Модели социальной политики Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ИССЛЕДОВАНИЯ

УДК 32:303.446

М.А. Власов

МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Статья посвящена сравнению основных моделей социальной политики. Сравнение и их анализ базируются на системе, включающей в себя политический режим, структуру экономики и вытекающий из них принцип перераспределения благ. Конкретные модели социальной политики вписываются в спектр, основывающийся на единых сравнительных критериях.

Ключевые слова: социальная политика, принцип перераспределения, фонды общественного потребления, политическая структура, характер экономики.

Article is devoted comparison of the basic models of social policy. Comparison and their analysis is based on the structure including a political mode, structure of economy and a principle of redistribution of the blessings following from them. Concrete models of social policy are entered in a spectrum which is based on uniform comparative criteria.

Keywords: social policy, a redistribution principle, funds of public consumption, political structure, character of economy

Социальная политика - важная составляющая института государства и власти, это своего рода механизм воспроизводства населения. На выбор механизма, то есть модели социальной политики, влияет характер государства и власти, которые используют те или иные средства, формируя тем самым определённую модель социальной политики. Логика выбора той или иной модели социальной политики проистекает от методов реализации власти в государстве, проще говоря от политического режима. Существуют две крайности (матрицы), охватывающие три аспекта общественной организации: управление, хозяйство и перераспределение благ:

1. Демократический режим - рыночная экономика - либеральная модель социальной политики.

2. Недемократический режим - плановая экономика - принцип перераспределения.

Обе крайности - это не существующие в чистом виде модели государств с их экономикой и социальной политикой, это крайние точки спектра. Реально суще-

ствующие модели государства и социальной политики находятся между ними, приближаясь в определённых чертах то к одной крайности, то к другой. На первый взгляд, кажется, что большинство государств современного мира предпочитают первую модель, причём как в сфере политики, организации хозяйства, так и в сфере перераспределения, то есть социальной политики. Вторая модель ассоциируется у нас с авторитарным закрытым политическим режимом со всеми вытекающими последствиями. Мы также согласны с тем, что политическая и экономическая открытость - это несомненный плюс первой модели. Однако, как утверждал К. Поланьи, рынок возникает в результате действия нерыночных мер. Рыночная экономика, возникшая в XIX веке, явилась чем-то исключительным в общей истории, производство ещё никогда не было так оторвано от социальной сферы, как теперь. Во второй половине XX века рыночная система достигла своего апогея, и теперь мы являемся свидетелями очередного глобального кризиса. Вполне возможно, что для того, чтобы прийти в равновесие, вся сложившаяся система вновь нуждается в действии сильных нерыночных мер, а может быть, и недемократических, непопулярных решений.

Саморегулирующаяся экономика вовлекает значимую субстанцию человека - его труд - в рыночную систему, конкуренцию, борьбу за выживание, что, в общем-то, чуждо человеческому сообществу, склонному к взаимопомощи как механизму общественного выживания. То же самое рыночная экономика совершает и с землёй, то есть природой, вкладывая её в руки промышленности для последующей эксплуатации. Поэтому сейчас человеческая жизнь, её естественное природное окружение оказались настолько подверженными саморегулирующимся рынкам, что она начала принимать форму глобального предприятия, корпорации, подчиняясь не естественным законам, а законам биржи. Если человеческий продукт ценен, в него вкладывают, если нет, то он оказывается некондиционным товаром, выбрасывающимся за бесценок. Уделом таких людей становятся государственные социальные программы, поддерживающие эк-зистенциональный минимум и не принимающие во внимание человеческое достоинство.

Попробуем разобрать основные политические формы, встречающиеся нам на спектре моделей социальной политики.

Модель 1 (Модель Хайека-Нозика)

Сторонником модели, наиболее приближенной к чистому рынку, демократическому режиму и либеральной модели социальной политики, является Р. Нозик с идеями, представленными в его труде «Анархия, государство и утопия». Р. Нозик является последовательным сторонником либерализма во всех сферах общественной жизни. В его понимании справедливость заключается в соблюдении права в общем и права собственности в частном. Нозик провозглашает идею «минимального государства», отбирающего у индивидов право на применение насилия: «Минимальное государство - это максимальное государство, существование которого может быть оправдано» [5, с. 174]. Любое перераспределение

благ, навязываемое государством, Нозик считает несправедливым ограничением прав индивидов. Отсюда проистекает его категорическое неприятие «социального государства». По мнению Нозика, противостояние минимального государства, которое обеспечивает сохранение собственности всем членам общества, и социального государства основывается именно на праве собственности и его неприкосновенности. Нозик утверждает, что проблема социального государства, а следовательно, и всей социальной политики заключается в том, что государство берёт на себя неприсущее ему право перераспределения доходов от производительной части общества к непроизводительной на основе произвольных принципов. Критика данного тезиса направлена на социальное иждивенчество, паразитизм, пестуемый социальным государством. Под «произвольными принципами» понимается то, что у каждого человека свои потребности, и если какой-то член общества тратит больше времени на работу, чтоб получить необходимые ему блага, то это не повод отбирать его излишек и отдавать другому, у кого совсем другие потребности.

Основные права человека не могут быть нарушены для решения каких-либо социальных целей. Обосновывает Нозик это тем, что индивид является первичной структурой, а социальное - его производным, индивид не обязан приносить себя в жертву ради общества. Вместе с тем понимание справедливости в работе «Анархия, государство и утопия» - это равное право на защиту со стороны государства. В данном случае имеется в виду защита права, а не защита от потери средств к существованию. Социальная политика в понимании Нозика редуцируется лишь в политику безопасности - именно для этого существует «охранное агентство», то есть государство.

Р. Нозик в свою очередь продолжает линию, сформулированную одним из критиков государственного вмешательства в рынок, представителем австрийской школы Ф.А. фон Хайеком в работе «Дорога к рабству». Под рабством в данном случае понимается подчинение рынка планированию и государству. По мнению Хайека, существуют две базовые модели хозяйства: свободная рыночная модель и социалистическая плановая. Принципы конкуренции и планирования, по его мнению, не могут сосуществовать. Хайек цитирует А. де Токвиля и соглашается с ним: «Демократия и социализм не имеют между собой ничего общего, кроме одного слова: равенство. Но если демократия стремится к равенству в свободе, то социализм к равенству в рабстве» [10, с. 14].

По мнению Хайека, плановость в экономике и государстве негативна потому, что ведет общество к радикальным формам: социализм - это частный случай коллективизма [10, с.19]. Из этого следует, что Хайек не проводит кардинальных различий между социализмом и тоталитаризмом, нацизмом, фашизмом и сталинизмом.

Хайек критикует социализм: «Это слово нередко используется для идеалов социальной справедливости, большего равенства, социальной защищённости. Но социализм - это ещё и особые методы, с помощью которых большинство сторонников этой доктрины надеются этих целей достичь. Социализм в этом случае

означает упразднение частного предпринимательства, отмену частной собственности на средства производства и создание системы «плановой экономики» [10, с.18].

Таким образом, можно интерпретировать этот тезис как «приманку» стабильности, устойчивости для общества. Если общество выбирает этот путь «благоустроенности и комфортабельности, то ему непременно придётся распрощаться и с важными гражданскими свободами. Поэтому для Хайека не существует третьего пути, гибрида рынка и планового хозяйства. Как только элементы государственного регулирования появляются в либеральной рыночной системе, она уже оказывается «больна». Санационная функция рынка для Хайека является наиважнейшей, т.к. она отсеивает его нежизнеспособные элементы.

По Хайеку, государство должно принимать минимальную роль в опеке над гражданами. Оправданной он считает государственную помощь людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Да и то эта мера, по его мнению, должна быть временной. Обосновывает это автор тем, что «чем больше мы стремимся обеспечить всеобщую экономическую защищённость, воздействуя на механизм рынка, тем меньше оказывается реальная защищённость - это приводит к усилению контраста между привилегированной частью населения и непривилегированной» [10, с.69]. Вообще Хайек выделяет два типа защищенности в обществе -ограниченную - законное требование каждого члена общества (страхование от непредвиденных ситуаций) и абсолютную - в свободном обществе она не должна выступать в качестве привилегии.

Основные черты модели 1:

- минимальное государство, направленное на защиту прав и собственности;

- саморегулирующийся рынок;

- отсутствие социальных гарантий государства либо их минимальный объём;

- отсутствие институтов перераспределения общественных благ.

Можно с уверенностью сказать, то модель 1 максимально приближена к первой крайности «демократический режим - рыночная экономика - либеральная модель социальной политики».

Модель 2 (Модель Ролза)

В своей работе «Теория справедливости» Джон Ролз предложил модель общества, подходящую для социальной рыночной экономики. По мнению Ролза, человек в сообществе наделён справедливостью, то есть способностью выполнять свои обязательства, взятые по отношению к другим людям. Ролз признаёт, что идея неконтролируемого рынка не подходит к современным социальноэкономическим реалиям. Под обществом Ролз понимает форму социальной кооперации, целью которой является благосостояние каждого индивида. Свободу и равенство возможностей Ролз ставит на первый план, общественное благосостояние - на второй. В его концепции общество представлено ареной конфликтов между индивидами, где справедливость проявляет себя в смягчении этих конфликтов.

Ролз определяет два принципа справедливости: справедливость в распределении прав и обязанностей и справедливость в распределении социальных и экономических благ, причём первый принцип является доминирующим по отношению ко второму. Это означает, что, если перераспределение в пользу бедных ущемляет чьи-то права, такое перераспределение несправедливо. Концепция социальной справедливости Ролза сводится к следующему: «социальное и экономическое неравенство в обществе допускаются лишь тогда, если они ведут к выгоде наименее преуспевающих членов общества» [3, с. 84]. То есть Ролз отдаёт предпочтение неравному распределению благ в обществе, если оно поднимает материальное благосостояние каждого конкретного члена общества по сравнению с моделью равного перераспределения.

Таким образом, Д. Ролз пытается соединить идею равенства с либерализмом. Но в модели Ролза права человека занимают доминирующее положение, а равенство - это производное от идеально сформированного общества. Поэтому обе идеи не находятся в равном отношении к друг другу. Ролз описывает не реальное общество, а гипотетическое, поэтому его модель трудно соотнести с чем-либо действительным. Большое количество невыполнимых условий, таких как «вуаль неведения», «равенство стартовых возможностей», не позволяют соотнести модель Ролза с какой-либо существующей или существовавшей моделью общества.

Преимуществом теории Ролза является попытка соединить понятия равенства с правами человека, найти синтез открытого и управляемого общества. Следует отметить, что данная модель является производной от модели 1, представленной в работах Хайека и Нозика. Справедливость в модели 2 относится к правовой сфере, нежели к социально-экономической.

Если обратить внимание на две базовые модели, то модель Ролза несколько отходит от крайней правой модели, допуская перераспределение с оговоркой, что это принесёт наибольшее благо наименее обеспеченным слоям населения. Демократический режим и свободный рынок принимаются Ролзом безоговорочно. Модель 2 (модель Ролза) схематично будет выглядеть следующим образом: «демократический режим - рыночная экономика - принцип перераспределения (с оговоркой)». Модель Ролза отходит от крайней правой модели и отличается от неё тем, что допускает в секторе социальной политики перераспределение социально-экономических благ при определённых условиях.

Основными чертами модели 2 являются:

- ведущая роль принципа справедливости в распределении прав;

- открытое общество с демократическим режимом;

- неравное распределение благ, повышающее достаток наименее обеспечивающих членов общества.

Модель 3 (Модель Хабермаса)

Следующая модель общественной организации представлена в работе Ю. Хабермаса «Отношение между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма». Хабермас, немецкий социолог и философ, представитель

франкфуртской школы, рассматривает отношения между жизненным миром, т.е. гражданским обществом и системой - экономикой и политикой. Между двумя этими сферами происходит постоянный «обмен ценностями». Гражданское общество выплачивает налоги и обеспечивает свою лояльность системе. Система, в свою очередь, проводит организационную деятельность в обществе и принимает политические решения. Надо полагать, что данная организационная деятельность и принятые политические решения носят рациональный и полезный для жизненного мира характер, т.к. цена, которую платит общество за это, высока: налог -экономическое одобрение системы и лояльность - политическое одобрение системы. Встаёт вопрос: что может требовать взамен общество за столь значимый вклад в систему? Ответ прост - социальные гарантии и защищённость. Именно это является краеугольным камнем взаимоотношения жизненного мира и государственного и экономического сектора [9, с. 4].

Хабермас считает, что социальная политика - это конструктивный способ обеспечения лояльности масс политической системе [9, с. 5]. Таким образом, мы видим, что Хабермас изначально воспринимает общество как склонное к стабильности и защищённости, не стремящееся к либерализму хайековского типа.

Вместе с тем Хабермас определяет и политическую проблему современного общества. Заключается она в том, что гражданин выбирает лишь персоналии руководящего состава, но не его доктрину, что нейтрализует политическое участие гражданина в государстве [9, с. 5]. Мы видим, что если государство, по Хайеку, в идеале должно являться лишь сторонним наблюдателем общественных процессов и регулятором правил игры, то государство, а точнее сформированная политическая система позднего капитализма, по Хабермасу, это заинтересованный игрок общественных взаимоотношений, подкупающий общество мерами социальной защиты, обменивающий их на политическую лояльность. Если учитывать то, что чистой рыночной системы не бывает, то данное представление государства, то есть системы, по Хабермасу, представляется нам более реалистичным, тем более для систем, не входящих в круг западных демократий.

Важную роль социальной политики по отношению к обществу Хабермас объясняет посредством труда. Между обществом и политической системой происходит постоянный обмен ценностями: лояльностью, социальной организацией, налогами, политическими решениями, и труд в данной системе взаимоотношений также не остаётся замкнутым сугубо в общественной сфере, так как условия труда зависят не только от сотрудников предприятий, но так же и от работодателя и государственного регулирования сферы занятости. Поэтому вопросы труда формируют повестку политических дискуссий. Хабермас в данном случае приходит к правильному мнению, что «развитая система социальной защиты становится политическим содержанием массовой демократии» [9, с. 7]. В данной модели система государственной социальной защиты становится эффективным средством регулирования социальной напряжённости. Совокупность социальных мер, называемая социальной политикой, ликвидирует диспропорции социальной незащищённости.

Хабермас доводит до крайности таковое представление о социальной политике: «За нейтрализацию роли гражданина государство с развитой системой социальной защиты платит потребительскими стоимостями, которые получают граждане как клиенты бюрократической системы» [9, с. 15]. То есть Хабермас отказывает представителям современного капиталистического общества, общества потребления, в базовой гражданской функции - делать демократию, выбирать путь развития общества. Вместо этого Хабермас отводит им роль клиентов, потребителей, безразличных к собственным ущемлённым правам, жаждущих пребывать в безмятежном материальном достатке. В данном тезисе прослеживается и критика основ западной цивилизации.

Таким образом, если сравнивать понимание социальной политики у Ю. Хабермаса и Ф. Хайека, то их интерпретации очень схожи: социальная политика -это подкуп граждан взамен на их политическую покорность. Но если Хайек идеалистически воспринимает государство как ночного сторожа, то у Хабермаса государство предстаёт в несколько зловещем, коварном свете, заранее всё спланировавшим за своих граждан-клиентов и постоянно подкупающим лояльность населения социальными мерами и защищённостью.

Обращаясь к двум матрицам общества, модель Хабермаса будет выглядеть следующим образом: «скрытый недемократический режим - рыночная экономика - либеральная модель социальной политики / принцип перераспределения». Образ гражданского общества как «клиентов» системы даёт нам право сомневаться в демократичности политического режима. Это не означает, что режим авторитарный, но может означать, что он бюрократический, формалистский, где граждане не касаются политики. Сфера социальной политики представлена двумя крайностями - и либеральной моделью, и принципом перераспределения, осуществляющимся в модели Хабермаса социальными гарантиями государства (Хабермас - немец и перед его глазами - немецкое социальное государство). Если искать место данной модели на нашем спектре, то она будет располагаться левее модели Ролза. От модели Ролза её отличают: 1) допущение элементов авторитарности власти; 2) однозначный сдвиг в пользу социального государства и принципа перераспределения.

Основные черты модели 3:

- замкнутость политических элит;

- пассивность гражданского общества по отношению к политическому процессу;

- наличие «негласного договора» между обществом и властью о предоставлении политической лояльности взамен на социальную опеку государства.

Модель 4 (Модель ордолибералов - Поланьи)

Ещё одна модель общества и социальной политики представлена в работах и практическом воплощении на примере ФРГ течением ордолибералов. Теория социального рыночного хозяйства зародилась в Германии в 1930-е годы: ряд учёных и преподавателей Фрайбургского университета во главе с немецким эко-

номистом Вальтером Ойкеном основывают неолиберальную школу, которая стала называться «ордолиберализмом» (ордо - «строй», «порядок»). Основные тезисы нового экономического и социального порядка изложены в труде В. Ойкена «Основы национальной экономии». В послевоенное время ордолиберализм постепенно превращается в государственную доктрину для разрушенной войной Германии, где создание социального и рыночного порядка становится основной целью политики и экономики ФРГ.

По мнению ордолибералов, социальная политика - это неотъемлемая составляющая политики государств в целом. Однако принципы социальной политики не должны сводиться к перераспределению благ между населением, т.к. это непременно приводит к диспропорциям, вызывает привыкание людей к определённому материальному благосостоянию и снижает темпы развития экономики. Сущность социальной политики состоит в создании определённого материального уровня благосостояния и существовании при этом принципиальной возможности принятия самостоятельных решений гражданами.

По мнению Ойкена, главная задача социальной политики - это вплетение её в экономический механизм и ограничение свободного развития рынка тогда, когда его хаотическое развитие приводит к нежелательным социальным результатам. Однако Ойкен и ордолибералы не были диаметрально противоположны взглядам неолибералов, они также признавали важность и даже принципиальность отделения государства от экономики. Особенность фрайбургской школы состояла в тезисе: «Рынок нацелен прежде всего на экономическую эффективность, а государство - на поддержание принципов его эффективности и конкурентности. Поэтому и рынок, и государство могут существовать только в неразрывном единстве. Это означает, что для социально ориентированной рыночной модели характерен симбиоз двух определяющих сил: активное, но разумно ограниченное вмешательство государства в экономику, прежде всего в социальную сферу, при соблюдении фундаментальных принципов рыночной экономики» [1].

На практике идеи ордолиберализма начал воплощать западногерманский экономист и государственный деятель Л. Эрхард (1897-1977). Основной идеей социально-рыночного хозяйства Л. Эрхарда было «благосостояние для всех». Смысл состоял в комплексной реформе денежной системы и в модернизации отношений «рынок - государство». Реформа была направлена на то, чтобы не государство даровало социальные блага людям, а они сами смогли бы их заработать. Как обозначали теоретики ордолиберализма, сильное правовое государство это не то, которое раздаёт налево и направо многочисленные льготы, не то государство, манипулирующее экономикой ради политических целей, а то, которое использует политическую власть ради создания условий для честной эффективной конкурентной борьбы.

Социальная политика в понимании ордолибералов означала создание государством благоприятных условий для работы и самообеспечения граждан, а также достойную поддержку тех, кто не в состоянии этого сделать. В то же время Л. Эрхард, практик немецкого экономического чуда, писал, что социальное ры-

ночное хозяйство не равняется либерализму в экономике. То есть весомая роль в создании социального рыночного хозяйства отводилась государству [1, с.9]. Ор-долибералы оправдывали расширение государственной регулирующей функции в экономике исходя и из нацистского прошлого, когда экономика страдала от монополий. Оправдание расширенной регулирующей функции также связано с усложнением социально-экономической жизни. Таким образом, перед социально-экономической системой ставились задачи достижения максимального благосостояния государства, сохранение базового принципа свободы личности и взаимной ответственности свободного рынка и государства перед людьми.

Схожая концепция социальной политики, близкая к фрайбургской школе, представлена одним из основателей экономической антропологии - К. Пола-ньи. Поланьи видит в социальной политике особенный защитный институт, защищающий человека от либеральных экономических принципов, которые ценят в человеке не его самого, а лишь его функцию - труд. В своей статье «Саморегулирующийся рынок и фиктивные товары: труд, земля и деньги» Поланьи совершенно верно утверждает, что если экономика эксплуатирует человеческие трудовые ресурсы, то она вмешивается и во внутреннее человека, ведь труд для человека - это не функция жизни, а само её содержание. Он пишет: «будучи лишённым защитного панциря культурных институтов, человек погибнет от социальной незащищённости» [6, с. 4]. Поэтому забота государства о человеческих условиях труда, о достойном уровне жизни - это защита от безжалостного рынка. По мнению Поланьи, труд, земля и деньги - это фиктивные товары, которые должны рассматриваться совсем в иной плоскости, нежели остальные товары. Труд, земля и деньги необходимы для экономики, но сами не должны подчиняться экономическим законам, так как есть природные, естественные факторы рынка.

По мнению Поланьи, экономическая система всегда была включена в социальную, и социальная организация была приматом экономики, то есть экономика служила для общества. Доминирование стихийного неограниченного рынка, по Поланьи, привёло бы к гибели общества, так как товар «рабочая сила» не должен использоваться отдельно от человека в его целостном понимании.

Таким образом, мы встречаемся с ещё одним пониманием термина «социальная политика», как охранительной функции государства, предназначенной для защиты человека как целостности культурной, политической, социальной и экономической от ударов рынка [6, с.5]. Модель ордолибералов - Поланьи - будет выглядеть следующим образом: «демократический режим - регулируемое рыночное хозяйство - значительная доля перераспределения в социальной политике». Если сравнивать данную модель с моделью Хабермаса, её будет отличать то, что рыночное хозяйство, по мнению ордолибералов и Поланьи, должно ограничиваться социально-политическими мерами тогда, когда рынок угрожает нормальному существованию человека. Вместе с тем граждане не подвергаются упрёку в клиентском отношении к государству, а в государстве отсутствует примесь патернализма.

Основные черты модели 4:

- открытое демократическое общество;

- создание рыночной системы нерыночными средствами (государственным ограничением);

- поддерживающая функция социальной политики;

- перераспределение общественных благ через государственные программы.

Модель 5 (Модель Маркса)

Модель общества, описанная К. Марксом в его «Критике Готской программы» [4], основывается на противоречиях существовавшего общественного строя Германии и передовых капиталистических стран Европы и Америки второй половины XIX века. Процессы индустриализации, резкого роста числа промышленных рабочих и изменение условий их жизни навели Маркса на мысль о переходе капиталистической общественной организации в новую, более справедливую модель, названную им социализмом, который далее должен был развиться в коммунизм. Важнейшим этапом создания социалистической модели общества Маркс считал консолидацию промышленных рабочих - ведущей созидающей прослойки - и выдвижение ею своей программы переоформления общественных институтов и государства. Большой интерес в данной модели представляют воззрения на взаимоотношения организованных структур промышленных рабочих и сложившейся экономической системы капитализма. Согласно Марксу система капитализма породила новую общественную организацию благодаря промышленному массовому способу производства, создав большое количество рабочих мест в городах. Когда эти рабочие места были заполнены, образовался новый класс рабочих. Но система капитализма, породившая новый класс, поставила их в сложнейшие и несправедливые социально-экономические условия. По мысли Маркса, теперь уже созданный класс промышленных рабочих в коалиции с крестьянством должен был изменить структуру общественной организации и перераспределения экономических благ в свою пользу благодаря обобществлению национальных богатств и предприятий. Данный этап развития общества назывался бы социалистическим. Важным в данной модели является то, что именно социально-экономические условия жизни, проще говоря социальная политика, являются причиной смены одной формации, то есть способа экономической организации общества, другой, более совершенной формацией. По мысли Маркса, модель социализма должна основываться на принципе «от каждого по способностям - каждому по труду», вследствие чего экономически пассивное население должно было бы вымереть, т.к. государственных социальных программ для данной стадии не предполагалось. Однако, когда механизмы общественного управления промышленностью и государством заработали бы, на смену пришла бы модель коммунизма с принципом перераспределения «от каждого по способностям - каждому по потребностям». В коммунистической модели предполагался совершенно новый институт перераспределения - фонды общественного потребления. Под данным термином понимаются различные секторы государственного

бюджета, аккумулирующие национальный продукт и предназначенные для дальнейшего перераспределения этого продукта среди населения.

Экономика социалистического и коммунистического общества, по модели Маркса, имела бы в своей основе безденежный механизм. Принцип действия данного механизма был описан в «Критике Готской программы» следующим образом: «Общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя - это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Рабочий получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме» [4, с. 4]. Данный тезис Маркса раскрывает суть социалистического перераспределения. Принцип перераспределения Маркса созвучен с моделью французского экономиста П.Ж. Прудона. В своей статье «Бедность как экономический принцип» [7] Прудон определяет экономическое равновесие общества как бедность. Под бедностью автор понимает труд и наличие самого необходимого. Благосостояние общества он определяет справедливым распределением благ, при котором обеспечивается минимальный уровень жизни каждому члену общества.

Безденежная экономика Маркса обозначает отсутствие рынка. В рамках безрыночных отношений товар, или благо, никаким другим способом не сможет дойти от производителя до потребителя кроме как через принцип перераспределения. Согласно модели Маркса в основе коммунистического принципа перераспределения лежит не чья-то воля, а справедливое замещение для трудоспособных их вклада в общественное благосостояние. Рабочий сам решает, что изъять из общественных ресурсов в объёме его разумных потребностей. Исходя из этого вырисовывается и принцип собственно социальной политики данной модели.

Согласно модели Маркса не государство диктовало бы свою волю производительным слоям общества, а рабочие при помощи «революционной диктатуры пролетариата». В рамках данной модели государственный аппарат оказался бы под прямым контролем производящих классов, форма государственного управления называлась бы «диктатурой пролетариата» - по мысли Маркса - демократической формой правления. Власть была бы репрезентирована определённым общественным классом в ущерб другим. В таком случае данный политический режим нельзя было бы обозначать как демократический.

Исторически была попытка воплотить модель Маркса в жизнь в СССР и ряде других государств. Практика показала, что политическое руководство страной оказалось не в руках рабочих, а в руках партийной номенклатуры, таким образом, принцип «диктатуры пролетариата» не был воплощён в жизнь. Более успешной оказалась экономическая политика в СССР и странах социалистического блока. Некоторые исследователи утверждают даже о построении социального

государства в СССР в 1960-1970 гг. [2]. Экономика была организована по принципу планового хозяйства, рынок отсутствовал, государство было патерналистским. Социальная политика имела характерные черты перераспределения, чьим ведущим институтом являлись фонды общественного потребления. Модель общественного устройства Маркса имеет следующую структуру: «недемократический режим - плановая экономика - принцип перераспределения». Как видим, данная структура соответствует второй матрице социальной организации, которая стоит на крайней левой точке нашего спектра.

Основные черты модели 5:

- псевдодемократический режим, организованный по классовому признаку;

- управление экономикой осуществляется советами рабочих и крестьян -форма плановой экономики;

- два типа социальной политики на основе перераспределения: социалистическая и коммунистическая. Общественная поддержка нетрудоспособным предполагается только в коммунистическом обществе.

Спектр моделей. Выводы

Нами были рассмотрены пять моделей структуры общества и социальной политики. Имея перед собой две матрицы «Демократический режим - рыночная экономика - либеральная модель социальной политики» и «недемократический режим - плановая экономика - принцип перераспределения», расположим эти модели в рамках имеющейся матрицы (см. схему):

Географически спектр общественных моделей будет располагаться своей крайней правой формой на североамериканском континенте, проявляясь в общественной структуре США, близкой к крайности «Демократический режим - ры-

ночная экономика - либеральная модель социальной политики», описываемой в модели Хайека-Нозика. Для того чтобы объяснить совпадение первой модели с существующей моделью общественной организации и социальной политики в США, необходимо обратиться к историческим взаимосвязям. Американские штаты создавались как противоположность «старой Европе», откуда бежали несогласные с политикой европейских государств люди, авантюристы, которых зажимали экономические законы Европы, бедняки, не нашедшие себя в сложившейся социальной структуре. Поэтому принципы государственности американских штатов имели своим краеугольным камнем права и свободы индивида. Государству в них отводилась второстепенная роль по отношению к человеку. Американское общество создавалось в обход сложившейся европейской традиции консенсуса государства и населения. Его создавали «разбогатевшие бедняки, создавшие себя сами», и потому считавшие, что каждому доступно материальное благо, если он будет трудиться. Из этого вытекала и концепция социальной политики: все наделены одинаковыми правами - а это и есть основа равенства. Благосостояние каждый зарабатывает себе сам. Это локальное понимание справедливости американцев, и с этим надо считаться. Мы видим, что данная модель хорошо функционирует в США, так как она является отражением духа народа, принципа его исторического формирования. Американская модель Хайека-Нозика принесла благосостояние американскому народу, она есть её производное. Поэтому левые и социалистические модели не пустили корни в американском обществе, потому что они имеют иную природу, и не являются производными этого общества.

Модель Ролза описывает идеальное общество с ярко выраженными североамериканскими чертами, но с элементами перераспределения, предвосхищая социальную политику Европы (Д.Ролз - англичанин). Нами было сказано, что данная модель не имеет реального исторического воплощения, но является попыткой модернизации взглядов североамериканцев на свою либеральную структуру социальной политики. Появление модели Ролза указывает на симптом: недостаточность и неполнота праволиберального подхода в обеспечении благосостояния граждан в США. Система американского капитализма в 1970-80 гг. способствовала быстрому росту экономики и отражалась на социальной сфере всё увеличивающимся размежеванием общества на богатых и бедных, росту численности этих крайних прослоек. Данная тенденция была замечена Ролзом («Теория справедливости» была написана в 1971 году), и он попытался применить превентивные меры по устранению издержек существующей системы. Ролзом была заимствована европейская модель государственной социальной политики. Он попытался привить её на американскую почву, не урезая доминанту частных прав и свобод. В итоге появилась синтетическая модель общества как прообраз необходимой США социальной политике, где допускается несправедливое распределение благ, поднимающее благосостояние бедных. Модель Ролза - это производное модели Хайека-Нозика с попыткой сочетать в себе европейскую идею социального благополучия.

Две центральные модели Хабермаса и модель ордолибералов - Поланьи -стоят на спектре близко друг к другу, во многом они схожи. Географически эти модели налагаются на европейский континент с политическим принципом демократии, с регулируемой рыночной системой и левой моделью социальной политики, имеющей достаточно черт принципа перераспределения, но не через фонды потребления, а через государственные программы. Социальное государство в Европе развивалось постепенно, решающее значение имел переход от феодализма, при котором функции социального презрения несло само общество и церковь к капитализму [11, с. 27]. Абсолютистские правительства сумели выстроить властные вертикали управления государством, однако это произошло уже в эпоху возвышения капитализма, а соответственно, и изменения социальной структуры. Возникновение прослойки крупных и средних торговцев, а потом и развившихся из них промышленников произошло в условиях монополии власти. Данная прослойка в XVIII веке начала давить своими капиталами на аристократическую власть и требовать оформления и своих прав, тем самым ограничивая абсолютизм. А к XIX веку промышленниками была создана новая общественная прослойка промышленных рабочих, чья жизнь напрямую зависела от условий труда и оплаты. Всё увеличивающаяся прослойка своими социально-экономическими и политическими требованиями начала давить не только на промышленников, загнавших их в негодные условия, но и на государственную власть, требуя гражданских прав. Поскольку Западная Европа исторически оказалась впереди в плане развития промышленности, постольку прослойка промышленных рабочих там была намного шире. Сложилась характерная триада: государство - капитал -общество. В ХХ веке в Европе эта триада превратилась в действенный механизм взаимоотношений общества и государства, что привело к взаимным уступкам трёх сегментов системы. Сложилась ситуация, когда государство координировало капитал, не позволяя эксплуатировать общество, капитал создавал рабочие места и функционирующую экономику, общество ограничивало государство парламентом. Каждый сегмент выполнял в данной структуре, с одной стороны, несущую функцию всей конструкции, с другой - корректирующую. Если формально американская модель государства - это придаток общества, «ночной сторож», то европейская модель государства - это важный элемент социальной структуры, наделённый социальными функциями: регулирования и защиты. Социальные функции европейской модели государства возможны в результате того, что государство формирует рынок нерыночными инструментами, имея долю в экономической прибыли, и перенаправляет её на социальные нужды, сглаживая социальное неравенство.

Инструмент социальной политики европейских государств - это не фонды потребления, как в социалистическом обществе, подобно Советскому союзу, а государственные социальные программы. Разница между фондами общественного потребления и государственной социальной программой состоит в том, что фонд наполняется из государственного сектора экономики. Образно говоря, государство берёт из одного своего кармана и перекладывает в другой. Это прин-

цип социалистического перераспределения. Принцип осуществления государственной социальной программы состоит в том, что государству необходимо договариваться с бизнесом, в том числе и поддерживать его в случае кризиса. Данная поддержка в случае кризисной ситуации - это одна сторона, другая сторона сотрудничества государства и бизнеса - налоги, взимаемые с бизнеса в пользу государства, то есть всё тех же социальных программ. Опять же видим консенсус, который лежит в основе европейской модели. Государственные социальные программы - это инструмент стабилизации общества. То есть государство в итоге вкладывает в себя: стабильно развивающееся государство и здоровый бизнес есть производное от стабильного общества.

Крайняя левая точка спектра налагается на восточную Европу и Азию, занимаемую СССР и её наследницей - современной Россией, сохраняющей умеренный недемократический режим, управляемый государством рынок и модель социальной политики. Исторически обширная территория России требовала объединяющий центр для проведения единой политики. Распространена точка зрения, что обширная территория не может быть устойчива, если основывается на принципе индивидуализма. Только коллективизм, в нашем контексте - русская община, несущая на себе властную вертикаль, способен удержать пространство от Балтики до Тихого океана в одних руках. Русская крестьянская община явилась фундаментом патерналистского государства. Попытка искоренения общинного духа в начале ХХ века прервалась убийством инициатора аграрной реформы П.Столыпина, а затем началом нового коллективистского проекта (коллективное хозяйство - колхозы) под началом коммунистов.

С XV века централизация в России набирает обороты, и государственная система становится становым хребтом общества. Исторически власть в России также была нетерпима к оппозиции, поэтому если характер власти меняется, то он меняется на всей территории одновременно, поэтому территориально не существовало различных субъединиц, а соответственно и идеологического и политического плюрализма. Ортодоксальное православное христианство в свою очередь наложило отпечаток на характер народа и власти: в отличие от реформаторских религиозных течений Европы православие осталось монолитным. В XIX -начале ХХ вв. российское общество встало на путь свободного рынка и политического плюрализма, произошло ограничение монархии, однако большевистская революция вновь вернула общество к своеобразной форме идеологического единообразия, подчинив и всю хозяйственную жизнь государству. Постсоветская Россия также демонстрирует тенденцию государства быть доминирующей структурой на всей подотчётной территории. Собственно, благодаря определённому отставанию развития России в аграрном и промышленном секторе, сохранению коллективистских элементов и стало возможно привитие теории Маркса на отечественной почве, т.к. модель Маркса обращена именно к коллективистскому началу в обществе.

Графически отечественная общественная модель на схеме 2 представлена вертикалью с последовательно нисходящими институтами государства, эконо-

мической системы, бизнеса и общества. Данная модель противоположна американской модели Хайека-Нозика по очерёдности расположения сегментов на вертикали: общество индивидуалистского типа противопоставлено патерналистскому. Европейское общество представлено в виде структуры, чьи элементы взаимно влияют друг на друга. Отметим, что данные структуры общества представлены в рафинированном виде, но это не означает, что авторы моделей мыслят их таковыми. Однако из нашего анализа моделей возникает именно такая структура.

Нами уже было описано, как действует патерналистская система перераспределения общественных благ. Она основывается на функционировании фондов общественного потребления. Материальные блага в фонды общественного потребления попадают из государственного бюджета, который формируют государственные предприятия. В сухом остатке получается чистый принцип перераспределения. Несомненно, современное российское общество отошло от модели Маркса. Тем не менее кардинально общественная организация не поменялась. Изменился принцип перераспределения: вместо фондов общественного потребления российское правительство взяло на вооружение механизм социальных государственных программ. В основе новых государственных социальных программ лежат как советские традиции социальной системы, так и европейская социальная модель, прежде всего континентальная социально-политическая модель Г ермании и Франции.

Базовые модели - американская, европейская и российская - существуют в одинаковом временном континууме. Модель общественной структуры - это производное общества, в основе которого лежит принцип исторического формирования. Поэтому эти модели различны. Зачем существует различие среди общественных моделей? Это происходит для нахождения оптимальной и самой жизнеспособной из них, различие учит человеческие общества культуре принятия раз-

личий, а значит, плюрализму, из которого проистекает демократия. Демократия на самом простом уровне есть человеческое отношение к человеку. В ходе XIX и XX вв., когда основные черты трёх базовых моделей были сформированы, американское, европейское и российское общество перенимали друг у друга определённые элементы из их структуры, т.к. они казались им более эффективными, нежели свои. Так, американская модель заимствовала принцип политического плюрализма у европейцев. Европейская модель оценила принцип коммунистического распределения и включила его элементы в свои социальные государственные программы, систему распределения пособий. Российская модель активно перенимает идею базовых прав индивида и важной роли гражданского общества в системе «государство - бизнес - общество». Происходит взаимное дополнение общественных моделей и их выравнивание. В долгосрочной перспективе модели динамичны, в краткосрочной - устойчивы. Важным является их взаимодействие, т.к. спектр обществ намного шире, чем описанные модели. Вполне возможно, что принципы социальной политики и перераспределения вновь когда-нибудь вернутся к патриархальному образу распределения благ, когда от каждого члена семьи или общины будет спрашиваться по его возможностям, а распределяться блага будут согласно его потребностям. Идеал Маркса не достигнут в обществе, но он применим и хорошо действует почти в каждой здоровой семье, независимо в какой модели она существует.

1. Вальтер Ойкен о либерализме и социальной политике. Федеральный образовательный портал ЭСМ. Цит. по: Ястребов Г.А. URL: http://ecsocman.hse.ru/text/16209767/

2. Иванова Г.М. На пороге «государства всеобщего благосостояния». М., 2011.

3. Карнаш Г.Ю. Социальная справедливость: философские концепции и российская ситуация. М.: Издательство МГУ, 2011.

4. Маркс К. Критика Готской программы. 1875. URL: http://www.marxists.org/ russkij/marx/1875/gotha.htm

5. Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М., 1998.

6. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. URL: http://www.politstudies.ru/universum/dossier/02/polan-6.htm

7. Прудон П.Ж. Бедность как экономический принцип. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/aver/19.php

8. Социальное рыночное хозяйство / под ред. Р.М. Нуреева. М.: МГУ, 2007.

9. Хабермас Ю. Отношение между системой и жизненным миром. URL: http://igiti.hse.ru/data/159/314/1234/2_2_2Haber.pdf

10. Хайек Ф.А. фон. Дорога к рабству. М., 1996.

11. Храмцов А.Ф. Бюрократия и социальное государство. М., 2010.