CC BY
70
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
Изучение и сохранение культурного наследия России
Доктор культурологии, профессор И.А. Едошинауже более 15 лет руководит кафедрой культурологии, одновременно выступая организатором научных конференций, являясь научным руководителем и консультантом, главным редактором ее собственного детища - журнала «Энтелехия». Под руководством И.А. Едошиной работает в вузе межрегиональный научный центр по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского.
Благодаря серьезной работе, проводимой ныне с аспирантами и докторантами, И.А. Едошиной удалось создать целую группу деятельных учеников. О результатах многолетней и целенаправленной работы научной школы читатели журнала лучше всего узнают из следующей статьи И.А. Едошиной.
УДК 008.001
Едошина Ирина Анатольевна
доктор культурологии, профессор Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
entelehia@ksu.edu.ru
КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК ПРЕДМЕТ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
В статье раскрываются основные характеристики научной культурологической школы Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова.
Ключевые слова: университет, культурология, научная школа, диссертации, понятия и концепты культурологии.
Кафедра теории и истории культур в Костромском университете была создана . в 1991 году, когда Министерство образования и науки «спустило» новую дисциплину под названием «культурология». Что это такое - культурология - тогда мало кто знал и понимал. Но Министерство образования и науки это не смущало, ибо задача, как становится ясно из сегодняшнего дня, заключалась вовсе не в содержании дисциплины, а в решении проблемы обустройства оказавшихся не у дел профессоров, доцентов, рядовых преподавателей, читавших курсы исключенных из программ истории КПСС, научного коммунизма, научного атеизма, марксистско-ленинской философии. Все эти курсы ушли в небытие вместе с СССР по той причине, что ничего научного изначально в себе не содержали, их задача сводилась к обработке мозгов в нужной советской власти идеологии. Хорошо помню название одного из учебников: «История СССР с древнейших времен». А ведь у этого учебника были свои авторы, скорее всего, обремененные степенями и званиями. Вот и стала ни в чем не повинная культурология спасательной лодкой для знатоков марксизма-ленинизма. Отсюда - по сей день сохраняющийся оттенок пренебрежения ко всем, кто занимается культурологией.
К счастью, в нашем университете бывших истых марксистов-ленинцев «растворили» в других дисциплинах, а кафедра, которую возглавил (19911997) бывший ректор, кандидат философских наук
В.С. Панин, создавалась из людей совсем иного толка: филологов и историков (И.А. Едошина, Е.А. Чугунов, В.А. Бондарев), позднее пришли работать А.В. Юрасов, Н.К. Кашина, Н.Б. Кудинова, А.К. Котлов. С 1997 года по сей день кафедрой руководит ваш покорный слуга. К сожалению, сегодня кафедра мала по своей численности, а количество часов не позволяет взять на работу молодых защитившихся специалистов.
Но вернусь в те далекие времена, когда все только начиналось. Под руководством В.С. Панина мы писали первые программы по теории и истории культуры, мировой художественной культуре, разрабатывали специальные курсы, носившие авторский характер.
Думаю, что мне это было легче делать, нежели моим коллегам, и вот почему. До кафедры теории и истории культуры (тогда последнее слово в названии еще имело букву «ы») я около десяти лет проработала на кафедре литературы, где читала курсы по истории зарубежной литературы «от Гомера до Карпентьера». Я уже тогда поняла, что нельзя читать курс литературы, предварительно не познакомив студентов с общей «картиной мира» изучаемого периода. Еще более в этой мысли меня укрепило участие во время учебы в аспирантуре (1982-1985) в Петербурге в творческой лаборатории М.С. Когана в «большом» университете. Занятия проходили вечерами, слово «культурология» не использовалось, его заменяло другое - антропология. Позднее я узнала, что именно так именуется
в зарубежной науке предмет, ставший в нашей стране «культурологией». Читая курсы по зарубежной литературе, я старательно изучала историю, философию, искусства (театр, музыка, кино, живопись, архитектура). Мне хотелось уловить и представить студентам «дух времени» того или иного периода в истории зарубежной литературы, найти формы его репрезентации в художественных произведениях, мировоззренческих установках авторов. Элементы культурологии были уже в моей кандидатской диссертации, посвященной поэтике ранней драматургии американского писателя Э. Олби, где наряду с анализом пьес были довольно значительные фрагменты по истории американского джаза, топографии Нью-Йорка, внебродвейского (off-off) театра. Диссертацию я защитила в Петербурге в 1987 году. Так что пришла я в культурологию вполне сложившимся исследователем с почти десятилетним стажем вузовского преподавания.
Уже более двадцати лет в вузах изучают культурологию, правда, объемы часов все уменьшаются (особенно почему-то именно в нашем университете). Но это отдельная история. Гонения на культурологию сродни тем, что когда-то испытывала, например, генетика. В результате генетика-то была возвращена науке, а ее гонители (с проклятиями потомков) канули в лету. Вот такая у нас в России история. Памятуя об этом, замечу: лучше быть гонимым, чем гонителем. Время все расставит на свои места. А мне остается только вздохнуть и вспомнить слова Н.А. Некрасова: «Жаль только жить I В эту пору прекрасную I Уж не придется ни мне, ни тебе». Но вернусь к тому, как складывалась и развивалась научная школа по культурологии.
Мои первые аспиранты ничего не написали, пробыли в аспирантуре три года и ушли. Честно сказать, я не помню, как их звали, помню только, что это были молодые люди. А ничего они не сделали по моей вине, конечно. Я-то ведь полагала, что если ты пришел в аспирантуру, то это твой выбор, потому - изволь быть самостоятельным. Хорошо помню, как мой научный руководитель, А.С. Ромм, мне при первой же встрече сказала, что это я хочу быть кандидатом наук, а не она. Категорически запретила подходить к ней с вопросами, касающимися содержания работы, а также сообщила, что читать мой труд она будет только один раз в уже готовом виде. Я была абсолютно уверена, что именно так и следует поступать. И получила печальный результат. Теперь-то я понимаю, в чем была причина. До перестройки в аспирантуру могли поступать только те, кто уже работал в вузе, был конкурс и сознательный выбор своего будущего. А ко мне пришли мальчики, «косящие» от армии и ничего не знающие. Отрицательный опыт - хороший учитель. Больше я так никогда не делала, начала активно контролировать процесс написания работы, и результат не заставил себя ждать:
Н.Е. Мусинова защитилась в марте 2002 года. Это была моя первая защитившаяся аспирантка. В этом же году осенью в Москве я защитила докторскую диссертацию по культурологии на тему «Художественное сознание модернизма: истоки и мифологемы». Параллельно с написанием своей диссертации я не только руководила аспирантами, но еще создала в 2000 году Межрегиональный научный центр по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского; собирала и выпускала по два номера журнала «Энтелехия» (выходит с 2000 года); организовывала и проводила всероссийские, межрегиональные и межвузовские конференции; ежегодно составляла и редактировала «Щелыковские чтения» (выходят с 2000 года). Прибавьте к этому работу на местном телевидении, где у меня было несколько авторских программ. Столь обширная, вполне успешная научная и творческая деятельность позволили мне в дальнейшем руководить работами самого разного содержания.
Проблема культурологии как области гуманитарного знания заключается в поиске ответов на принципиальные вопросы, среди которых главных два: что такое культура и каков категориальный аппарат этой области знания. Собственно, в процессе решения этих вопросов и сложилась наша культурологическая научная школа. Часть тем, которые я предлагала аспирантам, была связана с исследованием сущности понятия «культура» и ее дефинициями. Это следующие работы:
1. Кораблева С.А. Текст «потока сознания» в художественной культуре модернизма (на материале романа Дж. Джойса «Улисс») (защитилась в апреле 2003);
2. Некрашевич Р.И. Ритуал в контексте мифа: теоретический аспект (защитился в апреле 2003);
3. Самсонова С.А. «Fin de siecle»: культурологическая дефиниция и художественные практики (защитилась в апреле 2003);
4. Бондарева М.С. Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры (защитилась в апреле 2004);
5. Чистова М.В. Концепт андрогинна в жизне-творчестве З.Н. Гиппиус (защитилась в декабре 2004);
6. ГромоваА.Е. Типология культуры П.А. Флоренского: теургический аспект (защитилась в июне 2005);
7. Акатова А.А. «Ландшафт культуры»: понятийный статус и художественное воплощение (на материале романа Джона Фаулза «Волхв») (защитилась в октябре 2007);
8. Губанов С.А. Культурфилософские основания антиномий П.А. Флоренского и Б.Л. Пастернака (защитился в октябре 2011);
9. Ситова М.С. Комическое как код культуры (на материале мультикультурного общества современной Германии) (защитилась в марте 2013).
В сумме эти работы позволили уточнить понятие «культура» в следующих аспектах. Культура есть деятельность по организации пространства, соразмерного человеку. Природа, шире - космос явно превышают человеческие возможности (см. диссертацию Некрашевич). Создавая «вторую» природу, человек в определенной степени руководствуется законами собственно природы, пока не придумывает механические приспособления, чуждые природе, а потому по своим последствиям губительные для нее и, как результат, самого человека. Потому культура всегда одновременно развернута и в область созидания, и в область разрушения. В качестве примера - эпизод из «Кащеевой цепи» М.М. Пришвина. Ефим Несговоров встречается со старым другом в Дрезденском музее около «Сикстинской мадонны» и признается: «Меня тянет затаиться где-нибудь под одним из диванов, на которых сидят созерцатели мадонны, дождаться звонка и перележать там время, пока уйдут сторожа, а потом вырезать мадонну и уничтожить» [7, с. 309]. О двойственности понятия «культура» см. диссертации Громовой, Бондаревой.
Культура в итоге оказывается не только не природной, но отражает иные цели и задачи (по Юнгу, культура пребывает «по ту сторону природной цели» [10, с. 199]). Природа задумана и организована изначально как единая система, где все взаимосвязано и взаимообусловлено. Об этом см. диссертации Кораблевой, Ситовой, Чистовой.
Энтелехия есть неотъемлемое качество природы. Иное - человек с его амбициями, с его культом разума и стремлением проникнуть во все тайны природы, заменив их понятными человеку явлениями. Отсюда рождается главная цель культурологии как науки: выявить те механизмы, которые позволяют (по аналогии с природой) увидеть человеческую деятельность как развивающееся, становящееся единое целое. В этом контексте оказывается значимым концепт «энтелехия культуры». По Г. С. Кнабе, «имеются основания 1) признать существование такого явления, как энтелехия культуры; 2) убедиться в распространении его на разные сферы духовной жизни, среди которых обращают на себя внимание по крайней мере два - “архетипи-ческая” и... “античная”; 3) констатировать, что явление энтелехии культуры не только выражает установку воспринимающего сознания, но и отражает определенные объективные свойства самой исходной материи - заложенную в ней “возможность перейти в действительность”, по Аристотелю; 4) отметить “музыкальный”, логико-аналитический и объективно-рационально не полностью объяснимый характер разбираемого явления» [5, с. 145]. Последнее замечание представляется важным, поскольку отсылает к относительности всякого человеческого знания. Об этом см. диссертацию Самсовоной. А подчас - наоборот: «Говоря
аристократическим языком “энтелехия” русского интеллигента, в конце концов, лакейство» [9, с. 624]. Потому культуре свойственна энтимема.
Энтимема культуры - концепт построен на вероятностном силлогизме, который усиливается парадоксально неожиданным объяснением в финале. Любой реальный факт в энтимеме может таковым и не быть вовсе, но внутри обязан иметь достоверную и понятную структуру По образному определению В.В. Бибихина, «в энтимеме человек как бы сидит в театре, смотря возможные случаи из жизни, в которых нет обязательности» [3, с. 44]. Энтимема есть свидетельство о вероятном. Так, например, положительные идеалы в античности не становятся, как бы нам ни хотелось, таковыми в последующих культурах. В силу изменчивости человеческой природы энтимема может быть определена как один из центральных концептов научного аппарата культурологии. Если идея энтелехии заимствуется человеком у природы, то в энтимеме отражается относительность человеческих задумок в области культуры. Об этом см. диссертацию Губанова.
Учитывая пространственно-временной характер творимой человеком культуры, необходимо найти имманентные ему концепты. Этим проблемам посвящены диссертации:
1. Мусинова Н.Е. Проблема художественной формы в аспекте целостности: творчество Н.С. Гумилева (защитилась в марте 2002);
2. Веснин А.А. Мотив «бегущего человека» в авторском кинематографе второй половины ХХ века (защитился в апреле 2004);
3. Осминина Е.В. Творение мифа и интерпретация культурного героя: Розанов и Пушкин (защитилась в апреле 2005);
4. Ахунзянова Ф. Т. Религиозные проекты в культуре Серебряного века и художественные формы их воплощения (Д.С. Мережковский и В.В. Розанов) (защитилась в сентябре 2006);
5. Румянцева О.Н. Дефиниция власти в традиционной культуре: гендерный аспект (на материале народных сказок) (защитилась в октябре 2007);
6. Астафьева Л.Е. Функции диалога культур в генезисе знаменного распева (на материале Нового направления в духовной музыке) (защитилась в ноябре 2007);
7. Иванова О.Н. Gesamtkunstwerk: культурфи-лософские основания, их репрезентация в теоретическом и художественном наследии Р. Вагнера (защитилась в ноябре 2007);
8. Казначеева Т.А. Понятийный статус концепта «Genius loci» и его функции в тексте культуры города (защитилась в феврале 2010);
9. Груздева Е.Ю. Египетский миф В.В. Розанова: генезис, структура, текст (защитилась в ноябре 2010);
10. Карантеева И.Л. Историко-культурные основания и содержание концепта «русский европе-
ец» (на материалах биографии и эпистолярия И.С. Тургенева) (защитилась в ноябре 2010);
11. Шикина А.Н. Стилевые формы творческого самосознания в культуре романтизма (на материале творчества Р Шумана) (защитилась в феврале 2011);
12. Доберштейн В.Ю. Культурфилософия гармонии П.А. Флоренского: математика, поэтические тексты, личность (защитилась в апреле 2011);
13. Андреева Ю.Н. Функции народной культуры в структуре альманаха «Синий всадник» (на материале баварской подстекольной живописи и русского лубка) (защитилась в октябре 2010).
«Дух эпохи (времени)» - концепт, введенный К.Г. Юнгом. Дух эпохи (времени) способствует постижению того, как разные явления одной эпохи могут быть объяснены из тех «сил», которые их породили. Дух эпохи (времени) дает представление о возникновении источников, питающих все потоки эпохи. Об этом см. диссертации Доберш-тейн, Веснина. В этом контексте решающий фактор искусства эпохи следует искать не в телеснодушевных состояниях групп людей, не в формах человеческого сообщества, но в факторах бытия духовного мира. Человеческий дух, как замечает Г. Зедльмайр, «получает свою глубокую и конкретную определенность через свое отношение (в том числе и негативное) к абсолютному духу: через свое отношение к Богу. Свободно витающий в качестве голой идеи автономный человеческий дух может продержаться лишь короткое время. Если он не вступает в связь с Богом, то связывается с более низкими, нежели дух, реальностями» [4, с. 121]. Дух эпохи (времени) открывается в стиле искусства, поведения, речи, в котором отражается единство выразительности во всех видах художественного творчества. Об этом см. диссертации Шики-ной, Ивановой, Ахунзяновой.
Другое понимание Духа эпохи (времени) актуализирует мировоззренческие основания, в недрах которых рождается единство всех видов человеческой деятельности. У К.Н. Леонтьева читаем: «Мы разговаривали обо всем, о самых высших вопросах богословия, о католицизме, о Славянофильстве, о русской литературе, о Восточном вопросе, о греко-болгарской распре, о духе времени» [6, с. 304]. Об этом см. диссертации Карантеевой, Казначеевой.
«Время культуры» отражает содержательное единство феноменов культуры, ее универсальных характеристик (психологических, образовательных, духовно-душевных). Многообразие культурных практик и форм их осмысления увеличивается во Времени культуры вместе с прогрессом научно-технической цивилизации и дифференциацией культур. Отсюда многообразие дискурсов культуры. Это многообразие есть необходимое условие самосознания культуры, ее существования во времени. Кроме того, Время культуры - это время определе-
ния творчества в терминах культуры, поэтому идеальной парадигмой Времени культуры является ХХ век, который можно охарактеризовать как «бытие в культуре». Время культуры внерелигиозно, замкнуто на человеке и его креативных возможностях, отражает единство феноменов культуры, ее универсальных характеристик (психологических, образовательных, духовно-душевных). См. диссертации Андреевой, Астафьевой.
«Дискурс культуры» - это концепт, обозначающий, в первую очередь, способ или специфические правила организации речевой деятельности в определенную эпоху. Отсюда Дискурс культуры обладает значением, близким к стилю. Можно говорить о научном Дискурсе культуры различных сфер знания: культурологии, философии, естественнонаучного мышления, вплоть до идиолекта - индивидуального стиля. Дискурс культуры обозначает не только способ организации текста культуры, но и способ его прочтения. Так, в эпоху постмодернизма «антитетическая полисемия становится нормой мышления и вербального выражения». В ткань дискурса непременно включается нечто, что разрушает причинно-следственную наррацию и одновременно расширяет самоё пространство текста, который стремится обрести черты различенной целостности. См. об этом диссертацию Муси-новой.
«Текст культуры» включает все, что сотворено человечеством либо за время его существования, либо в определенный временной отрезок. Текст культуры обладает собственными универсалиями, среди которых наиболее сущностными являются символ и знак как отражение, с одной стороны, сознания, с другой - феноменов бытия. В Тексте культуры запечатлены креативные возможности общества, которые могут быть амбивалентно направленными и в область добра, и в область зла. Потому Текст культуры всегда нравственно окрашен. См. об этом диссертации Осмининой, Груздевой.
«Ключевые слова культуры» - сумма универсалий, которая дает представление о содержании, цели и задачах человеческой деятельности. Наиболее значимые в этом контексте Ключевые слова культуры: человек, мир, Бог. Любая культура выстраивается либо по вертикали (внизу человек, наверху Бог), либо по горизонтали (человек и Бог располагаются на одной прямой). Отсюда разница в понимании мира, целей человеческой жизни и всей деятельности. Потому глубоко прав отец Павел Флоренский, разделив все типы культуры на два: средневековый и ренессансный. См. диссертацию Громовой.
«Ключевые слова эпохи» - сумма универсалий, которая дает представление о сущностном содержании эпохи. Выявить Ключевые слова эпохи -значит понять ее. Например, ключевые слова античной эпохи - миф, синкретизм, без-личность,
жребий, судьба. См. об этом диссертацию Румянцевой.
Наконец, третья группа выполненных под моим научным руководством работ связана с кафедральной темой - «Изучение истории художественной культуры Костромской земли». Это диссертации:
1. Орлова Г.И. Усадьба Щелыково как историко-культурный феномен (защитилась в июне 2003);
2. Клейн Э.Г. Военные оркестры как феномен провинциальной культуры России (на материалах Костромской губернии до 1917 года) (защитился в ноябре 2005);
3. Зорина Г. В. Биография как источник мифологизации В.В. Розановым пола и семьи (защитилась в сентябре 2006);
4. Иванцов Д.С. Феномен пролеткульта в культурно-историческом аспекте (на материале Костромского края) (защитился в сентябре 2006);
5. СлепынинаЛ.Ю. Прялка в традиционной культуре: мифопоэтика и типология (на материалах Костромской губернии) (защитилась в октябре 2007);
6. Румянцева О.В. Художественные формы репрезентации личности в культуре русской усадьбы второй половины XVIII века (на материале усадьбы Нероново и творчества Григория Островского) (защитилась в декабре 2008);
7. Задоров И.А. Театр кукол в провинции: история и социокультурные функции (на материалах Костромского театра кукол) (защитился в феврале 2013).
Исследуя разные аспекты в истории художественной культуры Костромской земли, аспиранты выявляли типическое и оригинальное. Как следует из итоговых наблюдений, типическое более присуще местной культуре, развивающейся в основной на общерусских традициях. См. об этом диссертации Задорова, Слепыниной, Иванцова, Клейна. Хотя, конечно, в типическом обнаруживаются отдельные «крупинки» местного колорита. Особенно, когда это касается народной культуры.
Своеобразие ментальности русского народа определяется сущностным значением миросозерца-тельности. Не делание нового (иного) мира, не приспособление его под свои нужды, а именно -созерцание в качестве высшей формы понимания того, что было сотворено раньше человека, что превышает человека и его возможности. (Сравни: по Аристотелю, человеку никогда не суждено увидеть и вечное небо, которое в росе отражается, и мириады звезд, взглянуть на которые прямо ему не дано [1, с. 25]). Отсюда - один из образов традиционной русской культуры - Илья Муромец. Он тридцать три года лежит на печи, только необходимость защиты государства заставляет его расстаться с привычным образом жизни.
Когда сознание полностью не охвачено суетой жизни, оно устремляется в иные миры, ему открываются нездешние истины. За кажущейся непод-
вижностью таится богатая и действенная, внутренняя жизнь, которая всегда больше и значительнее любых ее внешних проявлений. Потому миросозерцание есть онтологическое основание русской культуры в целом, что нашло явственное отражение, например, в мифологических образах неба. Напомню из «Поэтических воззрений славян на природу» А.Н. Афанасьева: «Н е б о, видимое очами смертного, представляется огромным блестящим куполом, обнимающим собою и воду и сушу, круглою прозрачною чашею, опрокинутою над землею» [2, с. 114]. Афанасьев использует лексему видимое, благодаря которой небо и получает очертания миросозерцательного феномена.
Как справедливо замечает современный исследователь, визуальную составляющую в осмыслении бытия «нельзя сознательно сконструировать, открыть, изобрести. Реализуясь в сознательной творческой деятельности, она вместе с тем предстает как нечто объективно предпосланное этой деятельности в качестве одного из ее универсальных императивов, который меняется независимо от человеческого сознания и только с изменением фундаментальных основ всего общественного организма» [8, с. 230]. В языке эти изменения отражаются в той части речи, которая способна схватить действие или состояние как процесс, в глаголе. Так, в глаголе видеть запечатлена способность сущностного постижения человеком чего-либо, возможность схватывания глазом предмета и одновременно (через родственно корневое ведать) узревание его сути.
Зрению должен открыться онтологизм мироус-троения, только в этом случае зрение может стать «светильником для тела», соединяя таким образом мир чувственный и мир сверхчувственный, придавая полноту (глубину) миросозерцанию.
Приоритет созерцания неизбежно актуализирует визуальные образы предметного мира, стремясь обнаружить в них гармонию или ее отсутствие.
Но более всего оригинальное выявлено в диссертациях Орловой, Румянцевой. В результате усадьба Щелыково, где на протяжении ряда лет трудился и отдыхал А.Н. Островский, получила полное описание своей истории, которая делится на три периода: первый связан с Кутузовым и масонством, второй - с Островским, третий - с музеем-усадьбой Островского. В целом усадебная тематика, бытие и изучение которой было прервано большевизмом, сегодня является одной из привлекательных в силу малой степени изученности. Особенно это касается усадеб, находящихся в глубокой провинции. Нероново, где жил и работал художник Григорий Островский, относится именно к таким.
Диссертация Зориной развернута одновременно и в региональную (костромскую культуру), и российскую в целом, что обеспечивается именем Ро-
занова. Следует отметить, что эта диссертация, как и работы Доберштейн, Ахунзяновой, Губанова, Громовой, Груздевой, Осмининой, связаны с деятельностью Межрегионального научного центра по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского. Деятельность центра, содержание журнала «Энтелехия», проводимые центром конференции получили высокую оценку в научном сообществе, в деятельности центра принимают участие как местные исследователи (А.В. Зябликов, Т. А. Ёлшина, Н.К. Кашина, А.А. Бугров и др.), так и приезжающие из других городов (игумен Андроник (Трубачев), В.А. Фатеев, А.А. Медведев, В.П. Троицкий, А.И. Резниченко, Л.Е. Артамошкина, С.М. Усманов, Г.М. Джогаро-ва, С.М. Половинкин и др.) Руководитель центра, главный редактор журнала «Энтелехия» - И.А. Едошина вошла в редколлегию «Розановской энциклопедии» (М., 2009), в состав авторов вышедших в серии «Философия России» книг «Розанов», «Флоренский» (обе - М., 2013). Все это - свидетельства признания научной деятельности культурологической школы и ее руководителя.
Но наша культурологическая школа именита и теми, кто пишет докторские диссертации. Так, успешно в феврале 2010 года Е.Б. Витель защищена диссертация «Инверсия смыслов в художественной культуре XX века: от антропоцентризма к «Новой художественной реальности» (на материале творчества Д. Шостаковича)». Завершают свои исследования докторанты из Белгорода (М.К. Шемякина) и Тамбова (В.В. Дзюбан). Уже сама география свидетельствует о том, что основатель и глава научной школы пользуется известностью и научным авторитетом, почему является консультантом всех названных диссертационных работ. Особую гордость составляет тот факт, что А.Е. Громова поступила в этом году в докторантуру, продолжив таким образом свою научную деятельность.
Как культуролога-специалиста (автор четырех книг, более трехсот статей, опубликованных в региональных, столичных и зарубежных изданиях) меня довольно часто приглашают оппонировать докторские и кандидатские диссертации в вузы разных городов: Москва, Санкт-Петербург, Шуя, Киров, Ярославль, Белгород. Являюсь членом диссертационных советов в Кирове, Ярославле, Костроме. С 2008 по 2011 годы при кафедре теории и ис-
тории культур КГУ им. Н.А. Некрасова был открыт диссертационный совет, председателем которого была И.А. Едошина. Совет работал успешно на две специальности: 24.00.01 - теория и история культуры и 10.00.01 - русская литература. Но когда начались изменения, совет не был вновь открыт по той причине, что в ВАКе сочли две эти специальности несовместимыми. Возможно, когда подрастет наша научная молодежь, защитит докторские диссертации, совет откроется вновь и уже только по одной специальности - теория и история культуры.
Я убеждена, что у культурологии большое будущее в силу ее интегративной природы, и сложившаяся в нашем университете научная школа - тому наглядный пример.
Библиографический список
1. Аристотель. Метафизика / пер. с древнегр. П.Д. Первова и В.В. Розанова. - М.: Институт философии и теологии св. Фомы, 2006.
2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. Т. 1. Репринт 1865 года, с исправлениями. -М.: Индрик, 1994.
3. Бибихин В.В. Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004.
4. Зедльмайр Г. Искусство и истина: Теория и метод искусства / пер. с нем. Ю.Н. Попова. -СПб.: Ахюта, 2000.
5. Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. - М.: Индрик, 1993.
6. Леонтьев К.Н. Полное собрание сочинений и писем: в 12 т. Т. 6(1). - СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2003.
7. Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 2. - М.: Художественная литература, 1982.
8. Сунягин Г.Ф. Визуальный опыт и пространственные построения в живописи // Советское искусствознание. Вып. 20. - М.: Сов. художник, 1986.
9. Ухтомский А.А. Лицо другого человека. -СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2008.
10. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. -М.: Изд. группа «Прогресс»; «Универс», 1994.
