CC BY
179УДК 355.23 ББК 26.89.63.2.(2)6
Рогова М.С.,
кандидат филологических наук, старший преподаватель (г. Воронеж)
ЛИТЕРАТУРНО-ФИЛОСОФСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ ВЕЛИКОГО КРИТИКА В.Г. БЕЛИНСКОГО (к 200-летнему юбилею со дня рождения)
Аннотация. В статье раскрывается оценка В.Г. Белинским развития русской литературы от Ломоносова до Гоголя, связь ее с драматургией и театром, показывается его интерес к журналистике, проблемам философского характера, беседы и споры о литературе и философии, создание петербургского литературно-философского кружка, как одного из ранних социалистических кружков 40-х гг. XIX в.
Ключевые слова: окружающая действительность, личность, общество, гениальный разночинец, историческая действительность, патриотизм, боец за правду, история русской литературы, теоретик русского критического реализма, социализм (по Белинскому, «социальность»), человечество.
Рассматривая творчество А.С. Пушкина, В.Г. Белинский писал: «Есть два рода деятельности на всяком поприще: одни своими делами творят новую эпоху, действуют на будущее; другие действуют в настоящем и для настоящего. Первые бывают не признаны, не приняты и часто даже гонимы и ненавидимы своими современниками; их апофеоза раздаётся в будущем, когда уже самые кости их истлеют в могиле; вторые - всегда любимцы и властелины своего времени, но, уважаемые, превознесённые и счастливые при жизни своей, они получают уже совсем не то значение после их смерти, а иногда и переживают свою славу. Без сомнения, первые выше вторых, ибо это натуры великие и гениальные, тогда как вторые - только сильно и ярко даровитые натуры». [В.Г. Белинский. Поли. собр. соч., 1953-1959, т. VII, с. 135-136].
Эти слова можно полностью отнести к личности и творчеству самого критика, философа. Над ним, писал Н.А. Некрасов, ещё при жизни тучи собирались.
И честный сеятель добра Как враг отчизны был отмечен; За ним следили и тюрьму Враги пророчили ему.
Правящие круги и дворянские интеллигенты, свидетельствовал А.М. Горький, не любили этого нового человека. Они не могли примириться с тем, что Белинский, вышедший из разночинской среды, не получивший официального университетского образования, сразу занял в литературе командный пост, невольно заставил подчиниться силе своей мысли и обаянию своей личности.
Его творческая деятельность протекала в мрачные годы разгула реакции и мракобесия. «Что ж делать при виде этой ужасной действительности? - спрашивал он. - Не любоваться же на нее, сложа руки, а действовать елико возможно, чтоб другие потом лучше могли жить, если нам никак нельзя было жить» [В.Г. Белинский, Указ. соч., т. XI, с. 581].
Задумывая в 1837 г. обширную учебную книгу по литературе, объединяющую грамматику, поэтику, эстетику и историческую хрестоматию, Виссарион Григорьевич вспоминал: «Ещё будучи в гимназии, я мечтал о сочинении этой книги».
Один из учителей Белинского Михаил Максимович Попов свидетельствует: «Ум Белинского мало выносил познаний из школьного учения. К математике он не чувствовал ни-
VC
какой склонности, иностранные языки, география, грамматика и всё, что передавалось по системе заучивания, не шли ему в голову... Многое мимоходом западало в его крепкую память, многое он понимал сам своим пылким умом, ещё больше в нём набиралось сведений из книг, которые он читал вне гимназии... В гимназии он учился не столько в классах, сколько из книг и разговоров».
Среди учителей и собеседников Белинского выделялся учитель естественной истории М.М. Попов (1801-1868). Белинский учился у Попова в старших классах. Он брал у него книги и журналы, пересказывал прочитанное. Судил и рядил обо всём, задавал педагогу вопрос за вопросом. «Скоро я полюбил его, - рассказывает Попов, - по летам и тогдашним отношениям он был неравный мне, но не помню, чтоб в Пензе с кем-нибудь другим я так душевно разговаривал, как с ним о науках и литературе».
Беседы эти касались Тацита и Шекспира, Шиллера и Жуковского, во время гуляний Белинский «приставал с вопросами о Гёте, Вальтер Скотте, Байроне, Пушкине, о романтизме и обо всём, что волновало в то доброе время наши молодые сердца».
Самостоятельные и уверенные ответы Белинского учителям, страстные споры и вдумчивое чтение делают его популярным среди гимназистов. Уже пензенские годы стали годами саморазвития, упорной литературной учёбы. В творческом горении складывалась незаурядная начитанность и образованность Белинского. В гимназии, так же как позднее и в университете, Белинского окружали увлечённые наукой юноши. В обзоре русской литературы за 1841 г. он писал, что к Пушкину пришёл от поэм Державина через стихи Жуковского.
«Я в детстве знал Державина наизусть, -писал Белинский, - и мне трудно было из мира его напряжённо-торжественной поэзии... перейти в мир поэзии Пушкина... Для моего детского воображения, поставленного Державин-скою поэзиею на ходули, поэзия Пушкина казалась слишком простою, слишком краткою и лишённою всякого полёта, всякой возвышенности.. . Переход от Державина к Жуковскому
для меня был очень лёгок, но Державин всё-таки оставался в моём понятии идеалом истинного поэта. Только постепенное духовное развитие в лоне пушкинской поэзии могло оторвать меня от глубоко вкоренившихся впечатлений детства».
В 20-х годах XIX столетия гимназист III класса Белинский неутолимо вписывал в свою тетрадь прославленные творения отечественной литературы: Пушкина, Батюшкова, Жуковского, Вяземского, Давыдова, Дельвига, Козлова и многих других поэтов.
Интерес к журналистике, к проблемам философского характера, беседы и споры о литературе - первое выявление призвания будущего критика, первые предвестия его неутолимого служения отечественной литературе. Друзья и соученики в шутку прозвали его «маленьким философом», «Периклом», а он мечтает в эту пору о славе поэта. «Бывши во втором классе гимназии, - признаётся он, - я писал стихи и почитал себя опасным соперником Жуковского».
До нас не дошли эти первые пробы пера. Но всё, что мы знаем о его литературных вкусах, ярко рисует образ Белинского.
В его сознании крепко созревают мотивы протеста против окружающей действительности, против крепостничества и самодержавия. Горький опыт декабристов заставлял искать новые пути.
Вокруг Белинского в 1829-1832 гг. собралась целая группа друзей из того сословия, которое людьми сановными и чиновными презрительно именовалось разночинцами. Судьба гениального разночинца Виссариона Белинского была в высшей степени типична. Его исключение из университета - яркий факт социальной биографии разночинца. Он сам понимает, что его исключение - политическая месть за его вольнолюбивые настроения. Наступали трудные времена. Но именно эти времена, эти первые удары жизни закаляют и формируют его характер.
Положение Белинского отчаянное. При выходе из университета у него отобрали казённую одежду. Ни денег, ни одежды, ни работы. Болезненно щепетильный, он вынужден обременять своих дальних родственников - Ивановых. Но и
10гш1_
в эти дни «тяжёлая ноша горестей и бед» не сломила его. Он твёрдо верит в свои силы. 20 сентября 1833 г. он пишет своей матери:
«Я нигде и никогда не пропаду. Несмотря на все гонения жестокой судьбы - чистая совесть, уверенность в незаслуженности несчастий, несколько ума, порядочный запас опытности, а более всего некоторая твёрдость в характере не дадут мне погибнуть. Не только не жалуюсь на свои несчастия, но ещё и радуюсь им: собственным опытом узнал я, что школа несчастия есть самая лучшая школа. Будущее не страшит меня. Перебираю мысленно всю жизнь мою и хотя с каким-то горестным чувством вижу, что я ничего не сделал хорошего, замечательного - зато не могу упрекнуть себя ни в какой низости, ни в какой подлости, ни в каком поступке, клонящемся ко вреду к ближнему».
Я поражаюсь и восхищаюсь: как же много нужно иметь мужества и нравственной силы, чтобы в такое наитруднейшее время, в годину неимоверных бедствий, нужды, лишений и нищеты написать эти поистине гордые слова!!! Молодец!!!
В процессе формирования революционно-демократических взглядов изменялись и устанавливались новые эстетические принципы Белинского. Журналистику он теперь осознаёт не только как профессию, а как дело великой жизненной важности. «Отечественные записки» - орудие для наиболее активного «действия», для живой массовой пропаганды.
Белинский писал: «Умру на журнале и в гроб велю положить под голову книжку «Отечественных записок». Я литератор - и говорю это с болезненным и вместе радостным и гордым убеждением. Литературе расейской моя жизнь и моя кровь».
«В статье о стихотворениях Лермонтова, напечатанной в январе 1841 г., впервые творчество поэта оценивается в соотношении с исторической действительностью».
«Чем выше поэт, тем больше принадлежит он обществу, среди которого родился, тем теснее связано развитие, направление и даже характер его таланта с историческим развитием общества». «Поэт неотделим от общества, человечества», «он болен его недугами, мучится его
страданиями, цветёт его здоровьем». «Субъективность» теперь для Белинского означает способность художника отзываться на животрепещущие вопросы времени; более того, она означает право художника на произнесение суда над тёмными сторонами действительности [Примечание: ракурс М. Ротовой].
Белинский был натурой исключительно страстной и целеустремленной. Читаем ли мы его статьи или его письма, знакомимся ли мы с воспоминаниями его современников, с свидетельствами его друзей и недругов - перед нами встаёт образ человека, без остатка отдающегося борьбе за свои убеждения.
«Моя сила в том, - справедливо отмечал сам Белинский в письме к Кавелину, - что моя статья и я - всегда нечто нераздельное». «Моя сфера - огненные слова и живые образы... Моя сила, мощь - в моём непосредственном чувстве и поэтому я никогда не откажусь от него, потому что не имею охоты отказываться от самого себя». «Я всегда и весь наружу - такова моя натура». «По-прежнему меня будет интересовать всякое явление жизни - и в истории, и в искусстве, и в действительности; по-прежнему буду я обо всём рассуждать, судить, спорить и хлопотать, как о своих собственных делах».
«Письмо к Гоголю» было подлинным политическим и литературным завещанием Белинского. «Тут дело идёт, - писал он в письме к Гоголю, - не о моей или вашей личности, а о предмете, который гораздо выше не только меня, но даже и вас: тут дело идёт об истине, о русском обществе и о России».
«Немного найдется таких нравственно-чистых личностей, как Белинский, который из своей продолжительной упорной борьбы с невежеством и злом вышел сокрушённый физически, но нравственно ясный и светлый, без всякого пятна и укоризны», - писал позднее Н.А. Добролюбов.
Что такое любить свою родину? Ответ нам дал Белинский, цитирую: «Любить свою родину - значит пламенно желать видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил своих споспешествовать этому».
Народными писателями Белинский называл Державина, Крылова, Грибоедова и Пуш-
кина. Эти писатели стали народными благодаря исключительной одаренности их натур: «...надо быть гением, - писал автор «Литературных мечтаний», - чтобы в ваших творениях трепетала идея русской жизни» (I, 92). Фактически Белинский дал очерк истории русской литературы от Кантемира до Гоголя, была вскрыта закономерная последовательность ломоносовского, карамзинского, пушкинского периодов, убедительно рассказывая, что русская литература, преодолевая трудности, за короткий срок достигла замечательных результатов. Важно подчеркнуть, что идейные искания Белинского в этот период и на протяжении всей его деятельности приобретали, как пишет Чернышевский, «жизнь, смысл и силу от одной одушевлявшей их страсти - от пламенного патриотизма» (III, 136).
Замечательным исследованием человеческих судеб русской литературы явились одиннадцать статей о Пушкине. Белинский показал, что А.С. Пушкин открыл новую эпоху в русской литературе благодаря тому, что он был «поэтом-художником» и глубоко национальным народным поэтом, что проявилось в том, по выражению Белинского, что «поэзия Пушкина удивительно верна русской действительности, изображает ли она русскую природу или русские характеры» (VII, 332). «Пушкин чувствовал и писал так, что его соотечественникам казалось, будто это чувствуют и говорят они сами» (VII, 336), - утверждал Белинский.
А.С. Грибоедову Белинский не посвятил специального раздела в цикле статей о Пушкине, но имя его как создателя «Горя от ума» поставлено рядом с автором «Евгения Онегина». За глубину и широту охвата всех сторон русской действительности критик назвал этот роман в стихах «энциклопедией русской жизни» и «в высшей степени народным произведением» (VII, 503).
Пожалуй, никто лучше Аполлона Григорьева не сказал о Белинском: «Все наши сомнения и надежды выносил он в своей душе - и оттого-то все мы жадно слушали его волканическую речь, шли за ним как за путеводителем... Имя Белинского, как плющ, обросло четыре поэтических венца, четыре великих и славных имени, которые мы поставили в заглавие статьи
(«Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья первая. Пушкин - Грибоедов -Гоголь - Лермонтов» (1859) - сплелось с ними так, что, говоря о них, как об источниках современного литературного движения, - постоянно бываешь поставлен в необходимость говорить и о нём. Высокий удел, данный судьбою немногим из критиков, - едва ли даже за исключением Лессинга, данный не одному Белинскому. И дан этот удел совершенно по праву. Горячего сочувствия при жизни и по смерти стал тот, кто сам умел горячо и беззаветно сочувствовать. Бесстрашный боец за правду - он не усумнился ни разу отречься от лжи, как только осознавал её и гордо отвечал тем, которые упрекали его за изменения взглядов и мыслей, что не изменяет мыслей только тот, кто не дорожит правдой... Смело и честно звал он первый гениальным то, что он таковым сознал, и благодаря своему критическому чутью ошибался редко. Также смело и честно разоблачал он, часто наперекор общему мнению, всё, что казалось ему ложным или напыщенным - заходил иногда за пределы, но, в сущности, в основах, никогда не ошибался. У него был ключ к словам его эпохи [Примечание: ракурс М. Ротовой] и в груди его жила могущественная и волканичес-кая сила» [Григорьев Ап. Литературная крити-ка.-М., 1967, с. 161].
Мировое значение Белинского состоит в том, что он является основоположником той «исторической и критической школы в русской литературе, которая стоит бесконечно выше всего того, что создано в Германии и Франции официальной исторической наукой» [К. Маркс, Ф. Энгельс. Об искусстве. «Искусство», 1957 г. -Т. 1, стр. 537].
Самоотверженная любовь к отечественной литературе, исключительное чутьё ко всему новому, утончённый эстетический вкус в соединении с революционными идеями, предельная искренность - обеспечили Белинскому роль наставника, воспитателя и руководителя русской литературы 30-40-х гг. XIX столетия, роль теоретика, идеолога и вдохновителя русского критического реализма.
Революционные демократы-просветители 60-х годов - Чернышевский и Добролюбов -
вели огромную работу по пропаганде идей подлинного Белинского. В «Очерках гоголевского периода русской литературы» Чернышевский акцентировал внимание на том, что критика Белинского проникалась живыми интересами нашей жизни, всё лучше и лучше постигала явления этой жизни, что она являлась в равной степени учительницей и читателя, и писателя. Он показывал, что любовь к родине, мысль о благе её одушевляло каждое слово Белинского и только этим страстным увлечением объясняется и «непреклонная, неутомимая энергия его деятельности, его могущественного влияния на публику и литературу».
Большую работу по защите величайшего наследия Белинского, чтобы отстоять его заслуги перед обществом, для выявления подлинного значения Белинского, проделал Г.В. Плеханов, боровшийся, хотя и не до конца последовательно, против тех, кто искажал облик великого критика. «По-нашему, Белинский является центральной фигурой во всём ходе развития русской общественной мысли» (Г.В. Плеханов).
Основатель и вождь нашей партии В.И. Ленин исключительно высоко оценивал исторические заслуги великого революционного демократа. В его статье «Из прошлого рабочей печати в России» сказано: «Его знаменитое письмо к Гоголю, подводившее итог литературной деятельности Белинского, было одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» [В.И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 22, с. 83].
С.М. Киров к 100-летнему юбилею со дня рождения Белинского выступил с замечательной статьей. «Великим искателем» назвал Киров Белинского. «Истину назови мне, - взывал он к проникновенному разуму, - читаем мы в статье. - Жадно, неутомимо и страстно бросился он в поисках за ней, мощный голос его, как трубный звук, стал оглашать мрачную эпоху. Сзывал всё живое и лучшее, способное вос-приять правду-истину и правду-справедливость».
Что особенно удручало постоянного великого критика - это ножницы и красный карандаш цензора, которые всю жизнь преследова-
ли Белинского. Его письма полны негодования на цензуру, беззастенчиво уродовавшую лучшие его статьи, вырезавшую огромные куски его работ, вымарывавшую каждое смелое слово. «Не знаю, что и делать с цензурой, - писал он, - самая крутобойная и калмыцкая». Не случайно художник Степанов изобразил Белинского в «Иллюстрированном альманахе» разводящим в недоумении руками и говорящим: «Своей собственной статьи не узнаю в печати!».
В статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» Белинский разоблачает и славянофилов, и «фантастических космополитов». Он стремится показать, что идеалы русской революционной демократии не имеют ничего общего ни с воззрениями славянофилов, идеализировавших средневековье, ни равно с взглядами дворянских либералов-западников, слепо поклонявшихся буржуазной культуре Европы. Белинский настойчиво подчеркивал, что Россия должна развиваться самобытно, что «пора нам перестать восхищаться европейским потому только, что оно не азиатское».
Как подчеркивают исследователи, величие Белинского состояло в том, что он оставался на своем месте и был бесконечно выше и национальной ограниченности славянофилов, тем паче космополитических тенденций. Беспощадная борьба против всяческих проявлений либерализма и славянофильства является одной из величайших заслуг гениального критика.
«Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года», напечатанные в «Современнике», являются развернутой декларацией художественного реализма.
Ранее он преследовал только одну цель -верность действительности. Теперь этого для него недостаточно.
Белинский требует, чтобы искусство было не только зеркалом, отражающим действительность, но и выражением «преобладающей думы эпохи».
В статье «Ответ Московитянину» Белинский подчеркивает, что писатель должен иметь субъективное побуждение, которое берет начало в преобладающей думе эпохи, под которой он разумеет революционную социалистическую мысль. Сочетание подлинной революци-
онной идейности и глубокой жизненной правды - такой художественный идеал Белинского во II половину 40-х годов.
Говоря о натуральной школе, Белинский замечает: «...отрицание составляет действительное преобладающее направление новой школы...».' «Привычка верно изображать, - пишет он, - отрицательные явления жизни дает возможность тем же людям или их последователям, когда придет время, верно изображать и положительные явления жизни, не становя их на ходули, не преувеличивая, - словом, не идеализируя их риторически».
Критическая и реалистическая струя во всей широте и художественной силе проявляется в творчестве Пушкина, он был верен натуре и писал с нее. «Евгений Онегин» по справедливости считается произведением, положившим начало поэзии нашего времени...». Вслед за ним естественно было явление Гоголя, довершившего начатое Пушкиным дело. Гоголь дает «воспроизведение действительности во всей ее истинности». А сила Герцена (Искандера), по словам Белинского, в сознательной мысли, когда он разбирал его романы. «Могущество этой мысли - главная сила его таланта; художественная манера схватывать верно явления действительности - второстепенная, вспомогательная сила его таланта». «Автор повести «Кто виноват?», - замечает Белинский, - как-то чудно умел довести ум до поэзии, мысль обратить в живые лица, плоды своей наблюдательности - в действие, исполненное драматического движения».
Полной противоположностью Герцена является творчество Гончарова. У него «нет ничего, кроме таланта: он, больше чем кто-нибудь теперь, «поэт-художник», тем не менее его роман «Обыкновенная история» глубокой правдой жизни нанесет удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму».
Белинский уже по первым произведениям Некрасова и Тургенева сумел оценить размеры и особенности их таланта. В Некрасове он сразу же оценил серьезного художника, сурово и беспощадно раскрывающего темные стороны народной жизни, «ужасающий быт петербургских углов».
£
В 1847 г. Белинский писал о нем: «.. .его теперешние стихотворения тем выше, что он, при своем замечательном таланте, внес в них и мысль сознательную, и лучшую часть себя». Основная мысль Белинского в оценке Тургенева сводится к утверждению, что он долго искал своего пути в литературе и нашел его в «Записках охотника». В «Хоре и Калиныче» его талант обозначился вполне, в нем автор зашел к народу с такой стороны, с какой до него к нему еще никто не заходил». Особенно высоко оценил он резко антикрепостнические рассказы Тургенева «Бурмистр», «Однодворец Овсянников», «Контора». Указывая на реалистичность Тургенева, Белинский отличал «дар наблюдательности, способность разгадать его (явления), причины и следствия, и, таким образом, догадкою и соображением дополнить необходимый ему запас сведений...». Он сумел увидеть «необыкновенное мастерство Тургенева изображать картины русской природы», поэтичность его художественной манеры. Высоко оценил Белинский антикрепостнический пафос повести Григоровича «Антон-горемыка», производящей «страшное, гнетущее, мучительное, удушающее впечатление».
Проникновенный анализ творчества блистательной плеяды современных представителей молодого русского реализма - Герцена, Тургенева, Гончарова, Достоевского, Григоровича, соединенный с глубоким историческим анализом прошлого литературы, делает эту статью гениальнейшим манифестом реализма в мировой литературе [Примечание: ракурс М. Ротовой]. Реализм, утвержденный Белинским в 1848 г., только после его смерти получает теоретическое обобщение и право гражданства на Западе. Французский исследователь Мельхиор де Вогюэ с полным основанием признавал, что русская натуралистическая школа опередила французский реализм. «Взгляд на русскую литературу 1847 г.» остается величайшим документом мировой литературы.
Все яснее и яснее становилось, что между «Современником» и «Отечественными записками» не просто идет журнальное соревнование, а начинается война за читателя, за идеологическое влияние на общество. Все более
определенно «Отечественные записки» становятся оплотом классического русского либерализма. И, наоборот, увесистые книжки «Современника», отпечатанные убористой печатью, -органом формирующейся революционно-демократической мысли и литературы.
Переезд в Петербург был для Белинского благотворен «тем, что помог ему переменить себя», и тем еще, что помог ему порвать с узким кружком московских друзей, которые теперь тормозили развитие критика. Белинский теперь называет московский кружок «необитаемым островом». «... хуже всего то, что люди кружка делаются чужды для всего, что вне их кружка, а все это - им. Я сужу по собственному опыту... Грустно вспомнить об этой органической исключительности, с какой мы смотрим на весь мир». Переезд в Петербург ускорил и облегчил разрыв с московским кружком.
«В Петербурге, - свидетельствует Белинский в письме к Боткину, - с необитаемого острова я очутился в столице, жизнь поставила меня лицом к лицу с обществом, и Богу известно, как много перенес я. Для тебя еще не совсем понятна моя вражда к москводумию, но ты смотришь на одну сторону медали, а я вижу обе. Меня убило это зрелище общества, в котором действуют и играют роль подлецы и дюжинные посредственности, а все благородное и даровитое лежит в позорном бездействии на необитаемом острове». Боткин не понимал, что свершалось с Белинским, и, прежде всего, его революционное отношение к действительности [Примечание: ракурс М. Ротовой].
Совершенно закономерно, что отношение Белинского и Боткина к Герцену прямо противоположно. «Ты просто несправедлив к нему, как к лицу, - писал Белинский, - и не любишь его, как личность. А для меня это человек, один из тех, каких у нас, к несчастью, мало...».
Разошелся Белинский и с Бакуниным, продолжавшим находиться на гегелевской точке зрения «разумной действительности». С каждым месяцем все резче и резче отзывается критик о целом ряде членов московского кружка, в частности: «Фу, какая дрянь И. Болотников, -пишет он. - Не знаю, когда Бог приведет мне с ним разделаться - надоел до смерти. Стишон-
ки его тоже начинают мне противеть, а об его «Бабочке» не могу вспомнить без омерзения -такая дрянь. О, диалектика жизни! Ты выше всех наук в мире».
И дело, конечно, не в изменении личных симпатий и антипатий Белинского. Дело в том, что он начал постигать подлинную сущность либерализма своих бывших друзей. Либералы, по его гневному выражению, «не умеют быть подданными, они холопы: за углом любят побранить правительство, а в лицо различают не по нужде, а по собственной охоте».
В Петербурге совсем по-иному выглядела «прекрасная российская действительность». Секретные комиссии III отделения, бой барабанов и шпицрутенов напоминали, что Россия находится на пороховом погребе. Если за пятилетие 1835-1839 гг. было всего 59 крестьянских восстаний, то за следующее пятилетие число их достигает 157. Следовательно, на каждый год в среднем приходилось более 30 восстаний. В докладе шефа полиции жандармов на имя царя в 1840 г. указывалось, что мысль о свободе «вкореняется» во все более широкие массы народа и бывает причиной не только беспорядков, но и покушений на жизнь и власть помещиков.
По данным 9-й народной переписи, крестьяне составляли 36,9% всего населения России. В некоторых же губерниях они составляли 60 и даже 70%. В 1840-е годы необычайно возрастает эксплуатация крестьянского труда, идет процесс обезземеливания крепостных. Разорение, обнищание, непосильный труд, жестокие наказания вызывают резкий протест все более широких масс крепостных крестьян. Крестьянские побеги, массовое переселенческое движение, убийства помещиков и поджоги имений, бунты целых селений - таковы разнообразные формы антикрепостнической борьбы крестьянства. Так, с 1840 г. по 1843 г., по неполным данным, волнения охватили 111 имений, в 35 имениях вводились войска, в 9 имениях крестьяне были преданы военному суду. Доведённые до отчаяния крестьяне мстили своим вековым угнетателям. Не заметить этого роста свободных настроений было невозможно.
Все эти события вызвали большую тревогу, даже среди правящего класса. В 1841 г. в от-
ш
чете III отделения отмечалось: «.. .мысль о свободе крестьян тлеет между ними беспрерывно. Эти темные идеи мужиков все более развиваются и сулят нечто нехорошее. ...Одним словом, семена беспокойства брошены в умы и идея свободы и возможности переселения кружится в народе».
Статс-секретарь Корнеев, управляющий пятым отделением царской канцелярии, панически писал в 1840 г.: «Мы были точно в осадном положении и ожидали нашествия неприятелей». Подъем крестьянского движения приводил к обострению политической и литературной борьбы передовой демократической России с Россией реакционной. Материалистические и социалистические идеи лежат в основе деятельности передовой прогрессивной публицистики. «Отечественные записки» и «Литературная газета», «Санкт-Петербургские ведомости» и другие пропагандируют идеи Белинского и Герцена. В искусстве господствующее положение занимает гоголевская школа. Все это отражает нарастание глухого и гневного протеста русского крестьянства против жестокого феодально-крепостнического строя.
Все это еще более обострило столкновение двух непримиримых общественных лагерей. Белинский писал о резком размежевании партий: «Говорить о современной русской литературе значит говорить о так называемой натуральной школе и так называемых славянофилах, ибо эти самые характеристические явления современной русской литературы, вне которых на Руси нет никакой литературы». Переходным состоянием называл Гоголь свою эпоху и очень чутко отметил остроту борьбы.
Таковы были условия, в которых происходила ломка взглядов Белинского.
С переездом в Петербург снова укрепляется дружба Белинского с Герценым. В Москве между ними произошла серьезная размолвка, в самый разгар «примирения с действительностью». В «былом и думах» Герцен вспоминает: «Белинский - самая деятельная, порывистая, диалектически страстная натура бойца, проповедовавшая тогда индийский покой созерцания и теоретическое учение вместо борьбы. Он веровал в это воззрение и, не бледнея ни перед
каким последствием, не останавливался ни перед моральным приличием, ни перед мнением других, которого страшатся так люди слабые и несамобытные; в нем не было робости, потому что он был силен и искренен».
В середине мая 1940 г., как известно, Герцен переехал в Петербург. Вместе с Белинским ратует он в защиту Чаадаева в салоне Одоевского, одновременно с ним садится за изучение философии и истории. В начале декабря Герцен снова был выслан в ссылку в Новгород. Необоснованность новых преследований озлобили не только Герцена, но и Белинского. Чувство бесправия вызывало разъедающую, кипящую, бурную, сильную злобу. Но такие факты лучше всего вводили в мир практических вопросов русской жизни. Герцен писал: «Я начинаю ощущать пользу контузии №2 (то есть 2-й ссылки) [Примечание: ракурс М. Ротовой]. Я было затерялся (по примеру XIX века) в сфере мышления, а теперь снова стал действующим и живым до ногтей. Самая злоба восстановила меня во всей практической доблести - и что забавно - на этой точке мы встретились с Виссарионом (Белинским) [Примечание: ракурс М. Ротовой] и сделались партизанами друг друга...»
«С этой минуты и до кончины Белинского, -свидетельствует Герцен, - мы с ним рука в руку».
Круг петербургских друзей и знакомых Белинского постепенно расширяется. К нему принадлежали: И.И. Панаев, М.А. Языков, П.В. Анненков, А.А. Комаров, Н.Н. Тютчев, К.Д. Кавелин, Я.А. Кульчицкий и др. Позже к ним присоединились: Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, И. А. Гончаров. Принимали деятельное участие в нем А.И. Герцен и Н.П. Огарев.
Раньше других вышел в дружеские отношения с Белинским Михаил Языков, по словам Белинского, «закадычный друг» Панаева. Кроме того, следует отметить, что не только дружба с Панаевым, доброта приблизили его к Белинскому, Языков уже задолго до приезда Белинского в Петербург был страстным поклонником его статей. «У него, - пишет Панаев к Аксакову, - душа глубокая, любящая, поэтичная», и называет его человеком московским, то
есть человеком высоких духовных запросов, искренней любви к искусству, гуманистом.
В эту же пору сблизился Белинский с Павлом Заикиным, братом декабриста, свел их друг с другом Михаил Бакунин. Заикин находился в дружеских отношениях с Бакуниным, Станкевичем, Тургеневым, Катковым и другими. Это был человек редкой доброты, привлекал симпатии молодежи. В декабре 1839 г. Белинский переехал к нему на квартиру, где и жил до 1840 г.
Вскоре к ним присоединяется младший брат Бакунина - Николай, и давний знакомый Кирюша Горбунов (род. в 1832 г.). Кирилл Антонович Горбунов был крепостной дальней родственницы Белинского - помещицы Владыкиной. По настоянию Белинского, даровитого мальчика отправили в 1836 г. в Московский художественный класс. Белинский ввел тогда же юного художника в свой московский кружок, а уезжая, поручил его заботам Боткина.
В I половине марта Горбунов приехал в Петербург и поселился у Белинского. Он страстно жаждал свободы, мучительно переживая свое рабство. Его положение вновь и вновь заставляло Белинского задумываться над губительным следствием крепостного права. Белинский и его друзья разрабатывают план освобождения Кирюши, и 31 марта 1841 г. он получил, наконец, свободу. Среднего роста, крепкого телосложения, с открытым чисто русским лицом, с черными курчавыми волосами, Горбунов вызывал симпатию преданностью искусству и открытым характером. В нем не было ни тени лакейства. Недаром Белинский видел в нем «семя благодати Божией», а Огарев с нетерпением звал его к себе, чтобы «о многом потолковать». Впоследствии Горбунов стал видным мастером живописи, членом Академии искусств.
Таковы первые участники кружка. Вскоре к ним присоединился П.В. Анненков, Белинский, а затем и Н.Н. Тютчев, и Кульчицкий. Разносторонне образованный, много путешествовавший по России и за границей, Анненков встречался с выдающимися деятелями литературы и политики. Он встречался и переписывался с Марксом, был близок к Гоголю, Белинскому, Тургеневу и Некрасову.
Впоследствии он оказался в рядах дворянских либералов, защитников «чистого искусства», противников революционной демократии. В эту же начальную пору на всей деятельности Анненкова лежит отблеск исканий Белинского.
Петербургский кружок Белинского имеет значительный интерес, как один из ранних социалистических кружков 40-х годов. Уже его состав представляет знаменательное явление. Это одно из самых ранних объединений, свидетельствующих, что наряду с ростом крестьянского движения появляется новая историческая сила -разночинная демократическая интеллигенция.
В составе кружка Белинского мелкие чиновники, учителя-разночинцы, литераторы Н.Н. Тютчев, Я.А. Кульчицкий, А.А. Комаров, Вержбицкий и другие участники - пламенные поклонники Белинского, разделяющие его искания и убеждения. Так, преподаватели военно-учебных заведений Вержбицкий, Комаров, Прокопович (друг и товарищ Гоголя) в своих лекциях пропагандировали его передовые исторические и литературные теории.
Каждую субботу бывали сходки нового дружеского кружка. Философия Гегеля оттесняется здесь на второй план. В письме от 1 марта 1841 года Белинский писал, что «абсолютность ее (гегелевской философии) результатов не годится, что лучше умереть, чем помириться с ними...». «Это правда, - продолжает критик, -что он из явлений жизни сделал тени, сцепившиеся костяными руками и пляшущие на воздухе над кладбищем».
Реакционные выводы Гегеля Белинский расценивал как догматизм и указывал, что органичным пороком гегелевской системы является презрение не только к реальной жизни, но и презрение к человеку. В гегелевской философии он видит созерцательность, противоположную и враждебную, как пишет критик, «живой действительности». Он называет Гегеля филистером свободы и разума, высмеивает его неудачные попытки возвеличить прусскую монархию, обрушивается на него за отречение от счастья человека, от человеческой личности. Наконец, великий русский мыслитель указывает, что философия Гегеля, обращенная к прошедшему, не может служить теорией настоящей и буду-
щей жизни. «Мировая философия Гегеля заканчивается, - говорит Белинский, - теперь нужна не книжная и не школьная философия, знающая только самое себя и уважающая только собственные интересы».
Белинский все яснее осознает необходимость революционной борьбы, проявляет страстный интерес к общественным и политическим вопросам.
«Во мне, - заявляет он в 1841 г., - развилась какая-то дикая, бешеная, фанатическая любовь к свободе и независимости человеческой личности, которые возможны только при обществе, основанном на правде и доблести».
Идея социализма породила и интерес к истории западноевропейских революций. Он погружается в чтение «Истории революции 1789 г.» Тьери. Панаев переводит речи революционных деятелей, читает в кружке историю французской революции по Минье. Напомним, что для Минье борьба классов, по выражению Плеханова, составляет «главную пружину политических событий». Еще резче определил свои взгляды на классовую борьбу Тьери.
Изучение истории французской революции приводило Белинского к критике утопического социализма. Изучая опыт революций и новейшие события в Западной Европе, он приходит к твердому убеждению в необходимости революционного насилия. В кружке идет жаркий, острый спор. Либеральная часть его стояла за жирондистов, революционная во главе с Белинским - за крайне революционную группу монтаньяров.
Белинский восторженно воспевает революционеров XVIII столетия, «когда рубили на гильотинах головы аристократам, попам и другим врагам Бога, разума и человечности».
Панаев вспоминает, что в этих спорах благородная, печальная натура Белинского проявлялась во всей ее красоте и блеске, с ее бесконечной искренностью и страшной энергией, «приводившей в трепет слабеньких поклонников Жиронды».
Одушевляясь в споре о революции, Белинский отчетливо выдвигал идею революционной борьбы, идею отрицания, пересматривая
историю человечества с новых позиций, он воспевает «разрушителей старого», призывает к активному революционному действию.
- Прежде нам нужна была палка Петра Великого, - говорил он зимой 1841 г. в кружке, -чтобы дать нам хоть подобие человеческое; теперь нам надо пройти сквозь террор, чтобы сделаться людьми в полном и благородном значении этого слова... Нет, господа, что бы вы ни толковали, а мать святая гильотина - хорошая вещь».
Немногие могли разделять эти позиции последовательного демократа и революционера. Только Еерцен шел рядом с великим критиком. Характерно, что московские друзья, типичные представители дворянско-буржуазного либерализма, решительно восстали против Белинского.
В начале 1842 г. Белинский написал Боткину письмо, в котором пространно высказывался о французской революции и добавлял, что «тысячелетнее царство Божие утвердится на земле не сладенькими и восторженными фразами идеальной и прекраснодушной Жиронды, а террористами - обоюдоострым мечом слова и дела Робеспьеров и Сен Жюстов».
Чтение социалистической литературы, изучение опыта революций, стремление связать теорию с практикой - все это вело Белинского и его кружок в лагерь революционного демократизма и материализма. Белинский отчетливо понял, что освобождение народа, удовлетворение потребностей личности без боя, борьбы немыслимо. Жажда деяния овладевает им.
«Что же делать при виде этой ужасной действительности?» - спрашивает он. И отвечает:
- Не любоваться же на нее и сидеть сложа руки, а действовать елико возможно, чтобы другие могли лучше жить, если нам никак нельзя было жить.
- Как же действовать? - продолжает он. -Только два средства: кафедра и журнал - все остальное вздор.
Этот красноречивый разговор с самим собой лучше всего показывает, как решительно применяет к жизни свои новые ориентиры Белинский.
Слово и дело для него неразделимы. Белинский именно потому избирает два средства-кафедру и журнал, чтобы они в условиях жесточайшей николаевской реакции были единственным путем для распространения в обществе, пусть в зашифрованном подцензурном виде, революционных идей.
«Отечественные записки» становятся подлинной трибуной Белинского.
Князь Вяземский, один из злейших врагов великого критика, имел все основания заявлять: «Белинский был не что иное, как литературный бунтовщик, который за неимением у нас места бунтовать на площади, бунтовал в журналах».
Переписка Белинского конца 1839 и 1840 гг. являет собой яркую картину решительной переоценки ценностей, бесстрашного разрыва со старыми заблуждениями, энергичной выработки нового миросозерцания.
«Для меня настало такое время, когда я увидел ясно, что или мне надо стать тем, чем я должен быть, или отказаться от претензии на всякую жизнь, на всякое счастье. Для меня один выход - ты знаешь какой; для меня нет выхода во jenseits (потустороннем), в мистицизме и во всем том, что составляет выход для полу-бога-тых натур и полу-павших душ...».
«Вот, друг Василий, какой промежуток в моем письме - почти половина месяца. А много во мне изменилось, хотя и все то же осталось, что и было, - мучительное и безотрадное страдание. Не хочу я прочесть написанного - стыдно будет».
«Я чувствую, что совсем не автор для немногих. Вообще, если бы я побывал у вас (в Москве), вам показалось бы, что нюхнул петербургского душку и захватил его холодку, но вы ошиблись бы: я только поумнел, хотя от этого стал не счастливым, а несчастнее. Самая убивающая истина лучше радостной лжи: я глубоко сознаю, что не способен быть счастливым через ложь, какую бы ни было, а лучше хочу, чтобы сердце мое разорвалось в куски от истины, нежели блаженствовало ложью».
«Черт знает, как подумаешь, какими зигзагами совершалось мое развитие, ценою каких ужасных заблуждений купил я истину, и какую
горькую истину - что все на свете гнусно, а особенно вокруг нас... Ты помнишь мои первые письма из Питера, - ты писал, что они производили на тебя тяжелое впечатление, ибо в них слышался скрежет зубов и вопли нестерпимого страдания: от чего же я так ужасно страдал? - от действительности, которую называл разумною и за которую ратовал...». Он просит сообщить Грановскому, что тот был прав: «Чем больше живу и думаю, тем больше, кровнее люблю Русь, но начинаю сознавать, что это с ее субстанциальной стороны, но ее определение, ее действительность настоящая начинает приводить меня в отчаяние - грязно, мерзко, возмутительно, нечеловечески...».
Для того чтобы понять, как произошел перелом в воззрениях Белинского, следует постоянно помнить об одной чрезвычайно важной черте характера, которую сам он называл «движимость вперед». «Вот уж не в моей натуре, -писал он, - засесть в какое-нибудь узенькое оп-ределеньице и блаженствовать в нем».
Враги Белинского клеветнически старались его страстное, непрерывное стремление к истине, его способность бесстрашно разделываться с собственными заблуждениями представить как отсутствие вообще всяких твердых убеждений. Не слабость, а сила Белинского была в том, что он умел самокритично оценивать свои ошибки, как бы это ни было мучительно для него, и твердо шел к выработке передового материалистического мировоззрения, передовой революционной теории».
«Белинский, - свидетельствует И.С. Тургенев, - не ведал той ложной, мелкой щепетильности эгоистических натур, которые не в силах сознаться в том, что они ошиблись, потому что им их собственная непогрешимость и строгая последовательность поступков, часто основание на отсутствие или бедности убеждений дороже самой истины. Белинский был самолюбив, но себялюбия, но эгоизма в нем и следа не было; собственно себя он ставил ни во что: он, можно сказать, простодушно забывал о себе и перед тем, что признавал за истину; он был живой человек - шел, падал, поднимался и опять шел вперед как живой
ао
человек. Спешу прибавить, что падал он только на пути умственного развития: других падений он не испытывал и испытать не мог, потому-то нравственная чистота этого - как выражались его противники (где они теперь) -«циника» была поистине изумительна и трогательна».
Белинский и Герцен рука об руку ведут борьбу за то, чтобы философия, теория разрешала жизненные вопросы, являлась орудием в борьбе против самодержавия и крепостничества.
Чернышевский отмечает: «С того времени, как представители нашего умственного движения самостоятельно подвергли критике гегелевскую систему, они уже не подчинялись никакому чужому авторитету. Белинский и главнейшие из его сподвижников стали людьми вполне самостоятельными в умственном отношении. Этот факт - самостоятельность, которой достигла русская мысль в Белинском и главных его сподвижниках, интересен не только потому, что приятен для нашей народной гордости: он важен в истории наших литературных мнений потому, что им объясняются некоторые отличительные качества трудов Белинского и его союзников - качества, которых прежде всего не имела наша критика: им отчасти объясняется и быстрое распространение литературных мнений Белинского в нашей публике... »
Теперь действительность понимается Белинским как мир конкретно-общественных явлений [Примечание: ракурс М. Ротовой]. Белинский и Герцен разрабатывают диалектическое понимание действительности. «Алгеброй революции» для них должна стать диалектика. Идея свободной, независимой личности выступает в исканиях Белинского на первый план. Во имя независимости и счастья человека он готов вести жестокую упорную борьбу.
«Меня теперь, - пишет он, - всего поглотила идея достоинства человеческой личности и ее горькой участи - ужасное противоречие». Следует отметить, что идея «достоинства человеческой личности» не случайно тесно связывается с ее «горькой участью» в современном обществе. Вот почему он ищет практические пути к преобразованию действительности. Отсюда выраста-
ет идея свободы личности, идея социализма или, как писал Белинский, «социальности».
В сентябре 1841 г. он писал Боткину: «Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность? Что мне в том, что.гений на земле живет в небе, когда толпа валяется в грязи? Что мне в том, что я понимаю идею, что мне открыт мир идей в искусстве, в религии, в истории, когда я не могу этим делиться со всеми, кто должен быть моими братьями по человечеству... Что мне в том, что для избранных есть блаженство, когда большая часть и не подозревает его возможности? Прочь же от меня блаженство, или оно достояние мне одному из тысяч. Не хочу я его, если оно у меня не общее с меньшими братьями моими».
«Социальность», «человечество», «общество» - вот те новые основы миропонимания Белинского, которые выводят его из идейных тупиков предыдущих лет.
Нравственное и физическое улучшение человека возможно только через социальность. Самоусовершенствование - пустая мечта. Перед ним уже вырисовываются пленительные контуры будущего социалистического общества, этой «Новой Эллады».
Боевым девизом Белинского становится социализм.
«Социальность, социальность или
смерть». Так решается для него проблема развития человечества. «Итак, я теперь в новой крайности - это идея социализма, которая стала для меня идеею идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфой и омегою, веры и знания. Все из нее, для нее и к ней. Она вопрос и решение вопроса. Она (для меня) поглотила и историю, и религию, и философию». Конечно, социализм Белинского был далек от подлинно-научного социализма, который как раз в это время вырабатывали великие пролетарские идеологи К. Маркс и Ф. Энгельс. Его социализм был утопическим.
В.И. Ленин так характеризовал основные черты западноевропейского утопического социализма: «Когда было свергнуто крепостничество и на свет божий «явилось свободное капиталистическое общество — сразу обнаружи-
И!
лось, что эта свобода означает новую систему угнетения и эксплуатации трудящихся. Различные социалистические учения немедленно стали возникать как отражение гнета и протеста против него. Но первоначальный социализм был утопическим социализмом. Он критиковал капиталистическое общество, осуждал, проклинал его, фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности эксплуатации.
Но утопический социализм не мог указать действительного выхода. Он не умел ни разъяснить сущность, ни открыть законы его развития, ни найти ту общественную силу, которая способна стать творцом нового общества» [Соч., т. 19, стр. 7].
Белинский не только внимательно изучал главных представителей западноевропейского утопического социализма. Их учение оказало сильное влияние на формирование его социалистических идеалов. Но ни в коем случае не следует отождествлять и смешивать его социалистические идеалы с теми утопическими учениями, которые отвергают, как говорится в «Манифесте коммунистической партии», всякую политическую, особенно революционную деятельность и «хотят достигнуть своей цели мирным путем». По свидетельству современника, Белинский был далек от безоговорочного и слепого принятия учения европейских утопических социалистов. В представлении Белинского идеи социализма неразрывно связывались с идеями революционного переустройства общества. Вот почему увлечение социализмом привело его к изучению истории революции и прежде всего буржуазной французской революции 1789 г. Как мы знаем, в 1841 г. он погрузился в чтение обширной истории этой революции Тьери. 8 сентября 1841 г. он писал Боткину: «Я читаю Тьери... Новый мир открылся предо мною. Я все думал, что понимаю революцию - вздор - только начинаю понимать. Лучшего люди ничего не сделают. Великая нация - французы!». Анненков справедливо заметил, что все эти книги «служили Белинскому средством отыскать первые семена социализма, заброшенные переворотом 1789 г. на европейскую почву: ему нужно было видеть его за-
чатки конвентом Парижской Коммуны, героями старого коммунизма, Бафеном и Буанарот-ти, чтобы распознать его физиономию и понять основательно некоторые его ходы в нашу эпоху». П. Анненков проницательно отметил, что он «всеми предлагаемыми тогда решениями был недоволен».
Искренний, решительный «боевой демократизм крестьянских масс» составляет здоровое и ценное ядро социалистического учения Белинского. Он не был удовлетворен простым установлением необходимости социалистического строя. Мысль его ищет конкретных путей борьбы за новое общество. Внутреннее содержание социалистического учения Белинского составляла пропаганда революционной борьбы с самодержавием и крепостничеством. Разрушать крепостнические порядки по-крестьянски или революционно-демократически - такой была основная задача, поставленная Белинским. В.И. Ленин писал о работе «Насущные задачи нашего движения»: «История всего русского социализма привела к тому, что самой его насущной задачей оказалась борьба против самодержавного правительства, завоевание политической свободы; наше социалистическое движение концентрировалось, так сказать, на борьбе с самодержавием». Вот почему начиная с 1841 г. интересы Белинского сосредоточились на изучении революционных методов борьбы с самодержавно-крепостническим обществом. Характерной чертой его воззрений была вера в то, что отмена крепостного права принесет с собой общее благосостояние и утверждение нового демократического строя. В статьях и письмах этого периода Белинский выражал горячую веру в неминуемость торжества нового строя. В рецензии на учебник по всеобщей истории петербургского профессора Ф. Лоренца (1842 г.) он писал, что «свет победит тьму, разум победит предрассудки, свободное сознание сделает людей братьями по духу - будет новая земля и новое небо...». В этих часто повторяемых тогда в 1841 -1842 гг. неопределенных формулах Белинский в подцензурной печати поставил конечные цели борьбы против крепостничества.
В эту переломную пору, когда гениальный критик мучительно ищет революционную тео-
ао:
_______
рию, он с новых позиций оценивает и литературные явления, и события, стремясь придать своим критическим статьям общедоступную форму, сделать их поучительными для масс. Критик, по мере отхода от примирительных настроений, все больше осознает себя глашатаем широких кругов русского общества. Самая форма его статей, в частности, о Марлинском, приобретает большую доходчивость и простоту: «...пишу не для вас (то есть Боткину) и не для себя, а для публики... Статьи будут читать, и они будут полезны, а я чувствую, что совсем не автор для немногих», - повторяет он.
Белинский теперь настойчиво утверждает тесную связь литературы с обществом. «Рассматривая литературу какого бы то ни было народа, невозможно отделить ее развитие от развития общества. Это особенно должно относиться к русской литературе».
Белинский заявляет, что «верность с натуры» есть не недостаток, не порок, а «высочайшее достоинство и необходимое условие творческой силы в поэте». «Всякая выдуманная каким-нибудь «сочинителем» действительность есть ложь и клевета».
Именно с этих реалистических событий Белинский дает уничтожающий разбор повестей А.А. Бестужева-Марлинского. Это позиция блестящих слов, а не мысли, не чувства, «это талант, но талант чисто внешний». Так Белинский, великий критик, снова и снова поднимает знамя народности и реализма в литературе. В своей статье о Марлинском и в дальнейших статьях он ставит и развивает потом проблему мирового значения русской литературы. «Наша художественная поэзия, -по глубокой мысли Белинского, - в созданиях Пушкина стала наряду с поэзией всех веков и народов». Причину этого он видит в мощном развитии русской культуры, богатейшей народной почве и динамическом общественном развитии.
Таков был итог сложного идейного развития Белинского.
В этом году мы отмечаем 200-летний юбилей со дня рождения литературного критика, философа-мыслителя, публициста, историка литературы, педагога и поэта Виссариона Гри-
горьевича Белинского, родившегося 11 июня 1811 года. Я, ваш покорный слуга, приняла активное участие в литературной викторине, проводимой к этому событию Воронежской областной универсальной научной библиотекой им. И.С. Никитина: «Воронежская тропинка Виссариона Григорьевича Белинского». Из 18 вопросов литературной викторины наиболее интересными и соответствующими данной тематике были, на мой взгляд, следующие:
№ 8. В каком году произошла первая встреча Белинского и Кольцова и когда состоялась последняя?
- Первая встреча Белинского с поэтом-прасолом, нашим земляком - воронежским соловьем - состоялась в 1831 г., последняя - в ноябре-декабре 1840 г. В.Г. Белинский в письме к Боткину описывает совместную жизнь с Кольцовым в Петербурге и грустит по поводу его отъезда, а их дружба продолжалась до самого последнего дня жизни Кольцова.
№ 10. Когда было издано единственное прижизненное издание воронежского поэта А. Кольцова и кто содействовал этому?
- В 1835 году при содействии его друга, литератора, руководителя московского литературно-философского кружка Н. Станкевича и В. Белинского.
№ 12. В каком году Белинский писал:
«Кольцов родился для поэзии, которую он создал. Он был сыном народа в полном значении этого слова»?
- См.: Собр. соч. Белинский В.Г.: в 3 т. - М., 1948 г.-Т. 3, с. 136.
№ 13. Как называется стихотворение А. Кольцова, посвящённое В. Белинскому?
- «Расчёт с жизнью» (Посвящено В.Г. Белинскому):
...Жизнь! зачем же собой Обольщаешь меня? Если б силу бог дал -Я разбил бы тебя!..
9 декабря 1840 г.
Москва.
№ 16. Сколько раз Белинский был в Воронеже?
- Первый раз - 5 мая 1837 г. с А.П. Гфремо-
вым. Белинский выехал через Тулу, Воронеж [Примечание: ракурс М. Ротовой] на Кавказ, где встретился с актёром М.С. Щепкиным, который был у нас на гастролях. Замечу, что первой страстью Белинского было чтение; второй - любовь к театру.
Второй раз - в 1846 г. вместе со Щепкиным уже после кончины А.В. Кольцова: Белинский ехал в Крым на лечение.
Третий раз - на обратном пути Белинский заезжал в Воронеж. В итоге: 3 раза.
№ 17. Где останавливался Белинский в Воронеже в 1846 г.?
- Во время своего приезда в Воронеж в 1846 году Белинский посетил кладбище, могилу Кольцова, где скопировал надпись, безграмотно сделанную, со множеством ошибок, на надгробном памятнике. Несколько месяцев спустя на обратно:! пути критик снова не миновал Воронежа.
В целом я считаю, что надо обязательно принимать участие в различного рода викторинах, т.к. это развивает мышление, остроту ума, штурмует мозг. Кроме того, я заядлый сканвордист вот уже 11 лет, люблю решать и отгадывать сканворды и, конечно, побеждать (см. газета «Сова», 2000-2010 гг.). Это интересное занятие также помогает здорово шевелить
извилинами, думать головой, а потом в приподнятом настроении отдыхать, думать о своих чаяниях, исполнении желаний и самого сокровенного, о трудовых буднях, о политической борьбе в нынешнее мутное время: за возрождение Советской власти, социализма в нашей стране.
Помимо участия в литературной викторине, я сочинила поэму «Белинский с нами» - к 200-летнему юбилею со дня рождения (прилагается), с которой выступала:
- 05.06.2011 г. на самом первом празднике русского языка на Никитинской площади в 17 час., который теперь будет ежегодно проводиться шестого июня в день рождения А.С. Пушкина, Солнца русской поэзии.
- Здесь же я прочитала стихотворение «А.С. Пушкину от благодарного почитателя (в честь 212 годовщины со дня рождения)» (прилагается).
- 06.06.2011 г. - в 17 час. выступила в Литературном городском клубе «Встреча с Пушкиным», членом которого я являюсь, ведь Белинский был дружен с Пушкиным. Все присутствующие члены клуба - пушкинисты согласились отметить 200-летний юбилей великого В.Г. Белинского, и я прочла своё произведение - поэму «Белинский с нами».
БЕЛИНСКИЙ С НАМИ Отрывок из поэмы (К 200-летнему юбилею со дня рождения)
...С признаньем к литератору и критику спеши: Мир мимолётен, как чудное виденье, -Белинский - поэзия и музыка моей души, Моя причастность к вдохновенью...
Философ, писатель - это сталь пружины, Огромный клёкот в выси гор. Критик, публицист - это сгусток перца, Хозяйски твёрдая рука, И любящее женщин сердце. Так воспоём же ему громкое УРА! Прошло с тех пор немало лет, Когда свершилось чудо -
В Пензенской губернии явился ты на белый свет, На радость честным людям!
Бывает в жизни только раз Подобное божественное явление. ^сердечно хочу всех вас Поздравить с Виссарионовым днём рождения! Судьба - не случайность, Судьбу не ожидают. Судьба - предмет выбора, Судьбу завоёвывают, побеждают.
Страшная мучительная болезнь Преждевременно тебя унесла... Пролетели года, как тёплый дождь. Могила твоя алыми розами усыпана. Никакое горе, ни беда Над тобой, Неистовый, не были властны. У тебя рядом шли не всегда Удача, здоровье, счастье.
Но ты не падал духом никогда, В глаза несчастью смеялся. Весёлым, добрым старался быть всегда, На молодость, конечно, ты надеялся. Прожил ты с Марией Васильевной не один год. Всё было в жизни: радости, нищета, тревоги. Виски уж побелели от философско-литературных споров и забот, Но дружно вы шагали по дороге.
Пусть небо всегда будет чистое над вами, Пусть наша жизнь будет по-доброму светла. Жил ты, друг, окружённый друзьями, И все желали тебе творческих успехов, здоровья и тепла. А наш земной удел, дорогой, -Усердно надо твои беречь память и покой. И пусть твоя путеводная литературная звезда Россыпью яхонтовых лучиков окропляет нас, твоих учеников, всегда!!!
3.06.2011г. Марина Ротова,
член Общероссийского Союза военных писателей «Воинское Содружество», поэтесса, писатель, публицист, переводчик, кандидат филологических наук, старший преподаватель
ФОТОВИТРИНА
1946 г.
В.Г. Белинский. Акварель К.А. Горбунова, 1838 г.
М.В. Белинская, жена критика. Фотография 1860-х гг.
Портрет В.Г. Белинского работы художника ВМ. Васнецова, 1879 г.
СНУ
К. СелйатшШ и И, Щетина,
П Х-Ш!'* '¡«■П> I >• ОТ.
МОСКВА. 18111.
■вши I11 м Iг 1111 < Й1 ишии
Сочинения Белинского. Ч. 11. Издание К. Солдатенкова и Н. Щепкина.
Титульный лист 58-го тома журнала «Современник.». В июльском номере Н.Г. Чернышевский в своих «Очерках гоголевского периода русской литературы» открыто назвал имя В.Г. Белинского.
Петербургский кружок Белинского. Рис. Б. Лебедева, 194 7 г.
Белинский и Тургенев. Рис. Б. Лебедева, 1947 г.
Белинский за работой. Рис. Б. Лебедева, 1947 г.
ШЦ Щ
■Ш':'™ ШШШЯШШшШ
В. Белинский читает А.И. Герцену свое «Письмо к Гоголю» в Париже. Худож. А. Северин (масло).
Могила В.Г. Белинского на Волковом кладбище. Автолитография В.Ф. Тимма. «Русский художественный листок», 1862 г., № 2.
Н.А. Некрасов и НИ. Панаев у больного В.Г. Белинского. Худож. А. Наумов, 1881 г.
Музей-усадьба В.Г. Белинского. Дом Белинских.
Памятник В.Г. Белинскому работы Е.Б. Вучетича, установленный в городе Пензе в память столетия со дня смерти революционного демократа.
Bibliography:
Литература
1. Егоров, Б.Ф. Литературно-критическая деятельность
В.Г. Белинского.-М., 1982.
2. Максяшев, П. Наш Белинский. - Саратов, 1977.
3. Поляков, М.Я. В.Г. Белинский. - М., 1960.
4. Поляков, М. Виссарион Белинский. Личность, идеи, эпоха.-М., 1962.
5. Пехтелев, И.Г. Белинский - историк русской литературы. -М., 1961.
6. Белинский В.Г. в воспоминаниях современников.-М., 1962.
7. Оксман, Ю.Г. Летопись жизни и творчества Белинского В.Г.-М., 1958.
8. Плеханов, Г.В. Белинский и разумная действительность. Литературные взгляды Белинского. Столетие со дня рождения В.Г. Белинского. Виссарион Белинский и Валериан Майков. - В кн.: В.Г. Плеханов. Литература и эстетика. - М., 1958, т. 1.
9. Чернышевский, Н.Г. Очерки гоголевского периода рус-
ской литературы (ст. 5-9).-Поли. собр. соч.-М., 1947, т. III.
1. Yegorov, B.F., V.G. Belinskiy's literary-critical activity. -M, 1982.
2. Maksiashev, P. Our Belinskiy. - Saratov, 1977.
3. Poljakov, M.Ya., V.G.Belinskiy.-M., 1960.
4. Poljakov, M., Vissarion Belinskiy. Personality, ideas, epoch. - M., 1962.
5. Pekhtelev, I.G. Belinskiy - historic of Russian literature. -M., 1961.
6. Belinskiy, V.G. in the memories of contemporaries. - M.,
1962.
7. Oksman, Y.G. Annals of V.G. Belinskiy's life and creative
work.-M., 1958.
8. Plekhanov, G.V. G.V. Belinskiy and reasonable reality. Literary views. The 100th anniversary of Belinskiy's birthday. Vissarion Belinskiy and Valerian Maikov. - See: V.G. Plekhanov: Literature and aesthetics. - M., 1958, v. 1.
9. Chernishevskiy, N.G. Essays of Russian literature in Gogol's times (st. 5-9). - Full collection of works. M., 1947, v. III.
УДК [821.161.1.09+929 Достоевский] ББК83.3 (2Рос = Рус)1
ТонкихВ.А., доктор исторических наук, профессор, Тонких Н.В., кандидат исторических наук (г. Воронеж)
РУССКАЯ ИДЕЯ В ТВОРЧЕСТВЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО
Аннотация. В статье раскрывается содержание русской идеи в творчестве Ф.М. Достоевского, ее влияние на развитие общественно-политической мысли России.
Ключевые слова: Достоевский, русская идея, почвенничество, русская литература.
30 октября (11 ноября по новому стилю) 2011 года исполняется 190 лет со дня рождения великого русского писателя Ф.М. Достоевского. В творчестве многих русских писателей XIX века мощно звучала русская идея как социально-философская и идейная основа дер-жавности Российского государства. С начала XIX века территория России стала стремительно расширяться, в связи с чем настоятельно востребованной оказалась выработка нового политического курса государства, который бы объединил вновь вошедшие в состав государства народы под властью русского монарха.
Интерес к данной проблеме обусловлен не только историческими причинами, что актуально само по себе, но и требованиями современности, когда Российское государство стремится осуществить выход в мировое пространство с новой политической философией и новой идеологией.
Среди русских писателей, в наибольшей степени и наиболее последовательно раскрывавших содержание русской идеи, особое место занял Ф.М. Достоевский. Размышления писателя о русской идее относятся к периоду 18601870-х годов, когда правительство занималось
