CC BY
15LOCUS RELICTUS В ЗЕМЕЛЬНОМ ПРАВЕ ДРЕВНЕГО РИМА
ГВОЗДЕВА Инна Андреевна,
кандидат исторических наук, доцент кафедры «История древнего мира», Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: Loci relicti (неудобья) играют определенную роль в агрименсуре и земельном праве древнего Рима. Не являясь пахотной землей, они служат объектом развития владельческих прав для создания поссессионов в границах территории размежеванной делителями (лимитами) на центурии.
Abstract: Loci relicti (uncomfortable) played a role in agrimensura and land law of ancient Rome. Not being arable land, they serve as the object of development of the possessory rights to create possession of within the territory delimited by the dividers (limits) on the centurion.
Ключевые слова: Локация (locatio), выпас (pascua), совместное пастбище (compascuus), земельный спор (contraversia), аренда, собственность, «отрезок от межевания» (subsecivus).
Keywords: Location (locatio), pasture (pascua), a joint pasture (compascuus), land dispute (contraversia), rent, property, «a segment from a survey» (subsecivus).
Точный перевод понятия locus relictus означает - заброшенное, оставленное место. В этом значении подобная категория может рассматриваться как составная часть агрименсу-ры, римской науки землеустроении.
Для архаического периода римского земельного права важнейшим составляющим в этом словосочетании было понятие locus (CAR. S. 33, 61). Locus был латинским вариантом общеиталийской категории, используемой всеми племенами Апеннинского полуострова для обозначения своей исконной территории; поэтому его уместно отнести к ius gentium («праву наро-дов»)[1]. Locus стало материальным выражением, в том числе и Ager Romanus. Поэтому опираясь на это понятие, римская гражданская община так обозначала не только всю свою землю, но и составляющие ее части, как для общественных, так и для частных нужд.
Совершенствование гражданской жизни архаического римского общества привело к тому, что locus стал дробиться на части, называемое agri - поля. Для того, чтобы обозначить сначала общегосударственный locus, а потом и отдельные agri римляне, также как и все италики использовали природные знаки границы. Она получила название finis (CAR. S. 32, 61). Постепенно finis стала границей и для locus, и для ager. Оба эти понятия - finis и ager превратились в краеугольные камни римского земельного права архаического периода. В результате чего
сложилась особая категория - arcifinius - поле, ограниченное природными реперами. Римские землемеры дали подробное описание арцифи-нальных границ: это рвы, горы, реки, отдельно стоящие деревья, дороги, водопады, болота (CAR. S. 2, 108-109). С архаического периода и вплоть до конца римской истории arcifinius сохранил свое первичное значение (CAR. S. 55-56). Finis, согласно Законам XII Таблиц получила ширину в 5 футов, и стала не только границей, но и дорогой между полями (Cic. De leg. I. 21. 55).
Предпосылкой же для создания arcifinius можно рассматривать категорию locus, тем более что он также как и архаический ager сохранил природную finis: natura loci (CAR. S. 33). Так, мы можем сделать предварительные наблюдения, что все три категории locus, finis и ager подтолкнули развитие и римской агрименсуры, и земельного права[2]. Мы можем также отметить, что ager - это более конкретное понятие агри-менсуры, чем locus. Locus же сохранял свое первичное значение естественной территории (CAR. S. 34)[3]. Но римское земельное право, отражая социальные сдвиги этого архаического общества, связывало подобную категорию с такими понятиями как, loci publici - места общественные, принадлежавшие всему гражданскому коллективу, и loci privati - земли, принадлежащие отдельным гражданам (CAR. S. 46, 66).
Важнейшим положением римского архаического земельного права стало выделение
из состава Ager Romanus земель, предназна-чееных для общественных нужд Populus Romanus, т.е. Ager Publicus. Но поскольку ager, также как и locus на практике был выражен как arcifinius, то эта характерная для всех италиков категория (по ius gentium) переходила уже в область гражданского права (ius civile). Развитие земельного права для гражданского коллектива началось с того, что выделенный новый тип земель (Ager Publicus) был предназначен для привилегированной части римского общества - патрициев^]. Условия, на которых патрицианские роды получали эти земли, основывались на ius occupandi. Это была заимка, практически безвозмездное «уступление» общественного поля патрицианским родам со стороны государства. Юридически эта сделка оформлялась на fides (священной клятве на абсолютном доверии внутри патрицианской цивитас)[5]. Такие оккупированные участки превращались в agri occupa-torii, но обозначались как arcifinii. Следовательно, достаточно убедительно прослеживается связь от категории locus к ager в значении arcifinius и, наконец, к argi occupatorii (CAR. S. 2, 5, 78).
В особых условиях социального развития архаического Рима argi occupatorii рассматривались по факту как собственность патрицианских родов, хотя юридически оставались бессрочным владением. Вполне очевидно, что обе категории (locus и ager) на архаическом этапе развития римского права могли обозначать как собственность, так и владение. Важнейшей их характеристикой поэтому стало определение агрименсуры, т.е. arcifinius (CAR. S. 55, 56). Для архаического периода locus мог включать землю разного качества, ager же предпочтительно был обозначением пахотной земли. Такая неопределенность завершилась на этапе развития римской агрименсуры в конце Республики, когда в римской аграрной жизни стали приобретать особое значение (учитывая земельную тесноту) даже такие поля, как loci relicti. Аграрная реформа Гракхов сводилась к ревизии состояния Ager Publicus (Plut. Tib. Gracch. 8; App. B.C. 1. 9)[6]. Известно, что реформаторы уделяли пристальное внимание анализу состояния нераспаханных земель, оказавшихся во владение арендаторов (De leg. agr. 14-15). Действительно, по сведениям агрименсоров, лучших специалистов по ме-
жеванию, стало очевидно, что непахотные земли и реликты можно выделить только на полях divisi et assignati (CAR. S. 1, 2, 53, 80-81). Но категория агрименсуры divisio появляется позднее, чем социально-правовая категория assignatio. Дело в том, что в архаический период assignatio, т.е. передача земель в собственность гражданам могла происходить и через loci, обозначенные как arcifinii. Такой принцип выделение полей для последующего наделения граждан землей можно назвать location[7]. При господстве locus принципа сложно было точно отделить пригодную для пахоты землю от непригодной. В этом случае государство не несло ответственности за качество почвы. Следовательно, locatio не могла точно отделить собственность от владения и в конце Республики не отвечала задаче решения аграрного вопроса.
Категория divisi внедряется повсеместно на территории Италии с III в. до н.э. Первая система землеустроения, где господствует принцип раздела, называлась у римлян strigatio-scamna-tio, и представляла собой деление полей крупными прямоугольниками, чередовавшимися как поставленные полосы стриги или положенные скамьи. Но землемеры никогда не связывают реликты с полями, разделенными на стриги и скамьи. Эта система позволяла обходить те самые неудобья, которые позднее были зафиксированы в римской агрименсуре как реликты. На ранних этапах развития стригации-скамнациии то стригу, то скамью, как единицы площади можно было расположить с нарушением ориентации и тем самым избежать сложной и затратной работы на местности по разметке и расчету непахотных земель[8].
Агрименсоры связывали четкое определение loci relicti только с появлением в Италии лимитации (limitatio) - делением полей прямыми лимитами на большом расстоянии с точной научной ориентацией (CAR. S. 9, 11). Лимитация стала технической базой самой развитой системы римского межевания - центуриации, в которой квадратная единица площади - центурия, являлась результатом точного расчета (modus), как всей межуемой площади, так и участков, ассигнуемых для граждан в каждой центурии (CAR. S. 132-138)[9].
Август заложил центуриацию в основу кадастра. Он определил loci relicti как особую категорию внутри лимитированной территории.
Способом выделения стала граница, характерная для всех loci архаического периода, т.е. arcifinius. Следовательно, loci relicti в своем аг-рименсорном значении появляются только на полях divisi с помощью лимитов. Согласно законам Августа эти земли не должны идти в ассигнацию (CAR. S. 33, 47). Таким образом, их юридическая характеристика резко отличается от ассигнованных площадей. Такое значение раскрывал для реликтов основатель агрименсорной науки Юлий Фронтин. Примечательно, что для него важно фактически только техническое описание реликтовых площадей и их места внутри сетки центуриации. Комментатор Фронтина Агенний Урбик также подчеркивал, что главное в реликтах то, что их нельзя ассигновать и они расположены внутри лимитации, но все-таки он указывал и на их качество, что это «неровные» поля (CAR. S. 67). Но в его комментарии важно, что он еще раз отмечал, что реликты могут быть только внутри земель divisi et assignati (CAR. S. 47). Даже техническая характеристика реликтов всегда сопровождалась у землемеров описанием их природной границы внутри полей divisi et assignati (CAR. S. 9). Реликты - это как-бы островок архаической аграрной жизни Италии на точно рассчитанных площадях конца Республики -начала Империи, где царил только modus. Однако Гигин Старший при характеристики locus relictus сосредоточился на его качественном значении: то, что это заросшие участки, и даже лесистые (CAR. S. 92). Сикул Флакк как-бы подвел итог качественной оценки этих неудобий: inculti loci agatur (CAR. S. 108).
Наличие агрименсорной границы у реликтов сохраняемой внутри центурируемой территории стало материальным выражением их особого правового статуса, ведь с периода архаики arcifinius был синонимом категории и locus и ager в значении publicus. Для экономической и социальной истории Рима категория Ager Publicus стала важнейшей на протяжении всего республиканского периода. Но, как мы выше указали, арцифинии демонстрировали юридическую возможность превращать общественные земли в agri occupatorii. Оккупация Ager Publicus древними патрицианскими родами создало значительную социальную напряженность и обострила аграрный вопрос в Риме с V по II вв. до н.э.
Сокращение Ager Publicus делало невозможным разрешить проблему гражданского наделения землей и создавало угрозу для захвата всех категорий на любых площадях в Италии, в том числе и неудобий. Поэтому реликтовые площади необходимо было не только учитывать, но и предотвращать их несанкционированный захват[10].
Возникает вопрос: как могли использоваться реликты в период земельного голода в Италии, если это непахотная земля? Все неудобья могли представлять интерес только для выпаса скота, но ведь скотоводство в Италии всегда было одной из самых развитых отраслей римского сельского хозяйства. То, что на реликтах можно было создавать пастбища, подчеркивается землемерами, так как эти земли нельзя незаконно оккупировать (CAR. S. 67). Однако римская агрименсура еще с периода архаики выделила определенную категорию, которая на протяжении всего республиканского периода сохраняла статус Ager Publicus для всего Populus Romans. Это леса и выпасы римского народа (silva et pascua) (CAR. S. 8, 46). Возникает вопрос: почему эта категория не связывалась аг-рименсорами только с лимитацией, в отличие от реликтов? Дело в том, что важность лесов и пастбищ для сельского хозяйства всей Италии сложно переоценить. Ведь само название Италия происходит от vitellus («бычок»), т.е. скотоводство было основным занятием всех италийских племен, в том числе латинян и римлян. Поэтому при завоевании Апеннинского полуострова римляне всегда обозначали леса и выгоны земель тех общин, которых они включали в свои границы. Принципом выделения был общепризнанный arcifinius. Этот тип границы сохранял для лесов и выгонов на протяжении всех пяти веков Республики, причем при создании Римско-Италийского союза завоеватели, получавшие одну треть земель покоренных общин, выделяли их как часть Ager Romanus. Общинные леса и выгоны италиков частично оставлялись им под их угодья. Местные леса и выгоны сохраняли свои исконные арцифинальные границы. Римляне же, для своей части конфискованных земель применяли характерные реперы по natura loci.
Как использовалась эта древняя категория общественных земель? Также как и в древности для скотоводства. Новые поселенцы полу-
чали фрагменты лесов и выгонов для создания угодий на условиях аренды. Аренда за использование лесов и пастбищ (vectigal) была незначительной, поэтому наличие угодий поддерживало развитие многоотраслевого хозяйства.
Примечательно, что землемеры никогда не объединяли silva et pascua с loci relicti (CAR. S. 46-47; 67). Мы показали, что римская агрименсура смогла выделить эти неудобья для нужд скотоводства только через лимитацию и центуриацию в начале римской Империи благодаря реформаторской деятельности Августа. Именно он создал легитимную базу для использования реликтов под угодья. Этим самым он решал очень сложную задачу в перенаселенной Италии для предоставления дополнительных возможностей ветеранам, подселяемым в италийские муниципии, развивать многоотраслевые хозяйства и выходить на уровень средних землевладельцев. Он же предоставил новым поселенцам и еще одну уникальную возможность выстроить успешную экономическую деятельность. Они могли использовать под пастбища те фрагменты размежеванной пахотной земли, которые по разным причинам оказались незанятыми и не попали в ассигнацию. Такие категории земель получили название «отрезков». Отрезок (subsecivus) - это незанятая часть центурии или целая пустующая центурия, мог располагаться как на окраине размежеванной территории, так и внутри ее (CAR. S. 2-3; 56). Поэтому многие новые хозяева с вожделением смотрели на эти участки и рассчитывали как соседи на их использование. Август пресек любые возможности для произвольной оккупации отрезков. Он ввел специальные категории для них с разным правовым статусом (CAR. S. 40-41). Часть этих земель оставлял себе как резерв, часть «уступал» колонии для ее внутренних нужд (CAR. S. 125, 128)[11]. Согласно этому праву только ближайшие соседи получали аренду на subsecivi за vectigal. Такое совместное пастбище получило определение как compascuus (CAR. S. 80, 121). С архаического периода compascuus представлял собой общинное пастбище[12]. В литературе его обычно рассматривали, как часть Ager Publicus[2, p. 14], предоставлявшегося в аренду за vectigal [13]. Даже для землемеров, писавших в начале Империи compascuus сохранил именно этот статус (CAR. S. 165). Но они уточняют, что это - сов-
местный выпас только для группы ближайших соседей (CAR. S. 80, 121). Это обстоятельство еще раз подчеркивает отличие подобного типа пастбища от pascua, сохранившего общественный статус для Populus Romanus (CAR. S. 127-128).
Реликты, выделенные Августом в особую категорию Ager Publicus были включены им в ius subsecivorum. Следовательно, их можно было использовать как угодья, и, скорее всего, под пастбища. Но, их правовой статус резко отличался от silva et pascua, на которые претендовал весь Populus Romanus. Если Август ввел их в ius subsecivorum, следовательно, также как и отрезки их могли использовать лишь ближайшие соседи. Они претендовали на аренду, также за vectigal, условия которого оговаривались в каждом конкретном случае. Но правовая база существования реликтов все же отличалась от отрезков, которые представляли собой фрагменты хорошей пахотной земли. Ведь отрезки, «уступленные» колонистам могли быть по распоряжению принципса возвращены государству. Ему же, воплощавшему идею верховной власти принадлежало право возврата земель, сохранявших статус Ager Publicus, ранее «уступленных» гражданам. Для реликтов опасность возврата была минимальной. Следовательно, реликты существуют на центурированных площадях и на них были возможны развития владельческих отношений. Но это была особая категория, которая резко отличается от архаических silva et pascua, и новых совместных пастбищ.
Несмотря на то, что реликты по качеству уступали pascua и отрезкам, на которых формировался compascuus, тем не менее, учитывая нарастающие потребности в развитии не только собственнических, но и владельческих прав, роль их значительно возрастает в I-II вв. н.э. Именно поэтому Фронтин выделяет особый тип земельной контроверсии de locis relictis. Он не раскрывает подробности возникновения этого спора и его развития в судопроизводстве, так как считает достаточным определение «haec sunt iuri subsecivorum» (CAR. S. 9). Но даже в рамках «права отрезков» положение реликтов отличается от других категорий, так как они никогда не могли быть резервными площадями для дополнительных ассигнаций.
Так как в титуле этой контроверсии на
первом месте стоит locus, то по типологии земельных споров она развивается в русле кон-троверсии de loco, которая является одним из древнейших исков в римском земельном праве. В архаику действовал процесс судоговорения (legis actio), предполагавший, что противные стороны (adversarii), поклявшиеся на fides излагали свои претензии. Предмет спора определялся в ходе самого судопроизводства на этапе litis con-testatio. Так как участники спора сами отстаивали свои интересы, то затруднительным представлялось определить, шел ли он о месте участка (locus) или о его границе (finis). До введения преторской формулы, изменившей римское судопроизводство не удавалось вычленить в этой контроверсии пограничные элементы от вещ-ных[7, s. 171-218]. Даже агрименсоры I-II вв. н.э. не были единодушны, в какую категорию поместить de loco. Фронтин видел здесь больше элементов actio in rem (CAR. S. 5), его комментатор в IV в. поднимал более архаический материал и указывал на наличие как вещных, так и пограничных составляющих (CAR. S. 41). Они не вскрывали глубинную сущность контровер-сии de locis relictis, только Гигин Старший видел смысл любого иска типа de loco в первую очередь на реликтовых землях (CAR. S. 92-93).
Агенний Урбик подчеркнул, что контро-версии о реликтах имеет «добавочный статус»
Библиография:
(status iniectivi) (CAR. S. 47). Это означает, что производство по данному иску будет опираться на положение ius civile, в большей степени, чем на экспертизу агрименсоров. По статусу это резко отличает его от контроверсий по отрезкам, которой присвоен «результативный статус» (status effectivi) (CAR. S. 40). Следовательно, все разногласия по реликтам будут учитывать, в том числе и местные обычаи в рамках действия ius civile. Экспертиза менсоров может использоваться, но лишь как консультация, не имеющая решающего влияния на приговор. Важно, что автор IV в. Агенний Урбик сохранил данные об особенности судопроизводства по реликтам в период действия в Риме формулярного судебного процесса. Это обстоятельство обращает на себя внимание тем, что в период Империи главным критерием при решении спорных вопросов о любых loci, становились документы кадастра, где местоположение реликтов было точно обозначено, а также указаны и предполагаемые владельцы, и будущие арендаторы.
Таким образом, loci relicti - неудобья, заняли свою нишу как в агрименсуре, так и в земельном праве древнего Рима. Значение этой категории земель особенно важно для развития поссессорских отношений, без которых собственнические права не могли полностью обеспечить развитие римской экономики.
1. Grelle F. L'apparteneuza del solo provinciale nell'analisi di gaio 2.7. e 2.21 // Index, Napoli, 1980, № 18. P. 168.
2. Burgese L. Studi sull'ager publicus. Torino, 1952. P. 19-26.
3. Гвоздева И.А. Аграрный спор de loco в сочинениях римских землемеров // Вестник Московского ун-та. Сер. 8. История. М.: Изд-во МГУ, 2001. № 2. С. 7.
4. Castillo Pascual M.J. Ager arcifinius: significado etimologico y nâturaleza real // Gerion. Madrid, 1993. N. ll. P. 145-151.
5. Kaser M. Restituere als Prozessgegenstand. München, 1968. S. 11-12.
6. В отечественной литературе одно из последних исследований аграрного закона Тиберия Гракха принадлежит Р.В. Лапырёнку (Лапырёнок Р.В. Наследие аграрного закона Тиберия Гракха: земельный вопрос и политическая борьба в Риме 20-х гг. II в. до н.э. М., 2016. С. 98).
7. Hinrichs F.T. Die Geschichte de gromatischen Institutionem.Wiesbaden, 1974. S. 90.
8. Гвоздева Т.Б., Гвоздева И.А. Strigatio-scamnatio - этап развития римского земельного права // Современный юрист. М., 2015. № 4(13). С. 98-108.
9. Fraccaro P. Agrimensura // Enclopedia Italiana. 1929. Vol. 1. P. 986.
10. Кузищин В.И. считал, что реликты в пограничные районах лимитированной территории могли уступаться государством для граждан на условиях аренды (Кузищин В.И. Генезис рабовладельческих латифундий в Италии (II в. до н. э. - I в. до н. э.). М., 1976. С. 145).
11. Гвоздева И.А. Ius subsecivorum в агрименсуре и земельном праве Древнего Рима // Древний Восток и античный мир. М., 2012. Вып. 8. С. 149-166.
12. Бартошек M. Римское право. M., 1989. C. 80.
13. Favory F. La part de l'indigène et du vernaculaire dans les texts des arpenteurs romains // Études rurales. № 167/168, Objets en crise, objets recomposés (Jul. - Dec., 2003). P. 43.
