CC BY
39
УДК 130.2 ББК 87.216
А.В. Васильева
«лояльная» и «непримиримая» стратегии оппозиции
в структуре контркультурного движения (на примере гдр)
Рассматривается структура контркультурного движения в условиях социалистического общества (на примере ГДР) и выделяются две основные стратегии оппозиции: «лояльная» и «непримиримая». Указываются условия возникновения сложного по структуре контркультурного движения, связанные с конкретно-исторической ситуацией, сложившейся в стране. Далее кратко рассматриваются конкретные характеристики двух основных групп контркультурного движения, а также формы реализации «лояльной» и «непримиримой» стратегий оппозиции в ГДР.
Ключевые слова:
андеграундная деятельность, диссидентство, контркультурное движение, «лояльная» оппозиция, «непримиримая» оппозиция, официальная социалистическая культура, тоталитарное общество.
Укоренившаяся в научной практике традиция рассмотрения культуры в качестве системы, способной самообновляться, делает актуальным изучение конкретных механизмов подобного развития, имеющих как универсальные характеристики, так и особые, нередко уникальные формы проявления. Формы преобразования культуры могут доходить до степени противопоставленности самой системе культуры, приобретать отрицающий и даже революционный характер. Такие активно противопоставленные господствующей культуре подсистемы конституируются исследователями как контркультуры: «субкультура не претендует на то, чтобы стать доминантой эпохи, сменить предыдущий культурный стандарт, превратиться в официальную доктрину. Этим она принципиально отличается от понятия «контркультура», которая, напротив, открыто противопоставляет себя и притязает на лидирующее положение» [3, с. 47].
Ряд конкретно-исторических условий, сложившихся во второй половине ХХ в. в ГДР, повлиял на характер возникшего в ней контркультурного движения и определил особенности его структуры. Во-первых, особому значению контркультуры в ГДР способствовала ситуация объединения Восточной и Западной частей Германии, которая привела к исчезновению ГДР с карты Европы, к колонизации или абсорбции ГДР Западной Германией не только в сфере политики и экономики, но и в сфере культуры. Причем дискредитации была подвергнута не только официальная социалистическая культура, но и оппозиционная культура ГДР, определявшая к тому времени идентичность восточных немцев. Ввиду этого борьба за собственную культурную идентичность превратилась в сражение за сохранение «последнего реликта эпохи».
Во-вторых, поражение гитлеровской Германии во Второй мировой войне принципиально повлияло на мировоззрение многих поколений немцев, при этом в ГДР сложилась парадоксальная ситуация, когда в государстве, образовавшемся в 1949 г., к власти пришли силы, ставшие проводниками социалистической, т.е. враждебной прежней, но по-прежнему тоталитарной идеологии. Таким образом, в ГДР произошла смена противоположных по своей идеологической базе тоталитарных систем. Причем поскольку тоталитарность общества ГДР пришла на смену открыто репрессивной и незавуали-рованной нацистской тоталитарности, то на ее фоне она воспринималась как более мягкая форма. Именно незавуалированная форма репрессивности нацистской системы обусловила позитивное восприятие «новой тоталитарности ГДР» и создала условия для ее позитивного восприятия во всех контркультурных автономиях, вплоть до диссидентского движения. Кроме того, агрессивная тоталитарность нацистского общества, которая была направлена не только внутрь страны, но и вовне, обусловила возникновение тотального чувства вины, которое разделялось всем обществом, включая его автономные структуры, и определенным образом идейно связывало различные контркультурные движения.
В-третьих, представляется возможным рассматривать специфическое географическое положение ГДР в качестве важного геополитического фактора, определившего «особый» социалистический путь Восточной Германии, а следовательно, и характер контркультурных процессов в стране. Восточная Германия географически находи- § лась на значительном расстоянии от своего & идеологического и политического «покро- Л вителя» и в непосредственном соседстве с О
западным, капиталистическим государством. Существование на территории ГДР союзнического анклава (Западного Берлина) создавало чрезвычайно напряженную обстановку, в которой Берлин стал местом столкновения двух противоположных политических лагерей, очагом и вместе с тем символом «холодной войны», и, как пишет Д. Вильямсон, события, разворачивавшиеся «в разделенном городе разделенной страны на разделенном континенте» несколько раз могли привести к Третьей мировой войне [9, с. 6] (здесь и далее перевод наш). Положение ГДР, выполнявшей роль «форпоста» общества строящегося социализма, обусловило особую политическую, идеологическую и социальную напряженность, определив и своеобразие его контркультуры. Именно географическое положение во многом определило как репрессивность, так и «защитительную» толерантность властных структур по отношению к оппозиционным движениям, обусловив «уникальность» ряда контркультурных явлений в ГДР.
Несмотря на то, что контркультурное движение в Восточной Германии следует рассматривать в ее оппозиционном единстве и в ее общей противопоставленности официальной социалистической культуре ГДР, специфика социокультурной, политической и идеологической атмосферы обусловила особую неоднородность его структуры.
При существовании множества различных классификаций оппозиционной культуры наиболее полной и в то же время хорошо применимой к культуре ГДР исследователи считают классификацию, разработанную на основании критерия степени терпимости оппозиции по отношению к деятельности государства и включающую три группы оппозиции: «лояльную», умеренную и «непримиримую» [1, с. 8].
В связи со сложностью взаимоотношений оппозиции и государства в ГДР, неоднозначностью статуса некоторых оппозиционных деятелей культуры, представляется целесообразным условно разделить оппозиционное движение не на три, а на две группы, выделив оппозицию «лояльного» и умеренного характера, а также оппозицию, придерживающуюся «непримиримой» стратегии.
К представителям «лояльной» и умеренной оппозиции относятся в первую очередь деятели культуры старшего поколения. Основополагающей причиной лояльности старшего поколения диссидентов является опыт фашизма. Память о преступлениях фашистской Германии вселяла в лояльных диссидентов ГДР доверие к социалистическому режиму и оправдывала их готовность пойти на компромисс ради того, чтобы своим оп-
позиционным творчеством способствовать гуманизации социалистического общества. Лояльные диссиденты были, как правило, убежденными марксистами, коммунистами и искренне верили в возможность победы социалистического эксперимента. Успеху, по их мнению, благоприятствовала способность партийного руководства к демократизации в процессе достижения социалистического идеала. Посредством своего творчества они боролись с закостенелостью системы, которая была еще крайне далека от провозглашенных постулатов. Критика была необходима и самому режиму. Как заключает И. Авдеева, легализованность оппозиции (хотя бы частичная) снижает уровень напряженности в обществе и предотвращает возможность развертывания конфликта, приводящего к деструктивным последствиям [1, с. 12]. На потребность государства в лояльном диссидентстве указывал и А. Пинкерт, характеризуя взаимовыгодные отношения государства и лояльного диссидентства: «диссидент нуждается в государстве, чтобы указывать на его ошибки, а государство нуждается в них, чтобы узнать немного правды о себе» [8, с. 26].
К условно выделенной группе «лояльной» и умеренной оппозиции ГДР относились преимущественно писатели, поскольку именно для них в стране, где «всепроникающая» Штази не позволяла создать организованного «самиздата», терпимость со стороны государства была наиболее важна [5, с. 8]. В надежде на публикацию своих работ диссиденты искали разнообразные ниши и способы реализовать себя в завуалированном протесте.
Однако данная группа не была однородной в отношении лояльности по отношению к режиму. Во многом поворотными моментами, повлиявшими на степень лояльности умеренных диссидентов к государству, стал 1965 год (когда на XXI пленарной сессии ЦК СЕПГ руководство подвергло многих деятелей различных сфер культуры ожесточенной критике), а затем трагические события «Пражской весны». После этих событий большинство лояльных диссидентов утратило веру в то, что курс СЕПГ когда-нибудь будет соответствовать социалистическим идеалам. Данный период хронологически совпал с концом «хрущевской оттепели», известной травлей деятелей культуры и искусства, окончательной утратой надежд на демократические изменения у всех поколений инакомыслящих в СССР.
К представителям «непримиримой» оппозиции ГДР относятся в первую очередь деятели культуры андеграунда младшего поколения, а также те представители стар-
шего поколения, которые отличались особой принципиальностью и бескомпромиссностью. В силу специфики репрессивных мер властей ГДР большинство представителей данной оппозиционной группы подвергались высылке на Запад или, спасаясь от репрессий, должны были действовать в очень узком кругу, не стремясь к обнародованию своего творчества. Стратегия «необнародования» была оправданной, поскольку, как утверждает С. Клотцер, соответственно законам цензуры: чем меньше была сфера влияния и распространения того или иного явления культуры, тем большей свободой оно располагало [7, с. 243].
Не разделяя чувства вины за прошлое фашистской Германии, младшее поколение деятелей андеграунда не питало к социалистическому строю лояльных чувств и не считало социалистический строй наилучшим путем преодоления наследия национал-социализма. Давая оценку политическим реалиям ГДР, оно исходило лишь из собственного опыта жизни в социалистическом государстве, а также из сопоставления ее с жизнью западных немцев. Безусловно, уровень и качество жизни в ГДР (значительно отличающиеся от условий жизни в ФРГ), ограниченность свобод и закрытость границ провоцировали недовольство среди молодежи, которая, стремясь к свободе самовыражения, искала различные способы реализации андеграун-дной деятельности: «закрытое общество вынуждает социально активных людей искать новые и адаптировать к своим целям уже имеющиеся пространства и официальные институции, а также создавать альтернативные структуры для инновационной художественной деятельности» [2, с. 10]. Уникальность контркультурной ситуации в ГДР была обусловлена в том числе активным участием в ней Евангелисткой церкви. Одна из основных особенностей контркультурного движения в ГДР, которая представляется уникальной
Список литературы:
[1] Авдеева И.В. Роль оппозиции в процессах демократизации (на примере Восточной Германии) / Ав-тореф. ... канд. ист. наук. - М., 1998. - 23 с.
[2] Прохорова И.Д. Новая антропология культуры. Вступление на правах манифеста // Новое литературное обозрение. - 2009, № 6. - С. 9 -16.
[3] Соколов Е.Г. Культурология: учебник / Под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. - М.: Юрайт, 2013. - 566 с.
[4] Althause J. The Churches in the GDR Between Accommodation and Resistance // RELIGION IN EASTERN EUROPE (REE). Volume XIII. - 1993, № 6. - Р. 21-35.
[5] Bathrick D. The Politics of Culture: Rudolf Bahro and opposition in the GDR // New German Critique. -1978, № 15. - Р. 3-24
[6] Burgess J.P. The East German Church and the End of Communism. - New York: Oxford University Press, 1997. - Р. 50-54.
[7] Klötzer Sylvia and Siegfried Lokatis. Criticism and Censorship: Negotiating Cabaret and Book Production // Dictatorship as Experience: Towards a Socio-Cultural History of the GDR / Ed. Konrad H. Jarausch. - New York and Oxford: Berghan Books, 1999. - Р. 241-263.
[8] Pinkert A. Pleasures of Fear: Antifascist Myth Holocaust, and Soft Dissidence in Crista Wolfs Kindheitsmuster // The German Quarterly. Vol. 76. - 2003, № 1. - Р. 25-37.
[9] Williamson D. The Flash-Point of the Cold War // History Review. - Berlin. 2003. - Р. 3-10.
в рамках социалистического общества, заключается в масштабной поддержке, которую оказывала ему Евангелистская церковь Восточной Германии. Руководство ГДР не только отошло от марксистского отрицания христианства, но и наделило церковь независимостью, определив ее как единственный институт, не подвергающийся прямому контролю партии [4, с. 23]. Как пишет Дж. Бур-гесс, свободное, независимое пространство церкви привлекало восточных немцев. Люди стремились в это пространство не из религиозных побуждений, а чтобы приобщиться к свободному и глубокому чувству товарищества, принять участие в свободной дискуссии. При поддержке церкви оппозиционные объединения и отдельные индивиды стремились создать альтернативное сообщество в ее рамках, организовать обсуждения спорных политических и социальных вопросов, а также призвать к борьбе за изменение социальных и политических реалий [6, с. 53]. Особая роль церкви (которая во многом была предопределена тотальным чувством вины и всеобщим принципом антифашизма, проникающими даже в самые автономные сферы) создала уникальную ситуацию, в которой церковь выступала в качестве поддержки общей контркультурной интенции, способствуя распространению и относительной легализации различных форм диссидентства.
Обобщая, можно сделать вывод, что в целом обе группы представителей контркультуры руководствовались схожими мотивами - стремлением противостоять режиму с целью его демократизации и гуманизации. Основания их разделения на разные группы оппозиции коренятся в уровне лояльности, свойственном различным поколениям, принципиальности отдельных личностей, нацеленности творчества на публичность, характере восприятия творчества (как самоценности или как средства политической борьбы).
3 ю О
