CC BY
147
УДК 904
А.В. Сазанов
крещение князя владимира в корсуни: текст и археология
На основе археологических и письменных источников автор делает попытку определить локализацию храма, где крестился киевский князь Владимир. В статье доскональным образом анализируются уже имеющиеся научные точки зрения на проблематику «Корсунской легенды».
Ключевые слова: археология, крещение, летописный текст, церковь.
A.V. Sazanov
baptism of price vladimir in korsun':
the text and archeology
Onthebasisofarcheologicalandwrittensourcestheauthortriestodetermine the location of the church, where Vladimir, prince of Kiev, was baptized. The article analyses the existing views of the problem of «The legend of Korsun».
Key words: archeology, baptism, chronicle, church.
Сюжеты, связанные с осадой Кор-суня киевским князем Владимиром породили обширную литературу. Пожалуй, в истории Херсона нет более сложной и запутанной тематики.
Важнейшими элементами т.н. «археологии Корсунской легенды» является проблема локализации храма, где крестился Владимир («Постави же церкови в Корсуни на горе»), а также храма, построенного в Херсоне киевским князем («крестища и в церкви святого Иакова в Корсуни граде»).
«Постави же церкови в Корсуни на горе»
Информация об этом событии содержится в известной фразе летописного текста «Повести временных лет»: «Постави же церкови в Корсуни на горе, идее же съсыпаша среде града, крадуще, приспу, яже церкви стоит и до сего дне».
Посвятивший отдельную работу осаде Владимиром Корсуня А.Л. Бертье-Делагард высказал предположение, что Владимир построил в Херсоне маленькую церковь, типа обыденки. При этом исследователь обращает внимание на то, что т.н. «Начальная летопись» передает показание очевидца о том, где именно в Корсуне стояли и стоят и палаты царицы и Владимира. Это, по мнению А.Л. Бертье-Делагарда, хорошо подтверждает абсолютную точность летописного рассказа, который основывается на свидетельствах очевидцев. При этом исследователь высказывает идею о том, что эти палаты, хотя бы из-за нехватки времени, не могли быть специально построенными.По всей видимости, строители отремонтировали уже существовавшую хорошо отделанную постройку [Бертье-Делагард 1909: 59].
Другой исследователь истории Херсона С.П. Шестаков, рассматривая летописный текст, подчеркнул, что о церкви св. Василия в Корсуне летопись сообщает там же, где описываются мероприятия корсунян по «выкрадыванию земли» из
приспы, насыпаемой осаждающими. Как пишет исследователь, «вообразим себе с возможной отчетливостью всю ситуацию - это соревнование осаждающих и осажденных в насыпании и удалении земли. Вероятно ли, чтобы в спешности такой работы, спешности, от которой все зависело, корсуняне имели время таскать землю в центр города, как обыкновенно толкуют это место, как понимает это место и А.А. Шахматов, помещая церковь Василия посреди града (причем, правда, он удаляет из своей первичной повести все следы этой версии осады Корсуня, с валом Владимира и контр-аппрошами Корсунян)?».
Далее исследователь делает предположение, которое почти столетием спустя будет подхвачено одним из исследователей. Основываясь на уровне разработки источников летописного сказания того времени, С.П. Шестаков попытался реконструировать то слово, которое могло стоять вместо «среде града» в т.н. греческом подлиннике повести о взятии Корсуня. По его наблюдениям, в позднейшем греческом языке эллинистической эпохи, византийском и новогреческом, слова: mevson, ajnamevson, mevsa, формы от прилагательного mevsos «средний», часто означают не более, как «внутрь», «внутри», «в пределы», представляя собой, тем самым, замену более простых предлогов древнегреческого языка. При таком понимании текста в греческом подлиннике говорилось о том, что корсуняне, подкопав стену, похищали землю осадного вала, проносили ее под стеной, подземным ходом, и выбрасывали ее внутри города, в стенах города. Продолжая применять предложенную им методику поиска греческих эквивалентов летописных слов, С.П. Шестаков отмечает, что выражение летописи и обычного жития «на горе» могло соответствовать в греческом подлиннике наречию a[nw, ejpavnw «сверху», «поверх» (насыпи, в подразумеваемом toU cwvmatos). Отсюда исследователем делается вывод принципиального харак-
тера: принимая это толкование, херсонес-скую церковь св. Василия нужно искать не посреди города, а в непосредственной близости стен Херсона. Таким образом, по заключению С.П. Шестакова, церковь св. василия, так же, как и храм св. созон-та в Херсонесе, который, по свидетельсву «Слова на принесение мощем преславно-го Климента», находился «близ забрал» города, была воздвигнута владимиром, по версии Корсунского предания, около стен, на том их пространстве, где корсу-няне ссыпали землю, унесенную из осадного вала [Шестаков 1908: 136,137].
Долгое время эта конструкция С.П. Шестакова оставалась незамеченной исследователями. В конце 1980 г., основываясь на идее С.П. Шестакова, московский историк церковного направления С.А. Беляев предложил отождествить летописную «церковь на горе», построенную в Корсуни князем Владимиром с известной херсонесской «базиликой на холме», имеющей также наименование «Базилика 14». По его мнению, на возможность такой интерпретации указывают топография херсонесского городища, материалы из раскопок этого памятника и скрытые данные летописного текста. При этом путеводной нитью, по мысли исследователя, служит летописное повествование [Беляев 1994].
Однако, начнем все-таки с археологических материалов, поскольку их трактовка получила новое звучание, позволившее ис-
следователю перекинуть мостик к летописному тексту. Как утверждает С.А. Беляев, насколько можно судить по полученным в результате последних раскопок данным, в них нет ничего, что являлось бы непреодолимым препятствием для отождествления реально существовавшего в Херсонесе храма - «Базилики на холме», теперь хорошо известного благодаря его раскопкам, с упоминаемой в летописи «церковью на горе», построенной князем Владимиром [Беляев 1994: 30]. Исследователь полагает, что среди раскопанных им могил есть несколько, в которых, вероятнее всего, были погребены убитые во время боевых действий воины, и, возможно, другую часть могил можно связать с захоронениями варягов [Беляев 1994: 29]. Особое внимание С.А. Беляев уделяет исследованной им части культурного слоя между «Базиликой 14» и «Западной базиликой». Он трактует ее как насыпь, т.е. ту самую «приспу», которая, согласно летописному рассказу, была выкрадена херсо-неситами во время осады города киевским князем. Как считает С.А. Беляев, археологический материал не противоречит такому предположению1. Землю могли высыпать на площадь между этими храмами, которая была свободна от застройки. Далее, в процессе ссыпания, или после его окончания, площадь могли выровнять, а впоследствии - замостить [Беляев 1994: 33], в результате чего поверх насыпной земли появилась вы-мостка [Беляев, 1994: 29].
Анализ аргументации С.А. Беляева
1 Необходимо отметить, что работы С.А. Беляева имеют четко выраженный апологетический по отношению к церковной традиции характер. Такой подход, периодически встречающийся в современных научных изданиях, правильнее было бы определить как конфессиональный. Он безусловно имеет право на существование, но вне рамок науки. Этот подход однозначно ориентирован на поиск полного подтверждения церковной традиции, которая и служит основой исследования, не подвергающейся сомнению или критическому анализу. Иными словами, текст становится каноническим. Имеющиеся многочисленные противоречия в канонических трактовках просто не замечают. Из остального фактического материала выбирается только то, что подтверждает церковную традицию, или, по крайней мере, явно ей не противоречит. На наш взгляд, подобный метод исследования является модернизированным вариантом богословских комментариев средневековья.
начнем с материалов из раскопок пресловутой «приспы». Без сомнения, главным является определение времени формирования слоя зафиксированной при раскопках насыпи. С.А. Беляев отмечает, что археологический материал, обнаруженный в засыпи, датируется IX-X вв., а более точно хронологически расчленить его при нынешнем уровне знаний и методике обработки не удается [Беляев 1994: 30]. К сожалению, в статье не приводится не только никаких рисунков керамики из слоя засыпи, но нет даже ссылок на общеизвестные ко времени написания статьи типологии. В результате читатель стоит перед дилеммой: верить исследователю на слово, или попытаться хоть как-то проверить его важные заключения. Первое демонстрирует пример ненаучного подхода, а второе, увы, просто невозможно, поскольку как статья, так и отчетная документация, хранящаяся в Херсонесском музее, не содержат такой информации.
Единственной зацепкой для хронологии может служить упоминание в сноске монет Василия I, обнаруженных в рассматриваемом слое [Беляев 1994: 46]. Важно то, что исследователь подчеркивает: «монеты обнаружены только Василия I», «раскопки дали на всех участках монеты только одного императора - Василия I [Беляев, 1994: 40]. Видимо, это обстоятельство и определило дату, предложенную с.А. Беляевым - IX-X вв. Как пишет исследователь, при малой изученности денежного обращения в Херсонесе трудно определить с большой точностью, были ли эти защитные работы (в районе Западной базилики - А.С.) проведены в годы правления этого императора, или вскоре после этого при его преемнике, во всяком случае не ранее последней трети IX в., вероятнее всего в X в. [Беляев, 1994: 46].
Известно, что монеты Василия I, чеканенные в 867-869 гг., ходили достаточно долго. Они встречаются в поздних херсо-несских комплексах начала XI в. (17,4% от монет комплекса) [Сазанов 2001: 254],
начала - первой половины X в. (30%), второй половины X в. (4,5%) [Седико-ва, Рыжов 2000: 325, 326]. По заключению И.В. Соколовой, монеты Василия I первого типа достаточно многочисленны в Херсонесе, однако они выпускались очень непродолжительное время - с начала царствования Василия I до коронации его сына Константина, т.е. с сентября 867 г. по ноябрь 869 г. [Соколова 1983: 40]. Некоторым хронологическим репером может быть то, что в слое засыпи были найдены только монеты Василия I, более поздние - отсутствовали. Такая ситуация дает, на наш взгляд, некоторые основания для того, чтобы считать их датирующими слой. В этом случае время формирования слоя т.н. «приспы» приходится на последнюю треть IX - начало-первую половину X в. Дело в том, что во всех известных на сегодняшний день комплексах второй половины X - начала XI в. монеты Василия
I сопровождаются более поздними: Константина VII, Константина VII и Романа
II (948-959 гг.), Никифора Фоки (963-969 гг.). такая датировка слоя «приспы» исключает его связь с осадой города князем Владимиром. В любом случае приведенные С.А. Беляевым данные о слое засыпи не дают оснований для ее отождествления с летописной «приспой».
теперь обратимся к захоронениям, трактованным С.А. Беляевым как варяжские. К сожалению, в тексте статьи не приведено никаких материалов, позволяющих хоть как-то датировать эти погребения. Вся хронология исследователя строится на увязывании с предполагаемым временем сооружения храма на месте базилики 14 и, видимо, общих представлениях автора о погребальном обряде населения средневекового Херсонеса. Глухо упоминаются монеты, свидетельствующие о функционирования кладбища на протяжении нескольких веков.
Отметим, что среди «варяжских» названо погребение 28, совершенное внутри храма. Получается заманчивая картина:
варяги из войска Владимира погребены внутри православного храма, т.е. православные варяги служили в дружине князя, или варяги из дружины Владимира приняли св. крещение, после чего погибли и были похоронены в храме. Последнее, как видимо, и вся «варяжская» интерпретация захоронений С.А. Беляева имеет фоном известный летописный пассаж: «Ощутив свое внезапное исцеление, Владимир прославил Бога: "Теперь узнал я Бога истинного". Многие из дружинников, увидев это, крестились». Натянутость подобной трактовки очевидна. Кроме того, факт остается фактом: ни в одном из т.н. варяжских погребений не было найдено ни одной варяжской вещи, нет и характерного скандинавского вооружения, ни даже известных скандинавских фибул. Следовательно, ни хронология, ни вещевой комплекс не позволяют принять предложенную С.А. Беляевым интерпретацию погребений.
Наконец, из имеющейся на сегодняшний день документации остается неясным главное: время прекращения существования ранневизантийского храма №14 и строительства на ее месте поздней базилики. Из публикаций С.А. Беляева выясняется, что на участке «базилики на холме» в византийский период можно выделить три больших строительных периода: большая трехнефная базилика «Б» ранневизантий-ского времени, поздняя базилика «А» и время, когда жилище около базилики «А» перестает существовать, а сам храм и окружающее его пространство превращаются в кладбище [Беляев 1979: 116].
Самая ранняя «Базилика Б», по мнению исследователя, существует до VIII в., скорее всего, на рубеже VП-VШ вв., но, возможно, и несколько позже, она разрушается. В IX или, вероятнее всего, в X в. на этом месте возводится новая базилика «А», занимающая только незначительную часть площади ранней базилики. Спустя некоторое время, возможно в ХЬХП вв., жилище около базилики перестает суще-
ствовать, а сама базилика и окружающее ее пространство превращаются в кладбище [Беляев 1979: 116].
Заметим, что дата прекращения существования большой базилики «Б» С.А. Беляевым никак не обосновывается. Исследователь лишь констатирует, что причин гибели храма мы не знаем, а при раскопках никаких положительных данных на этот счет обнаружить не удалось. Автор заключает, что можно только с некоторой долей вероятности предположить, что вряд ли она была разрушена насильственно. Во всяком случае, никаких слоев пожара, относящихся к этому памятнику, обнаружено не было.
Следовательно, археологические материалы из раскопок самой базилики не дают оснований для датировки времени гибели базилики «А», не говоря уже о времени строительства «Базилики Б». Если считать слой засыпи между «базиликой на холме» и Западной базиликой («приспа» по С.А. Беляеву) отражающим время сооружения базилики «А», то ее возведение может быть определено в пределах 867/869 - начала - первой половины X в. Однако еще раз повторим, что сколько-нибудь надежная хронология этих объектов не может быть обоснована на основании имеющихся публикаций. Все предлагаемые построения имеют гипотетический характер. Так обстоит дело с археологической частью аргументации С.А. Беляева, главным элементом которой является анализ летописного текста, к рассмотрению которого мы и переходим.
По справедливому мнению исследователя, необходимо проанализировать реальное соотношение некоторых слов, которыми летопись характеризует постройку Владимиром «церкви на горе». Первое слово обозначает место, куда ссыпали землю из приспы, второе употреблено для обозначения акта строительства церкви [Беляев 1994: 30].
С.А. Беляев интерпретирует выражение «Постави же церковь в Корсуни на горе,
идеже съсыпаше среде града» как указание на то, что Владимир строил храм не на насыпной земле, что было бы затруднительно не только по смыслу текста, но и конструктивным особенностям, а именно на горе. Землю, же, по его мнению, присыпали к самой горе [Беляев 1994: 33]. такое объяснение возможно, хотя автор явно исходит из априорного положения о тождестве «Базилики А» и храма, построенного князем Владимиром.
Сложнее с трактовкой второго летописного слова «ставити», «поставил». Опираясь на одну из этимологий, приведенных М. Фасмером, С.А. Беляев делает следующий вывод: «По Фасмеру, это слово родственно по корню греческим и латинским словам, обозначающим восстановление, возобновление разрушенного» [Беляев 1994: 34]. При том, что построенная церковь не была восстановлением существовавшей здесь прежде базилики, если рассматривать этот вопрос как возобновление традиции, как продолжение существования храма на старом месте, то это, по мнению исследователя, восстановление, но скорее всего, восстановление богослужения, святости места [Беляев 1994: 40].
Обратимся к употреблению слова «поставил» применительно к «поставил церковь», храм или монастырь в Повести временных лет.
1. «И дал тогда Владимир обещание поставить церковь в Василеве во имя святого Преображения, ибо было в тот день, когда произошла та сеча, Преображение Господне. Избегнув опасности, Владимир построил церковь...... Здесь «поставил»
синонимично «построил, соорудил».
2. «В год 6390...И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Асколь-да на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор, на той могиле Ольма поставили церковь святого Николы». Здесь, опять же, «поставил» означает «построил, воздвиг». Отметим, что церковь поставлена на возвышенности, горе.
3. «В год 6488...и стал Владимир княжить в Киеве один и поставил (постави) кумиры на холме за теремным двором.и на том холме стоит ныне церковь святого Василия». Значение аналогично предыдущему.
4. «В 6496 ...и сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил (постави) церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна». то же самое значение.
5. «И пришли игумен с братией к Антонию и сказали ему: «Отец! Умножилась братия, и не можем вместиться в пещере; если бы Бог повелел, по твоей молитве поставили церковку малую над пещерою во имя Успения святой Богородицы. Игумен же и братия заложили церковь великую и монастырь огородили острогом, келий поставили много. Когда укрепился монастырь при игумене Варлааме, Изяс-лав поставил другой монастырь. Много ведь монастырей цесарями, и боярами, и богачами поставлено, но не такие они, как те, которые поставлены слезами, постом, молитвою, бдением». Смысл слова «поставил» тот же самый, что и в остальных случаях.
Этими отрывками, пожалуй, в основном, исчерпывается употребление сочетания «поставил церковь, монастырь». Совершенно очевидно, что «поставил» в контексте приведенных отрывков означает «построил», «воздвиг». Подчеркнем, что ни в одном из случаев речь не идет о восстановлении ранее существовавших на этих местах церквей. Наоборот, христианские храмы строятся либо на пустом месте, либо на местах прежних языческих капищ, или на могиле того или иного персонажа. Вывод представляется очевидным: лексика «Повести временных лет» не дает значения «поставить» как «восстановить» или «возобновить разрушенное».
Однако более важно следующее обстоятельство, мимоходом упомянутое С.А. Беляевым в сноске. Приведем фразу исследователя полностью. «При определе-
нии месторасположения церкви не должно вводить в смущение то, что в летописи сказано, что она была поставлена «посреди града». Посреде, посреди (в середине) - не обязательно означает в центре города. Применительно к данному случаю в таком же значении воспринимает слово «посреде» и С.П. Шестоков, хотя в отношении места крещения он это значение не использует» [Беляев 1994: 46]. Как писал С.А. Шестаков «но если обратиться к тому, что могло стоять в греческом подлиннике Повести о взятии Корсуня, то дело, может быть, объяснится: в позднейшем греческом языке эллинистической поры, византийском и новогреческом, слова mevson, ajnamevson, mevsa, форма от прилагательного mevsos «средний», часто означают не более как «внутрь», «внутри», «в пределы»... Таким образом, в греческом подлиннике говорилось только, что корсуняне, подкопав стену, похитили землю осадного вала, проложили ее под стеною, подземным ходом и выбрасывали ее внутри города, в стенах города» [Беляев 1994: 47; Шестаков, 1908: 136].
Обратимся к употреблению «посреди» в Повести временных лет.
1. В «Речи философа» сказано: «В начале, в первый день, сотворил Бог небо и землю. Во второй день сотворил твердь посреди воды. Дьявол же, увидев, как почтил Бог человека, стал ему завидовать, преобразился в змия, пришел к Еве и сказал ей: «Почему не едите от дерева, растущего посредине рая ?».
2. В год 6544 «Ярослав выступил от города, и исполчил дружину, и поставил варягов посредине, а на правой стороне -киевлян, а на левом крыле - новгородцев; и стал пред градом».
3. В год 6600 «В те же времена было знамение в небе - точно круг посреди неба превеликий». «А Святополк, и Владимир, и Ростилав, исполчив дружину, выступили. И шел на правой стороне Святополк, на левой Владимир, посредине же был Ростислав».
4. В год 6612 «В тот же год было знаменье: стояла солнце в круге, а посредине круга крест, и посредине креста солнце, а вне круга по обе стороны два солнца, а над солнцем вне круга дуга, рогами на север».
5. В год 6623 «И повелел Владимир нарезанные куски паволоки, беличьи шкурки разбрасывать народу, а в других местах бросать серебряные монеты людям, сильно налегавшим; и легко внесли раку в церковь, но с трудом поставили раку посреди церкви, и пошли за Глебом. Таким же образом и его привезли и поставили рядом с братом. И произошла ссора между Владимиром, с одной стороны, и Давыдом и Олегом, с другой: Владимир хотел раки поставить посреди церкви и терем серебряный поставить над ними».
Все приведенные отрывки однозначно указывают на значение «посреди» - «в середине», «в центре».
Конечно, можно возразить, что все эти примеры взяты из русского текста ПВЛ, в то время, как в основе «Корсунской легенды» лежит греческий оригинал. Однако, окончательную ясность, на наш взгляд, вносит характеристика местоположения церкви св. Василия в Корсуни, где крестился Владимир: «а стоит церковь та в городе Корсуни, посреди града, где собираются корсуняне на торг». Здесь «посреди» вполне определенно указывает на центр города, близ главной городской площади, где совершался торг. Обоснованная его локализация была предложена С.Б. Сорочаном [Сорочан 2005: 900-902]. Судя по этому словоупотреблению, для источника «Корсунской легенды» церковь св. Василия, где крестился Владимир, и построенная им «церковь на горе» находились в одном районе города, определенном как «посреди города», т.е. речь идет о центральном районе Херсонеса.
Резюмируем сказанное. В целом концепция С.А. Беляева представляется интересной попыткой поиска летописной «церкви на горе», построенной князем Владимиром в Корсуни. Ряд положений
этой концепции бесспорен: церковь поставлена внутри города, на горе или возвышенности; существует прямая связь между горой, на которой была поставлена церковь и той землей - «приспой», которую корсунцы относили внутри города из насыпи, построенной Владимиром. Однако с остальными выводами С.А. Беляева согласиться трудно. Хронология «Базилики А» на сегодняшний день не может быть установлена сколько-нибудь надежно. Слой, трактуемый исследователем как «приспа», с куда большей вероятностью может относиться к более раннему времени. При этом его аргументированная датировка на сегодняшний день невозможна. Анализ летописного текста указывает на иное местоположение церкви, возведенной Владимиром, - в центральной части города, неподалеку от храма, где русский князь принял св. Крещение. Интерпретация упоминаемых погребений как варяжских произвольна.
Все это заставляет оценивать предложенную концепцию С.А. Беляева как слабо аргументированную и, в ключевых выводах, ошибочную. Особо подчеркнем настоятельную необходимость полной публикации открытых автором раскопок комплексов. Такая публикация, мы уверены, сняла бы многие вопросы и удержала бы исследователя от желаемых, но увы, скоропалительных выводов.
Остается только добавить, что точное название «храма на горе» неизвестно. В «Житии блаженного Владимира», автором которого, судя по стилистике текста, был все же Иаков Мних, сказано: «.и поставил церковь в Корсуне на горе св. Василия» [Макарий 1994: 531; Зимин 1963: 20; Срезневский 1897:10].
Необходимо отметить что в Чудовском списке жития князя говорится о поставле-нии Владимиром в Киеве церкви св. Василия на горе «рекомеи Ликофрос». А.А. Шахматов высказал предположение, что упомянутая гора с несомненно греческим названием Ликофрос, попала в Киев в жи-
тии Чудовского списка неправильно, в результате неудачной перестановки. Первоначальное же место всей фразы о церкви св. Василия на горе, «рекомеи Ликофрос», было в рассказе о крещении Владимира в Корсуни, где Владимир тоже воздвиг, по сказанию, церковь св. Василия. В реконструированном тексте А.А. Шахматов помещает рассматриваемую фразу в соответствующее место им построенного текста. Однако С.П. Шестаков резонно заметил, что мы не знаем в Корсуни подобного географического или топографического наименования для языческого или христианского Херсона. Между тем, пишет С.П. Шестаков, мы с удовлетворением читаем в одном месте книги А.А. Шахматова по поводу упомянутых двух чтений следующие слова: «появление Аполлона в Слове не может быть признано случайным и независимым от той повести, которая называла гору, на которой воздвигнут Владимиром храм св. Василия (в Киеве), Ликофросом». Но вот поэтому-то и не следует отрывать одно греческое название от другого: Аполлон и его эпитет Luvkeios слишком тесно связаны между собой в греческой мифологии, чтобы можно было сомневаться в названии горы Перуна-Аполлона, например Lukeivou o[ros или Lukeivou frovnos. Отсюда, по мнению С.П. Шестакова, легко могло возникнуть и странное название горы в Чудовском списке, но горы не Херсонской, а горы Перуна в Киеве [Шестаков, 1908: 132].
«Житие Владимира особого состава» дает иное название храма: «постави же церковь святого Иоанна Предтечи в Кор-суне на горе» [Зубарь, Сорочан, Марченко 2000: 296]. То же название - святого Иоанна Предтечи - дает и Ипатьевская летопись. По мнению С.Б. Сорочана, это более вероятно, учитывая возможность существования храма св. Василия на агоре, где корсуняне вели торг [Зубарь, Сорочан, Марченко 2000: 642].
Храм, где крестился Владимир
ПВЛ Лаврентьевский список: Кре-
сти же ся в церкви святаго Василья, и есть церви та стоящи в Корсуне граде, на месте посреди града, идеже торг деют корсуняне
Анонимное житие Владимира в Пространной редакции («Древнейшее житие»): Епикоскоп же с попы корсунскими и с попы царицины, огласивше, крестища и в церкви святого Иакова в Корсуни граде и нарекоша имя ему Василии
ПВЛ Ипатьевский список: И кре-стившеся в церки святой Софии и есть церква та стоящи в Корсуни граде на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне
Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. Комиссионный список: Крести же ся в церкви святого Василиска; и есть церковь та стоящи в Корсуни на месте посреде града, идеже корсуняне торг деют
Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. Извлечение из Воронцовского списка: Крести же ся в церкви святого Василиска: и есть церковь та стоящи в Корсуни на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне Новгородская Первая летопись. Троицкий список: Се же видев дружина его, мнози крестишася в церкви св. Климента. И есть церковь та стоит в Корсуне на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне
Софийская Первая летопись старшего извода: Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церква та стояще в Корсуне посреде града, идеже торг деют корсуняне
Софийская Первая летопись по списку Царского: Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церковь та стоа-ши среде града в Корсуоне, идеже торг деют корсоуняне
Тверская летопись (Тверской сборник): Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церкви та стояща в Корсуне посреде града, идеже торг деют Корсуняне Радзивилловская летопись: Крести
же ся в церкви святое Богородици, и есть церкви стоаши в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торг есть
Устюжская летопись. Архангелого-родский летописец: Се видевшее, бояре его мнози крестишась во церкви святого Спаса в Корсуни посреде града
Устюжская летопись. Список Мацие-вича: Крести же ся Владимир в церкви Спаса в Корсуне посреде града
По справедливому утверждению л. лебедева, летописные слова о месте крещения Владимира - данные, которые монаху-летописцу представлялись особенно важными и которые он, судя по всему, специально выяснял из документов и от знатоков Херсонеса, почему и нет никаких оснований сомневаться в их достоверности [Лебедев 1987:100].
л. Мюллер указывал, что в тексе ПВл сообщаются точные данные о месте крещения: по Лаврентьевскому списку - это храм св. Василия, по Радзивиловскому, Академическому - храм пресвятой Богородицы; по Ипатьевскому - храм св. Софии. По мнению исследователя, эти сведения, как и данные о местоположении дворцов, где должны жить Анна и Владимир, были впоследствии вставлены в Кор-сунскую легенду на основании местной Корсунской традиции. Они появляются поздно: о дворце принцессы речь уже шла в 4 строке [Мюллер 2000: 69, сн. 25].
История изучения попыток локализации храма, где крестился Владимир, отражена в статье С.А. Беляева [Беляев 1989]. На сегодняшний день существуют две основные версии. Согласно первой, наиболее популярной в церковных кругах в XIX в., таинство происходило в базилике, над которой в 1861 г. был построен собор. Эта точка зрения восходит к Таблицам габлица, а первичное обоснование принадлежит Н. Мурзакевичу. Важную роль в аргументации сыграла находка т.н. купели. В начале XX в. С.П. Шестаков несколько дополнил обоснование. Согласно его версии, Владимир, по Корсунской
легенде, крестился (на самом деле, может быть, только венчался) с Анной в Корсуни: ejn ajpostoleivw/ 1ои^ ajgivou ajpostovlou jIakwvbou toU ajdelfofevou, ojnti ojpisfen toU sebasmivou oi[kou tw^n aJgivwn jApostovlwn, т.е. речь идет о южной из двух капелл храма № 27. Соборный храм св. Апостолов, как считает С.П. Шестаков, надо искать в центре византийского Херсонеса, он соответствует местности храма св. Владимира, ныне воздвигнутого на месте древнего крестообразного храма. Еще Мурзакевич в 1836 г. видел близ церкви много мраморных капителей, колонн с продолговатыми византийскими крестам, и мраморных досок с разными украшениями. По архитектуре крестообразный храм этот совершенно напоминает храм, открытый в 1902 г. Следы жилых помещений и здание с водопроводами, также следы фундаментов других церквей обнаружены при расчистке местности для постройки нового храма по плану архитектора Грима, в 1861 г. игуменом Евгением [Шестаков 1908:134].
Против данной интерпретации выступил А.Л. Бертье-Делагард, показавший, что при постройке нового храма была сделана историко-археологическая ошибка -восстановление купели, в которой будто бы крестился Владимир Святой. Произошла эта ошибка следующим образом. В полу церкви, не точно посередине, а ближе к правой стороне, близ древней солеи, нашлись две могилы рядом, разделенные тонкой стенкой. Во всех старых вышеназванных рисунках этого храма эти могилы не показаны, но Дюбуа упоминает о большом их количестве. На точном и тщательном, со всеми мелочами, рисунке раскопок 1861 года строитель храма, составлявший план раскопок, их не показал, и только рукой тогдашнего игумена Евгения (также подписавшего план) надписано еще несмело только слово «водоем». По малом времени этот якобы водоем стали принимать за купель, в которой крестился князь Владимир» [Бертье-Делагард 1892: 45].
В той же работе А.Л. Бертье-Делагард предложил иное решение проблемы: «Теперь, с открытием многих церквей и особенно вышеописанной крещальни, стало очевидным, что кафедральною церковью Херсонеса была базилика, открытая графом Уваровым; она к тому же самая красивая, самая древняя и самая большая из всех известных до сих пор церквей, в шесть раз больше избранной строителями нового храма. Именно в нее попали остатки наиболее видных языческих храмов. Мы решаемся утверждать, что крещение князя владимира, если оно было в Херсонесе, могло быть только в этой кафедральной церкви или, лучше сказать, в ее крещальне. То обстоятельство, что эта базилика - не посреди города, а на берегу моря, едва ли может иметь какое-нибудь значение; ошибка нашей летописи в таком второстепенном, чисто топографическом вопросе как нельзя более возможна» [Бертье-Делагард 1892: 44]. Так на свет появилась версия о крещении св.Владимира в Уваровской базилике.
Необходимо отметить, что на тот момент обе версии выглядели почти одинаково малодоказательными, что, впрочем, диктовалось уровнем разработки русских летописей тех лет.
Научное обоснование точки зрения, помещавшей место крещения владимира в баптистерий Уваровской базилики, было предложено С.А. Беляевым. Как считает исследователь, Уваровская базилика, несомненно, была кафедральным храмом Херсонеса, в одном из текстов IX в. кафедральный храм назван basilica maior, т.е. большая базилика. Это определение подходит только к Уваровской базилике, ибо все остальные базилики, раскопанные в Херсонесе, а их известно 12, значительно меньше. Немаловажным является и то обстоятельство, что Уваровская базилика стоит не изолированно среди обычных построек внутри одного из городских кварталов, а является частью огромного культового ансамбля, включающего не-
сколько храмов, крещальню (баптистерий), дом епископа, отгороженного от остальной части города монументальной оградой. Но, бесспорно, самым важным, самым интересным для решения поставленной задачи является наличие в этом ансамбле крещальни, баптистерия. Причем она - единственная в Херсонесе, второй крещальни ни при одном из храмов Херсонеса нет. По обычаям и литургической практике того времени крещение князя Владимира не могло быть совершено в любом храме Херсонеса, а при наличии крещальни около епископского храма Херсонеса - только в ней. Помимо литургической и обрядовой стороны, на это указывает и торжественность момента: по свидетельству летописи, для крещения князя Владимира и для венчания его с царевной Анной, которое должно было совершаться в самом кафедральном храме - Уваровской базилике, специально прибыли из Константинополя священнослужители и императорские чиновники. Так что даже если по другим соображениям имелась бы возможность совершения крещения князя Владимира в другом месте, в каком-либо другом храме Херсонеса, то, исходя из политических мотивов, крещение и венчание должны были состояться только в кафедральном храме города и в крещальне при нем. Таковым, как было показано, является Уваровская базилика. «Итак, - заключает С.А. Беляев, - вслед за А.Л. Бертье-Делагардом решаемся утверждать: крещение князя Владимира имело место в Херсонесе, оно могло быть совершено только в крещальне, расположенной около Уваровской базилики» [Беляев 1989: 533, 534].
Пытаясь примирить противоречие между летописными названиями храма, где крестился Владимир (Св. Иаков, Св. Василий), и поддерживаемой им же атрибуции В.В. Латышева Уваровской базилики как храма апостола Петра, С.А. Беляев строит следующую конструкцию. Начиная с IV в. прослеживается непрерывная
традиция, связывающая храм или храмы на участке Уваровской базилики с апостолами. И ни один из источников не содержит имен, упомянутых в других источниках. Не относятся ли эти имена к разным храмам: апостола Петра - к маленькому храму, расположенному восточнее кре-щальни, но находящемуся внутри ограды ансамбля; святых Апостолов - к Ува-ровской базилике, а апостола Иакова - к храму, входящему в ансамбль крещальни, в котором совершалось таинство миропомазания. Оно было именно в этом храме совершено над князем Владимиром» [Беляев 1989:539].
В статье 2002 г. С.А. Беляев дополнил и несколько изменил обоснование своей точки зрения [Беляев 2002].
Как считает исследователь, в эпоху Владимира крещение не происходило собственно в церкви, внутри церкви. Как подготовка к крещению, так и само таинство совершались в специально построенных зданиях, ими были баптистерии, крещальни, находившиеся рядом с епископским храмом-кафедралом, которые составляли с ним одно нерушимое целое. Когда говорят, что Владимир был крещен в такой-то церкви и называют имя святого, то в этом случае следует иметь в виду, что речь идет о кафедральном храме, к которому относится баптистерий и в ансамбль которого он входил. Согласно литургической практике церкви раннехристианской и византийской эпохи, таинства крещения и миропомазания могли совершаться только епископами преимущественно в своих епископских кафедральных храмах, а точнее - в находящихся при них баптистериях. По отношению к Владимиру имеются прямые указания источников, что таинства крещения и миропомазания над ним были совершены именно епископом в кафедральном храме города. Так что решение вопроса об имени храма, в котором был крещен князь Владимир, по существу есть решение вопроса о возвращении первоначального,
исконного церковного имени кафедральному храму Херсонеса. Анализ имеющихся в распоряжении источников позволяет установить точную архитектурную форму кафедрального храма Херсонеса, которой была базилика. Таковым храмом могла быть только Уваровская базилика. Только около нее в Херсонесе имеется крещаль-ня, что представляет еще одно свидетельство в пользу того, чтобы считать ее кафедральным храмом города. Более того, по категоричному утверждению С.А. Беляева, в настоящее время факт крещения князя Владимира в баптистерии Уваровской базилики стал фактически общепризнанным и почти хрестоматийным. Есть все основания принять его за достоверное и реальное событие.
Согласно С.А. Беляеву, однородность топографических указаний летописей на место расположения храма («посреде града») допускает два толкования. Первое предполагает наличие в Херсонесе места, где рядом друг с другом могли быть расположены семь храмов, каждый из которых мог быть местом крещения Владимира. Но поскольку, по С.А. Беляеву, крещение происходило в кафедральном храме, то все 7 храмов должны быть кафедральными, т.е. иметь крещальни. Естественно, такового места в Херсонесе нет.
На самом деле был один храм, в котором князь Владимир принял св. Крещение, у этого храма было свое церковное имя, но по каким-то неясным для нас причинам оно от момента крещения Владимира до момента попадания известия об этом в текст той или иной летописи было изменено на другое.
С.А. Беляев логично считает, что есть веские основания объединить храмы с именами св. Софии и св. Богородицы. Само же появление имени храма Богородицы в летописных текстах как места крещения князя Владимира нашло у исследователей следующее объяснение. Еще А.А. Шахматов обратил внимание на то, что в древнерусских источниках места креще-
ния князя и дружины различны. Это мнение поддержали и развили С.П. Шестаков и Д.В. Айналов. Благодаря работам этих исследователей удалось локализовать этот храм и отождествить его с реально обнаруженным во время раскопок фундаментом, так что на сегодняшний день это достаточно обоснованная и устоявшаяся в науке точка зрения. следовательно, оба названия - и Богородицы, и св. Софии -могли относится к одному и тому же памятнику, скорее всего к храму Богородицы Влахернской, о котором писали С.П. Шестаков и Д.В. Айналов.
Совсем иное положение с храмом, посвященным св. Клименту. Мощи этого святого были перенесены кириллом и Мефодием и положены в кафедральном соборе города, т.е., по С.А. Беляеву, в Уваровской базилике, где они соответственно и находились с 862 г. К моменту похода Владимира прошло более ста лет, срок, достаточно продолжительный и в сознании и в восприятии жителей Херсонеса для того, чтобы храм, в котором находились мощи св.Климента, стал называться храмом или базиликой св. Климента, несмотря на то, что он изначально был посвящен другим святым. Как считает С.А. Беляев, именно эту традицию и зафиксировала одна из русских летописей. В этом случае упоминание храма св. Климента может относится к тому храму, который хранил в себе его святые мощи, т.е. Уваровской базилике. Это не исключает того, что один из приделов (часовен) был посвящен этому святому.Но основное имя храма было другое.
Церковь Спаса названа всего один раз в Архангелогородской летописи или Устюжском своде. Источником Устюжского свода, по мнению А.Н. Насонова, является один из сокращенных вариантов общерусского свода в редакции 1474 г. Как справедливо подчеркивает С.А. Беляев, важно отметить, что сведения в этот текст не могли попасть непосредственно из какого-то херсонесского или одного из
первых летописных сводов, а скорее всего были заимствованы из весьма опосредованного источника. Как они туда попали, на каком этапе произошло смещение в наименовании церкви, в которой крестился Владимир, в настоящее время сказать невозможно. В связи с этим С.А. Беляев высказывает три предположения. Согласно первому, речь может идти о той церкви, которая в других источниках названа церковью Богородицы и св. Софии. Такая подмена могла случиться под влиянием константинопольской традиции, ибо храм св. Софии в Константинополе отмечал свой праздник в день Рождества Христова. Второе предположение состоит в том, что в Херсонесе мог действительно существовать храм с этим названием, о котором пока ничего не известно. Наконец, за столетия, которые отделяют крещение от создания свода, при многочисленных переписываниях текста были допущены ошибки. Можно согласиться с оценкой исследователя, считающего, что в силу названных обстоятельств, а именно, что название церкви встречается только один раз и то в очень позднем своде, имя этой церкви может не учитываться при рассмотрении имени той реальной церкви, в которой Владимир принял Крещение.
В ряде текстов в качестве таковой фигурирует церковь св. Василия. Как подметил С.А. Беляев, вопрос в этом случае состоит еще и в том, что неясно, о каком Василии идет речь. Реально можно говорить о двух святых: Василии, первом епископе херсонесском из числа семи мучеников, или о Василии Великом - архиепископе Кесари Каппадокийской, небесном покровителе князя Владимира по его христианскому имени, полученному при святом крещении. С Василием херсонесским С.А. Беляев связывает Западную базилику, однако около нее нет баптистерия, и с крещением Владимира ее никогда не связывали. Иное дело Василий Великий, небесный покровитель киевского князя. Как известно, во имя этого святого и в память
своего крещения князь Владимир построил в Херсонесе храм, который всегда связывался с его крещением. Вполне возможно, что имя храма, построенного князем Владимиром в память своего крещения, было перенесено одним из русских летописцев на тот храм, в котором князь Владимир принял крещение. Эта идея, впервые высказанная С.П. Шестаковым, была принята С.А. Беляевым, по мысли которого иное объяснение появления этого имени среди возможных мест крещения князя найти сложно.
Чаще всего в летописных текстах как место крещения Владимира упоминается храм апостола Иакова. Этот же храм назван в еще одном древнерусском источнике - «Повести о Николе Зарайском», относящемся к XIII в. «В лето 6733 г. (1223 г.)... принесен из преименитого города Херсона в пределы разаньские. А стоял чюдотвор-ный образ во граде Корсуни посреде града близ церкви апостола Иакова брата Господнего. А у сего бо апостола Иакова крестися самодержавний и великий князь Владимир Святославич Киевский и всея Руси». Как отмечает С.А. Беляев, ценность этого источника состоит в том, что он, по мнению исследователей, написан Евстафием вторым, сыном того Евстафия, который являлся жителем Корсуни (Херсонеса) и который перенес образ св. Николая из Корсуни в Зарайск. Этот текст особенно важен тем, что если принять выводы исследователей о характере текста и времени создания повести, то окажется, что «Повесть» представляет собой совершенно иную традицию, не связанную с ПВЛ и другими летописями, традицию херсонесскую, корсунскую, привезенную на Русь совершенно самостоятельно вне какой-либо связи с летописью и зафиксированную в славянском тексте русским жителем этого города [Беляев 2002: 125, 126].
Последняя идея, высказанная С.А. Беляевым представляется вполне вероятной. Также, безусловно, нужно согласиться с выводом о том, что летописная и древ-
нерусская традиция однозначно отдает предпочтение храму апостола Иакова как месту крещения князя Владимира.
Обоснованным вариантом первой локализации места крещения Владимира является точка зрения С. Б. Сорочана. По его мнению, предположение, что крещение произошло в херсонесском баптистерии рядом с Уваровской базиликой входит в противоречие с данными письменных источников, летописей и агиографии. Ее скорее всего следует отождествлять с большим храмом св. Апостолов, а еще точнее - базиликой св. апостолов Петра и Павла, упоминаемой в житийной литературе. Уваровская базилика никак не могла быть той церковью, где крестился Владимир, поскольку летописец вполне определенно указал, что она находится «посреди града», да еще и там, где корсунцы вели торговлю. Северный берег едва ли подходил под этот основной ориентир. Более всего середине города соответствовала обширная площадь на акрополе, в средние века потерявшая свое исключительное значение, превратившаяся в агору-торг, которому, как это было принято в Византии, не мешало соседство часовен и церквей, к каковым относился и храм св. Василия. Обширные размеры площади с храмом св. Василия позволяют поверить в то, что рядом с ним вполне хватало места для устройства «палат» и Владимира, и Анны. Поэтому понятно, почему, когда в 1827 г. здесь были раскопаны три средневековых христианских храма, один из них, имевший в плане вид креста и существовавший, вероятно, с IX-X вв. до XIV в., предположительно определили как место крещения Владимира, а во второй половине XIX в. над ним был сооружен Владимирский собор [Сорочан, Зубарь, Марченко 2000: 299]. При этом исследователь соглашается с предположением С.П. Шестакова и аргументацией Д.В. Айнало-ва, что дружина князя Владимира приняла крещение в херсонском загородном храме Богородицы [Сорочан 2004: 232].
В недавно вышедшем томе «Византийский Херсон» С.Б. Сорочан предлагает более развернутую аргументацию, отождествляя храм № 27 с церковью, в которой крестился Владимир. Исследователь полагает, что если выражение «посреде града» составителя Корсунского рассказа летописи можно понять неопределенно (как «внутри города», «в городе»), то крайне важное уточнение «идеже торг деют корсуняне» без сомнений свидетельствует не в пользу раннесредневекового епископального комплекса на северном берегу, а в пользу большой (верхней) агоры, варианта ромей-ского фороса, платеи, которая, как в прочих византийских городах, играла роль полифункционального центра. Не считая шести помещений поздневизантийского времени, располагавшихся вдоль V поперечной улицы в III квартале, в которых можно подозревать эргастирии, поблизости от Уваровской базилики с ее баптистерием, без достаточных оснований выставляемой в качестве претендента на роль легендарной летописной церкви, нет больше объектов такого рода, а имевшиеся едва бы удовлетворили условиям массового торга херсони-тов. Этот район совершенно не годился для таких целей и был предназначен для иного. Только здесь, на верхней агоре логично искать ту «палату... с края церкви», в которой пребывал перед крещением Владимир, а также «палату за алтарем», где поместили царицу Анну встретившие ее корсунцы. И та, и другая постройка, по словам составителя Корсунского летописного рассказа, еще стояли в XI-XII вв. и, значит, как и церковь святого Василия, имели шансы дожить до окончательной гибели города. Раскопки рядом с Уваровской базиликой не выявили справа от нее и перед ней следов потестарных сооружений, подходящих под определение «палаты». Между тем как на планах, снятых архитектором Авдеевым и городским архитектором, поручиком Вят-киным, до начала строительства Владимирского собора, можно отыскать искомые летописные сооружения. На расстоянии
5-6 м. напротив южного входа располагалась прямоугольная постройка, с северной оконечности которой вел вход со стороны крестовидного храма №27. Она замыкала пространство между крестовокупольным храмом №29 и базиликой №28. Другая «палата» действительно прослеживается на расстоянии 4-5 м. за алтарной апсидой церкви св. Василия на том месте, где прошла восточная стена Собора св. Владимира [Сорочан 2005: 901-905].
На сегодняшний день в литературе существует несколько вариантов названия церкви, где крестился Владимир. Все они исходят из летописных данных, однако разные источники дают разные названия. В Первой Новгородской летописи - это церковь св. Василиска, в Лаврентьевской и Ипатьевской - храм св. Софии, Рад-зивилловской и Академическом списке Суздальской - св. Богородицы, Троицком списке Новгородской Первой - св. Климента, Архангелогородской - св. Спаса [Шахматов 1906: 1108]. В «Повести о св. Николае Зарайском», Софийской Первой, Новгородской Четвертой, «Житии» князя и зависящих от него источников сообщают, что храм был освящен в честь св. Иакова [Шахматов 1906: 1108; Мусин 2002 :147; Шестаков 1908: 132-136 ].
Е.Е. Голубинский считал, что ни церковь св. Василия, упомянутая в Лаврентьевской летописи, ни храм св. Иакова Жития князя не могут быть местом, где принял крещение князь Владимир. По его мнению, должно быть считаемо правильным показание Ипатьевского списка ПВЛ, по которому он крестился в церкви св. Софии. Есть основания полагать, что кафедральным храмом Корсуни была церковь св. Софии. Но Владимир венчался, конечно, в кафедральном храме, ибо, не говоря о другом, венчание совершал, конечно, сам епископ [Голубинский 1997: 162].
Такой разнобой данных источников попытался объяснить А. А. Шахматов в двух изданиях своей работы. В раннем варианте ученый предположил, что в первона-
чальном варианте редакции жития Владимира особого состава указывались две церкви: сначала церковь, где крестился сам Владимир, а потом церковь, где крестилась дружина князя. В «Слове о том, как крестился Владимир, взяв Корсунь» указано, что дружина Владимира, увидев его чудесное исцеление, крестилась в церкви св. Богородицы, сама же церковь, где крестился князь, не названа. В памятнике же, бывшем общим источником летописи и жития, были названы две церкви - одна, где крестился Владимир (св. Иакова), а другая, где крестилась дружина (св. Богородицы). Это объясняет, почему в некоторых летописных изводах местом, где крестился Владимир, названа церковь св. Богородицы [Шахматов 1906: 1123]. Кроме того, церковь, где крестился Владимир, была названа базиликой (василикой). На это наложилось и то обстоятельство, что в «обычном житии» была названа церковь св. Василия, построенная князем в Корсуни [Шахматов 1906: 1109].
Таким образом, А.А. Шахматов считал, что в первоисточнике летописи и житий была указана церковь св. Иакова, названная при этом базиликой. Если читать «В базилике св. Иакова», то из «базилики», согласно предположению Е.Е. Голу-бинского, выводится св. Василиск Новгородской Первой летописи и св. Василий в Лаврентьевской и Переяславской летописях. Хотя прямых указаний на существование в Херсоне церкви св. Иакова нет, но в одном из списков повести «О принесении чудотворного образа святителя Николая из Корсуни в Зарайск» сказано: «а стоял тот чудотворный образ посреди града Карсуни у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви». Известное же сказание об обретении мощей св. Климента упоминает церковь св. Апостолов в Херсоне. Как полагает А.А. Шахматов, эту церковь, быть может, и следует отождествить с церковью св. Апостола Иакова [Шахматов 1906: 1123].
При переиздании ученый несколько из-
менил и расширил аргументацию. Теперь А.А Шахматов подчеркивает, что церковь, где крестился Владимир, была, по всем данным, названа в Корсунской легенде, впервые возвестившей о крещении Владимира не в Киеве, а в Корсуни, церковью св. Иакова (сравни показания жития Владимирова). Это обстоятельство, т.е. название церкви св. Иаковом и было причиной замены в позднейших сводах малоизвестной церкви другими церквами с более популярными в древней Руси именами. Одни своды заменили Иакова св. Богородицей, другие - св. Софией, третьи - св. Климентом, четвертые - св. Спасом. В Начальном же своде вместо св. Иакова читалось св. Василия, как можно заключить из показаний Лаврентьевского, с одной стороны, Комиссионного и Академического списков - с другой. Это название перенесено, по-видимому, из дальнейшего летописного текста, где сообщалось о построении Владимиром в Корсуни церкви св. Василия. Вместе с названием церкви перенесены из дальнейшего и приведенные выше топографические определения церкви и палат Владимировой и царицы-ной. «В пользу такого предположения, - заключает исследователь, - приведу показания обычного жития Владимира о том, что построенная Владимиром церковь была церковь св. Василия [Шахматов 2001: 307, 308].
Итак, А.А. Шахматов определил храм, где крестился Владимир как церковь св. Иакова, дружина же крестилась в церкви св. Богородицы.
После исследований А.А. Шахматова приходится признать, что весьма остроумная догадка Карамзина о том, что появление в летописях церкви св. Иакова есть не что иное, как ошибка переписчика, принявшего слова «крести Володимера, и яко възложи руку» за имя церкви, теряет смысл [Карамзин 1989: 287].
Согласно точке зрения С.П. Шестакова, в основе рассказа «Жития Владимира особого состава» и летописи лежит общий
источник. Но поверх этого источника в летописи лег новый, неизвестный автору жития. Трудно сказать, составляют ли восполнения летописца основного источника его собственные сообщения, или он имел перед собой готовый рассказ, который скомбинировал с основным источником, или уже самая эта обработка основного источника была сделана до него. Автор восполнения, вероятно, киевлянин, побывавший в Херсоне, так как, сообщая топографические сведения о греческом городе, он в то же время говорит о помещении вывезенных из Херсона скульптурных произведений вблизи Десятинной церкви в Киеве. Самостоятельность же передачи в Житии основного источника видна и в несогласном с летописью определении той Корсунской церкви, где Владимир получил св. крещение, причем название церкви св. Василия он дает другой церкви, построенной после крещения самим Владимиром в Корсуни. Допустимо было бы предположение, что разногласие в показаниях относительно названия церкви, где крестился Владимир, возникло вследствие недосмотра при чтении упомянутого выше основного источника автора летописного текста, если бы последний тут же не сообщал топографических подробностей, подкрепляемых свидетельством очевидца («стоит и до сего дне»). Тем не менее, и свидетельство жития имеет характер подлинности. Название святого, которому посвящена церковь, где крещен Владимир, в Житии обычно, как те, которые находим в вариантах летописного текста. Затем, естественно думать, что, получив при св. крещении имя Василия, Владимир поставил церковь этого святого. Название же этой церкви в Ипатьевской летописи скорее всего придумано позднее по отношению к факту крещения.
Как считает С.П. Шестаков, следуя летописи, мы можем думать, что в городе Херсоне, скорее всего близ стен, была насыпная возвышенность с церковью на ней. Городское предание связывало ее
возникновение со днями осады города русским князем. На площади, агоре, стояли дворцы, примыкавшие к тому храму, где по преданию крестился Владимир. С.П. Шестаков присоединяется к точке зрения Е.Е. Голубинского, что для торжественного обряда предание могло намечать скорее всего соборную церковь. Мы думаем, - продолжает С.П. Шестаков, что таковая («Кафоликия» в «Словне на обретение мощей св. Климента») была посвящена в Херсоне того времени имени св. Апостолов. Здесь были положены, по их обретению, мощи св. Климента, папы римского. Если Житие называет церковь св. Иакова, это был, вероятно, придел при главной церкви [Шестаков 1908а: 91, 92].
В отдельной статье, посвященной вопросу о месте крещения Владимира, исследователь останавливается на определении названия храма более подробно.
Согласно А.П. Шестакову, базилика св. Иакова является местом крещения Владимира в Корсунской легенде. Определение церкви основано на конъектуре Е.Е. Го-лубинского к чтению Новгородской первой летописи: «Св. Василиска». Но это разночтение является в том месте летописи, где говорится о церкви, стоящей в Корсуне «на месте посреде града, идеже Корсуняне торг дают», где в Лавренть-вском и Переяславском списках читается «в церкви св. Василия». Сопоставление с параллельным текстом обычного жития делает весьма вероятным, что подлинное название этой церкви в летописи было вытеснено названием, первоначально принадлежащим церкви, поставляемой св. Владимиром после крещения своему ангелу. Если до сих пор церковь, где по преданию крестился Владимир, называют церковью св. Василия, то это основано на авторитете летописной версии легенды. По С.П. Шестакову, правильным было бы читать по обычному житию «в церкви св. Иакова», и затем «и есть цер-кы та стоящи в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торг деют Корсоу-
няне». У Шахматова это определение местоположения той церкви, где крестился Владимир, отнесено к церкви св. Богородицы, где согласно «Слову о том.» крестились многие дружинники из дружины Владимира. Но Шахматов в другом месте своей книги приводит из одного списка повести «О принесении чудотворного образа святителя Николая из Корсуня в Зарайск» слова: «а стоял тот чудотворный образ посреди града Корсуня, у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви». Таким образом, по мнению С.П. Шестакова, церковь святого Иакова оказывается посредине города Корсуня. Однако, как подчеркивает исследователь, это не надо понимать буквально. Дело идет о центральном пункте города, а таким является городская площадь, рынок, агора, в христианской Византии фор. В этом и состоит новый довод в пользу отнесения летописного определения места той церкви, где крестился Владимир, церкви св. Иакова. В том же месте, где приводится ссылка на повесть об образе св. Николая Зарайского, Шахматов замечает: «из сказания об обретении мощей св. Климента видно, что в Корсуне была церковь св. Апостолов: эту церковь, быть может, и следует отождествить с церковью апостола Иакова». С.П. Шестаков утверждает, что церковь св. Апостолов была соборным храмом Корсуня, поскольку она так именуется в «Слове на принесение мощей преславного Климента». В тексте памятника, приводимом И. Франко в его исследовании «Святой Климент в Корсуни», к этому храму применен термин «кафоликия». Следовательно, полагает С.П. Шестаков, такой храм надо предполагать на форе или агоре, главной площади города. Вместе с тем исследователь не соглашается с А.А. Шахматовым, прямо отождествлявшим храм св. Апостолов и церковь св. Иакова. Названия византийских храмов по святым всегда строго определены. Церковь св. Апостолов уже никогда не будет названа церковью св. Иакова. Од-
нако по греческим синаксарям и другим церковно-археологическим памятникам мы знаем, что при больших храмах существовали приделы, что и может быть применимо к нашему случаю.
В «Повести о перенесении образа святителя Николая из Корсуня в Зарайск» в выражении «а стоял тот чудотворный образ посреде града Корсуня у апостола Иакова, брата Господня по плоти, позади церкви», С.П. Шестаков видит связь последнего слова с главным храмом, а определение «позади церкви» по его версии имеет отношение не к образу, а к ajpostoleiЪn св. Иакова, брата Господня, примыкавшего к главному храму [Шеста-ков 1908: 133, 134].
В.Ф. Шмурло отмечал, что о наименовании церкви можно спорить. «Обычное житие Владимира» называет ее церковью св. Иакова, и, допуская, как это делает А.А. Шахматов, что при том она называлась еще (по-гречески) василикою, можно вместе с ним и Голубинским вывести «чтение св. Василиска» в Новгородской Первой летописи и св. Василия в Лаврентьевской и Переяславской летописях. Как писал А.А. Шахматов, мы не имеем достоверных указаний на существование в Корсуни церкви св. Иакова. Кто знает, заключает В.Ф. Шмурло, может быть, объяснение летописной версии даст не «Иаков», не «Васили-ка», а христианское имя Василий, полученное Владимиром при крещении? [Шмурло 1927: 130, 131, сн. 2].
М.Ю. Брайчевский констатировал, что место, где происходило это событие, в источниках определяется по-разному: церковь св. Софии, св. Василия, Св. Иакова и Спаса. Методом исключения могут быть выбраны последние два варианта. Появление в текстах церкви св. Василия легко объяснимо христианским именем только что обращенного неофита. Однако есть сообщение, что храм св. Василия в Хер-сонесе был построен самим Владимиром в честь своего приобщения к греческой вере. Следовательно, креститься в ней
киевский князь не мог. Что касается храма св. Софии, то никаких упоминаний о ее существовании в Херсоне нет. Храмы этого имени были очень распространены, и многие из них были кафедральными. Возможно, появление имени Св. Софии в «Сказании» объясняется произвольной фантазией писателя XI в. или наиболее поздних редакторов, когда в Киеве, Новгороде и Полоцке действовали кафедральные соборы св. Софии. в отличие от этого, появление в источнике церкви св. Иакова, как и Спаса, можно объяснить только тем фактом, что местом крещения владимира был именно такой храм. вместе с тем упоминание церкви св. Спаса встречается лишь в одиночных текстах, тогда как имя св. Иакова является самым популярным и названо в большинстве текстов. На этом основании М.Ю. Брайчевский считает наиболее вероятным предположение, что именно в церкви св. Иакова произошло крещение киевского князя [Брайчевский 1989: 188].
А. Карпов отмечает, что в настоящий момент существуют по меньшей мере семь версий названия церкви. Удивительно то, что даже летописи, близкие к Лаврен-тьевской в этой части «Повести временных лет», резко расходятся с ней и друг с другом. Так, согласно Радзивилловской и Академической летописям, владимир крестился в церкви Святой Богородицы, согласно Ипатьевской - Святой Софии, но в Новгородской Первой младшего извода - в церкви святого Василиска. И это при том, что в остальном текст этих летописей в описании данного события почти не разнится: о церкви, например, одинаково говорится, что она стоит «посреди града, где торг деют корсуняне». Другие источники еще больше увеличивают разнобой. Обычное Житие Владимира называет церковь, в которой крестился князь, церковью святого Иакова (без указания на ее местоположение в городе); из Жития это наименование попало в некоторые летописи, в частности, в Софийскую Первую,
Новгородскую Четвертую, Тверскую. Отдельные списки летописного сказания предлагают еще два варианта названия Корсунской церкви - Святого Спаса и Святого Климента. Житие Владимира особого состава вообще сообщает, будто Владимир крестился (или крестил дружину?) «в речке». По мнению исследователей, это искажение первоначального « в церкви» без уточнения названия.
В историографии утвердилось мнение, согласно которому в первоначальном варианте Корсунского сказания церковь, в которой крестился Владимир, не была названа по имени, но обозначалась греческим словом «базилика», которое в форме «Василика» и превратилось под пером переписчика сначала в церковь св. Василиска, а потом и Василия. С этим утверждением А. Карпов не соглашается, указывая на то, что исследователи не проводили подробного текстологического анализа летописного рассказа с учетом различных (в том числе внелетописных) текстов, содержащих Корсунскую легенду. Проделав такой анализ, исследователь пришел к диаметрально противоположному выводу. Первоначальный вариант «Коруснского сказания» ничего не говорил о церкви, в которой крестился Владимир, называя лишь церковь, в которой крестилась его дружина. Под пером позднейшего редактора эта церковь (Святой Богородицы) превратилась в ту, в которой принял крещение сам князь. По мнению А. Карпова, название церкви Святого Василия (и, может быть, как искажение, Святого Василиска) появилось под влиянием последующего сообщения о церкви Святого Василия в Корсуни. Литературное происхождение скорее всего имеет и наименование церкви Святого Климента: о существовании такого храма в Херсо-несе русскому книжнику было известно из Слова на перенесение мощей святого Климента Римского «из глубины моря в Херсонс». Что же касается других названий Корсунской церкви, то здесь дело
может объясняться иначе. Возможно, несколько храмов Херсонеса со временем стали претендовать на обладание купелью, в которой произошло крещение Крестителя Руси.
Во всяком случае, по заключению А. Карпова, мы вправе сделать еще один вывод: и во время обработки летописного сказания (70-80-е годы XI века) в Корсуни и на Руси по-прежнему не было известно ни точного места крещения князя Владимира, ни точного названия той церкви, в которой - согласно утверждавшейся «Корсунской» версии - крещение произошло. И это при том, что летописец-редактор, как и составитель первоначального «Кор-сунского сказания», обнаруживает отличное знание города и его святынь [Карпов 2004: 241-243].
С.Б. Сорочан в недавно вышедшей книге подчеркивает, что в наиболее раннем списке ПВЛ, вошедшем в состав Лаврен-тьевского летописного списка 1377 г., церковь, которая стояла «.в Корсуни граде на месте посреде града, идеже торг деют корсуняне», и в котором принял крещение князь Владимир, названа именем св. Василия. В Новгородской I летописи, тоже отражающей Начальный свод, она объявлена церковью св. Василиска, что является незначительным искажением имени Василия. И только более поздние русские письменные источники сообщают иные названия, возможно, объясняемые все возраставшей со временем путаницей, допускаемой переписчиками и редакторами. Но недаром Владимир был наречен после крещения Василием. Поскольку в византийской церкви, как заметил архиепископ Иннокентий Таврический, существовал обычай давать крещаемым имена святых, какие приходились через семь дней после крещения, то весной, в апреле, на Пасху, к кануну которой, скорее всего, было приурочено крещение князя и его дружины, ближайшим святым с этим именем являлся Василий Амасийский (день памяти 26 апреля). Не могло не сыграть
свою роль и знаменательное совпадение с именем правившего императора, согласно византийской миродержавной доктрине становившегося «отцом» и для Владимира (аналогичный случай мы имеем с болгарским государем Борисом, ставшим после крещения Михаилом. Позднейшую же несогласованность, по мнению С.Б. Сорочана, могли породить названия иных средневековых храмов, числом не менее пяти, находившихся на агоре по соседству, о которых, разумеется, знали на Руси, поскольку ее разнообразные связи с Корсунью никогда не прерывались [Сорочан 2005: 899, 900].
Оценим рассмотренные выше точки зрения с учетом сказанного нами ранее о «базилике на холме». Как уже отмечалось, летописные сведения определяют церковь, где крестился Владимир, как храм Святого Василия (Лаврентьевская, Переяславская летописи), Святого Василиска (Первая Новгородская, Летопись Авраам-ки), Святой Софии (Ипатьевская), Святого Иакова (Четвертая Новгородская, Первая Софийская, Воскресенская, Хронограф, Патриаршая Никоновская, Тверской летописец, Ермолинская), Святой Богородицы (Радзивилловская), Святого Климента (Первая Новгородская. Арх. список), Спаса (Архангелогородская). С.А. Беляев справедливо указывал на однородность топографических указаний на место расположения храма - «посреде града» [Беляев 2002: 120].
По верному суждению исследователя, есть веские основания объединить храмы с именами св. Софии и Богородицы. На это указывает как то, что все известные в больших городах храмы во имя Софии были посвящены Софии Премудрости Бо-жией, а их престольные дни приходились на Богородичные праздники. Кроме того, немаловажным представляется подмеченное С.А. Беляевым обстоятельство - иконографически София Премудрость Божия всегда изображалась в виде Богоматери [Беляев 2002: 121]. Также, по указанным
С.А. Беляевым причинам, отпадает храм св. Василия.
Таким образом, храм, в котором крестился Владимир, может с достаточным на то основанием быть определен как церковь св. Иакова. Источниковедческий анализ, проведенный А.А. Шахматовым, несмотря на отдельные спорные моменты, представляется достаточно логичным и убедительным. Церковь св. Иакова располагалась в центре города неподалеку от рыночной площади, т.е. речь может идти об одном из храмов, раскопанных на агоре в центре Херсонеса (храмы №№ 26-29 по нумерации Императорской археологической комиссии) [Сорочан, Зубарь, Марченко 2000: 559].
Вариант с Уваровской базиликой находится в очевидном противоречии с письменными источниками, для согласования с которыми приходится строить сложнейшую, абсолютно искусственную конструкцию, имеющую произвольный характер. Заметим также, что в летописи храм, в котором крестился Владимир, не назван соборным, т.е. кафедральным, в противоположность церкви св. Ильи в Киеве, где «те из нас, кто крещен в соборной (подчеркнуто мной - А.С.) церкви, клялись церковью святого Ильи в предлежании честного креста и хартии этой соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего».
Необходимо также отметить версию Ипатьевской летописи о крещении дружины Владимира в храме св. Богородицы. Как известно, реконструкция текста А.А. Шахматова помещает этот храм на центральной площади Корсуня. По С.П. Шестакову, наши сведения о храмах византийского Херсона слишком скудны и случайны, чтобы отвергать предположение о существовании одного из храмов Пресв. Богородицы в этом месте города. Но положительно нам известен только один храм имени Пресв. Богородицы в Херсоне, это Влахернский храм вне стен города, где был погребен папа Мартин I, о чем говорится в греческом синаксаре Мо-
сковской Синодальной библиотеки и что подтверждается житиями папы Мартина и Схолием к Деяниям св. Максима Исповедника, повествующим о страданиях и жизни в Херсоне подвижников папы, братьев Феодора и Еапрепия. Наличие при этом храме tumulorum sanctorum, нахождение его вне стен города и его древность натолкнули С.П. Шестакова на мысль, не следует ли видеть этот Влахернский храм в том храме, который открыт в 1902 г. по
дороге к Севастополю. По предположению исследователя, весьма вероятно, что дружина Владимира продолжала жить во время пребывания князя в Корсуни в лагере, за городом. Крещальня загородного храма с колодцем, полным воды, сохранилась до сих пор. Здесь и могли быть крещены дружинники Владимира [Шестаков 1908: 135]. Таким образом, речь идет о т.н. загородном крестообразном храме.
Литература
Беляев С.А. «Базилика на холме» в Херсонесе и «церковь на горе» в Корсуни, построенная князем Владимиром // Byzantinorussica. - М., 1994. № 1. - С.7-46.
Беляев С.А. «Крести же ся в церкви святого Иакова, и есть церкви та стоаще в Корсуне посреде града, идеже торг деют корсуняне» (методика сопоставления письменных и археологических источников) // Проблемы исторического познания. - М., 2002. - С. 113— 140.
Беляев С.А. Вновь найденная ранневизантийская мозаика из Херсонеса (по материалам раскопок 1973-1977 гг.) // Византийский временник. - М., 1979. Т. 40. - С. 114-126.
Беляев С.А. Где крестился князь Владимир? (Предварительное сообщение) // Памятники культуры. Новые открытия. 1988. - М.,1989. - С. 531-540.
Бертье-Делагард А.Л. Раскопки Херсонеса. - СПб., 1892. - 64 с.
Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. - СПб.,1909. - 67 с.
Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. - Киев, 1989. -294 с.
Голубинский Е.Е. История русской церкви. - М., 1997. Том I. Период первый. Киевский или домонгольский. Первая половина тома. - 968 с.
ЗиминА.А. Память и похвала Иакова Мниха и житие князя Владимира по древнейшему списку // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. - М.,1963. N 37. -С. 66-75.
Карамзин Н.М. История государства Российского. - М., 1989. Т. I. - 640 с.
Карпов А. Владимир Святой. (Жизнь замечательных людей). - М.: Молодая гвардия, 2004. - 455 с.
Лебедев Л. Крещение Руси. - М.,1987. -169 с.
Макарий (Булгаков) митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. - М., 1994. Книга Первая. Часть Вторая. - 407 с.
Мусин А. Археология Корсунской легенды (Археологические комментарии к летописной статье 6496 г. и «Корсунские древности» на Руси) // Православные древности Таврики. Сборник материалов. 2002. - С. 146-154.
Мюллер Л. Рассказ «Повести временных лет» о крещении Владимира Святославича // Мюллер Л. Понять Россию: историко-культурные исследования. - М., 2000. - С. 60-70.
Сазанов А.В. Керамический комплекс начала XI в. из Херсонеса (Амфоры, пифосы и простая гончарная керамика) // Бахчисарайский историко-археологический сборник. -
Симф., 2001. - С. 229-256.
Седикова Л.В., Рыжов С.Г. Комплексы X в. из квартала X «Б» Северного района Херсонеса // Херсонесский сборник. 2000. Вып. X. - С.312-329.
Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. - Л., 1983, -175 с.
Сорочан С.Б. К вопросу о датировке и интерпретации херсонского загородного монастыря Богоматери Влахернской // Херсонесский сборник. 2004. Вып. XIII. -С.211-232.
Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. - Харьков, 2000. - 642 с.
Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Очерки истории и культуры. - Харьков, 2005. 4.II. -1644 с.
Срезневский В.И. Память и похвала князю Владимиру и его житие по сп. 1494 г. // Записки Академии Наук. Серия VIII. Историко-филологические отделение. - СПб.,1897. Т. 1. N 6. - С.1-13.
Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В.и. ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. - СПб., 1906. - С. 1072-1194.
Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. - М., 2001. - 878 с.
Шестаков С.П. К вопросу о месте крещения св. Владимира (по поводу исследования академика А.А.Шахматова) // Памятники христианского Херсонеса. - М.,1908. Вып. III. Приложение 4. - С.82-137.
Шестаков С.П. Очерки по истории Херсонеса в VI-X вв. по Р.Х // Памятники христианского Херсонеса. - М.,1908. Вып. III. - С. 1-94.
Шмурло Е.Ф. Когда и где крестился Владимир Святой? // Записки русскаго исторического общества в Праге. Прага чешская, 1927. Т.1. - С. 121-148.
