CC BY
114
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №3, 2015 Historical and social educational ideas Tom 7 #3, 2015_________________________
УДК 269.2
ПРЯШНИКОВ Сергей Владимирович (игумен Филарет)
кандидат богословия, аспирант кафедры истории Русской Православной Церкви
МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА ОСТРОВА САХАЛИН СРЕДИ КАТОРЖАН (СЕРЕДИНА XIX - НАЧАЛО ХХ ВВ.)
В представленной статье автор пытается осмыслить основные аспекты тюремного служения православного духовенства острова Сахалин. Данное исследование охватывает самый непростой период в жизни острова. В середине XIX столетия Сахалин становится каторгой Российской Империи. На остров начинают доставлять каторжан и ссыльнопоселенцев. Необходимо было думать о расширении имеющихся населенных пунктов, строительстве дорог, учреждении школьного образования. Стоит добавить, что процессу увеличения островного населения способствовали добровольные заселения островных территорий. Крестьяне центральной полосы Российской Империи имели возможность переселиться на остров, причем, для достижения больших успехов, правительство вводило льготы и поощрения. Перед властями возникают задачи, в решении которых участвовали и представители Русской Православной Церкви. Основное внимание автор уделяет рассмотрению условий жизни каторги, нравственного уровня населения. Сахалинскому тюремному служению мешали условия, в которых жила каторга. Статья показывает, насколько сурова была жизнь заключенных, а жестокость и безразличие тюремного начальства не знали границ. Стоит отметить некую удаленность каторжан от религиозной жизни. Они практически ею не интересовались. Как отмечают современники, в островных церквях молилось в основном свободное население, места арестантам там не находилось. Усложнялась работа и тем, что в имеющихся тюрьмах не было домовых церквей или помещений, где бы совершались богослужения.
Ключевые слова: островное духовенство; Русская Православная Церковь; остров Сахалин; сахалинская каторга; религия и каторжане; протоиерей Александр Унинский.
DOI: 10.17748/2075-9908.2015.7.3.051-056
PRASHNIKOV Sergey Vladimirovich (hegumen Philaret) Candidate in Theology, Postgraduate student, Chair of Russian Orthodox Church History
SAKHALIN ISLAND ORTHODOX CLERGY MISSIONARY ACTIVITIES AMONG THE CONVICTS (MID XIX - EARLY XX CENTURIES)
In this article the author tries to make sense of the main aspects of Sakhalin Island Orthodox clergy service in prisons. This study covers the most difficult period in the life of the island. In the mid XIX century Sakhalin becomes the penal colony of the Russian Empire. The convicts and exiles delivery to the island was started. It was necessary to think about the expansion of the existing settlements, construction of roads, and establishment of school education. It should be mentioned that the voluntary settlements on the island territories contributed to the process of the islanders quantity increase. Peasants of Central part of the Russian Empire had an opportunity to move to the island, and at that, to achieve greater success the Government introduced incentives and encouragements. The authorities faced the tasks solving which the representatives of the Russian Orthodox Church were also involved in. The author focuses on consideration of the hard labor living conditions and the moral standards of people. The hard labor living conditions hindered the service in Sakhalin prisons. The article shows how severe the life of the prisoners was; and prison administration’s indifference and cruelty had no bounds. It is worth noting some remoteness of the convicts from the religious life. They had almost no interest in this. As noted by the contemporaries, mostly free people were praying in the island churches where there was no place for the convicts. The work was additionally complicated by the fact that there were no chapels or the premises in the existing prison where the divine services could be administered.
Keywords: the Island clergy; Russian Orthodox Church; Sakhalin Island; Sakhalin penal colony; religion and convicts; priest Alexander Uninsky.
Русская Православная Церковь является одним из важнейших общественных институтов современности. На разных исторических этапах развития она осуществляла духовное руководство народа, своей заботой охватывала разные слои общества. Чтобы лучше понять взаимодействие Церкви и людей, выявить общие точки соприкосновения, необходимо проследить исторические тенденции этого диалога. Сегодня исследователи вводят в научный оборот ряд документов, которые помогают детально рассмотреть основные аспекты в жизни Русской Церкви.
Основная задача статьи - выявить некоторые аспекты тюремного служения православного духовенства острова Сахалин. Нам необходимо рассмотреть условия, при которых жили священнослужители, их быт, уровень занятости. Чтобы показать, как трудилось духовенство Русской Православной Церкви в представленный исторический период, необходимо описать особенности каторжного Сахалина. Вслед за первооткрывателями Сибири и Дальнего Востока шли православные миссионеры. Основная их задача заключалась в том, чтобы на отдаленных и зачастую не приспособленных для жизни местах основывать новые населенные пункты, трудиться над возведением храмов и монастырей, строить школы и больницы.
Остров Сахалин вошел в стадию активного заселения в 60-х гг. XIX столетия, и связано это было с учреждением каторги. Из разных мест морским путем на остров доставляли заключенных. Постепенное увеличение населения ставило новые задачи перед островным начальством. Необходимо было думать о расширении имеющихся населенных пунктов, строительстве дорог, учреждении школьного образования. Стоит добавить, что процессу увеличения остров-
- 51 -
Исторические науки
Historical Sciences
ного населения способствовали добровольные заселения островных территорий. Крестьяне центральной полосы Российской Империи имели возможность переселиться на остров, причем, для достижения больших успехов, правительство вводило льготы и поощрения. Сюда приезжали и священнослужители. Они надолго связывали свою жизнь с Сахалином. Непростое географическое расположение, суровый климат, отсутствие развитой дорожной инфраструктуры, пестрая картина каторжан и ссыльнопоселенцев с их фактическими семьями - это неполный список трудностей, с какими сталкивалось православное духовенство.
Работа с каторжанами острова - специфическая деятельность. Этот вид служения был организован с момента провозглашения острова Сахалин местом отбывания наказания. В представленной статье мы хотим раскрыть реалии каторжной жизни, увидеть, с чем сталкивался священник на острове. Хронологические рамки данного исследования охватывают период с середины XIX до начала ХХ столетия. Стоит отметить, что Православная Церковь Российской Империи уже осуществляла духовное окормление заключенных на материковой части. Например, перед отправкой каторжан в места заключения священнослужители совершали богослужения, исповедовали и причащали, окропляли святой водой всех желающих, раздавали нательные крестики.
Обратимся к воспоминаниям Н.С. Лобаса, который провел на острове семь лет. Итогом его наблюдений стала книга под названием «Каторга и поселение на Сахалине», изданная в 1903 г., за несколько лет до отмены каторги. В ней писатель рассказывал об условиях жизни невольного населения острова, указывал на недочеты существующего режима, а также пытался наметить пути, которые позволили бы нормализовать жизнь штрафной колонии [7, с. 5].
Население острова Сахалин в тот исторический период было немногочисленным. Оно разделялось на переселенческое и коренное. К первому относились ссыльные, причем в основном русские, а также люди свободного состояния: члены военных команд, чиновники, торговцы. К коренному населению можно отнести малочисленные народы, населявшие тогда остров Сахалин: нивхи, айны, орочи, эвенки и якуты [7, с. 23-24].
Каторжные тюрьмы располагались в главных населенных пунктах: пост Александровский, село Рыково и пост Корсаковский. Кроме всего прочего, дополнительные тюрьмы были открыты в посту Дуэ, селениях Дербинское и Онор. Говоря о них, Н.С. Лобас отмечал, что наиболее опасные преступники содержались в Александровской тюрьме, а остальные направлялись в другие тюрьмы. Именно Александровская тюрьма была лучшей по условиям жизни заключенных, а худшей считалась Дуйская. Условия содержания, быт, отношение начальства к заключенным оставляли желать лучшего. Это были поистине нечеловеческие условия! Отсутствие тепла в казармах, плохая еда, простудные заболевания, неимоверное количество насекомых, тяжелые условия работы, плохое вещевое обеспечение. Всё это добавляло неимоверные страдания тем, от кого отвернулось общество, тем, кто преступил закон. Созданные условия не могли оказывать существенного влияния на перевоспитание преступников, но все более и более озлобляли их. «Суровый режим каторжных тюрем; мертвяще-шаблонные, всегда грубые способы воздействия на преступника со стороны лиц тюремной администрации; отсутствие с ее стороны даже слабых попыток внести в свои отношения к преступному люду хоть сколько-нибудь справедливости; произвол, царящий даже среди самых малых чинов администрации -все эти моменты, которые, угнетая преступников, вместе с тем озлобляли их и делали их жизнь поистине каторжной, в полном смысле невыносимой» - отмечается в воспоминаниях Н.С. Лобаса [7, с. 73].
Жестокий нрав надзирателей, которые находились ближе всего к каторжным, доходил до небывалых размеров. Это выражалось в применении телесных наказаний, часто неоправданных. Наказать могли лишь просто за то, что ты не понравился, причем попадало не только каторжанам, но и простым крестьянам, которые подворачивались под руку. Приведем пример, как проходила процедура наказания. В конце длинного коридора выставляли несколько стульев для прокурора, начальника тюрьмы и врача, на другом - каторжная «кобыла», скамейка странной формы для провинившегося человека. Костюм главного лица предстоящей драмы впечатлял: на голове белый колпак, красная рубаха с закатанными рукавами, в руках плеть. У одной стены стоит ряд бритых голов в серых халатах, напротив - цепь надзирателей, вооруженных револьверами. «Мертвая, гнетущая тишина изредка нарушается позвякиванием кандалов, робким покашливанием, да шелестом бумаги на столе начальника. "Кому то первому", - написано на бледно-серых арестантских лицах. "Сидоров", - вызывает начальник тюрьмы ровным и спокойным голосом. Из кучки серых халатов нерешительно, медленно, гремя кандалами, выходит каторжанин. "Ложись!", - говорят арестанты. Он торопливо креститься, дрожащими руками снимает с себя платье и ложиться на скамью, к которой его крепко привязывает палач... Слышится свист плети, глухой шлепок по обнаженному телу и жалобный, хватающий за душу крик» [7, с. 81-84].
- 52 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №3, 2015 Historical and social educational ideas Tom 7 #3, 2015_________________________
Этот эпизод показывает нам, насколько жестокими были условия жизни каторги. Могли ли священнослужители влиять на то, чтобы доживающим свой век в кандалах облегчить учесть? Не воспринимали ли каторжане священников чиновниками, исполняющими свой долг?
Влас Михайлович Дорошевич (1864-1922), о котором вспоминает в своей книге «Каторга и поселения острова Сахалин» Н.С. Лобас, побывал на Сахалине в 1897 г. После возвращения В.М. Дорошевич начинает публикацию своих очерков, всколыхнувших тогда всю российскую общественность. Его книга «Сахалин - (Каторга)» является своего рода собранием воспоминаний, публикуемых в разных периодических изданиях того времени. Интерес для раскрытия представленной нами темы вызывает глава под названием «Смертная казнь» [4, с. 60-63]. Здесь автор приводит разговор с благочинным Северного округа протоиереем Александром Унинским, который в те годы служил в посту Александровском.
Из этого рассказа мы видим, как сахалинское православное духовенство осуществляло тюремное служение. Как оно заботилось о заключенных, как не оставляло их без напутствия и духовной поддержки. Это касалось и тех, кто приговаривался к смертной казни. Автор описывает казнь троих каторжан-рецидивистов: пожилого человека, бывалого каторжанина, и двоих молодых людей. Они были виновны в убийстве с целью грабежа, которое совершили уже на острове. В.М. Дорошевич пишет, что священника Александра Унинского пригласили к осужденным за три дня до смертной казни. По его появлению в своей камере они поняли, что смертный час приближается. «Побледнели, испугались, оторопели, слова выговорить не могут», - рассказывает отец Александр. Пожилой каторжанин начал «куражиться», смеяться, издеваться над смертью и над товарищами». Все три дня до казни священник молился вместе с осужденными, они беседовали о загробной жизни, читали жития святых, пели псалмы. Осужденные не выпускали отца Александра и просили: «Батюшка, побудьте с нами, страшно нам». Ему удавалось найти всего несколько часов в сутки, чтобы передохнуть. Спали мало, да и до сна ли было! Беседовали много и о разном. Священник пытался вселить в них надежду, рассказывал о случаях, когда уже на эшафоте объявлялось прощение. «Разве можно человека надежды лишать? -спрашивает отец Александр и сам же отвечает, - Без надежды человек в отчаянье впадает». Он был с ними до конца. Когда вечером принесли чистую одежду, все поняли - час смерти близок. На рассвете приговор должен быть приведен в исполнение. В эту ночь они практически не спали, батюшка исповедовал их и причастил. Утром он надел черное священническое облачение и пошел вместе с ними во двор тюрьмы. Как переживал батюшка в эти минуты, видно из его рассказа. Заканчивая это печальное повествование, отец Александр говорит, что умерли эти осужденные удивительно спокойно, перед этим приложились к кресту. Пожилой каторжанин, смеявшийся над смертью, перед казнью все больше и больше падал духом: «Его чуть ли не пришлось нести на эшафот» [4, с. 60-63].
Мы видим, что важным условием в тюремном служении православного духовенства было желание самого заключенного исправиться, стремление начать свою жизнь заново. Иногда, на пороге смерти, каторжанин становился самим собой, и в такой момент священнослужители приходили им на помощь, облегчали их совесть, исповедовали и причащали.
Но как сами каторжане относились к религии? Описывая свое путешествие по острову, А.П. Чехов в своей книге отмечал, что они обычно «в церковь не ходят, так как праздничные дни используют, чтобы отдохнуть, починить вещи, сходить в лес за ягодами» [14, с. 59]. Современник знаменитого писателя А.А. Панов говорил следующее: «На острове церкви и священники, имея назначения быть тюремными, на самом деле являются здесь как бы приходскими, оставляя за собой только присвоенное штатами название тюремных... Ни одна из тюрем не имеет при себе церкви, а арестанты весьма редко посещают богослужения, священнику же, за множеством работы по исполнении своих обязанностей и за совершенным отсутствием свободного времени, решительно нет никакой возможности уделять заключенным хотя бы небольшую долю внимания в целях их возможного нравственного исправления и духовного просвещения» [10, с. 83-84].
Из этого можно сделать следующий вывод. Православное духовенство Русской Церкви не отказывалось служить в тюрьмах. Являясь по названию «тюремное духовенство», в обычной жизни священники считались приходскими. Они должны были нести значительный груз послушаний и обязанностей у себя в приходах. Усложняло тюремное служение и то, что тюрьмы не имели своих храмов, а тюремное начальство не спешило выделять помещения для встречи священника с каторжанином. На богослужениях в основном присутствовали «свободные» жители: чиновники, крестьяне, военные. Для каторжанина здесь не было места!
Продолжая свои исследования по представленной теме, мы заинтересовались так называемыми документами-подписками каторжников и ссыльнопоселенцев, которые, будучи неправославными, брали в жены православных христианок. Стоит сказать, что сахалинские семьи были тогда условными. Когда заключенный прибывал на остров в качестве ссыльнопоселенца,
- 53 -
Исторические науки
Historical Sciences
ему в обязательном порядке выделялась женщина для ведения хозяйства. Так вот, некий Карл Казимирович Новиковский, католик по вероисповеданию, брал в жены православную христианку Матвееву Елизавету Федоровну, каторжанку Александровской тюрьмы. Он обязуется, как отмечалось в записке, «не поносить свою супругу за веру, не склонять в свою веру через прельщения или угрозы и воспитывать детей в православии» [2, с. 10]. Необходимо сказать, что таких документов в метрических книгах содержится значительное количество. Изучая их, мы пришли к выводу: практически все, кто вступал в такие браки, будучи последователями других вероисповеданий, со временем переходили в православие. Для этого из окружного полицейского управления в адрес Свято-Покровской церкви присылался статейный список о каторжанине с прикрепленным прошением о «незамедлительном» принятии православной веры. Так, например, Карл Казимирович Новиковский, вступивший в брак с православной христианкой 10 апреля 1895 г., сам становится православным уже в 1897 г. [2, с. 70].
Посещая остров, духовенство наблюдало и за тем, в каких бытовых условиях жили здесь люди, преступившие закон. Вот о чем пишет в 1891 г. благочинный священник Павел Мичурин в своих заметках: «Каторжные, которые уже кончают тюремные сроки, живут в хатках поблизости к тюрьме. Живут одиноко, многие без женщин. Обстановка их жилищ более чем скромная, но в общем сносная. Жильцы на свою долю особенно не сетуют, хотя затаенная скорбь и видна на их бледных лицах» [8, с. 1839-1843].
Кроме церковного окормления каторжных и ссыльнопоселенцев сахалинское духовенство занималось решением других важных проблем, так или иначе связанных с жизнью сахалинской каторги. Военный губернатор острова Сахалин А.М. Валуев представлял Приамурскому генерал-губернатору доклад, в котором подтверждал крайнюю затруднительность для настоятеля Свято-Покровской тюремной церкви обходиться без помощника. Среди всего прочего должность тюремного священника требовала исполнения всех духовных треб для четырех с лишним тысяч прихожан и обозрения по полугодиям церквей местного (северного) благочиния. Священнослужитель должен был единолично вести церковные книги (метрические, исповедных росписей и приходно-расходные авансовые счета), наблюдать за церковным имуществом и архивом, преподавать Закон Божий в учебной команде поста Александровский и в двух школах Александровска, общее число еженедельно преподаваемых им уроков равнялась тридцати [11, с. 34].
Во всеподданнейшей записке о современном состоянии Северного Сахалина к 19051906 гг. военный губернатор, полковник А.М. Валуев, писал: «В настоящее время на острове 4 священника, которые исполняют требы при Александровской, Рыковской и Дербинской церквях и один военный при Сахалинской местной команде. Православное население Сахалина к религии относится безразлично. Миссионерская деятельность среди инородцев сводиться к нулю» [1, с. 13]. Он так писал потому, что это был уже другой период, период после русско-японской войны. Основная задача, стоявшая в то время перед духовенством острова, заключалась в устроении нормальной приходской жизни. В 1907 г. тот же А.М. Валуев отмечал: «Между тем, порочное население крайне нуждается в религиозно-нравственном воздействии» [2, с. 8-9]. Даже несмотря на то, что каторга уже была закрыта, она продолжала оказывать негативное влияние на нравственный облик островного населения.
Хотелось бы еще раз охарактеризовать пребывание в тюрьмах острова. Начальник Главного тюремного управления А.П. Саломон писал, что оно чрезвычайно гибельно. Это отражалось на самой личности человека, которого привели на каторгу стечение обстоятельств или преступные деяния. Этому влиянию были подвержены также и те, которые пытались сохранить нравственные и духовные ценности. А.П. Саломон приходит к заключению - внешняя религиозность, привычная для русского человека, окончательно пропадала в условиях Сахалинской каторги. Проявление религиозных чувств, крестное знамение или чтение молитвы после официальной приводили к тому, что любой каторжанин мог посмеяться над таким человеком или ударить и оскорбить [12, с. 74-80]. Следуя предписаниям вышестоящего тюремного начальства, выполнение религиозных обрядов в местах пребывания заключенных сводилось лишь к общему пению молитв в установленное время. Для этого стройному церковному пению обучали самих каторжан, которые на общие работы не назначались. После вечерней молитвы объявлялся отбой, после чего камерные старосты собирались в тюремной канцелярии для получения на следующий день подряда обязательных работ. Утром, в назначенный час, дежурный надзиратель будил людей, которые после общей утренней молитвы пили чай и отправлялись на указанные участки [6, с. 434]. Подводя итог своим многолетним наблюдениям, начальник Главного тюремного управления А.П. Саломон говорил: «Нравственность населения стоит на самом низком уровне, преступления часты и совершаются не только единоличными лицами, но и организованными шайками» [12, с. 74-80]. Подтверждение этому мы находим в воспоминаниях у священника VIII благочиния, который совершал свое служение на Сахалине. Он писал: «Пятая
- 54 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №3, 2015 Historical and social educational ideas Tom 7 #3, 2015_________________________
часть прихожан совершенно потерянные люди для государства, Церкви и общества. Это действительно, «бывшие» люди, они живут чем угодно, но только не честным трудом» [5, с. 31]. Отбыв свой срок, часть уже бывших каторжан, покидала остров, а некоторые оставались и устраивали здесь свою жизнь. Кто не хотел больше жить на Сахалине, обосновывались на соседних территориях. В журнале «Церковные ведомости» № 29 от 1899 г. есть заметка об устроении Свято-Троицкого Николаевского монастыря в Южно-Уссурийском крае. Между прочих сведений о становлении этой Дальневосточной обители автор приводит список тех, кто привлекался к строительству монастырских храмов и корпусов: «Пришлось взять корейцев, плохих, ленивых работников, и частью отпускных солдат, частью же ссыльных с острова Сахалин, отбывших свой срок. Сахалинцы были трезвы, кротки и мирны; но это не помешало некоторым из них, впоследствии, со взломом обокрасть монастырь» [13, с. 1160-1162].
Еще раз хочется подчеркнуть. Сама работа с ссыльными и каторжанами требовала особого подхода. Мы уже отмечали то, что островные священнослужители непосредственно участвовали в повседневной жизни учреждений исполнения наказаний. Даже после официальной отмены каторги на Сахалине, в исторических документах и в периодической печати сахалинских православных священнослужителей так и продолжали называть «тюремное духовенство».
Нам удалось рассмотреть некоторые факты из жизни островного духовенства. Сахалинскому тюремному служению мешали условия, в которых жила каторга. Мы увидели, насколько сурова была жизнь заключенных, а жестокость и безразличие тюремного начальства не знали границ. Стоит отметить некую удаленность каторжан от религиозной жизни. Они практически ею не интересовались. Как отмечают современники, в островных церквях молилось в основном свободное население, места арестантам там не находилось. Усложнялась работа и тем, что в имеющихся тюрьмах не было домовых церквей или помещений, где бы совершались богослужения. Приписанные к ним храмы располагались за оградой тюрьмы, как правило, в поселении. Мы смогли увидеть уникальный пример жертвенного служения среди ссыльных и каторжан со стороны яркого представителя сахалинских священников того периода - протоиерея Александра Унинского. Его внимание, отеческая любовь и забота делали невозможное - давали надежду даже тем, кто приговаривался к смерти. Рассматриваемому нами виду служения островного духовенства мешали развиваться многочисленные обязанности священнослужителей. Приписанные к Тюремному ведомству батюшки в своих обязанностях ничем не отличались от приходских. Именно заботы о приходской жизни забирали все силы, а на работу с каторжанами времени практически у них не оставалось. Несмотря на сложности и специфику островной жизни, духовенство Русской Православной Церкви по мере своих возможностей участвовало в деятельности каторги, несло людям свет христианства и нравственные ориентиры.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Государственный исторический архив Сахалинской области (ГИАСО). Ф. 20. Оп. 1.
2. ГИАСО. Ф. 21. Оп. 1.
3. ГИАСО. Ф. 23. Оп. 1.
4. Дорошевич В. Сахалин. (Каторга). Всероссийский фонд культуры Сахалинское отделение Литературноиздательское объединение «ЛИК». - Южно-Сахалинск, 1991. (Текст печатается по изданию Влас Дорошевич «Сахалин (Каторга)». - М., 1903).
5. Иерей восьмого благочиния с Сахалина // Владивостокские епархиальные ведомости. - Владивосток, 1911. -№ 1. - 31 с.
6. Ливин Ф. Записки сахалинского чиновника // Тюремный вестник. - СПб, 1901.
7. Лобас Н.С. Каторга и поселение на острове Сахалин (Несколько штрихов из жизни русской штрафной колонии). Типография В.Н. Шимкина в г. Павлограде, 1903.
8. Мичурин Павел, священник, благочинный. Из путевых заметок во время поездки от г. Владивостока к портам Охотского моря с преосвященным Гурием, епископом Камчатским, в 1891 году. Прибавления к Церковным Ведомостям // Церковные ведомости. - СПб, 1892. - № 51.
9. Официальные сообщения // Церковные ведомости. - СПб, 1908. - № 15.
10. Панов А.А. Сахалин как колония // Очерки колонизации и современного положения Сахалина. - М., 1905.
11. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 1133. Оп. 1.
12. Саломон А.П. Остров Сахалин. Из отчета бывшего Начальника Главного Тюремного Управления // Тюремный вестник. - СПб, 1901.
13. Устроение Свято-Троицкого Николаевского монастыря в Южно-Уссурийском крае. Прибавление к Церковным ведомостям // Церковные ведомости. - СПб, 1899. - № 29.
14. Чехов А.П. Остров Сахалин. - Южно-Сахалинск, 1980.
REFERENCES
1. The Sakhalin Oblast State Historical Archive (GIACO) F. 20. L. 1.
2. (GIACO) F. 21. L. 1.
3. (GIACO) F. 23. L. 1.
- 55 -
Исторические науки
Historical Sciences
4. Doroshevich V. Sakhalin (Penal Colony)/ All-Russian cultural fund Sakhalin branch of the literary and publishing Association “UK”. [Vserossijskij fond kul'tury Sahalinskoe otdelenie Literaturno-izdatel'skoe ob#edinenie «LIK».]. Yuzhno-Sakhalinsk. 1991. (The text after publication Vlas Doroshevich Sakhalin (Penal Colony. Moskva, 1903).
(in Russ)
5. The eighth diocese priest from Sakhalin. [Ierej vos'mogo blagochinija s Sahalina]. Vladivostokskie Diocesan bulletin. Vladivostok, 1911. NO. 1.
6. Livin F. Notes of Sakhalin official. [Zapiski sahalinskogo chinovnika]. The prison journal. Sankt- Peterburg, 1901.
(in Russ)
7. Lobas N.S. The penal colony and settlement on Sakhalin Island. (A few strokes from the life of the Russian penal colony). [Katorga i poselenie na ostrove Sahalin (Neskol'ko shtrihov iz zhizni russkoj shtrafnoj kolonii)]. Shimkin’s printing house in the city of Pavlodar.1903. (in Russ)
8. Pavel Michurin, the priest. From travel notes made during the trip from Vladivostok to the ports of Okhotsk with Kamchatka bishop Guriy in the year 1891. [Iz putevyh zametok vo vremja poezdki ot g. Vladivostoka k portam Ohotskogo morja s preosvjashhennym Guriem, episkopom Kamchatskim, v 1891 godu.]. Additions to the church bulletin. The Church bulletin. Sankt- Peterburg. 1892. NO. 51. (in Russ)
9. The official communications. The church bulletin. Sankt- Peterburg, 1908. NO. 15. (in Russ)
10. Panov A.A. Sakhalin Island as a colony. [Sakhalin Island as a colony.]. Essays of colonization and the current situation on Sakhalin. Moskva, 1905. (in Russ)
11. The Russian State historical Archive of Far East (RGIA DV). F. 1133. L. 1. (in Russ)
12. Salomon A.P. Sakhalin Island. From the report of the former Chief of the main prison administration. [Ostrov Sahalin. Iz otcheta byvshego Nachal'nika Glavnogo Tjuremnogo Upravlenija.]. The prison journal. 1901. (in Russ)
13. The construction of Holy Trinity Nicholas monastery in the South Ussuriysky Region. [Ustroenie Svjato-Troickogo Nikolaevskogo monastyrja v Juzhno-Ussurijskom krae.]. Addition to church bulletin. The church bulletin. 1899. № 29.
(in Russ)
14. Chekhov A.P. Sakhalin Island [Ostrov Sahalin]. Yuzhno-Sakhalinsk, 1980. (in Russ)
Информация об авторе Information about the author
Пряшников Сергей Владимирович (игумен Фи- Prashnikov Sergey Vladimirovich (hegumen ларет), кандидат богословия, аспирант кафед- Philaret), Candidate in Theology, Postgraduate ры истории Русской Православной Церкви бо- student, Chair of Russian Orthodox Church His-гословского факультета Православного Свято- tory, Theology Faculty, Saint Tikhon’s Orthodox Тихоновского гуманитарного университета University of Humanities in Moscow,.
г. Москвы, Москва, Россия Moscow city, Russian Federation
tigra1978@list.ru tigra1978@list.ru
Получен: 17.03.2015 Received: 17.03.2015
- 56 -
