CC BY
208
Абузова Н.Ю.
(Барнаул)
МИФОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕЙЗАЖ В СТИХОТВОРЕНИЯХ Ф.И.ТЮТЧЕВА
Миф для Тютчева - источник и способ осмысления и познания Мира. Функцией мифа в ''мифологических'' стихотворениях поэта является символическое выражение философской идеи одушевленности природы, визуально наблюдаемой и специфически изображаемой. Мифологический пейзаж возникает там, где есть синкретизм мышления и чувственное восприятие природы как реальности. В поэзии Тютчева выделяются следующие признаки мифологического пейзажа: природа у поэта обладает душой и свободой, ее изображение подчиняется принципу "все есть все", "все во всем".
В природе живет душа Целого, которая отражается в водах, растворяется в них, являясь при этом источником жизни. Поэтому в каждом камне, цветке, дерезе, речном потоке обитает существо. "Все полно богами". Реализуя эту идею, Тютчев использует персонификацию. Так, в "Весенней грозе" появляется "ветреная Геба", проливающая на землю''' из громокипящего кубка" влагу жизни и выражающая женское начало в природе, которое тождественно ее бессмертию. В стихотворении "Полдень" "великий пан ... покойно дремлет" в пещере нимф. Во время летнего полдня, когда замирают леса и поля, Пан, по античным мифам, наводит на людей беспричинный, панический страх. Но тютчевский Пан иной: он предстает не столько как бес полуденный, смущающий человека, сколько как Божество, которое все объединяет (так как Пан - это олицетворение самой природы).
У Тютчева "молодая Весна" идет по еще снежным полям; Она румяное "прекрасное дитя", прогоняющее Зиму. В стихотворении "Весна" (1836) Тютчев рисует почти боттичеллиевский портрет вечной Весны:
Бессмертьем взор ее сияет
И ни морщины на челе...
Светла, блаженно-равнодушна./
Как подобает божествам Цветами сыплет над землею:.. [1],
напоминая о кратковременности жизни и скоротечности природы удовольствия. Тютчев в изображении абстрактных понятий и явлений в виде персонифицированных фигур идет от традиций эпохи Классицизма. Сады и парки этой эпохи украшены статуями, олицетворяющими Время, Правосудие, Мудрость и т.п. Статуя призвана показать "настоящность потустороннего" [2], и в то же время она отсылает к античности, к ее философии и поэзии.
Тютчевская богиня, как статуя, холодна и равнодушна к жизни человека. Ее равнодушие указывает на ее свободу, независимость от воли человека, она "знать не знает о былом" и тем самым дает человеку ощущение, что он - "игра и жертва жизни частной".
Два основных признака тютчевского мифологического пейзажа являются основой поэтической модели Мира, в которую включен пейзаж как изображение природы. При этом поэт не просто изображает природу, но превращает пейзаж в пейзаж-прозрение, последовательно воспроизводя ступени процесса познания.
Так, стихотворение "Весенняя гроза", где миф развернут в сюжете, композиционно организовано так, что подчеркнуто последовательное включение эмоций в воспринимаемую картину: вначале автор представляет читателю свое эмоциональное отношение к весенней грозе; затем он "слышит" ее ("первый гром" "грохочет в небе голубом", "гремят раскаты молодые"); и, наконец, "видит" (”Бот дождик брызнул, // Пыль летит, // Повисли перлы дождевые, //И солнце нити золотит”, 12).
Стихотворение строится как монтаж эпизодов, которые создают ощущение раздвигающегося пространства: взгляд автора движется сверху вниз и снизу вверх, одновременно удаляясь от наблюдателя на некоторое расстояние. Воссоздаваемое взглядом пространство несет в себе знаки полноты жизни, что усилено таким явлением, как цветность. Полнота жизни подчеркнута любимыми тютчевскими цветами: золотом и лазурью. Золотой - это цвет солнечного огня, который уходит к земле и назад от земли, "он как бы безболезненно играется у водораздела обоих направлений" [3], он множество раз преломлен в "перлах дождевых" и отражен в "потоке проворном".
Лазурь, постоянными качествами которой у Тютчева являются пламенность и чистота, - это цвет небес, цвет, который также многократно отражен во влаге.
Знаки полноты жизни (гром, "перлы дождевые", нити, которые золотит солнце, "поток проворный", "птичий гам", "шум нагорный"), задавая направление движения, связывают небо и землю, золото и лазурь. Карл Густав Юнг, цитируя Гийома де Дигюйвиля, отмечает, что золотой -один из трех ( цветов - "принадлежит Отцу", а голубой - олицетворяет землю, "покрытую голубым покрывалом небес" [4]. Эти знаки одновременно являются и признаками бытия: так, влага щенная в дожде, - "медиатор" между земным и небесным пространством, бытием и вечностью.
Процесс познания совершается непосредственно через чувства автора, и который фиксирует только "внешний" (видимый) пейзаж в процессе наблюдения, становится взором. Именно взору открывается внутренняя сущность природы: автор видит; существует "теперь и всегда".
Взор (прозрение) превращает живописно нарисованное и воссозданное пространство в мифологическое.
Стихотворение "Полдень", в кот миф так же развернут в сюжете, построено на конструкции перечисления, с помощью которой осуществляется, как по ступеням, из видимого мира в мифологический:
Лениво дышит полдень мглистый.
Лениво катится река,
В лазури пламенной и чистой Лениво тают облака (25)
Проходя по ступеням визуального пространства, автор обретает прозрение мира как мифологического. Кроме того, перечисление задает особый ритм стихотворению, как указывающий на "вечный строй" в природе. Взгляд автора вмещает в себя физическое пространство и время; он имеет траекторию движения: объяв пространство перед собой, он обращается к реке, затем вверх - к небу, облакам. Автор видит всю природу целиком, с помощью сравнения изображая пространства: "И всю природу, как туман, // Дремота жаркая объемлет...", Душа "разлита по всей природе, природа жарко дремлет, полдень "лениво дышит", река катится "лениво" - все изнемогает.
Возникает особая, воздушная перспектива, которая создается значениями таких слов, как "мглистый", "туман", "дремота". Представляется, что Тютчев не случайно избирает предметом изображения картину летнего полдня. В физическом смысле полдень - мгновение, но в стихотворении временные границы полдня раздвинуты до пределов бытия, которое изображено как состояние: истома, дремота. Бытие в стихотворении предстает на грани небытия; и звеном, соединяющим бытие и небытие, является "дремота жаркая'', "полная замершей на время жизни" [5]: в одной точке полдня сходятся два полюса: переизбыток, переполненность жизни и полное растворение человеческого "я". Здесь уже нет прямого высказывания от первого лица, т.к. человек почти полностью устранен, остается только его взгляд-взор.
Цитируя самого себя, Тютчев возвращается к теме полдня в стихотворении "В небе тают облака...": те же облака, та же река, тот же зной. В поэтическом мире Тютчева модификацией воздуха является пламя, жар; и поэтому "...лучистая на зное, // В искрах катится река...". За конкретной картиной знойного полдня угадывается экзистенциальная картина бытия с главным ее символом - полднем. Именно в полдень, под воздействием зноя, человек приобщается к вечным тайнам бытия. Это подтверждается семантикой слова "медовый" (мед в орфической традиции символизирует мудрость, он наделяется значениями перерождения или изменения личности в результате посвящения; это символ духовного саморазвития). Существуя на грани (полдень - не утро, не день, а пограничное состояние, которое и в природе, и в человеке интересно Тютчеву), человек "заглядывает" в запредельное и прозревает "вечный строй", порядок, целесообразность, круговорот бытия в природе:
Чудный день/ Пройдут века -
Так же будут в вечном строе,
Течь и искриться река
И поля дышать на зное (158)
Все в природе происходит по "условленному знаку", более того, все заранее предрешено: ”Как бы таинственное дело // Решалось там, на высоте..." (205).
Мир, созданный в рамках тютчевского стихотворения, беспределен. Это качество создается характерной для тютчевского пространства вертикалью "низ-верх" и познается с помощью взора.
Следует отметить, что тютчевские пейзажи - это пейзажи-мистерии [6]. В них автор - зритель, а роль занавеса играют "перлы дождевые", нити дождя, мгла, дремота. В таких стихотворениях, как "Весенняя гроза", "Полдень", "В небе тают облака", мистериальность связана с обрядом, ритуалом посвящения (который изначально предполагает некоторую театральность). Здесь автор - зритель, наблюдающий "мистерию о природном бытии". Автор неподвижен, обладает подвижностью только его взгляд.
В стихотворении "Вновь твои я вижу очи...", в котором миф находится в подтексте, мистериальность усиливается логикой чудесного и метаморфозой, которые, как и в театральном действе, дают возможность автору играть временем и пространством. Одним только взглядом ("южный взгляд // Киммерийской грустной ночи"), во-первых, воскрешается "край иной - родимый край"; во-вторых, рассеиваются чары "севера рокового". Для того, чтобы с севера мгновенно перенестись на юг, по логике мифа, достаточно только пожелать (здесь; пожелать вспомнить и воспроизвести, пропуская через внутренний взор).
Логика чудесного (недаром в последней строке стихотворения появляется словосочетание "край волшебный") позволяет автору находиться на границе настоящего (которое связывается с "севером роковым" и соотносится со сном, "постепенным замиранием, ослаблением бытия вплоть до полного перехода в небытие" [7]), и прошлого, которое связано с югом. Юг для Тютчева - "Воздух голубой", "Летний зной", зреющий на солнце "золотистый виноград", "мраморные аркады". Рисуется картина земли обетованной, отмеченной богами: здесь хранится золотое руно, от которого зависит благополучие, благоденствие рода людей; здесь зреет виноград, наполненный небесным огнем; из винограда делают вино, которое дает возможность хоть на миг приблизиться к богам.
В стихотворении "Кончен пир...", содержащем в подтексте миф о Дионисе, автор как бы разглядывает картину, на которой изображен гипотетический интерьер (может быть, это сцена с декорациями). На поверхности знаки несуществующего мира (кубки, венки, ароматы...), но и по этим знакам воображение восстанавливает этот мир.
Жизнь человека ассоциируется с веселым, но кратковременным пиром, который лишь на время дает забыть, что существуют вечные звезды. Дважды в стихотворении Тютчев обращается к этому образу - и каждый раз в конце строфы: "Звезды на небе сияли, //Ночь достигла половины...”, "Звезды чистые горели...” (122). Вино, символизирующее юность и вечную жизнь (то желаемое, что невозможно сберечь и достичь), дает человеку ощущение опьянения души как возможности на один миг стать наравне с богами. Но смятые цветочные венки пировавших напоминают о мимолетности красоты, человеческой жизни, об этом же говорит символика аромата, который в метатексте Тютчева сопрягается с памятью, воспоминанием, с дымом в значении "мимолетности", с запахом (меда) в значении "познания". Но аромат - это и средство соединения земного с небесным: при жизни дает толчок для душевного подъезда, который в стихотворении прослежен взором автора по траектории "снизу-вверх".
Используя в стихотворении "двойные" знаки мифа (вино - кровь, юность; кубок - душа человека, чаша с веселящим вином, чаша полноты бытия, чаша страдания, чаша неба, венок - символ вечности, украшение на пиру, символ смерти и т.п.), Тютчев создает в стихотворении ощущение трагичности человеческого бытия; автор - зритель этой мистерии - оказывается стоящим на грани бытия и небытия. Он разглядывает не картину пира жизни, а картину. Не жизнь, а исчезающие следы жизни. Они же - знак смерти. Венок - символическое кольцо,- соединяя начала и концы, замыкается в вечность, символизируя связь души человека и Мира, но и мгновенность этой связи. Мгновение смерти - момент соприкосновения души человека и Мира.
Как в стихотворениях "Летний вечер", "Полдень", "Сны", "Осенний вечер", "Над виноградными холмами..." и т.п., так и в стихотворении "Кончен пир..." небо видится чашей -именно так очерчивает его и взгляд, и взор поэта, отделяя небо от "дольнего чада".
Бинарность композиции этого произведения (и подобных ему мифологических стихотворений) разграничивает земное бытие и вечность.
Итак, говоря о мифологических стихотворениях Тютчева, следует отметить, что выделяются группы стихотворений:
а) миф развернут в сюжет;
б) стихотворения, которые содержат в себе трансформированный миф;
в) миф растворен в подтексте. Чем сильнее миф "размывается" в стихотворении (например, в
стихотворении "Весна" остается только намек на календарные мифы, повествующие о возрождении
природы), тем больше обозначается философская мысль.
Мифологические стихотворения поэта - это стихотворения-мистерии, стихотворения-прозрения, последовательно изображающие процесс познания Миру, Мифологический пейзаж -язык, на котором автор вступает в диалог с природой и бытием, с помощью которого он выражает свою философию природы.
Примечания
1. Все тексты стихотворений Ф.И.Тютчева цитируются по изд.: Тютчев Ф.И. Соч.: В 2 Т. Т.1. М., 1965. Здесь: С. 96. Далее страницы указываются в скобках за текстом.
2. Лихачев Д.С. Поэзия садов. Л., 1982. С. 113.
3. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М.,1994. С. 255.
4. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 178.
5. Лотман Ю.М. Поэзия Тютчева // Избранные статьи: В 3 Т. Т. 3. Таллин, 1993. С. 148.
6. Касаткина В.Н. Поэзия Тютчева. М., 1978. С. 11.
7. Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 160.
