CC BY
3
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Научная статья УДК 11
doi: 10.18522/2687-0770-2024-1-23-29
МЕТАФИЗИКА ТОЧКИ: ПУТЬ В ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ Анастасия Валерьевна Перекрестова
Донской государственный технический университет, Ростов-на-Дону, Россия pereckrestova@mail.ru
Аннотация. Рассматривается философско-религиозное и мистическое содержание понятия «точка», апеллирующее к трансцендентному, что находит выражение и обоснование в онтологических взглядах мыслителей различных направлений и эпох. Метафизическое значение точки раскрывается через образы начала, центра и предела, соотносимых с истоком и первопринципом мироздания в разных концепциях. Показано, что данный элемент как наименьший фрагмент сущего, минимально сопричастный универсуму, предстает оптимальным символом, который способен в материальном мире намекать на сверхчувственную реальность - Бога. Отмечается, что в метафизическом подходе точка часто коррелирует и с категорией несущего, - будучи нульмерным объектом, она выступает в качестве отрицания пространственно-временных форм, отождествляясь с нулем и ничто, и это закономерным образом подводит к идее Абсолюта. Теологические и эзотерические трактовки точки, делающие акцент на антиномичности и парадоксальности ее природы, представляют данный элемент в качестве знака божественных атрибутов, объединяющего фундаментальные противоположности и противоречия. Автор демонстрирует, на основании каких параметров и характеристик символ точки становится не только универсальным онтологическим понятием, но и воспринимается в мистическом ключе, отсылая к сфере трансцендентного.
Ключевые слова: точка, метафизика, Бог, Абсолют, ничто, предел, единство, символ, противоположности, трансцендентность
Для цитирования: Перекрестова А. В. Метафизика точки: путь в трансцендентное // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2024. № 1. С. 23-29.
Статья опубликована на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC-BY 4.0). Original article
METAPHYSICS OF THE POINT: THE PATH TO THE TRANSCENDENTAL Anastasia V. Perekrestova
Don State Technical University, Rostov-on-Don, Russia pereckrestova@mail.ru
Abstract. The philosophical, religious and mystical content of the concept "point" is considered, appealing to the transcendental, which finds expression and justification in the ontological views of thinkers of various directions and eras. The metaphysical meaning of the point is revealed through the images of the beginning, center, and limit, correlated with the source and first principle of the universe in different concepts. It is shown that this element, as the smallest fragment of existence, minimally involved in the universe, appears to be the optimal symbol that is capable of hinting in the material world at the supersensible reality - God. It is noted that the point often correlates with the category of the non-existent in the metaphysical approach - being a zero-dimensional object, it acts as a negation of space-time forms, identified with zero and nothingness, which naturally leads to the idea of the Absolute. Theological and esoteric interpretations of the point, emphasizing the antinomy and paradoxical of its nature, present such element as a sign of divine attributes, uniting fundamental opposites and contradictions. The author demonstrates on the basis of what parameters and characteristics the point symbol becomes not only a universal ontological concept, but is also perceived in a mystical way, referring to the sphere of the transcendent.
© Перекрестова А. В., 2024
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Keywords: point, metaphysics, God, Absolute, nothing, limit, unity, symbol, opposites, transcendence
For citation. Perekrestova A.V. Metaphysics of the Point: the Path to the Transcendental. Bulletin of Higher Educational Institutions. North Caucasus Region. Social Science. 2024;(1):23-29. (In Russ.).
This is an open access article distributed under the terms of Creative Commons Attribution 4.0 International License (CC-BY 4.0).
В мировой культуре существует уникальное понятие, которое является фундаментальным элементом многих сфер знания, и в европейских языках для него предусмотрены сходные номинации, свидетельствующие о единой этимологии, - point, punkt, punto, punctum и т.д. Представляя собой универсальный и многозначный термин, точка не могла не оказаться в орбите философских и религиозных интерпретаций, позволивших раскрыть невероятную глубину и концепту-альность этого образа. Важное место среди подобных толкований занимают мистические и эзотерические трактовки, выявляющие, пожалуй, самую поразительную и необычную особенность данного понятия - первозданную, нерасторжимую связь со сферой трансцендентного.
Все значительные религии свидетельствуют о том, что запредельное немыслимо и неизъяснимо, оно превосходит самые искусные попытки разума его описать, поскольку является неизреченной тайной. Любые понятия, слова и образы превращаются в пыль в свете идеи о существовании недоступной Высшей реальности. Всё, на что способно ограниченное человеческое мировосприятие, - лишь намекнуть на неземное, дать отсылку к запредельному через какие-то символы, знаки и аллегории. И в этом ракурсе точка оказывается одним из наиболее релевантных образов, корреспондирующих к метафизическим первоначалам и перекидывающих мост от явленного к сокрытому и недосягаемому.
Точка обладает парадоксальным онтологическим статусом: она есть и её нет. Некоторые мыслители уже в этой особенности видели причастность точки к метафизической сфере, рассматривая ее в качестве основополагающего фактора творения. В данном первоэлементе заключен исток и конец, в нем всё начинается и впоследствии завершает свое существование. Более того, именно данное понятие, выступающее высшим лимитом, знаменует собой переход от сущего к несущему: «Точка, мыслимая как предел бытия, находится не в пространстве, а в ничто, которого нет» [1, с. 740].
В западной культуре основоположником проблематики точки был легендарный Пифагор, олицетворявший собой синкретичную традицию, в которой наука органично сочеталась с духовными, эзотерическими практиками. Именно поэтому можно говорить о том, что фундамент мистической трактовки точки заложила пифагорейская школа. Пифагор оказался первым, кто разработал нумерологическую концепцию мира и увидел в монаде символ божественного единства. Первоначалом Вселенной и квинтэссенцией всего сущего для него являлась единица как символ самодостаточности и целостности, некое средоточие, потенциально содержащее весь феноменальный мир.
Любая вещь может быть сконструирована из единиц-точек, что наглядно запечатлено в священном символе пифагорейцев - тетраксисе, двумерной пирамиде из десяти точек. Каждый уровень пирамиды представляет собой ряд точек - от одной на вершине до четырех в основании, воплощающих модель музыкально-числовой гармонии Вселенной. Монада, или единица, не случайно венчает собой пик пирамиды, поскольку призвана служить указателем на божественный источник. А декада в пифагореизме постулировалась в качестве совершенного числа, поэтому фигура тетраксиса, состоящая из десяти точек, воспринималась как эмблема божественной реальности и сакральный код мироздания. Впоследствии разные эзотерические и оккультные течения использовали этот таинственный знак, полагая, что в нем скрыт ключ к универсальному знанию о Вселенной.
Именно монада-точка становится у Пифагора носителем космического совершенства, и то, что она отождествляется с единицей, делает ее символизм еще более всеобъемлющим. И точка, и единица предстают в пифагореизме некими идеальными сущностями, они апеллируют к надмирным сферам и воплощают первый, самый главный этап творения мира.
Однако точка коррелирует не только с единицей, но и с нулем, на что обращал особое внимание П.А. Флоренский, ссылаясь на изыскания исследователей науки: «Этот древний 0, по
ISSN 2687-0770 BULLETIN OFHIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
указанию историков математики, есть сведение в один знак графического символа точки и буквенной инициального омикрон» [2, с. 580]. Точка, соотносимая с нулем, раскрывает предельную абстрактность и тотальность такого символизма: условный ноль, или пустота, приобретает универсальный характер, поскольку потенциально концентрирует в себе информацию обо всём одновременно. Если развить эту аналогию, точка, будучи нульмерным объектом, обнаруживает непосредственную связь с категорией ничто, а в силу логической первичности данного понятия по отношению к бытию, оба элемента этой параллели могут квалифицироваться в качестве абсолютного начала всего сущего, подводящего к идее Бога.
В самом деле в креационистской модели творения ex nihilo, популяризированной христианством, мир со всем многообразием небесных тел, предметов и явлений возник благодаря Создателю из Ничто. При этом, как отмечают отдельные мыслители, именно к исходному состоянию сущее с высокой долей вероятности направляется снова: «Жизнь Вселенной, как и жизнь каждого из нас, может быть лишь перерывом между двумя ничто» [3, с. 41].
То, что существует во времени и пространстве, всегда подразумевает бытийную ограниченность - не только начало, но и конец, при этом исходной и финальной формой возникновения и разрушения материи всегда оказывается точка, в которой всё аннулируется и аннигилируется. Сложно не увидеть в этой онтологической схеме прямую апелляцию к Абсолюту, имеющему статус первой и последней инстанции сущего в эзотерическом и религиозном дискурсе. В этом аспекте является закономерным то, что точка и как единица бытия, и как субститут ничто указывает путь за пределы мыслимого и познаваемого - в трансцендентное, и отсылает к концепции Бога.
Осмысление антиномичности точки, выявление того, что данное амбивалентное понятие может воплощать бытие и ничто, указывать на единицу и ноль, объективировать начало и конец, а также выражать множество других противоположностей, подтверждает колоссальную метафизическую и онтологическую значимость элемента. Среди категорий, которыми оперирует мышление, подобной универсальностью и всеобъемлемостью содержания, способностью совмещать противоречия и соединять полюса обладает только идея Бога. Самое выразительное и глубокое подтверждение тотальности Творца, замыкающего в себе полярные, предельные феномены, мы находим в тексте Библии: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр. 1:8).
Однако всевозможные вариации этой мысли можно найти в огромном количестве нерелигиозных источников, затрагивающих тему Абсолюта. Например, в четвертой части диалога Платона «Законы, или О законодательстве» главный герой декларирует: «Бог, согласно древнему сказанию, держит начало, конец и середину всего сущего» [4, с. 318].
В свете вышесказанного вполне закономерно, что в истории духовных поисков можно обнаружить мыслителей, видевших в образе точки самый адекватный символ всего спектра разноплановых смыслов, которые человек приписывает божественному.
Яркой искрой идея точки как символа метафизической реальности вспыхивает на излете XIII в. в рассуждениях самобытного рейнского философа и теолога Мейстера Экхарта. Тексты проповедей Экхарта изобилуют антиномиями и парадоксами, отличаются нечеткостью формулировок и многозначностью содержания, характерными для мистической традиции, поэтому неслучайно, что мыслитель обращается к образу точки, отсылающей к атрибутам божественной природы.
Одним из наиболее идейно насыщенных, концептуально емких текстов Экхарта является проповедь «О гневе души», именно в ней раскрывается мистическая трактовка понятия «точка». Данная речь посвящена ключевой для рейнского Мастера теме богопознания, которое должно показать, что божественное и индивидуальное представляют собой разные грани единого. Противопоставленность твари и Творца - это иллюзия земного дуального мира, в котором восприятие действительности возможно лишь через бинарные оппозиции, ограничивающие человеческое мышление. Рассуждая о всеобъемлющем характере Троицы, запечатлевающей божественный Лик, Экхарт обращается к образу точки: «Ибо Троица есть вместе с тем и весь мир, так как в ней заложены все создания. И правда, все Трое - одна и единственная творческая сила. Это - неподвижная точка, это - единство в Троице» [5, с. 118].
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Точка здесь предстает одновременно и как безграничное животворящее начало, и как знак, воплощающий невыразимость Абсолюта. Фактически перед нами выстраивается ряд тождественных понятий, различающихся лишь образно-метафорическими коннотациями: точка -единство - божественный лик - мир. В этой цепи взаимозаменяемых концептов точка оказывается наиболее легко визуализируемым элементом, но это не делает ее более понятной, напротив, в ней обнаруживается не просто отсылка к запредельному, она сама становится частью тайны.
В точке элиминируются всякие различия между тварным миром и Творцом, она позволяет выразить высшее единство во всей тотальности и полноте. Экхарт декларирует: «Взятые в Божестве изнутри, творящее и творение равно неизменны. В этой точке Бог проходит через изменение без всякой перемены и в ней сливается с единством сущности» [5, с. 118].
Экхарт последовательно дифференцировал два фундаментальных для его мировидения понятия - Божество (Gottheit) и Бога (Gott), первое из которых является исходным, представляя собой Абсолют, непознаваемый и неизъяснимый. Божество в теологии Мастера воплощает истинную первооснову бытия (Urgrunt), которая соотносится с безначальной, онтологической «бездной» (Ungrunt). В бесплодной попытке хоть как-то передать сущность Gottheit мистик часто рассуждает о божественном Ничто, которое в качестве самобытного апофатического кода является метафизической квинтэссенцией всего. Бог (Gott) у Экхарта выступает вторичной реальностью, производной от Божества, но именно Он обладает невероятной креативной мощью, манифестируя себя как Создателя, и репрезентируется в виде трехипостасной сущности - Троицы.
Весьма наглядно специфику теогенеза, постулируемого рейнским мистиком, передает С. Булгаков: «Онтологически единосущны и мир, и бог, насколько оба они суть модусы Ничто, в котором возникает все» [6, с. 253]. Бог, по утверждению Экхарта, эквивалентен бытию, а Божество условно соотносится с Ничто, - в свете этого обстоятельства более ярко проступает смысл точки, знаменующей собой границу между несущим и сущим. Душа является божьим подобием, бытийствующей субстанцией, именно поэтому точка в качестве взаимоперехода ничто в нечто уравнивает Творца с тварью, что Экхарт и постулирует во фразе «взятые в Божестве изнутри, творящее и творение равно неизменны» [5, с. 118], далее указывая слияние Бога с первозданной основой, Gottheit. Но затем у теолога следует ещё более интересная мысль: «Если же и душа, отдавшись, станет одно с этой неподвижной точкой, тогда вместит она возможность миротворения!» [5, с. 118].
Мистик неоднократно делает акцент на безграничности творческого могущества Троицы, что вписывается в рамки догматики христианского вероучения, но неканоническими оказываются намеки на поистине невообразимые перспективы, открывающиеся человеческому духу, если он попытается приобщиться к божественному «средоточию». Душа уподобляется Богу, когда проходит сквозь незримую точку, знаменующую метафизический рубеж, за которым исчезает всё тленное и сотворенное: «Это есть единящая сила, изливающаяся из той точки: она отделяет душу от всего созданного и от всех преходящих вещей» [5, с.119].
В концепции Экхарта точка демонстрирует множество модальностей - это и символ, и особое духовное состояние, и условный способ бытия божественного, и образ проявления унитарности Троицы, и, наконец, знак, запечатлевающий трансгрессию от феноменального к трансцендентному. Точка является пределом, в котором элиминируется всё материальное и мыслимое, ведь как минимальный элемент сущего она становится преамбулой всеобъемлющего исчезновения, задает вектор к божественному Ничто.
Установление связей между точкой и понятиями «всё» и «ничто» также приводит к идее Бога и его атрибутам, что наглядно демонстрирует философия Николая Кузанского, показавшего, как тотальность точки разворачивает ее до уровня Абсолюта и сворачивает в бесконечно малое сущее, вплоть до полной аннигиляции. Кузанский, в чьих сочинениях метафизика гармонично сочетается с научным подходом, писал: «Точка только одна, и она есть не что иное, как всё то же бесконечное единство» [7, с. 64].
Единственность точки, сколь бы бесчисленны ни были ее проявления, непосредственно апеллирует к сущности высшего первоначала, которое еще в античное время отождествлялось с категорией Единого. Об этом рассуждали величайшие умы древности - Парменид, Платон,
ISSN 2687-0770 BULLETIN OFHIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Плотин и др., а впоследствии этот постулат нашел отражение и в трудах христианских мыслителей.
Дионисий Ареопагит посвятил рассмотрению данного вопроса главу в своем сочинении «О божественных именах», где акцент сделан на том, что эта всеобъемлющая целостность позволяет органично совмещать противоположности. Теолог пытался эксплицировать, каким образом одно может заключать в себе всё: «Единое, являющееся Причиной всего, предшествующее всяким единице и множеству, части и целому, границе и безграничности, пределу и беспредельности, всё сущее и само бытие ограничивающее» [8, с. 306].
Он обращается к таким понятиям, которые оказываются релевантны описанию точки и ее онтологическим характеристикам - Абсолют инвольвирует все противоположности, а точка соотносится с наиболее фундаментальными для этого мира оппозициями, формирующими структуру модели универсума. Однако всегда необходимо помнить, что между Богом и точкой, как и всеми остальными феноменами, пролегает метафизическая бездна, ведь данный элемент является достоянием пространственно-временного континуума и вне его теряет смысл, а Он -«в недоступной запредельности» [8, с. 307].
Весьма затейливые и интересные обоснования онтологической фундаментальности точки можно обнаружить в сочинениях, связанных с герметической и алхимической традициями. В частности, об этом элементе упоминает легендарный Джон Ди в своем причудливом сочинении «Иероглифическая монада», увидевшем свет в 1564 г. Как отмечает Е.В. Головин, «это книга о символике точки, линии, полукруга, круга и креста» [9, с. 111]. Необходимо учитывать, что трактовка монады Джоном Ди кардинально отличается от пифагорейского понимания, - его монада связана со значением целостности и представляет собой усложненный знак Меркурия с дополнительными полукругами. Но для нас важно то, что уже во второй из двадцати четырех теорем английский натурфилософ декларирует: «Таким образом, лишь благодаря точке и Монаде все вещи начинают проявлять себя как таковые» [10, с. 278]. В двадцатой теореме, рассуждая о центре креста, Ди ссылается на «многочисленные откровения упомянутой уникальной точки» [10, с. 310]. Хотя фокус внимания британского мыслителя направлен не на точку и он не ставит перед собой задачи глубокого и подробного обоснования ее духовного смысла, текст этого небольшого трактата указывает на мистическую природу данного элемента вполне недвусмысленно .
Однако то, что не получило должного развития у Джона Ди, весьма выразительно раскрылось во взглядах другого самобытного философа Рене Генона, который «точку уводит в метафизический горизонт» [11, с. 114]. Этот французский эзотерик вошел в историю культуры как яркий идеолог интегрального традиционализма, считающего, что истинное знание рассредоточено в разных сакральных источниках. Многоцветная палитра его религиозных и мистических идей, составляющих так называемую примордиальную традицию, концентрируется на метафизических вопросах, получающих особое преломление в феноменальном мире. Концептуальное ядро воззрений Генона представлено учением о Высшем принципе, или Первопринципе, чьи манифестации проявляются в символах и образах. По мнению Генона, одним из таких знаков духовного измерения является точка, обладающая мощнейшим символическим потенциалом и имеющая особую связь с Абсолютом. Этот простой элемент оказывается окном в трансцендентное: «Это "неизменное средоточие", "ось космического колеса", а также "земной рай" или место, в котором непосредственно отражается "Действие неба"» [11, с. 30].
В одной из своих фундаментальных работ «Символика креста» (1931) мыслитель демонстрирует, что истинный смысл точки наиболее полно раскрывается именно в этой многозначной фигуре. Генон подчеркивает, что крест - это древнейший знак, который встречается в самых разных духовных системах задолго до того, как христианская традиция избрала его в качестве своего священного символа. При этом философ рассматривает в первую очередь исконную версию образа - трехмерный крест, образованный шестью перпендикулярными друг другу лучами с единым центром. В таком виде крест выступает моделью Вселенной, и самым главным его элементом оказывается сердцевина - «точка, где примиряются и разрешаются все противоположности» [11, с. 72].
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Генон делает акцент на том, что точка обладает уникальным свойством синтеза, реализуемым в объединении любых антиномий и оппозиций. Крест выражает развертывание бытия во всех направлениях, благодаря чему возникает континуум (плоский двумерный вариант тоже показывает расширение сущего), а точка аттестуется как исток мироздания, независимый от пространства. Дефиниция точки, предлагаемая мыслителем, максимально туманна и замысловата, призвана указать на метафизическую природу элемента: «Это центр, который, собственно говоря, не находится нигде, поскольку, как мы сказали, он по преимуществу "нелокализован"; он не может быть найден ни в одном месте проявления, будучи абсолютно трансцендентным по отношению к последнему» [11, с. 143].
Он же подчеркивает, что этот «центр» коррелирует с первопринципом Вселенной, пребывает вне измерений пространства-времени, за пределами реального и чувственного. В подобной трактовке точка становится воплощением запредельного, через нее осуществляется манифестация Логоса, определяющего мироустройство и поддерживающего его существование. Описывая точку, философ употребляет емкие эпитеты, свидетельствующие о ее онтологической фундаментальности - высшая, изначальная, сущностная, - именно поэтому, принадлежа метафизической сфере, она остается недосягаемой и непостижимой. Из нее «произошло божественное Слово» [11, с. 60], что устанавливает ее онтотеологическую основу, - в этом ракурсе точка постулируется как исток всех возможных, непроявленных миров, а не только знакомой эмпирической действительности.
Будучи непознаваемой, «высшая точка» все-таки позволяет намекнуть на себя через символы и сакральные формы, в коих она представлена неявно, что аллегорически обозначает ее со-крытость. На это указывают различные визуальные образы и символы из каббалистической, даосской, буддийской, исламской и других традиций, которые, по мнению Генона, отсылают к изначальной точке. Однако он делает особый акцент на том, что первозданное Единое, выражаемое точкой, это лишь вершина айсберга, «но, если мы хотели, выйдя за пределы самого Бытия, рассмотреть Абсолютное Совершенство, мы должны перейти в то же время за пределы этого Единства, к метафизическому Нулю; но его нельзя ни выразить символом, ни назвать каким-либо именем» [11, с. 144]. В подобной трактовке точка выступает в качестве указателя неведомой тропы в трансцендентное, но ее отсылка к высшим, фундаментальным началам, Абсолюту или ничто, не дает никакого, даже самого ограниченного и условного представления о подлинно запредельном. Точка просто свидетельствует, что существует некий путь за границы всего.
В заключение следует упомянуть еще об одном любопытном артефакте, указывающем на глубочайшую философию, заключенную в идее точки. Эзотерическая линия трактовки этого образа нашла весьма специфическое воплощение в работах неисследованного на данный момент немецкого мистика XVII - XVIII вв. Дионисия Андреаса Фрейера, о чьей жизни и творчестве почти ничего неизвестно. Он является автором чрезвычайно своеобразного труда «Парадоксальные эмблемы», представляющего собой «сочетание изображения, подобного мандале, с краткой надписью, весьма близкой тому, что называется коан в восточной традиции» [10, с. 9].
Сочинение состоит из 153 эмблем, абсолютное большинство которых посвящено графической и вербальной манифестации сущности Единого, точки и центра. Эта работа еще ждет отдельного большого исследования, но в контексте нашей темы нельзя не отметить, сколь высока степень метафизических интенций и смысловой неисчерпаемости в отдельных сентенциях, посвященных точке. Многие максимы предельно загадочны и требуют не интеллектуального постижения, а внерационального улавливания: «Первый, Средний и Последний есть Единый, Сущий, Центр, Точка и Целое» [10, с. 42], «Для Мудрого Точка, которая меньше Точки, более велика, чем Мир» [10, с. 74], «Единый, который внутри, движет всем при помощи не более чем Точки» [10, с. 118] и т.д.
Можно сказать, что данное произведение подводит к самой границе познания, выразимости и концептуализации, пересечь которую невозможно. Отдельные положения «Парадоксальных эмблем» подтверждают всё то, о чем шла речь выше: символизм точки непосредственно связан с Абсолютом, этот элемент является референтным всему, что относится к сфере запредельного, и воплощает всё и ничто.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Безусловно, трансцендентное абсолютно непознаваемо, но существуют удивительные понятия, способные на кратчайший миг дать по крайней мере отблеск Божественного в этом мире. Вероятно, точку можно считать самым значительным и емким среди подобных понятий, - в силу неопределенности и антиномичности своего онтологического статуса она отсылает к тому, что невыразимо, сама являясь непроницаемой тайной. Ухватить сущность точки невозможно, ведь она соотносится с несущим больше, чем с бытием, и это делает ее недосягаемой и непостижимой: в своей устремленности к трансцендентному точка исчезает в ничто.
Список источников
1. Ахутин А.В. Античные начала философии. СПб.: Наука, 2003. 784 с.
2. Флоренский П.А. Symbolarium (Словарь символов) // Флоренский П.А. Соч. : в 4 т. М.: Мысль, 1996. Т. 2. 877 с.
3. Холт Дж. Почему существует наш мир? М.: АСТ, 2016. 384 с.
4. Платон. Законы. М.: АСТ, 2020. 704 с.
5. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Рипол классик, Пальмира, 2019. 256 с.
6. Булгаков С. Свет невечерний: созерцания и умозрения. СПб.: Азбука, 2017. 672 с.
7. Кузанский Н. Соч. : в 2 т. М.: Мысль, 1979. Т. 1. 488 с.
8. Дионисий Ареопагит. Корпус сочинений. С толкованиями преп. Максима Исповедника. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2017. 464 с.
9. Головин Е.В. Приближение к Снежной Королеве. М.: Арктогея-Центр, 2003. 480 с.
10. Герметическая космогония / пер. с англ. Г.А. Бутузова. СПб.: Азбука, Петербургское востоковедение, 2001. 352 с.
11. Генон Р. Символика креста. М.: Прогресс-Традиция, 2008. 704 с.
References
1. Akhutin A.V. Ancient principles ofphilosophy. St. Petersburg: Nauka Publ.; 2003. 784 p. (In Russ.).
2. Florensky P.A. Symbolarium (Dictionary of symbols). Works: in 4 vols. Moscow: Mysl' Publ.; 1996. Vol. 2. 877 p. (In Russ.).
3. Holt J. Why does the world exist? Moscow: AST Publ.; 2016. 384 p. (In Russ.).
4. Platon. Laws. Moscow: AST Publ.; 2020. 704 p. (In Russ.).
5. Eckhart M. Spiritual sermons and reasoning. Moscow: Ripol klassic, Pal'mira Publ.; 2019. 256 p. (In Russ.).
6. Bulgakov S. Non-evening light: contemplation and contemplation. St. Petersburg: Azbuka Publ.; 2017. 672 p. (In Russ.).
7. Kuzansky N. Works: in 2 vols. Moscow: Mysl' Publ.; 1979. Vol. 1. 488 p. (In Russ.).
8. Dionysius the Areopagite. Corpus of essays. With interpretations of Rev. Maximus the Confessor. St. Petersburg: Publishing House of Oleg Abyshko; 2017. 464 p. (In Russ.).
9. Golovin E.V. Approaching the Snow Queen. Moscow: Arktogeya-Tsentr Publ.; 2003. 480 p. (In Russ.).
10. Butuzov G.A., transl. Hermetic cosmogony. St. Petersburg: Azbuka, Peterburgskoe vostokovedenie Publ.; 2001. 352 p. (In Russ.).
11. Guenon R. Symbolism of the cross. Moscow: Progress-Traditsiya Publ.; 2008. 704 p. (In Russ.).
Информация об авторе
А.В. Перекрестова - аспирант кафедры философии и мировых религий.
Information about the author
A. V. Perekrestova - Postgraduate Student of the Department of Philosophy and World Religions.
Статья поступила в редакцию 29.12.2023; одобрена после рецензирования 22.01.2024; принята к публикации 12.03.2024. The article was submitted 29.12.2023; approved after reviewing 22.01.2024; accepted for publication 12.03.2024._
