CC BY
43
УДК 811.133.1'373.42 КУЗНЕЦОВА И.Н.
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой французского языкознания, филологический факультет, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова E-mail: [email protected]
UDC 811.133.1'373.42 KUZNETSOVA I.N.
Doctor of Philology, Professor, Head of the Chair of French Language Studies, Philological Department, Moscow State University named after Lomonosov E-mail: [email protected]
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ В СЕМИОТИЧЕСКОМ И ФУНКЦИОНАЛЬНОМ АСПЕКТАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)
LEXICAL INTERFERENCE: SEMIOTICAL AND FUNCTIONAL ASPECTS (BASED ON FRENCH AND RUSSIAN LANGUAGES ANALYSIS)
Семиотический аспект лексической интерференции связан с серединным положением интерференционных единиц в системе языкового знака между двумя полюсами: изосемией (синонимией) и омофонией (омонимией). Функциональный аспект представлен пятью компонентами: конденсацией текста, использованием сходного материала, наличием двойного смысла, нарушением языковой нормы и созданием эффекта неожиданности.
Ключевые слова: французский язык, лексическая интерференция, типология, семиотическая основа, функционирование.
The semiotical aspect of lexical interference is related to the middle position of the interference units within the system of language sign, these units being located between two poles: isosemy (synonymy) and homophony (homonymy). The functional aspect is represented by the followingfive components: the text condensation, the use of similar material, the presence of double meaning, the violation of language norm and the effect of suddenness.
Keywords: French, lexical interference, typology, semiotical base, functioning.
Общеизвестно, что изучение интерференции в лингвистической науке стало развиваться со второй половины XX в. после выхода в свет монографии У Вайнрайха «Языковые контакты» [1]. Вслед за Вайнрайхом интерференция стала определяться как наложение одной языковой системы на другую в сознании многоязычного носителя, которое может спровоцировать фонетическую, лексическую и/или грамматическую ошибку. Интерференция в теории языковых контактов изучается на уровне языковых коллективов, обнаруживающих разного рода смешения и образования особого рода языковых конвергентных союзов.
По мнению автора статьи, лексическая интерференция может быть представлена и изучена как особое явление лексикологии - явление лексического смешения, которое можно определить как двустороннее (в плане выражения и в плане содержания) сближение лексических единиц одного или разных языков, обусловленное их фонетическим сходством и проистекающим из него семантическим уподоблением, приводящее к непроизвольному (ошибочному) или произвольному (стилистическому) отклонению от языковой нормы.
Использование в новом контексте термина «интерференция», который уже имеет свое устоявшееся употребление в рамках теории языковых контактов, основано на его внутренней форме и этимологическом значении. Заимствованный из латыни термин (inter «между» + ferens «несущий», восходящее к fero, ferre «нести») означает бук-
вально «совместное несение», т.е. наложение, взаимовлияние каких-либо явлений, происходящих одновременно. В таком значении термин «интерференция» уже применяется в различных областях знаний, например, в физике, психологии, ботанике. Это делает возможным использовать данный термин в аналогичном с вышеуказанными науками значении в лингвистике как взаимодействие схожих слов с возникающим в результате данного взаимодействия их ошибочным смешением или намеренным сближением.
При таком понимании интерференции можно выделить три типа интерференционного лексического взаимодействия: смешение схожих слов внутри одного языка - паронимия; смешение схожих слов при контакте двух языков - диапаронимия, или более распространённый термин ложные друзья переводчика, и паронимическая аттракция, или парономазия, т. е. сближение схожих слов для создания стилистического эффекта.
Лексические смешения внутри одного языка фиксируются особыми словарями (т.н. ортологические словари, словари трудностей, словари паронимов). Лексическое смешение паронимов в речевой практике наблюдается постоянно. В русском языке постоянно смешиваются такие слова, как одеть // надеть, порезать // нарезать, представить // предоставить, командированный // командировочный, верить // веровать, претензии // притязания. Во французском языке также наблюдается регулярное смешение таких слов, как glacial «ледяной» // glaciaire «ледниковый», incroyant «неверующий» // incrédule «недоверчивый», âcre
© Кузнецова И.Н. © Kuznetsova I.N.
«острый, едкий» // âpre «терпкий».
Смешение похожих слов наблюдается не только в рамках одного языка, но и при контакте двух языков. Это явление принято называть в лексикографической практике ложным другом переводчика, а в лексикологии - диапаро-нимией. Действительно, даже маститые переводчики под влиянием внешнего сходства и «узнавания» коррелятивного слова в контактном языке ошибочно переносят всю парадигму значений коррелята из родного языка в чужой. На самом деле указанные парадигмы совпадают только частично или не совпадают вовсе. Отсюда появляются такие ошибки, как интеллигентный вместо умный (intelligent), партеры и бассейны вместо газонов и фонтанов (parterres et bassins), обнаруженные в литературных переводах и в отдельных изданиях по страноведению.
Третий вид лексической интерференции, пароними-ческая аттракция, или парономазия, используется прежде всего в языке художественной литературы: Меня тревожит встреч напрасность, Что и ни сердцу, ни уму, И та не праздничность, а праздность, В моём гостящая дому. (Е. Евтушенко. Я что-то часто замечаю...)
Bazard, Balzac, Bazaine !
Bazar, Beaux-arts, Baisers ! (E. Ionesco , La cantatrice chauve)
Окказиональные паронимические сближения в языке художественной литературы, по мнению их исследователей, например, В.П. Григорьева, являются не просто звуковыми повторами, или поэтическими метафорами, но, как правило, образуют особые паронимические ассоциативные поля с новой, всегда стилистически окрашенной семантикой. Так в процитированной выше строке Э.Ионеско возникает некое особое паронимическое поле карусели философии (Bazard Armand), литературы (Balzac), живописи (Bazaine, beaux-arts), любви (baisers).
Паронимическая аттракция используется как приём не только в языке поэзии, но и в целом в поэтическом языке в понимании Р. Якобсона, т.е. во всех тех случаях, когда речевой акт должен иметь особую выразительность: афоризмы, пословицы, поговорки, фольклорный материал, рекламные слоганы. «В поэтическом языке, - писал Р. Якобсон, - существует некоторый элементарный приём - приём сближения двух единиц». [5] Этот приём строится на параллелизме и сравнении. И когда параллелизм основывается на сходно звучащих словах, возникает «богатейшая паронимическая игра». «Сходно звучащие слова уподобляются смыслами, причем такая парономастическая связь может охватывать целые словесные группы.» [5].
Анализ формальных и семантических связей паронимов, диапаронимов и паронимических аттрактантов подводит к определению места интерференционных единиц в знаковой системе языка. Это определение опирается на известное положение Ф. де Соссюра о двухстороннем характере языкового знака и произвольности связи между означающим и означаемым. Относительная произвольность этой связи - важнейшее свойство знака, обуславливающее возможность автономных диахронических изменений обеих его частей: означающее может изменяться независимо от означаемого и наоборот. Возможность изменения лежит в самой природе знака, необходимость
изменения имеет социальный источник. Совпадение двух знаков в плане выражения приводит, в терминах С. Карцевского, к омофонии, совпадение их в плане содержания - к изосемии [7]. На конкретно лексикологическом уровне этим понятиям соответствует понятия омонимии и синонимии.
Опираясь на положение Карцевского об асимметричном дуализме языкового знака по отношению к феномену лексической интерференции, следует отметить, что разветвление означаемого и означающего может не достигать своих пределов. Сходство формы и содержания приближает два знака друг к другу, но не до полного совпадения. На этом этапе и возникает лексическая интерференция. Таким образом, лексическое смешение/сближение, или лексическая интерференция во всех трех ее проявлениях (паронимия, диапаронимия, парономазия) связана с промежуточным положением в скольжении означаемого и означающего по отношению друг к другу, когда обусловленные данным скольжением интерференционные единицы обладают семантическим и формальным подобием, но не достигают гипотетических крайних пределов.
Наблюдения над интерференционными явлениями во французском и русском языке и при контакте этих языков, а также анализ приемов паронимической аттракции позволили выделить основные функциональные компоненты интерференционного процесса во всех его разновидностях.
Первым функциональным компонентом интерференционного процесса, отмеченным уже З. Фрейдом, является конденсация, или стяжение текста (1) с устранением дифференцирующих маркеров интерференционных единиц, необходимым и достаточным для возникновения ошибки или парономастической фигуры. Конденсацию по линии синтагматики легко продемонстрировать на любом примере интерференционной неологии, каковым является, например, знаменитый анекдот, анализируемый З. Фрейдом в его замечательной книге [4] и который по сути, если использовать современную терминологию, раскрывает текстовую конденсацию на модели образования телескопного слова. Речь идёт о забавном эпизоде, приводимом Генрихом Гейне в его «Путевых заметках». Поэт рисует комическую фигуру продавца лотерейных билетов и мозольного оператора Гирш-Гиацинта, который хвастается перед ним своими отношениями с бароном Ротшильдом, обращавшимся с ним на равных, фамиллионерно. Детально анализируя этот пример, Фрейд показывает, что эффект остроумия кроется в том, что вместо пространного описания, типа: «Ротшильд обращался со мной совершенно как с равным, совсем фамильярно, т. е. настолько, насколько это возможно для миллионера», - употребляется сокращенная формула, которую автор называет конденсацией с замещением:
фамили а рно
милли о нер
фамилли о нерно
Вторым функциональным компонентом интерференционного процесса следует считать использование сходного материала (2) с большей или меньшей модификацией, что характерно для всех указанных выше интерференционных явлений.
Паронимы французские: œlorer «окрашивать» // colorier «раскрашивать»; démystifier «разоблачать мисти-
фикацию» // démythifier «развенчать миф».
Паронимы русские: атомник // атомщик, белеть // белить, описка // отписка.
Диапаронимы французско-русские: académie (f) «академия, школа, учебный округ, обнаженная натура» // академия
bal (m) «бал, танцы, сельский праздник» // бал cabaret (m) «кабаре, трактир, пивная, поставец» // кабаре
stérile «бесплодный, стерильный, напрасный» // стерильный
Паронимическая аттракция:
«Но зато Варенька, одинокая, без родных, без друзей, с грустным разочарованием, ничего не желавшая, ничего не жалевшая, была тем самым совершенством, о котором только позволяла себе мечтать Кити» (Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»)
«Ce cGur que rien ne peut empêcher de battre que rien ... personne ne peut empêcher d'abattre ceux qui veulent l'empêcher de battre ... de se battre ...» (J. Prévert, Paroles)
Интерференционный процесс характеризуется также обязательным возникновением двойного смысла (3). Двойной смысл характерен для каламбуров, основанных на паронимической аттракции. Пример такого пароними-ческого каламбура также находим в книге З. Фрейда: «Я ехал с ним tête à bête» (подразумевается, естественно, tête à tête).
Само собой разумеется, что двойной смысл, только не переносный, а правильный и неправильный, всегда присутствует и при всякой интерференционной ошибке. Например, если в разговоре на русском языке встречаем «игольчатый укол» вместо правильного «игольный», а в газете находим «Сигналы с мест говорят о том, что алкогольный огонь не потушен до конца. (...) Попытки решить проблему главным образом запретным (вместо правильного запретительными) методами не только не дают прочных результатов, а, наоборот, загоняют болезнь вглубь». («Правда», 05.06.1997)
Также, если в тетрадях французских школьников допускаются такие смешения: «Et après son mari a fait un entracte au cou» (вместо правильного anthrax (m) «мед. карбункул»); «On ne touchait plus que nos locations» («сдача в наём, плата за наём» вместо правильного allocation (f) «ассигнование, пособие»); «.mon garçon en se battant a l'école s'est fendu l'arcade souricière.» (ошибочно смешиваются souricière (f) «мышеловка» и l'arcade sourcilière «надбровная дуга»), или когда в переводе на русский язык французская фраза «Réfugiés dans l'embrasure d'une fenêtre nous avous pu causer sans être entendus» выглядит как "Укрывшись в амбразуре окна (вместо правильного в оконном проеме), мы могли разговаривать без риска быть услышанными», то во всех приведенных интерференционных смешениях эксплицитно наличествует второй, не подходящий для данного контекста ошибочный смысл, который заменяет правильный нормативный смысл, содержащийся в соответствующем парониме или диапарониме, но являющийся для данного контекста имплицитным.
Двойной смысл при непроизвольных смешениях складывается из требуемого нормой правильного и возникшего в результате ошибки неправильного смысла, в этом стол-
кновении и обнаруживается нарушение коммуникативной нормы (4), четвёртый компонент функционального механизма лексической интерференции. Возникновение двойного смысла и сопутствующее ему нарушение коммуникативной нормы при паронимической аттракции происходит по-другому. Звуковая близость побуждает адресата сообщения на поиски семантической близости между ат-трактантами. Приравнивание формальных и семантических эквивалентностей создает особое паронимическое ассоциативное поле. Прием паронимической аттракции, равно как и паронимические и диапаронимические ошибки, видоизменяют привычную литературную норму. Это видоизменение нормы в известном смысле можно считать её нарушением.
Во всех проявлениях интерференционного смешения всегда наличествует также эффект неожиданности (5), или эффект «обманутых ожиданий», как назвал это свойство поэтического языка Р. Якобсон, цитируя Эдгара Аллана По, поэта и теоретика «обманутых ожиданий», который «правильно оценил - и в плане метрики, и в плане психологии - ощущение вознаграждения за неожиданное, возникающее у читателя на базе "ожиданности"; неожиданное и ожиданное немыслимы друг без друга, "как зло не существует без добра"» [6].
В процессе интерференции адресант непроизвольно или намеренно нарушает привычную коммуникативную норму. Это нарушение воспринимается адресатом как отклонение и, соответственно, нарушение кодовой конвенции. Интерференция - ненамеренная или намеренная -изменяет привычный, нормативный информационный уровень, что и создает эффект неожиданности. И при внутреннем, и при внешнем смешении его величина зависит от семантического различия сталкивающихся интерференционных единиц.
Действительно, при смешении синонимических или контактных паронимов, обладающих семантическими связями, эффект неожиданности всегда присутствует, поскольку всегда имеет место нарушение привычных коммуникативных границ, но он не так характерен, как если сталкиваются дистантные паронимы, не имеющие общих значений или контактные, уже тяготеющие к дистантным [3]. Например, когда смешиваются русские паронимиче-ские прилагательные космополитический // космополитичный (синонимические паронимы) или артистический // артистичный (синонимические паронимы), эффект неожиданности почти не заметен. Эффект неожиданности и, соответственно, степень ошибки усиливается при смешении глаголов чернеть // чернить (контактные паронимы, близкие к дистантным) или при смешении дистантных па-ронимических глаголов червить, «откладывать яйца (о пчёлах)» и червиветь [2]. Те же наблюдения можно сделать и на французских примерах. Если смешиваются в речи, по свидетельству словаря Thomas, паронимические глаголы prolonger «продлевать, продолжать» // proroger «продлевать, отсрочивать» — эффект неожиданности приглушен. Смешение дистантных паронимов, не имеющих общих значений, указанное в том же словаре: «*cette désaffectation d'un pays pour les idées générales» («*это изменение назначения страны к общим идеям» вместо правильного désaffection («нерасположение») вызывает сильный эффект неожиданности.
То же при внешней диапаронимии, когда смешению подлежат близкие (синонимические) или далекие (дистантные) по своему значению ложные друзья переводчика. Например, когда переводчик-француз, показывая памятник Пушкину на Тверской, называет его «статуей» (франц. statue) или когда французская студентка, изучающая русский язык, произносит фразу «Я провела очень симпатические (франц. sympathiques) летние каникулы», то такие интерференции синонимических диапаронимов вызывают улыбку. Эффект неожиданности не велик.
Но когда ошибка возникает при смешении ложных друзей переводчика с далеко разошедшимися значениями, эффект неожиданности оказывается очень сильным. Например, при переводе отрывка из Ж. Жироду «Avant de se lancer leurs javelots, les guerriers grecs se lancent des épithètes ... Cousin de CTapaud! se crient-ils, Fils de bœuf!» -«Прежде чем пустить в ход свои копья, греческие воины пускают в ход эпитеты (вместо правильного ругательства) ... "Брат жабы! - кричат они. - Сын вола!"».
Эффект неожиданности особенно ярко проявляется, когда интерференция, а именно, её третий вид, пароними-ческая аттракция, используется как художественный, сти-
листический прием. Сравните в этой связи поэтические строки двух выдающихся французских поэтов: Il pleure sans raison Dans ce coeur qui s'écoeure Quoi ! nulle trahison ?... Ce deuil est sans raison. (Paul Verlaine , Il pleure dans mon coeur) Vous passerez par où nous passâmes naguère en vous je lis à livre ouvert
J'entends ce cœur qui bat en vous comme un cœur me sem-ble-t-il en moi battait
Vous l'userez je sais comment et comment cette chose en vous s'éteint se tait
Comment l'automne se défarde et le silence autour d'une rose d'hiver
(Louis Aragon, Épilogue)
Как мы видим, функциональный механизм лексической интерференции во всех его проявлениях основан на формальном и семантическом уподоблении интерференционных единиц, что, в свою очередь, связано с описанным выше их серединным промежуточным положением в системе языкового знака.
Библиографический список
1. Вайнрайх У. Языковые контакты. Состояние и проблемы исследования. К.: Издательство при Киевском государственном университете, 1979. 246 с.
2. Вишнякова О. В. Паронимы в русском языке. М.: Высшая школа, 1974. 189 с.
3. Кузнецова И. Н. О лексическом смешении, или интерференции. Вестник Московского университета. 2005. №4. C. 55-64.
4. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. Санкт-Петербург: Университетская книга, 1997; Москва: АСТ, 1998. 319 с.
5. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. 461с.
6. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика. В кн.: Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. C.193-230.
7. KarcevskijS. Du dualisme asymétrique du signe linguistique. In: Travaux du cercle linguistique de Prague. 1929. P. 88-93.
8. Thomas A. V., de Toro M. Dictionnaire des difficultés de la langue française. P.: Éditions Larousse, 2006. 435 p.
References
1. Weinreich U. Languages in contact. Kyiv: Kyiv State University, 1979. 246 p.
2. Vishnyakova O. V. Paronyms in Russian. Moscow: Vysshaya shkola, 1974. 189 p.
3. KuznetsovaI.N. Lexical confusion, or Interference. Bulletin of Moscow University. №4. P. 55-64.
4. FreudZ. Jokes and Their Relation to the Unconscious. Saint Petersburg: Universitetskaya kniga, 1997; Moscow: AST, 1998. 319 p.
5. JakobsonR. Writings on Poetics. Moscow: Progress, 1987. 461 p.
6. Jakobson R. Linguistics and Poetics. In: Structuralism: pro et contra. Moscow: Progress, 1975. P.193-230.
7. Karcevskij S. Du dualisme asymétrique du signe linguistique. In: Travaux du cercle linguistique de Prague. 1929. P. 88-93.
8. Thomas A. V., de Toro M. Dictionnaire des difficultés de la langue française. P.: Éditions Larousse, 2006. 435 p.
