CC BY
14
XV МЕЖДУНАРОДНАЯ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
вой причиной которых она не является, и действия пожилых управляются не столько экономической логикой, сколько логикой социокультурного опыта (ресурсосберегающее поведение, несклонность к престижному потреблению и тратам на сервисные услуги - всё это можно понимать как рудименты советского менталитета, и т. п.) и/или возрастной позиции (названные выше «экономичные» модели поведения как следствие отсутствия жизненных притязаний и общей фрустрированности, психологическая самозащита старыми вещами, требование льгот как знаков уважения и заботы).
Хроническая бедность пенсионеров порождает специфические поведенческие практики (или блокирует социально необходимые), потенциально способные понизить ситуативный статус пожилого человека (например, вызывая у окружающих раздражение) и создавать предпосылки к образованию негативных стереотипов о старости, тем самым, снижая её общий социальный статус. Например, представителям третьего возраста в силу ряда причин (состояние здоровья, необходимость приемлемого рабочего графика, низкая квалификация, эйджистские установки работодателей и т. д.) доступны лишь такие варианты трудоустройства, которые потенциально способны усилить негативное восприятие пожилых (вахтёр, билетёр, гардеробщик, уборщица, кондуктор и т. п.). Подобная работа на практике предполагает пребывание в постоянной потенциально конфликтной ситуации с окружающими, которых необходимо «не пускать», «проверять», призывать к ответственности, пресекать нарушения - короче говоря, с позиций подозревающего структурировать их действия силами своего обычно ограниченного/недостаточного ситуативного авторитета, что способствует если не ухудшению отношения со стороны других, то, по крайней мере, избеганию контактов. Как правило, такая работа способствует вымыванию уважения к статусу пожилого человека - например, обязанность вахтёра проверять документы (студенческие билеты) у входящих в корпус университета, воспринимаясь учащимися как пустая формальность (не как условие, а как помеха), на практике сталкивается, во-первых, с нежеланием студентов искать документ в сумке или карманах, теряя время и создавая очередь, и, во-вторых, с необходимостью пройти тем студентам, которые забыли свои документы. В результате система сама создаёт предпосылки к неуважению, делегируя пожилым контроль за правилами, которые никто не считает обязательным
РОЛЬ ДЕФИЦИТА ОКСИДА АЗОТА В ФОРМИРОВАНИИ ТРОМБОФИЛИИ У БОЛЬНЫХ ГИПЕРТОНИЧЕСКОЙ БОЛЕЗНЬЮ СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА
Н.И. Соболева, Е.В. Звонова
Курский государственный медицинский университет
В патогенезе гипертонической болезни (ГБ) важное значение придается поражению эндотелия сосудистой стенки, синтезирующего множество вазоактивных веществ. Формирующийся в результате эндотелиальной дисфункции дефицит оксида азота (NO) способствует развитию и прогрессированию ГБ, ее осложнений.
Цель исследования - установить значение дефицита NO в формировании нарушений агрегационного процесса у больных гипертонической болезнью (ГБ) старческого возраста.
Обследовано 33 практически здоровых лица старческого возраста (81,4 ± 0,6 лет) и 112 больных с АГ II степени аналогичного возраста, среди них 60 больных с ГБ II стадии (80,3 ± 0,5 лет) и 52 пациента с ГБ III стадии, ДЭП II (79,0 ± 0,4 лет). Диагноз устанавливался на основании критериев ВОЗ и ВНОК (2009). Использованы методы определения нитритов сыворотки крови в реакции Грисса, агрегации тромбоцитов по методу Born G. (1962), индуцированной средними дозами АДФ в концентрации 1 мкМ. Статистический анализ результатов проведен при помощи пакета программ Microsoft Excel 2003 с оценкой различий между группами по критерию Стьюдента при р < 0,05.
В зависимости от концентрации АДФ и сочетанного воздействия внешних и внутренних факторов у обследованных может регистрироваться обратимая или необратимая агрегация. Установлено, что у практически здоровых лиц старческого возраста при АДФ-индук-ции агрегационного процесса регистрировалась одноволновая обратимая агрегация в 100%, тогда как у больных артериальной гипертонией, встречались как обратимая, так и необратимая агрегация. Частота последней увеличивалась с прогрессированием ГБ. Так у больных АГ II стадии обратимая агрегация встречалась в 90% случаев, необратимая - в 10%, а при ГБ III стадии агрегационный процесс был обратимым лишь в 61,6%, необратимым в 38,4% (р < 0,001).
У людей старческого возраста без АГ содержание нитритов в сыворотке крови составило 5,4 ± 0,08 мкмоль/л. Вследствие сопряженного повреждающего влияния инволютивных изменений и гемодинамического напряжения (АГ) на интиму сосудов ГБ II стадии приводила к снижению нитритов до 4,8 ± 0,08 мкмоль/л в группе больных с обратимой АДФ-агрегацией (р < 0,001) и более выражено - до 3,8 ± 0,04 мкмоль/л у больных с необратимой (р < 0,001). При прогрессировании ГБ развивался еще больший дефицит NO. Так, у лиц с АГ III стадии с обратимой агрегацией уровень нитритов крови уменьшался до 4,6 ± 0,08 мкмоль/л, с необратимой - до 3,6 ± 0,08 мкмоль/л.
Таким образом, снижение синтеза и секреции одного из важнейших регуляторов первичного гемостаза - NO приводит к нарушениям дезагрегационной активности тромбоцитов и развитию необратимой агрегации, способствующих формированию тромбофилии.
МАЛОИНВАЗИВНЫЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ЛЕЧЕНИИ ТИРЕОТОКСИКОЗА У БОЛЬНЫХ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА ПРИ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ АВТОНОМИИ ЩИТОВИДНОЙ ЖЕЛЕЗЫ
И.Р. Сумеди, Т.И. Шалаева, Н.В. Свириденко, В.А. Чернер
Российский государственный медицинский университет
Декомпенсация функциональной автономии ЩЖ является наиболее частой причиной тиреотоксикоза особенно среди людей пожилого и старческого возраста. Хирургическое лечение данной категории больных сопряжено с высоким операционным риском на фоне сопутствующей патологии сердечно-сосудистой системы и осложнений тиреотоксикоза.
Цель: изучить и сравнить эффективность этанола и этоксисклерола в устранении тиреотоксикоза при склеротерапии у больных с функциональной автономией щитовидной железы.
Материалы методы: настоящее исследование основано на результатах лечения 37 пациентов с различными стадиями ФА ЩЖ. В исследование включены пациенты с IV степенью анестезиологического риска, средний возраст, которых составлял 60,1 ± 2,1 лет. Склерозант вводили в узловое образование чрескожно под контролем УЗИ. Критериями эффективности являлись: восстановление эу-тиреоидного состояния у больных с субклиническим и манифестным тиреотоксикозом, «подавление» зоны гипераккумуляции радиофармпрепарата и восстановление функциональной активности неавтономной ткани.
Результаты: согласно представленным критериям, эфективность склерозирующего лечения ФА гораздо выше при использовании в качестве склерозанта этоксисклерола, чем при использовании этанола. При применении этоксисклерола положительный эффект был достигнут у 100% больных, тогда как при применении этанола - только у 80%, причем в стадии субкомпенсации - у 75%, а декомпенсации - всего у 50%. При этом использование этоксисклерола, в отличие от использования этанола, не сопровождалось риском такого побочного эффекта, как угнетение доли ЩЖ, подвергаемой склеротерапии. Кроме того, процедура склеротерапии является практически безболезненной и переносится больными гораздо лучше при использовании в качестве склерозанта этоксисклерола.
Вывод: склеротерапия этоксисклеролом обладает тем же главным достоинством, что и оперативное лечение - ведет к эффективному лечению функциональной автономии. Но при этом она является органосохраняющей манипуляцией и лишена основных недостатков оперативного метода лечения.
