CC BY
226
Максимцев И.А., Межевич Н.М., Разумовский В.М.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА ПЕРЕД ВЫЗОВАМИ «ANNUS HORRIBILIS»: НА ПОРОГЕ НОВОЙ РЕГИОНАЛИЗАЦИИ
Аннотация. Современная экономическая система неразрывно связана с процессами глобализации и регионализации. Международная экономическая нестабильность становится частью глобальной политической нестабильности. Очевидны масштабные изменения в структуре, географии, модели управления мировой экономикой. Однако теоретическое осмысление указанных изменений несколько отстает от текущих практик. Таким образом, целью данной статьи является выявление основных проблемных составляющих в моделях управления экономическими процессами и их причины, а также предложение возможных сценариев выхода из кризиса.
Ключевые слова. Глобализация, мировая экономика, регионализация, средний класс, модели управления.
Maksimtsev I.A., Mezhevich, N.M., Razumovsky V.M.
THE WORLD ECONOMY FACING THE CHALLENGES OF THE «ANNUS HORRIBILIS»: ON THE THRESHOLD OF NEW REGIONALIZATION
Abstract. The modern economic system is inextricably linked to the processes of globalization and re-gionalization. International economic instability becomes a part of global political instability. It is obvious that there are major changes in the structure, geography and governance models of the global economy. However, theoretical understanding of these changes lags behind current practices. Thus, the purpose of this article is to identify the main problematic components in the models of management of economic processes and their causes, and to offer possible scenarios of coming out of the crisis.
Keywords. Globalization, world economy, regionalization, the middle class, management models.
В середине второго десятилетия двадцать первого века становится очевидным изменение содержания глобализации как тенденции мирового развития и как научной категории. Сохраняя те технологические преимущества, которыми характеризуется глобализация, необходимо больше учитывать региональную специфику в мировом развитии. Экономические и политические вызовы глобального развития делают «несчастливым годом» (annus horribilis) любой из ближайших лет.
ГРНТИ 06.51.25
© Максимцев И.А., Межевич Н.М., Разумовский В.М., 2017
Игорь Анатольевич Максимцев - доктор экономических наук, профессор, ректор Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Межевич Николай Маратович - доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры европейских исследований Санкт-Петербургского государственного университета.
Разумовский Владимир Михайлович - доктор географических наук, профессор, заведующий кафедрой региональной экономики и природопользования Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Контактные данные для связи с авторами (Максимцев И.А.): 191023, Санкт-Петербург, Садовая ул., 21 (Russia, St. Petersburg, Sadovaya str., 21). Тел.: 8 (812) 310-38-23. E-mail: [email protected].
Попытки периодизации общественного развития не всегда эффективны, но необходимы в научной практике. В конце XX века «хорошим тоном» стала критика знаменитой работы Освальда Шпенглера, опубликованной в 1918 году [1]. Однако XXI в. показал, что многие прогнозы Шпенглера просто опередили время. Можно вспомнить и труды британского историка Эрика Хобсбаума [2]. Как известно автор «сократил» двадцатый век на 23 года. С его точки зрения, он начался в 1914 году вместе с Первой мировой войной и закончился в 1991 году после распада СССР. Подобный подход дискуссионен, но понятен. Значимость как 1914 года, так и 1991 года для европейской, да и для мировой истории очевидна. Вместе с тем, любая дата условна. Возникает вопрос о том, когда переход к двадцатому веку стал неизбежен: в 1914 или, например, в 1913-м году? В этом контексте 2016 год напоминал если не 1914, то вполне адекватен 1913-у. В этот год в рамках старой системы процесс разрушения модели международных отношений, в том числе экономических, стал необратимым. Brexit, Сирия, тупик по Украине, реформа МВФ и выборы в США резко усилии экономическую и политическую неопределенность.
Возвращаясь к вопросу о периодизации и прогнозировании в общественных науках, отметим, что наиболее эффективный научный анализ междисциплинарен. Состояние мировой экономики неизбежно оказывает важное, а вероятно и детерминирующее воздействие на глобальное и региональное развитие. Масштабные изменения в структуре, географии, модели управления мировой экономикой очевидны. Столь же очевидно то, что теоретическое осмысление указанных изменений несколько отстает от текущих практик. Еще в 1994 году Генеральный секретарь Международной организации труда М. Хансен отмечал: «Сегодня мир, почти лишенный путевой нити, пытается наощупь найти новый баланс, новое соотношение сил между государством, рынком и гражданским обществом» [3, с. 15].
Собственно об этом же говорили и в России, причем достаточно давно. Экс-министр иностранных дел России И. Иванов писал в 2011 году, в период относительной стабильности: «Разворачивающийся на наших глазах мировой финансово-экономический кризис, по-видимому, знаменует собой окончание целой эпохи безраздельного интеллектуального и идеологического преобладания неолиберализма» [4, с. 80]. Тем не менее, экономический кризис и терроризм, амбиции ряда стран, чей экономический и политический статус стал оспариваться, откладывали дискуссию об идеологии и модели экономического развития на более спокойные времена, которые, однако, не наступили. Постепенно началась деструкция краеугольного принципа международного права - «pacta sunt servanda» (договоры должны соблюдаться). Эти процессы, в свою очередь, ударили по всей системе права, в т.ч. и коммерческого.
В совокупности указанные процессы поставили под вопрос позитивные практики глобализации. Самоценность глобализации была связана с тем, что она должна была способствовать повышению благосостояния если не всех, то большинства. Однако большинство домохозяйств в развитых экономиках мира за последние десять лет не ощущает роста своих доходов. Деградация среднего класса должна быть признана важным, но не единственным системообразующим признаком текущей модели экономического развития. Изменилось и само понимание темпов экономического роста. Однако эти изменения в одних странах и регионах уже приводят к масштабным потрясениям и изменениям, а в других лишь фиксируются статистикой.
Современное геоэкономическое пространство развивается по своим законам и правилам, одно из которых связано с тем, что глобальный рынок всегда выгоднее национального или регионального, в силу его масштабов. Границы экономического или экономико-географического пространства, или какого-то отраслевого рынка уже давно не совпадают с территорией отдельного государства. Произошел переход от системы «рынок - государство» к системе «много государств (но не все государства) -один рынок». Одновременно, проблемы ведущих государств становятся проблемами всех. Глобализация рассматривалась именно как инструмент нового баланса между технологическим прорывом и гуманитарными, общечеловеческими ценностями. Глобализация должна была обеспечить эффективное экономическое развитие для всех или почти для всех. Этого тоже не произошло. Попытка оказалась как минимум спорной, с точки зрения конечного результата. «Новая нормальность» возможно и будет базироваться на концепции глобализации, но это будет ее иное прочтение [5]. Постановка вопроса о «новой нормальности» свидетельствует о том, что для значительной части экспертов и политиков текущая ситуация нормальной не является.
Рассматривая текущую ситуацию в мировой экономике, следует вспомнить то, что 2016 год с точки зрения МВФ и не обещал быть легким: «Риски для мировых перспектив все еще смещены в сторону снижения роста и связаны с продолжающимися корректировками в мировой экономике: общим замедлением роста в странах с формирующимся рынком, перебалансировкой в Китае, снижением цен на биржевые товары и постепенным ужесточением необычно мягких денежно-кредитных условий в США. Если трудности, связанные с этими ключевыми процессами, не будут успешно преодолены, мировой рост может застопориться» [6, с. 2].
В конце 2016 года уже очевидно, то, что речь идет не о том, что устойчивый рост в мире в целом и в Европе в частности закончился. Проблема не в корректировке экономических прогнозов в сторону уменьшения, а в формировании новых правил в глобально-региональной экономике. С нашей точки зрения, концепция глобализации, вероятно, стала адекватным по времени и по теоретическому содержанию отражением экономических процессов, проходящих начиная с конца 80-х и включенных в научный оборот в России в начале 90-х годов прошлого века.
После достаточно активных дискуссий сложилось классическое определение глобализации. Под глобальной экономикой мы и не только мы понимали такую систему, которая «в реальном времени работает как единое целое в мировом пространстве, все равно, касается ли это капитала, менеджмента, труда, технологии, информации или рынков» [7, с. 3]. Однако современные экономические практики в сопоставлении с этим определением свидетельствуют о том, что эпоха глобализации завершается, или она (глобализация) находится в процессе сложной трансформации. Причем одно из направлений такой трансформации - ренессанс регионализации. «Примат платёжеспособного спроса над факторами производства подтолкнет процессы регионализации, «огораживания», с целью ограничить допуск конкурентов к «своим» клиентам, что мы уже видим в политике по формированию эксклюзивных зон для своих корпораций, попытках переписать глобальные правила игры» [8].
Еще раз вернемся к определению глобализации, в том ее понимании, которое доминирует в настоящее время. М. Альброу писал: «Глобализация - совокупность всех процессов, посредством которых происходит инкорпорация населения планеты в единое мировое сообщество, глобальное сообщество» [9, с. 9]. Предположим, но зададим вопрос, в какой степени за прошедшие тридцать лет сложилось мировое сообщество? Следующий важный вопрос: в глобализации нам важен процесс или результат? Сегодня важнейшая проблема заключается в том, что глобализация мировой экономики больше не означает стабильного экономического роста, для большинства стран она не означает даже среднего роста. Изменилось и само понятие «средние темпы роста», они уже практически равнозначны возможной статистической погрешности. В этих условиях плохо решаются фундаментальные вопросы жизни человека на планете, какими являются воспроизводство материальной базы производства, улучшение условий жизни и труда людей, накопление богатства, формирование здоровой экологии, улучшение управления.
В течение следующих, по экспертным оценкам, 30-40 лет в мировой экономике продолжится перестановка сил. Промышленно развитые страны Северной Америки, Западной Европы и Япония постепенно утратят роли лидеров, несмотря на очевидное замедление темпов роста Китая. Возможности прежней модели мирового экономического и политического развития исчерпаны. Хорошие экономические перспективы будут лишь у стран, выстраивающих альтернативные модели глобального сотрудничества, причем не у стран-одиночек (какими бы крупными игроками они ни были), а у стран, выступающих совместно с другими странами-партнерами в роли «точек сборки» масштабных проектов.
Предположим, что эти нормы идеальны и прошли проверку временем, экономикой и текущей политикой, но даже в этом случае имплементация норм одной цивилизации другой не может считаться достижением. Мировая экономика достаточно долго развивалась под влиянием научно-технического и экономического прогресса Европы и Северной Америки. Однако последние годы убедительно свидетельствуют о том, что прежнее понимание глобализации и роли экономики США и Европы в ней постепенно утрачивается. Эта позиция аргументируется не нами, а прежде всего, европейскими учеными и экспертами [10]. Правящие экономические и политические элиты не могут предложить экономических решений, интересных большинству, но их политическое устройство, основанное на демократии, требует именно таких решений.
Логика политической конфронтации ломает традиционные экономические связи, разрушает территориальное разделение труда. Неизбежно начнется переоценка хозяйственных связей между от-
дельными регионами. Инициатива, вероятно, будет исходить от США. Следует отметить, что американский бизнес громко требует от властей понятной индустриальной стратегии, т.е. де-факто кейнси-анской политики. О промышленной политике говорил в начале своих полномочий и Б. Обама, однако ему не удалось реализовать эту идею, логика промышленного развития оказалась подчинена глобальным инструментам финансового контроля. Новая администрация будет искать возможности для возвращения средств компаний США из-за рубежа.
Новая администрация, вероятно, переориентируется на кейнсианские проекты, неизбежно задавая эту «моду» и для мира в целом. Финансовые ресурсы для этого можно найти. В настоящее время американские ТНК держат за рубежом триллионы долларов, инвестируя в экономику других стран и регионов. Развитие международной торговли создало крупным корпорациям возможность выйти из-под государственного контроля. При этом прибыль была не только приватизирована, но и жестко локализована в пределах количественно ограниченных групп.
Начало 2017 года не будет связано с торговыми войнами, скорее можно говорить о том, что ускорится поиск новой модели стимулирования экономического развития, но ее контуры еще не видны даже на уровне привязки к той или иной экономической теории. При этом продолжится трансформация международного политического порядка, происходящая под влиянием глобализации, трансформируются экономические отношения, заставляя крупные регионы и страны «защищаться», т.е. вступать на путь протекционизма. Глобальный подход к экономическому пространству означает и то, что хозяйствующие субъекты оказываются в поле всемирной конкуренции, следствием чего становится все большая территориальная поляризация уровня и темпов развития стран и регионов, то есть необходимым признаком глобализации можно назвать регионализацию. Процессы регионализации подталкиваются и внешними по отношению к экономике факторами - политическими, социальными, этнографическими.
Развертывается процесс, который можно назвать глокализацией. Глокализацию следует рассматривать как новую версию глобализации, часть процессов новой регионализации. Возможен и подход, предполагающий региональный сценарий глобализации, в рамках которого наиболее полно учитываются национальные экономические модели, специфика расселения, хозяйства. При таком подходе к глобализации неизбежен ренессанс национальных ценностей в культуре, религии, экономических и политических практиках.
При этом понятно, что и география регионостроительства в мировой экономике будет меняться. Вопрос функционирования Транстихоокеанского партнерства (ТИП) приобретает особую значимость. В какой степени и как быстро этот проект будет свернут? Столь же важна судьба переговорного процесса между США и ЕС по Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству (ТТ1Р). Это соглашение предполагало либерализацию торговли и инвестиций, а также устранение или уменьшение регуляторных и других тарифных и нетарифных барьеров между США и ЕС. Создание трансатлантической зоны свободной торговли может означать конец ЕС как самостоятельного циви-лизационного и экономического блока [11, с. 121]. Но в начале 2017 г. мы наблюдаем нарастание скептических взглядов на данный проект по обе стороны океана.
Важно указать и на эволюцию традиционных структур мировой экономики, прежде всего ВТО и МВФ. Сегодня двусторонние и региональные «соглашения о свободной торговле» фактически заменяют собой договоренности в рамках ВТО. Следует учесть и реформирование структуры и принципов деятельности МВФ. С этим связана и проблема мировой пирамиды государственного долга. Все 2010-е годы проблема «плохих госдолгов» была одной из самых острых. И если до последнего времени до полноценных государственных дефолтов дело удавалось не доводить (хотя в случае с Грецией дефолт пришлось всячески маскировать), то в самый канун 2016 года дефолт все же случился - на Украине. При этом, безотносительно истории с Украиной (которая, безусловно, представляет для нас отдельный интерес), государственный дефолт даже в периферийной стране уже привел к изменению устава МВФ и сильно осложнил его дальнейшую работу. Россия, принимая активное участие в реформировании МВФ и вступив в ВТО на правах государства с развитой рыночной экономикой, оказывается, тем не менее, заложницей правил функционирования указанных организаций. Впрочем, в 2015 году указанные структуры американского мирового порядка «первого призыва» утрачивают свои прежние возможности и полномочия.
Таким образом, очевидно, что единый рынок в логике глобализации не выстраивается. Это относится не только к Америке и Европе, но и к системе связей более низкого уровня. Это следует учитывать в рамках дискуссии об эффективной интеграции Европы и России. К сожалению «политика ЕС в отношении России основана на том, что Россия должна привести свою национальную политическую, экономическую и социальную модель в соответствии с западноевропейскими нормами при этом участие России в определении этих норм не рассматривается» [12, с. 25]. Желание воспроизводить существующий относительный консенсус европейских элит понятно. В действующей модели Европейского Союза это была страховка от немедленной делегитимации идеологического и экономического курса. Потребовался референдум в Великобритании и выборы в США для понимания того, что глобальная экономика в прежней модели больше не работает.
Значимый вклад в разрушении глобальной экономики внесли и санкционные режимы. Односторонние санкции, являющиеся, по сути, эксплуатацией экономической взаимозависимости и взаимосвязанности в политических целях, стали универсальным внешнеполитическим инструментом. Причем, как показывает пример санкций США и ЕС против России, их целью, как правило, является именно ослабление конкурента, а не изменение его внешнеполитического поведения. Вместо того, чтобы отменить войны, мировая экономика, став глобальной, сама стала ареной войны [13]. Санкции - это не только инструмент экономического давления в отношении России или самой России, они стали триггером, запустившим очередной виток деградации ВТО и разрушения всей системы международных экономических отношений.
Постановка нашими партнерами вопроса о невозможности следовать модели business as usual, должна быть ориентирована не на Москву или Пекин, но на Вашингтон, Брюссель, Лондон, т.е. на самих себя. Международная экономическая нестабильность становится частью глобальной политической нестабильности. В свою очередь, политическая дестабилизация чревата в т.ч. и военными рисками. Будет ли 2017 год «annus horribilis»? Это зависит от совокупных усилий мирового сообщества, попытка сделать это без России обречена на провал.
Процессы регионализации - «глобальный мир из крупных регионов» - показали, что новым пространством притяжения становится Евразия, но не Европа. Именно здесь находится центр конкуренции для одних и сотрудничества для других мощных геополитических игроков. Огромная, богатая ресурсами территория способна не только связать Восток и Запад, став поистине исполинским мостом, но и выступить новым игроком в новом качестве. Но как, на каких и на чьих условиях это будет происходить? Да, интерес крупнейших держав огромен, но могут ли они, как о том мечтали многие теоретики и политики-идеалисты последней четверти прошлого века, найти общий язык, построить «общий дом» в условиях общей же политической и экономической турбулентности, которая лишь усиливается?
Каковы условия достижения экономического прогресса? С нашей точки зрения, учет региональных особенностей, специфики национальных экономических моделей необходим для выстраивания экономической и политической интеграции. Укажем на то, что эффективный учет региональной специфики, как научная задача, возможен в рамках комплекса подходов современного регионоведения. Новая регионализация оформляется через четыре главных тенденции:
1. Тенденция к размыванию границ между внутренней и внешней политикой. Международная активность крупных регионов и других объектов федеративных государств непосредственно влияет и на международную жизнь, и на внутреннюю политику.
2. Государства или даже группы государств, сохраняя формальный суверенитет, утрачивают влияние, как на мировую экономику, так и на экономику национальную.
3. Расширение состава и рост многообразия экономических и политических акторов.
4. Изменения в содержании угроз международному миру и расширение понятия безопасности на региональный и субрегиональный уровни.
Подведем итоги. Американские и европейские постмодернисты считали, что географические карты, национальная специфика, региональная история вышли из моды, их вытеснили экономические диаграммы, иллюстрирующие финансовую и коммерческую взаимозависимость всего мира. Однако события последних лет показывают, что это не так. Региональная специфика - специфика национальных экономических моделей - неизбежно будет определять характер глобального развития.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М., 1993.
2. Хобсбаум Э. Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914-1991. М.: Независимая газета, 2004.
3. Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики: Доклад Генерального директора МОТ. S1 сессия. Женева, 1994.
4. Иванов И.С. Внешняя политика в условиях глобализации. М., 2011.
5. Тимофеев И.Н. Россия и коллективный Запад: новая нормальность: рабочая тетрадь № 32/2016. Российский совет по международным делам (РСМД). М., 2016.
6. Бюллетень ПРМЭ, январь 2016 года. Вашингтон, 2016.
7. CastellsM., Hall P. Technopoles of the World. London - New York, 1994.
S. Безруков А. Дональд Трамп - 45-й президент США. Что это значит? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/donald-tramp-45-y-prezident-ssha-chto-eto-znachit (дата обращения 10.11.2016).
9. The Globalization of World Politics. An Introduction to International relations / Edited by J. Baylis, S. Smith. Oxford University Press, 1997.
10. European Union in the World 2025. Scenarios for EU relations with its neighbors and strategic partners / Ed. by M. Sus, F. Pfeifer. Dahrendorf Forum, 2016.
11. Белло У. Трансалантическое и транстихоокеанское партнерства: как обуздать ярость народов // Мир перемен. 2015. № 1.
12. Максимцев И.А., Горобашко Е.А., Гаранина О.Л. Международная интеграция России: реалии и перспективы // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2004. № 1.
13. Межевич Н.М. Европа от Лиссабона до Владивостока: общие и частные интеграционные вызовы // Проблемы и перспективы взаимодействия между Европейским союзом, Украиной и Россией в новых условиях: материалы сборника научных трудов Ассоциации «Центр исследований экономического и социокультурного развития стран СНГ, Центральной и Восточной Европы» / под ред. С.Г. Арбузова, Р.С. Гринберга. М., 2015.
