CC BY
164
J
L
культурной ситуацией, присущей историческим эпохам, контекстами, использующими различными философами и учеными, а также различными направлениями ее изучения. До сих пор эта тема или проблема является одной из ключевых в деле постижения целостности Микро- и Макрокосма, а также взаимодействия Мелоса и Логоса. Действительно, чем был бы мир без волшебной силы Любви, Красоты, Разума и Гармонии? В нем не было бы ни искусства, ни поэзии, ни музыки.
Проведя целостное исследование «Ноосфера: поиски гармонии» (М., 2005), мы
утверждаем, что именно гармония есть вездесущая философская, культурологическая, семиотическая, психологическая, информа-циологическая и иная категория (концепт). Она, как мощнейшее деятельностное, системообразующее начало, охватывающее все сущее в его материальной и духовной ипостасях, являет собой наивысший принцип взаимодействия и диалога, органической слаженности, соразмерности, «созвучия» Мелоса (песни, музыки) и Логоса (слова), которые есть важнейшие составные части художественной культуры (артосферы), ноосферы и инфосферы в целом.
ИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ВЫДЕЛЕНИЕ САКРАЛЬНОЙ СФЕРЫ В АРХАИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Л. Н. Воеводина
Московский государственный университет культуры и искусств
Статья посвящена рассмотрению генезиса древнейших религиозных представлений в первобытной культуре, формированию сакральной сферы и ее эволюции. Генезис религиозных верований в первобытном обществе имеет своим истоком обожествление социальной организации, клановой системы, которая определяла судьбу индивида.
Ключевые слова: первобытная культура, религиозные верования, тотемизм, первобытный миф, сакральное.
The article is devoted to the examination of the Genesis of the most ancient religious concepts in the primitive culture, the formation ofa sacred sphere and ofits evolution. The Genesis ofreligious beliefs in primitive society has its source in the deification ofsocial organization, the clan system, which determined the fate ofthe individual. Key words: the primitive culture, religious beliefs, totemism, primitive myth, sacred.
На начальном этапе развития первобытного ской, а просакральная от профанной. Они
коллектива, который условно можно назвать воспринимались первобытным коллективом
«предрелигиозным», культура носила син- как области, не имеющие строгой демаркаци-
кретический характер, идеологическая онной линии, в ритуальной практике исполь-
сфера еще не была отделена от практиче- зовали, например, обыденные вещи, а не спе-
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 6 (50) ноябрь-декабрь 2012 31-35 31
ЖМ 1997-0803 * Вестник МГУКИ * 2012 * 6 (50) ноябрь-декабрь ^
циально предназначенные для обряда.
Процесс выделения сакральной сферы шел постепенно и был продуктом уже достаточно развитого мышления. На первом этапе «священное» прикреплялось к каким-либо материальным объектам, вещам, животным — тотемам, особенно почитаемым всем коллективом, и, как правило, табуированным для подавляющего большинства членов архаического коллектива, и лишь позднее появилось представление о боге как сверхъестественной и священной личности. Священность, по Э. Дюркгейму, есть выражение огромной коллективной власти, власти рода над индивидуальным сознанием. Сам тотем символизирует собой первобытный коллектив, его мощь и власть над каждым членом первобытного клана. Выделение сакральной сферы, ее почитание и табуирование — одно из условий возникновения религии.
Пока индивид был целиком зависим от коллектива, не выделял себя из него, не могло появиться представление о сверхчеловеческой личности, о боге как личности с определенными характерологическими признаками. Существовали лишь образы слабо индивидуализированных безличных сил, духов, демонов. Нет сомнения в том, что уже на стадии первобытного общества происходило формирование религиозных верований. Б. Малиновский относил тотемизм к первобытной религии, говоря об обществе как воплощении бога.
Следует отметить, что тотемизм представляет собой сложное явление, тесно связанное с социальной организацией общества. Он имеет самые различные формы, порой весьма сложные, например, как у австралийских аборигенов. Социальный тотемизм выражается в том, что определенная часть племени или группа имеет свой тотем или несколько тотемов, олицетворяющих единство или родство ее членов, причем браки между ними исключаются, так как они отождествляют себя с одним тотемом и считают себя одной «плотью». Еще один тип тотемизма, культовый, связан с культовыми обрядами, культом предков, с религиозными и куль-
товыми центрами племени. Он мог определяться по месту рождения. Знания о культовом тотеме передавались только мужчинам, женщины данного племени ничего не знали о нем. Вместе с социальным тотемизмом культовый тотемизм представляется наиболее важным для идентификации данной тотемистической группы, которая формируется на основе патрилинейной филиации и закрепляется в тотемистических мифах. Таким образом, уже на самом раннем этапе развития человечества миф выступает как способ общественной интеграции и идентификации.
Важной функцией тотемистических верований является то, что они закрепляют право рода на землю, среду обитания данного коллектива, при переходе к оседлому образу жизни этот вопрос имел большое значение. Территория, на которой проживал данный тотемистический коллектив, объявлялась центром мира, все, кто не принадлежал к тотемистическому коллективу, объявлялись «врагами», и их место обитания считалось концом света, окраиной.
Генезис религиозных верований в первобытном обществе имеет своим истоком обожествление социальной организации, клановой системы, которая определяла судьбу индивида. Э. Дюркгейм отмечал, что для примитивных народов «религиозное» тождественно «социальному». Власть рода была безгранична, с ней и было связано представление о сакральном. Религиозная вера закодирована именно в мифологии данного народа. Парадокс же заключается в том, что в современном мире «сакрализация» социума, безграничное преклонение перед ним и создаваемыми им мифами так же абсолютны, как в древности, но теперь они приобретают другие культурные формы.
В первобытном обществе главную социально специализированную роль выполняли вожди, жрецы, шаманы. Разработанная иерархическая система была имманентно присуща мифологическому сознанию и структурировала древние мифологические системы, верования и религии. Сверхценность придавалась такому мифологическо-
му персонажу, как первопредок, могущество и покровительство которого определяло собой судьбу каждого члена рода во всех его проявлениях. Почитание и страх неизменно ассоциировались с безграничными проявлениями его полновластного могущества, его непостижимостью и высшей мудростью. В дальнейшем подобные характеристики переносятся на другие образы, олицетворяющие высшие силы — различного рода божества, которые трансцендентны, в руках которых находятся тайны мира и жизнь каждого человека. Боги выступают как регулирующие и конституирующие начала, создающие социальный порядок, поддерживающие его связность. Боги выступают и как высшая судебная инстанция, карающая нарушителей порядка. Им присуща высшая справедливость, полнота знаний о мире и каждом человеке, высшая мудрость, неизмеримое могущество.
Уже в примитивных культурах, в которых господствовали тотемистические представления, происходит постепенное формирование образа бога, который, возможно, первоначально воспринимался как образ умершего предка. Австралийские туземцы, например, верили в существование племенного Всеотца. В древних первобытных культурах постепенно появляется и само слово «бог», еще не нагруженное теологическим смыслом.
В первобытном обществе мир зачастую представлялся как некая данность, наличествующая изначально, хотя уже в этих ранних мифах давалось описание происхождения различных объектов. Мифы примитивных культур санкционируют социальный порядок, закрепляют право на данную территорию обитания, санкционируют моральные нормы, традиции, обряды племени, то есть выполняют важнейшие социальные функции. Основными героями архаических мифов являются тотемистические предки-демиурги и культурные герои, с деятельностью которых связано дальнейшее усложнение, «улучшение» и «приращение» разнообразных явлений мира и живых существ.
Мифы могут быть объединены в циклы,
каждый миф может уделять особое внимание какому-либо событию, игнорируя другие. Сюжетная организация мифа отличается многообразием: мифы о сотворении мира — космогонические мифы в различных вариациях, например мифы о возникновении мира из хаоса, рассказы о создании или появлении первых людей — антропогенетические мифы о «золотом веке», описание происхождения различных природных явлений и объектов — этиологические мифы, рассказы о грехопадении человека и появлении новых людей, утрате человеком бессмертия и появлении на земле смерти, описание жизни небожителей — богов, рассказы о духах, повествования об инцесте и наказании человека, описание стихийных бедствий, потопов, повествования о конце света — эсхатологические мифы, о подвигах культурных героев и поисках бессмертия и т.д. В мифах выразилось и отношение к смерти как к иному существованию человека, в частности у многих африканских племен (коно и др.) культ предков свидетельствовал о вере африканцев в цикличность существования и возрождения.
Одни версии мифа могут в чем-то противоречить другим, дополнять, отличаться расстановкой смысловых акцентов. У многих племен, например, у африканского племени сенуфо существовали мифы, для прочтения которых нужно было владеть особым тайным языком, а весь корпус мифов делился на экзотерический, доступный всем, и эзотерический, для посвященных (2).
Видимо, первоначально мифологические образы являлись элементарными знаками, примитивными первичными носителями значений. Знак репрезентирует вещь, вызывает воспоминание и представление о ней, заменяет ее. Так, тотем группы и есть сама группа. Первобытный миф аналогичен детской игре, участники которой «являются» теми, кого они изображают. Это полное слияние реального и идеального плана бытия. Реальный план — это, прежде всего, социальная организация, в рамках которой формируется индивид в процессе социального взаимодействия. Душа первобытного чело-
ЖМ 1997-0803 * Вестник МГУКИ * 2012 * 6 (50) ноябрь-декабрь ^
века полностью тождественна тотему, они неразличимы вплоть до полного слияния. Первобытные племена верили, что к человеку «переходят» некоторые существенные черты тотема-животного. Если тотем — агрессивное животное, то и люди этого клана объявляли себя жестокими и коварными, если тотем представлял собой неагрессивное животное, то и характер людей данной группы считался мирным и дружелюбным.
Необходимо отметить поливариантность организации первобытных племен, одни из которых отличались жесткой иерархической структурой, другие носили эгалитарный характер. Можно говорить и об определенном индивидуализме членов первобытных групп, эти группы, в связи, с отсутствием излишков продуктов, не могли выстраиваться по иерархическому принципу, закрепляющему какое-либо неравенство. К эгалитарным группам относились племена, занимающиеся скотоводством и подсечным земледелием. Скудость урожая не давала возможности проявления внутригрупповых расслоений по социальным признакам. Консолидация группы обеспечивалась необходимостью совместного труда и подкреплялась символической системой: принадлежностью к одному тотему, религиозными ритуалами, праздниками, мифами. По такому типу эгалитарного общества организованы общества земледельцев, в частности вованов северовосточной части нагорья Новой Гвинеи.
Существовали и группы с жесткой иерархией и сильным лидером, в руках которого концентрировались как «политическая» власть, так и «экономические» ресурсы. Например, к подобным группам относятся бантуязыч-ные племена южной части Африки, которые выращивают просо и сорго, а также торгуют ими. Кроме этих двух моделей традиционных групп существует и масса переходных, черты которых отличаются многообразием (2, с. 98—99).
В связи с эгалитарным и иерархическим типами племен К. Леви-Стросс выделял у североамериканских алгонкинов и две группы мифов: одни выражали «эгалитарный» тип
взаимоотношений различных тотемов, другие — иерархичность социума и иерархичность манидо — духов, во главе которых стоял Великий Дух, далее его служители, затем Солнце и Луна и т.д. В целом, в отсутствие четких понятий мир осознавался как мир бесконечных превращений. Э. Дюркгейм и М. Мосс отмечали: «Важно в полной мере оценить состояние неспособности различать, в котором первоначально пребывал человеческий ум. Даже сегодня значительная часть нашей народной литературы, наших мифов и религий базируется на основательном смешении образов, всех идей. Превращения, передача качеств, замещение личностей, душ и тел, верований, связанные с материализацией духов, одушевлением материальных объектов, составляют элементы религиозной мысли или фольклора. Следовательно, сама идея подобных представлений не могла бы родиться, если бы вещи были представлены в строго разграниченных и классифицированных понятиях» (1, с. 8).
К. Леви-Стросс, вопреки утвердившейся в науке концепции Леви-Брюля, заговорил о таких свойствах архаического мышления, как способность классифицировать явления окружающего мира, естественную основу которой составляет тотемизм.
Первичная классификаторская способность группировки объектов по аналогии (предписываемой, конвенциональной или произвольной) является предпосылкой для конструирования более сложных систем обозначения реальности. Выявление общих и отличительных специфических признаков для человека примитивного общества было первым шагом к созданию на основе мифологического опыта символических образцов, с помощью которых впоследствии будет осуществляться кодирование объективной реальности.
Первобытное общество структурно определяло мифологическую систему классификации объектов. Социальная организация была моделью и матрицей для формирования мифологических систем и осознавалась при этом всем племенем как священная. Все оду-
шевленные и неодушевленные объекты являются объектами классификаций для первобытного клана. Простейшие из них наблюдаются у австралийских племенах, которые состоят из двух больших фратрий, включающих в себя мелкие подразделения матримониального характера, то есть регулирующие брачные отношения. Такая же четкая классификация существует и в мире предметов, любых объектов, одушевленных и неодушевленных. Деревья, трава, солнце, небо, дождь, ветер, луна, звезды — все эти объекты принадлежат одной или другой фратрии, то есть разделяются на две группы. Это так называемое двоичное деление, хотя существуют и более сложные классификации. Целью подобного рода весьма сложных и разветвленных классификаций было выявление и восстановление иерархических связей между главным, центральным объектом верований — тотемом и всеми другими существами и объектами универсума.
Социальная организация была моделью и матрицей для формирования мифологических систем и осознавалась при этом всем племенем как священная. В первобытном мифе нет ничего символического, миф — это действительность, переживаемая первобытным коллективом. Но установление неожиданных связей между несопоставимыми, на первый взгляд, предметами уже является своеобразным прологом символических подмен и отсылок. Так, древний человек, устанавливая связи между женщиной, луной, прядением, постепенно приходит к толкованию прядения как символа созидания жизни. Луна — она же прядильщица, созидающая человеческую жизнь и нить времени (3, с. 120—121).
Установление отношений родства между объектами — начальный этап формирования мифологических воззрений. Так, например, племя зуньи демонстрирует «мифосоциоло-гическую» (Кэшинг) организацию общества. Кроме «приписывания» природных объектов — солнца, луны, дождя и т.п. определенному клану, зуньи классифицируют их по пространственному принципу на семь областей: Север, Юг, Запад, Восток, Зенит, Надир,
Середина: «Если говорить только о временах года и элементах, то к Северу приписаны ветер, дыхание или воздух, а в качестве времени года — зима; к Западу — вода, весна, влажные весенние ветры; к Югу — огонь и лето; к Востоку — земля, почвенные семена, морозы, способствующие созреванию семян и завершающие год. Пеликан, журавль, куропатка... являются объектами Запада. К Востоку относятся лань, антилопа, индейка и т.д. Не только объекты, но и социальные функции распределены таким же образом. Север — это область силы и разрушения, ему принадлежит война и уничтожение; Западу принадлежит мир, согласие... и охота; Югу, области тепла, — земледелие и медицина; Востоку, области Солнца, — магия и религия; верхнему и нижнему мирам приписываются разнообразные сочетания этих функций.
За каждой областью закреплен определенный характеризующий ее цвет. Север желтый, потому что, как говорят, на восходе и закате солнца свет... желтый; Запад голубой по причине голубизны света, видимого там, на закате солнца. Юг красный, потому что это область лета и огня, обладающего красным цветом» (1, с. 38).
Мифологическое тождество понятий со временем превращается в символические системы, с помощью которых поддерживается социальная коммуникация, исходя из конвенциональных установок людей данной культуры. Символотворчество распространяется и на цветовое восприятие человека. Отношение к цвету определялось его связями с вопросами космического устройства, ролью в жизни человека и его вещественного окружения, связью со стихийными, природными явлениями и субстанциями.
Таким образом, в первобытной культуре цвет отождествляли с наиболее значимыми для выживания природными явлениями и объектами, вещами, существами, что, наряду с введением в культуру представления о сакральном, постепенно привело к созданию унифицированной классификации систем значений и символов и стало значительным событием в развитии культуры и общества.
J
L
ISSN 1997-0803 * Вестник МГУКИ . 2012 . 6 (50) ноябрь-декабрь ^ Примечания
1. Дюркгейм, Э. О некоторых первобытных формах классификации / Э. Дюркгейм, М. Мосс // Общество. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. — Москва, 1996. Оля Б. Боги Тропической Африки / Б. Оля. — Москва, 1976. — 267 с.
173 Тайные сообщества. Обряды инициации и посвящения. — Москва; Санкт-Петербург, 1999.
^Синхронизация пространства и времени
В АРХАИЧНОЙ И ИНФОРМАЦИОННОЙ КУЛЬТУРАХ
Л. Н. Волобуева
Московский автомобильно-дорожный университет (МАДИ)
В статье прослеживаются особенности трактовки проблем пространства и времени в архаичной и информационной культурах. Рассматривается феномен синхронизации понимания времени в сознании человека древности и современности; корреляция между универсальным представлением о мире и представлением о множественности, фрагментальности, мультиверсности. Ключевые слова: культура архаики, информация, информационная культура, нарратив, пространство, время, пространственно-временной континуум, реальное время.
The article is devoted to the specific of treatment of problems of the space and the time in the archaic and informational cultures. It is reviewed the phenomenon of synchronization of comprehension of the time in the mind of the ancient man and of the modern man and correlation between the universal representation of the world and the concepts of the plenty, fragmentation and multiversity.
Key words: archaic culture, information, informational culture, narrative, space, time, space-time continuum, real time.
Стремление человека познать самого себя, свои возможности, свое предназначение, найти способы общения с окружающим миром возникло одновременно с пробуждением самосознания и исторически уходит в глубокую древность, в свою очередь способствуя возникновению различных типов (видов) мировоззрения. Среди них магия, мифология, религия, философия, наука, художественное мировоззрение и др., породившие свойственные данной эпохе формы разумности и соответствующие культурные типы. В.С. Библер отмечал, что «накануне XXI века европейская культура как некое "многоместное множество" сосредоточивается на различных вопросах,
однако хотелось бы получить ответ на один из них: "Что означает понимать..." — себя, других людей, вещи, мир?» (1, с. 60).
В оценке современного состояния культуры преобладает нарратив, то есть вербальное изложение процессов самовыражения в бытии, который утверждает, что различие между миром субъектов и миром объектов все больше стирается. Таким образом, исчезает модель, опирающаяся на доминанту разума в развитии человеческого сообщества. Один из видных современных мыслителей Бруно Латур утверждает, что природы больше нет, вокруг света некуда ездить: «...с каждым днем становится яснее, что от бесконечного мы вновь вернулись к конечно-
36 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 6 (50) ноябрь-декабрь 2012 36-40
