CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 4 (185).
Филология. Искусствоведение. Вып. 40. С. 62-68.
А. А. Головинский
МЕНТАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ТЕКСТОВ (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ)
В данной статье рассматривается пространственная когнитивная модель прецедентных текстов на примере англоязычных политических текстов. В проанализированном материале был выявлен ряд культурных и политических ценностей, что является характерной чертой прецедентных текстов. Эта информация структурируется при помощи ряда когнитивных моделей (фреймов и сценариев), что позволяет подтвердить наличие в данных прецедентных текстах определённого ментального пространства, которое можно выразить в виде пространственной модели ‘up-path-down ’.
Ключевые слова: прецедентные тексты, когнитивная лингвистика, ментальное простран-
ство, концепт, фрейм, сценарий.
В настоящий момент существует более трёхсот определений текста, что свидетельствует о многогранности и неисчерпаемости данного феномена. Прецедентный текст рассматривается нами как особый тип текста в типологии текстов. Мы придерживаемся точки зрения о том, что можно вычленить в качестве основы категории текста такие характеристики текста, как относительная информационная завершённость, целенаправленность и адресность1. В соответствии с этим определением, текстом для нас является информационно самодостаточное речевое сообщение с ясно оформленным целеполагани-ем и ориентированное по своему замыслу на своего адресата.
Тексты, которые живут и развиваются, обычно называют прецедентными, так как они представляют собой один из типов прецедентных феноменов. Прецедентными феноменами называется особая группа вербальных или вербализуемых феноменов, которые известны любому среднему представителю того или иного лингвокультурного сообщества и входят в когнитивную базу этого сообщества2. Прецедентные феномены отражают в тексте национальные культурные традиции в оценке и восприятии исторических событий и лиц, мифологии, памятников искусства, литературы, произведений устного народного творчества3.
Прецедентные тексты можно определить как: (1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные и окружению данной личности, включая и предшественников, и современников, (3) и тексты, обращение к
которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности4.
К прецедентным текстам относятся не только цитаты из художественных текстов, отвечающие требованиям (1) - (3), но и мифы, предания, устно-поэтические произведения, притчи, легенды, сказки, анекдоты и т. п. Прецедентным текстом может быть и имя собственное.
К числу прецедентных текстов принадлежат произведения художественной литературы, тексты песен, рекламы, анекдотов, политические и публицистические тексты и т. д. В этом контексте принадлежность речей известных политиков к прецедентным текстам не вызывает сомнения. Публичные речи англоязычных политических деятелей, таких как Джордж Буш, Барак Обама, Мартин Лютер Кинг, прекрасно известны большей части носителей английского языка, а многие из них широко распространены в других языковых сообществах. Их значимость в познавательном и эмоциональном отношениях для носителей англоязычной культуры очевидна, так как такого рода речи специально создаются, чтобы в том или ином плане влиять на политические настроения общества. И, наконец, множественные ссылки и постоянные упоминания такого рода речей в различных языковых ситуациях позволяют утверждать об их возобновляемости в процессе коммуникации. Таким образом, публичные речи англоязычных политиков являются одним из базовых компонентов культурологической составляющей англоязычного мировоззрения.
Правомерной можно считать следующую схему способов существования прецедент-
ных текстов: первичный, вторичный и трансформированный через другой вид искусства, семиотический (т. е. способ, состоящий в том, что обращение к оригинальному тексту даётся намёком, отсылкой, признаком)5. Существование политических речей не ограничивается одним из способов: они употребляются сами по себе (первичный), их частично цитируют и на них можно найти немало ссылок (вторичный) и, наконец, они трансформируются, например, многие тезисы или слоганы, впервые упомянутые в речи известных политиков, становятся впоследствии базой для анекдотов (трансформированный способ существования).
Частые отсылки к тексту в процессе построения новых текстов в виде реминисценций являются показателями ценностного отношения к данному тексту и, следовательно, его прецедентности. Как следствие, прецедентные феномены можно разделить на: 1) социумно-прецедентные - феномены, известные любому среднему представителю того или иного социума; 2) национальнопрецедентные - феномены, известные любому среднему представителю того или иного национально-лингво-культурного сообщества; 3) универсально-прецедентые - феномены, которые известны среднему современному homo sapiens и входят в «универсальное» когнитивное пространство6. Исходя из данной классификации, можно причислить большую часть англоязычных политических текстов к национально-прецедентным текстам, хотя отдельные речи в связи со своим распространением стали универсально-прецедентными (например, речь Мартина Лютера Кинга «I Have a Dream»).
Классификация по количеству ссылок может быть дополнена классификацией по количеству носителей. Следует различать микрогрупповые, макрогрупповые, национальные, цивилизационные, общечеловеческие прецедентные тексты. Некоторые исследователи считают, что можно говорить и
о текстах, прецедентных для узкого круга людей (таковы, например, многие библеизмы)7. Англоязычные политические тексты являются национальными прецедентными текстами, так как, в большинстве своём, являются специфическими представителями англоязычной культуры.
Понимание любой культуры, и англоязычной в частности, невозможно без понимания
категории пространства как средства репрезентации картины мира данной культуры. Именно когнитивная лингвистика позволяет рассмотреть эту категорию как модель или картину мира, организующую всякого рода непространственные (временные, социальные, культурные, идеологические, межличностные и т. д.) отношения. Когнитивисты ставят своей целью исследование концептуализации действительности человеческим мышлением с учётом «субъективности восприятия мира, различных фокусов восприятия, профилирования, степени детализации, использования не строго логических, а естественных категорий, “наивного членения мира”»8. Большое внимание уделяется перцептивному и моторному опыту человека, поскольку он составляет ядро понятийной системы, неотъемлемой частью которого является пространство. В связи с этим актуальным становиться исследование восприятия и языкового отражения пространства как одной из базовых категорий бытия человека и как одного из ключевых понятий когнитивной лингвистики, являющегося основой пространственного мышления людей.
То, что пространственные характеристики концептуализируются с помощью специальных языковых единиц, демонстрирует их значимость для носителя языка. В формах языка закреплены результаты познавательной и преобразующей деятельности человека, «с самого начала направленной на осознание им своего места в окружающем пространственном и временном мире, поддающемся прямому
^ 9
чувственному восприятию и воздействию»9.
Вопрос о том, как определить термин ‘пространство’ для языка, также остаётся открытым. Наиболее соответствующим языковому представлению пространства является, скорее, его геометрическое изображение: вероятно, всякое пространство, описываемое в языке, можно представить себе и изобразить в виде множества графических точек, которые могут образовывать ту или иную конфигура-цию10. Определение понятия пространства было бы неполным без учёта выполняемой им функции - помещать в себя что-то, включать в себя что-то. Под этим углом зрения понятие пространства, отображённое в языке, можно истолковать как нечто, в рамках чего может находиться объект (элемент) или иметь место действия, события10.
В теории когнитивных моделей ментальные пространства заменяют возможные миры
и ситуации. Они сходны с возможными мирами в том, что могут рассматриваться как отражения нашего понимания гипотетических и вымышленных ситуаций. Коннекторы, занимающие промежуточное положение между пространствами, играют роль «отношений альтернативности» в семантике возможных миров, хотя и отличаются от последних по целому ряду параметров. Пространства сходны с ситуациями ситуационной семантики фрагментарностью: они не требуют обязательной репрезентации всего, что есть в мире11.
Теория когнитивных моделей включает: (а) ментальные пространства и (b) когнитивные модели, структурирующие эти пространства. Ментальное пространство представляет собой среду концептуализации и мышления. Тем самым любому конкретному положению дел, находящемуся в стадии становления, в нашей концептуализации соответствует ментальное пространство.
Основное отличие ментальных пространств в том, что они по своей сути концептуальны. Пространства не обладают онтологическим статусом вне мышления и, следовательно, не играют никакой роли в объективистской семантике. Ментальное пространство в отличие от ситуаций или возможных миров не относится к числу таких сущностей, которым в качестве примера можно сопоставить реальный мир или его часть. В свою очередь, любой текст можно интерпретировать в рамках когнитивных пространств.
Пространственная когнитивная модель проанализированных англоязычных политических текстов структурирует ментальное пространство читающего, задавая ему определённые иерархические отношения. Согласно нашей гипотезе, в ряде англоязычных политических текстов присутствует пространственный мыслительный конструкт, выражающийся в наличии позиции ‘up’, представленной в виде идеализированной картины будущих перемен, ассоциируемых с произносящим речь. Кроме того, существует и противоположная позиции ‘up’ позиция ‘down’, представленная, как правило, негативно отображенным состоянием дел на момент произнесения речи. Характерной особенностью политических текстов является наличие в описанной нами пространственной модели промежуточного элемента «пути», названной нами ‘path’. Эта часть модели репрезентирует способ, которым оратор предлагает слушаю-
щему перейти от позиции ‘down’ к позиции ‘up’. Для исследования когнитивных моделей этих прецедентных текстов мы пользуемся понятием концепта.
Концепт - это когнитивная единица, рассматриваемая как «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике»12. Способность концепта нести культурологическую информацию обуславливается тем, что концепт представляет собой «сгусток культуры в сознании человека»13. Национальная специфика концепта определяется в трактовке данного понятия Н. Д. Арутюновой14. Концепт понимается как нечто, относящееся к области практической (обыденной) философии, и является результатом взаимодействия культурологических факторов, к которым относятся национальная традиция, фольклор, религия, идеология, жизненный опыт, образы искусства, ощущения и система ценностей. Таким образом, концепты образуют своего рода культурный слой, который является посредником между человеком и миром.
Лингвисты полагают, что только часть концептуальной информации передается через значения языковых средств. Так, категория пространства в языке получает сложную репрезентацию на всех знаковых уровнях языка: лексическое выражение эта категория находит в системе существительных, прилагательных, наречий, глаголов; морфологическое - в приставках и предложно-падежной формах имени; синтаксическое - в конструкциях с глаголами определённых классов15. Значением слова становится лишь концепт, «схваченный знаком». Часть остальной информации представляется в психике ментальными репрезентациями другого типа - образами, картинками, схемами и т. п.
Концепт имеет двоякую реализацию. С одной стороны, он связан с языковым знаком и может получать выражение на всех уровнях языковой системы. С другой стороны, концепт является выходом в когнитивную систему, причём на этом уровне концепт может не получать языкового выражения. Заключенное в нем знание структурируется в виде определенных идеальных когнитивных моделей (термин Дж. Лакоффа), которые в современной лингвистике получили название фреймов, сценариев, образ-схематических
моделей и др.16 Они называются идеальными, потому что являются продуктом мышления и не обязательно соответствуют объективно существующей реальности, представляя упрощенное ее видение в рамках определенной культуры. По отношению к рассматриваемой нами когнитивной модели «up-down» в англоязычных политических текстах можно сказать, что концепт получает отражение, как на языковом, так и на неязыковом уровне.
Идеальные когнитивные модели бывают различных уровней. Наиболее общими являются фреймы и сценарии. В лингвистической литературе фреймы и сценарии объединяются под общим названием пропозициональных
^17
моделей17, поскольку в их основе лежит пропозициональная форма представления знаний. Эти структуры сознания вычленяют онтологически связанные элементы, указывают на их соотношение и описывают присущие им характеристики18. Более конкретными и специфичными являются образ-схематические, метафорические и метонимические модели, которые описывают определенные элементы концепта в отдельности.
Информация, содержащаяся в концепте, может структурироваться при помощи фрейма. Фрейм определяется лингвистами как когнитивная структура, знание которой предполагается концептом, представленным тем или иным словом. Эта структура представляет собой унифицированную организацию информации об определенной сфере человеческого опыта19. В более узком аспекте фрейм определяется как тип когнитивной модели, который представляет знания, принадлежащие специфическим и часто встречающимся ситуациям20. Такое понимание фрейма восходит к теории М. Минского, где он рассматривает фрейм как иерархически организованную структуру данных для репрезентации (представления) стереотипной ситуации21.
В нашем исследовании фрейм рассматривается как когнитивная модель, в основе которой лежит некая универсальная информация о сфере человеческого опыта или стереотипной ситуации, которая составляет верхний уровень концептуализации фрейма. На нижнем уровне в слоты фрейма будет входить информация, специфичная для рассматриваемой сферы опыта или стереотипной ситуации в конкретной культуре. Фреймовый анализ англоязычных политических текстов в нашем исследовании показал наличие пространственного концепта
‘up-down’, общего для значительного числа данных прецедентных текстов. Позиция ‘up’ отражена через изображение прогрессивного изменения существующего положения в стране, штате или округе. Оратор обращается к аудитории, предлагая им поверить в возможность существования лучшего мира. Соответственно, позиция ‘down’ представлена описанием негативной стороны настоящей действительности. Верхний уровень фрейма будут составлять следующие универсальные компоненты «раздражающее аудиторию негативное отображение настоящей действительности - способ достижения - позитивная картина будущего». Терминалы данного фрейма заполняются стереотипической информацией индивидуальной для каждого конкретного текста.
Например, фрагмент речи сенатора Барака Обамы “The American Promise”:
«Washington's been talking about our oil addiction for the last thirty years, and John McCain has been there for twenty-six of them. In that time, he's said no to higher fuel-efficiency standards for cars, no to investments in renewable energy, no to renewable fuels. And today, we import triple the amount of oil as the day that Senator McCain took office...
...As President, I will tap our natural gas reserves, invest in clean coal technology, and find ways to safely harness nuclear power. I’ll help our auto companies re-tool, so that the fuel-efficient cars of the future are built right here in America. I’ll make it easier for the American people to afford these new cars. And I’ll invest 150 billion dollars over the next decade in affordable, renewable sources of energy - wind power and solar power and the next generation of biofuels; an investment that will lead to new industries and five million new jobs that pay well and can’t ever be outsourced».
Фрагмент содержит в себе определённую информацию, показывающую различие двух позиций - позиции республиканцев, находившихся у власти на момент произнесения речи, и позиции самого Б. Обамы, бывшего в тот момент кандидатом в президенты США. Соответственно модель в данном случае примет вид: «плачевное положение топливной политики в настоящем - стратегия выхода/исправления сложившейся ситуации - позитивная картина реальности возможной в случае прихода оратора к власти».
В вышеприведённом примере позиция ‘up’ принадлежит изображению будущего, воз-
можного при условии, что слушающие поверят говорящему и отдадут ему свои голоса на выборах (выделено полужирным курсивом). Эта информация противопоставляется описанию современной реальности, которая негативно оценивается оратором и презентуется в виде позиции ‘down’ (выделено курсивом). Кроме того, как мы уже упоминали ранее, для пространственной модели политических текстов характерно наличие элемента ‘path’, представленного в данном примере описанием мер, которые оратор собирается предпринять для осуществления перехода от позиции ‘down’ к позиции ‘up’ (выделено полужирным шрифтом).
В качестве ещё одного примера, в котором просматривается описываемая пространственная модель, можно привести фрагмент речи Джорджа Буша-младшего:
«The battles waged by our troops are part of a broader struggle between two dramatically different systems. Under one, a small band of fanatics demands total obedience to an oppressive ideology, condemns women to subservience, and marks unbelievers for murder. The other system is based on the conviction that freedom is the universal gift of Almighty God and that liberty and justice light the path to peace.
This is the belief that gave birth to our Nation. And in the long run, advancing this belief is the only practical way to protect our citizens. When people live in freedom, they do not willingly choose leaders who pursue campaigns of terror. When people have hope in the future, they will not cede their lives to violence and extremism. So around the world, America is promoting human liberty, human rights, and human dignity. We are standing with dissidents and young democracies, providing AIDS medicine to bring dying patients back to life, and sparing mothers and babies from malaria. And this great republic born alone in liberty is leading the world toward a new age when freedom belongs to all nations».
В данном отрывке описывается понимание Дж. Бушем-младшим роли США во взаимоотношении с другими странами и того, какие идеалы присущи всему американскому общему в целом. Модель будет иметь следующий вид «террор, насилие и экстремизм, процветающие в безразличных и слаборазвитых обществах - свет демократии и гуманитарная помощь, исходящие от американского государства - защищённое общество, гражданам
которого обеспечена свобода и соблюдение их прав».
В рассматриваемом примере позиция ‘up’ принадлежит состоянию общества, при котором признаётся тот факт, что «свобода является всеобщим даром Господа» (freedom is the universal gift of Almighty God and that liberty and justice light the path to peace). Оратор противопоставляет этому положение, при котором в обществе господствует диктатура террора, насилия и жестокости (band of fanatics demands total obedience to an oppressive ideology, condemns women to subservience, and marks unbelievers for murder), что вполне логично укладывается в рамки позиции ‘down’. Элемент пространственной модели, обозначаемый нами как ‘path’, в данном отрывке представлен как в виде идеала, которому должно следовать общество (the belief that gave birth to our Nation), так и в виде вполне материальной помощи, которую оказывают более развитые страны государствам, испытывающим определённые сложности (providing AIDS medicine to bring dying patients back to life, and sparing mothers and babies from malaria). Таким образом, происходит формирование пространственной модели с чётко просматриваемыми позициями ‘up’ и ‘down’, а также промежуточным элементом ‘path’ позволяющим осуществить переход от одной позиции к другой.
Информация, заключенная в концепте, может описываться при помощи сценария (динамичного фрейма). Знания, заключенные в сценариях, представляют собой когнитивные модели, помогающие человеку ориентироваться в повседневных жизненных ситуациях. Сценарий - это представление информации о некой стереотипной ситуации, в кото-
22
рой присутствует временная составляющая22. Значение элементов, составляющих сценарий, зависит от культурных и социальных факторов.
Рассмотрим фрагмент речи Дж. Буша-младшего:
«While our Nation is safer than it was seven years ago, the gravest threat to our people remains another terrorist attack. Our enemies are patient and determined to strike again. America did nothing to seek or deserve this conflict. But we have been given solemn responsibilities, and we must meet them. We must resist complacency. We must keep our resolve. And we must never let down our guard.
At the same time, we must continue to engage the world with confidence and clear purpose. In the face of threats from abroad, it can be tempting to seek comfort by turning inward. But we must reject isolationism and its companion, protectionism. Retreating behind our borders would only invite danger. In the 21st century, security and prosperity at home depend on the expansion of liberty abroad. If America does not lead the cause of freedom, that cause will not be led.»
Оратор указывает на итог семилетней работы - общество ощущает большую защищённость (our Nation is safer than it was seven years ago). В сознании слушающего создаётся пространственный образ разделённой на две части реальности. На одной чаше весов находится безопасность и процветание родины (security and prosperity at home), а на другой -опасность очередной террористической атаки (the gravest threat to our people remains another terrorist attack). После чего идёт представление своей позиции по отношению к сформированной в сознании аудитории позиции «down» (Our enemies...). Говорящий настаивает на активном способе защиты предлагаемого идеала, позиции ‘up’. В формируемой пространственной модели фрагмент ‘path’ представлен в виде призыва не замыкаться в рамках своей страны (we must reject isolationism and its companion, protectionism), но нести свободу далеко за пределы США (lead the cause of freedom; the expansion of liberty abroad).
Информация, несомая сценарием, может быть стратифицирована следующим образом:
(1) идентификация наименования ситуации или темы: борьба с терроризмом;
(2) типичные роли участников: американское общество, международный терроризм;
(3) условия «ввода» типичной ситуации: постоянная угроза повторения террористических атак;
(4) последовательность целенаправленных сцен:
• завязка - оратор, указывает на то, что. несмотря на повышение уровня безопасности, шанс террористической атаки по-прежнему высок;
• кульминация - оратор призывает не останавливаться на достигнутом и продолжать повсеместную борьбу с международным терроризмом;
• развязка - оратор акцентирует внимание на том, что, кроме США, продолжать выбранный курс борьбы с терроризмом некому;
Рассмотрим другой фрагмент ещё одного из исследуемых прецедентных текстов, знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «I Have a Dream»:
«There are those who are asking the devotees of civil rights, “When will you be satisfied?” We can never be satisfied as long as the Negro is the victim of the unspeakable horrors of police brutality. We can never be satisfied as long as our bodies, heavy with the fatigue of travel, cannot gain lodging in the motels of the highways and the hotels of the cities. We cannot be satisfied as long as the negro’s basic mobility is from a smaller ghetto to a larger one. We can never be satisfied as long as our children are stripped of their self-hood and robbed of their dignity by signs stating: “For Whites Only”. We cannot be satisfied as long as a Negro in Mississippi cannot vote and a Negro in New York believes he has nothing for which to vote. No, no, we are not satisfied, and we will not be satisfied until “justice rolls down like waters, and righteousness like a mighty stream”».
Аудитории предлагается определённая модель поведения в борьбе за достижение своих прав в ситуации, когда неотъемлемые гражданские права афро-американцев повсеместно нарушаются (the Negro is the victim of the unspeakable horrors of police brutality; cannot gain lodging in the motels of the highways and the hotels of the cities; “For Whites Only”). При этом чётко обрисовываются роли участников ситуации “the Negro” и противопоставляемая им не афро-американская часть общества. Почти каждое предложение начинается призывом не успокаиваться, бороться за свои права (We can never be satisfied.) до тех пор, пока всем афро-американцам не будет дана возможность подняться на одну ступень с остальной частью Американского общества (until “justice rolls down like waters, and righteousness like a mighty stream”).
Информация, несомая сценарием, может быть стратифицирована следующим образом:
(1) идентификация наименования ситуации или темы: нарушение прав афроамериканцев;
(2) типичные роли участников: афроамериканцы, власти, стремящиеся ущемить права афро-американцев;
(3) условия «ввода» типичной ситуации: ущемление естественных человеческих прав и свобод;
(4) последовательность целенаправленных сцен:
• завязка - оратор, указывает на очевидные притеснения афро-американцев в правах;
• кульминация - оратор воодушевляет аудиторию бороться за свои права;
• развязка - оратор призывает не успокаиваться до тех пор, пока афро-американцы не получат равные с остальным населением права.
Данный сценарий демонстрирует модель поведения в определённой ситуации, формируя тем самым у слушающих характерную для данной культуры ценность: бороться за свои права, не отступая перед трудностями. В самой когнитивной модели чётко просматривается позиция ‘down’ - ущемление прав и свобод афро-американцев, противопоставляемая ей позиция ‘up’, выраженная как положение, противоположное описываемому, и ассоциируемая с финальной фразой (justice rolls down like waters, and righteousness like a mighty stream). И идея ‘path’, заключающаяся в призыве не мириться с таким положением дел. Таким образом, в сознании аудитории, слушающей эту речь, ментальное пространство структурируется по принципу ‘up-down’ с возможным переходом от ‘down’ к ‘up’ через промежуточный элемент пространственной модели, получивший название ‘path’.
Нами был проанализирован ряд политических текстов известных англоязычных политиков, и в каждом из этих прецедентных текстов был выявлен ряд культурных и политических ценностей, что является характерной чертой прецедентных текстов. Выявленные ценности формируют определённый шаблон мировоззрения. Эта информация структурируется при помощи ряда когнитивных моделей (фреймов и сценариев), что позволяет подтвердить наличие ментального пространства отношений между сообщающим и воспринимающим, которое можно выразить в виде пространственной модели ‘up-path-down’.
Примечания
1 Кубрякова, Е. С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика. Т. 1. М., 2001. С. 72-81.
2 Гудков, Д. Б. Теория и практика межкуль-турной коммуникации. М. : ИТДГК «Гнозис», 2003.С. 148.
3 Немирова, Н. В. Прецедентность и интер-текстуальностъ политического дискурса (на материале современной публицистики)
// Лингвистика : бюл. Урал. лингвист, о-ва. Екатеринбург, 2004. Т. 11. C. 149.
4 Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 106-235.
5 Там же. С. 217.
6 Там же. С. 235.
7 Слышкин, Г. Г. От текста к символу : лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М. : Academia, 2000. С. 27.
8 Чудинов, А. П. Россия в метафорическом зеркале : когнитивное исследование политической метафоры. Екатеринбург, 2001. С. 33.
9 Ибрагимова, В. Л. Семантика глаголов пространственной локализации в современном русском языке. Уфа, 1992. С. 64.
10 Селиверстова, О. Н. Труды по семантике. М. : Языки славян. культуры, 2004. С. 351.
11 См.: Lakoff, G. Women, fire, and dangerous things : what categories reveal about the mind. Chicago : Univ. of Chicago press, 1987. 276 p.
12 Кубрякова, Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. З. Демьянков, Л. Г. Лузина, Ю. Г. Панкрац. М., 1996. С. 90.
13 Степанов, Ю. С. Константы : словарь русской культуры. М. : Академ. проект, 2001. С. 43.
14 Арутюнова, Н. Д. Логический анализ языка. Ментальные действия / Н. Д. Арутюнова, Н. К. Рябцева. М. : Наука, 1993. 176 с.
15 Ибрагимова, В. Л. Семантика глаголов пространственной локализации в современном русском языке. Уфа, 1992. С. 71.
16 Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М. : Прогресс, 1988. С. 52-92.
17 Лакофф, Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Там же. С. 12-51.
18 Панкрац, Ю. Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний. М., 1992. С. 78-97.
19 Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания. С.52-92.
20 См.: Ungerer, F. An introduction to cognitive linguistics / F. Ungerer, H.-J. Schmid. L. ; N.-Y. : Longman, 1996. 306 p.
21 Minsky, M. A framework for representing knowledge // The psychology of computer vision / ed. by P. Winston. URL : http://web.media.mit. edu/~minsky/papers/Frames/frames.html.
22 См.: Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика : дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 1997. 330 с.
