CC BY
91
В.В. Денисенко,
кандидат юридических наук, доцент, Воронежский государственный
университет
ЛЕГИТИМНОСТЬ ПРАВА И ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ
LEGITIMACY LAW AND THE SOCIAL EVOLUTION
В статье представлено историческое и современное понимание роли рациональности и легитимности права. С точки зрения коммуникативной рациональности раскрывается проблема признания и обоснования права в обществе. При этом анализируется содержание социальной эволюции, что имеет важное значение для научного уяснения природыг правового регулирования. Раскрышается значение легитимности и действия права.
The article is devoted to historical and modern understanding of the role of law rationality and legitimacy. The problem of acknowledgement recognition and substantiation of law is considered from the communicative rationality’s point of view. The substance of the social evolution is analyzed, which plays an important role for the science elucidation of legal regulation’s nature. The meaning of legitimacy and action of law is considered.
Вопросы легитимности позитивного права являются весьма актуальными в юридической науке, между тем последнее годы в отечественной правовой науке происходит критика рациональности при понимании природы права. Речь идет о проф. И.Л. Честнове [1], отстаивающем антропологической подход к праву, а также о проф. Г.В. Мальцеве, который указывает: «Вступив на стезю научного развития, юриспруденция оказывается на распутье между наукой и идеологией, точно установленным фактом и ценностью, нередко поддается обаянию иллюзий, мифотворчества» [2].
В связи с критикой теории классической рациональности представляется интересной теория коммуникативной рациональности, ко -торая до сих пор не получила широкого распро -странения в России. Она была разработана в ХХ веке К.О. Апелем и Ю. Хабермасом. Согласно этой теории в обществе существуют два типа деятельности: инструментальные и коммуника -тивные. Если М. Вебер и многие другие ученые сводили действия и общественное развитие к инструментальным действиям, то представите -ли теории коммуникативной рациональности помимо этого выделяют коммуникативные, направленные на взаимопонимание, действия. По мнению Ю. Хабермаса, М.Вебер ошибался в том, что рассматривал целерациональное действие как единственную модель, объясняющую поведение в обществе. Вебер выделил различ -ные типы социального действия, которые от -личаются различной степенью рациональности. При этом в его типологию не включено дейст -вие, направленное на взаимопонимание субъек -тов, то есть коммуникативное действие.
Коммуникативная рациональность предпола -гает, что высказывания могут критиковаться. Здесь знания не даны как раз и навсегда сформу-
лированные правила, они могут подвергаться сомнению в коммуникативных практиках. Сто -ронники коммуникативной рациональности раз -работали теорию консенсуальной истины. Факт не является непосредственно объектом, существующим независимо от субъекта. Факт — это то, что утверждается в высказывании субъекта. По -этому истина — это то, что признает сообщество. Вообще, в XX веке многие мыслители крити -ковали категории «разум» и «рациональность», потому что рациональность воспринималась ис -ключительно в понимании идей Просвещения. Макс Вебер, а также представители так называе -мой Франфурктской школы философии Адорно и Хоркхаймер проблемы общественного развития связывали с распространением целерационального действия. Теория коммуникативной рациональности указывает на то, что в процессе эволюции общества происходит отделение целе -направленного действия от коммуникативного. После этого происходит формирование различных типов координации действий, в одном слу -чае — это взаимопонимание, а в другом — деньги и власть. Таким образом, сторонники коммуникативной рациональности предлагают «рассматривать общество как целостность, которая в ходе социальной революции дифференцируется на систему и жизненный мир. Системная эволю -ция измеряется возрастанием регулирующей способности общества, тогда как состояние раз -вития символически структурированного жиз -ненного мира обозначается разделением культу -ры, общества и личности» [3. — С. 126].
То, что в обществе помимо целерациональных действий есть ещё и коммуникативное, обосновывается историческим процессом антро-посоциогенеза, или процессом социальной эволюции. Коммуникативное действие лежит в ос-
нове других действий. Эти взгляды впервые были разработаны представителем интерпретатив -ной социологии Дж. Г. Мидом. По мнению Ми -да, существуют три стадии развития взаимодей-ствия в ходе социальной эволюции. Первона-чально происходит взаимодействие, опосредованное жестами. Затем идет стадия, на которой происходит символически опосредованное взаи -модействие. И наконец последняя стадия — это лингвистически опосредованное, нормативно направляемое взаимодействие.
На третьей, самой высокой стадии символи -ческого опосредованного воздействия уже формируется грамматический язык. Чтобы он сформировался, необходимо наличие в обществе объективного, социального и субъективного. До формирования этих миров язык не может выпол -нять функцию координации, так как участники не в состоянии ориентировать свои действия, чтобы они служили притязанием на значимость. Обязывающее действие высказывания связано непосредственно с тем, что слушатель воспринимает его как значимое. А это означает, что говорящий, претендуя на значимость, во -первых, претендует на установление истины в объективном мире, во-вторых, — на правиль-ность в социальном мире легитимных систем, в-третьих, — на искренность в субъективном мире самого субъекта. Рассматривая, как нормы воспринимаются личностью, Дж. Мид указывает, что норма — это ожидание поведения «обобщенного другого», то есть образец поведения, который от нас ждет любой член общества. «Ус -тановка обобщенного другого есть установка всего сообщества» [4. — С. 223]. Восприятие нормы происходит лишь тогда, когда индивид согласен с нею. Норма отличается от просто требований, подкрепленных санкциями, именно моментом признания её адресатом. Отличие от животных сигналов-символов заключается в
том, что взаимодействие основано на культуре общей для всех.
Но в связи с этим встает вопрос о том, как правило становится значимым, легитимным для всего сообщества. Этот аспект наиболее обстоя -тельно разработал Витгенштейн: «Когда разные люди в разных обстоятельствах совершают оп-ределенные действия, только руководствуясь правилом, можно определить, совершают ли они те же самые действия или нет. Здесь не поможет критерий, которым пользуется естествоиспыта-тель при наблюдении природных процессов: вы -делить повторяющееся в наблюдаемых явлениях. Повторяющееся, или остающееся тем самым в символических действиях, можно опознать, только опираясь на правило». Таким образом, не всякая повторяемость это правило в обществе. Важна еще реакция других людей, при которой взаимодействие становится культурной программой, обеспеченной единым пониманием, что правильно, а что нет. Но откуда берется это согласие? Впоследствии Э. Дюркгейм обратил
внимание на то, что именно ритуальная практика является той формой, которая и порождает нормы в обществе, так как первоначально правовые нормы имели религиозный характер. Нарушение этих правил понималось не просто как санкция, а как нарушение священного. В дальнейшим так же моральный авторитет правил оправдывает санкции и является первичным в нормах. Таким образом, как указывал Эмиль Дюркгейм, именно ритуальные религиозные практики сделали воз -можным социальное взаимодействие при помощи символов и сформировали нормы, которые стали значимыми для социального сообщества. Именно ритуальные практики создают общность группы, которая олицетворяется в значимых символах. Деятельность человека, его инструментальные действия предполагают наличие сотрудничества внутри сообщества, то есть регу-лирование нормами взаимоотношений.
Рассмотрим теперь, как происходит даль -нейшее развитие взаимодействия между субъектами и как меняется процесс признания, легити -мации норм в обществе по мере социальной эволюции. Функции, которые сначала исполнялись ритуальной практикой, переходят к коммуникативному действию; авторитет священного постепенно замещается авторитетом достигнутого консенсуса. Это означает освобождение коммуникативного действия от сакрально защищенных нормативных контекстов. Расколдовывание, ведущее к тому, что сфера сакрального теряет свою силу, происходит путем лингвистификации ритуально обеспечиваемого базового согласия; одновременно с этим высвобождается потенциал рациональности коммуникативного действия. Когда в обществе происходит разделение труда, происходит отделение обычной жизни и её практик от сферы религиозных практик. Обычная, или профанная, сфера жизни выполняет функ-цию адаптации общества к окружающей среде, что дает определенную независимость действиям в этой сфере. В отличие от сферы священного, где символы и ритуалы не могут подвергаться критике, в иных жизненных сферах нормы могут оспариваться. Постепенно меняются основания признания, то есть причина легитимности норм, — это больше не авторитет священного, а зави -сящий от аргументов консенсус в обществе.
На ранних стадиях социальной эволюции существует мифологическое сознание, для кото -рого характерно нечеткое различие между внеш -ним миром и языком, это доказывает магическая практика, которая отождествляет имена и обозначаемые ими объекты. Такое мировоззрение можно охарактеризовать как «закрытое» (ис-пользуя терминологию К. Поппера), то есть когда отсутствуют альтернативы священным верованиям и они не могут оспариваться. По мнению сторонников коммуникативной рациональности, существуют три исторических типа мировоззрения: мифологическое, религиозно -
метафизическое, современное. Первый тип ха -
рактерен для родовых обществ, второй присущ древним и феодальным государствам, а послед -ний формируется в эпоху модерна. Переход от одного типа мировоззрения к другому означает возрастание степени открытости мировоззрений, увеличение их рациональности. Эти изменения нельзя объяснить лишь внешними, например экономическими, факторами). Их можно объяснить решением проблем, процессом обучения.
Обучение и его стадии были разработаны французским ученым Жаном Пиаже. По его мнению, обучение рассматривается как процесс разрешения проблем. Новая стадия развития ха -растеризуется формированием новых навыков у человека. Таким образом, переход от одной ста -дии мышления к другой, более высокой, обусловлен прежде всего не влиянием внешнего мира, а процессом обучения. По мнению сто -ронников коммуникативной рациональности, развитие мировоззрения в процессе антропосо-циогенеза аналогично стадиям интеллектуально -го развития Пиаже. В работах последнего ис-пользуется категория «децентрация», которая характеризует процесс интеллектуального разви -тия личности. Первоначально идет стадия, на которой не различается внешний мир и внутрен -ний мир самого субъекта. Также не отделяются социальные и физические явления, символы и значения. Впоследствии происходит разграничение внутреннего и внешнего мира. Личность на -чинает осознавать точки зрения других, что яв-ляется проявлением децентрации ее мировоззрения. Как было сказано выше, эволюция общест -венного мировоззрения также характеризуется децентрацией. Мифологическое мировоззрение не разделяет объективный, субъективный и социальный миры, поэтому оно не позволяет разграничивать мир значимых норм и мир субъективных переживаний.
Впервые процесс изменения общественного мировоззрения от мифологического к современному исследовал Макс Вебер. Процесс рационализации , или «расколдовывания», мира в сознании человека в процессе развития общества как изменения культуры был исследован им наиболее последовательно вместе со всеми факторами, которые характеризовали рационализа-цию. Но применительно к исследуемой тематике наиболее ценным является развитие самого мировоззрения, результатом которого является формирование светской культуры, в которой нормы легитимируются по-иному, чем в традиционных обществах.
Изменение мировоззрения и отход от рели -гиозной легитимации правил происходит в результате дифференциации таких сфер, как искусство, мораль и религия. Начало этого процесса падает на XVI век, и завершается он в XVIII веке. Так, к концу этого периода научная деятельность уже отделяется от религии, наукой занимаются в академиях и университетах, в ко -торых научные проблемы исследуются незави-
симо от религиозных доктрин [5] . О самостоятельности искусства и литературы свидетельст -вует появление критики — художественной или литературной. Конечно, в указанный исторический период аргументация ещё оказывается при -вязанной к религии, но правовая система стано -вится всё более самостоятельной, что проявляет -ся в профессиональном образовании, развитии юридической науки и правосудия. «Расколдовы -вание», как называл М. Вебер этот процесс, привело к формированию автономных общественных культурных ценностей, которые не связаны с магией или религией. Исчезает разделе -ние общества на мир священного и мир обычной жизни, мировоззрение становится «открытым». Так, в процессе развития общественного мировоззрения происходит развитие позитивного права. Развитие морали и права непосредствен -но связано с развитием общественного морального сознания.
После возникновения государственной власти формируется так называемое традиционное общество, или общество, сформированное вокруг государства. Здесь уже существует правовой порядок, хотя четкого разделения между правом и моралью не существует. Правовые нормы воспринимаются как нечто данное, отсутствует понимание того, что их можно критиковать или оспаривать. Правопорядок безусловно начинает формироваться как самостоятельная система, ибо здесь уже существуют общие нормы и санкции, при этом наказание понимается уже как защита нормативного порядка. Однако в традиционном обществе индивид просто исполняет существующие нормы, которые им не могут оспариваться. Кант такую зависимость от существующих норм называл гете -рономия, что означает, что не воля человека создает закон, а этот закон выступает как внешнее стороннее побуждение [6]. И наконец, в период Нового времени формируется так называемое общество модерна, в этот период правовые нормы могут уже критиковаться и основаны на всеобщих принципах, а не на формах жизни конкретных обществ. Легитимация права через общие право -вые принципы связана с идеей рационального естественного права, которое получает свое развитие в XVII веке.
При переходе к современному сознанию и культуре нравственность, присущая традицион-ному обществу, разделяется на мораль и позитивное право. Исторический процесс рационали -зации культуры был проанализирован Вебером, который указывал, как формировалась этика убеждения из религиозного традиционного сознания, когда в результате «расколдовывания» мира обесцениваются нормы, которые обосновываются традициями. Именно тогда появляется мораль в подлинном, современном смысле. Для того, чтобы сказать о поведении человека, можно говорить, что оно продиктовано именно моралью, недостаточно, чтобы оно просто опиралось на общепринятые нормы. Для этого необходимо,
чтобы личность была автономна и моральные нормы принимались добровольно, а не из-за санкций в обществе или страха перед богом. Причем автономия может быть только рациональной. Мораль формируется из нравственно -сти традиционного общества тогда, когда нормы теряют свою самоочевидность, когда появляется установка к общепринятым нормам, понимание, что они могли быть иными, а следовательно, их признание личностью требует их обоснования принципами справедливости, причем сами эти принципы тоже могут обсуждаться.
В современном обществе, таким образом, отношение к праву и морали становится осознанным. Позитивное право (рс«йіоп по латыни и означает «установление», «утверждение») в период формирования современного мировоззрения уже рассматривается как человеческое установление, а не как вечный неизменный божественный закон. «Современное право рассматривается как позитивно введенный в действие закон. Оно не развивается путем интерпретации признанных почитаемых традиций; скорее оно выражает волю суверенного законодателя, который регулирует положение дел в обществе с помощью юридических средств организации» [3. — С. 259]. Право и современная мораль возникают из традиционных отношений, причем они взаимно связаны. Юридические нормы являются не просто приказами, они исполняются не только из страха перед принуждением, но и из уважения к закону. Но для этого правовой порядок должен быть легитимным, пользоваться авторитетом у граждан, а это возможно лишь в случае не-противоречия позитивного права моральным правилам, разделяемым данным обществом. Безус -ловно, так как позитивное право наделено силой государственного принуждения, то оно воздействует и на субъектов, которые не разделяют общественные моральные принципы, но между тем игнорировать ценности данного общества законы не могут, ибо в противном случае они не будут нормами, обладающими авторитетом.
Однако не следует считать, что мораль стоит над правом в современном обществе, скорее они дополняют друг друга. Здесь следует вспомнить характеристику легальности, которую дал Э. Кант в работе «Метафизика нравов». Право абстрагируется от свободы воли, ибо для законопослушного поведения достаточно свободы выбора. Также право в отличие от морали регули -рует только внешние отношения между людьми, то есть его не интересуют мотивы поведения. Это связано с тем, что право обеспечивается силой принуждения, которое может воздействовать на внешние действия, но не на мотивацию, ценности субъекта. Таким образом, позитивному праву необходима мораль, ибо право ограничено легальностью, легитимность — это сфера морали. Таким образом, моральные принципы леги -тимируют право, ибо право не может основываться лишь на принудительности, но, с другой стороны, право компенсирует в современной
морали недостаток принудительности. При этом, конечно, не все правовые вопросы носят моральный характер, так как основным источником позитивного права является законодательство.
Установление в Новое время демократических способов формирования политических ин -ститутов разрушает традиционную легитимацию. В результате рационализации общества авторитет священного замещается моральным согласием, которое выражает в рациональной форме то, что всегда подразумевалось в символизме священного: общность интереса. Нормы исполняются, так как они обладают моральным авторитетом и выражают общий интерес. Поэто -му исполнение этих норм служит также сохране -нию групповой идентичности.
В традиционном обществе права того, кто занимал эту должность, рассматривались как личные права того, кто занимал эту должность. В условиях светского мировоззрения в Новое время, когда формируется легальное господство, власть превратилась в абстрактную категорию, не связанную с конкретным лицом. Таким образом, в новое время формируется бюрократическое управление, о котором впервые писал Вебер. Формирование легального господства связано с изменением ценностей и мотивов взаимодействия в обществе. Развитие мотивов при взаимодействии связано с отделением эмпирической мотивации субъекта от действий, направленных на взаимодействие. Как писал Т. Парсонс, «в ходе социальной эволюции должен иметь место процесс повышенной обобщенности ценностных систем» [7].
Отношения власти — отношения неравные, ассиметричные. К тому же власть опирается на монопольные средства принуждения, которые могут всегда быть применены против граждани -на. На это, в частности, обращает внимание От -фрид Хеффе, указывающий причину, по которой необходима легитимация власти. Он, в частности, пишет, что оправдание государственной власти необходимо по причине того, что она ограничивает свободу индивида и при этом обладает средствами принуждения [8].
Такое положение сторон может быть оправдано лишь тем, что власть служит общим интересам в обществе. Поэтому власть неизбежно требует обоснования, то есть легитимации. И так как власть действует через правовые акты, то легитимность власти обеспечивается через право. Прежде всего речь идет именно о современном праве и государстве.
ЛИТЕРАТУРА
1. Честнов И.Л. Правопонимание в эпоху постмодерна // Правоведение. — 2002. — № 2. — С. 44—56.
2. Мальцев Г. В. Социальные основания права. — М., 2007. — С. 62—65.
3. Habermas J. The Theory of Communicative Action. — Cambridge, 1984.
4. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: тексты / под ред
B.И. Добренькова. — М., 1996. — С. 217.
5. Липовецки Ж. Эра пустоты: очерки современного индивидуализма. — СПб., 2001. —
C.142—143.
6. Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Соч.: в 6 т.— М., 1997. — Т.4. — С. 226.
7. Парсонс Т. Система современных обществ. — М., 1998.
8. Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. Основоположения критической теории права и государства. — М., 1994. — С. 37.
