CC BY
67
ББК Ш 5(2=Р)5-4/Грибоедов/+Ш 5(2=Аз)5-3
"ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЗЕРБАЙДЖАН" О СВЯЗЯХ А.С. ГРИБОЕДОВА С АЗЕРБАЙДЖАНОМ (современный взгляд на проблему)
Г.В. Адыгезалов
Александр Сергеевич Грибоедов принадлежит к тем русским писателям, чья биография тесным образом связана с Кавказом. Неоднократно он бывал и в Азербайджане. Между тем большинство документальных свидетельств, хранящих доказательства о его пребываниях в Азербайджане, до наших дней не дошли: часть их была уничтожена самим писателем, когда его арестовали, подозревая в участии в декабристском восстании, другие пропали во время тегеранской резни. Но и те письма и дневниковые записи Грибоедова, которые дошли до нас и широко откомментированы в "Литературном Азербайджане", позволяют дать верную оценку его дипломатической деятельности в отношении Азербайджана.
В публикациях журнала отводится значительное место связям А.С. Грибоедова с Азербайджаном, так как письма, путевые заметки, официальные рапорты и другие записи, вышедшие из-под его пера, запечатлели факты деятельности поэта-дипломата в самый трагический период истории нашей страны. Поэтому жизнь и творчество Грибоедова представлены в журнале с позиции его дипломатической деятельности. Отметим, что популярность Грибоедова как драматурга оказалась "вторичной" по сравнению с его политической и государственной деятельностью. И это прежде всего связано с его ролью в истории азербайджанского народа, в подписании Туркманчайского договора, с миграционными процессами - переселением армян из Персии в Азербайджан, начавшимися после данного события в регионе. Чтобы понять эти неоднозначные оценки деятельности Грибоедова, следует обратиться к фактам истории, непосредственно связанным с русско-иранскими взаимоотношениями и войнами.
Публикации журнала отражают двоякое отношение к Грибоедову в советское время, когда даже в трудах, написанных азербайджанскими литературоведами, интересы азербайджанского народа растворялись в интересах советской России, и в постсоветское время, когда исследование отдельных писем и документов, впервые включенных в сборник "Сочинения" поэта С.А. Фомичевым, приоткрывающих завесу над сложным периодом в истории Азербайджана, дает возможность более объективно осветить участие русского дипломата в событиях того времени и его отношение к ним. Наше время - время углубленного взгляда на историю и современность, когда многое, являющееся тайным в течение десятилетий, ныне становится явным, а установление истины помогает обнаружить объективные закономерности историко-литературного процесса, происходившего в нашем регионе в первой трети XIX столетия.
На проблему "Дипломатическая деятельность Грибоедова в Азербайджане" свет проливают письма, путевые заметки, официальные рапорты и другие записи, написанные им в период с 1818 по 1829 г., которые запечатлели факты деятельности поэта и дипломата и которые не могут быть подвергнуты сомнению. Общеизвестно, что в 1816 г. Грибоедов поступает на службу в коллегию иностранных дел, а спустя некоторое время его назначают секретарем русской дипломатической миссии в Тегеране. С. Шамилов в статье "... Дела твои бессмертны..." [1] указывает, что, выехав из Москвы 18 сентября 1818 г., в октябре он достигает лишь Моздока. Это подтверждает и отправленное в Тифлис письмо молодого писателя. В Тифлисе в 1819 г. Грибоедов познакомился с А. Бакихановым - первым из азербайджанских интеллигентов, который и дальше
Адыгезалов Гусейн Валиюллах - аспирант, старший преподаватель кафедры русского языка и литературы Нахичеванского государственного университета, 7012, Республика Азербайджан, Нахичеванская АР, г. Нахичевань, Университетский городок, e-mail: [email protected], т. (+99450) 452366.
Adiygezalov Huseyn Valiyullah - postgraduate student, assistant professor of the Russian and Literature Department of the Nakhchivan State University, University Campus, Nakhchivan, Nakhchivan AR, Azerbaijan Republic, 7012 e-mail: [email protected], ph. (009 9450) 452366.
учил его персидскому языку. Их дружба и сотрудничество продолжались до последних дней жизни писателя. Ссылаясь на работу
A. Попова "Декабристы-литераторы на Кавказе", С. Шамилов отмечает, что в Тифлисе Грибоедов познакомил А. Бакиханова с
B. Кюхельбекером, который также работал у А.П. Ермолова. Помимо службы их сблизили совместные занятия языком и литературой, на которых Грибоедов изучал персидский, а Бакиханов совершенствовал свои знания в русском языке и литературе. В этом деле им помогал педагогический опыт Кюхельбекера, а Бакиханов посвящал Грибоедова и Кюхельбекера в историю Азербайджана, в его искусство и поэзию.
Говоря о служебных отношениях Ба-киханова и Грибоедова, С. Шамилов пишет: "В приготовлениях к первой поездке непосредственное участие принимал Бакиханов... В некоторых из этих бесед (Грибоедова с Аббасом Мирзой) участвовал А.А. Бакиха-нов... В беседах Грибоедова с Бакихановым была высказана мысль о составлении общефизической карты", однако эта идея осталась неосуществленной [1, с. 103]. С. Шамилов раскрывает роль Грибоедова в заключении Туркманчайского договора: "Непосредственным участником осуществления и автором проекта был Грибоедов"; "В обсуждении проекта участвовали Грибоедов и А. Мирза со своими советниками"; "В мирных переговорах с Наибом Султаном (псевдоним А. Мирзы) Грибоедов, умело используя присущие ему широту мышления и дипломатическое искусство, вселил основательный страх в души иранских государственных деятелей"; "Грибоедов проявляет завидную проницательность в оценке ситуации и умело пользуется этим преимуществом для осуществления скорейшего мира" [1, с. 104].
Находясь в Азербайджане, Грибоедов наблюдал окружающую общественную среду, изучал обычаи и традиции народа. Указывая на то, что он интересовался не только прошлым, но и современным положением азербайджанского народа, путями его прогресса и будущностью, С. Шамилов приводит два свидетельства, подтверждающие это: встречу Грибоедова в доме своего тестя, грузинского поэта И.А. Чавчавадзе, с А. Берже, познакомившего его с творчеством М.П. Вагифа, и перевод им стихов Дж. Руми, записанных на серебряном медальоне [1, с. 104-105]. Подытоживая,
С. Шамилов заключает: "Пожалуй, из русских интеллигентов-просветителей той поры никто не оставил столь глубокого следа в духовном климате Азербайджана" [1, с. 105].
В статье "А.С. Грибоедов в Азербайджане", опубликованной к 150-летию со дня его гибели, М. Садыхов анализирует письма и путевые записи поэта, находя в них примечательные сведения о культуре и быте азербайджанского народа, рассматривает малоизвестные стороны его жизни, связанные с его пребыванием на Кавказе, в частности в Азербайджане [2]. По путевым записям Грибоедова автор определяет маршрут его поездки по Азербайджану. Несомненный интерес представляют и его письма к друзьям и знакомым. Так, в "Путевых письмах к С.Н. Бегичеву" (1819) описан путь из Тифлиса в Персию, пролегавший через Казахский район, Дилижанское ущелье, Нахичеванский край. На границе Грузии и Азербайджана Грибоедов обращает внимание на "прекрасное произведение архитектуры" - "Красный мост" и передает его название по-азербайджански -Сенаккюрпи. Отметим, что передача в источнике топонима "Красный мост" как "Сенак-кюрпи" не имеет никакой связи с имевшимся в нашем современном лексиконе словом "сыныг". Если вспомнить написание стечения гласных "нг" (донуз-донгуз, дениз-денгиз) на древних огузских языках и связь моста с названием саксов, древних тюрков [3, с. 279], то название моста можно прочесть как "Сак-кюрпи". Поэтому можно заключить, что употребленное Грибоедовым услышанного им "Сенаккюрпи" является искаженным образцом древней письменности.
В сентябре 1819 г. Грибоедов едет из Персии в Тифлис через Нахичеван, затем "по ущелью реки Алинджа", "около знаменитой Змеиной горы" (в другом месте он называет ее Иланлы даг), оттуда "поднялись в селение, именуемое Казанчи". Грибоедов пробрался через горы Карабаха, был в Барде, Шамхоре. М. Садыхов считает, что он побывал также в Белоканах, Закаталах, Нухе (Шеки), Кутка-шене (Гебеле).
Письма и путевые записки Грибоедова насыщены многочисленными сведениями историко-краеведческого характера о Нахиче-ванском крае (здесь он более продолжительное время был и в 1827 г., когда вел дипломатические переговоры с Турцией и Персией). В записи "Эриванский поход" от 23 июня 1827 г.
он так описывает Нахичеванский край: "Проходим версты 4 в малое ущелье, как ворота Шарурских гор. Прекрасная открывается обработанная страна; множество деревень и садов; хлеба поспели, некому снимать...". В другой записи от 26 июня 1827 г. Грибоедов упоминает: "8 верст от Нахичевани пригорок. Оттуда пространный вид Нахичеванской долины к с(еверо)-в(остоку) Карабахские горы. Эйландаг и две другие ей подобные горы за Араксом, далее к з(ападу) Арарат. Сам Нахичевань стоит на длинном возвышении..." [Цит. по: 2, с. 119-120].
В статье М. Садыхова говорится о личных контактах Грибоедова, отмечается, что Бакиханов как переводчик выполнял ряд серьезных поручений русской делегации во время подготовительных работ по заключению мирной конвенции с Ираном, вместе с Грибоедовым он принимал активное участие в переговорах с персидским двором. В записках, письмах, официальных рапортах Грибоедова А. Бакиханов упоминается несколько раз, например, "Рано поднимаемся; жар ужасный. Рассказ Аббас-Кули, что Елисаветпольское сражение дано на могиле поэта Низами" [2, с. 119].
Знакомством с Бакихановым не ор-ганичивался круг личных контактов Грибоедова с представителями азербайджанской литературы. По этому поводу М. Садыхов приводит интересные сведения: «Об "... азиатской дружеской беседе Мирза-Джана" читаем в одном из писем Грибоедова от декабря 1825 года, - Мирза-Джан, азербайджанский поэт, известный импровизатор; автор "Горя от ума" сообщает нам о певце Алияре. Знал он и поэта Фазиль-хана из Южного Азербайджана. И наконец, в Петербурге Грибоедов совершенствовал свои знания в области персидской филологии с помощью азербайджанского ученого и поэта М.Дж. Топчибашева, работавшего в университете. Также известно, что в окружении Грибоедова были такие лица, как Эксан-хан Нахичеванский, Келбали-хан Нахиче-ванский, Назарали-хан Афшарский и др.» [2, с. 120-121]. Таким образом, Грибоедову отводится значительное место в истории русско-кавказских и русско-азербайджанских литературных связей; он знал Азербайджан, принимал самое непосредственное участие в разработке различных проектов использования его экономических ресурсов.
Личность Грибоедова окружена множеством тайн и легенд, возникновение которых -результат безвозвратно утерянных писем и документов, способных пролить свет на те или иные обстоятельства жизни и деятельности дипломата, сыгравшего определенную роль в политической жизни России, Персии, Кавказа и Азербайджана. В рецензии на новое издание сочинений Грибоедова «Стирая "белые пятна"» М. Якубова подчеркивает, что поиски исследователей затрудняет отсутствие академического издания полного собрания сочинений Грибоедова, поскольку трехтомное собрание его произведений, осуществленное Н.К. Пиксаковым еще в 1913-1917 гг., как и более поздние издания, подготовленные
B. Орловым, А.Л. Грушуниным и др., не охватывают все письма и документы. В 1988 г. в Москве, в издательстве "Художественная литература" были изданы Сочинения Грибоедова с вступительной статьей, комментариями
C.А. Фомичева, куда впервые были включены и путевые дневники, и его письма, известные к этому времени, что дало возможность тщательнее осмыслить его роль в исторических событиях, связанных с Азербайджаном [4].
М. Якубова выделяет в издании ряд документов, освещающих ранее не изученный период в жизни Грибоедова, относящийся к концу 1828 г. - сентябрь-декабрь (когда он написал 46 писем и документов, 32 из которых впервые становятся достоянием широких читательских масс), отмечая в их числе такие важные документы, как отношения к И.Ф. Паскевичу от 23 сентября, 1 и 23 октября и др., где речь идет о вопросах, связанных с послевоенным урегулированием отдельных спорных моментов между Россией и Персией [4, с. 127].
М. Якубова с сожалением отмечает, что в этом солидном издании допущены некоторые неточности фактографического характера. Так, комментатор С.А. Фомичев, указывая на Гассан-хана, ошибочно помечает: "см. Абуль-Гасан-хан". Автор рецензии вносит ясность: ". это два совершенно разных человека. Абуль-Гасан-хан был министром иностранных дел Персии, а Гассан-хан... это курдский хан, возглавлявший отряд персидских войск во время русско-персидской войны 1826-28 гг." [4, с. 127]. Также ошибочно идентифицирована и личность Мехти-Кули-хана Карабахского, которого С.А. Фомичев выдает за сына Эриванского правителя Гусейн-хана, хотя в
действительности он - наследник Ибрагим-хана. Вызывает досаду и тот факт, что в в комментариях о других азербайджанских лицах из окружения Грибоедова автор довольствуется только их упоминанием (Эксан-хан Нахичеванский, Келб-Али-хан Нахичеванский, Назар-Али-хан Афшарский и др.).
После заключения мирного договора оставались спорные вопросы, касавшиеся судеб народов, населявших приграничные территории. В другой статье М. Якубовой "В ответе перед будущим" анализируется критическая оценка Грибоедовым отдельных статей этого договора [5]. Так, в письме от 23 сентября 1828 г. к генералу И.Ф. Паскеви-чу Грибоедов писал: "Не почитаю излишним изложить мое мнение насчет трех статей Тур-кманчайского трактата, которые до сих пор трактуются превратно с обоих сторон. Статьей XII предоставлен трехлетний срок тем из подданных обеих держав, которые имеют недвижимую собственность по обе стороны Аракса и которые в течение сего времени могут свободно продавать и обменивать оную. О свободе переселяться тем или другим не сказано ни слова" [5, с. 122]. В статье приводится также мнение дипломата о XIV и XV статьях договора, содержащих условия переселения.
В одном из последних писем Грибоедова, отправленном из Нахичевана ("Переправа на Араксе через Джульфу") объективно отмечается неприязнь местного населения к неоправданным переменам, производимым новым правлением: "Нами никто не доволен... У беков и ханов мы власть отнимаем, а взамен даем народу запутанность чужих законов" [5, с.123]. Тщательно изучив сложившуюся ситуацию, Грибоедов приводит в своем послании таблицу соотношений между "новопоселенными армянами и старожилами мусульманами", "чтобы, - как он пишет, -можно было судить об истинном отягощении последних" [5, с. 124]. Грибоедов предлагает осуществить неотложные меры с целью предотвращения нарастания недовольства среди местного населения.
После заключения договора с Персией и присоединения Нахичевана к России возникла задача административного руководства Азербайджаном, и Грибоедову было поручено составить "Положение об управлении Азербайджаном". Он разработал документ "Общие правила для действия Азербайджанского
правления", текст которого "не сохранился, но некоторые представления о его содержании дают свидетельства современников Грибоедова", по мнению которого, политика в Азербайджане должна базироваться на важном принципе: "Одно строжайшее правосудие мирит покоренные народы со знаменем победителей" [5, с. 124]. Письма и дневниковые записи Грибоедова свидетельствуют не только о глубоком знании им характера и нравов населяющих Азербайджан народов, но и о зорком видении им трагических последствий, к которым привели шаги царского правительства.
На волне общественного подъема в республике в связи с обретением независимости и суверенитета и, как следствие, усилением национальных приоритетов, явно ощущается попытка новых подходов, нового осмысления и толкования исторических фактов, событий, а также их участников. В этом смысле отношение у общественности Азербайджана к Грибоедову неоднозначно. Различие выражается прежде всего в оценке его политической и государственной деятельности, связанной с его ролью в истории нашей страны.
В год 200-летия со дня рождения Грибоедова журнал напечатал обстоятельный документально-публицистический очерк "Смерть дипломата, или к истокам конфликта в Карабахе" Г. Гулиева, который, учитывая круг вопросов, связанных с деятельностью Грибоедова в один из наиболее значительных и важных периодов в истории Азербайджана, рассматривает характер поступков его работы как дипломата, с тем чтобы оценить ее значение для Азербайджана, в свете современных притязаний на его территориальную целостность [6]. Ответ на первую часть этих вопросов может быть один. Не вызывает никаких сомнений, что Грибоедов, как подданный и дипломатический посланник царя, будучи честным и исполнительным чиновником Российской империи, стремился наилучшим образом защищать интересы своей родины: "Участвуя в осуществлении Туркманчайского трактата..., Грибоедов прежде всего руководствовался интересами Российского государства, которому подчинил и все свои личные пристрастия, симпатии и антипатии, и судьбы остальных людей и свою собственную жизнь" [6, с. 106].
В этом вопросе убедительными представляются и сами факты биографии русского
дипломата. «Он (Грибоедов. - ГА.) был откомандирован на Кавказ не в "политическую ссылку" в почетном звании полномочного посла в Персии, а для участия в самых важных и значительных для империи событиях русско-иранской войны и всех дипломатических актов, с ней связанных»; и с весьма успешным исходом войны с Персией и переговоров о мире, в котором "главная роль принадлежала Грибоедову, он был награжден чином, орденом и деньгами" [7]. Понятно, что для такого дела "неблагонадежных" и "заговорщиков" не посылают.
Говоря о непосредственной роли Грибоедова в Туркманчайском договоре, Г. Гу-лиев ссылается на "Историю Азербайджана": "Русская дипломатия ставила вопрос о присоединении к России также южных областей Азербайджана. Эта мысль была высказана Грибоедовым, считавшим необходимым обеспечить независимость южных областей Азербайджана от Ирана... Представители России настаивали на полном присоединении к ней Тебризского, Марагинского, Хойского и Ур-мийского ханств" [6, с. 112]. Из истории также известно, что это требование вызвало противодействие Англии, не желавшей усиления влияния России на Востоке. Отмечая позицию Грибоедова в этом вопросе, Г. Гулиев пишет: «Сумей он добиться своих требований, которые, безусловно, были требованиями его правительства, сегодня не было бы проблемы "двух берегов", разделивших один народ» [6, с. 113]. По существу, Грибоедов стремился объединить Азербайджан. А противоречивое отношение к Грибоедову заключается в том, что советское литературоведение и историческая наука, по вполне понятным причинам сглаживающие шероховатости и противоречия в вопросе присоединения Азербайджана к России или в оценке роли и значения деятельности Грибоедова на Кавказе, не стремились создать объективный портрет этого выдающегося человека.
В статье "А.С. Пушкин, А.С. Грибоедов и Азербайджан" Гасан Гулиев так объясняет мотивы неоднозначного отношения в современном Азербайджане к Грибоедову: "Мнения, привязывающие его к имперской политике царизма на Кавказе и подчеркивающие его участие в переселении армян в Карабах и на земли других азербайджанских ханств, отошедших к России, входят в противоречие с отношением к нему тех, кто видит в нем
проводника политики самодержавия, которое, в сравнении с властями Ирана, было более гуманным и приемлемым для азербайджанского населения" [8]. На основе внимательного исследования писем и записок дипломата к разным лицам и инстанциям в статье утверждается, что "истина ...состоит в том, что Грибоедов не был ни организатором, ни участником переселения армян из Ирана в Карабах, а лишь свидетелем..." [8, с. 35]. Об этом свидетельствует "Записка о переселении армян из Персии в наши области" Грибоедова.
Журнал освещает и проблему освоения литературного наследия Грибоедова в Азербайджане. С этой целью в журнале напечатана статья М. Якубой "Еще в начале века", где рассматривается история освоения азербайджанскими читателями его комедии "Горе от ума": «первыми азербайджанцами-читателями "Горя от ума" предположительно можно считать видных просветителей А. Бакиханова и М.Дж. Топчибашева..., которым он, возможно, сам читал по тогдашней традиции свою комедию» [9], обосновывая мысль тем, что "Грибоедов в своих кавказских путевых записях не раз упоминает имя Бакиханова, причем часто в связи с литературными проблемами", и "поэт Мирза Джафар Топчиба-шев был адъюнкт-профессором персидского языка Петербургского университета. С его помощью Грибоедов изучал восточные языки" [9, с. 111]. Далее автор прослеживает влияние грибоедовской комедии в творчестве писателей Азербайджана, заявляя, что оно имеется и в комедии М.Ф. Ахундова "Молла-Ибрагим-Халил", и в трагедии А. Ахвердиева "Несчастный юноша".
В 1954 г. азербайджанский читатель ознакомился с переводом "Горя от ума", выполненным А. Зиятаем. Как отмечает Г. Султанова в статье "Необходимость приближения" [10], перед переводчиком стояли сложные проблемы - воспроизведение на азербайджанском языке всего богатства идейно-образного содержания, мудрости и глубины авторской мысли, афористичности языка комедии. По мнению автора, "мало кому из азербайджанских переводчиков так четко и поэтически образно удавалось передать красоту и глубину афористических выражений. Ко многим крылатым выражениям А. Зиятай сумел подобрать отличные аналогии" [10, с. 95].
Публикации "Литературного Азербайджана", со временем способствующие пополне-
нию исторических фактов, дают возможность опровергнуть существовавшие односторонние и стереотипные оценки личности Грибоедова и позволяют говорить о гуманистической направленности его миссии как государственного деятеля и человека.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шамилов С.А. ".Дела твои бессмертны." (А.С. Грибоедов в Азербайджане) // Литературный Азербайджан. 1974. № 6. С. 100-105.
2. Садыхов М.З. А.С. Грибоедов в Азербайджане // Литературный Азербайджан. 1979. № 2. С. 118-121.
3. Ахмедов Т.М. Основы азербайджанской топонимики. Баку: Изд-во Бакинского ун-та, 1991. 312 с. (на азерб. яз.).
4. Якубова М.А. Стирая "белые пятна" // Литературный Азербайджан. 1990. № 3. С. 126-127.
5. Якубова М.А. В ответе перед будущим. На материале писем А.С. Грибоедова // Литературный Азербайджан. 1990. № 5. С. 122-124.
6. Гулиев Г.М. Смерть дипломата, или к истокам конфликта в Карабахе // Литературный Азербайджан. 1995. № 1-6. С. 102-140.
7. Ревякин А.И. История русской литературы Х1Х века (I половина). М.: Просвещение, 1977. 559 с. С. 195.
8. Гулиев Г.М. А.С. Пушкин, А.С. Грибоедов и Азербайджан // Литературный Азербайджан. 1999. № 4-6. С. 33-36.
9. Якубова М.А. Еще в начале века. "Горе от ума" А.С. Грибоедова в азербайджанской дореволюционной литературе // Литературный Азербайджан. 1984. № 12. С. 111-112.
10. Султанова Г. Необходимость приближения. Заметки о переводах русской классической драматургии // Литературный Азербайджан. 1986. № 4. С. 94-103.
4 августа 2008 г.
