CC BY
31
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2013. № 4
М а т я ш С. А. Вольный ямб русской поэзии
ХУШ-Х1Х вв.: жанр, стиль, стих. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. — 494 с.
Монография С.А. Матяш — долгожданное и значительное явление в современном литературоведении. Изучение вольного ямба, одного из ведущих размеров русской классической поэзии, имеет в стиховедении хотя и основательную, но требующую сегодня нового аналитического осмысления традицию. Работы Л.И. Тимофеева, М.П. Штокмара, Г.О. Винокура, Б.И. Ярхо, Б.В. Томашевского, положившие начало описанию ритмической, рифменной, композиционной структуры вольного ямба в рамках новой стиховедческой парадигмы, были написаны в 1920-1940-е годы. Во второй половине XX — начале XXI в. исследователи обращались к этой теме лишь фрагментарно и, как правило, в связи с рассмотрением метрико-строфического репертуара отдельных авторов и поэтических эпох, либо решая типологические проблемы (преимущественно это вопросы о разграничении белого вольного ямба и верлибра, вольного ямба и полиметрической композиции, вольного ямба и переходных метрических форм). Со второй половины 1980-х годов Светлана Алексеевна Матяш была и остается по сию пору наиболее авторитетным специалистом в области истории и типологии «самого свободного размера» (с. 12) силлабо-тонической системы. В этом смысле появление настоящей монографии, которой предшествовали многочисленные публикации автора и ее успешно защищенная в 1986 г. докторская диссертация, — закономерный результат почти тридцатилетних исследований, начатых под руководством профессора Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета В.Е. Холшев-никова. Эта книга стала первым фундаментальным исследованием, посвященным возникновению и развитию стихотворного размера, получившего широкое распространение во многих лирических, эпических и драматических жанрах русской поэзии. Аналогичных опытов изучения эволюции структуры и семантики одного размера, его ритмико-композиционной специфики, обусловленной языковой просодией, жанровыми и стилевыми приоритетами, до сих пор не предпринималось. Но именно в такого рода основательных трудах нуждается, на наш взгляд, современное стиховедение, особенно в перспективе создания академической истории русского стиха, в
основу которой должны лечь исследования обобщающего характера, способные создать центростремительную силу для объединения многочисленных наработок многих ученых.
Монография состоит из шести глав, трех «Добавлений» (посвященных пристальному анализу конкретных эпизодов из истории вольного ямба, дополняющих основное повествование) и развернутого Приложения, являющегося по существу справочником — наиболее полным сводом статистических данных по метрико-ритмической, композиционной, строфической, синтаксической, рифменной структуре русского вольного ямба классической эпохи. Первая — теоретическая — глава «Традиционные и новые аспекты в исследовании вольного ямба» обобщает достижения стиховедческой науки в области изучения размера, дополняя их новыми методиками анализа, которые позволяют выделить типологически различные виды стиха, нашедшие воплощение в разных родах и жанрах русской поэзии. Наряду с предложенными ранее параметрами описания вольного ямба — его так называемой формулой (Тимофеев, Штокмар), т. е. частотностью используемых форм стопности (6-3, 6-5-4, 6-4 и т. п.), и «коэффициентом урегулированности», являющимся «частным от деления строк на число гомогенных групп» (с. 29) (Ярхо), — Матяш вводит и новые параметры, среди которых сочетания смежных строк, позволяющие математически корректно выявлять «коэффициент вольности», а также учет графического оформления и синтаксической структуры вольного ямба.
Эта глава служит своего рода плацдармом для аналитической характеристики истории вольного ямба в русской поэзии, которой посвящены следующие пять глав. Актуализация названных параметров позволяет автору последовательно выявить и описать специфические особенности драматического вольного ямба (глава вторая), басенного (глава третья), вольного ямба эпических (глава четвертая) и лирических (глава пятая) жанров и, наконец, вольного ямба эпиграмм (глава шестая). В каждой из этих глав дается характеристика многих модификаций вольного ямба различных жанрово-тематических групп, формирующих особые традиции в русском стихе, в их историческом становлении и развитии. Среди внешних влияний наиболее значительными видятся французское (классицистическое), формирующее контрастный тип вольноямбического стиха, и немецкое (романтическое), порождающее унифицирующий тип вольного ямба.
Наиболее впечатляющей чертой разворачивающейся перед читателем картины бытования русского вольного ямба выступает ее внутреннее качественное многообразие, богатство разновидностей
размера в их эволюции. Принцип исследовательского подхода позволяет понять природу этого многообразия и смысл его изучения. Изначально солидаризуясь с Л.И. Тимофеевым, видевшим в вольном ямбе не обычный размер, а «своеобразную стиховую конструкцию», Матяш трактует его как форму, обладающую большими возможностями курсивов, создающую тройную сегментацию текста (метрическую, синтаксическую, рифменную). Анализ дает возможность, выявляя связи между компонентами структуры и содержательными (идейно-эмоциональными) особенностями произведений, обнаруживать художественно-функциональную роль вольноямбических конструкций. Заметим, что установление семантики верификационных форм общепризнанно является наиболее трудным видом функционального анализа художественного текста.
Вслед за М.Л. Гаспаровым Матяш обращает внимание на необходимость учета для установления формально-содержательных связей не только «органических» соответствий, но и исторически возникающих ассоциаций; и наиболее естественный путь к их систематизации вполне оправданно видит в обращении прежде всего к категориям жанра и стиля. Соответственно, необходимостью становится выявление по возможности всей совокупности возникающих и развивающихся в русской поэзии жанровых и стилевых акцентов при использовании вольных ямбов в каждом из литературных родов. Материал всех глав книги формирует свой сюжет реального функционирования вольноямбических форм в условиях конкретного рода или жанра.
Так, становление русского драматического вольного ямба, впервые ознаменовавшего успех опытов Сумарокова с вольными ямбами, рассматривается на изначально актуальных для него пересечениях с традициями французского и немецкого драматического стиха. В истории русского драматического вольного ямба XVIII — первой половины XIX в. Матяш различает сумароковско-грибоедовский и лермонтовский периоды, сформировавшие полярные типы вольного стиха, ориентированного на французско-классицистическую и немецко-романтическую традиции, с попутным возникновением компромиссных форм и с проявлением собственно национальных особенностей (таков, к примеру, грибоедовский стих с формулой 6-5-4, обнаруживающий большее по сравнению с французским использование пятистопников). С формированием романтизма традиция французского контрастного вольного драматического стиха уступает новой, англо-немецкой традиции, победившей в жанре романтической драмы и оказавшей влияние на формирование русского драматиче-
ского унифицирующего типа, включающего несколько линий: белого вольного ямба с двумя его основными модификациями (5-6-4 и 5-4-6) и рифмованного вольного ямба унифицирующей структуры (дающей четыре модификации от ранних опытов Грибоедова до «Медвежьей охоты» Некрасова). Синтез же двух западноевропейских традиций, происходящий, по наблюдениям Матяш, в 1820-е годы, реализовался в компромиссном унифицирующем, опирающемся на пятистопный ямб, стихе лермонтовского «Маскарада», который успешно использовался до начала ХХ в.
Иным образом происходят пересечения национальной и западноевропейских традиций в басенном вольном ямбе, также не сводимом к однолинейному поступательному движению (этот материал, на фоне традиционно-родовой организации, выделен в отдельную главу ввиду особой роли, которую играл в этом жанре вольный ямб; особенно существенно, как замечает исследовательница, что он выработал здесь собственный стиховой канон). Проведенный анализ свидетельствует о мозаичном характере становления русского басенного вольного стиха, в истории которого, тем не менее, выделяются две наиболее сильные традиции: сумароковская и херасковско-дмитриевская, связанные с поляризацией басни сатирико-дидактической и повествовательно-развлекательной. Синтез этих традиций (с тяготением к сумароков-скому типу) происходит в творчестве И.А. Крылова; а далее, после полувекового перерыва, эта модель возрождается у Демьяна Бедного, еще позже — у С.В. Михалкова.
Эпический вольноямбический стих (в отличие от басенного не выработавший собственного стихового канона и отличающийся внутренним многообразием) сложился как совокупность четырех сосуществующих основных модификаций, обусловленных жанровой спецификой. Это басенный стих поэм; «легкий» повествовательный стих повестей, поэм и сказок; ораторский вольный стих русских «поэм Оссиана» и связанных с ними романтических поэм; наконец, про-заизованный повествовательный стих поэм, повестей, стихотворных рассказов. В русле эпических форм вольный ямб обнаружил протеи-ческие качества в воссоздании как образа возвышенной поэзии, так и прозы, тяготея то к ораторской лирике, то к стиху драмы с говорными интонациями. В итоге, как выясняется, вся эволюция модификаций эпического вольного ямба определяется жанрово-стилевым развитием русской поэзии.
Разнообразными оказываются и вольные ямбы лирических жанров, среди которых выделяются в первую очередь ораторские, элегии и послания. На их становление оказали влияние те же основополагаю-
щие традиции: классицистического французского контрастного стиха и немецкого унифицирующего; но влияние это было, как показано, качественно и количественно различным для каждого из жанровых типов. Ораторский вольный ямб почти полностью остался ориентированным на первую традицию, проявив характерный для него консерватизм. Элегический вольный ямб, сформировавшийся тоже как контрастный в конце XVIII — первой половине XIX в., в 1840-1860-е годы дополняется унифицирующим типом — в результате чего наблюдается равновесное сосуществование этих двух типов в одном историческом периоде. Этапы его развития во многом повторены и вольным ямбом посланий.
Наконец, вольный ямб эпиграмм, как и басенный, удостоен отдельной главы — по сходным причинам исторической устойчивости структуры. Автор сознательно стремится сделать анализ данной разновидности предельно детальным, чтобы продемонстрировать связь особенностей стиха с особенностями других формантов жанра, в том числе сюжетно-композиционных, которые эпиграмма сохраняла на протяжении своей многовековой истории. Этот замысел успешно реализуется: исследовательница прослеживает, как сложившиеся в эпиграмме типы метрической композиции и характерные для каждого из них ритмико-синтаксические рисунки формируют эпиграмматический сюжет. Показано, как в эпиграмме вырабатывались основные приемы реализации лирической темы, которые использовались близкими жанрами (инвективой, сентенцией, философской и лирической миниатюрой и пр.).
Приведенный нами по необходимости краткий, сугубо конспективный пересказ главных выводов по главам — не способный, естественно, передать всех особенностей и нюансов выделенных и тщательно проанализированных исследовательницей историко-литературных сюжетов из жизни вольного ямба — имеет целью продемонстрировать неоднородность материала и характер исследовательского подхода к нему, непредвзято-творческое умение достигать результата, исходя из его специфики и понимания роли многочисленных контекстов. Множественность влияющих факторов, учтенных в их взаимодействии, формирует в итоге впечатляющую драматургию становления и трансформации вольного ямба как существенной составляющей историко-литературного процесса.
При этом важно подчеркнуть, что исследовательский подход с применением многих методик и с установкой на детальный учет многообразия факторов и процессов истории вольного ямба не только не приводит к деструктивному размыванию самого изучаемого
феномена, но, напротив, позволяет сделать ряд существенных итоговых выводов о самой природе вольноямбического стиха. Например, большей, чем это программируется моделью русского вольного ямба, его урегулированности; наличии скрытой симметрии, своеобразного равновесия метрического строения; существовании двух полярных и трех промежуточных композиционных типов в реальных вольно-ямбических текстах; формировании устойчивых стиховых канонов, ритмико-синтаксических клише в одних жанрах (басня, эпиграмма) и вариативных норм для жанров более динамически развивающихся, а также составить представление о целом ряде его черт (впервые рассмотренная графика вольного ямба, по-новому расцененная роль рифмования в вольноямбических текстах, отношения с полиметрией и пр.).
Что касается диахронии рассматриваемого процесса, то С.А. Ма-тяш, стремясь к максимально адекватной иерархизации его составляющих, существенно расширяет заявленные хронологические горизонты исследования. Она обращается к вольноямбическим текстам не только XVIII — первой половины XIX в., но и к его предыстории и к периоду дальнейшего развития исследуемого феномена. Фактически ею обследован материал функционирования вольных ямбов на протяжении также второй половины XIX в. и во многом — века XX. Так, в монографии активно фигурируют аналитические обращения к поэзии Н.А. Некрасова, В.Г. Бенедиктова, Я.П. Полонского, К.К. Павловой, К.К. Случевского, А.Н. Апухтина, В.Я. Брюсова, Демьяна Бедного, Саши Черного и др.; материалы по творчеству многих из них включены в таблицы Приложения. Это придает рельефность сделанным обобщениям, давая наглядную возможность судить о степени продуктивности той или иной вольноямбической формы и ее фактическом масштабе.
Рецензируемая монография продумана и тщательно выверена в содержательном и формальном отношении, исключительно корректна методологически. Непредвзятость к исследовательским точкам зрения и сложившимся концепциям позволяет автору, в частности, осмыслить и дать углубленную и взвешенную характеристику ряду давних научных полемик (Винокура с Тимофеевым и Штокмаром о методах изучения вольного ямба, Маймина с Томашевским об истоках стиха «Горя от ума» и др.).
Строгий критик мог бы выделить лишь отдельные относительные неточности формулировок в тексте книги. Так, утверждение автора, что «выражение "вольный стих" в "Письме о правилах российского стихотворства" Ломоносова <...> имело скорее оценочно-
метафорический, нежели терминологический смысл» (с. 25), вряд ли справедливо. В контексте «Письма...», окончательно утверждающего тонический принцип нового русского стиха, «вольными» очевидно именуются размеры с пропусками метрических ударений, т. е., например, полноударный 4-стопный ямб Ломоносов называет «правильным», а тот же размер с пропусками метрических ударений — уже «вольным». Возможно, не вполне удачно сквозное использование в монографии родового понятия «вольный стих» как синонима видового «вольный ямб» (хотя словоупотребление это оговорено и мотивировано автором). Вместе с тем может представиться излишним приведенное в сноске к Добавлению 1 (с. 344) замечание о различении П.А. Рудневым метра и размера — как в силу его давней общепринятости, так и по месту в книге (где данные термины уже использовались в этом значении на протяжении всей предшествующей части).
Об этих частных и — вне всякого сомнения — мелких недостатках можно было бы не упоминать, если бы монография Матяш была адресована исключительно специалистам, без труда ориентирующимся в предмете. Однако перед нами тот редкий случай совмещения «книги для специалистов» и «книги для учащихся», великолепно реализующий пропедевтическую установку повествования о русском вольном ямбе, который должен учесть и последнего упомянутого адресата.
В целом значение этого серьезного и глубокого труда для современной филологической науки трудно переоценить. Изучение исторической поэтики отечественной словесности, особенно активно востребованное в наши дни, с выходом монографии С.А. Матяш пополнилось еще одним фундаментальным и в высшей степени полезным исследованием.
Л.Е. Ляпина, Е.В. Хворостьянова
Сведения об авторах: Ляпина Лариса Евгеньевна, докт. филол. наук, профессор кафедры русской литературы Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена (Санкт-Петербург). E-mail: [email protected]; Хворостьянова Елена Викторовна, докт. филол. наук, профессор кафедры истории русской литературы Санкт-Петербургского государственного университета. E-mail: [email protected]
