CC BY
36
3. Козлова Л.В., Бекезин В.В., Алимова И.Л.// Влияние метформина на состояние сердечнососудистой системы у детей и подростков с метаболическим синдромом Вестник педиатрической фармакологии и нутрициологии. 2005. № 4. С. 20.
4. Dresse A., Chevolet C., Delapierre D. et al. Pharmacokinetics of oral dipyridamole (Persantine) and its effect on platelet adenosine uptake in man // Eur. J. Clin. Pharmacol. 1982. Vol. 23. № 3. P. 229-234.
5. Hasday J.D., Sitrin R.G. Dipyridamole stimulates urokinase production and suppresses procoagulant activity of rabbit alveolar macrophages: a possible mechanism of antithrombotic action // Blood. 1987. Vol. 69. № 2. P. 660-667.
6. Aktas B., Utz A., Hoenig-Liedl P. Dipyridamole enhances NO/ cGMP-mediated vasodilator-stimulated phosphoprotein phosphorylation and signaling in human platelets: in vitro and in vivo/ex vivo studies // Stroke. 2003. Vol. 34. № 3. P. 764-769.
7. Chakrabarti S., Freedman J.E. Dipyridamole, cerebrovascular disease, and the vasculature // Vascul. Pharmacol. 2008. Vol. 48. № 4-6. P. 143-149.
8. Balakumar P., Nyo Y.H., Renushia R. et al. Classical and pleiotropic actions of dipyridamole: Not enough light to illuminate the dark tunnel? // Pharmacol. Res. 2014. Vol. 87. P. 144-150.
9. Ciacciarelli M., Zerbinati C., Violi F., Iuliano L. Dipyridamole: a drug with unrecognized antioxidant activity // Curr. Top. Med. Chem. 2015. Vol. 15. № 9. P. 822-829.
10. Yudkin J.S., Kumari M., Humphries S.E., Mohamed-Ali V. Inflammation, obesity, stress and coronary heart disease: is interleukin-6 the link? // Atherosclerosis. 2000. Vol. 148. № 2. P. 209214.
УДК 612.15:615.262
МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ ЭНДОТЕЛИЯ СОСУДОВ КОЖИ Васина Е.Ю., Малахова З.Л., Власов Т.Д., Митрейкин В.Ф., АносовИ.Д. Васина
М.М.
ФГБОУ ВО Первый государственный медицинский университет имени академика
И.П.Павлова Минздрава России [email protected]
Резюме
В исследовании учувствовало 40 здоровых добровольцев в возрасте от 19 до 21 года. Им проводились пробы с вазоактивными веществами с использованием метилового эфира L-нитроаргинина (L-NAME) - ингибитора эндотелиальной NO-синтазы (eNOS); тетраэтиламмония (TEA) - ингибитора эндотелиального гиперполяризующего фактора (EDHF); диклофенака натрия - ингибитора циклооксигеназы (COX), а также проба с постокклюзионной гиперемией с оценкой изменений функциональной активности эндотелия.
Ключевые слова: микроциркуляция, дисфункция эндотелия, фармакологические пробы, проба с реактивной гиперемией.
RESEARCH METHODS THE FUNCTIONAL ACTIVITY OF VASCULAR ENDOTHELIUM OF THE SKIN Vasina E. Yu., Malakhov, Z. L., Vlasov T. D., Mitreikin V. Ph., Anosov, I. D. Vasina M.
M.
Of the First state medical University named after academician I. P. Pavlov Ministry of
health of Russia [email protected]
Abstract. The study involved 40 healthy volunteers aged 19 to 21 years. He carried out tests with vasoactive substances using methyl ester of L-nitroarginine (L-NAME) - inhibitor of
endothelial NO-synthase (eNOS); tetraethylammonium (TEA) - inhibitor of endothelial hyperpolarizing factor (EDHF); diclofenac sodium - cycloxygenase inhibitor (COX), as well as a test with post-occlusive hyperemia with assessment of changes functional activity of the endothelium.
Keywords: microcirculation, endothelial dysfunction, pharmacological tests, test with reactive hyperemia.
Введение. Нарушения микроциркуляции являются важным звеном в патогенезе многих заболеваний, в том числе и таких распространенных, как атеросклероз, гипертоническая болезнь, сахарный диабет. Эндотелий-зависимую вазодилатацию (ЭЗВД) обеспечивают, главным образом, оксид азота (NO), эндотелиальный гиперполяризующий фактор (EDHF) и простациклин (PGI2) [1].
Для оценки реактивности сосудов микроциркуляторного русла и вазомоторной функции эндотелия можно использовать функциональные пробы: окклюзионную, тепловую, фармакологические и др.
Целью работы было сравнение различных способов определения функциональной активности эндотелия, а также оценить вклад вазоактивных веществ в механизм зндотелий-зависимой вазодилатации сосудов кожи.
Методы исследования.
Фармакологические пробы с вазоактивными веществами.
В исследование были включены здоровые добровольцы (n=30) в возрасте 20±0,9 лет (17 мужчин, 13 женщин).
Для исследования ЭЗВД использовали ионофорез вазоактивных веществ: метилового эфира L-нитроаргинина (L-NAME) - ингибитора эндотелиальной NO-синтазы (eNOS); тетраэтиламмония (TEA) - ингибитора эндотелиального гиперполяризующего фактора (EDHF); диклофенака натрия - ингибитора циклооксигеназы (COX) [1, 2].
Тканевая перфузия измерялась с помощью прибора высокочастотной допплерографии «Минимакс-Допплер-К», датчиком с частотой излучения 20 МГц на передней поверхности кожи предплечья. Определяли объемную скорость тканевого кровотока (мл3/с).
ЭЗВД вызывали ионофорезом 0,3% раствора ацетилхолина, а также выполнением реактивной постокклюзионной пробы.
Фармакологическая проба выполнялась последовательным введением ацетилхолина с помощью ионофореза и ежеминутной записью допплерограммы. Для оценки индуцированной ацетилхолином ЭЗВД проводилось исследование кожного кровотока в условиях одновременной блокады синтеза оксида азота с помощью ионофореза 0,1% нитро-L-аргинина (LNNA) и блокады простациклина с помощью ионофореза 10%-го раствора диклофенака натрия) [1, 2, 3].
Реактивная постокклюзионная проба: регистрация кожного кровотока проводилась на передней поверхности предплечья левой руки в средней трети. Окклюзия плечевой артерии достигалась путем нагнетания давления в манжету механического тонометра до 200 мм рт. ст. Время окклюзии составляло 3 минуты, при этом регистрировался уровень кровотока до пробы, в момент окклюзии и после нее через каждые 30 секунд в течение времени, необходимого для восстановления объемной скорости до исходных значений. Затем выполнялось ионофоретическое введение в кожу фармакологических веществ, ингибирующих основные эндотелиальные факторы вазодилатации. После введения препарата-ингибитора проводилась повторная постокклюзионная проба с регистрацией изменений в кровотоке.
Результаты исследования. При проведении пробы с ацетилхолином у всех пациентов отмечалось достоверное (р<0,05) увеличение объемного кровотока уже с 1-й минуты после процедуры, которое достигало максимального значения (146 % от исходного)
на 2-3 минуте.. Начиная с 3-4-й минуты регистрировалось уменьшение тканевой перфузии с возвратом к исходному уровню на 5 минуте.
При проведении пробы с нитро-Ь-аргинином, диклофенаком натрия и ацетилхолином прирост показателей тканевой перфузии запаздывал и начинался лишь со 2-й минуты регистрации. Тканевой кровоток достигал максимальных значений на 3-й минуте (132% от фонового), и к исходному уровню возвращался на 5-й минуте.
При проведении пробы с ТЭА и ацетилхолином объемная скорость кровотока начинала увеличиваться с 1-й минуты регистрации, достигала максимума на 2-й минуте (142 % от фонового), начинала снижаться достоверно быстрее, чем при пробе с ацетилхолином. Уже на 4-й минуте разница с исходным уровнем была незначимой.
При выполнении реактивной постокклюзионной пробы удалось достичь снижения объемного капиллярного кровотока за 3 минуты до 74,4±2,6% от исходного, после быстрого спуска манжеты регистрировался прирост объемной скорости кровотока в начальный момент времени ^п на 63,8±Ю,5% от исходного. В течение последующего времени измерения объемная скорость снижалась постепенно и величина прироста составляла соответственно в момент ¿"зп 38,6±7,7%; *бп 26,2±5,8%; 18,2±5,2%; t12n t12a
10,9±4,0%; £i5d£i5d 5,1±2,5%; 0,9±1,5%; после 180 секунд уровень кровотока
равнялся исходному значению. При выполнении пробы после введения L-NAME картина изменения кровотока отличалась: в момент ^п ^п отмечается незначительный прирост после окклюзии, не доходящий даже до первоначального значения, составляющий 83,6±5,3% от исходного значения, ^зо 85,0±5,0%; f6a 82,4±6,2%; 83,1±6,9%; hlo
82,1±5,0%; 81,8±5,0%; *1Вп 80,9±6,1%; по истечении 180 секунд уровень
кровотока так и не возвращался к исходному и был меньше (эффект действия L-NAME наблюдается в течение 2 часов). Пробы с TEA и диклофенаком натрия не привели к статистически значимым изменениям в сравнении с пробой без ингибиторов.
Статистическа обработка результатов: программный пакет StatSoft Statistica v6.0 Multilingual и IBM SPSS Statistics Version 20.
Выводы.
При проведении фармакологических проб установлено, что в микроциркуляторном русле кожи ацетилхолин-индуцируемая вазодилатация опосредуется, в основном, NO и EDHF (в меньшей степени); простагландин-опосредуемый путь дилатации не выявлен.
При проведении пробы с постокклюзионной реактивной гиперемией в эндотелий-зависимой вазодилатации выявлена ведущая роль оксида азота, в то время как роль EDHF была менее значимой.
ЛИТЕРАТУРА
1. Brunt V.E., Fujii N., Minson C.T. Endothelial-derived hyperpolarization contributes to acetylcholine-mediated vasodilation in human skin in dose-dependent manner // J Appl Physiol. -1985. - V.119, №9. -.1015-1022.
2. Félétou M., Köhler R., Vanhoutte P.M. Nitric oxide: orchestrator of endothelium-dependent responses // Ann Med. - 2012. - V.44, №7. - P.694-716.
3. Лобов Г.И., Васина Е.Ю., Малахова З.Л., Власов Т.Д. Роль различных эндотелиальных дилататоров в регуляции тонуса артерий у крыс // Российский физиологический журнал им. И.М.Сеченова. - 2018. - Т.104, №3. - С.327-337.
УДК [612.1: 615.273.52:616.16]
ВЛИЯНИЕ ПОСТИШЕМИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ СИНТЕТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ЭНДОТЕЛИЯ НА КОАГУЛЯЦИОННЫЙ ГЕМОСТАЗ
Горшкова О.П., Шуваева В.Н.
ФГБУН Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН,
