CC BY
30УДК 82/821.0
МИР ДЕТСТВА В ПОЭЗИИ ОГДО АКСЁНОВОЙ И АНТОНИНЫ КЫМЫТВАЛЬ © Монисова Ирина Владимировна
кандидат филологических наук, доцент кафедры истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса МГУ им. Ломоносова Россия, 119991, г. Москва, Ленинские горы, ГСП-1 E-mail: [email protected]
© Микельбантова Ольга Сергеевна
магистрант филологического факультета МГУ им. И. В. Ломоносова Россия, 119991 г. Москва, Ленинские горы, ГСП-1 E-mail: [email protected]
В статье проводится сравнительный анализ стихотворений для детей выдающихся представительниц долганской и чукотской поэзии - Огдо Аксеновой и Антонины Кымытваль. Исследуются способы передачи психологии раннего детства, моментов творческого преображения мира в процессе игры, прослеживается типология детских образов в лирических миниатюрах. Образы детей в поэзии Аксёновой и Кымытваль отличаются неповторимым многообразием, в них ощутимо влияние конкретного культурно-исторического опыта, отражаются и общечеловеческие, и национальные черты: внутренняя свобода и богатство фантазии, готовность и способность к созидательному, творческому труду, здоровые представления о добре и зле.
Ключевые слова: детская поэзия, детская психология, игра, творческое преображение, воспитание, поэтика, типология образов.
CHILDREN'S WORLD IN THE POETRY
BY OHDO AKSENOVA AND ANTONINA KYMYTVAL
Irina V. Monisola
PhD, A/Professor of Department of history of modern Russian literature and modern literary processes,
Moscow State University
Lenin Hills, Moscow, 119991 Russia
Olga S. Mikel'bantova
a student of the faculty of philology, Moscow State University Lenin Hills, Moscow, 119991 Russia
The article presents a comparative analysis of poems for children of prominent representatives of the Dolgan and Chukchi poetry - Ohdо Aksenova and Antonina Kymytval. The author explores the methods of transmission of psychology of early childhood, moments of creative transformation of the world in a game; there is a typology of children's images in lyrical miniatures. Images of children's poetry Akseno-va and Kymytval characterized by a unique variety, they significantly influence the specific cultural and historical experience, are reflected universal and national traits: the inner freedom and wealth of imagination, willingness and ability to constructive, creative work, healthy notions of good and evil . Keywords: children's poetry, child psychology, play, creative transformation, education, poetics, typology of images.
Стихи о детях и для детей в лучших своих образцах стремятся отразить чистое, не отягощенное взрослым опытом мировоззрение ребенка, чуждое условностей и стереотипов. В случае с литературами народов Крайнего Севера и Дальнего Востока к этому добавляются элементы мифопоэтическо-го сознания, что роднит между собой стихи для детей и фольклор. Детская литература названного региона проходила сложный путь становления и развития и испытала на себе сильнейшее влияние культур и литератур с более давней историей (в основном русской, отчасти западной).
Одной из основоположниц поэзии для детей в литературах названного региона стала выдающаяся чукотская поэтесса Антонина Кымытваль. Бе первый стихотворный сборник для детей «Кто это?» вышел в свет в 1968 г. Ю. Шпрыгов [8, с. 19] называет многих поэтов, которые стали для А. Кымытваль творческим ориентиром, в первую очередь, ее старших современников К. И. Чуковского, С. Я. Маршака и А. Л. Барто - с последней ее связывали не только литературные контакты, но и личная дружба. Однако находящиеся на стадии становления младописьменные литературы выдвину-
ли к этому времени и своих талантливых мастеров слова, среди которых были чукотские литераторы Юрий Рытхэу, Василий Ятыргин, Виктор Кеулькут, замечательный эскимосский лирик Юрий Анко. Поэтому созревание А. Кымытваль как поэта, детского поэта в частности, происходило также в процессе взаимодействия с творчеством земляков.
Долганская поэтесса Огдо Аксенова в какой-то мере создавала традицию сама, будучи первым и едва ли не единственным представителем долганской литературы, создателем национального алфавита, азбук, учебников и словарей, настоящим подвижником в сфере просвещения и сохранения культуры своего народа. При этом на нее оказали влияние традиции русской и украинской поэтической классики (в особенности стихи С. Есенина и Т. Шевченко) и творчество представителей других малочисленных народов региона. Наряду с книгами для взрослого читателя («Бараксан», «Талые воды» и др.), Аксенова публиковала стихи и сказки для детей (сб. «Морошка», «Тундровичок» и др.) [1; 2]. Сопоставление произведений, созданных двумя поэтессами для детской аудитории, позволяет выявить как индивидуальные, так и общие черты проблематики, передачи авторами детской психологии, а также особенности поэтики и стиля.
Одним из наиболее заметных и характерных для А. Кымытваль стихотворений этого круга - «Весеннее», которое вошло в ее второй сборник «Тебе» (1969). Центральным в стихотворении стал мотив игры природы с человеком; солнце, как ребенок, играет с людьми: «... дурачится, / Открыто смеется / Над теми, кто в пологе прячется», «И вперит глазищи, / И влезет без спроса в ярангу», «целует девчат безнаказанно» [5, с. 21]. С помощью этих олицетворяющих метафор антропомор-фичность образа светила усиливается. Весеннее солнце предстает как шаловливый, непоседливый и любопытный ребенок:
Таись не таись -Подсмотрит такие секреты, Сердись не сердись -
Обходит любые запреты (пер. В. Сергеева).
Его капризы и шалости граничат со своенравием:
А если найдёт Тоска на него или злоба -За тучи зайдёт Тогда отыщи-ка попробуй. Но если же кто Ему откровенно приглянется, Оно ни за что
До вечера с ним не расстанется.
Шаловливое дитя рвется всем помогать, но часто только мешает:
Порой от такого Помощника просто нет спасу... Открыто бросает свой вызов И прятать не хочет Капризов своих и сюрпризов [5, с.21].
В этом стихотворении А. Кымытваль высказывает мысль, расходящуюся с традиционными методами воспитания детей: послушные дети нужны лишь для удобства взрослых, самому же ребенку совсем не следует, а в некоторых случаях даже вредно, быть послушным. Детям необходимо двигаться и шалить, чтобы свободнее познавать мир, потому что чрезмерная дисциплина убивает детскую открытость и непосредственность, гасит творческие силы, слишком рано загоняет в рамки пока ненужных «взрослых» условностей. Люди в ее стихотворении ждут от солнца «послушания» и дисциплинированности, совсем как взрослые - от ребенка. Очевиден параллелизм образов как центральная идея стихотворения: солнце - ребенок, люди (коллективный образ) - взрослые. Вывод, к которому приходит поэтесса: необходимо уважать детскую свободу так же, как и считаться с капризами природы, которую олицетворяет солнце: «... оно служит Лишь тем, - учат мудрые старцы, - Кто чутко с ним дружит,Кто с солнцем умеет считаться [5, с. 22]. Дети, в свою очередь, слушаются именно тех, кто их любит и уважает. По мысли Ю. Шпрыгова, это стихотворение отражает «забавный детский взгляд на мир» [8, с. 19].
Выделим еще одно стихотворение, вошедшее в сборник «Тебе», - «В ожидании Нового года», в котором отражение непосредственного детского восприятия мира дополняется философскими размышлениями ребенка. В его наивной философии поэтесса видит глубинное понимание смысла бытия
и целей человеческой жизни. Стихотворение построено в форме диалога взрослого с ребенком. Вопросы последнего отражают его конкретно-образное мышление, желание все потрогать руками и попробовать на вкус: «Новый год? А где его отыскать?», «А какой же он? Покажи скорей. /Может, вот он - среди прохожих?», «А конфет, скажи, принесет он мне?» [5, с. 34]. Ответы взрослого способны утолить познавательные потребности маленького собеседника, и, что важно, они ненавязчиво назидательны, лишены высокомерно-нравоучительных интонаций. В словах взрослого человека слышится искренняя забота о ребенке, его чувствах и будущем счастье, стремление внушить ему веру в светлое и справедливое начало жизни:
Новый год - это много-много дней, Много дум и желаний хороших. ... щедр он не только на сласти -Он нас сделает взрослей, умней, Он подарит нам новое счастье. И с ним, может, дверь из космической тьмы Нам откроют звёзды подросшие.
Но у ребенка есть свои категоричные и бескомпромиссные взгляды на то, что такое справедливость:
Пусть враги тогда переедут, а мы Здесь останемся - мы же хорошие. Пусть с земли Новый год, ты ему скажи, Всех плохих, непослушных прогонит: Ведь тогда веселее нам будет жить, Ведь тогда нас никто не тронет [5, с. 34].
Дети всегда чутко и остро реагируют на малейшую несправедливость, поэтому, как видим, именно в слова ребенка поэтесса вложила тревогу за будущее всех хороших и честных людей.
Причудливая образность, свойственная детскому мировосприятию, проявилась в стихотворении «Что же это?», вошедшем в сборник 1968 г. «Кто это?». Оно построено в форме диалога, но на этот раз диалога детского, «горизонтального». Олицетворяющая метафора - главный художественный прием, лежащий в основе образной системы этого стихотворения, что, впрочем, характерно для детской литературы вообще. У Кымытваль, поэзия которой тесно связана с бытом народа, дети, с младенчества привыкшие к трудовой жизни, в капельках росы могут увидеть трудовой пот природы:
Небо синее, день встречая, Не минуту, не год, а века На себе держит уток, чаек, Солнце, ветер и облака. И ночами стоит на посту: Это тоже нелёгкое дело -На себе держать темноту. Поработало - вот и вспотело [4, с. 10].
Детское сознание очеловечивает мир природы, вызывая у читателей радостное чувство сопричастности и сопереживания, пробуждает в них способность видеть прекрасное вокруг.
Метафоричность и самобытность детского «обживания» окружающего мира нашли отражение в стихотворении Огдо Аксёновой «Рисунок» (пер. Л. Яхнина). Основное внимание поэтессы сосредоточено на словах девочки Татый:
- Нет, мама, это не цветы, А звезды на снегу. Они упали с высоты, И я их берегу. Упали утром ранним, Лежат в моей тетрадке И с северным сияньем Играют в прятки [2, с. 9].
В стихотворении, как видим, сопоставляются мировосприятие взрослое, более шаблонное, и детское, на стороне которого симпатии поэтессы и, вслед за ней, читателей. Мышление детей более свободно, поэтому способно находить разнообразные, часто очень поэтичные связи между самыми разнородными явлениями и предметами. Поэтесса побуждает читателя взглянуть на мир глазами ребенка и художника, которые в данном случае тесно сближаются из-за способности увидеть в природе чудо. Его невозможно объяснить рационально, к чему обычно стремится зрелый разум, и поэтому слова девочки обретают еще более глубокий смысл.
Детской готовности увидеть чудо посвящено и стихотворение О. Аксёновой «Чу-кил-лик!». Лирический герой этого стихотворения - ребенок, который мечтает увидеть гнездо кулика, прилетевшего в тундру весной. Текст начинается с приветствия-звукоподражания в честь весны: «Тундра весело запела: / Чу-кил-лик! Чу-кил-лик! /По весне к нам прилетела /Птица петрая кулик... [2, с. 12]
Звукоподражание «чу-кил-лик» повторяется рефреном на протяжении всего стихотворения. Художественным открытием О. Аксёновой стал «психологизм» образа птицы-кулика, повадкам которой отведено больше внимания, чем внешним деталям, впрочем, очень выразительным и тронутым авторской иронией:
Ноги - крючья. Нос длинней, Чем олений прут хорей... Ты умна и осторожна, Птица чуткая кулик. И за мною глазом зорким Настороженно следишь, Птица тайная кулик.
Через мелодичное, певучее звучание стихотворения, которое Л. Яхнину удалось сохранить в переводе, читатель воспринимает своеобразную красоту, незаурядный ум и смекалку, свободолюбие птицы - то, чем она завораживает героя-ребенка. В стихотворении утверждается мысль о бережном отношении к природе («Не хочу тебя обидеть, / А хочу тебя увидеть»), о том, что каждое живое существо жаждет свободы и должно быть свободным.
Важнейшее место в поэзии для детей обоих авторов занимают стихи, в которых главными героями становятся сами дети. В стихах создана целая галерея образов маленьких героев: любознательные и непоседливые девочки-хозяйки («Мешочек с умом», «Кто хозяйка?», сборник «Непоседа» - стихи о девочке, по имени Илюкинэ), мальчик Тэнтикэй, который хочет казаться взрослым (стихотворение «Кто это?»), шаловливый Тато («Безухий - с ушами?!») - у Кымытваль; мечтательный и сообразительный Уйбача и неловкий, но старательный Бакыт (книга «Тундровичок») - у Аксёновой. Все герои изображены любовно и с юмором. П. Нефедов отмечал «мягкую лиричность», «лукавый юмор», «легкость стиля» детской поэзии Кымытваль [7, с. 4]. Эти характеристики применимы и к детским стихам Аксёновой. Большая часть таких стихотворений - лирические миниатюры, в которых запечатлены разнообразные бытовые сценки, игры, проявляются характеры детей, богатство детского воображения. Так, мальчику Уйбаче посвящены несколько стихотворений в книге О. Аксёновой «Тундровичок» (1979), поэтому их можно рассматривать как цикл (пер. С. Пайны).
Доверчивая детская фантазия способна прозревать чудеса в самом обыденном, выстраивать неожиданные аналогии: самолет представляется огромной железной рыбой («Ух, какой большой налим! /И на нём мы полетим?»); мир природы, увиденный с высоты, вызывает сначала восторг, а затем испуг у впечатлительного ребенка:
Облака под нами Белыми холмами, Пологом оленьим Землю укрывают. Кажется река нам Вьющимся арканом... Землю нашу прячет Самолет от нас. [3, с. 11]
Мальчик пугается не столько высоты, сколько разлуки с землей («Полетим на нем низко-низко, / И земля будет близко-близко»). Окружающий мир оживляется воображением Уйбачи, способным
вдохнуть жизнь даже в неодушевленные предметы - самолет, поезд. Если самолет показался мальчику огромной рыбой, то поезд напомнил ему оленя - эти ассоциации отражают бытовые реалии жизни народа, закрепившиеся в сознании маленького героя:
Скорый поезд, как олень.
Ночь бежал и целый день.
Но бывало, что устанет:
Ход замедлит поезд, встанет.
Отдыхает поезд стоя,
Как олень, в снегу по пояс [3, с. 13].
О том, какое удовольствие доставляет мальчику общение с живой природой, рассказывает стихотворение «Уйбача рад». В нем отразилось стремление каждого ребенка творчески преобразовывать мир, нередко в самых забавных формах: Уйбача решил вывести птенца в пустом птичьем гнезде, найденном в кустах, из куриного яйца, взятого в холодильнике: «Положу в гнездо яичко /И накрою рукавичкой, /И из этого яйца /Буду ждать теперь птенца» [3, с. 14].
Творческое преобразование действительности, за которое берется Уйбача, отразилось и в стихотворении «В городе» (пер. Л. Яхнина). Мальчик скучает по родному поселку в тундре, вспоминает «лед океанский /И говор долганский». Воображение приходит ему на помощь: «Уйбача берёт апельсинные корки, / Кладёт на столе апельсинные горки, / За рыбой уходит по скатерти синей / На лодке из корочки апельсинной [3, с. 15].
Детская игра освобождает сознание человека от правил и условностей, позволяет перейти грань между реальным и воображаемым, поэтому Уйбаче так легко прогнать тоску по тундре, в отличие от взрослых людей (лирические герои многих стихотворений А. Кымытваль и О. Аксёновой с трудом преодолевают в себе чувство ностальгии по малой родине).
Стихотворение «Помогаю» (пер. В. Кравца) отразило работу творческого сознания ребенка в общении с природой. Текст написан от первого лица - эта форма приближает лирического героя-ребенка к читателю. Как и в стихотворении «Уйбача рад», малыш стремится созидать и творчески преобразовывать мир, чувствуя себя его органической частью: «Песни птички я люблю, /Ей комариков ловлю, /Помогаю серокрылой /Прокормить птенцов крикливых. [3, с. 16].
Звучание стихотворения имеет песенный характер, как и в случае с «Чу-кил-лик!». Важную роль в создании этого эффекта играют звукоподражания («Чып-чып, чыбы-чак», - / Пела звонкая чы-чаак»), создающие еще и внутренние рифмы [2, с. 10]. Творческое сознание приближает ребенка к природе, он учится дружить, воспринимая птицу и ее птенцов как близких друзей, учится быть отзывчивым и чутким к чужим трудностям.
Главный герой лирической миниатюры «Малыш Бакычык» (пер. В. Кравца) отмечен мягким авторским юмором: искренне стремясь помочь старшим, он попадает в неприятные ситуации. Сообразительность и настойчивость малыша проявляются в его рассуждениях о том, как решить неизвестную жизненную задачу - поймать рыбку в ведре. Эти рассуждения занимают большую часть текста:
И руками поймаешь не вдруг -Выскользает сорожка из рук. Он ведро опрокинуть бы рад, Да не может - еще маловат. Он другое придумал - ура! -Воду ложкой хлебать из ведра. Он собаку позвал, чтоб она Воду выпила жадно до дна. [3, с. 19]
Пытаясь найти выход из затруднительного и непривычного для него положения, Бакычык познает действительность, развиваются его воображение, ум и смекалка.
Взросление маленького героя происходит и в стихотворении «Бакыт». Мальчику хочется делать то же, что и взрослые, поэтому он пытается сам поставить рыбацкую сеть и ничего не выходит, но его неудача в этом деле осмысляется поэтессой как обретение нового жизненного опыта.
Герои лирических миниатюр А. Кымытваль тоже отличаются любознательностью и творческим мышлением, но их поведение и поступки более созидательны. Отметим важную особенность сборника «Кто это?» - вопросительные заглавия многих стихотворений («Кто хозяйка?», «Что же это?»,
«Безухий - с ушами?!», «Кто это?»). Такой синтаксис заглавий апеллирует к характерной черте раннего детского мышления - стремлению задавать бесчисленные вопросы.
Героиня стихотворения «Кто хозяйка?» с удовольствием занимается делами, которые взрослым кажутся привычными и скучными домашними обязанностями. Девочке нравится быть хозяйкой, поэтому она подходит к делу ответственно: «Как большая, на заре / За водою ходит, / В комнате и на дворе / Чистоту наводит... » [4, с. 7].
Прием иронической гиперболы («А какой ей годик? /Много. Скоро три») передает одновременно интонацию взрослого, умиляющегося трудам ребенка и серьезное восприятие девочкой себя самой как «большой», ответственной за порядок в доме. Это усложняет психологический план стихотворения. Продолжение темы находим в миниатюре «Мешочек с умом». Видя недостатки и оплошности взрослых, девочка их критикует и поучает: «Почему снимаете, для чего берете?»; «Не туда вы ставите и не так кладете!». Маленькая ворчунья предпочитает все делать сама: «Я на старой шубе / все зашью прорехи, /вы же ведь не сможете: /вы же неумехи!..» [4, с. 8]. В ее детском стремлении созидать свой порядок и критиковать взрослых проявляется скрытый протест против непонимания ими внутреннего мира ребенка, несерьезного и даже пренебрежительного отношения к его стараниям и мнению.
Герой стихотворения «Кто это?», давшего название сборнику, необычайно гордится своей взрослостью, глядит «серьезным, строгим взглядом». В нескольких точных штрихах поэт показывает, как ребенок неосознанно выбирает поведенческую стратегию, как впервые в жизни заявляет о своей личности и своем характере. В контексте этой проблематики особенное значение имеет композиция стихотворения: имя маленького героя звучит в последней строке и является завершающим словом. Это придает образу дополнительную основательность, как и ряд лексических повторов (производные от слова «важный»): «И неважно, сколько ему лет /Где живет он с мамою своей, - / Важно то, что это наш сосед, / Важный и серьезный Тэнтикэй [4, C. 9].
Образы детей в поэзии Аксёновой и Кымытваль, как видим, отличаются неповторимым многообразием. Стремясь запечатлеть характерные особенности психологии раннего детства, поэты создают целый ряд индивидуальных характеров, в которых отражаются и общечеловеческие, и национальные черты, ощутимо влияние определенного культурно-исторического опыта. Выделяются особо ценные и значимые качества детской натуры, такие как внутренняя свобода и богатство фантазии, готовность и способность к созидательному труду, чуткость зрения и слуха при освоении окружающего мира и мира взрослых, здоровые представления о добре и зле, неукротимое желание творить, постоянно меняться, сохраняя при этом свою личность. В силу нацеленности приведенных текстов на детскую аудиторию они обходят проблематику сложных семейных конфликтов, психологических травм, бытового национализма и т. п., выполняя задачу гармонизирующего воздействия на сознание ребенка-читателя (слушателя). В них преобладают жизнеутверждающий, гуманистический пафос и жизнерадостный юмор. Авторы стремятся поддержать и закрепить свойственное детям ценное умение любить жизнь, способность по-доброму смеяться, в том числе и над самим собой, радоваться без видимого повода, что является одним из качеств внутренне свободной личности, как и радость творчества, так хорошо знакомая маленьким героям обоих авторов. Дети во многих стихотворениях предстают как художники, моделирующие и оживляющие нехитрое пространство дома, в процессе познания и игры легко вовлекаются в мир природы, который воспринимают как родственный и преобразуют посредством фантазии.
Детская поэзия при видимой легкости и простоте требует от поэта особо тонкого эстетического и этического чутья, остроумия, способности видеть мир незамутненными глазами ребенка. Добиваясь прозрачности форм, подвижности и легкости языка и стиха, выразительности и доступности образов, автор должен чувствовать меру, не сфальшивить, пытаясь говорить за героя-ребенка, не впасть в морализаторство, вспоминая о своей «учительской» функции. Однако поэту, чье сознание и мироощущение близко детскому, обычно свойственны непосредственная эмоциональность и открытость впечатлениям бытия, что в полной мере относится к О. Аксёновой: окружающий мир она воспринимает настолько восторженно, иногда совсем по-детски, что он приобретает новые, неведомые незнакомому с тундрой читателю краски и мелодии. В этом смысле А. Кымытваль проявляет себя менее восторженно, зато более проникновенно, она способна задеть читателя за живое. В обоих случаях при создании детских стихов и циклов лирических миниатюр поэтессам, безусловно, удается приблизить к читателю, даже минимально знакомому с жизнью народов Крайнего Севера и Дальнего Востока, неповторимый мир родной культуры и природы, вписать самобытные характеры, уникальные реалии, впитанные с детства краски и звуки в общечеловеческий контекст.
Литература
1. Аксёнова О. Тундровичок. Стихи / пер. с долган. - Красноярск, 1979. - 20 с.
2. Аксенова О. Морошка. Стихи / пер. с долган. Л. Л. Яхнина. - М., 1980. - 20 с.
3. Аксёнова О. Приезжайте в тундру к нам / пер. с долган. Л. Л. Яхнина. - М., 1987. - 20 с.
4. Кымытваль А. Кто это? Стихи / пер. В. Сергеева. - Магадан, 1968. - 20 с.
5. Кымытваль А. Тебе. Стихи / пер. с чукот. В. Сергеева. - Магадан, 1969. - 40 с.
6. Кымытваль А. Этот праздник веселый - Кильвей / пер. с чукот. Ю. Кушака. - М., 1980. - 20 с.
7. Кымытваль А. Полярная муза. Стихи. Переводы / вступ. ст. А. Черевченко. - Магадан, 1987. - 250 с.
8. Шпрыгов Ю. Антонина Кымытваль: личность и творчество. - Магадан, 1982. - 130 с.
References
1. Aksenova O. Tundrovik. Stikhi / per. s dolgan. yaz. [Living in the tundra. Poems. Translation from Dolgan language]. Krasnoyarsk, 1979. 20 p.
2. Aksenova O. Moroshka /per. s dolgan. yaz. L. L. Agnina. [Cloudberries. Poems]. Moscow, 1980. 20 p.
3. Aksenova O. Priezzhajte v tundru k nav /per. s dolgan. yaz. L. L. Agnina [Welcome to Our Tundra. Poems]. Moscow, 1987. 20 p.
4. Kymytval' A. Kto eto? Stikhi /per. V. Sergeeva [Who is it? Poems]. Magadan, 1968. 20 p.
5. Kymytval' A. Tebe /per. s chukot. V. Sergeeva [For You. Poems]. Magadan, 1969. 20 p.
6. Kymytval' A. Etotprazdnik veselyj - Kil'vej /per. s chukot. Yu. Kushaka [This funny holiday Kilwa. Poems]. Moscow, 1980. 20 p.
7. Kymytval' А. A. Polyarnaya muza. Stikhi. Perevody / per., vstup. st. A. Cherevchenko [Polar Muse. Poems. Translations]. Magadan, 1987. 250 p.
8. Shprygov Y. Antonina Kymytval': lichnost' i tvorchestvo [Antonina Kymytval: personality and creativity]. Magadan, 1982. 130 p.
