CC BY
6Научная статья УДК: 008.001
https://d0i.0rg/10.52883/2619-0214-2023-6-2-175-185
Культурология
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ РОССИИ
Марта Александровна Полякова
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Российская Федерация, [email protected]
Аннотация. Российский опыт изучения и сохранения культурного наследия рассматривается в статье в контексте важнейших международных документов ЮНЕСКО и ИКОМОС. Автор, подчеркивая важнейшее методологическое значение международных документов, прослеживает их влияние на принципы и направления российской памятни-коохранительной практики. Выделяется проблема «подлинности», особо актуальная и дискуссионная в среде реставрационного сообщества. Автором поставлена востребованная сегодня проблема изучения и сохранения «нематериального» наследия.
Ключевые слова: конвенции ЮНЕСКО, хартии ИКОМОС, культурное и природное наследие, подлинность, культурный ландшафт, нематериальное культурное наследие, консервация, реставрация
Для цитирования: Полякова М.А. Международное право и культурное наследие России // Наследие и современность = Heritage and Modern Times. 2023. Т. 6. № 2. С. 175185. https://d0i.0rg/10.52883/2619-0214-2023-6-2-175-185.
Original article Culturology
https://d0i.0rg/10.52883/2619-0214-2023-6-2-175-185
INTERNATIONAL LAW AND CULTURAL HERITAGE OF RUSSIA
Marta A. Polyakova
Russian State University for the Humanities,Moscow, Russian Federation, [email protected]
Abstract. Russian experience 0f studying and preserving cultural heritage is c0nsidered in the c0ntext 0f the m0st imp0rtant internati0nal d0cuments 0f UNESCO and ICOMOS. The auth0r emphasizes the m0st imp0rtant meth0d0l0gical imp0rtance 0f internati0nal d0cuments and traces their influence 0n the principles and directi0ns 0f m0nument pr0tecti0n in Russia. The problem 0f "authenticity" is highlighted, which is particularly relevant and c0ntr0versial am0ng the rest0rati0n c0mmunity. The auth0r p0sed the problem 0f studying and preserving the "intangible" heritage, which is in demand today.
0 I Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License. This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
© Полякова M.A., 2023 © Наследие и современность, 2023
ISSN 2619-0214 (Print)
175
Keywords: UNESCO Conventions, ICOMOS Charters, cultural and natural heritage, authenticity, cultural landscape, intangible cultural heritage, conservation, restoration
For citation: Polyakova M.A. International law and cultural heritage of Russia. Heritage and Modern Times. 2023;6(2):175-i85 (In Russ.). https://doi.org/10.52883/2619-0214-2023-6-2-175-185.
Международное сообщество накопило богатый опыт правового регулирования, изучения и сохранения культурного наследия. После Второй мировой войны появились организации как межправительственного, так и неправительственного уровней, занимавшие все более и более весомое место в защите мировых культурных ценностей. Вопрос о необходимости такой защиты ставился давно: в конце XIX - начале XX века в ряде документов о правилах ведения военных действий (Брюссельская декларация права войны 1874 года, Положение о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года), - но постановка проблемы в них была очень осторожной и мало влияла на сохранность памятников во время военных действий [1, с. 192-195].
Международный опыт в сфере изучения и сохранения культурного наследия довольно активно обобщается и анализируется правоведами, культурологами, географами и экологами. Издаются труды по отдельным проблемам, отечественные специалисты переводят на русский язык конвенции и рекомендации ЮНЕСКО, хартии ИКОМОС. Ученым и учащейся молодежи доступны сборники документов, в интернете можно познакомиться с недавно принятыми правовыми актами, рекомендательными документами и материалами международных конференций, проводимых под эгидой ЮНЕСКО [1-6].
Вместе с тем, все явственнее ощущается отсутствие обобщающей научной работы, в которой был бы всесторонне проанализирован опыт деятельности международных организаций последних лет. Все чаще в периодической печати, в пространстве интернета раздаются критические голоса в адрес ЮНЕСКО. Эти голоса небезосновательны, так как сегодня в кардинально изменившейся геополитической ситуации в Европе и России, видимо, нужна более гибкая политика по отношению к другим странам, их национальным особенностям. Деятели культуры, эксперты пишут о «размытых», неконкретных критериях оценки объектов культурного наследия, включаемых в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, живо обсуждается и проблема эффективности действия международных документов по культурному наследию. Положения ряда очень авторитетных когда-то конвенций и хартий требуют корректировки в соответствии с реалиями сегодняшнего дня. Так, проблема подлинности - «проблема
© Polyakova M.A., 2023 © Heritage and Modern Times, 2023
проблем» всей гуманитарной сферы, ее теории и особенно практик, обозначена в ряде международных документов: Венецианской хартии 1964 г., Нарском документе о подлинности 1994 г., пакете реставрационных документов.
Известно, что важнейшей тенденцией сохранения культурного наследия сегодня является «товаризация» или «капитализация» памятников. Это связано с попыткой как можно быстрее и дешевле придать объекту «туристический флер» и как можно выгоднее представить его на туристическом рынке. При таком подходе к «продаже» объекта культурного наследия берет верх яркость, новизна в противовес бережному отношению к подлинным объемам [7, с. 354-355]. Не случайно в отечественной реставрационной практике все чаще встречаются термины «фасадная реставрация», «фантазийная реставрация». Европейские ученые пишут о «туристификации наследия», реставраторы спорят о понятиях «консервация», «реконструкция». Венецианская хартия, как один из основополагающих международных документов по реставрации, остается таковым и поныне. Понятие «консервация» определяется в документе как сохранение объекта, причем в контексте его окружения. В Хартии запрещалось перемещать памятник, важным условием консервационных работ являлось использование объекта в «общественных целях» [8, с. 118-119].
Через тридцать лет в Японии был принят новый документ, посвященный проблеме подлинности - Нарский документ о подлинности. Документ отвечает духу Венецианской хартии 1964 года, он основан на ней и дополняет ее таким образом, чтобы учесть растущее число проблем в области сохранения культурного наследия [9, с. 27]. Этот документ очень важен для изучения объекта культурного наследия, в основе этого процесса находится проблема подлинности. В документе подчеркивается важность различных источников информации о культурном наследии, его подлинных объемах, что позволяет тщательно исследовать многообразие «...особых художественных, исторических, социальных и научных параметров культурного наследия» [9, с. 28]. Подчеркивая необходимость учитывать разнообразие культур в мире, Нарский документ дает формулировку понятия «консервация», в основе которого лежит «понимание культурного наследия», сохранение его материальной целостности, и, по мере возможности, реставрация или укрепление.
Таким образом, сегодня в международных хартиях «консервация» трактуется достаточно широко, это по сути индивидуальный подход к объекту культурного наследия с учётом того культурного контекста, к которому оно принадлежит [9, с. 29]. В докладе Бернда фон Дроста на Нар-ской конференции подчёркивалось положение, которое красной нитью прошло через все материалы этого представительного форума: «В реальной жизни каждый памятник обладает собственной подлинностью. Возможно было бы более правильно сказать, что нет и никогда не будет однозначной концепции подлинности» [10, с. 174].
Современная проблема подлинности трактуется архитекторами и реставраторами не только как аутентичность материала, но и как достоверность образа памятника. При активном внедрении в подлинные объемы объекта происходит изменение его облика, исчезают признаки возраста. По словам одного из исследователей, перед современными реставраторами стоит задача поиска многовариантности решений, лежащих между крайностями «археологического кладбища» и Диснейленда [10, с. 171]. Решение этой задачи очень сложное, нужно соблюдать тонкую грань между сохранением подлинных объемов и стремлением к воссоздания целостного облика памятника. Эта проблема не обсуждалась на Нарской конференции, впрямую она не была отражена в итоговом документе, но определение научных подходов к определению подлинности, формулировки базовых реставрационных понятий дали основание исследователям заметить, что, по сути эта сегодняшняя злободневная проблема «корректно сформулирована в принятом документе» [10, с. 171].
Таким образом, можно констатировать, что два вышеупомянутых документа, дополняя друг друга, демонстрируют достаточно широкий подход к изучению и сохранению культурного наследия с учетом региональных особенностей, с условием максимального выявления разнообразных источников информации. Корректировки уже поставленных и включение новых проблем на основе реалий сегодняшнего дня, конечно, нужны, но общая направленность документов: научные подходы в изучении, формулировка актуальных реставрационных понятий, актуальны и в наши дни. Эти документы остаются самыми авторитетными и востребованными в реставрационном сообществе. Кроме того, важно подчеркнуть, что они оказали огромное влияние на развитие реставрационной отрасли в различных странах мира, в том числе, и в нашей стране. Все дискуссионные реставрационные проблемы обсуждаются реставраторами и архитекторами, как правило, на основе положения Венецианской хартии и Нарского документа о подлинности [10, с. 169-186]. Значение этих международных документов, как основополагающих в реставрационной сфере мирового сообщества, трудно переоценить, они полностью решили поставленную в Нарском документе о подлинности задачу -«...соблюдать вытекающие из них [документов - М.П.] принципы и обязательства» [9, с. 28].
Большинство международных документов, касающихся самых разных проблем сохранения культурного наследия, сыграли важнейшую роль в памятникоохранительной практике различных стран, в том числе и нашей страны. Хотелось бы более подробно остановиться на тех международных документах, которые оказали решающее воздействие именно на российский опыт: на законодательство, терминологию, изучение и актуализацию объектов культурного наследия.
Большой опыт тесного сотрудничества накоплен у России и ЮНЕСКО (Организация объединенных наций по вопросам образования,
науки и культуры, 1946 г.). Россия вступила в эту организацию в мае 1954 г. В профессиональном сообществе необычайно авторитетен ИКОМОС (Международный Совет по вопросам сохранения памятников и достопримечательных мест, 1965 г.). Эта неправительственная организация объединяет более девяти с половиной тысяч членов из 110 стран мира. Россия в этой организации с 1965 года.
Среди международных неправительственных организаций своей активной деятельностью выделяются ИКОМ (Международный Совет музеев, 1946 г.), Европа Ностра (Европейская ассоциация общественных ассоциаций, 1963 г.). Все они способствуют консолидации усилий стран мира по изучению и сохранению культурного и природного наследия.
Конвенции и рекомендации ЮНЕСКО остаются важнейшими правовыми документами, отражающими основные тенденции и определяющими стратегию изучения и сохранения культурного и природного наследия в различных странах мира. Особую роль в совершенствовании национальной охраны памятников сыграла Конвенция об охране Всемирного культурного и природного наследия 1972 года. Согласно ей, главную ответственность за сохранение культурных ценностей несет то государство, на территории которого они находятся, был сделан акцент именно на национальной охране. Каждое государство, имея специальные службы по охране наследия, вправе в различных формах применять принципы эффективной охраны, обозначенные в Конвенции, опираясь при этом на национальные особенности культурного наследия, практики его охраны [8, с. 85-95].
К Конвенции 1972 г. наша страна присоединилась в октябре 1988 г. Значение ее в практике охраны культурного наследия нашей страны трудно переоценить. «Принципы и обязательства» этого документа стали основополагающими как в научных изысканиях, так и в практической деятельности. В одном из исследований П.М. Шульгина подчеркиваются принципы, которые в значительной степени, благодаря именно Конвенции 1972 г., вошли в культурную политику. Среди них -представление о наследии как о системном образовании, когда отдельные объекты изучаются и сохраняются только во взаимодействии друг с другом и природным окружением. Отмечаются важность территориального подхода в изучении и сохранении наследия, а также представление о наследии как отражении взаимодействия человека и природы [3, с. 246-252].
Понятие «культурное и природное наследие» фактически обозначило важнейшую тенденцию охраны памятников - объект изучался и сохранялся только в окружении, естественном или созданном человеком. Уходила в прошлое «точечная» охрана памятников. Культурное и природное наследие воспринималось как единое целое, характеризующее широкий системный подход в изучении общества и природы. Те понятия, которые вводились Конвенцией: памятники, ансамбли, достопримеча-
тельные места - включали в себя как материальные объекты, так и прилегающие территории [11].
Конвенция оказала огромное влияние на российское законодательство в сфере охраны памятников. В 2002 г. был принят Закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Понятие «культурное наследие» имело широкую трактовку, в него входили «памятники», «ансамбли», «достопримечательные места», «исторические поселения». В поправках к закону эти понятия были доработаны и детализированы, и сейчас все они имеют очень важное уточнение - памятники рассматриваются только в контексте окружающей среды, такие понятия как «исторически прилегающие территории», «культурный и природный ландшафт» являются ключевыми во многих положениях закона. Детализация этих понятий очень важна для практики охраны: нужен чётко обозначенный объект охраны, границы территорий.
Территориальный метод изучения культурного наследия, в основе которого лежит культурно-ландшафтная концепция, в настоящее время является приоритетным и востребован в научных кругах. Достаточно вспомнить деятельность группы учёных, работавших в 1992-2013 г. в Институте культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва. Именно этот метод лежит в основе изучения достопримечательных мест, музеев-заповедников, исторических поселений, он неотделим от главного принципа ведущих программ ЮНЕСКО и ИКОМОС о наследии как факторе сохранения и приумножения культурного и природного разнообразия мира, отдельных регионов и этносов.
Конвенция ЮНЕСКО 1972 года имела важное практическое значение для всех стран - членов ЮНЕСКО. В мировую практику охраны наиболее ценных объектов наследия вошёл «Список Всемирного наследия ЮНЕСКО». Сейчас он широко известен, в него по определённым критериям включаются объекты, которые в дальнейшем будут иметь дополнительные гарантии их сохранности и целостности. Статус включённого в этот список объекта меняется: повышается престиж территории, популярность самого объекта, что ведет к увеличению туристских потоков. Статус «объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО» даёт возможность рассчитывать на привлечение финансовых средств из Фонда ЮНЕСКО на реставрацию и музеефикацию объекта, организацию мониторинга и контроля над его сохранностью.
Сейчас в Списке Всемирного наследия ЮНЕСКО 30 российских объектов культурного и природного наследия, из них 11 объектов природы. Объекты природы, в основном, музеефицированы: в них созданы биосферные заповедники (Центральный Сихотэ-Алинь; Убсунурская котловина, Вулканы Камчатки), заповедники и природные парки (Золотые горы Алтая - Алтайский и Катунский заповедники, природный парк Белуха). Все объекты соответствуют критериям ЮНЕСКО. Это уникальные объекты архитектуры,
градостроительства, особо ценные участки культурного ландшафта, ансамбли, связанные с важнейшими историческими событиями, примеры традиционных поселений. Из всего списка только шесть объектов культурного наследия отвечают высшему критерию - шедевр творческого гения человека (или шедевр человеческого созидательного гения). К ним относятся Московский Кремль и Красная площадь, Исторический центр Санкт-Петербурга и дворцово-парковые ансамбли его окрестностей, погост Кижи, Ферапонтов монастырь, Суздаль - город музей (8 объектов), ансамбль московского Новодевичьего монастыря. Заметим, что этот высший критерий достаточно «размыт» и очень неконкретен, в российскогом перечне объектов. включенных в «Список Всемирного наследия ЮНЕСКО», подобных шедевров значительно больше.
На объектах, включенных в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, проводится мониторинг и контроль над их сохранностью. Так, широко известный объект природного наследия - озеро Байкал - с непростой историей своего бытования, сейчас находится в фокусе внимания большого числа природоохранных и исследовательских учреждений: это структуры как мирового, общероссийского уровней, так и специально созданные «байкальские». Можно назвать Всемирный фонд дикой природы, «Гринпис России», экологический фонд «Чистый Байкал», фонд содействия сохранению озера Байкал «Байкальская экологическая волна». Из научно-исследовательских учреждений проблемами Байкала занимаются институты Сибирского отделения РАН: Байкальский институт природопользования, Институт проблем экологии и эволюции имени А.Н. Север-цова, Лимнологический институт. Большая работа по сохранению озера ведется и музейными учреждениями - Байкальским заповедником, Байкальским музеем, Прибайкальским национальным парком.
Озеро Байкал было включено в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО в 1996 году. Статус объекта ЮНЕСКО во многом стал стимулом для улучшения экологической ситуации на этой территории. В 1999 году был принят Федеральный закон «Об охране озера Байкал», здесь был установлен особый режим хозяйствования, запрещены виды деятельности, которые могли бы нанести вред этому уникальному памятнику природы. В 2001 году был закрыт Джидинский вольфрам-молибденовый завод, в 2013 году была остановлена работа Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, несколько лет назад запрещено строительство завода для производства питьевой воды для КНР. Было бы наивным представлять состояние этого памятника природы только в радужных красках: негативное антропогенное воздействие на него еще существует. Браконьерство (байкальская нерпа), незаконная рубка деревьев и кустарников, а главное - загрязнение вод Байкала промышленными отходами по реке Селенге с предприятий Монголии (Улан-Батор, золотопромышленное предприятие в Заамаре), Бурятии (Улан-Удэ) - вот неполный перечень острых проблем бытования этого уникального памятника.
Объекты культурного и природного наследия, находящиеся в критическом состоянии, могут быть перенесены в другой список - «Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, находящегося под угрозой». Этим объектам, находящимся в зоне военных действий, с агрессивной неконтролируемой застройкой в центрах городов, утратившим биологическое и культурное разнообразие из-за браконьерства, незаконной охоты, вырубки лесов, может быть оказана помощь ЮНЕСКО (исследовательская, реставрационная и финансовая). Сейчас в этом списке 54 объекта, российских памятников в нем нет.
Понятие «культурное и природное наследие» трактовалось Конвенцией 1972 года очень широко. Объектом изучения и охраны становился не только сам памятник и территория, его окружавшая, но и пространство, в котором он располагался. Это означало включение в это понятие нематериальных («неосязаемых») объектов - устных традиций, языка, обычаев, обрядов, знаний, относящихся к природе и вселенной, связанных с традиционными ремёслами. Этот очень важный вид объектов культурного и природного наследия фактически определял национальную и региональную идентичность, угроза потери которой стала явственно ощущаться в Европе.
В 2003 году ЮНЕСКО принимает Конвенцию об охране нематериального культурного наследия. Отмечая в преамбуле важность сохранения это вида наследия, подчеркивалось, что процессы глобализации и социальных преобразований, создавая условия для возобновления диалога между сообществами, вместе с тем, вносят дух нетерпимости, становятся источниками серьезной угрозы деградации, исчезновения и разрушения нематериального наследия. То есть, Конвенция фактически остро поставила проблему угрозы потери, «размывания границ» национальной идентичности.
Под охраной нематериального наследия (т.е. обеспечением его жизнеспособности) подразумевались следующие меры: его идентификация; документирование; исследование; сохранение и защита; популяризация, в том числе с помощью образовательных программ; возрождение различных аспектов этого наследия. Предусматривалось составление «Списка нематериального культурного наследия человечества». При ЮНЕСКО был создан Межправительственный Комитет по охране нематериального наследия, который осуществлял консультацию по практике охраны, рассматривал заявки на включение объектов в список, решал вопросы о предоставление международной помощи.
Важным положением Конвенции была проблема национальной охраны нематериального культурного наследия в странах-членах ЮНЕСКО. Этот документ подчеркивал необходимость изучать, готовить документацию на объекты нематериального наследия, составлять перечни этих объектов. В странах должны быть приняты административные, технические и финансовые меры по защите этого вида наследия.
В 2008 г. было создано два списка: Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества (на 2021 г. 584 объекта из 131 страны) и Список нематериального культурного наследия, нуждающегося в срочной охране (35 объектов). В первом списке Россия представлена двумя объектами, которые входили еще в перечень «Шедевры устного и нематериального наследия человечества», созданного до принятии Конвенции 2003 года. Это следующие объекты: «Культурное пространство и устная культура семейских» в Тарбагатайском, Бичурском, Мухоршибирском районах Бурятии и «Якутский эпос - Олонхо».
«Семейские» были особой группой старообрядцев, которые жили в Забайкалье со времен Екатерины II. Они были выселены из Белоруссии. Особенности их жизни были связаны с религиозными верованиями, они успешно занимались землепашеством, работали на золотых приисках. Говорят «семейские» на южнорусском диалекте (заимствования из белорусского, украинского и бурятского языков). Современная община (до 200 человек) сохраняет свои традиции. Популярно хоровое пение «семейских» - Тарбагатайский этнографический ансамбль «Судьбинушка» (создан в 1990 г.); Народный хор «Былина» (1982 г.); Большекуналей-ский семейный народный хор (1927 г.), который награжден медалями ВДНХ в 1985 г; Существует музей старообрядческой культуры в Тарбага-тайском районе Бурятии.
Второй памятник - Якутский эпос Олонхо - якутский героический эпос, серия сказаний. Поэмы исполняются (каждая поэма - 10-15 тысяч стихотворных строк) сказителями, обладающими даром импровизации и ораторского искусства. Поэмы исполняются без музыкального сопровождения. Одна из самых известных поэм «Нюргун Боотур Стремительный» включала в себя 36 тысяч строк.
Изучение нематериального культурного наследия в России сосредоточилось на национальном уровне (страна не ратифицировала Конвенцию ЮНЕСКО 2003 г.). В 2008 г. был издан приказ «Об утверждении концепции сохранения и развития нематериального культурного наследия народов Российской Федерации на 2009-2015 гг.». С 2008 года стал составляться электронный каталог объектов нематериального наследия специалистами Института искусствознания и Государственного республиканского центра русского фольклора. В каталоге около 100 объектов, объекты разделены на несколько групп: 1) Мифологические представления и верования, этнографические комплексы; 2) Конфессиональные практики в народной культуре; 3) Народное исполнительство; 4) Традиционные технологии.
Мы проанализировали влияние только нескольких Конвенций ЮНЕСКО и хартий ИКОМОС на национальную охрану культурных и природных объектов России. Достаточно только обозначить те проблемы, которые отражены в международном законодательстве, чтобы понять, какое влияние имеет деятельность международных организаций и их
нормотворческое направление деятельности на уровень национальной охраны (исторические города; археологическое наследие; подводная археология; ввоз и вывоз культурных ценностей за пределы страны и т. д. ). Все они, отражая острые проблемы сохранения памятников, способствуют продвижению передовых научных методов, новых технологий в национальное пространство охраны наследия каждой страны.
Литература
1. Богуславский М. М. Культурные ценности в международном обороте: правовые аспекты. Изд. 2-е, переработанное и дополненное. М. : Норма: ИНФРА-М, 2012. 416 с.
2. Богуславский М. М. Международная охрана культурных ценностей. М.: Международные отношения, 1979. 192 с.
3. Всемирное культурное и природное наследие: документы, комментарии, списки объектов. М.: Институт Наследия, 1999. 337 с.
4. Тимошенко И. Г. Памятники истории и культуры: международно-правовое регулирование / / Правовая охрана памятников истории и культуры в зарубежных странах: Сб. научн. тр./ РАН. ИНИОН; Ин-т законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. М.: 2005. 176 с.
5. Клебанов Л. Р. Памятники истории и культуры: правовой статус и охрана. М.: Норма: ИНФРА, 2012.176 с.
6. Вилков А. И. Международные конвенции и национальное законодательство в сфере сохранения и защиты культурных ценностей. Правовые и правоприменительные аспекты. Курс лекций. М.: РГГУ, 2009. 447 с.
7. Полякова М. А. Культурное наследие России. Сохранение и актуализация. М.: РГГУ, 2018. 395 с.
8. Международное право и охрана культурного наследия. Документы, библиография. Авторы-составители: М. А. Полякова, А. А. Александров. Афины, 1997. 235 с.
9. Охрана культурного наследия в документах. Международные хартии, кодексы этики, руководящие принципы. 1960-1990-е гг. М.: 1998.
10. Реставрация и исследование памятников культуры. Вып. 7. // сборник материалов на основе докладов конференции «Давидовские чтения». Апрель 2014 г. М.: СПб, Издательский дом «Коло», 2014. 216 с.
11. Веденин Ю. А. География наследия. Территориальные подходы к изучению и сохранению культурного наследия. М.: Новый Хронограф, 2018. 472 с.
References
1. Boguslavskii M. M. Kul'turnye tsennosti v mezhdunarodnom oborote: pravovye aspekty. Izd. 2-e, pererabotannoe i dopolnennoe. M. : Norma: INFRA-M, 2012. 416 s.
2. Boguslavskii M. M. Mezhdunarodnaya okhrana kul'turnykh tsennostei. M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1979. 192 s.
3. Vsemirnoe kul'turnoe i prirodnoe nasledie: dokumenty, kommentarii, spiski ob"ektov. M.: Institut Naslediya, 1999. 337 s.
4. Timoshenko I. G. Pamyatniki istorii i kul'tury: mezhdunarodno-pravovoe regu-lirovanie // Pravovaya okhrana pamyatnikov istorii i kul'tury v zarubezhnykh stranakh: Sb. nauchn. tr./ RAN. INION; In-t zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya pri Pravitel'stve RF. M.: 2005. 176 s.
5. Klebanov L. R. Pamyatniki istorii i kul'tury: pravovoi status i okhrana. M.: Norma: INFRA, 2012.176 s.
6. Vilkov A. I. Mezhdunarodnye konventsii i natsional'noe zakonodatel'stvo v
sfere sokhraneniya i zashchity kul'turnykh tsennostei. Pravovye i pravoprimenitel'nye aspekty. Kurs lektsii. M.: RGGU, 2009. 447 s.
7. Polyakova M. A. Kul'turnoe nasledie Rossii. Sokhranenie i aktualizatsiya. M.: RGGU, 2018. 395 s.
8. Mezhdunarodnoe pravo i okhrana kul'turnogo naslediya. Dokumenty, biblio-grafiya. Avtory-sostaviteli: M. A. Polyakova, A. A. Aleksandrov. Afiny, 1997. 235 s.
9. Okhrana kul'turnogo naslediya v dokumentakh. Mezhdunarodnye khartii, ko-deksy etiki, rukovodyashchie printsipy. 1960-1990-e gg. M.: 1998.
10. Restavratsiya i issledovanie pamyatnikov kul'tury. Vyp. 7. // cbornik materi-alov na osnove dokladov konferentsii «Davidovskie chteniya». Aprel' 2014 g. M.: SPb, Izdatel'skii dom «Kolo», 2014. 216 s.
11. Vedenin Yu. A. Geografiya naslediya. Territorial'nye podkhody k izucheniyu i sokhraneniyu kul'turnogo naslediya. M.: Novyi Khronograf, 2018. 472 s.
Сведения об авторе Полякова Марта Александровна, кандидат исторических наук, профессор кафедры музеологии и охраны культурного и природного наследия Российского государственного гуманитарного университета, Москва, Россия. E-mail: [email protected]
Раскрытие информации о конфликте интересов Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Информация о статье Поступила в редакцию: 03.03.2023. Одобрена после рецензирования: 18.04.2023.
Принята к публикации: 14.05.2023. Опубликована: 17.07.2023. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
Author of the publication Marta A. Polyakova, Ph.D in History, Professor of the Department of museology and protection of cultural and natural heritage, Russian State University of the Humanities, Moscow, Russia. E-mail: [email protected]
Conflicts of Interest Disclosure
The author declares that there is no conflict of interest.
Article info
Submitted: 03.03.2023. Approved after peer reviewing: 18.04.2023. Accepted for publication: 14.05.2023. Published: 17.07.2023.
The author has read and approved the final manuscript.
