CC BY
156
v 2 vol. Vol. 1: 1859—1907]. Moscow, Publishing house "Sovremennik", 1990. 445 p.
21. Nezhenets N. I. Concepts of Russian national character. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 10—14. (In Russian)
22. Nikita Mikhalkov asked to release Oleg Sentsov. Available at: www.colta.ru/news/3697
23. To visit Italy. Available at: smotret-mir.ru/italiya/posetit-italiyu.html
24. Pugacheva L. G. Individuals in the network society. The cross cultural dialogue of the past and the present. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 3 (65), pp. 38—45. (In Russian)
25. Pushkin A. S. Sochineniya, v 3 tomakh. Tom 3 [Works, v 3 vol., vol. 3]. Moscow, State Literary Publishing House, 1954.
26. Remizov V. A. Rizomization of cultural space: apogee or deconstruction? Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 2 (64), pp. 42—47. (In Russian)
27. Remizov V. A. Culture and civilization: conformity and nonconformity in modern Russia. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 5 (67), pp. 65—71. (In Russian)
28. Russian Nevzorov: great Russian culture never existed. Available at: newrezume.org/news/2015-11-13-11743
29. "The Russian seasons" of S. Dyagilev and their influence on art of the world ballet. Available at: www.culturemass.ru/lemas-794-1.html
30. Stalin I. V. Voprosy leninizma [Leninism questions]. 10nd edition. Moscow, Partizdat Publ., 1935.
31. Stalin I. V. Sochineniya. Tom 18 [Works. Vol. 18]. Tver, Information publishing center "Soyuz", 2006.
32. Tikhonova V. A. Globalization and problems of cultural and national identity. Vestnik Moskovskogo gosu-darstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 3 (65), pp. 22—26. (In Russian)
33. Tikhonova V. A. National cultural traditions and spiritual development of society. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 2 (58), pp. 52—57. (In Russian)
34. Flier A. Ya. Kul'turnaya politika i ideologiya [Cultural policy and ideology]. Kul'tura: filosofsko-istoricheskie aspekty izucheniya i razvitiya. Vypusk 3. Mir cheloveka i konfigurativnost' kul'tury [Culture: philosophico-historical aspects of studying and development. Issue 3. World of the person and konfigurativnost of culture]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2005.
УНКЦИОНАЛ И СЮЖЕТНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
МИФОВ АРХАИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВ УДК 008(091) Л. Н. Воеводина
Московский государственный институт культуры
Статья посвящена анализу многообразных функций и сюжетной организации мифов архаического общества. Среди многообразных функций архаического мифа следует отметить особенно важные для примитивных культур функции — социально-интегративную и нормативно-регулятивную. Мифология служила в данном случае заменой еще не возникших общественных и правовых институтов, она закрепляла существующие порядки и обычаи, увековечивала и оберегала их. Легитимация существующего общественного порядка — одна из основных функций мифа в примитивных обществах, в которых миф носит характер протоидеологии. Социальная организация была моделью и матрицей для формирования мифологических систем и осознавалась при этом всем племенем как священная. Рассматривается сакральная функция мифа, на основе которой архаический миф отграничивается от других форм культуры, так как он нес
ВОЕВОДИНА ЛАРИСА НИКОЛАЕВНА — доктор философских наук, профессор кафедры теории культуры, 66 этики и эстетики Московского государственного института культуры
VOEVODINA LARISA NIKOLAEVNA — Full Doctor of Philosophy, Professor of Department of theory of culture, ethics and aesthetics, Moscow state Institute of culture
e-mail: lnvoeyodina@mail.ru © Воеводина Л. Н., 2015
в себе заряд сверхъестественного, представления о запредельной действительности, качества которой наделяются чудесной силой, что приводит к созданию мифологических образов, различного рода сверхъестественных существ.
В статье рассматриваются также сигнификативно-моделирующая, коммуникативно-мнемоти-ческая, аксиологическая, телеологическая, познавательная функции мифа. Показывается, что историческая динамика функций мифотворчества вписывается в общий контекст динамики традиционной культуры, а также когнитивной эволюции, происходившей в процессе историко-культурного развития человечества,
Ключевые слова: культурология, функции мифа, традиционная культура, мифологическое сознание, тотемизм.
L. N. Voevodina
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
THE FUNCTIONAL AND THEMATIC ORGANIZATION OF MYTHS IN ARCHAIC SOCIETIES
The article is devoted to the analysis of diverse functions and thematic organization of myths of the archaic society. Among the diverse functions of archaic myth, it should be noted especially important for primitive cultures function is a socially-integrative and regulatory. Mythology served in this case replace not yet existing social and legal institutions, it is reinforcing the existing order and customs, perpetuated and protected them. Legitimation of the existing social order — one of the main functions of myth in primitive societies in which myth is in the nature of protoenergii. Social organization was a model and matrix for the formation of mythological systems and was understood thus by all the tribe as sacred. Considered sacred function of myth, on the basis of archaic myth which is differentiated from other forms of culture, as it carried the charge of the supernatural, notions of transcendent reality, the quality of which is endowed with miraculous power, which leads to the creation of mythological images, of various kinds of supernatural beings.
This article also covers significative-modeling, communication-mnemotechny, axiological, teleological, cognitive functions of myth. It is shown that the dynamics of the historical functions of myth-making fits into the overall context of the dynamics of traditional culture and cognitive evolution occurring in the process of historical and cultural development of mankind, Keywords: culture, functions of myth, traditional culture, mythological consciousness, totemism.
Своеобразие мифа как феномена культуры раскрывается в его полифункциональности. Остановимся подробнее на функциях мифа, на его ролях в культурно-исторической жизни архаического общества. В традиционном обществе мир зачастую представлялся как некая данность, наличествующая изначально, хотя уже в этих ранних мифах давалось описание происхождения различных объектов. Основными героями архаических мифов являются тотемистические предки-демиурги и культурные герои, с деятельностью которых связано дальнейшее усложнение, «улучшение» и «приращение» разнообразных явлений мира и живых существ.
Среди многообразных функций архаи-
ческого мифа следует отметить особенно важные для примитивных культур функции — социально-интегративную и нормативно-регулятивную, которые обеспечивают процесс интеграции индивидов в группу. В традиционной культуре индивид не выделял себя из коллектива, более того, он отождествлял себя с ним, вся его жизнь и её безопасность целиком зависела от коллектива родственников. Полное подчинение коллективу и обязательное сотрудничество были условиями выживания индивида, поскольку на первобытной стадии развития он не имел возможности обеспечить собственное существование. Инстинктивное поведение людей, жизнь которых протекала в окружении
небольшого коллектива родственников, где все индивиды знали друг друга, — это стереотипное поведение альтруизма в ограниченных масштабах своей группы и вражды с другими группами, причём природа этой агрессии носит бессознательный инстинктивный характер. Чем дальше шло развитие человеческого общества, его дифференциация, тем в большей степени проявляется отход от диктата рода, отход от коллективной традиции к индивидуализму.
Миф в традиционном обществе формировал коллективизм, прививая индивидам социальные качества, благодаря которым они становились полноправными членами общества. Мифология служила в данном случае заменой ещё не возникших общественных и правовых институтов, она закрепляла существующие порядки и обычаи, увековечивала и оберегала их. Легитимация существующего общественного порядка — одна из основных функций мифа в примитивных обществах, в которых миф носит характер протоидеоло-гии. Он выступал в качестве регулятора общественной жизни.
В архаической древности индивидуальное целиком растворялось в общем и родовом и только таким образом могло передаваться от поколения к поколению. Как правило, в памяти архаического коллектива сохраняются мифологизированные исторические события и герои небольшого временного отрезка, всё остальное, не будучи неким образцом, парадигмой, воспринималось как нечто индивидуальное, случайное, не имеющее всеобщего значения, и предавалось забвению. Мифологическое мышление не было способно к воспроизведению индивидуального, оно редуцировало его к общему, архетипическому.
Можно отметить и такое качество мифологического мышления, как этноцентризм. Индивид осознавал превосходство своего племени перед другими, считая, что его племя проживает в центре, а враждебное ему — на окраине. Собственное племя воспринималось в положительном свете, в духе избранни-
чества, оно осознавалось как источник гармонии, порядка, что обычно закреплялось в мифах, обрядах и символах. Другие группы воспринимались как чужаки, носители беспорядка, хаоса, вражды, повинные во всех несчастьях.
Механизмы распознавания «своих» и «чужих» носят стереотипный характер и встречаются у всех живых существ, например, уже у бактерий, которые способны разделять химические компоненты окружающей среды на полезные вещества — аттрактанты и вредные вещества — репелленты, на основе такой классификации бактерии выстраивают свои поведенческие реакции. В человеческом обществе стереотипное деление на «своих» и «чужих» характерно для всех народов, оно позволяет экономить силы при обработке информации, упрощает распознавание «своих» по определённым параметрам, вселяет спокойствие и уверенность при наличии «своих». Но стереотипы упрощают и зачастую искажают картину мира и образы других групп, этносов, коллективов, людей. Племена, сохранившие во многом первобытные характеристики, отличаются повышенной аффили-ацией к своим соплеменникам, для них характерны сходные антропологические черты или фенотипическое сходство.
Необходимо отметить поливариантность организации традиционных племён, причём одни отличались жёсткой иерархической структурой, другие носили эгалитарный характер. Можно говорить и об определённом индивидуализме членов архаических групп, эти группы в связи с отсутствием излишков продуктов не могли выстраиваться по иерархическому принципу, закрепляющему какое-либо неравенство. К эгалитарным группам относились племена, занимающиеся скотоводством и подсечным земледелием. Скудость урожая не давала возможности проявления внутригрупповых расслоений по социальным признакам. Консолидация группы обеспечивалась необходимостью совместного труда и подкреплялась символической системой: принадлежностью к одному тотему, религи-
озными ритуалами, праздниками, мифами. По такому типу эгалитарного общества организованы общества земледельцев, в частности вованов северо-восточной части нагорья Новой Гвинеи.
Существовали и группы с жёсткой иерархией и сильным лидером, в руках которого концентрировались «политическая» власть и «экономические» ресурсы. Например, к подобным группам относятся бантуязыч-ные племена южной части Африки, которые выращивают просо и сорго, а также торгуют ими. Кроме этих двух моделей традиционных групп, существует и масса переходных, черты которых отличаются многообразием [3].
В связи с эгалитарным и иерархическим типами племён, К. Леви-Стросс выделял у североамериканских алгонкинов и две группы мифов: одни выражали «эгалитарный» тип взаимоотношений различных тотемов, другие — иерархичность социума и иерархичность манидо — духов, во главе которых стоял Великий Дух, далее его служители, затем Солнце и Луна и т.п. В целом, в отсутствии чётких понятий мир осознавался как мир бесконечных превращений.
Э. Дюркгейм и М. Мосс отмечали: «Важно в полной мере оценить состояние неспособности различать, в котором первоначально пребывал человеческий ум. Даже сегодня значительная часть нашей народной литературы, наших мифов и религий базируется на основательном смешении образов, всех идей. Превращения, передача качеств, замещение личностей, душ и тел, верований, связанные с материализацией духов, одушевлением материальных объектов, составляют элементы религиозной мысли или фольклора» [1, с. 6].
К. Леви-Стросс, вопреки утвердившейся в науке концепции Л. Леви-Брюля, заговорил о таких свойствах архаического мышления, как способность классифицировать явления окружающего мира, естественную основу которой составляет тотемизм. Первичная классификаторская способность группировки объектов по аналогии (предписываемой, конвенциональной или произвольной) является
предпосылкой для конструирования более сложных систем обозначения реальности. Выявление общих и отличительных специфических признаков для человека примитивного общества было первым шагом к созданию на основе мифологического опыта символических образцов, с помощью которых впоследствии будет осуществляться кодирование объективной реальности.
Социальная организация была моделью и матрицей для формирования мифологических систем и осознавалась при этом всем племенем как священная. Все одушевлённые и неодушевлённые объекты являются объектами классификаций для первобытного клана. Простейшие из них наблюдаются в австралийских племенах, которые состоят из двух больших фратрий, включающих в себя мелкие подразделения матримониального характера, то есть регулирующие брачные отношения. Такая же чёткая классификация существует и в мире предметов, любых объектов — одушевлённых и неодушевлённых. Деревья, трава, солнце, небо, дождь, ветер, луна, звезды — все эти объекты принадлежат одной или другой фратрии. Это так называемое двоичное деление, хотя существуют и более сложные классификации. Целью подобного рода весьма сложных и разветвлённых классификаций было выявление и восстановление иерархических связей между главным, центральным объектом верований — тотемом и всеми другими существами и объектами универсума.
Установление неожиданных связей между несопоставимыми, на первый взгляд, предметами уже является своеобразным прологом символических подмен и отсылок. Так, древний человек, устанавливая связи между женщиной, луной, прядением, постепенно приходит к толкованию прядения как символа созидания жизни. Луна — она же прядильщица, созидающая человеческую жизнь и нить времени [5, с. 120—121]. Определение отношений родства между объектами — начальный этап формирования мифологических воззрений. Так, например, племя зуньи демонстри-
рует «мифосоциологическую» (Кэшинг) организацию общества. Кроме «приписывания» природных объектов — солнца, луны, дождя и т.п. определённому клану, зуньи классифицируют их по пространственному принципу на семь областей: Север, Юг, Запад, Восток, Зенит, Надир, Середина: «Если говорить только о временах года и элементах, то к Северу приписаны ветер, дыхание или воздух, а в качестве времени года — зима; к Западу — вода, весна, влажные весенние ветры: к югу — огонь и лето; к Востоку — земля, почвенные семена, морозы, способствующие созреванию семян и завершающие год. Пеликан, журавль, куропатка... являются объектами Запада. К Востоку относятся лань, антилопа, индейка и т.д. Не только объекты, но и социальные функции распределены таким же образом. Север — это область силы и разрушения, ему принадлежит война и уничтожение; Западу принадлежит мир, согласие ... и охота; Югу, области тепла, — земледелие и медицина; Востоку, области солнца, — магия и религия; верхнему и нижнему мирам приписываются разнообразные сочетания этих функций.
За каждой областью закреплён определённый, характеризующий её цвет. Север жёлтый, потому что, как говорят, на восходе и закате солнца свет ... жёлтый; Запад голубой по причине голубизны света, видимого там на закате солнца. Юг красный, потому что это область лета и огня, обладающего красным цветом» [1, с. 38].
Мифологическое тождество понятий со временем превращается в символические системы, с помощью которых поддерживается социальная коммуникация, исходя из конвенциональных установок людей данной культуры. Символотворчество распространяется и на цветовое восприятие человека. Отношение к цвету определялось его связями с вопросами космического устройства, ролью в жизни человека и его вещественного окружения, связью со стихийными, природными явлениями и субстанциями. Таким образом, примитивные народы отождествляли цвет с наиболее значимыми для выживания природ-
ными явлениями и объектами, вещами, существами, что постепенно привело к созданию унифицированной классификации систем значений и символов.
Мифология выполняет важную сигнификативно-моделирующую функцию, которая заключается в построениях знаковой системы действительности и моделей окружающего природного и социального мира. Первоначально мифологические образы являлись элементарными знаками, примитивными первичными носителями значений. Знак репрезентирует вещь, вызывает воспоминание и представление о ней, заменяет её. Так, тотем группы и есть сама группа, миф аналогичен детской игре, участники которой «являются» теми, кого они изображают. Это полное слияние реального и идеального плана бытия. Реальный план — это, прежде всего, социальная организация, в рамках которой формируется индивид в процессе социального взаимодействия. Душа человека традиционного общества полностью тождественна тотему, они неразличимы вплоть до полного слияния.Архаичные племена верят, что к человеку «переходят» некоторые существенные черты тотема-животного. Если тотем — агрессивное животное, то и люди этого клана объявляли себя жестокими и коварными, если тотем представлял собой неагрессивное животное, то и характер людей данной группы считался мирным и дружелюбным.
Одни версии мифа могут в чём-то противоречить другим, дополнять, отличаться расстановкой смысловых акцентов. Мифы могут быть объединены в циклы, каждый миф может уделять особое внимание какому-либо событию, игнорировать другие. У многих племён, например у африканского племени сенуфо, существовали мифы, для прочтения которых нужно было владеть особым тайным языком, а весь корпус мифов делился на экзотерический, доступный всем и эзотерический, для посвящённых [4].
Сакральная функция мифа — одна из существенных, на основе которой архаический миф отграничивается от других форм куль-
туры, так как миф несёт в себе заряд сверхъестественного, представление о запредельной действительности, качества которой наделяются чудесной силой, что приводит к созданию мифологических образов, различного рода сверхъестественных существ — демонов, духов, богов. Для мифологического сознания первобытного человека миф являлся не столько формой сознания, сколько повелением к действию, причём именно сакральной моделью поведения, распространявшейся на все случаи жизни: построение жилища и его ритуальное устройство, добывание пищи, занятие земледелием и любую другую работу; на все физиологические акты от рождения до смерти, на переход из одной возрастной группы в другую. Для человека традиционного общества любое действие или поступок имели прадействие, перводействие божественного предка или тотема. Человек не просто просил тотема о покровительстве, но сам в кризисные мгновения своей жизни становился им, отождествлял себя с ним, получая его могущество. Хотя необходимо отметить, что то же самое присутствует в истории человечества и на более поздних этапах его развития. Так, например, Александр Македонский отождествлял себя с сыном Юпитера — Амо-ном, а другой великий завоеватель, Наполеон, в период восточного похода идентифицировал себя с Александром, а позднее, покоряя европейские народы, заявлял: «Я — Карл Великий». Феномен мифа, кроме всего прочего, это феномен веры, и в этом аспекте миф и религия — пересекающиеся культурные явления. В мифе, как и в религии, отражены стереотипизированные ценностные установки, и в этом заключено его огромное значение для формирования и развития цивилизованного общества.
Коммуникативно-мнемотическая функция возникает благодаря изначальной направленности мифологического сознания на специфический род духовного общения. Миф, таким образом, выступает как средство и способ общения. Повышенная эмоциональность, экспрессивность и суггестивность мифа
облегчают его функционирование в обществе. При этом духовные ценности транслируются как от одной группы, племени к другим, так и от одного поколения к другому, причём с превращением мифа в литературный факт эта функция не утратила своего значения, поскольку коммуникативная функция литературы и искусства связана с их семиотической природой, благодаря чему они и являются средством коммуникации. В дописьмен-ный период культуры вполне естественно миф выполнял мнемотическую функцию, играл роль памяти. Мнемотическая функция мифа способствовала сохранению культурных стереотипов, жизнеспособных в данной культурной среде. Данную функцию миф начинает выполнять со времён мезолита, но и после изобретения письменности она частично сохраняется.
Важными функциями мифа являются аксиологическая и телеологическая, поскольку мифологическое сознание выступает носителем ценностного отношения к миру, в нём закреплены общезначимые ценности и цели исторического развития, с помощью которых индивид может ориентироваться в различных жизненных ситуациях и соответствующим образом корректировать свои поступки. При этом выживание индивида и всего рода зависело от того, насколько глубоко индивид воспринимал доминирующие ценности и моральные нормы данной группы, то есть насколько успешно проходил процесс адаптации. Не последнюю роль в процессе социализации играли различного рода запреты, табу и другие системы знаков, посредством которых управлялись индивид и коллектив.
В иерархии ценностей различных народов отдаётся предпочтение одним и тем же явлениям и предметам окружающего мира. Так, например, высоко оценивается всё, что связано с небом, верхом, добром, властью, красотой, истиной, вечностью. Стоять выше других, быть наверху — означает обладать властью над другими, управлять ими. Космогонические мифы в разных частях света передают один и тот же мотив — брак отца-
неба и матери-земли, небо является местом обитания богов. Таким образом, нормы и ценности складываются уже в древних мифологиях. Отметим, что в примитивных культурах достаточно чётко прослеживаются моральные нормы, концентрирующиеся в мифах и определяющие существование данной группы людей. Б. Малиновский, исследовавший примитивную культуру туземцев Тробрианских островов, приходит к выводу, что туземцы соблюдают моральные нормы не из-за страха перед наказанием, а из-за страха перед высшими силами и муками совести. Духовные общественные установления прочно входят в структуру их менталитета и управляют поступками. Малиновский отмечает, что люди примитивной культуры относятся к недозволенным поступкам с таким же омерзением, как и христианин, избегающий греха [2, с. 58].
Моральные нормы имеют в примитивных культурах универсальный характер, зачастую наблюдается публичное инсценирование мифов в некоторых племенах, имеющее своей целью воспитание и обучение членов племени, сохранение священных традиций. Развёрнутая система ценностных ориентаций находит своё место в религии.
С аксиологической тесно связана телеологическая функция мифа, так как в мифе отражаются исторические цели и задачи племени, нации, народа, даётся определённая картина прошлого и конструируется будущее. Цели субъектов мифологического сознания формулируются в имплицитной форме, в ярких и запоминающихся образах, способных сразу же привлечь к себе внимание и оказывать сильное психологическое давление. Главным в данном случае становится привлечение наибольшего количества сторонников, желательно всего народа.
Познавательная функция мифа заключается в попытках дать объяснение причинам и способам возникновения отдельных частей мира, а также человека. Сюда же относится объяснение гибели человека, живых существ и мира в целом. Миф, например, даёт ответ на
вопрос — каким образом из Хаоса возникла Вселенная (космогонические мифы). Очень распространён в мифологиях различных народов миф о браке неба и земли, миф о Мировом яйце, мифы о происхождении космоса из расчленённого тела бога или тотема. Этиологическую нагрузку несут и полярные космогоническим эсхатологические мифы (наиболее известный из них запечатлён в «Апокалипсисе»). Полностью этиологическую функцию выполняют так называемые этиологические мифы, в которых дано приемлемое для мифологического сознания объяснение причин возникновения отдельных явлений универсума и человека (антропологический миф о создании человека). Этиологические мифы призваны объяснить внешний облик и характерные черты живых существ, появление того или иного предмета или природного явления. Сакральная часть этиологических мифов объясняла, например, каким образом появился огонь, горы, леса; профанный массив — каким образом возникли более мелкие и незначительные природные объекты (отдельные реки и многое другое).
Астральная мифология давала детерминацию причинам возникновения различных созвездий, отдельных звёзд и планет, а календарные мифы — смене времён года. Понятно, что познавательная функция со временем приведёт к ограничению сферы мифического и расширению сферы критического, интеллектуального.
Познавательная функция зачастую объявлялась в истории изучения мифологии основной, но на самом деле она носит скорее факультативный характер, является побочным продуктом мифологического сознания. Такие авторитеты в деле изучения мифологии, как А. Ф. Лосев, О. М. Фрейденберг, отмечали нецеленаправленный характер познания и антикаузальность мифологического мышления, отличающие миф от других форм освоения действительности. Безусловно, в мифе так или иначе откладывались в начальной форме продукты рационального знания и
интуитивного постижения, объяснения мироздания, определённые крупицы общечеловеческого опыта. Известно, что отличительной особенностью мифологического сознания является проекция качеств и свойств индивида на всё мироздание, что приводит к соци-оантропоморфизму. Мифологическое сознание очеловечивает природные силы, перенося на них свои природные переживания, носящие субъективный характер, и в результате природные явления воспринимаются им как сверхъестественные и демонические.
Историческая динамика функций мифотворчества вписывается в общий контекст динамики культуры, а также когнитивной эволюции, происходившей в процессе историко-культурного развития человечества,
поскольку антропогенез тесно связан с появлением первых культурных артефактов, в том числе и мифов. Родовая организация племени находила отражение в архаических мифах. Жизнь архаического коллектива в наибольшей степени регулировалась мифом — своеобразной формой протоидеологии, освящавшей власть вождя, жреца. Тотемы, духи — первичные концептуализации священного, поскольку объективный мир воспринимался мифологическим сознанием через призму сакрального. Мифы примитивных культур санкционировали социальный порядок, закрепляли право на данную территорию обитания, санкционировали моральные нормы, традиции, обряды племени, то есть выполняли важнейшие социальные функции.
Примечания
1. Дюркгейм Э, Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации // Мосс М. Общества. Обмен. Личность : Труды по социальной антропологии / [пер. с фр., послесл. и коммент. А. Б. Гофмана ; Российская академия наук, Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая]. Москва : Восточная литература, 1996. 360 с.
2. Малиновский Б. Магия, наука и религия. Москва : Рефл-бук, 1998. 294 с.
3. Олескин А. В. Биополитика : Политический потенциал в современной биологии: философский, политологический и практический аспекты : учебное руководство по биополитической проблематике для студентов биологических и гуманитарных факультетов университетов и колледжей / Учебно-методическое объединение университетов России, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова. Москва, 2001. 423 с.
4. Оля Б. Боги Тропической Африки : [пер. с фр.] / [послесл. С. Я. Берзиной]. Москва : Наука, 1976. 286 с.
5. Элиаде М. Тайные общества : Обряды инициации и посвящения : [пер. с фр.]. Москва ; Санкт-Петербург : Университетская книга, 1999. 356 с.
References
1. Diurkgeim E., Moss M. O nekotorykh pervobytnykh formakh klassifikatsii [On some primitive forms of classification]. In: Moss M. Obshchestvo. Obmen. Lichnost': Trudy po sotsial'noi antropologii [Society. Exchange. Personality: Works on social anthropology]. Moscow, "Vostochnaya Literatura" Publishers, 1996. 360 p.
2. Malinovskii B. Magiia, nauka i religiia [Magic, science and religion]. Moscow, 1998. 294 p.
3. Oleskin A. V. Biopolitika: Politicheskii potentsial v sovremennoi biologii: filosofskii, politologicheskii i prakticheskii aspekty [Biopolitics: Political potential in modern biology: philosophical, politological and practical aspects]. Moscow, 2001. 423 p.
4. Olia B. Bogi Tropicheskoi Afriki [The Gods Of Tropical Africa]. Moscow, Akademizdatcenter "Nauka" RAS, 1976. 286 p.
5. Eliade M. Tainye obshchestva. Obriady initsiatsii i posviashcheniia [Secret societies. The rites of initiation and dedication]. Moscow, St. Petersburg, Universitetskaya kniga Publ., 1999. 356 p.
