CC BY
1890
LAW | Juvenis scientia 2015 № 1
89
КРИТЕРИИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЛИЧНОГО ЗАКОНА И НАЦИОНАЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА
Ю.И. Еремина
Башкирский государственный университет Россия, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32
Предметом исследования является проблема классификации юридических лиц на отечественные и иностранные. Автор приводит различные точки зрения на соотношение понятий «личный закон» и «национальность» юридического лица. Указанные термины тесно связаны и обуславливают друг друга. При этом в настоящее время прослеживается тенденция отделения личного статута организации от ее государственной принадлежности. Поскольку каждое государство самостоятельно устанавливает критерии определения национальности юридических лиц и устанавливает собственные коллизионные нормы, которые определяют их правовой статус, в работе приводится краткая характеристика наиболее известных доктрин определения личного закона юридического лица: теории инкорпорации, оседлости в ее разновидностях, центра эксплуатации, контроля и некоторые другие. Далее в публикации анализируется позиция российского законодателя по заявленной проблеме. В связи с этим, рассматриваются некоторые нормы Гражданского кодекса Российской Федерации и специального законодательства России.
В зависимости от цели выявления государственной принадлежности юридического лица могут быть использованы различные критерии и принципы. Более того, при определении личного статута организации в разных отраслях права одного государства зачастую бывают задействованы разные критерии, приводящие к противоречивым результатам. Российское законодательство использует критерий инкорпорации как основополагающий, но в зависимости от характера правоотношений и сферы деятельности определенного закона прибегает к использованию субсидиарных привязок.
В конечном счете, автор приходит к выводу, что необходима разработка гибких субсидиарных коллизионных норм и совершенствование современного законодательства в данной области.
Ключевые слова: национальность, личный закон, критерий инкорпорации, критерий оседлости, доктрина центра эксплуатации, доктрина контроля.
CRITERIONS TO DEFINE THE NATIONALITY AND PERSONAL LAW OF A LEGAL ENTITY
Y.I. Eremina
Bashkir State University
32 Zaki Validi St., 450074, Ufa, Russia
The article is about the problem of the legal entities classification to domestic and foreign companies. The author gives different points of view on the relationships between notions "personal law" and "nationality" of a legal entity. These terms are very close to each other. Besides currently there is a tendency to separate out the personal status from its nationality. Each State tries to give its own criterions to define the nationality and personal law of a legal entity. That is why we analyzed the most famous doctrines, for example, the theory of incorporation, doctrine of settlement, the theory of the exploitation center and control theory. Next we try to characterize Russian legislator's position. In connection with the problem we analyze the civil code and special legislation of the Russian Federation. Depending on the purpose of identifying the nationality of a legal entity may be used different criterions and principles. Moreover, in different branches of law in one state could be chosen different criterions which are lead to opposite results. Russian law uses as a fundamental the criterion of incorporation. But the criterion of settlement also can be used. On the whole the author concludes that the ideal criterion does not exist. It is necessary to improve modern law in this area.
Keywords: nationality, personal law, theory of incorporation, doctrine of settlement, theory of the exploitation center, control theory.
В девяностые годы Российской Федерацией был взят курс на либерализацию внешнеэкономической деятельности, что позволило совершать различные международные коммерческие сделки, в которых сторонами могли выступать не только государственные объединения, но и любые физические и юридические лица, в том числе иностранные. Активизация внешнеторговой деятельности потребовала решения многих насущных проблем, например, таких как установление возможных организационно-правовых форм иностранных организаций, желающих осуществлять предпринимательскую деятельность на территории России, определение условий, запретов и ограничений такого участия, принятие и приведение в соответствие правовых актов Российской Федерации, регулирующих отношения с участием иностранных компаний. Законодательного определения и доктринальных разработок потребовала и сама дефиниция «иностранное юридическое лицо», «иностранная компания», «иностранная организация».
Проблема правовой природы иностранных организаций была предметом дискуссий еще в дореволюционной науке. Так, Г.Ф. Шершеневич считал, что иностранным является то
общество, «деятельность, правление и имущество которого находится за границей» [1, с. 359], а Л.А. Шалланд утверждал, что общество признается иностранным, если оно учреждено за границей и его правление также находится за границей [2, с.18].
Однако прежде необходимо детально изучить проблему, связанную с критериями отнесения организации к иностранной компании, которой, собственно и посвящено данное исследование. Именно благодаря закреплению в законодательстве определенного критерия возможно разделение лиц, осуществляющих свою деятельность на данной территории, на отечественных и иностранных. При исследовании данной проблемы возникает множество вопросов. Существует ли один единственный идеальный критерий выявления национальности и личного статута юридического лица или они должны использоваться в совокупности? Какую именно доктрину восприняло российское законодательство? Необходимо ли совершенствование применяемых в данной области правовых норм?
В первую очередь необходимо остановиться на самих тер-
90
Juvenis scientia 2015 № 1 | ПРАВОВЕДЕНИЕ
минах «национальность» и «личный статут».
Доктрина международного частного права вместо словосочетаний «правовое положение», «правовой статус», используемых в гражданском праве, или «личный закон», употребляемого в законодательстве, в большинстве случаев оперирует понятием «личный статут». Данные термины являются синонимами. Определение личного статута имеет огромное значение, поскольку он связан с установлением правопорядка, компетентного отвечать на различные вопросы: является ли организация юридическим лицом; в каких организационно-правовых формах она может осуществлять свою деятельность; устанавливает требования к наименованию и содержание правоспособности юридического лица; регулирует внутренние отношения на предприятии, а также отношения по его созданию, реорганизации, ликвидации, правопреемстве; определяет механизм приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия обязанностей и его способность отвечать по обязательствам, а также затрагивает вопросы ответственности учредителей и участников организации.
Принадлежность юридического лица к определенному государству именуется термином «национальность». Наиболее распространена позиция,в соответствии с которой в отличие от понятия «личный закон», данный термин является чисто доктринальным и ни в одном законе относительно юридических лиц не употребляется. То есть это своего рода метафора для определения правовой связи юридического лица с государством. Мы можем сказать «данное юридическое лицо является российским», акцентируя внимание на его национальности, либо «личным законом данной организации является российское право», подчеркнув его личный статут. Понятно, что если юридическое лицо считается российским, то его личным законом будет российское право, если немецким - то немецкое право и так далее. Указанные термины тесно связаны и обуславливают друг друга: содержание личного статута зависит от того, какую национальность имеет юридическое лицо, а национальность организации определяет ее личный закон. Многие авторы указывают на условность данного понятия: оно не указывает на наличие иностранного капитала, иностранных инвестиций в организации либо на участие иностранных физических лиц в ее составе. Подобные «осложнения» предприятия иностранным элементом не меняют его национальности. В этом случае о национальности можно говорить только в переносном смысле [3, с. 192]. Л. П. Ануфриева отмечает, что понятие «национальность» применительно к юридическим лицам используется лишь в целях удобства, в юридическом понимании как надлежащая при характеристике юридических лиц не рассматривается. Юридически точным будет употребление термина личного статута [4, с. 40].
Другие авторы подчеркивают, что установление «национальности» компании сводится лишь к отысканию ее личного закона. Ю. М. Юмашев считает, что вопрос «национальности» компании - это вопросы ее юридического статуса [5, с. 16]. М.М. Богуславский указывает, что личный статут юридического лица определяется исходя из его национальности [6, с. 125].
Существует и иная позиция. Так, проблема национальности может трактоваться в рамках трех отраслей права: административного права (устанавливает запреты и ограничения на занятие определенной деятельностью для иностранных лиц), международного права (называет компании, на которые распространяются условия определенного международно-
го договора, дипломатическая защита), а также коллизионного права (определяет личный статут юридического лица). М. Иссад также выделяет два вида национальности: частноправовую, обозначающую юридическую связь, и публично-правовую, означающую связь политическую [7]. А.В Асосков считает, что в настоящее время термин «национальность» юридического лица трактуется в принципиально разных значениях - речь идет об омонимах. Государственная принадлежность организации определяет пределы действия публично-правовых норм государства и заключенных им международных договоров. Употребление вышеназванного термина в рамках международного частного права превращает его в синоним личного статута юридического лица (который как раз и используется в частноправовых целях и относится только к коллизионному правовому регулированию). Поэтому нет необходимости использовать слово «национальность» в сфере международного частного права, внося путаницу в его систему. Более того, организация, которая с частноправовой позиции рассматривается как иностранная, с публично-правовой точки зрения может признаваться национальным, если этого требуют интересы общества и государства [8].
У сторонников такого подхода возникают собственные трудности: определение границ частноправовых и публично-правовых отношений, их переплетение и многие другие. Несмотря на это, и по нашему мнению вполне оправданно, в настоящее время получила развитие концепция отделения личного статута юридического лица от его государственной принадлежности, что объясняется следующими причинами. Экономические и политические интересы каждого государства заставляют тщательно подходить к формулировке критериев классификации юридических лиц на отечественные и иностранные. Возможность неподчинения какой-либо организации установленным для «своих» юридических лиц императивным правилам поведения является источником бед для государства, цель которого закрепить исчерпывающие формулировки, рассчитанные на все возможные ситуации. Вопросы личного закона компании, применяемого в частноправовой области, не имеют для государства большого политического значения. Поэтому для облегчения работы государственных органов оно может позволить себе установить в коллизионном законодательстве жесткие формулы прикрепления, которые не требуют сложного анализа в каждой конкретной ситуации.
Завершив краткий обзор подходов к соотношению понятий «национальность» и «личный статут» юридических лиц, перейдем к вопросу о критериях отнесения юридического лица к иностранной компании. Поскольку каждое государство самостоятельно определяет критерии определения национальности юридических лиц и устанавливает собственные коллизионные нормы, которые определяют их правовой статус, рассмотрим наиболее известные из них.
Во-первых,это традиционно используемый в странах англосаксонской правовой семьи критерий инкорпорации (места учреждения юридического лица), возникший в XIII в. в Великобритании в связи с потребностями британской колониальной политики. Было необходимо установить гарантии для отечественных компаний, которые позволяли инкорпорированным в Великобритании предприятиям переносить органы управления на территории колоний без риска утраты своего правового положения. Основанием такого подхода является идея, в соответствии с которой юридическое лицо имеет личный статус и национальность того государства, которое наделило его правоспособностью.
LAW | Juvenis scientia 2015 № 1
91
Нужно отметить, что у данной теории имеются и недостатки: она предоставляет неограниченные возможности для манипуляций, например, таких как учреждение фиктивных компаний по местонахождению их офисов, единственной задачей которых является ведение деловой переписки («компании почтового ящика») [9, с. 217]. Еще М.И. Брун указывал, что если на территории государства находятся центральный орган компании и весь ее субстрат и там же происходит ее основная деятельность, то государство может не согласиться признать такое юридическое лицо иностранным только из-за того, что его устав был зарегистрирован за границей [10, с. 10].
Во-вторых, не менее известная теория классификации юридических лиц на национальные и иностранные компании - это доктрина оседлости, которая распространена в странах Западной Европы. Согласно данной доктрине личным законом организации является право той страны, в которой функционирует главный орган управления компании (правление, совет директоров, иные исполнительные органы организации). Различают два вида оседлости: «статутарную» (формальную), которая указана в уставе или в иных документах, а также «эффективную» (реальную), учитывающую фактическое место нахождения центра управления. Различие между ними четко прослеживается в законодательстве Турции, где правоспособность юридических лиц подчиняется праву государства, где располагается указанный в их учредительных документах центр управления. А в ситуации, когда фактический центр управления локализирован в Турции, может применяться и турецкое право [11, с. 576]. Видно, что основной коллизионной привязкой является статутарная оседлость, а реальная оседлость используется как факультативная в целях расширения возможности применения закона суда.
Нужно заметить, что критерий формальной оседлости обычно приводит к тем же результатам, что и критерий инкорпорации, так как государства, придерживающиеся доктрины статутарной оседлости, как правило, требуют, чтобы место регистрации юридического лица и место нахождения постоянно действующего исполнительного органа (административного центра), указанное в учредительных документах, совпадали.
Активным сторонником данной теории выступал М.И. Брун, приводя образные аргументы в ее защиту: здесь заключают договоры и устанавливают правоотношения с другими участниками гражданского оборота, отсюда посылают распоряжения и здесь осуществляют контроль. Воздействовать на юридическое лицо возможно только через его центральные органы, что под силу лишь государству, на территории которого оно функционирует. То есть устанавливаются те же отношения, что и между головой и телом, с одной стороны, и конечностями — с другой. Главные органы управления компанией — это ее голова, которая всем управляет, а ноги и руки могут распростираться в пространстве [10, с. 19].
Данная теория обладает собственными недостатками. В частности,сложность ее применения, ведь зачастую бывает затруднительно установить фактическое место пребывания административного центра либо выбрать один орган управления из всех. Более того, рассматриваемый критерий может вызвать конфликты, влекущие к признанию за юридическим лицом нескольких национальностей либо вообще к отказу в признании национальности всякого государства. В отличие от критерия инкорпорации, который обеспечивает законные интересы учредителей организации, критерий оседлости ориентирован на защиту интересов страны и общества в целом, в которой функционирует юридическое лицо. Главный
смысл критерия оседлости заключается в следующем: нельзя допустить, чтобы в государстве осуществляли свою деятельность организации, которые не выполнили императивных предписаний этого государства об учреждении юридических лиц.
Известна и разновидность теории оседлости - теория наложения Сандрока, которая исходит из критерия инкорпорации, но перед правом страны учреждения отдает приоритет императивным нормам того государства, где имеет местонахождение административный центр юридического лица.
В-третьих, это критерий места осуществления основной коммерческой (производственной) деятельности. Иначе в науке его называют критерием центра эксплуатации. Смысл данной теории заключается в применении права той страны, на территории которой юридическое лицо осуществляет свою производственную либо коммерческую деятельность, имеющую основополагающее значение для организации. Эта доктрина наиболее популярна в развивающихся странах, которые таким способом пытаются контролировать юридические лица, ведущие деятельность на их территории.
Основным недостатком вышеназванного критерия является его неопределенность, ведь компания может одновременно функционировать на территории разных стран, и выбрать одно основное место деятельности может оказаться весьма трудным. Другим недостатком данной теории выступает его неустойчивость, поскольку юридическое лицо вправе изменять место своей деятельности в любое время.
В-четвертых, доктрина контроля (закон домицилия или гражданства учредителей (участников) организации), которая набрала наибольшую популярность в XX веке в связи с происходившими на мировой арене событиями. Речь идет о Первой и Второй мировых войнах. Тогда встал вопрос о запрете деятельности компаний, принадлежащих вражеским странам. В Англии данный критерий получил огласку в деле, которое рассматривалось в 1915 году. В ходе его рассмотрения выяснилось, что из двадцати пяти тысяч акций компании «Daimler», лишь одна была собственностью британского подданного, все остальные принадлежали германским акционерам. Несмотря на то, что компания была учреждена в Англии с соблюдением процедуры регистрации, суд постановил о признании данного юридического лица «вражеским».
В настоящее время данный критерий может применяться не только в процессе ведения военных операций, но и в мирное время на основании решения международной организации, в частности при введении Советом Безопасности Организации Объеденных Наций (далее по тексту - СБ ООН) санкций в целях обеспечения мира и безопасности. Например, во исполнение резолюций СБ ООН распоряжением Президента Российской Федерации предписывалось, что любым лицам, находящимся под юрисдикцией России, до особого указания запрещены любые операции и виды деятельности с любым лицом или органом Гаити [12].
Можно выделить следующие недостатки данной теории, вследствие которых она не получила широкого применения. Так, неясно, как правильно ее использовать в отношении компаний с многонациональным составом учредителей (участников). Более того, невозможно уследить за составом участников некоторых юридических лиц, например, выпускающих акции на предъявителя.
В науке предлагались и другие критерии разделения юридических лиц на отечественные и иностранные. Например, критерий места заключения договора об учреждении юридического лица или места подписки на акции компании.
92
Juvenis scientia 2015 № 1 | ПРАВОВЕДЕНИЕ
Но все эти критерии так и не получили широкого признания и применения на практике.
Не получил признания и принцип автономии воли учредителей компании, который отстаивался в трудах Ж. Мазо и П. Арминьон. Дело в том, что если в государстве А учреждается общество для функционирования в государстве Б, то, выходит, что учредители могут самостоятельно выбрать личный закон между правом государства А или Б. Получается, что ведут счет без хозяина. Ведь сперва нужно спросить у государства А, согласно ли оно, чтобы общество, имеющее на его территории свой орган управления, наделялось правосубъектностью государством Б. Затем нужно узнать узаконо-дателя Б, согласен ли он, чтобы юридическое лицо, имеющее на его территории только центр эксплуатации, признавалось для него отечественным. Учредители автономны в выборе государства, где будет осуществляться управление и деятельность общества; но они не автономны настолько, чтобы выбирать ту государственную принадлежность, которую за ним не хочет признавать национальный законодатель. Поэтому теория автономии воли, которая так удачно вписалась в сферу договорного права, не нашла применения при определении национальности юридического лица.
В чем же причина существования такого большого количества коллизионно-правовых формул прикрепления? М.И. Брун считал, что основанием каждого критерия является та или иная концепция, трактующая сущность юридического лица как такового [10]. Так, последователи теории фикции юридического лица отстаивают критерий учреждения, поскольку упор делается на времени наделения юридического лица волей законодателя правосубъектностью. Критерий оседлости основывается на институционной теории (юридическое лицо как отдельное социальное образование), а также на органической теории Гирке (юридическое лицо как социальный организм, который связан с местонахождением его органов). Концепция целевого имущества Бринца имела влияние при разработке критерия центра эксплуатации. Критерий контроля, в котором объектом внимания выступает гражданство учредителей юридического лица,предлагается сторонниками позиции, согласно которой юридическое лицо самостоятельным правовым явлением не является.
Попытки решения проблемы предпринимались в XX веке и на международном уровне. В частности, были разработаны Гаагская конвенция о признании правосубъектности иностранных обществ, ассоциаций и учреждений 1956 года, Брюссельская конвенция о взаимном признании компаний 1968 года, которые так и не вступили в силу. Определенного успеха достигли латиноамериканские страны, подписавшие в 1979 году Конвенцию о коллизионных вопросах в отношении коммерческих компаний, в которой был использован критерий инкорпорации.
В заключение представленной в работе характеристики существующих доктрин, хотелось бы привести точку зрения В.М. Корецкого, который блестяще продемонстрировал причины неудач поиска идеальной формулы прикрепления. Он утверждал, что они все хороши и недостаточны одновременно. Равно хороши, так как каждый критерий освещает разные стороны проблемы: критерий контроля - связь компании с физическими лицами, критерий места образования юридического лица — связь с правопорядком, его порождающим, критерий оседлости— связь с имущественным комплексом предприятия. Равно недостаточны, поскольку пытаются охватить явление целиком под условием подведения всех ситуаций под одну категорию [13, с. 34-35]. Следовательно, вполне воз-
можно и целесообразно использование сочетания критериев при определении государственной принадлежности и личного статута организации.
Современное российское законодательство, говоря об иностранных юридических лицах, оперирует несколькими понятиями [14, с. 244].
В первую очередь обратимся к нормам Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГК РФ) [15], который не содержит дефиниции иностранной организации, но устанавливает критерий отнесения юридических лиц к иностранным - место учреждения юридического лица. Статья 1202 ГК РФ признает личным законом компании право страны, где она была учреждена. То есть при определении государственной принадлежности юридического лица ГК РФ исходит из жесткой коллизионной привязки к месту учреждения юридического лица. При этом согласно пункту 2 статьи 54 ГК РФ и Федеральному закону «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» [16], государственная регистрация юридического лица осуществляется по месту нахождения указанного учредителями в заявлении постоянно действующего исполнительного органа, в случае отсутствия такого исполнительного органа - по месту нахождения иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности. В данном случае для признания компании российской законодатель дополнительно прибегает к критерию формальной оседлости.
В 2014 году было внесено изъятие из общего правила [17]. Юридические лица, которые имели местонахождение постоянно действующего исполнительного органа на территории Республики Крым или города Севастополя на день принятия данных субъектов в Российскую Федерацию, могли привести свои учредительные документы в соответствие с российским законодательством и обратиться с заявлением о внесении сведений о них в единый государственный реестр юридических лиц в срок до 1 марта 2015 года (за исключением некоторых видов организаций - банков, некредитных финансовых организаций, для которых был предусмотрен иной срок [18]). Если данные юридические лица обратились с заявлением в установленный срок, то они могли приобрести права и обязанности российских организаций с момента внесения записи в единый государственный реестр юридических лиц, при этом их личным законом стало право Российской Федерации. В противном случае не обратившееся с заявлением юридические лица вправе осуществлять деятельность на территории России только с момента приобретения статуса филиала (представительства) иностранного юридического лица. То есть в данном случае, несмотря на то, что организация была учреждена в иностранном государстве (Украина), при совершении определенных действий ее личным законом могло стать российское право.
Теперь обратимся к специальному законодательству Российской Федерации.
В соответствии с утратившим силу Федеральным законом «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» российскими лицами являются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством России, и имеющие постоянное местонахождение на ее территории [19]. На первый взгляд может показаться, что ныне действующий Федеральный закон «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» [20] устранил привязку к месту нахождения юридического лица, так как закон провозгласил, что юридическое лицо квалифицируется как
LAW | Juvenis scientia 2015 № 1
93
российское, если оно создано в соответствии с законодательством России. Но образование в Российской Федерации новых юридических лиц происходит по правилам вышеназванного закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», который, как было замечено, содержит критерий местонахождения исполнительного органа компании.
Федеральный закон«О валютном регулировании и валютном контроле» [21] для целей валютного регулирования использует узкоотраслевой термин «нерезидент», который по смыслу является синонимом термина «иностранное юридическое лицо» [22, с. 27]. Закон устанавливает, что нерезидентами являются юридические лица, созданные в соответствии с иностранным законодательством с местонахождением за пределами России. Получается, что для целей валютного законодательства в отношении иностранных лиц применяются критерии инкорпорации и оседлости в совокупности.
Федеральный закон «Об экспортном контроле» [23] оперирует только одним критерием, устанавливая, что юридические лица, гражданская правоспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором они учреждены, признаются иностранными лицами.
Временное положение «О порядке аккредитации филиалов иностранных юридических лиц, создаваемых на территории Российской Федерации» [24] говорит, что критерием отнесения юридического лица к иностранному является место его учреждения и регистрации.
В статье 2 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» [25] дается определение иностранного инвестора. В соответствии с данной нормой иностранным инвестором считается иностранное юридическое лицо, чья гражданская правоспособность определяется по праву государства, в котором оно учреждено, и которое вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории России.
Если законодатель допускает иностранные коммерческие структуры к ведению предпринимательской деятельности на своей территории с использованием организационных форм предприятий, предусмотренных для отечественных компаний, коллизионный метод не приносит желаемого результата. Это объясняется тем, что коллизионная норма будет отсылать к праву государства, по законам которого образовано новое юридическое лицо и на территории которого находятся его административные органы. Однако государство не может пойти так далеко и без определенных ограничений и запретов распространить на деятельность таких компаний материальные нормы собственного законодательства. В связи с этим, оно вынуждено принимать нормы прямого действия, которые направлены на регулирование механизма осуществления предпринимательской деятельности иностранными юридическими лицами на своей территории. Данные нормы получили название «законодательство об иностранных инвестициях». То есть, несмотря на наличие в составе учредителей иностранного элемента, личным законом юридического лица с иностранными инвестициями, созданного по российскому законодательству, будет считаться право Российской Федерации, даже если 100% уставного (складочного) капитала будет принадлежать иностранному физическому или юридическому лицу. Если бы законодатель придерживался доктрины контроля, при данных обстоятельствах решение вопроса о национальности коммерческой организации с иностранными инвестициями привело ровно к противоположному результату.
Таким образом, в зависимости от цели выявления государственной принадлежности юридического лица в одной и той же правовой системе могут быть использованы различные критерии и принципы. Сложность проявляется и в том, что при определении государственной принадлежности и личного статута юридического лица в разных отраслях права одного государства зачастую задействованы разные критерии, приводящие к обратным результатам (определение государственной принадлежности организации в гражданском законодательстве может быть одним, в налоговом - другим, в валютном - третьим, в международных договорах - четвертым и так далее).
Исходя из анализа отечественной правовой базы можно сделать вывод, что российское законодательство использует критерий инкорпорации как основополагающий, в соответствии с которым независимо от гражданства учредителей (участников), денежных средств, формирующих уставный (складочный) капитал, местонахождения органов управления или места осуществления деятельности к иностранным будут относиться юридические лица, учрежденные на территории иностранных государств. Однако в зависимости от характера правоотношений и сферы деятельности определенного закона возможно применение субсидиарных привязок. Как правило, законодатель в таком случае прибегает к факультативному критерию местонахождения юридического лица.
Посредством проведенного анализа мы приходим к выводу, что необходима разработка гибких субсидиарных коллизионных норм и совершенствование законодательства в данной области. Например, видится вполне разумным предусмотреть в статье 1202 ГК РФ норму, согласно которой личным законом юридического лица будет считаться право страны, где учреждено юридическое лицо. Если постоянно действующий исполнительный орган юридического лица или его основное место деятельности находятся на территории России, возможно применение российского права.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Казань, 1899. С.359-360.
2. Шалланд Л.А. Юридическое положение иностранных акционерных обществ в России // Право, 1902. №1. С. 18-19.
3. РаапеЛ. Международное частное право / Пер. с нем. М., 1960. С.192.
4. Ануфриева Л.П. Международное частное право. Т. 2: Особенная часть. М., 2000. С. 39-42.
5. Юмашев Ю.М. Правовое регулирование прямых иностранных капиталовложений в ЕЭС. М, 1988. С. 16.
6. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник.4-е изд., перераб. и доп. M: Юристъ, 2002. С. 125.
7. Иссад М. Международное частное право. М., 1989.
8. Асосков А.В. Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте. М.: Статут, 2003.
9. КохХ., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М., 2001. С. 217.
10. Брун М.И. Юридические лица в международном частном праве. Кн. 1: О личном статусе юридического лица. Пг.,1915. С. 10, 19.
11. Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2001. С. 576.
12. Распоряжение Президента Российской Федерации от 6 ноября 1993 г. №721-рп. URL:http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&fir stDoc=1&lastDoc=1&nd=102027059 (дата обращения: 28.11.2015).
13. Корецкий В.М. Проблемы частного международного права в договорах, заключенных советскими республиками с иностранными государствами // Избранные труды. Т. 1. Киев, 1989. С. 34-35.
14. Международное частное право: учеб. 2- изд. / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2004. С.244.
15. Гражданский кодекс Российской Федерации от 26 ноября 2001 г. №146-ФЗ. Часть третья (с посл. изм. и доп. от 5 марта 2014 г. № 124-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 49, ст.4552.
16. Федеральный закон от 8 августа 2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (с посл. изм. и доп. от 13 июля 2015 г. №237-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 33 (часть I), ст. 3431.
94
Juvenis scientia 2015 № 1 | ПРАВОВЕДЕНИЕ
17.
18.
19.
20.
Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 124-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и статью 1202 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 19, ст. 2329.
Федеральный конституционный закон от 21.03.2014 № 6-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов - Республики Крым и города федерального значения Севастополя» (с посл. изм. и доп. от 29 декабря 2014 г. №20 - ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 12, ст. 1201. Федеральный закон от 13 октября1995 № 157-ФЗ (ред. от 10 февраля 1999 г.) «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» // Собрание законодательства Российской Федерации.1995. № 42, ст. 3923. (утратил силу).
Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.№ 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» (с посл. изм. и доп. от 13 июля 2015 г. №223-ФЗ) // Собрание
законодательства Российской Федерации. 2003. № 50, ст. 4850.
21. Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (с посл. изм. и доп. от 29 июня 2015 г. №210-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50, ст. 4859.
22. Варданян М. Л. Правовой механизм участия иностранных компаний в предпринимательской деятельности на территории России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 27.
23. Федеральный закон от 18 июля 1999 г. № 183-ФЗ «Об экспортном контроле» (с посл. изм. и доп. от 13 июля 2015 г. № 216-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 30, ст. 3774.
24. Временное положение «О порядке аккредитации филиалов иностранных юридических лиц, создаваемых на территории Российской Федерации» (утв. Минюстом РФ 31 декабря 1999 г.).
25. Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» (с посл. изм. и доп. от 5 мая 2014 г. № 106-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации.1999. № 28, ст. 3493.
Поступила в редакцию 25.11.2015
