CC BY
26
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
МЕЖСУБЪЕКТНЫЕ СВЯЗИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ОПЫТ ЭКОФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА
Баркова Элеонора Владиленовна
доктор философских наук, профессор кафедры философии РЭУ им. Г. В. Плеханова. Адрес: ФГБОУ ВПО «Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова», 117997, Москва, Стремянный пер., д. 36. E-mail: barkova3000@yandex.ru
Следствием технологизации современного мира стало динамичное расширение пространства коммуникаций при свертывании процессов человеческого общения. В статье впервые отрефлексированы отличия коммуникации и общения как типов межсубъектных связей, в которых открываются две модели развития современного человека и мира - системно-технологическая и органически-целостная. Новизна работы связана с апробацией потенциала эко-философии - нового направления в современной философии - как формы сохранения пространства общения, освоения его смысловой бесконечности и глубины, в силу чего экофилософия может быть осмыслена как основа проекта «Возрождение XXI века».
Ключевые слова: экофилософия, общение, коммуникация, техночеловек, технологии, культура, творчество.
INTERSUBJECT COMMUNICATIONS IN THE MODERN WORLD: THE EXPERIENCE OF ECO PHILOSOPHICAL ANALYSIS
Barkova, Eleonora V.
Doctor of Philosophy, Professor of the Department for Philosophy of the PRUE. Address: Plekhanov Russian University of Economics, 36 Stremyanny Lane, Moscow, 117997, Russian Federation. E-mail: barkova3000@yandex.ru
One consequence of modern world technological advances is a dynamic expansion of communications space under collapsing processes of human interactions. The article for the first time demonstrates differences between communication and human interaction as a type of inter-subjective relations, in which two models of modern human and world development are disclosed, i.e. the system technological model and the organically integrated model. The novelty of the article is connected with eco-philosophical potential approbation as a new trend in modern philosophy. It is a form of preservation of human interaction space, of reclaiming its sense infinity and depth, whereby eco-philosophy, according to the author, can be interpreted as a basis for the project '21st Century Renaissance'.
Keywords: eco-philosophy, human interaction, communication, techno human, technology, culture, creativity.
Следствия динамичного переформатирования современного мира и соответствующего ему пространственно-временного континуума порождают потребность в самоопределении и содержательном обновлении векторов развития всех элементов культуры,
включая культуру общения. Однако ориентация на инновационность вообще, исключившую философско-мировоззренческую рефлексию социокультурных идеалов и перспектив достойного будущего России в контексте мировой цивилизации, уже выявила свою неконструктивность и неспособность ответить на главные, и прежде всего гуманитарные, вызовы нашей эпохи. Между тем уже при первом приближении очевидно, что ответ на такие вызовы может быть обеспечен лишь на основе концепции, ориентированной на фундаментальные бытиеут-верждающие принципы, связывающие Человека как субъекта Земли с новым пространством, в котором с труднопредсказуемой скоростью размываются границы между человеком и средой (искусственной и естественной) его обитания, между технологиями, используемыми в информатике, экономике, управлении, и технологиями мышления, общения, коммуникации и поведения человека.
«Сегодня, во втором десятилетии XXI века мы можем с достаточной степенью уверенности сказать: «Мы обитаем в технологиях, технологии обитают в нас». И следует со всей философской серьезностью отнестись к обсуждению вопросов не только адаптации человека к тех-носреде обитания, но и коэволюции все более технологизирующегося человека со все более антропологизирующейся техносредой» [6. -С. 12]. Неудивительно поэтому, что развитие современного общества, активно развернувшего свою специфику на основе тотальной техноло-гизации практически всех аспектов жизни, обновления матриц пространства социальных коммуникаций и норм общения, концептуально фиксируется, прежде всего через смену различных технологических новаций, в средствах коммуникации, новых технологиях управления, виртуализации пространства бытия человека. Однако новый вариант этой логики - концепция-проект НБИКС-революции - радикально отличается от всех предшествующих моделей. В свете НБИКС-рево-люции сегодня в самых развитых странах мира ведутся принципиально новые прикладные и фундаментальные исследования, в которых радикально и стремительно пересматриваются представления о перспективах и определениях человека и человечества, сохранении возможности человеческого общения.
Напомним, впервые НБИК-инициатива была выдвинута в 2001 г. Национальным научным фондом США для разработки модели улучшения человеческой функциональности. Нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии и достижения когнитивных наук, первые буквы которых и есть НБИК, были осмыслены в ней не просто как элементы обновления системы наук, но и как новый тип синтеза-конвергенции человека, технологий и наук, открывающий новый этап в развитии цивилизации и ноосферы, снимающий границы «старого» человека, его деятельности, тела, природы и культуры [1; 6]. Поскольку
речь идет о радикальном проекте планетарного масштаба - смене цивилизации, то М. В. Ковальчук предложил дополнить тетраду НБИК еще одной составляющей - социокультурной - и соответственно буквой С, что и дало завершенное название - НБИКС-революции.
Современность здесь осмыслена не просто в контексте развития пространства технологий, а как начало революции, формирующей новые формы социальности, ценностей и, более того, принципиально новое понимание природы человека и его дальнейшего бытия. Это уже открытый вызов гуманитарной культуре со стороны искусственной техногенной среды, объекта субъекту - автономности и суверенности бытия человека как особой общей форме гуманизации реальности, ее определения и программирования, преобразования этой реальности в соответствии с исторически сформированными высокими ценностями и целями. Но растворить культуру и социальность в совокупности технологий - значит радикально и необратимо вторгнуться в пространство бытия человека как субъекта, разрушить это пространство, а вместе с тем свободу и творчество человека, его субъективность, многомерный мир культуры, нравственности, красоты.
Эта ситуация в логике нового нано-био-информацио-когнитивно-социокультурного технологически-коммуникативного разума выражается как дальнейшее развитие коммуникаций и ограничение общения как формы человеческой деятельности вплоть до его полного снятия. Таким образом, поставлен вопрос о перспективах самой способности человека самостоятельно общаться, относиться к миру, в том числе миру другого человека, сохранять в принципе свою человеческую автономность и самодостаточность. Размышляя о феномене общения как способе самовыражения и самореализации человека, В. С. Барулин отмечал, что «общение выступает для человека как воодушевляющий импульс, как своеобразный закрепитель достигнутого, как экзаменатор сделанного и катализатор будущей жизнедеятельности... В общении человек реализует свои самые глубокие импульсы и устремления, ему свойственен инстинкт гуманизма, инстинкт человеколюбия, который реализуется в стремлении заботиться о других людях, помогать им, делиться с ними. Общение выступает и как определенное воздействие на человека других людей, представляя собой способ сложения разных человеческих сил, механизм, который многократно умножает индивидуальную человеческую силу. общение во всех своих моментах важная экзистенциальная составляющая человеческой жизни» [2. - С. 306-307]. Таким образом, общение - это ближайшее человеку ценностное, духовно-культурное пространство его бытия, составляющее одну из важнейших основ общества. Исключить условия развития этого пространства - значит лишить человека важнейшей, а в
детском возрасте - главной основы социализации, необходимого аспекта культурной среды - условия личностной самореализации.
Почему же субъект не может реализовать этот свой социокультурный потенциал на основе коммуникации? Ведь коммуникация -это тоже трансляция сообщений, информации, передача некоторых значений, знаний. Здесь важно подчеркнуть существенное отличие этих понятий. Как показал М. С. Каган, общение - суть субъект-субъектное взаимодействие, целью которого является сам человек, приобщение к его внутреннему миру, тогда как коммуникация - взаимодействие субъект-объектное, а потому целевые ориентиры в ней центрированы получением необходимой информации [5]. Поэтому мир коммуникаций обезличен и задан объектными процессами - жесткими нормами самого режима коммуникаций: на первое место здесь выходят своевременность получения необходимой информации, пропускная способность коммуникативных сетей, которые более важны, чем субъект, воспринимающий сообщения и реализующий их в своих действиях. Здесь радикально меняется место человека: он уже не субъект или сторона диалога, который регулирует сам процесс общения, а лишь компонент (актор, агент или инстанция), который привязан к потоку сообщений и должен адекватно и грамотно с точки зрения технологий и этикета успевать вовремя реагировать на их содержание. Здесь он элемент технически организованной системы.
В современной отечественной науке, выразившей общую тенденцию становления сетевого общества и его технологизации, коммуникация все чаще отождествляется с общением. Она определяется как «смысловой и идеально-содержательный аспект социального взаимодействия. Действия, сознательно ориентированные на их смысловое восприятие, называют коммуникативными. Основная функция коммуникации - достижение социальной общности при сохранении индивидуальности каждого ее элемента» [3; 7]. C таким определением можно было бы согласиться, если бы основой коммуникации признавались субъекты. Но А. Ю. Бабайцев - автор этой дефиниции - приходит к заключению, что «тексты, действия по их построению и, наоборот, действия по реконструкции их содержания и смысла, а также связанные с этим мышление и понимание составляют содержание коммуникации» [13. - С. 171]. Здесь действия и мышление субъектов выражают не их жизнедеятельность как отношение друг к другу и к реальности, т. е. не их субъектность, а ограничены задачами восприятия и понимания текстов как первичной материи коммуникаций. Эти действия - лишь обслуживание человеком текстов, т. е. специфическая социо-техническая функция последних. Здесь информация, тексты отрываются от людей, приобретая статус самодостаточности.
В соответствии с существенным различием между общением и коммуникациями можно выделить и две модели человека - системно-технологическую и органически-целостную, или гуманистическую, которые в совокупности представляют различные точки зрения на эту проблему.
Первый подход основан на сциентисткой парадигме, согласно которой в условиях происходящей конвергенции наук и технологий человек становится если не постчеловеком, то техночеловеком, т. е. одним из существенных и необходимых компонентов единой системы нано-био-информацио-когнитивно-социокультуры. Иначе говоря, «человек как субъект практического и познавательного отношения к миру сам становится объектом научно-технологического воздействия. Это может быть осуществлено путем соединения возможностей НБИК-техноло-гий с достижениями социально-гуманитарных наук и технологий» [6. -С. 9]. Связь между субъектами при таком системно-технологическом видении может быть представлена только коммуникациями, т. е. субъект-объектными взаимодействиями. В этой логике она получает характер инструментально-объектных деловых контактов, основаниями которых выступают функциональность, достаточно жесткая структурированность и конструктивность.
Второй - органически-целостный - подход к современному самоопределению человека ориентирован прежде всего на сохранение субъективности, т. е. понимание человека как субъекта, а потому основан на приоритете субъект-субъектных взаимодействий, где общение, свобода и творчество являются константами - исходными и основными атрибутами его бытия. Использование технологий здесь, бесспорно, не исключается, но смысл их развития иной: он подчинен целям совершенствования самой природы человека и его межчеловеческих связей как одной из высших ценностей жизни. Именно об этом писал X. Орте-га-и-Гассет: «Ведь жить - значит общаться с миром, обращаться к нему, действовать в нем, задумываться о нем. Поэтому человек в силу психологической необходимости практически не может не стремиться обладать полным представлением о мире, целостной идеей Универсума» [9. - С. 80]. Иначе говоря, прямо или опосредованно во второй парадигме речь идет о необходимости восстановления полноты бытия, взаимоотношений, понимания как человеческого взаимопонимания, в котором восстанавливается глубина как ключевое измерение культурного пространства-времени и мира человека, а коммуникативные процессы, периферийные по отношению к субъект-субъектному по своей природе общению, носят инструментально-вспомогательный, обслуживающий характер.
Вместе с тем сегодня, когда преобладают именно техногенные ориентиры в понимании перспектив человека, становится ясно, что на
основе современной парадигмы информационного общества вернуться к «человеку подлинному» оказывается исключительно сложно. Для этого нужен выход на другую логику и мировоззренческую парадигму. Условием такого выхода становится выявление метапространства, где жесткая логика технологического мира утрачивает свою автономность и становится зависимой от более глубоких параметров, в которых определяются бытие человека и его миссия в мире. Линия такого раздела проходит через экофилософское переосмысление феномена информации: являясь проявлением технического в планетарном масштабе, информация открывает свое человеческое измерение в масштабе кос-мопланетарном, выступая проявлением космического миропорядка, в котором человек укоренен не только материально-биологически, но и прежде всего нравственно-эстетически.
Истоки экофилософского мировидения мы связываем с традициями классической философии и в первую очередь с принципами мыслителей-космистов ХХ в. Так, Н. К. и Е. И. Рерих в своей живой этике, А. Швейцер в этике «благоговения перед жизнью», В. И. Вернадский и П. Т. де Шарден в своих концепциях ноосферы увидели и хорошо раскрыли новое - космопланетарное - измерение человека, в котором нравственность и красота выступают качествами, оберегающими природу от разрушения со стороны общества, а сегодня - от «постчеловека», действующего в рамках сциентизма и агрессивного утилитаризма.
Экофилософское измерение как угол зрения исследования человека, его общения и коммуникаций в контексте современности на уровне всеобщего открывает перспективы, имеющие не просто инновационный характер, оно дает возможность увидеть мир и образ его целостности через понятую в логике классической парадигмы гуманитарно-культурную практику. Информационные технологии в такой системе координат вписываются в более сложный текст и контекст экологии человека, культуры, ноосферы как целостности, системы коммуникативной культуры и всех коммуникативных сетей Земли и направлены на сохранение планеты, формирование чистой, достойной человека природы-культуры, общества и социально ответственной творческой личности.
Существенной целевой установкой экофилософского видения является развитие способности осваивать смысловую бесконечность и глубину отношений «человек - человек» и «человек - мир» как условие восстановления статуса человеческого общения. Этот аспект сегодня исключительно актуален и в социально-терапевтическом смысле, ибо большая часть социальных болезней, поразивших цивилизацию и человека (дефицит добра и гуманизма в практике повседневного общения, отчужденность, социальная разобщенность и апатия, отсутствие
воли к решению крупных гуманитарных проблем), - результат непроявленности потенциала современных форм общения. Между тем в развитии этих норм, как представляется, информационным технологиям в сочетании с технологиями социальными и культурными предстоит сыграть роль, масштаб которой сопоставим со сделанным в середине и второй половине XX в.
Если понимать экофилософское мировосприятие как альтернативу системно-технологической информационной реальности, то возникают две проблемы: во-первых, как выстроить движение общества к этому мировоззрению снизу, т. е. через процесс гуманизации сетей коммуникаций и роста в них свойств общения; во-вторых, как потенциал, принципы и категории экофилософского мировоззрения могут способствовать такой гуманизации коммуникаций. На какой же основе способно появиться такое пространство общения, в котором постепенно содержательно преобразуются потоки информации?
Первым шагом к такому повороту может стать экофилософская рефлексия и обоснование бесперспективности, тупика современного типа коммуникаций, которые уже сегодня не обеспечивают реального развития и адекватной социализации человека - формирование его субъектной позиции в мире. В этой связи становится ясной и бесперспективность главного ориентира развития информационно-технологической среды - на инновационность. Но подобная ориентация на технологический прорыв, исключившая философско-мировоззренчес-кую рефлексию социокультурных идеалов будущего России, уже выявила свою неспособность ответить на гуманитарные вызовы эпохи. Риск такой перспективы нам видится в неспособности различения ценностей высокой культуры и их имитации, утрате самоценности внутреннего мира с его нравственными, эстетическими, философскими образами и идеями, как и мира внешнего - природного и социального, если он не сохранен в виртуальном или каком-либо технологически «обработанном» пространстве.
Как справедливо показывает В. А. Кутырев, универсализация второй искусственной реальности «делает ненужной «вторую половину» бытия, определявшуюся в метафизике как субстанциальное и объективное, как означаемое. После подобного «восстановления». виртуальная реальность превращается в новую онтологию и метафизику. Во французском постмодернизме ведущим направлением стала разработка топологии субъекта, когда он представляется как складка, скручивание, «складка складки» объективных структур. Топология ликвидирует оппозиции тела и духа, объективного и субъективного, отражая «сплавление» человека с техникой в сфере высоких технологий» [8. -С. 9]. Таким образом, проясняется востребованность в восстановлении человеческих ориентаций в пространстве общения и соответствующих
им категорий экофилософии, таких, как свобода и творчество, понимание, целостность мироотношения, адекватная надпредметной универсальности человека как субъекта. Переход на эти ориентиры культуры открывает возможности субъектной самореализации и взаимопонимания, что неизбежно повлечет за собой культурный контроль за информационным содержанием сетей коммуникаций.
Творчеству в ряду этих экофилософских категорий принадлежит особое место. C точки зрения современной системно-технологической парадигмы творчество объясняется в логике миметики - динамично развивающейся новой области теоретико-информационного знания. Однако в отличие от традиций, которые начиная с Античности в нем видели открытие человеком бесконечного богатства и красоты самого мира (космоса, природы Земли, человека, культуры, общества) и объясняли его на основе мимезиса как подражания бесконечному миру, миметика основанием творчества полагает мемы - генетически заложенные свойства культуры. Система этих представлений восходит к известной книге Ричарда Докинса «Эгоистичный ген» (1976) [4].
По логике многочисленных сегодня последователей миметики, эволюция происходит на основе природного и культурного наследия, передающегося посредством генов и мемов. В отличие от природных копиров генов мемы-копиры - наименьшие единицы информации. Они закладывают программы социальных изменений в человеке. По Р. Докинзу, они «распространяются из склада мемов одного человека к другому путем, который мы можем мудро определить как «подражание». Подражание является одной из особенностей человеческого вида в отличие от животных. Человек обучается ходить, говорить и работать и действует, когда видит, как надо это делать» [Цит. по: 10. - С. 258].
Так, по мысли Д. С. Деннета, «мем не только копир, подобный гену, человеческое сознание является продуктом мемов. Новые мемы возникают как результат соединения и переработки старых высказываний, анекдотов, историй а также легенд, мифов, теорий и идей. Этот процесс может быть назван творчеством, определяемый в миметике как процесс одновременного воздействия, переработки и воссоединения»
[14].
Работникам искусства, имиджмейкерам и производителям рекламы, полагает В. В. Рябухина, легко понять это. Цель работы этих людей - породить новые мемы различных типов, воздействующие на разные уровни человеческого разума [10. - С. 262]. Творчество в логике миметики, таким образом, сводится только к конструированию, это не более чем программирующая сознание комбинаторика, а не самоценный культурный процесс, в котором связываются объективное и субъективное, человек и мир. Понятое как биокомбинаторный процесс, творчество осуществляется не человеком как субъектом деятельности, а
копирами-мемами, столь же эгоистичными и спонтанными, как и гены. Такая логика уравнивает творческий процесс с любыми инновационными формами конструирования и «продавливания» проектов, а ме-мы-копиры отождествляет с подражанием-мимесисом, т. е. отражает крайне опасную тенденцию снятия границ между творчеством и его имитацией. Поэтому экофилософской задачей современной эпохи становится очищение смысла понятий и реставрация истины.
Экофилософский подход к восстановлению смысла творчества, напротив, акцентирует внимание на восхождении современной науки от миметики к мимесису как условию проекта «Возрождение XXI века». А потому универсалия «творчество» востребована сегодня не просто для развития инновационности вообще, а сохранения мира человека с его атрибутами - Истиной, Добром и Красотой. Только на основе мимезиса возможно субъектно-всеобщее отношение к целостности современного мира как основе и субстанции бытия.
Поэтому следующей экофилософской задачей эпохи НБИКС-революции является разработка такой антропо-культуро-натуро-космо-ориентированной модели целостности бытия современного мира, которая немиметически копирует образцы сложившихся сегодня форм деятельности и не следует стандартам функционирующих коммуникаций. Одна из ее целей - развитие пространства общения. Именно информационные технологии в сочетании с технологиями социокультурными и ориентирами на человека творческого способны проложить путь для формирования нового экофилософского мировоззрения - условия самостоятельного и ответственного отношения к себе, своему будущему и планете.
Условием достижения такой целостности бытия человека в пространстве коммуникаций становится прояснение феномена понимания -возможности увидеть другого человека как самоценный автономный мир, как субъекта. Однако современные определения феномена понимания - ключевого в теории коммуникативистики - в силу сложившихся в последние десятилетия традиций ограничены преимущественно герменевтическим аспектом и методологией философии науки, эпистемологии, когнитивистики. На этой основе понимание трактуется как «уразумение смысла или значения чего-либо» [11. - С. 170]. Сведение категории понимания к смыслу, однако, значительно ограничивает освоение его природы лишь одним аспектом, не раскрывая его целостно в контексте культуры и космопланетарного бытия как фундаментальных оснований жизни человека.
Между тем понимание как феномен человеческой (но не пост- и не техночеловеческой) культуры и категория экофилософии востребовано прежде всего самим развитием мира человека, его субъективности, что невозможно без взаимного и глубокого освоения реалий и
проблем социального, культурного, природного или личного бытия, его смыслов. А его «корни»-основания, недоступные умозрению, находящемуся в границах рефлексии и языка, не только детерминированы процедурами освоения контента, миметического копирования и трансляции информации, но и связаны человеком как целостностью на уровне онтологии.
Исключение онтологической основы понимания из реального процесса коммуникации как результат исключения из него подлинного человека в итоге приводит к феномену тотального псевдопонимания, при котором субъекты (и индивиды, и группы, и крупные сообщества) реагируют друг на друга, понимают друг друга, причем на основе не онтологических жизнеутверждающих начал, профессионализма, перспектив и логики дела, а игровых, административно-бюрократических или криминальных форм, воспроизводя стереотипы стандартизированных действий и решений.
Основой непонимания, или псевдопонимания, является как раз подмена трансцендентального «Я», или культуры как субъекта, порождающего целостность-всеобщность в коммуникациях, стандартным эмпирическим субъектом - представителем массового сознания, человеком толпы с его технологиями и лишь инструментально понятыми информационными каналами передач. Но такой способ понимания эмпирического субъекта направлен уже не на цели общения, перспективы развития человека, а на поиски оснований максимальной устойчивости самой социально-информационной системы безотносительно к содержанию, которое в ней реализуется, а значит, на цели коммуникации. Таковы альтернативы осмысления места и роли общения и коммуникаций, их перспектив для будущего человека и общества.
Симптоматично, что, рассуждая о проблеме понимания культур Запада после событий 11 сентября и растущего в Европе и Америке насилия, Ю. Хабермас существенно развивает идеи теории коммуникативного действия: «В нашем мирном и состоятельном европейском сообществе мы тоже живем рядом со структурированным насилием, в известной степени ставшим привычным. Это насилие социального неравенства и унизительной дискриминации, обнищания и маргинализации... Спираль насилия начинается со спирали нарушенной коммуникации, что - через спираль взаимного неконтролируемого недоверия - и ведет к краху коммуникации» [12. - С. 20-21].
Восстановление целостности бытия человека, возрождающего универсальность понимания, необходимого для культуры общения, оказывается перспективным в свете космопланетарного мировоззрения. Экофилософский смысл понимания как важнейшего гуманистически ориентированного самоопределения человека получает свою наиболее адекватную форму не только в аспекте горизонтальных свя-
зей, но и в вертикальном измерении, выраженном связями человека со Вселенной и высшими ценностями бытия, среди которых важное место принадлежит общению. В этой связи, как представляется, интегратив-ные тенденции, зафиксированные в проекте НБИКС-революции, требуют дальнейшей рефлексии как нашей эпохи и ее субъекта в целом, так и ключевых категорий культуры - коммуникации и общения, прежде всего в их экофилософском измерении.
Список литературы
1. Алексеева И. Ю., Аршинов В. И., Чеклецов В. В. «Технолюди» против «постлюдей»: НБИКС-революция и будущее человека // Вопросы философии. - 2013. - № 3.
2. Барулин В. С. Основы социально-философской антропологии. - М. : ИКЦ «Академкнига», 2002.
3. Гоноцкая Н. Связи. Философское исследование взаимопонимания. - М. : Изд-во ЛКИ, 2010.
4. Докинз Р. Эгоистичный ген. - М. : Мир, 1993.
5. Каган М. С. Мир общения. - М. : Политиздат, 1988.
6. Ковальчук М. В., Нарайкин О. С., Яцишина Е. Б. Конвергенция наук и технологий - новый этап научно-технического развития // Вопросы философии. - 2013. - № 3.
7. Коноваленко В. А., Коноваленко М. Ю. Межкультурные коммуникации. - М. : Юрайт, 2012.
8. Кутырев В. А. Философия иного, или небытийный смысл трансцендентализма / / Вопросы философии. - 2005. - № 12.
9. Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия. - М., 1991.
10. Рябухина В. В. Технология воздействия на поведение и сознание. Мемы, этика, мораль / / Коммуникативные стратегии информационного общества : материалы V Международной научно-теоретической конференции. - СПб., 2012.
11. Современная западная философия : энциклопедический словарь / под ред. О. Хоффе, В. С. Малахова и др. - М. : Культурная революция, 2009.
12. Хабермас Ю. Расколотый Запад. - М. : Весь Мир, 2008.
13. Энциклопедия постмодернизма. - Минск : Книжный дом,
2001.
14. Dennett D. Darwins Dangerous Idea. Evolution and the Meaning of Life. - New York, 1995.
References
1. Alekseeva I. Yu., Arshinov V. I., Chekletsov V. V. «Tekhnolyudi» protiv «postlyudey»: NBIKS-revolyutsiya i budushchee cheloveka [Techno-
People vs. Post-People: NBIKS-Revolution and Future of Humanity], Voprosy filosofii [Issues of Philosophy], 2013, No. 3. (In Russ.).
2. Barulin V. S. Osnovy sotsial'no-filosofskoy antropologii [Principles of Social-Philosophic Antropology], Moscow, Publishing Center 'Academkniga', 2002. (In Russ.).
3. Gonotskaya N. Svyazi. Filosofskoe issledovanie vzaimoponimaniya [Communications. Philosophic Study of Mutual Understanding], Moscow, Publishing House LKI, 2010. (In Russ.).
4. Dokinz R. Egoistichnyy gen [Egoistic Gene], Moscow, Mir, 1993. (In Russ.).
5. Kagan M. S. Mir obshcheniya [Te World of Communications], Moscow, Politizdat, 1988. (In Russ.).
6. Koval'chuk M. V., Naraykin O. S., Yatsishina E. B. Konvergentsiya nauk i tekhnologiy - novyy etap nauchno-tekhnicheskogo razvitiya [Convergence of Sciences and Technologies as a new Stage of Scientific and Technical Development], Voprosy filosofii [Issues of Philosophy], 2013, No. 3. (In Russ.).
7. Konovalenko V. A., Konovalenko M. Yu. Mezhkul'turnye kommunikatsii [Cross-border Communications], Moscow, Yurayt, 2012. (In Russ.).
8. Kutyrev V. A. Filosofiya inogo, ili nebytiynyy smysl transtsendentalizma [Philosophy of the Other or Non-Existing Sense of Transcendentalism], Voprosy filosofii [Issues of Philosophy], 2005, No. 12. (In Russ.).
9. Ortega-i-Gasset Kh. Chto takoe filosofiya [What is Philosophy], Moscow, 1991. (In Russ.).
10. Ryabukhina V. V. Tekhnologiya vozdeystviya na povedenie i soznanie. Memy, etika, moral' [Technology of Affecting Behaviour and Consciousness. Memos, Ethics, Moral], Kommunikativnye strategii informatsionnogo obshchestva : materialy V Mezhdunarodnoy nauchno-teoreticheskoy konferentsii [Communicative Strategies of Informational Society: Papers of the 5-th International Conference], Saint Petersburg, 2012. (In Russ.).
11. Sovremennaya zapadnaya filosofiya : entsiklopedicheskiy slovar' [Modern Western Philosophy: Encyclopedic Dictionary], eds. O. Khoffe, V. S. Malakhov and al., Moscow, Cultural Revolution, 2009. (In Russ.).
12. Khabermas Yu. Raskolotyy Zapad [The Disintegrated West], Moscow, Ves' Mir, 2008. (In Russ.).
13. Entsiklopediya postmodernizma [Encyclopedia of PostModernism], Minsk, Knizhnyy dom, 2001. (In Russ.).
14. Dennett D. Darwins Dangerous Idea. Evolution and the Meaning of Life, New York, 1995.
