Места памяти и культурная непрерывность (на примере топонимии Бурятии) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 81

© Г.С. Доржиева

Места памяти и культурная непрерывность (на примере топонимии Бурятии)

В статье рассматриваются исторические связи топонимов Бурятии с именами иностранцев, жизнь и деятельность которых проходила в Бурятии.

Ключевые слова: ономастика, топонимика, межкультурная коммуникация.

G.S. Dorzhieva

Places of Memory and Cultural Continuity (on the Example of Toponymy of Buryatia)

The article considers the historical links of toponymy of Buryatia to the names offoreigners, who lived and worked in Buryatia.

Keywords: onomastics, toponymy, crosscultural communication.

Для историков, этнографов и лингвокульту-рологов огромный интерес представляют публикации иностранных путешественников и исследователей XVII - начала ХХ веков, включая участников академических экспедиций, побывавших на территории этнической Бурятии. Изданные в России и за рубежом путевые записи, дневники и личные наблюдения придают им характер первоисточника.

Цель статьи - исследование мотива номинации топонимов Бурятии, связанных с именами иностранцев, жизнь и деятельность которых проходила в Бурятии.

М. Хальбвакс, известный французский философ, социолог и социальный психолог, отмечал, что фактор пространства наглядно связан с ком-меморацией, описывая ее атрибуты через понятия образа и места. Как и мнемотехники древности, Хальбвакс полагает, что память является проблемой ментальной географии, где прошлое, его незабываемые места наносятся на карту нашего сознания. Кроме того, в самом проекте коммемора-ции присутствует целенаправленное структурирование времени и пространства, которое углубляет и подчеркивает естественную тенденцию коллективной памяти - избирать ограниченное число запоминаемых мест и событий [4, с. 203]. В Бурятии к таким коммеморативным географическим названиям относятся места пребывания английских миссионеров и француза Жана-Пьера Алибе-ра, владельца графитовых рудников в Восточных Саянах.

Джон Кохрэн, капитан английского флота, ставший известным своими пешими походами по Европе, в 1820 г. путешествовал по Сибири. Своими впечатлениями он поделился в «Повествовании о пешеходном путешествии по Сибирской Татарии», изданной позже в Лондоне. Од-

нако, судя по записям и срокам, путешествовал Кохрэн по бурятским степям на лошади, а не пешком. В ходе поездки в Селенгинск капитан посетил живших там своих соотечественников -миссионеров. Англичане занимались изучением бурятского языка и переводом на бурятский «Священного писания», хотя так и не смогли обратить в свою веру местных бурят, принявших ранее буддизм. А. Эрман, описывая английскую духовную миссию в Селенгинске, отмечал: «Г. Юль сообщил нам, что до сего времени ни он, ни кто-либо из его коллег не обратил в христианство ни единого бурята». Но Юль не терял надежды и «обучал нескольких бурят ...латинскому языку» [8, р. 280].

В наши дни скромный обелиск на могиле миссионеров находится на пристани, недалеко от скалы Англичанка, по одной из легенд - любимое место прогулок одной из англичанок и место ее гибели. Мемориальная доска на памятнике содержит надпись: «В память о Марте Ко-ви, верной жене Роберта Юиля и верной служительнице Лондонского миссионерского общества, уроженке Шотландии, г. Глазго. Умерла в г. Селенгинске, в год Господа 1827. Блаженны мертвые, умирающие в Господе» [11].

Среди зарубежных исследователей, путешественников, деловых людей и просто искателей приключений особое место принадлежит французу Жану-Пьеру1 Алиберу, с именем которого связана разработка графитовых и нефритовых рудников в Восточных Саянах в первой половине XIX века. Ж.-П. Алибер, Кавалер ордена Почетного легиона (23 февраля 1864 г.), родился 23 марта 1820 г. в г. Монтобан, во французском департаменте Тарн-и-Гаронна. Он был восьмым ребенком в скромной семье торговца сукном. После успешной учебы в богословской школе

Алибер занялся коммерческим делом. Уже в 14 лет он познает азы торговли у «джентльменов из кофейни Ллойда, а в 17 лет приехал с коммерческими целями в г. Санкт-Петербург, где организовал меховое дело» [1]. К купеческому сословию он был ранее причислен в финском городке Тавастгус и с этого времени именовал себя «та-возгустским первостатейным купцом». В России был известен как Иван Петрович Алибер.

По всей вероятности, именно занятие мехо-торговлей привело его в Восточную Сибирь, богатую разнообразной ценной пушниной и золотом. Алибер давно интересовался графитовой промышленностью, изучал её в течение ряда лет в странах Западной Европы. Английские предприниматели в 1565 г. открыли в графстве Камберленд месторождение Борроудельского графита, качество которого оказалось лучшим в Европе. Благодаря этому Англия на несколько столетий стала монопольным поставщиком карандашей высочайшего качества. Изготовлявшая их фирма Брокмана приобрела всемирную известность, не имея равных себе конкурентов. Вывоз графита из Англии в его естественном виде был строжайше запрещен.

С 1840 года истощение Борроудельского месторождения, являвшегося, по существу, монопольным поставщиком высокосортного карандашного графита, значительно повысило его цену на мировом рынке. Подходили к концу и запасы второсортного графита, цена на который успела подняться до 400 франков за килограмм. Химическая очистка низкосортных пород, прессовка и добавка масел резко снижали качество карандашей. Других месторождений на тот момент в мире не было, и британское правительство назначило премию за ввоз в Англию большого количества графита. О его ценности можно судить по стоимости ввоза: за фунт чистого минерала платили по 40 коп. серебром.

Ботогольское месторождение графита находится в центральной части Восточного Саяна (52°20° с.ш. и 100° 45° в.д.) на вершине Бото-гольского2 гольца (2300 м). Месторождение имеет свою длительную и увлекательную историю, наиболее яркие страницы которой связаны с именем Ж.-П. Алибера, одного из успешных предпринимателей своего времени, умело сочетавшего активную коммерческую деятельность с культурно-просветительской, а также с важными для своего времени научными изысканиями. По свидетельству биографа, Алибер приобрел права на разработку графита с целью отыскать здесь месторождения алмазов и изумрудов. Учитывая, насколько важно было после 1840 года открытие графитового месторожде-

ния, Алибер решил досконально изучить технологию изготовления карандашей. Для знакомства с карандашным производством и приобретения необходимых знаний он в 1844 и 1846 гг. посетил Францию, побывал в Германии, Швейцарии и Англии (Камберлендское графство и Борроудельские графитовые рудники) [5, с. 50].

Алибер приступил к разведке саянского графита в 1847 г. Именно Алибера с полным правом можно отнести к первооткрывателям месторождения, т.к. вначале разведка и эксплуатация графитовых тел не оправдала его надежд и только после «восьмилетних неустанных тяжких трудов и лишений всякого рода, - как писал он в Вестнике Географического общества, - судьбе угодно было осчастливить меня своими благими дарами и терпение моё было вознаграждено полным успехом, открытием 3 числа февраля сего 1854 года, в боковой разведке, называемой Мариинской, действительно превосходнейшего качества графита того самого достоинства, которого я желал» [3, с. 54-55]. По сведениям С.В. Снопкова, кандидата геолого-минералогических наук, доцента Иркутского госуниверситета, супругу Ж.-П. Алибера, иркутянку, звали Марией. Поскольку одной из топонимических универсалий являются имена-посвящения, возможно, таким образом Алибер сохранил для истории память об этой русской женщине, о которой в архивных документах пока не найдены сведения.

В 1856 г. Алибер заключил в Париже договор с Лотарем3 фон Фабером (1817-1896) о поставке ему графитовой руды первого и второго сортов. Фабрика находилась в г. Штайн (Stein), близ г. Нюрнберга (земля Бавария). Договор был подписан в присутствии генерал-губернатора Восточной Сибири, графа Н. Муравьева-Амурского. При виде суммы контракта, генерал-губернатор воскликнул: «Неужели господин Алибер открыл золотой рудник?» На что Фабер ответил: «Да, господин граф, это действительно золотой рудник, т. к. за этот графит нам будут платить золотом» [7, с. 47].

Лотарь фон Фабер - правнук барона Каспара Фабера (1730-1784), основателя одного из самых старинных производств карандашей в мире - фабрики Фабер-Кастелл. Именно Лотар фон Фабер заложил фундамент будущей империи: появление шестигранного карандаша и установление первых немецких стандартов твердости грифеля, выпуск первого в мире «брендового» карандаша под именем «A.W. Faber», открытие зарубежных представительств компании в Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Вене и Санкт-Петербурге. За все это и многое другое Лотарь фон Фабер удостоен многочисленных почестей:

титула пэра (1861), титула барона с правом его перехода по наследству (1881), назначение пожизненным Верховным Советником Баварской Короны (1865), право перехода данного титула по наследству (1891).

Внучка Лотаря фон Фабера, выйдя замуж за графа Александра Кастелль-Рюденхаузена, потомка одного из самых знатных немецких родов, принесла своей семье графский титул и приставку к известному имени своих предков и теперь компания именуется РЛББЯ-СЛ8ТБЬЬ. 1945 год - еще одна страница в истории г. Штайна и замка Фабер-Кастель, который на несколько месяцев стал мировым пресс-центром, освещавшим ход Нюрнбергского процесса. Этот замок до сих пор жилой, но часть замка и старая фабрика являются музеем. В наши дни в городе расположена штаб-квартира известного производителя карандашей и иных канцелярских товаров компании Фабер-Кастель

[9].

Во второй половине XIX века Россия владела единственным в мире месторождением графита и полученные из Германии карандаши, сделанные из саянского графита, реализовывались по очень высокой цене - 20-25 коп. за штуку. Качество бо-тогольского графита было настолько высоко, что на изготовленных из него карандашах делалась специальная надпись: «Сибирский графит Алибе-ра». Фирма Фабера ценила ботогольский графит примерно в 5 раз выше, чем цейлонский, и в 25 раз выше австрийского. С 1856 по 1860 г. Алибер отправил Фаберу отборного графита 41 454 тонн или 2530 пудов 26 фунтов. По договору фирме Фабера принадлежали исключительные права на графит Алибера, который был согласен на любые условия - поставлять сырье в кредит и получать свою часть прибыли по мере реализации карандашей. Фабер отказал ему в предоставлении аванса и Алибер в течение пяти лет брал разорительные кредиты для разработки рудника и транспортировки графита в Германию. По условиям договора Фабер должен был построить карандашный завод в Москве на сумму в 150 тысяч франков, но свое обязательство он не выполнил.

В 1875 году Алибер судился с Фабером, которому были предъявлены три вызова в Парижский коммерческий суд. 2 марта 1876 года Алибер выиграл дело, и только в 1878 году ему удалось получить от Фабера компенсацию в сумме 832 000 франков за вычетом 75 000 франков в счет оплаты его долгов в Сибири и скромную пожизненную ренту в 10 000 франков. 12 июня 1899 г. Ж.-П. Алибер приехал в г. Нюрнберг на церемонию открытия памятника в честь барона Лотаря фон Фабера, наследники которого реши-

ли увековечить для истории его имя. Алибер привез с собой книгу, в которой изложил свою точку зрения на то, как складывались их торговые взаимоотношения в ходе поставки сибирского графита фирме Фабера, разоблачив бесчестные махинации барона и обвинив его в нанесении автору невосполнимого морального и материального ущерба [6]. Возможно, именно по этой причине в источниках о фабрике Фабера нет ни слова об этом периоде ее деятельности, связанной с именем Алибера. Образец карандаша Фабера ранее хранился в Кяхтинском музее им. В. А. Обручева в Бурятии. В январе 2014 г. мы навели справки у сотрудников музея, но в фондах и экспозиции музея его не обнаружили.

Для вывоза графита с вершины гольца, где были шахта, вилла хозяина и рудничный поселок, Алибер провел дорогу длиной более двух километров и шириной до шести метров, сооружение которой продолжалось 12 лет и стоимость её оценивалась в 2 рубля за вершок. Далее дорога шла от Ботогольского гольца до станции Го-луметь. Графит вывозили только в зимний период на санях, затем доставка осуществлялась в Европу на пароходах через Дальний Восток (Николаевск-на-Амуре), другой путь лежал через Санкт-Петербург. Следы дороги, несмотря на разрушительную деятельность рек Хончена и Урика и других природных явлений, сохранились до настоящего времени. О прежней деятельности местным жителям напоминают названия дорога Алибера, тропа Алибера, рудник Алибера, Алиберовский шток.

Со второй половины XIX века карандашное производство модернизируется и уже не требует применения особо чистых и дорогих (затратных) сортов графита, - внедрены технологии изготовления карандашных стержней из графитового порошка в смеси с глиной. В 1859 г. Алибер возвращается во Францию и остаток своей еще долгой жизни ведет жизнь богатого рантье. Во Франции Алибер практически отошел от горных дел, но до конца своих дней оставался ярым пропагандистом минерального богатства огромного Сибирского края. Он экспонировал образцы графита и изделия из него на выставках в Лондоне, Париже, Вене, Гавре и некоторых других городах Западной Европы, тем самым закрепив мировую славу бото-гольского графита. На Всемирных выставках в Лондоне (1862) Алиберу были вручены золотая и серебряная медали, в Париже (1889) - серебряная медаль [10].

Усадьба Алибера и хозяйственные постройки располагались на восточном склоне Ботогола, который соединялся с массивной горой, увенчанной конической вершиной, где Алибер уста-

новил крест. Горный инженер Л.А. Ячевский после посещения рудника предложил назвать эту гору «Крестовой» [5, с. 53]. На вершине Бо-тогольского гольца в 177 метрах от шахты Али-бер построил небольшую, богато убранную внутри часовню. Он был здесь единственным католиком. В часовне имелся алтарь с образами святых мучеников, евангелие и несколько картин на библейские сюжеты. Здесь он уединялся, чтобы найти в себе силы и укрепить дух, как человек, верующий в свое предназначение, часто сопряженное с испытанием. По данным французских исследователей, перед отъездом Алибер подарил икону Святой Девы Надежды католическому храму г. Иркутска.

По возвращении во Францию Алибер лечился на водах термальных источников Шатонёф-ле-Бэн в департаменте Овернь от ревматизма, -недуга, приобретенного за долгие годы, проведенные в Сибири. На полуострове Сен-Сир недалеко от источников есть возвышенность, где в 1892 г. по его просьбе была установлена бронзовая статуя Святой Девы, именованная Святой Девой Надежды. С этого времени возвышенность носит название Пик Алибера [10]. На постаменте статуи выгравировано: «La Viergedel'Espérance. Pendant les 20 années que j'ai passées au fond de la Sibérie seul parfois en face de la mort et constamment en proie à d'indicibles altenatives d'espoir et de découragement, j'ai sans cesse invoqué la Sainte Vierge. Elleatoujoursdaigné mevenirenaide (1893. N.P. Alibert). - В течение 20 лет, что я провел в далекой Сибири, один, лицом к лицу со смертью, постоянно терзаемый то надеждой, то отчаянием, я всякий раз взывал о помощи к Святой Деве. Она всегда была ко мне милостива (1893. И.П. Алибер). - Пер. автора». Интересно, что на памятнике Алибер запечатлел инициалы своего русского имени «Иван Петрович» (в первом инициале N, вероятно, допущена ошибка французским гравёром, незнакомым с кириллической письменностью). Согласно канонам католической церкви, Святая Дева Надежды - это символ трех добродетелей (Вера, Надежда, Милосердие), вдохновляющий и защищающий от уныния, очищающий душу в ожидании вечного блаженства в Царствие небесном. Тоскуя по своей деятельной молодости, во время пребывания в Риоме (регион Овернь) Алибер потратил немало средств, чтобы на одной из окрестных

гор выстроить маленький Ботогол, чьи чары не покидали его до конца жизни.

В наши дни скала Англичанка, дорога Алибера, гора Крестовая в Бурятии, пик Алибера во Франции и замок Фабер-Кастель в Германии -это те места памяти, как пишет П. Нора, где память кристаллизуется и находит свое убежище, будучи связанной с какими-то особыми моментами нашей истории [2, с. 17]. Это чувство культурной непрерывности - «времен связующая нить» - находит свое убежище в местах памяти современной Бурятии.

Примечания

1 В некоторых российских и французских источниках неправильно указывается имя Жан-Поль.

2 В отчетах Ж.-П. Алибера Императорскому Русскому Географическому обществу соблюдается написание Ботугольский голец; во французских источниках упоминаются minesde Boutagol 'рудники Бутагола'.

3 А. Хобта и С. Снопков ошибочно указывают Иоганна Фабера [5, 51].

Литература

1. Гусенков В.П. Чары твои, Ботогол // Сибирь. -2002. - № 293/2. URL: irkipedia.ru>content/ aliber_zhan...ivan_petrovich (дата обращения 12 мая 2014 г.)

2. Проблематика мест памяти // Франция-память / М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. - С. 17-50.

3. Солоненко В.П., Кобеляцкий И. А. Восточные Саяны (научно-популярный очерк). - Иркутск: Иркутское областное издательство, 1947. - 99 с.

4. Хальбвакс Морис. Социальные рамки памяти. - М.: Новое издательство, 2007. - 348 с.

5. Хобта А., Снопков С. В гостях у Алибера // Земля Иркутская. - 2007. - № 1(32).

6. Chronologie J.-P. Alibert à partir de l'ouvrage «un peu plus de lumière sur l'exploitation de graphite de Sibérie par la maison A.W. Faber. 1856-1906». BNF, 40Fn3, 699l, 385.

7. Description des trophées de graphite et de nephrite de Sibérie offertes à l'Ecole impériale des mines au Con-cervatoire impérial des Arts et Métiers et au Museum d'histoire naturelle par M. Alibert. Paris: Imprimerie Poitevin; 1869.

8. Erman A. Travels in Siberia. London, 1840. Vol. II.

9. URL: gorodagermanii.nnm.me (дата обращения 28 июня 2014 г.)

10. François М. URL: http//www.cths.fr/an/prosopo. php?id=101384 (дата обращения 3 марта 2014 г.)

11. URL: kcmb.edge-baikal.ru>index.php /option/ content.. .view (дата обращения 29 июня 2014 г.)

Доржиева Галина Сергеевна - доктор филологических наук, доцент кафедры немецкого и французского языков ИФМК БГУ. Тел. (8-3012) 220-757. E-mail: [email protected]

Dorzhieva Galina Sergeevna - doctor of philology, associate professor, department of the German and French languages, IPhMC, BSU. Tel. (8-3012) 220-757. E-mail: [email protected]