CC BY
81
ЛЕТОПИСАНИЕ В АНГЛИИ XV СТОЛЕТИЯ: ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ В ОСВЕЩЕНИИ ИСТОРИОГРАФИИ
В. В. Кудряков
Аннотация. В статье анализируется летописание в Англии XV в. и его восприятие историографической традицией того времени. Автор приходит к выводу о сокращении количества монастырских хроник, освещающих политические события того времени, их ограничении рамками локальной истории, иногда вытеснении более примитивными анналами, а также расцвете светского летописания на национальном языке, произошедшего под влиянием Столетней войны и хроники Брут и включившего светские авторские хроники и городские анналы.
284
Ключевые слова: летописание, английские хроники, хроника Брут, историография, Англия XV века.
Summary. In the XVth century England the number of monastic chronicles describing contemporary political events diminishes. The main concern of the authors of the monastic narratives is often restricted to local history; sometimes the chronicles are replaced by more primitive annals. At the same time under the effect of the Hundred Years 'War and the Brut chronicle, there starts the rise of the vernacular lay chronicles comprising both chronicles by lay authors and civic records. However, the sources of the first group are deplorably scanty, while the second group presents overwhelmingly uncritical compilations dealing chiefly with the events of local importance.
Keywords: historical writings, English chronicles, historiography, England in the XV century.
Однажды известный профессор-медиевист Дж. Р. Ландер воскликнул: «XV век является ... и вероятно навсегда останется одним из наиболее темных столетий английской истории, поскольку хроники периода плачевно неполны» [1, с. 17]. В свете этого первостепенную важность приобретает изучение основных тенденций развития летописания в Англии XV столетия и причин, которые повлекли за собой возникновение по-
добной ситуации, которая кажется парадоксальной, если учитывать произошедшее во второй половины XIV в. расширение круга людей, проявляющих интерес к различным аспектам истории королевства?
Отчасти эта тенденция была обусловлена ростом национального самосознания, протекавшего под воздействием событий Столетней войны. Его становление, в свою очередь, породило широкое распространение ин-
тереса к родному языку «среди светских элит дворянства и горожан» [2, с. 10]. В таких условиях большую популярность начинает приобретать хроника Брут, получившая свое название от имени легендарного Брута, который после бегства из Трои основал свое королевство в Британии, став ее эпонимом. Это сочинение было переведено на английский язык с французского оригинала, и в период между 1333 и 1479 гг. развитие летописной традиции Брута внесло свой вклад в освещение событий английской истории [3, с. 17]. Брут пользовался столь большой известностью, что он сохранился более чем в 120 копиях, а сразу после изобретения книгопечатания, менее чем за 20 лет, переиздавался 5 раз. Отчасти популярность Брута покоилась на интересных легендах, которыми в его повествовании обосновывались важнейшие исторические события [4, с. 220-221]. Несмотря на широкий круг читателей, особенно в рыцарской среде, авторы хроник этой группы предоставили в распоряжение историков весьма скудный материал, вызывающий интерес, как правило, в отсутствии других источников. Тем не менее благодаря воздействию Брута создание хроник на национальном языке получает серьезный импульс, и складывается благоприятный климат для развития так называемых светских хроник, не характерных для прежних столетий.
Традиционные хроники и анналы возникали в монастырских центрах, были написаны на латыни и обращены к узкому кругу читателей, преимущественно из клерикальных кругов. Новые исторические сочинения имели ряд существенных отличий. Они создавались на английском языке, а
мировоззрение авторов и их кругозор носили светский характер. В качестве целевой аудитории этой группы хронистов выступали миряне [5, с. 7] что в значительной степени предопределило круг затрагиваемых вопросов и характер подачи информации. Выдающимся образцом светской авторской хроники следует признать поэму Джона Пейга об осаде англичанами Руана в 1418-1419 гг. Она запечатлела воспоминания участника военных действий вскоре после их завершения и раскрыла перед читателем перипетии этих боев [6, с. 228]. Другой известный пример подобного рода - «Хроника первых 13 лет правления Эдуарда IV», написанная либо Джоном Уоркуортом, либо для Джона Уоркуорта. Годы 1461-1469 изложены очень кратко. Наибольшую ценность представляет освещение бурных событий 1469-1471 гг., причем автор показывает себя как враждебным к герцогу Кларенсу и графу Уорику, так и оппозиционным Эдуарду IV [5, с. 171-172]. К этой группе также относятся «Новые хроники Англии и Франции», принадлежащие перу Ро- 285 берта Фабиана. Хотя он, следуя монастырской традиции, начинает свою хронику от сотворения мира, его сочинение также испытало сильное воздействие лондонских хроник. Как свидетельство непосредственного наблюдателя событий, большой интерес представляет часть работы, посвященная правлениям Эдуарда IV и Ричарда III [7, с. 41-42; 8, с. 281].
Второй группой светских хроник являются городские анналы, получившие широкое распространение в XV столетии, однако их внимание концентрируется на событиях локальной истории. Поэтому для воссоздания по-
литическои панорамы национального масштаба интерес представляют преимущественно лондонские хроники [7, с. 40]. Их комплекс включает 12 манускриптов. Сохранившиеся тексты, как правило, являлись либо продолжениями к Бруту, либо к предыдущим лондонским хроникам [2, с. 10], поскольку в столице традиция лапидарных погодовых записеИ восходила ко второИ половине XIII столетия. Но прежде они представляли лишь скупую информацию об именах мэров и олдерменов, смертях королеИ и иных памятных бедствиях. Изредка подобные сообщения оживлялись свидетельствами очевидцев об «огненных драконах, изумительно паривших в небе», как это имело место в 1270 г. [6, с. 216]. В XV в. ситуация изменяется, и сухие краткие записи постепенно сменяются все более развернутыми повествованиями, окрашенными чувствами авторов, которые не только стремились зафиксировать те или иные значимые события, но и отразить вы-званныИ ими общественныИ резонанс. К сожалению, невозможно восстано-tOD вить имена большинства создателей этих источников. По мнению Кинг-хорна, в XV столетии, по краИнеИ мере, 25 человек внесли свою лепту в составление 30 сохранившихся вариантов лондонских хроник [7, с. 40]. По всеИ вероятности, в их числе были Бэйл, Грегори [6, с. 215-216], Фабиан [9, с. 431]. Анонимные варианты зачастую получали наименования по расположению манускриптов в библиотеке сэра Р. Б. Коттона, например, Cleopatra C4 или Julius В1. Тем не менее можно с уверенностью утверждать, что в социальном отношении авторы лондонских хроник преимущественно принадлежали к среде купечества и
рассматривали последнее в качестве основной группы читателей. Например, одобрялись лишь те войны, которые приводили к быстрым завоеваниям или открывали новые возможности для торговли. Все остальные военные конфликты, напротив, подлежали осуждению, так как они наносили ущерб коммерции и влекли за собой требования новых займов и налогов [6, с. 221]. В центре внимания практически всех лондонских хронистов неизменно оказывались цены и погода. Они также склонны были придавать первостепенное значение событиям местного масштаба, в частности автор версии Vitelius А16, повествуя о годе мэра Каннингса (октябрь 1456 -октябрь 1457), лишь вскользь упоминает о налете французов на Сэндвич, зато более подробно освещает поимку в Темзе двух китов, одной рыбы-меч и одной рыбы-монстра, а также мятеж узников ньюгейтской тюрьмы. Впрочем, местные лондонские новости зачастую становились событиями национального или международного значения [6, с. 215-216]. Так, ссоры между членами знатнейших семейств королевства, визиты иностранных посольств, распространение ереси лоллардов и борьба с нею ярко запечатлены в этой группе хроник и придают им первостепенное значение среди источников эпохи. В политическом отношении пристрастия авторов, как правило, зависели от времени создания нарратива. Бэгли отмечает, что лондонцы находили накладным поддерживать партию, потерпевшую поражение. В результате хроника Грегори, созданная в правление Эдуарда IV, имеет йоркистские симпатии, которые ярко проступают при описании вступления в столицу
войск будущего короля в 1461 г. [6, с. 221]. «Великая хроника Лондона», окончательная редакция которой датируется первыми годами царствования Генриха VIII, напротив, отражает «некоторые элементы тюдоровской пропаганды» [9, с. 431]. Однако наряду с ними можно встретить достаточно индифферентное повествование Vitelius А16, где беспристрастно отражается как ликование жителей столицы в результате триумфа йорки-стов в 1461 г., так и их радость по случаю возвращения на престол Генриха VI в 1470 [6, с. 221-222].
Несмотря на многие комплименты, прозвучавшие в адрес лондонских хроник на страницах английской историографии, они все же остаются очень несовершенными образцами своего жанра по сравнению с великими творениями Роджера Вендовера, Матвея Парижского или Генриха Хангтинского. Материалы лондонских хроник оказались собраны и записаны горожанами, для которых это занятие было лишь хобби. Как правило, они также не могли подняться над уровнем примитивных компиляций, причем для их составления использовался один или несколько предшествующих вариантов, которые авторы перерабатывали по своему усмотрению и снабжали собственными сведениями по мере приближения повествования ко времени его создания. Для лондонских хроник не характерно критическое осмысление источников и обоснование причин описания событий или их значимости [9, с. 431]. Тем не менее они представляют собой уникальное зеркало, запечатлевшее отзвук суждений лондонцев о важнейших событиях XV - начала XVI в.
Параллельно переживает кризис
традиция монастырской политической хроники. Этот процесс наметился уже в начале XV столетия. Английский исследователь Р. Элтон, удрученный подобной тенденцией, заявил, что качество этих нарративных источников в итоге оказалось лишь немногим выше, чем в эпоху «темных веков датских вторжений» [3, с. 13]. Хотя суждение Р. Элтона несколько пристрастно, тем не менее невозможно оспорить факт отсутствия продолжения у большинства хроник конца XIV столетия. Равно как приходится смириться с тем обстоятельством, что после смерти Томаса Уолсингема в 1422 г. летописная традиция Сент-Олбанса приходит в упадок [3, с. 1415]. В последующие четыре десятилетия местные бенедиктинцы создали еще четыре нарратива, но по своему уровню они стоят гораздо ниже творений предшественников XIII - начала XV в. Внимание анналов Амундсхе-ма (1421-1440) и первого «Регистра» Уэтхемстеда (1420-1440) приковано почти исключительно к истории собственного аббатства. Повествования Анонимной хроники (1422-1431), помимо событий локальной истории, опирается на широко известные сведения, позаимствованные из Лондонских хроник, но не содержат эксклюзивной информации [5, с. 150-151].
Несколько особняком среди поздних летописей Сент-Олбанса стоит второй «Регистр» Уэтхемстеда (14511465), где помимо эпистолярного и поэтического наследия его автора содержится монастырское делопроизводство [4, с. 374-375] и рассказ Уэт-хемстеда о первых шести годах войн Роз. В этом нарративе отразились перипетия политической борьбы тех лет, а также ценные подробности о
288
ходе сражения при Сент-Олбансе в 1455 и 1461 гг. [5, с. 151-152]. Однако Уэтхемстед оказался последним из летописцев местной бенедиктинской обители. Это стало выражением тенденции сокращения монастырских хроник, повествующих о современных исторических событиях.
В качестве ярких образцов этой группы можно назвать Первое и Второе продолжения Кройлендской истории, а также хронику Джона Стреча из августинского приората святой Марии в Кенилворте. При этом необходимо отметить, что Стреч, внимание которого приковано к Столетней войне и кампаниям Генриха V, хотя и описывал историю Британии со времен Брута, почти полностью проигнорировал историю собственного приората [4, с. 405, 408]. Подобный подход совершенно нетипичен для традиционной монастырской хроники. Второе продолжение Кройлендской хроники ближе по композиции к формам ХШ-ХГУ вв., но создано человеком, чей жизненный путь и мировоззрение выводят его нарратив за устоявшиеся рамки жанра. Скорее это - политические мемуары, лишь маскирующиеся под формы прежних веков, но демонстрирующие исторические взгляды, свойственные эпохе Возрождения [10, с. 88-89].
Более значительна группа хроник, посвященная истории отдельных монастырей. Как правило, они преследовали цель отстоять имущественные права собственной обители, продемонстрировать ее древность и увеличить престиж. Для этого использовались и подлинные, и подложные хартии, и точные свидетельства хроник минувших веков, и легенды, почерпнутые из художественной литературы
и даже устных преданий. Необходимо отметить, что они часто не замыкались исключительно на внутренних делах монастыря и содержали разделы, повествующие либо об истории королевства (как в случае хроник Бермондси и Гайда), либо о локальной истории (как в случае Дурхэма), либо сочетали все три пласта информации (как это можно видеть в хрониках Гластонбери, Винчестера и Кройленда). Однако они были обращены в прошлое и не содержали ценной аутентичной информации, представляющей значение для реконструкции событий политической истории XV в. [4, с. 220-221].
Еще одной важной тенденцией в развитии летописания становится широкое распространение монастырских анналов. Начиная с конца XIV столетия эта наиболее примитивная разновидность исторического повествования переживает новый подъем. Значительную известность приобрели анналы бенедиктинских аббатств Эли, Шербура, Тьюксбери, Бэри Сент-Эдмундс, августинских Уолдхема и Хи-клинга, а также серых братьев Нью-гейта. Нередко они создаются в качестве продолжений хроники Брута. Как правило, в соответствии с существовавшей традицией, погодовая запись событий осуществлялась на латыни, но постепенно даже в этом отношении начинает сказываться влияние новых веяний. В частности, некоторые вставки в анналы Эли выполнены на английском, который также становится единственным языком ньюгейтских анналов. Впрочем, последние по характеру информации и ее изложению примыкают к комплексу лондонских хроник, которые образовали ядро древнейшей части пове-
ствования серых братьев и снабжали их информацией в конце XV, а возможно и в XVI столетии [4, с. 413]. Таким образом, летописцы Ньюгейта главное внимание уделяли бурным событиям столичной жизни, где красочные торжественные процессии тесно переплетались с кострами для еретиков, торговыми операциями и переменами на престоле, подчас поражавшими воображение современников. Нарратив, созданный в Ньюгейтской обители францисканцев, совершенно экстраординарен и в хронологическом отношении. Его первые записи датируются концом XV столетия и простираются вплоть до 1556 г., пережив не только конец эпохи монастырского летописания, но и религиозные преобразования Генриха VIII, повлекшие роспуск ньюгейтского аббатства в 1538 г. [4, с. 421-422, 424].
Почти все анналы XV столетия аутентичны времени составления своих последних записей. Однако, несмотря на традиционное сочетание локальной истории с событиями, значимыми для всего королевства, источники этой разновидности редко представляли эксклюзивную информацию [4, с. 413] относительно знаковых эпизодов военно-политического развития Англии. Исключение представляют лишь анналы Тьюксберийского аббатства, поскольку ключевые события, развернувшиеся в 1471 г., произошли неподалеку от его стен, и анналы Эли, которые предоставляют важные сведения относительно борьбы на севере в ходе войн Роз в 1459-1462 гг.
В Англии XV столетия так и не было создано единого летописного комплекса, который бы последовательно отражал «официальный» взгляд на важнейшие исторические
события. Отчасти эта лакуна восполнялась хрониками отдельных авторов, либо стремившихся снискать благоволение того или иного государя, либо принадлежавших к победоносной партии. Томас Элмхем, монах клюнийско-го ордена, в стихах и прозе восславил Генриха V, создав две напыщенные работы: «Стихотворная книга о Генрихе V» [4, с. 389] и « Жизнь и деяния Генриха V» [8, с. 281]. Приемником Томаса Элхема в роли королевского панегириста выступил августинец Джон Кепгрейв; в 1446 или в 1447 г. он посвятил Генриху VI «Книгу блистательных Генрихов», где прославлялись известные обладатели этого имени, в том числе и члены правящего дома Ланкастеров. В 1461 г. подобный взгляд на историю решительно устарел, и Джон Кепгрейв приступил к его ревизии на страницах работы «Хроника Англии». Она была адресована представителю династии Йорков Эдуарду IV, поэтому уже в посвящении Генрих IV был назван узурпатором. Смерть, видимо, помешала Кепгрейву довести это произведение до конца [4, с. 390-391]. Но потребность в официальном взгляде на историю, разумеется, не могла исчезнуть вместе с Кеп-грейвом, и царствование Эдуарда IV также породило сочинения подобного рода. Наиболее значимыми из них являются «Хроника восстания в Линкольншире» в 1470 г. и «Хроника прибытия Эдуарда IV». В первой повествуется о мятеже лорда Уэллеса и его подавлении Эдуардом IV, а вторая охватывает события со 2 марта по 26 мая 1471 г. и подчинена цели формирования общественного мнения относительно обстоятельств возвращения Эдуарда IV к власти. Ее автор был участником развернувшихся кампа-
289
290
ний и оставил прекрасное описание битв при Барнете и Тьюксбери. Примечательно, что данная работа имела английскую и французскую версии. Последняя была направлена на распространение йоркистской точки зрения на континенте [5, с. 173-175].
Резюмируя основные тенденции развития летописания в XV столетии, необходимо отметить, что количество монастырских хроник существенно сокращается. Оставшиеся очень часто замыкаются на событиях локальной истории, непосредственно связанных с интересами той или иной обители. Редкие хроники проявляют интерес к современным политическим событиям национального масштаба. На смену развернутым нарративам часто приходят более примитивные анналы. Монастырское латинское летописание постепенно сменятся хрониками на английском языке, которые приобретают все большую популярность. Однако светские хроники по своему уровню так и не смогли приблизиться к выдающимся образцам латинского летописания прежних веков, оставляя
век Ланкастеров и Йорков в призрачном полумраке.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Lander J. R. Conflict and Stability in Fifteenth Century England. - London, 1969.
2. Goodman A. The Wars of the Roses. Military Activity and English Society, 1452-1497. -London; Boston; Henley, 1981.
3. Elton G. R. The Sources of History Studies in the Uses of Historical Evidence England, 1200-1640. - London, 1969.
4. Gransden A. Historical Writing in England. - V. 2. - London, 1998.
5. Kingsford M. A. English Historical Literature in the Fifteenth Century. - New-York, 1963.
6. BagleyJ. J. Historical Interpretation Sources of English Medieval History. - London, 1965.
7. Kinghorn A. M. The Chorus of History. Literary-historical Relations in Renaissance Britain. - London, 1971.
8. Gross Ch. The Sources and Literature of English History from the Earliest Times to 1485. - London; New York; Bombey, 1900.
9. Ross Ch. Edward IV. - Berkly; Los Angeles, 1974.
10. The Crowland Chronicle Continuations: 1459-1486 / Ed. by Proney N. and Cox J. -London, 1986. ■
