CC BY
126О.А.ЛАВРЕНОВА,
кандидат географических наук, старший научный сотрудник научного отдела МЦР,
Москва
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ: ОТ ЗЕМЛИ К КОСМОСУ
НООСФЕРНАЯ КОНЦЕПЦИЯ В.И.ВЕРНАДСКОГО И ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА
Мысль о тесной взаимосвязи человека и Вселенной, человека и Планеты приобрела особую значимость в современном миропонимании благодаря русскому космизму. Нашим великим соотечественником В.И.Вернадским была разработана концепция ноосферы, на которой базируется большинство современных научных трудов о Земле и человеке.
Учение В.И.Вернадского о ноосфере констатировало глобальные и порой катастрофические изменения Земли, происходящие под воздействием человека, но предполагало созидательное, а не разрушительное влияние человеческого разума на среду обитания — как соответствующее по своей направленности геологическому процессу. «...Важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере. Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно. Оно в наших руках, мы его не выпустим» [1, с. 242]. Ручательством дальнейшего существования мировой цивилизации Вернадский полагал интернациональность науки и «сознание нравственной ответственности ученых за использование научных открытий и научной работы для разрушительной, противоречащей идее ноосферы, цели» (выделено мною. — О.Л.) [1, с. 45].
В концепции Вернадского были заложены основы энергетического мировоззрения, приобретающего все больше сторонников в современной науке. Ученый писал о том, что преобразование биосферы в ноосферу идет с помощью особого рода энергии — энергии человеческой культуры, или культурной био-
геохимической энергии [1, с. 126], которая проявляется как геологическая сила в изменении окружающей среды с помощью земледелия, скотоводства, промышленности.
Не менее, чем прямые преобразования облика Планеты, значимы изменения качественных характеристик ее пространства. В понятие ноосферы как пространства, видоизменяемого энергией культуры, Вернадским были заложены возможности глубинного осознания процесса этого взаимодействия, которые раскрываются только сейчас.
Существование культуры в географическом пространстве выражается не только в его освоении и обустройстве среды обитания, но также в его осмыслении и осмыслении своего места в нем. «...В одном из своих значений слово "место" в русском языке — это не что иное, как плацента. Такая языковая интерпретация локуса и отношений с ним в терминах материнской связи не случайна. Давая имена урочищам, поселениям или улицам города, ставя памятники, сохраняя легенды и предания, человек символически организует бывшее для него безличным пространство, претворяя его в место своей жизни» [2, с. 22]. В результате «культура идеально переустраивает физическое пространство, сообщает ему структуру и смысл» [2, с. 5].
Освоение географической оболочки и превращение ее в знаковую систему проходит через этап формирования культурных ландшафтов.
Развивая концепцию В.И.Вернадского о ноосфере, современная наука изучает культуру и географическое пространство в их единстве, обозначая его как культурный ландшафт. Несмотря на то что понятие «культурный ландшафт» в географической науке довольно размыто, существует определение культурного ландшафта Ю.А.Веденина, соответствующее ноосферной концепции. Согласно этому определению культурный ландшафт рассматривается как «целостная и территориально локализованная совокупность природных, технических и социально-культурных явлений, сформировавшихся в результате соединенного действия природных процессов и художественно-творческой, интеллектуально-созидательной и рутинной жизнеобеспечивающей деятельности людей» [3, с. 9].
Традиционные системы природопользования и формы застройки на протяжении веков создавали культурные ландшафты,
гармонично вписанные в окружающую среду и организованные по аналогии с космологическими представлениями той или иной национальной культуры.
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ КАК КОСМОГРАФИЯ
Как полагает современная антропология, именно осознание Божественного закона явилось изначальным импульсом семио-тизации пространства, имеющей разную форму выражения в различных культурах. Превращение среды в знаковую систему, где в роли знака выступают географические объекты или элементы культурного ландшафта, а в роли означаемого — архетипы, трансцендентные понятия и категории и соответствующие символы, создает религиозно-мифологическую, или сакральную, географию. В результате складывается символическое понимание пространства, где карта мира становится иконой, отражающей традиционное миросозерцание и различными своими частями выражающей на плоскости картину мироздания.
С эпохой великих географических открытий в европейских культурах начался процесс накопления реальных знаний о географическом пространстве, вытеснивших иконографичность представлений о мире. Но остались архаические символические значения отдельных географических объектов и территорий, в какой-то степени сохраняющие память о мире-иконе и священном тексте.
Иконографическое представление о мире отражается и во внутренней организации культурного ландшафта стран. Так, проведенные исследования отражения географического пространства в русской поэзии XVIII — начала XX в. [4] показывают, что культура России имеет территориальную организацию, сходную с иконической. Горизонтальные оси пространства — основные реки европейской части России (Волга, Днепр, Дон). Вертикальная ось, соединяющая Землю с Небом, проходит через Москву, являвшуюся сердцем культуры дореволюционной России. Голова России — столичный Петербург, одновременно являвшийся ее инфернальным полюсом. Урал в религиозно-мифологическом контексте представляет собой рубеж, отделяющий цивилизованный мир от территорий относительно дикой природы, Космос от Хаоса. За ним существует хаотичное (с точки зрения европейской России) пространство потенциальной мощи страны — Сибирь.
По сути стратегия «прочтения» культурного ландшафта как священного текста возрождает культурную метафору периода рукописных книг: «мир — книга» и «книга — икона мира». Подобным образом конструируется среда обитания, так как человек создает вариативную смысловую сеть из статичных элементов ландшафта [5].
Наиболее распространенные трансцендентные символы в той или иной форме присутствуют в каждом локальном культурном ландшафте и не требуют особых пояснений для постороннего зрителя, владеющего языком религиозно-мифологических пространственных символов. В русской культуре, например, дорога — полисемантичный символ Пути. Река рассматривается в качестве «стержня» локальной вселенной, а также — Мирового Пути [6, с. 176]. Холм, самое высокое место в поселении, обычно освященное храмом, монастырем, — символ устремления Земли к Небу, молитвы, и собственно храм — «наиболее обобщенный, семантически насыщенный образ мироздания» [6, с. 93] как такового. «Храм <...> мал до ничтожества сравнительно со Вселенной, им изображаемой; но в этом ничтожестве <...> смертное, ограниченное существо силилось изобразить и даль, и ширь, и высь необъятную, безграничную, чтобы водворить в нем все, что в природе слепой являлось живым лишь на мгновение» [7, с. 83].
Несмотря на универсальность способов семиотизации природного ландшафта, наиболее насыщены смыслами и полисе-мантичны те места Земли, где в силу географических (высота над уровнем моря, широта горизонта) и культурных особенностей человек объективно ощущает дыхание Космоса. Например, рай — самое сокровенное понятие христианской культуры — в Средневековье имел свое место на географической карте мира и располагался в Индии [8]. Мифологическое и религиозное сознание человечества, являющееся основой традиционной культуры, издревле играло ведущую роль не только в соединении человека с инобытием, но и в «сцеплении» пространства Планеты с многомерным пространством Космоса. «Религаре — сказано было еще в древности. Свойство причинности и следствия — закон сцепления Вселенной — принадлежит тому же явлению связи с Беспредельностью. Неразрывными узами связано человечество с Космосом. Нетрудно установить ту непреложную точку, где все встречается — земные накопления и наслоения высших сфер. Волею Космоса все тяго-
теет друг к другу. Все устремляется к обоюдному творчеству» [9, 23]. Свойство человеческого сознания таково, что, даже когда некоторые наиболее возвышенные понятия религиозной философии (если рассматривать религию как связь Земли с Космосом) столь высоки, что не могут иметь определенных координат в религиозно-мифологической картине мира, они приобретают пространственные характеристики, сходные с географическими. Так, самое трансцендентное явление буддийской культуры, нирвана, иногда рассматривается в буддийских текстах как некое место. Возможно, подобным образом метафора преодоления пространства ставится в один ряд с духовным преодолением.
Особый случай превращения ландшафта в священный текст возникает при упоминании его и его элементов в Священном писании. В результате происходит «сращение» священного текста с культурным ландшафтом. Такой сакральный ландшафт символизирует собой не космологические категории, а события священной истории. Такой ландшафт-текст вызывает естественную необходимость его «прочтения». В средние века в христианской культуре зародилась традиция паломничества к святым местам. «Сакральное, т.е. освященное церковью как обладающее особой святостью, пространство вызывало желание посетить его. Для благочестивого христианина паломничество представляло единственную и ни с чем не сравнимую возможность соприкоснуться со святынями. В отличие от мусульманства, христианство не обязывало каждого верующего совершить паломничество, однако многообразными способами подталкивало его к этому. <...> Наряду с максимально сак-рализованным центром, Иерусалимом, существовало множество местных, локальных. Некоторые из них также пользовались широкой известностью в христианском мире» [10, с. 111]. Паломники «прочитывали» через географию Святой земли священную историю. Примером такого «прочтения» может служить «Описание Святой Земли» Иоанна Вюрцбургского [11]. «География Святой Земли у Иоанна — это, собственно, новозаветная история, припоминаемая паломником по мере его перемещения в пространстве» [10, с. 112]. И по сей день места, связанные с жизнью и смертью Иисуса Христа, пророков и святых, при правильном их «прочтении» становятся ландшафтами-мистериями, в результате путешествия по которым паломники символически повторяли крестный путь Спасителя или мученический и полный откровений путь святого.
Таким образом, географическое пространство естественным образом включается в семиосферу — семиотическое пространство культуры, «внутри которого единственно возможны семиотические процессы» [12, с. 444]. Семиосфера определялась Ю.М.Лот-маном и как «синхронное семиотическое пространство, заполняющее границы культуры и являющееся условием работы отдельных семиотических структур и, одновременно, их порождением» [13, с. 4].
Г) и и
Знак, символ — исконный язык культуры, позволяющий выразить Несказуемое в трехмерном физическом мире, несущий в ограниченных земных формах безграничность Беспредельности. В реальном географическом пространстве посредством Культуры проявляются импульсы и категории трансцендентного Неизреченного. Символизация пространства, призванная отражать в ландшафте категории Духа, есть изменение качества реального пространства путем проявления в ней иной реальности, мира более высоких измерений — мира идей, эйдосов, архетипов.
Символизирование пространства культурой приводит к тому, что не только освященное жизнью праведника место, но и просто
и 1 и и и
обжитый ландшафт становится манд алой, иконой, священной книгой, в которой читаются законы мироздания. Умение «читать» подобные «священные тексты» в ландшафте подразумевает овладение их метафорическим языком, предполагающим не столько знание знаков, сколько представление об означающем. Для владеющего этой системой понятий перемещение в пространстве превращается в «чтение» сакральной космографии.
Современные ученые, подтверждая тезис В.И.Вернадского о потенциально созидательном значении научной мысли, начинают осмысливать географическое пространство, преображенное культурой в икону Космоса.
Теоретическая и творческая мысль, основанная на целостном понимании роли культуры в созидательном преображении пространства, воплощается в программы развития культурного ландшафта. Создаются уникальные региональные программы, основанные на ноосферном подходе и концепции культурного ландшафта, — такие, например, как комплексная стратегия развития Горного Алтая [14]. В этом отношении начинает оправдываться предвидение Вернадского о созидательной роли науки в процессе преобразования биосферы в ноосферу. Творческая, созидательная мысль ученых, владеющих сокровенным языком
культуры, способна преобразовывать географическое пространство «в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы». Но это пока только намечающаяся возможность грядущих преобразований. Новый виток осмысления и преобразования пространства — всего лишь один шаг человечества к ноосфере.
ФИЛОСОФИЯ ЖИВОЙ ЭТИКИ О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ЧЕЛОВЕКА И ПРОСТРАНСТВА, КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ В ТВОРЧЕСТВЕ Н.К.РЕРИХА
Осознание и ощущение инобытийности в реальном географическом пространстве — особое качество человеческого мышления. Такое мышление представляется наиболее творческим в процессе преображения пространства Культурой. Мысль творцов Культуры помогает остальному человечеству приобщиться к образному, одухотворенному пониманию пространства Планеты, являющемуся ступенькой к космическому мироощущению. Творцы Культуры изменяют стереотипы человеческого мышления, в том числе и пространственные, способствуют осознанию на уровне национальной и мировой культуры некоторых особо важных регионов и мест Планеты, где в наибольшей мере проявляются категории Духа в реальном пространстве. Места, освященные жизнью святых и праведников, великих творцов Культуры, в национальной и мировой культуре обретают сакральное значение. В таких местах изменяется восприятие окружающего мира, на первом плане сознания оказываются категории, весьма слабо задействованные в повседневной активности человека, — мысль устремляется к извечным законам мироздания, приобретает космический размах. Можно говорить об ассоциативной силе воздействия таких памятных, или «намоленных», мест, но, учитывая силу воздействия на личность, налицо объективное преображение пространства магнитом человеческого духа.
О подобном взаимоотношении человека и пространства Планеты и Космоса говорится в творческом наследии Рерихов, в книгах Живой Этики. Философия Живой Этики, родившаяся из синтеза культур Востока и Запада, принесла человечеству новое энергетическое мировоззрение во всей его полноте, которое
не только позволяет прикоснуться к проблематике взаимодействия Земли и Вселенной, но и открывает величественную картину множественности миров. Она раскрывает значение Красоты и Культуры в эволюции человечества и Планеты. Философия Живой Этики свидетельствует о возможности со-творчества человека с Космосом. Находясь на поверхности Земли, человек способен творить, улавливая импульсы Космоса, тем самым преображая пространство Планеты.
Согласно концепции Живой Этики, в преображении планеты наиболее действенной оказывается духовная, а не механистическая энергия культуры. Философские и духовные искания человечества можно рассматривать как основной фактор качественного изменения Планеты. Культура в том ее значении, о котором писал Н.К.Рерих — «Культ-Ур — значит Почитание Света» [15, с. 45], — представляет собой проявление, материализацию реалий без-об-разных категорий Духа, проявившихся в духовном творчестве людей. Такая материализация, например в виде памятников культуры, опять же, как магнит, притягивает к себе потоки людей, на несколько мгновений или на всю жизнь изменяя их мировосприятие. «Магнит, с точки зрения Живой Этики, — это, прежде всего, энергия, притягивающая к себе другую энергию. Форма и структура магнита может быть самой разной, так же, как и качество энергии, которую он в себе несет. Магнитом, например, является энергия духа» [16, с. 81]. Магнит человеческого духа «претворяет идеи пространства в действие» [17, ч. 3, II, 7], соединяет пространство наиболее возвышенных эйдосов и архетипов с реальным географическим пространством.
Поэтому так значимы передвижения и действия в пространстве Планеты великих людей, пассионариев, как называл их Л.Н.Гумилев, учитывая их объективное воздействие на окружающую реальность.
Особое значение в осмыслении земной поверхности Культурой имеют путешествия, когда «проживается» и описывается жизненное пространство других национальных культур. От уровня понимания символических ключей национальной культуры зависит качество описания ее культурного ландшафта, его включение в мировую культуру на новом уровне. В этом случае путевой дневник становится описанием сакрального образа мира национальной культуры, отражением особенностей ее космическо-
го мироощущения и даже духовным откровением. Для открытия не только кодов культуры, но и символики красоты природного и культурного ландшафта особую роль играет культурный багаж личности путешественника. Проникновение в запредельное через ворота природного пейзажа, насыщенного символикой связанных с ним культур, доступно лишь человеку, вполне владеющему семиотическими кодами культуры. Напротив, человек, несущий в себе жесткую систему восприятия собственно культурной или религиозной традиции, не способен адекватно увидеть и описать иной культурный ландшафт. Так, в эпоху крестовых походов путевые заметки крестоносцев не несли в себе сведений о национальном ландшафте Палестины, представляя исключительно прочтение священной истории. Красота Святой Земли и ее возвышающая сила оставались за рамками повествования [18].
Фигура Н.К.Рериха особенно выделяется в числе великих путешественников и творцов, внесших немалый вклад в осознание пространства Планеты мировой Культуры. Н.К.Рерих своим творчеством нес человечеству принципиально новое ощущение и понимание пространства, осмысление его одновременно в эстетическом, историческом, мифологическом и космическом ракурсах. В его творческом наследии запечатлены уникальные пространственно-временные сочетания. В ландшафте с одинаковой легкостью им читались прошлое и потенциальное будущее, его творческой мыслью соединялись разные концы света. Например, в одном из литературных пейзажей художником строится через пространство мост, устремляющий мысль читателя в сферы Духа, от Оби до легендарного Шамбатиона, упоминавшегося в Ветхом Завете: «Во все небо стояла радуга. И не одна, но две. И в радужные ворота стремилась широкая Обь. Великая Обь — родина жены и змия.
Шамбатион-река стремительно катит по порогам и камням. Кто не пострашится, перейдет ее. А на другой стороне живут люди М. М — самая священная буква алфавита, она скрывает имя грядущего. Каббала помнит Шамбатион. Катит камни — катунь настоящая. И не построен еще город на месте новом» [19, с. 279].
Н.К.Рерих как никто другой умел прочувствовать сакраль-ность пространства национальной культуры и внести в него свое собственное, обновляющее понимание синтеза. Живописным полотнам Н.К.Рериха присуще изображение пространства в са-
мой сокровенной его динамике — в устремленности к духовному фокусу Планеты, в причастности Культуре и Красоте. Основная тема изображаемого великим художником ландшафта (на полотне или на писчей бумаге) — его насыщенность общечеловеческими духовными символами, связь с заповедной страной Духа.
Творчество Н.К.Рериха, равно как художественное, так и фи-лософско-литературное, приоткрывает завесу над сокровенной, космической символикой пространства Планеты в богатстве ее национальных культур. В живописных и литературных творениях Н.К.Рериха очень важно несказанное и несказуемое. Несказуемое пронизывает географическое пространство, наполняет его значимыми и многозначными местами, в которых происходит соединение Земли и Космоса, истории и легенды. Не случайно пересечение географического и духовного пространств занимает особое место в ландшафтных описаниях Н.К.Рериха. На многих живописных его полотнах отсутствует линия горизонта — она оказывается скрытой либо горными хребтами, либо светящейся дымкой, скрадывающей непреложность границы между землей и небом. Его литературным произведениям также свойственно отсутствие горизонта. Это ощущение безграничности пространства проходит красной нитью через все творчество Николая Константиновича, от восклицания царевича из его сказки: «Не вижу границ!» до путевых заметок с маршрутов его азиатских экспедиций. Путевым дневникам Н.К.Рериха свойствен взгляд за горизонт: «Икиргиз указывает на дымчатый, розоватый северо-восток — там великая Такла-Макан! Там захороненные города. Там Куча — столица бывших тохаров. <...> Дальше, там, на склонах гор, Карашар — древнее место. Там долго до сокрытия находилась, по свидетельству китайских историков, чаша Будды, перенесенная в Карашар из Пешавара. А еще дальше — отроги Небесных гор и полунезависимые калмыки, помнящие свою историю, свои горы, пастбища и священные горы. А еще дальше — великий Алтай, куда доходил Благословенный Будда» [19, с. 132]. В этом лаконичном и красивом описании рефреном звучит слово «дальше», устремляя взгляд читателя-зрителя поверх горизонта, призывая его обратиться к распределенным в пространстве историко-культурным и духовным вехам.
Н.К.Рерих не только отразил наиболее сакральные ландшафты Азии на своих полотнах и принес в европейскую культуру особую
цветовую гамму Азии и философское понимание ее природных и культурных ландшафтов. В литературных произведениях Н.К.Рериха очерченная лаконичными фразами пластика ландшафтных форм, ощущение открытости пространства, звуковой ландшафт даны в контексте космических легенд Востока, выражая смысловую индивидуальность ландшафтов, обозначаемую современными учеными как «смысл места» [20]. Судя по удивительно прочувствованным описаниям, Н.К.Рерих был не чужд умению Востока применять «экстериоризацию чувствительности не только к отдельным личностям, но <...> и как бы к целым местностям» [19, с. 288].
Особая любовь связывала великого русского художника и самые величественные горы Планеты. «В Гималаях кристаллизовалась великая веданта. В Гималаях Будда вознесся духом. Самый воздух Гималаев пропитан духовным напряжением — истинная Майт-рейя Сангха» [19, с. 316]. Гималаи стали источником высоких откровений великого сына России, они навсегда запечатлели его творчество на скрижалях великих человеческих свершений.
Согласно Рериху, человек, художник, становится со-творцом сил, создавших Планету в ее первозданном виде. Творческое сознание художника преображает мир не только на полотне. О Гималаях справедливо можно сказать, что они стали обителью не только земной, но и космической красоты благодаря творчеству
таких людей, как Рерихи и их Учителя.
* * *
На переломном этапе рубежа тысячелетий человечество вновь выбирает свой путь. Культура — или бескультурье, разрушение — или созидание. Выбор очень драматичен, так как если путь Культуры ведет человечество к созданию ноосферы, то окончательный отказ от этого пути грозит гибелью не только биосфере, но и всей Планете в целом. Только когда язык Культуры станет всеобщим, когда каждый человек станет со-творцом Космоса, своим творческим сознанием трансформируя окружающее пространство, «читая» его как книгу Божественных откровений и своей светоносной мыслью занося на ее страницы новые письмена, возможно, только тогда можно будет сказать, что ноосфера состоялась и пространство земной поверхности Планеты действительно преобразовано в сферу Разума.
Литература
1. Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991.
2. Абашев В.В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе ХХ века. Пермь: изд-во Пермского университета, 2000.
3. Веденин Ю.А. Очерки по географии искусства. СПб.: Дмитрий Буланин, 1997.
4. Лавренова О.А. Географическое пространство в русской поэзии XVIII — начала XX в. (геокультурный аспект). М.: Институт Наследия, 1998.
5. Штейнс В.В. Человек и культурный ландшафт // Интеллектуальные ресурсы развития научно-технического прогресса. Тезисы докладов и сообщений. Нальчик, 23-27 мая 1988 г. М.,1988.
6. Топоров В.Н. Река / Мифы народов мира. В 2 т. Т. 2. М., 1988.
7. Федоров Н.Ф. Как может быть разрешено противоречие между наукою и искусством? / Русский космизм. М., 1993.
8. Miller K. Mappae mundi. Die ältesten Weltkarten. Stuttgart, 1895-1896.
9. Учение Живой Этики. Беспредельность. М.: МЦР, 1995.
10. Мельникова Е.А. Образ мира. М.: Янус-К, 1998.
11. Iohannes Wirzburgensis. Descriptio terrae sanctae // PL. 1854. T.155. Col.1053-1090. Пер. на англ. яз.: Description of the Holy Land by John of Würzburg (A.D. 1160-1170) A.Steward. L., 1890.
12. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998.
13. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.
14. Теория и практика организации международной биосферной территории (на примере сети ООПТ Горного Алтая). Барнаул, 1999.
15. Знамя Мира. М.: МЦР, 1995.
16. Шапошникова Л.В. Веления Космоса. М.: МЦР, 1996.
17. Учение Живой Этики. Озарение. М.: МЦР, 1994.
18. Бизэ А. Историческое развитие чувства природы. СПб., 1890.
19. Рерих Н.К. Алтай — Гималаи. Рига, 1992.
20. Datei R., Dingemas D.J. Environmental perception, historic preservation and sense of place // Environmental perception and behavior. Chicago, 1984.
