, способствует распаду общественного сознания и деградации.
В заключение следует отметить, что при разработке законов необходимо тщательно и гласно обсуждать проблемы ограничений прав и свобод по мотивам защиты общественной нравственности с учетом представлений современного общества о моральном и аморальном в поведении людей. Осуществление гражданами своих прав не должно причинять вреда другим людям, интересам общества и призвано соответствовать моральным принципам - как национальным, так и общечеловеческим.
Примечания
1 Всеобщая декларация прав человека 1948 г. // Права человека: Основные международные документы. М., 1989. С. 141.
2 См.: Принципы, пределы и основания ограничения прав и свобод по российскому законодательству и международному праву. «Круглый стол» // Государство и право. 1998. № 8. С. 54.
3 Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 7. С. 177.
4 См.: Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002. С. 174.
5 Алексеев С.С. Философия права. М., 1997. С. 96.
6 См.: Подмарев А.А. Конституционные основы ограничения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации // Конституционное развитие России: Межвузовский сборник научных статей. Саратов, 2000. Вып. 3. С. 17.
7 Сиракузские принципы толкования ограничений и отступлений от положений Международного пакта о гражданских и политических правах // Вестник МГУ. Сер. «Право». 1992. № 4. С. 59-69.
7 См.: Дробницкий О.Г. Моральная философия // Дробницкий О.Г. Избр. труды / Сост. Р.Г. Апресян. М., 2002. С. 86-115.
8 Шпеман Р. Основные понятия морали: Пер. с нем. М., 1993. С. 51.
10 См.: Хованская А.В. Достоинство человека: Международный опыт правового понимания // Государство и право. 2002. № 3. С. 52; см. также: Цыбулевс-кая О.И., Власова О.В. Достоинство личности и гражданское общество. Саратов, 2008.
11 См.: Новгородцев П. Право и нравственность // Правоведение. 1995. № 6. С. 111.
12 См.: Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. М.,
2001. С. 131.
13 См.: Мартышин О.В. Метафизические концепции права // Государство и право.
2006. № 2. С. 64.
14 См.: Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы М., 1999. С. 57-58.
15 См.: Глухарева Л.И. Методологические основы теории прав человека. М., 2004.
С. 55-61; см. также: Колотова Н.В. Взаимодействие права и морали: взаимодополнительность и конфликт: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 6.
16 См.: Сорокин В.В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М.,
2007. С. 140.
17 См.: Малиновский А.А. Злоупотребление правом. М., 2002. С. 51.
18 Ершов Ю.Г. Философия права: Учеб. пособие. Екатеринбург, 1997. С. 52.
19 Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 289.
20 Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М., 1995. Т. 5. С. 165.
21 См.: Ллойд Д. Идея права. Репрессивное зло или социальная необходимость? /
Пер. с англ. М.А. Юмашевой, Ю.М. Юмашева. М., 2002. С. 65-66.
22 Лейст О.Э. Указ. соч. С. 190.
23 См.: Поздняков Э.А. Философия государства и права. М., 1995. С. 272.
24 См.: Вопленко Н.Н. Право в системе социальных норм. Волгоград, 2003. С. 68.
25 См.: Ллойд Д. Указ. соч. С. 71-72.
26 См.: Бородин В.В., Крусс В.И. Некоторые философско-правовые аспекты проблемы злоупотребления правами и свободами человека // Правоведение. 2002. № 6. С. 41-50.
27 Там же. С. 50.
