CC BY
88
Вестник Челябинского государственного университета.
2019. № 1 (423). Филологические науки. Вып. 115. С. 43—49.
УДК 002:681.14 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10106
ББК 76:32.973
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ «ВЛАСТЬ» В РОССИЙСКОМ И ЗАРУБЕЖНОМ МЕДИАДИСКУРСЕ
И. В. Вашунина1, А. В. Гуслякова2
1 Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития РФ 2 Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия
Данная статья посвящена изучению функционирования концепта «власть» в медиадискурсивном пространстве российских и англоязычных СМИ. Концепт «власть» есть сложный и многогранный лингвокультурный феномен, реализуемый посредством разнообразных языковых и внеязыковых средств. С целью более глубокого осмысления концепта «власть» в исследовании проведен свободный ассоциативный и графический эксперимент, позволивший выделить группы ассоциатов со словами «власть/ power», которые встречаются в повседневном человеческом общении и отражают картину мира, обусловленную спецификой английского и русского языков и их культурой.
Ключевые слова: концепт «власть», слово-стимул «власть/power», медиадискурс, ассоциаты, топонимы.
Во все времена человечество заботила проблема обретения и удержания власти. «Забавно, что, даже умирая, человек продолжает бороться за власть» [4] и пытается осмыслить сущность этого парадоксального явления, будоражащего лучшие умы нашей истории и современности. Очевидно, что вопрос изучения механизмов реализации власти многолик и многоаспектен и является объектом междисциплинарного исследования таких научных отраслей, как философия, психология, политология, социология, журналистика, лингвистика.
Образно власть воспринимается с двух позиций: как нечто созданное человеком (реализуется в метафорах архитектурного строения, механизма) и как нечто естественно существующее (метафорически представлено как живое существо, явление природы) [9]. Концептуальное представление власти есть один из важнейших элементов в языковой картине мира каждого народа.
Механизм реализации власти в пределах лингвистического научного знания активно рассматривается на концептуальном уровне восприятия действительности и является объектом специального исследования в ряде работ российских и зарубежных исследователей (О. И. Андрейченко, Л. Л. Бан-тышева, С. Г. Кара-Мурза, Е. А. Касаткина, П. Г. Крючкова, О. И. Марченко, А. В. Рудакова, Г. Г. Слышкин, Г. В. Токарев, А. А. Шабанова, Е. И. Шейгал; Д. Л. Алтейд, В. Л. Беннет, Т. В. Дейк, Р. В. МакЧесни, М. Кастелс и др.).
Объектом нашего исследования является рассмотрение концепта «власть» в медиадискурсивном пространстве.
С нашей точки зрения, власть есть ключевая категория медиадискурса, поскольку она по своей сути отражает смысл существования медиа среды как четвертой власти в обществе (Fourth Estate).
Медиадискурс — это явление, созданное, чтобы ненавязчиво управлять человеческим разумом и чувствами, а категория власти есть сердцевина необъятного медиа механизма, существующего в пространстве СМИ в ее различных формах: содержательной, когнитивной,социолингвистической, риторической и прагматической. Таким образом, концепт «власть» и медиадискурс необходимо рассматривать в качестве единого целого организма, существующего и функционирующего в собственной гармонии и постоянстве.
Принимая во внимание выше перечисленные характеристики механизма власти в его взаимодействии с медиасредой, целью нашего исследования будет попытка рассмотреть и осмыслить разнообразные признаки проявления концепта «власть» в российском и англо-американском современном медиадискурсе.
Для реализации цели исследования нами проанализированы печатные и электронные версии следующих российских и англо-американских СМИ: «Риа Новости», «Коммерсант», «Коммерсант. ru», «Коммерсант Власть», «Интерфакс.ги», «РБК», «Газета.ги», «Regnum.ru», «Московский
комсомолец», «New York Times», «The Times», The Guardian, «The Telegraph», «BBC News», «The Washington Post». Изучение столь обширного ме-диаматериала позволило нам выделить ряд интересных закономерностей функционирования концепта «власть» в медиадискурсивном пространстве России, Великобритании и США.
Прежде всего, базовый, прагматический признак концепта «власть»/»power» в медиадискурсе представлен широким спектром имен собственных, среди которых выделяются антропонимы (Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Жириновский, Ким Чен Ин, Си Цзиньпин, Donald Trump, Merkel, Barack Obama, David Cameron, Joseph Kony, Kant, Marcus Aurelius, Bill Gates, Den Haag, Hillary Clinton и. т. д). Например:
e.g. Путин уволил министра образования. На смену превратившемуся в предельно одиозную фигуру Дмитрию Ливанову пришла практически неизвестная широкой публике сотрудница администрации президента Ольга Васильева. («Московский комсомолец», 19.08.2016)
e.g. David Cameron announced his surprise resignation this morning after a shock vote for Brexit that changes the country's political landscape and shatters the continent's postwar settlement.. («The Times», 24.06.2016)
e.g. Зачем Медведев послал учителей в бизнес. («Московский Комсомолец», 04.08.2016)
e.g. President Trump pressed Vladimir V. Putin on Russia's interference in the 2016 United States election but did not dwell on the subject. Their encounter lasted two hours and 15 minutes, far longer than expected. («The New York Times»; 7.07.2017)
Не менее значимыми лексическими единицами, отражающими концептуальное представление власти, являются топонимы: Москва, Лондон, Кремль, Брюссель, Украина, Северная Корея; USA, Washington, Beijing; названия политических партий и международных военно-политических и экономических организаций: «Единая Россия», ООН, НАТО, ВТО, ВАДА и др. Например:
e.g. ВТО это не волшебная палочка, открывающая зарубежные рынки для российского экспорта. Скорее это набор норм и требований, которым нам еще предстоит научиться пользоваться. Необходимо шире использовать предусмотренные правилами ВТО меры как для защиты отечественного производителя, так и для поощрения экспорта. («Газета.т», 24.09.2015)
e.g. Syria 's five-year conflict has taken on an ethnic dimension, with Kurdish groups carving out their own regions and periodically battling groups from Syria's Arab majority, whose priority is to overthrow Assad. (The Guardian, 20.08. 2016)
e.g. В Кремле неоднократно давали понять, что именно извинения, а также компенсация (за уничтоженный самолет и семье летчика) — обязательное условие восстановления диалога с Анкарой. До последнего времени господин Эрдоган упорно отказывался от извинений, но теперь неожиданно изменил свой подход. («Коммерсант.т», 22.06.2016) e.g. Beijing Exhibiting New Assertiveness in South China Sea.
(«The New York Times», 31.05.2012) И в российском и в англо-американском медиа-дискурсе при описании механизма власти довольно часто можно встретить разнообразные имена прилагательные, характеризующие властные структуры: законная, легальная, исполнительная, законодательная, патриархальная, республиканская и др.; authoritarian, judicial, legislative, executive, public, presidential power. Например:
e.g. Глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков прокомментировал в своем Твиттере попытку госпереворота в Турции. Он подчеркнул, что несмотря на авторитарный стиль Эрдогана и спорность многих его решений, он является законной властью. («Московский комсомолец», 16.07.2016)
e.g. Notice the Newtonian physics of America's Madisonian system. Barack Obama's Wilsonian hostility to the separation of powers, expressed in his executive authoritarianism, is provoking equal and opposite reactions from the judicial and legislative branches. («The Washington Post», 19.02.2016)
e.g. Donald Trump uses presidential power to commute prison sentence for first time. («The Telegraph», 21.12.2017)
Из выше приведенных примеров очевидно, что синтаксический уровень лексем категории «власть» представлен словами из одной, двух, трех единиц
(президент, государство, правительство, follower, provider, dictator, family; политические партии, государственный аппарат, государственные органы, заклятые враги, первое лицо, родственные связи, вертикаль власти, партийная номенклатура; human being, terroristic group, ruling class; министр иностранных дел, спикер государственной думы, Member of Parliament, Head of State, Congress person, leader of government).
Например:
e.g. . . .первое лицо показывает, что «лучшие и талантливейшие» представители разных элитных кланов, жадно стремящиеся вверх по карьерной лестнице, могут и не дождаться высоких назначений — суверен может выбрать любого человека из второго, третьего, четвертого эшелонов бюрократической номенклатуры или силовой вертикали. («Газета.ш», 12.08.2016)
e.g. ...between Mrs. Clinton and Theresa May, Britain's new prime minister (and to a certain extent, Nicola Sturgeon, the first minister of Scotland), two more women are in the public eye, not as spouses of world leaders, but as the leaders themselves — or the potential leaders. And they are, quietly but unquestionably, changing the rules about what it means to look like a president or prime minister. («New York Times», 27.07.2016)
Словосочетания (банковский счет в Швейцарии, машина с мигалкой, владение умами масс, формирование мировоззрения людей, влияние на изменения, высокое положение в обществе), а также развернутые ассоциаты в английском языке support of family, friends and community, new way to influence people, can influence on other's opinion, a powerful tool крайне популярны в медиадискурсивном пространстве России и англоязычного мира. Например:
e.g. «Ну выйду я из этой машины с мигалкой, сядет туда Ебардей Гордеич Кунтупаев какой-нибудь и будет на ней ездить. Вам будет легче, что вместе со мной уйдет и мигалка?», — заявил Михалков, добавив, что отдаст спецсигнал «когда будет надо». («Интерфакс.™», 23.05.2011)
e.g. Social media is a powerful tool to share information across international borders — So what? Today, preconceived notions and ideals will continue to be challenged, and those who use the medium with purpose have the opportunity to influence someone across the world in a positive way. («The New York Times», 22.08.2016)
Морально-этический признак концепта «власть»/ «power» выражается именами существительными (долг, справедливость, честь, разум, порядочность, доверие, нравственность; honesty, integrity, kindness.) и прилагательными (принципиальный, успешный, организованный, амбициозный, целеустремленный, гордый, hard-working, strong, trusting). На синтаксическом уровне преобладают отдельные лексемы, а также словосочетания (умственные способности, сила воли, железная воля, твердость характера, сильный характер; belief
systems, knowledgeable people) и более расширенные варианты ассоциатов в американском варианте: doing the right thing, sympathy with other people. Например:
e.g. Нравственность всегда появляется неожиданно. («Regnum.ru», 07.12.2012)
e.g. Всякая честь должна знать и совесть. Верховный суд разъяснил, что иски о защите чести и достоинства не должны убивать СМИ. («Коммерсант», 18.09.2010)
e.g. Hillary Clinton has a major honesty problem... («The Washington Post», 25.07.2016)
e.g. «Brain family deportation case 'about doing the right thing'. An Australian family who want to stay in the UK could be deported from their home in the Highlands. («BBC News», 02.08.2016)
e.g. You and I are not so different. We too have beliefs and value systems, not all of which we can always sensibly defend. When those beliefs are threatened we become aggressive. The more penetrating the criticism of our worldview, the angrier we become. («The New York Times», 15.01.2015)
Анализируя структурные и семантические компоненты концепта «власть» в медиадискурсивном пространстве, мы не стали ограничиваться лишь лингвистическими границами рассмотрения данной проблемы. Для более глубокого и качественного лингвокультурного осмысления вопроса функционирования механизма власти в СМИ, был проведен свободный ассоциативный эксперимент при участии 50 студентов-бакалавров Московского педагогического государственного университета (МПГУ) и Российского университета дружбы народов (РУДН). В нашем ассоциативном эксперименте приняли участие как российские, так и иностранные студенты, обучающиеся в МПГУ и РУДН и владеющие русским и английским языками на высоком профессиональном уровне.
Эксперимент позволил выделить две группы ассоциаций — синтагматические (40 %) и парадигматические (60 %). Важно отметить, что выводы из проведенного ассоциативного эксперимента носят промежуточный, предварительный характер, и окончательные выводы будут сделаны после опроса достаточного числа респондентов.
Результаты эксперимента показывают, что в ответах как русскоязычных, так и англоязычных респондентов преобладают лексические единицы, принадлежащие к тому же грамматическому классу слов, что и слово-стимул «власть»/«power» [2; 1]. Далее нами были выделены парадигматические ассоциации четырех типов: 1) синонимические (30 %
от общего числа парадигматических ассоциаций) (власть — могущество, влияние, сила, воля и др.; power—ability, control, dominance, influence, strength, might, force, muscles, energy, government etc.); 2) антонимические (25 %) (власть — беззаконие, принуждение, тирания, деспотизм, диктатор и др.; power — illegal, criminal, violence, unlawful, injustice etc.); 3) гипонимические (20 %) (власть — закон, законодательство, бюджет, демократия, монархия, гимн, флаг, трон и др.; power — law, economy, king, prince, judge etc.); и 4) гиперонимические ассоциации (25 %), которые в большинстве своем пересекаются с синонимическими (власть — государство, контроль; power — control, industry, majority etc.)
Наряду с парадигматическим типом ассоциаций для ответов респондентов на слово-стимул «власть»/»power» отмечаются также и синтагматические ассоциации, представленные следующими категориями:
1. Имя существительное (слово-стимул) — имя прилагательное (слово-реакция): власть — коммуникабельный, хитрый, легальная, правовая, абсолютная и др.; power — executive, legislative, judicial, idiotic, manipulating etc. (50 % от общего числа синтагматических ассоциаций)
2. Имя существительное (слово-стимул) — местоимение (слово-реакция): власть — я, power — myself me. (10 %)
3. Имя существительное (слово-стимул) — глагол/ глагол + имя существительное/ имя прилагательное/ наречие (слово-реакция/ словосочетание-реакция): власть — лжет, халтурит; власть — не тормозит ГБДД, стать счастливым; power — have money, work hard, doing the right thing, has no shame. (40 %)
Проведенный в данном исследовании ассоциативный эксперимент показал, что парадигматические ассоциации в российском и англоамериканском медиадискурсе на слово-стимул «власть»/»power» преобладают над синтагматическими ассоциациями. Полученные в результате эксперимента ассоциаты относятся к понятиям, которыми человек оперирует в ежедневном общении, а это означает, что ассоциаты отражают картину мира, обусловленную спецификой английского и русского языков, а также их культурой.
Для более глубокого осмысления и понимания концепта «власть» нами был также проведен свободный ассоциативный графический эксперимент, в котором к исследованию привлекались графические изображения концепта «власть», одновременно служа достижению нескольких целей. Важно
понимать, что рисунок является не чем иным, как отображением мыслей, чувств, мироощущения и характера человека, он служит средством проникновения в его духовное пространство [12].
В рамках данного исследования, анализ рисунков позволяет уточнить и расширить представление о содержании образов «власти» в сознании людей, поскольку рисунок выражает невыразимое словами. Причем следует отметить, что это «невыразимое» может как целенаправленно изображаться путем использования средств графики и живописи, так и появляться на рисунках как бы незаметно для их создателя. Эта неосознаваемая часть внешней репрезентации образа (какой у непрофессиональных художников обычно является форма изображения) дает особенно ценный материал для исследования, поскольку она свободна от «игры на зрителя», и можно не опасаться, что выбор рисующего обусловлен внешними обстоятельствами (например, желанием соответствовать ожиданиям, принятым в обществе). Кроме того, изображение «нейтрализует» неизбежное влияние языка, возникающее при «овнешнении» образов посредством вербальных единиц (например, таких как антонимические ассоциации Beauty — Beast).
Кроме содержательной стороны, исследуется также и сама форма изображений. Нами рассматривается семантика всех элементов формы: композиции, геометрической формы, линий, размера, цвета. Эти элементы также многозначны, хотя и в разной степени [7]. Хорошо известно, что цвета имеют обширную семантику, причем некоторые значения цвета практически исключают друг друга. Например, красный как цвет крови — цвет материнства, любви, войны, революции. И каждый раз необходимо определить, что именно имел в виду испытуемый, используя определенный элемент формы.
Студентам, обучающимся в магистратуре Всероссийской академии внешней торговли (ВАВТ) (общее количество 31 человек), было предложено нарисовать (на листе формата А4) ассоциации, которые у них вызывает слово «власть/ power» при их взаимодействии с современным медиадискурсивным пространством. Задание было следующим: «Изобразите власть». При этом испытуемым разрешалось писать на рисунке отдельные слова (только в случае, если они ощущают невозможность что-то изобразить). Время исполнения 10 минут. Всего был получен 31 ответ. В качестве примеров обратимся к предметному содержанию рис. 1, 2, 3.
Рис. 2. Графическое изображение власти — шахматные фигуры
Рис. 1. Графическое изображение власти — человек
Эмоциональная оценка, равно как и экспрессия в рисунках присутствует. Это означает, что в слово власть испытуемыми вкладывается личностный смысл, и она вызывает определенную долю как положительных, так и негативных эмоций.
С точки зрения динамики, все рисунки статичны, что характеризует, в свою очередь, власть как нечто прочное и постоянное. В изображениях использованы геометрические формы, характеризующиеся зрительной устойчивостью.
Если обобщить данные графического ассоциативного эксперимента и попытаться сформулировать, как испытуемые (магистранты) видят власть, то получится следующее:
1) в основе власти лежит понятие иерархии (что соответствует толкованию слова «власть» в словарях), облеченный властью объект выше других и часто больше их;
2) власть стабильна, устойчива и постоянна;
3) в половине случаев власть ассоциируется с людьми, а трети случаев с атрибутами власти;
4) взаимодействие с властью отсутствует;
5) отношение к власти скорее нейтральное (в 55 % случаев) или негативное (в 34 % случаев), нежели положительное;
6) для испытуемых стимул «власть» в 75 % случаев не имеет личностного смысла.
Резюмируя все выше сказанное, отметим, что «язык обретает власть только тогда, когда им пользуются люди, обладающие властью...» [3].
Рис. 3. Графическое изображение власти — рука, сжатая в кулак
Но, с другой стороны, и сам язык предоставляет говорящим целый арсенал средств проявления и осуществления власти. Это могут быть разнообразные языковые единицы, стилистические средства, речевые акты и жанры, коммуникативные ходы [5] и их графическое содержание и изображение.
Теоретическое осмысление проблемы власти в зарубежном и российском медиадискурсивном пространстве, а также проведенный нами свободный ассоциативный и графический эксперименты, позволяют сделать выводы о том, что концепт «власть» есть иерархическое, статическое, персонифицированное образование, вызывающее противоречивые эмоционально-экспрессивные реакции в обществе. Одновременно власть метафорична и притягательна, у нее множественный медийный имидж и международное признание. Поэтому концептуальное представление власти всегда будет вызывать большое количество полемик и дискуссий в научном мире и в лингвистике, в частности.
Проблема изучения механизма власти, его функционирования и воздействия в современном медиадискурсе безусловно актуальна и многогранна. Она остается открытой для дальнейшего научного анализа и осмысления, о чем свидетельствуют результаты теоретического и эмпирического исследования, приведенные в данной научной публикации.
Список литературы
1. Апресян Р. Г. Сила и насилие слова / Р. Г. Апресян // Человек. — 1997. — № 5. — С. 133—137.
2. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Э. Бенвенист. — М.: Прогресс— Универс, 1995. — 456 с.
3. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Р. Водак. — Волгоград: Перемена, 1997. —139 с.
4. Пиколт, Дж. Чужое сердце /Дж. Пиколт, 2009. — 432 с.
5. Рудакова А. В. Когнитология и когнитивная лингвистика / А. В. Рудакова. — Воронеж: Истоки, 2004. — С. 26.
6. Слышкин Г. Г. Гендерная концептосфера современного русского анекдота /Г.Г. Слышкин // Гендер как интрига познания: Гендерные исследования в лингвистике, литературоведении и теории коммуникации. — М., 2002. — С. 66—73.
7. Степанов Ю. С. Семиотика / Ю. С. Степанов. — М., 2015. — 168 с.
8. Токарев Г. В. Проблемы лингвокультурологического описания концепта (на примере концепта «трудовая деятельность») / Г. В. Токарев. — Тула: ТГПУ им. Л. Н. Толстого, 2000. — С. 79.
9. Шабанова А. А. Репрезентация концепта 'власть' в современной русской языковой картине мира /А.А. Шабанова // Вестник Челябинского государственного университета. — 2011. — № 17 (232). Филология. Искусствоведение. Вып. 55. — С. 172—175.
10. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: монография /Е.И. Шейгал. — Волгоград: Перемена, 2000. — 368с.
11. Шейгал Е. И. Власть как концепт и категория дискурса / Е. И. Шейгал // Эссе о социальной власти языка. — Воронеж: ВГУ, 2001. — С. 57.
12. Юнг К. Г. Человек и его символы / К. Г. Юнг, Дж. Хендерсон, И. Якоби и др. — М.: Медков С. Б.; Серебряные нити, 2017. — 352 с.
13. Van Dijk T. A. Discourse and power / T. A. Van Dijk. — Palgrave Macmillan, 2008. — 256 p.
Сведения об авторах
Вашунина Ирина Владимировна — доктор филологических наук, профессор, Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития РФ, Москва, Россия. vashunina@yandex.ru
Гуслякова Алла Викторовна — кандидат филологических наук, доцент Московского педагогического государственного университета, Институт иностранных языков, Москва, Россия. aguslyakova@bk.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2019. No. 1 (423). Philology Sciences. Iss. 115. Pp. 43—49.
LINGUOCULTURAL CONCEPT "POWER" IN THE RUSSIAN AND FOREIGN MEDIA DISCOURSE
I.V. Vashunina
Russian Foreign Trade Academy, Ministry of Economic Development of the Russian Federation, Moscow, Russia. vashunina@yandex.ru
A.V. Guslyakova
Moscow Pedagogical State University, Moscow, Russia. aguslyakova@bk.ru
This article represents the study of the concept «power» functioning in the discourse space of the Russian and English media. The concept «power» is a complex and multifaceted linguocultural phenomenon realized through a variety of linguistic and extralinguistic means. To deeper understand the concept of power, a free associative and graphic experiment was conducted in our research, which made it possible to distinguish groups of associates with the word «power» that are used in everyday human communication and reflect a world picture conditioned by the specificity of the English and Russian languages and their cultures. In the end the degree of importance of the concept of «power» for the further study of media-discourse space and its lingua-cultural features in Russian and foreign media are formulated.
Keywords: concept "power", word-stimulus "power", media discourse, associates, toponyms.
References
1. Apresyan R.G. Sila i nasiliye slova [Strength and violence of words]. Chelovek [The Man], 1997. no. 5. pp. 133—137. (In Russ.).
2. Benveniste E. Slovar' indoyevropeyskikh sotsial'nykh terminov [Dictionary of Indo-European social terms]. M.: Progress-Universe, 1995. 456 p. (In Russ.).
3. Vodak R. Yazyk. Diskurs. Politika [Language. Discourse. Politics]. Volgograd: Change, 1997. 139 p. (In Russ.).
4. Pikolt, J. Chuzhoye serdtse [Change of heart]. 2009. 432 p. (In Russ.).
5. Rudakova A.V. Kognitologiya i kognitivnaya lingvistika [Cognitive science and cognitive linguistics]. Voronezh: Origins, 2004. P. 26. (In Russ.).
6. Slyshkin G.G. Gendernaya kontseptosfera sovremennogo russkogo anekdota [Gender conceptosphere of the modern Russian anecdote]. Gender as an Intrigue of Cognition: Gender Studies in Linguistics, Literary Studies and Communication Theory. M., 2002. P. 66—73. (In Russ.).
7. Stepanov Yu.S. Semiotika [Semiotics]. M., 2015. 168 p.(In Russ.).
8. Tokarev G.V. Problemy lingvokul'turologicheskogo opisaniya kontsepta (na primere kontsepta "trudo-vaya deyatel'nost'") [Problems of linguocultural description of the concept (on the example of the concept of "labor activity")]. Tula: TSPU named after L. N. Tolstoy, 2000. P. 79. (In Russ.).
9. Shabanova A.A. Reprezentatsiya kontsepta 'vlast'' v sovremennoy russkoy yazykovoy kartine mira [Representation of the concept of 'power' in the contemporary Russian language picture of the world]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University, Philology. Art History], 2011. no. 17 (232). Issue. 55. pp. 172—175. (In Russ.).
10. Sheigal E.I. Semiotika politicheskogo diskursa: monografiya [The semiotics of political discourse: monograph]. Volgograd: Change, 2000. 368 p. (In Russ.).
11. Sheigal E.I. Vlast' kak kontsept i kategoriya diskursa [Power as a concept and category of discourse. Essay on the social power of language]. Voronezh: VSU, 2001. p. 57. (In Russ.).
12. Jung C.G. Man and his Symbols / C. G. Jung, J. L. Henderson, J. Jacobi and others. Moscow: Med-nikov C. B.; Serebryanye niti, 2017. — 352 p.
13. Van Dijk T.A. Discourse and power. Palgrave Macmillan, 2008. 256 p.
