CC BY
51
С помощью наречных конструкций переводятся 26% случаев, причем возможны две вариации. Первая конструкция составляется по схеме [ИО в И. п. + глагол + себя + АО в Т. п.]: I felt very light. /Я почувствовал сильное головокружение. Вторая наречная конструкция прибегает к иным лексическим и грамматическим приёмам. Экспериенцер стоит в дательном падеже, а вспомогательный глагол to be - в безличной форме, которая опускается в настоящем времени. Вся конструкция выглядит таким образом: [ИО в Д. п. + вспомогат. глагол + ОО]: I feel uncomfortable. /Мне не уютно. I felt uncomfortable /Мне было неуютно.
20% примеров передаются при помощи именных конструкций с переходным глаголом без местоимения «себя», что представлено в данной схеме: [ИО в И. п. + глагол + ИО в В. п.]: Pippin felt cold and sick. /Пиппин ощутил холод и боль.
Еще один возможный вариант перевода конструкции [ИО + feel + АО] через именной оборот в именительном падеже и любой глагол, отличный от чувствовать, который передаёт нужное психологическое состояние. Схема такова: [ИО в И. п. + глагол] и присуща 23% примеров: She felt frightened only for a second. / Боялась она всего мгновение.
Подлежащее может также встречаться в винительном падеже с такими глаголами, выражающими физические или эмоциональные состояния, как «му-
Библиографический список
тить» (англ. to make dizzy), «тошнить» (англ. to sicken), «беспокоить» (англ. to worry), «волновать» (англ. to be anxious) и т.д. В таком случае глагол всегда стоит в безличной форме. Обнаруживается 9% предложений: He felt nauseous /Его тошнило.
В большинстве случаев при переводе с русского языка на английский конструкция с предикативным прилагательным и глаголом чувствовать передаётся посредством эквивалентной схемы [ИО в И. п. + глагол + себя + АО]: И чувствовал себя виноватым перед Савельичем. /1 felt guilty toward Saveliitch.
Таким образом, в данной работе проанализировано, каким образом структурируется знание о действии и состоянии в англо- и русскоязычной лингвокогни-тивистике посредством описания предикатов тактильного восприятия, которые в корпусе языков составляют относительно небольшую группу в отличие от глаголов зрения и слуха. Можно отметить, что глагол to feel в соотношении с глаголом чувствовать входит в состав большего количества конструкций, поскольку он допускает употребление герундиальных и предложных комплементов, отсутствующих в русском языке. Вместе с тем подавляющее большинство данных конструкций часто употребляется с обоими глаголами и различается только ввиду грамматических особенностей русского языка (например, таких как падежное склонение или употребление возвратного местоимения «себя»).
1. Evans N., Wilkins D. In the Mind's Ear: The Semantic Extensions of Perception Verbs in Australian Languages. Language. 2000; Vol. 76, № 3: 546 - 592.
2. Nesset T. Is the Choice of Prefix Arbitrary? Aspectual Prefixation and Russian Verbs of Perception. The Slavic and East European Journal. 2010; Vol. 54, № 4: 666 - 689.
3. Rylina G. Contrastive study of a perception verb in English and Russian: feel vs cuvstvovat'. Ghent University, Master of Advanced Studies in Linguistics. Academic year 2012 - 2013.
4. Белова Н.А. Английское лексико-фразеологическое поле наименований перцептивных действий и состояний: в свете полевого и лингвокогнитивного подходов. Диссертация ... кандидата филологических наук. Самара, 2013.
5. Lowrey B. Infinitival Perception Reports in Old English. Neuphilologische Mitteilungen. Vol. 116, No. 1 (2015): 5 - 28.
6. Cheung C.C.-H., Larson R.K. Psych Verbs in English and Mandarin. Natural Language & Linguistic Theory. 2015; Vol. 33, № 1: 127 - 189.
7. Савицкий В.М., Абрамов В.Е. Глаголы действия и их дериваты: лингвокогнитивный подход: учебное пособие. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2005.
8. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики. Новое в зарубежной лингвистике. Прикладная лингвистика. Москва, 1983; Выпуск 12: 64 - 122.
References
1. Evans N., Wilkins D. In the Mind's Ear: The Semantic Extensions of Perception Verbs in Australian Languages. Language. 2000; Vol. 76, № 3: 546 - 592.
2. Nesset T. Is the Choice of Prefix Arbitrary? Aspectual Prefixation and Russian Verbs of Perception. The Slavic and East European Journal. 2010; Vol. 54, № 4: 666 - 689.
3. Rylina G. Contrastive study of a perception verb in English and Russian: feel vs cuvstvovat'. Ghent University, Master of Advanced Studies in Linguistics. Academic year 2012 - 2013.
4. Belova N.A. Anglijskoe leksiko-frazeologicheskoepole naimenovanijperceptivnyh dejstvij isostoyanij: v svetepolevogo i lingvokognitivnogo podhodov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Samara, 2013.
5. Lowrey B. Infinitival Perception Reports in Old English. Neuphilologische Mitteilungen. Vol. 116, No. 1 (2015): 5 - 28.
6. Cheung C.C.-H., Larson R.K. Psych Verbs in English and Mandarin. Natural Language & Linguistic Theory. 2015; Vol. 33, № 1: 127 - 189.
7. Savickij V.M., Abramov V.E. Glagoly dejstviya i ih derivaty: lingvokognitivnyjpodhod: uchebnoe posobie. Samara: Izd-vo Samarskogo nauchnogo centra RAN, 2005.
8. Fillmor Ch. Osnovnye problemy leksicheskoj semantiki. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Prikladnaya lingvistika. Moskva, 1983; Vypusk 12: 64 - 122.
Статья поступила в редакцию 21.11.19
УДК 811.512.153 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10232
Borgoyakov V.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Khakass State University n.a. N.F. Katanov (Abakan, Russia), E-mail: [email protected]
LEXICAL FEATURES OF THE SAGAI DIALECT OF THE KHAKASS LANGUAGE AT THE PRESENT STAGE. The article is devoted to the lexical features of the Sagai dialect of the Khakas language, in the light of the interaction of different dialects, which made different contributions to the national language at different times. At the present stage, the quantitative and qualitative ratio has changed in favor of the Sagai subethnos. The change in the quantitative ratio of speakers of Khakass dialects in favor of Sagai (including a significant number of speakers of the Beltir dialect) led to the discrepancy of the Khakass literary language, mainly based on the Kachin dialect, to the modern spoken language based on the Sagai dialect. At the present stage, there is a problem of establishing the dialect base of the Khakass literary language.
Key words: Turkic languages, Khakass language, dialects, vocabulary, dialect, phonetics, morphology, semantics.
В.А. Боргояков, канд. филол. наук, Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: [email protected]
ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ САГАЙСКОГО ДИАЛЕКТА ХАКАССКОГО ЯЗЫКА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-012-00242 А» («Хакасский литературный язык. Современное состояние»).
Статья посвящена лексическим особенностям сагайского диалекта хакасского языка в свете взаимодействия различных диалектов, в разные времена вносивших различный вклад в общенародный язык. На современном этапе количественное и качественное соотношение изменилось в пользу сагайского субэтноса. Изменение количественного соотношения носителей диалектов хакасского языка в пользу сагайского (включая значительный по численности носителей бельтирский говор) привело к несоответствию хакасского литературного языка, базировавшегося главным образом на качинском диалекте, современному разговорному языку, основанному на сагайском диалекте. На современном этапе стоит проблема установления диалектной базы хакасского литературного языка.
Ключевые слова: тюркские языки, хакасский язык, диалекты, лексика, диалектизмы, фонетика, морфология, семантика.
Хакасский язык является многодиалектным. Несмотря на относительную немногочисленность его носителей, в нем в настоящее время выделяется четыре территориальных диалекта: качинский, сагайский, кызыльский и шорский. Диалектные материалы способствуют раскрытию истории форм и значений; кроме того, они способствуют познанию истории формирования литературного языка, поскольку его основа неоднородна и складывалась в результате взаимодействия различных диалектов, в разные времена вносивших различный вклад в общенародный язык. Важность исследования диалектных особенностей заключается еще в том, что углубленное изучение диалектов необходимо для правильной оценки вариативности на всех ярусах языковой структуры и выработки оптимальных грамматических орфоэпических и других норм. В этих целях необходимо проведение тщательного регионального изучения говоров и анализ взаимодействия и взаимовлияния диалектных явлений и литературной формы хакасского языка. Ныне - это основная проблема, стоящая перед хакасской диалектологией.
Современный хакасский язык не является моногенетическим образованием, наподобие тувинского, якутского и других тюркских языков, но «составлен» в 20-х гг. ХХ в. из нескольких близкородственных, но не идентичных идиом, различия между которыми меньше, чем между разными языками, но больше, чем между диалектами одного языка (аналогично ситуации с алтайским языком). Тогда же была принята «объединительная» концепция строительства хакасского литературного языка на основе совмещения в нем разнохарактерных черт двух ведущих идиом-диалектов - качинского и сагайского - при некотором акценте на качин-ских чертах, особенно в области лексики. Поначалу такой подход соответствовал социолингвистической ситуации - преобладанию качинского субэтноса, хотя и являлся неблагоприятным фактором в упрочении литературного языка среди сагайцев. Однако к 70 - 80-м гг и количественное, и качественное соотношение изменилось в пользу сагайского субэтноса. В это же время, к концу 80-х - началу 90-х гг, в результате движения за более полный национально-языковой суверенитет, хакасский язык был законодательно наделен статусом «государственного» в пределах Республики Хакасия наряду с русским. Изменение количественного соотношения носителей диалектов хакасского языка в пользу сагайского (71% во всем этносе и включая значительный по численности носителей бельтирский говор) привело к несоответствию хакасского литературного языка, базировавшегося главным образом на качинском диалекте, современному разговорному языку, основанному на сагайском диалекте. Для проведения этого решения в жизнь вместе со многими идеологическими, организационными, хозяйственными, образовательными и другими мероприятиями с неизбежностью встала проблема собственно лингвистического обеспечения возможностей расширенного функционирования хакасского литературного языка.
В настоящее время хакасский литературный язык представляет собой совмещение разнохарактерных черт двух ведущих диалектов: качинского и сагайского. При такой «объединительной» концепции строительства хакасского литературного языка преобладали черты качинского диалекта, особенно в области лексики. Данный подход не соответствует современной социолингвистической ситуации, т.к. количественное и качественное соотношение изменилось в пользу сагайского субэтноса.
В хакасском языкознании диалектная лексика вообще и лексика отдельных говоров не подвергалась самостоятельному монографическому изучению. Лексика диалектов и говоров хакасского языка представляет ценный материал для изучения истории формирования общенародного языка.
Одной из задач современной хакасской диалектологии является системное описание диалектов хакасского языка, одной из целей которой является определение диалектной базы хакасского литературного языка, влияния диалектов хакасского языка на литературный язык и взаимоотношений этих двух языковых явлений, исследование диалектов как источника обогащения и истории формирования современного литературного хакасскогоязыка, диалектов.
Фиксация и анализ лексики сагайского диалекта даст возможность обсудить возможные направления нормализации хакасского литературного языка и сближения литературного языка с диалектами.
В данной работе рассматривается диалектная лексика, и мы коснемся некоторых слов, зафиксированных при сборе практического диалектного материала в районах компактного проживания носителей сагайского диалекта. Указанные диалектизмы зафиксированы в сагайском диалекте и бельтирском говоре сагайского диалекта хакасского языка. При этом некоторые приведенные лексические единицы и их формы не встречаются в словарях хакасского языка.
В селе Усть-Чуль Аскизского района Республики Хакасия нами были зафиксированы следующие лексемы: айгах - возможно, 'дух, оберегающий хозяина; помощник' или 'ангел-хранитель' (хуйлар хадар чинде, айгагыму схурыпсхан -'когда пас овец, ангел-хранитель разбудил'; хургыстыг чирлерде айгагым хай-ралапче - 'в страшных (опасных) местах мой ангел-хранитель охраняет меня'). В древнетюркских текстах встречается слово ^ису - 'советник', которое восходит к ^ - 'слово, указание, предписание' [1, с. 28; 2]. Данная лексема сохранилась только в языке старшего поколения. Возможно, зафиксированное нами слово восходит к древнетюркской лексеме.
Следующее широко используемое слово чабал - 'очень; кто-, что-н. в превосходной степени'. Чабал хыны к/з/. - 'Очень интересный человек'. Ср.: лит. чабал - 'злой; ветхий, старый' [3, с. 912]. - 'В молодости был очень быстрым'.
Чабал ~ йабал ~ йаман в значениях 'слишком, чрезмерно, чересчур, ужасно, здорово, сильно, очень' встречается в туркменском, азербайджанском, кумыкском, киргизском, казахском, башкирском языках. Со схожей семантикой в сагайском диалекте отмечается слово хуурстыг - 'очень; кто-, что-н. в превосходной степени'. Указанная лексема является производной от слова хоргыстыг - 'опасный, страшный, грозный; опасно, страшно, грозно' (результат редукции узкого гласного -ы- и выпадения интервокального заднеязычного -г-). «Употребление слов с семантикой 'плохой, скверный' и т.п. в качестве наречий меры и степени характерно для языков разных семей: ср.: рус. ужасно красивый... Развитие в качественном прилагательном антонимичных значений - поляризация значений 'плохой - хороший' также свойственна самым разным языкам» [4, с. 109 - 110].
В селе Есино Аскизского района Республики Хакасия нами были зафиксированы следующие лексемы: усхан 'подхвостник седла'. Тостек/тостт 'нагрудник седла' (ср.: ХРСл тоск/н 'нагрудник' [3, с. 665]). Усхан - 'подхвостник седла', возможно, архаизм. Тбстек/тостж - морфологический диалектизм (тос -'грудь, грудинка' + словообразовательный афф. -к/н (лит.) -тек/-т'/к (саг. диал.)).
В селе Усть-Есь Аскизского района Республики Хакасия нами были зафиксированы следующие лексемы: хабыргас'корчага для ловли рыбы' (от хабырга -'ребро, бок; грань, край, ребро'. Мотивировано по внешнему виду и строению). Хараазына хабыргас тургысчалар (алюминийдец) - 'на ночь ставят (из алюминия)').
В селе Верх-Киндирла Бейского района Республики Хакасия нами были зафиксированы следующие лексема: сымыт (ч/гнымырха) - 'сырое яйцо'. Данная лексема отсутствует в других диалектах хакасского языка и в соседних тюркских языках южной Сибири. Нами отмечено в якутском языке: ср.: якут. с. сымыыт -'яйцо'; хаассымыыта - 'гусиное яйцо' [5]. Нами также отмечен семантический диалектизм в данном населенном пункте: суртку / суштку 'сметана'. Семантический сдвиг с литературным языком: суртк/ '1) смазка // смазочный; 2) жир (обычно сметана для смазки сосков коров перед дойкой)' [3, с. 534].
В селе Бутрахты Таштыпского района Республики Хакасия: тумыхта -'запрудить реку'. Ср.: лит. Тулга 'запружать'; сугтулгирга - 'запрудить реку' [3, с. 675], туг Кыз, тулюр Саг Кач, тулгах Койб 'перегородка, изгородь', др.-тюр. Тиу - 'преграда, завал, запруда' [1, с. 584]. Данные лексемы восходят к глагольной основе Ш:-, Ш - 'закрывать, преграждать' [2, с. 420].
В селе Нижняя Тея Аскизского района Республики Хакасия: чаанда 'в сравнении, рядом (в сравнении)'. Аныц чаанда мин хазах т/л/н магат п/лчетпеспем, ол топлама. - 'По сравнению с ним я русский язык хорошо знаю, он не понимает'. Ср.: ХакРСл: чаан саг. - 'сторона'; см.: сари; пучаанда - 'на этой стороне'; олча-анда - 'на той стороне'; сугныц т/г/ чаана кизерге - 'перейти на ту сторону реки' [3, с. 911]. Лексема с пространственно-ориентационным значением частично переориентируется, приобретает грамматическое значение сравнения и выполняет послеложную функцию (существительное-послелог со значением сравнения).
В селе Усть-Сос Бейского района Республики Хакасия ачыстыг - 'жалкий, жалко, жаль'. У-у, хайдаг ачыстыг, йа, инцечылчуртыпсалганда. - 'У-у, как жаль, да, прожив столько лет'. Ср.: лит. айастыг 'жалкий, жалко, жаль'; ачын -'жалеть, щадить; любить, души не чаять' [3, с. 40, 91; 7, с. 209].
В селе Красный Ключ Бейского района Республики Хакасия: кудел - 'самостоятельно, своими руками'. Ч/пт/ куделмец, кинд/рдец итчецнер. - 'Нитки изготавливали своими руками из конопли' (см. лит.: кут - 'творить, делать, производить' [3, с. 212]).
Также в сагайском диалекте и бельтирском говоре можно отметить многочисленное наименование цыпленка, с пометой сагайский: пипецек, п/спицек, пайацнас, ч/пуска. Данные лексемы отмечены в хакасско-русском словаре. В бельтирском говоре, в населенных пунктах, расположенных в радиусе несколько десятков километров, встречаются наименования со следующими фонетическими вариантами: пайацас (с. Верх-Киндирла), чибох (с. Малый Монок, с. Красный Ключ), чиб/цек, чибошка (с. Красный Ключ), тиб/цек (с. Бутрахты), ч/пушка, чибушка (с. Маткечик), тацахпалазы (с. Усть-Сос, с. Малый Монок). Для лучшего взаимопонимания между носителями языка сами владеющие используют нейтральное словосочетание тацахпалазы букв.: 'детеныш курицы'). Приведенные наименования восходят, возможно, к звукоподражательному корню (голосу, издаваемому цыпленком): пип / п/с / чип / тип / ч/п. Слова пайацас / пайацнас можно сравнить с паайак - 'ребенок' (с пометой теленгутский) [6, с. 239].
В театральной постановке «Тимiрхол - кабарга» (спектакль хакасского национального театра им. Н. Топанова, 25.09.2019 г.) актеры широко уже используют лексемы и формы сагайского диалекта: хапчыгай - 'быстрый, скорый' (вместо литературного: табырах); аалда, аал - 'село, селение, населенный пункт' + гла-голобразующий аффикс бельтирского говора сагайского диалекта -да (вместо литературного: -ла/-ле) - 'гостить, быть в гостях, ходить в гости' [7, с. 17]. К таким же морфологическим диалектизмам, широко используемым в повседневной речи и в средствах массовой информации, можно отнести аффикс причинно-следственного падежа литературного языка: -дацар/-децер, -тацар/-тецер, -нацар/-нецер [7, с. 22]. В сагайском диалекте данный аффикс еще не имеет варианты, как в литературном языке, т.к. еще не является категорией падежа. Данный аффикс составлен из -тац (афф. исходного падежа) + -ара (частица). В сагайском же диалекте данная частица продолжает функционировать, выражая то же причинно-следственное значение: синнец ара - 'о тебе', нимедец ара - 'о чем' (ср. лит.: синнецер, нимедецер).
Одним из морфологических диалектизмов бельтирском говоре сагайского диалекта в орудийном падеже вместо литературного -нац/-нец используется аффикс -мац/-мец, -пац/-пец, -мац/-мец, -бац/-бец (машинамац килгем -'приехал на машине', холбаиткем - 'сделал (своими) руками'). Данный аффикс широко используется в разговорном языке в бельтирском говоре.
Еще одним из исчезающих морфологических диалектизмов можно считать качинские лексемы с аффиксом двойственного числа повелительного наклонения во множественном числе: тогынаацар - 'давайте работать', сар-наацар - 'давайте петь', пудреецер - 'давайте строить' [7, с. 1065]. Данная форма в настоящее время заменена и в разговорной речи, и в текстах средств массовой информации на следующие формы сагайских лексем: тогынаалар -'давайте работать', сарнаалар - 'давайте петь', пудреелер - 'давайте строить'. В газете «Хабар» используется форма с краткими гласными: тогынацар, сар-нацар, пудрецер. По нашему мнению, должна использоваться форма с долгими гласными.
Задачей современной хакасской диалектологии является сбор и регистрация лингвистических особенностей диалектов и говоров с дальнейшим прове-
дением посильного лингвистического анализа собранных материалов, включая фонетическую, морфологическую, лексико-семантическую, ареальную и, по мере возможности, этимологическую характеристику собранных материалов. Материалы и их анализ дают возможность выявлять фонетические, морфологические и лексические типы диалектизмов и с установлением параллелей между литературными и диалектными формами проливают свет на взаимодействие диалектных явлений, общеупотребительного языка и языка литературного. Приведенные в данной работе лексемы, которые являются чисто диалектными явлениями (архаизмами, диалектизмами), на современном этапе входят или должны войти в повседневный язык хакасского народа. Некоторые явления происходят по объективным причинам (это преобладание сагайского этноса), а некоторым нужно дать определенный толчок для замены устаревших лексем, которые были заменены аналогами из русского языка.
Вся эта работа позволит объективно оценить языковую ситуацию в плане актуальной проблемы дальнейшей нормализации хакасского литературного языка и предложить ряд теоретических и практических решений указанной проблемы.
Библиографический список
1. Древнетюркский словарь. Ленинград: Наука, 1969.
2. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на гласные. Москва: Наука, 1974.
3. Хакасско-русский словарь = Хакас-орыссостк. Новосибирск: Наука, 2006.
4. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. Москва: Наука, 2001.
5. Якутский словарь. Available: https://sakhatyla.ru/translate?q=яйцо
6. Словарь алтайского и аладагского наречий тюркского языка. Горно-Алтайск, «Ак Чечек», 2005.
7. Хакасский язык. Морфология. Абакан: Изд-во ХГУ имени Н.Ф. Катанова, 2004.
8. Русско-хакасский словарь. Москва, 1961.
References
1. Drevnetyurkskij slovar'. Leningrad: Nauka, 1969.
2. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov. Obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na glasnye. Moskva: Nauka, 1974.
3. Hakassko-russkij slovar' = Hakas-oryssostik. Novosibirsk: Nauka, 2006.
4. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskih yazykov. Leksika. Moskva: Nauka, 2001.
5. Yakutskij slovar'. Available: https://sakhatyla.ru/translate?q=yajco
6. Slovar' altajskogo i aladagskogo narechij tyurkskogo yazyka. Gorno-Altajsk, «Ak Chechek», 2005.
7. Hakasskijyazyk. Morfologiya. Abakan: Izd-vo HGU imeni N.F. Katanova, 2004.
8. Russko-hakasskij slovar'. Moskva, 1961.
Статья поступила в редакцию 21.11.19
УДК 811.161 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10233
Mirzaev K.M., postgraduate, Far Eastern Federal University (Vladivostok, Russia), E-mail: [email protected]
FUNCTIONING OF ДА КАКОЙ COMBINATION IN RUSSIAN: SEMANTIC, CONSTRUCTIVE AND TEXT SPECIFICITY. The article discusses the role of the semi-functional lexeme какой in exclamatory sentences of monologic and dialogical speech. The functioning of this lexeme as part of the unite да какой is presented. The purpose of the article is to establish the semantic, constructive and textual specificity of the named unity. As a result of the study, it is revealed that the unite да какой forms a construction with a secondary connection in monological speech, it performs the semantic function of the intensifier of a sign, pointing simultaneously to a positive or negative assessment of the phenomenon whose sign is intensified. The type of assessment is identified from the context, primarily from the subsequent sentence. In the dialogue, the unite да какой functions in the replica-reaction, indicates the disagreement of the interlocutor with the qualification of the phenomenon named in the replica-stimulus. In both types of speech, the unite да какой can be considered as a type of text clip.
Key words: function words, polyfunctional, semantics, design, context, text clip, fixed phrase scheme.
К.М. Мирзаев, аспирант, Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, E-mail: [email protected]
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СОЧЕТАНИЯ ДА КАКОЙ: СЕМАНТИЧЕСКАЯ, КОНСТРУКТИВНАЯ И ТЕКСТОВАЯ СПЕЦИФИКА
В статье рассматривается вопрос о роли полуфункциональной лексемы какой в восклицательных предложениях монологической и диалогической речи. Представлено функционирование данной лексемы в составе единства да какой. Задачей статьи является установление семантической, конструктивной и текстовой специфики названного единства. В результате исследования установлено, что единство да какой в монологической речи формирует конструкцию с вторичной связью, выполняет семантическую функцию интенсификатора признака, указывая одновременно на положительную или отрицательную оценку того явления, признак которого интенсифицируется. Тип оценки выявляется из контекста, прежде всего из последующего предложения. В диалоге единство да какой функционирует в реплике-реакции, указывает на несогласие собеседника с квалификацией явления, названного в реплике-стимуле. В обоих типах речи единство да какой может рассматриваться как вид текстовой скрепы.
Ключевые слова: служебные слова, полифункциональность, семантика, конструкция, контекст, текстовая скрепа, фразеосхема.
Место местоименных слов в системе частей речи определяется по-разному: местоимения либо выделяются в отдельную часть речи, либо распределяются по знаменательным частям речи в зависимости от их морфологических свойств. В соответствии с той или иной позицией местоименное слово какой помещается или в часть речи «местоимение» [1, с. 156], или в часть речи прилагательное (местоименное прилагательное) [2, с. 542], основная семантика какой -вопросительная, но в позиции союзного слова, присоединяющего придаточное предложение, какой характеризуется как относительное местоименное слово.
Несмотря на то, что функционирование местоименных слов в русском языке, в частности слова какой, освещалось в значительном количестве исследо-
ваний и в разных аспектах, до сих пор остается проблема частеречной квалификации этого слова, а также выявления особенностей его функционирования в сочетаниях со служебными словами разных типов.
Местоименное слово какой относится к числу наиболее частотных местоименных слов. По данным «Нового частотного словаря русской лексики» О.Н. Ляшевской, С.А. Шарова, созданного на основе Национального корпуса русского языка, какой имеет частоту 1 091.7 ipm (отражение его частотности употребления на 1 млн. слов) и частотный ранг 84 среди местоименных слов [3, с. 31].
Эта частотность отражает его функционирование в разных синтаксических структурах и его разные роли в этих структурах. Например, Е.А. Стародумова
