CC BY
56УДК 94(476.5)»1920/1939»:377.8:26
БО!
Г. Н. Яковлева
«Красный педагог является общественным работником»: Витебский еврейский педагогический техникум в 1920-1930-е гг.
Модернизационные процессы охватили значительную часть еврейского общества еще до революции, прослеживались тенденции аккультурации и ассимиляции, особенно в среде евреев, втянутых в революционное движение. Ощущались новации и в сфере образования. В дореволюционной России у евреев наиболее развитой была система традиционного образования (хедеры, талмуд-торы и иешивы). Маль-^ чики начинали свою сознательную жизнь с хедера, дававшего рели-
2 гиозное образование, формировавшего еврейскую идентичность, ува-
жение к еврейскому закону. Уже тогда возникали реформированные ^ хедеры, шли споры гебраистов и идишистов о языке преподавания
« в еврейской среде.
к а*
^ 20 января 1918 г. СНК был принят декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Было запрещено религиозное образование детей до 18 лет. В 1919 г. были закрыты еврейские общины. Бытовой уклад жизни ^ евреев, обусловленный религиозными нормами, стал рассматриваться как от-
н сталый и реакционный. Объектами для борьбы стали традиционные еврейские
® общинные структуры, иврит, сионизм, иудаизм. Определенная часть еврейско-
I го населения приняла приход большевиков к власти и новую идеологию. Как он отмечает Я. Басин, «всю тяжесть борьбы с иудаизмом большевики возложили ^ на плечи самих евреев, а точнее, большевиков еврейского происхождения»1,
н Началось закрытие синагог и борьба против субботнего отдыха, что затраги-с
вало религиозные чувства массы правоверных евреев. Огромное внимание уделялось подрастающему поколению с целью его советизации. «Борьба с еврейскими клерикальными просветительными учреждениями (хедерами и еши-ботами) вплоть до их закрытия», — такова была задача, которую предстояло решить Центральному еврейскому бюро при НКП РСФСР в 1922 г.2
Витебские еврейские коммунистические структуры (партийные и просвещенческие) поддерживали тесные связи с Москвой и считались одними из самых радикальных в РСФСР (до 1924 г. Витебская губерния входила в состав РСФСР). Под руководством еврейской секции Витебского губернского комитета РКП(б) и еврейского бюро просвещения при Губернском отделе народного образования в январе 1921 г. был проведен показательный «суд над хедерами», который длился 6 дней. Судили 49 меламедов, работавших в 35 хедерах, в которых обучались 1358 детей (400 из них утром посещали советские школы и приходили в хедеры после обеда). Остальные дети в возрасте 8-13 лет учились только в религиозных школах. «Известие о суде над меламедами в Витебске получило большой международный резонанс. О нем писали газеты от Варшавы до Нью-Йорка. Возмущение закрытием хедеров выражали раввины Вильно, митинги протеста состоялись в Варшаве, резолюции протеста были направлены даже на Генуэзскую конференцию»3. Состоялись подобные процессы и в других городах. Несмотря на протесты мировой общественности, раввинов и населения, началось закрытие хедеров. В одной из самых крупных синагог Витебска на ул. Володарского был открыт Еврейский коммунистический университет. Комсомольцы проводили агрессивные по форме антирелигиозные акции перед главными еврейскими и христианскими праздниками.
Стала создаваться советская система образования, составной частью которой должны были стать светские школы для еврейских детей с преподаванием на языке идише. Именно им предстояло принять в свои стены учеников закрываемых хедеров. С целью подготовки учителей для советских школ осенью 1921 г. в Витебске начал работу еврейский педагогический техникум с преподаванием на идише. Будущие «красные учителя» должны были привить детям новые ценности, способствовать их интеграции в советские реалии и сделать С-проводниками советской идеологии и атеизма. Техникуму был выделен один ^ этаж в здании бывшей талмуд-торы и присвоено имя видной деятельницы Бунда и сторонницы массового образования детей на идише Эстер Фрумкиной. По- | еле революции она возглавила Комбунд, потом вступила в РКП(б), вела борьбу с религией и религиозным образованием, написав известные тогда брошюры -с «Долой попов» и «Долой раввинов». %
Учеба в техникуме была рассчитана на 4 года. Первые 2 года его возглав- ^ лял известный еврейский педагог Л. И. Фельдман; а с сентября 1924 по июль ^ 1931 г. — Л. С. Калецкий4. Из 12 преподавателей трое были членами РКП(б). § Ранее многие из них были членами Бунда, но в анкетах указывали свое согла- ^ сие с политикой РКП(б). Большинство преподавателей были евреями. Многие я
из них учились в университетах, знали иностранные языки. Среди женщин-преподавательниц были выпускницы знаменитых дореволюционных высших женских курсов. Определенное время работал в техникуме известный еврейский художник С. Юдовин.
С момента создания техникума его преподаватели и студенты стали активными участниками проводимой антихедерной кампании. Заместитель директора по учебной части Л. С. Калецкий и студент X. Дунец были членами комиссии по закрытию хедеров. Еврейское бюро просвещения при губоно привлекло студентов первого набора к их обследованию. Значительная часть родителей не хотели отдавать своих детей в советские школы, так как там не изучали иврит и иудаизм, а также учились в субботу. Не хватало помещений для создаваемых школ, поскольку хедеры размещались на дому у меламедов. Но началась первая волна закрытия хедеров и массовый перевод еврейских детей в создаваемые советские еврейские школы с преподаванием на идише. Острая нехватка учителей вынудила евбюро направить на работу в эти школы студентов техникума5. Среди 86 слушателей (от 18 до 30 лет) первого набора было 30 коммунистов, 7 членов партии Поалей Цион, 1 — член Бунда6. Значительная часть из них уже работала в системе образования или принимала активное участие в общественно-политической жизни своего региона.
Многие поступали в техникум по направлениям отделов народного образования, еврейских секций губернских и уездных комитетов РКП(б), РКСМ, профсоюзов. Так, по направлению Витебского губкома КСМ в 1921 г. был принят в техникум «рабочий-пекарь с 7-летним стажем» X. М. Дунец (возглавил в 1923 г. еврейскую секцию губкома РКП(б)). После его окончания в 1924 г. X. Дунец преподавал здесь обществоведение, в 1926 г. был переведен в Минск, работал заместителем редактора еврейской газеты «Октобер», редактором газеты «ТИтаратура I мастацтва», в начале 1930-х гг. был заместителем, наркома 2 просвещения БССР.
£2. В июле 1925 г. по предложению евбюро окружкома КП(б)Б окружной Со-^ вет ремесленной и мелкой промышленности выделил из детей ремесленников и трех человек и ходатайствовал об их зачислении в техникум. «Все указанные ^ лица пролетарского происхождения и бедного состояния»,— гарантировал Со-^ вет7. Закрыты были двери техникума для детей нэпманов и раввинов, меламедов, а синагогальных служек, шойхетов (резников животных), моэлов (совершавших у обряд обрезания восьмидневных мальчиков). Так не подошел по социальному ^ происхождению молодой человек, поскольку его отец был резником, хотя и не° трудоспособным, а также девушка — дочь шамеса (служителя синагоги)8. Дочь ® раввина из местечка Шацк смогла продолжить учебу в техникуме только потому, | что давно порвала с семьей, жила самостоятельно, а потом вышла замуж за пар-^ тийца9. Постепенно увеличивалось количество девушек, а контингент молодел. \ЕГ Работа техникума начиналась в трудных условиях. Не было оборудования, £ учебников, квалифицированных преподавателей, программ, резко сокращено С
финансирование образования и сферы культуры. В октябре 1921 г. Л. И. Фельдман даже боялся «массового бегства из техникума», так как на 90 студентов было выделено только 19 продовольственных пайков. Руководство техникума и еврейское бюро просвещения Витебского губоно в 1921-1922 гг. неоднократно обращались в Москву, в Центральное еврейское бюро НКП РСФСР с просьбой о финансировании, выделении пайков, присылке преподавателей. Бюро в свою очередь обратилось с просьбой об оказании помощи техникуму в Еврейский общественный комитет помощи жертвам войны и погромов. Пришлось обращаться и к американским благотворительным организациям «АРА» и «Джойнт». Тяжелыми были условия проживания в двух общежитиях. Было не только голодно, но и холодно. Студентов направляли на заготовку дров, для решения проблем со снабжением продуктами были планы обрабатывать пустующий участок земли возле техникума. Всем — студентам и преподавателям, приходилось искать возможность подработки.
В 1924 г. состоялся первый выпуск из 14 человек, которых в 1921 г., исходя из уровня подготовки, сразу зачислили на второй курс. Проверочная комиссия беседовала с выпускниками по предметам: теория и практика трудовой школы, практическая работа в школе, еврейская литература, русская литература, политэкономия и политические знания, а также Конституция СССР и экономическая география СССР. Все выпускники в годы учебы работали в еврейских учебных или дошкольных заведениях. В 1925 г. состоялся второй выпуск техникума (31 человек). Секретарь Витебского окружкома КП(б)Б, поздравляя выпускников, призвал их идти в местечки и еврейские земледельческие поселения, действовать рука об руку с советскими и партийными органами, выкорчевывать безграмотность и суеверия, строить новую трудовую школу и сеять «семя коммунизма в среду трудящихся масс»10.
В 1924/1925 учебном году в трех аудиториях учились уже четыре курса. Руководство предпринимало активные попытки получить всё здание. К концу 1925 г. это удалось, был сделан ремонт, проведено электричество, что улучшило условия для проведения занятий. Большинство учащихся техникума проживали только на стипендию, которая была небольшой, но для них очень значимой. С-Стипендия на руки не выдавалась: на эти деньги организовывалось трехразовое ^ питание в столовой, поход в баню, покупка мыла, стирка белья. Большую роль в организации работы столовой играл профком, студент — член хозяйствен- | ной комиссии закупал продукты, вел документацию, участвовал в составлении меню. По указанию НКП СССР в конце 1924 г. стипендии можно было де- -с лить пополам. С декабря 1924 г. 59 стипендий разделили между 76 учащимися % на 42 полные и 34 полстипендии. Руководство пыталось устраивать учащихся ^ в дом отдыха общества «Друг детей», выделяло материальную помощь боль- ^ ным, стремилось получить дополнительные средства от «Джойнта». В апреле § 1925 г. была подготовлена докладная записка в окружком партии с просьбой ^ о помощи. В ней говорилось о тяжелом положении, которое сложилось в связи я
с тем, что на 159 учащихся выделено 65 стипендий. В техникуме училось только 14 местных жителей, 24 — это «беспризорные и бездомные, потерявшие связь с семьей». Среди них были детдомовцы, выходцы из «закордонной Белоруссии и Польши». Стипендиальная комиссия оказалась в безвыходном положении, так как по социальному происхождению все студенты имели право на стипендию. Отказ в стипендии привел бы к тому, что 30 учащимся пришлось бы «вернуться в местечко без перспектив к дальнейшему образованию и существованию»11. Было принято решение разрешить этим учащимся «столоваться из общего котла», что ухудшило ситуацию с питанием для всех. Оставались без стипендии неуспевающие или те, чьи родители имели патент на торговлю. Сняли стипендию с учащейся, которая вступила в брак (муж получал зарплату 80 руб.), и, наоборот, назначили половинную стипендию той, которая была на иждивении мужа, но развелась. Получил половинную стипендию учащийся, чей отец, «ранее бывший меламедом, теперь стал сторожем»12. В ноябре 1928 г. НКП СССР принял решение о постепенной ликвидации дробления стипендий.
Учебные планы менялись неоднократно. Изменения были связаны с педагогическими новациями, с политизацией образования и административно-территориальными изменениями. В 1924 г. Витебская губерния была включена в состав БССР, в которой идиш являлся одним из четырех государственных языков. Расширялась сфера употребления идиш в партийной и профсоюзной деятельности, появились суды, рассматривавшие дела на идише, создавались еврейские национальные советы, увеличилось число школ на идише в местечках республики, хотя по-прежнему часть детей ходила в хедеры. Сохранялась и практика двойного обучения: в советской школе и тайном хедере.
В условиях белорусизации в учебные планы техникума добавилось изучение белорусского языка и литературы, в ведении документации начал использоваться белорусский язык. Из-за перегруженности преподавание русской 2 литературы объединили в блоке с западноевропейской. Русский язык исчез £2. из программы и был вновь восстановлен в 1928 г., поскольку около 40% сту-^ дентов плохо знали русский язык. Добавилось изучение немецкого языка, и Испытал на себе техникум и все педагогические новации 1920-х гг. Творче-^ ские поиски советской педагогики, с одной стороны, были направлены на ис-^ пользование наиболее целесообразных методических форм западных и амери-'! канских педагогов, с другой стороны, были связаны с решением политических, у идеологических, социально-классовых задач. Советская практика работы ^ по Дальтон-плану получила название лабораторной, позже — бригадно-лабо-£ раторной13. Дальтон-план был введен в витебском техникуме с 1925/1926 учеб® ного года. Однако в преподавании еврейского языка и ряда других предметов | сохранялись традиционные формы обучения. После первого педологического ^ съезда, прошедшего в 1927 г., начинается расцвет педологии, ее преподавали щ ив витебском еврейском техникуме. В 1927/1928 учебном году появилась во-£ енная подготовка. С
Выпускники техникума должны были работать в школах с обучением на идише, много часов выделялось на изучение еврейского языка и литературы, присутствовал курс истории еврейской культуры. Первоначальные попытки ввести хотя бы факультативное изучение древнееврейского языка одобрения в Москве не получили14. Не было в программе и курса еврейской истории. А. Зельцер отмечал: «Еще в 1924 г. двое студентов техникума писали по предмету «История еврейской литературы» работы «Соломон ибн Га-бироль» и «Екклезиаст», выходившие за рамки требований советской системы педагогического образования, хотя, скорее всего, в стиле уже складывавшегося марксистского литературоведения»15. Более таких прецедентов не было.
В начале 1922 г. по решению губоно здание бывшей талмуд-торы с размещенными в нем несколькими еврейскими школами, педагогическим техникумом, вечерними еврейскими курсами было переименовано в Дом просвещения имени Менделе Мойхер — Сфорим16. Хотя Дому присваивалось имя одного из классиков еврейской литературы, создававшийся центр еврейской культуры виделся вне иудаизма и еврейских бытовых практик.
В техникуме готовили «красных учителей», которые должны были нести в еврейские массы новый взгляд на мир. Понимание и принятие этого прослеживается в письменных работах, которые писались абитуриентами при поступлении. В 1924 г. молодой человек отвечал на вопрос вступительного сочинения «Чего я жду от евпедтехникума?» так: «Евпедтехникум — кузница, которая вырабатывает еврейских педагогов, которые отдадут свою жизнь для того, чтобы вывести рабочий класс и крестьянство от фанатизма, от тьмы к свету». Интересно сочинение Льва Талалая о его первых впечатлениях от Витебска и техникума, в который он поступил в 1925 г. Работа отличалась неплохим стилем («проворные трамваи», «величественная Двина», «глухая деревня, где вечно тихо и где жизнь однообразна»), В ней были расставлены все нужные акценты: поощряемые властью профессиональные занятия еврейского парня, требуемое социальное положение и политические взгляды. Крестьянин-землепашец, он своим примером развенчивал стереотипы, что «евреи не бывают земледельцами». Талалай в сочинении красочно «описал» свой сон в первую ночь пребыва- С-ния в Витебске: во сне он видел родную деревню. «Она была на красном фоне. ^ Возле читальни собрались крестьяне... Читают газету «Дэр Вэкэр» и именно ту заметку, которую я перед отъездом послал в редакцию; о том, что у нас нет | школы, а потому детишки не учатся, или же попадают в «хедер», где «Меламед» их воспитывает плетью и пощечинами на сгнившей от ветхости библии». Ком- -с ментарий комиссии: «Прекрасная работа во всех отношениях»17. Л. Талалай % в годы учебы участвовал в литературных вечерах, позже служил в РККА, ра- ^ ботал в минских газетах, учительствовал, стал автором трех сборников стихов ^ на идише. Погиб в 1942 г.18 §
В характеристиках выпускников отмечалась их политическая подготовка, ^ участие в общественной жизни, способность работать в учебном заведении я
определенного уровня, возможность привлечения для пропагандистской работы, организаторской деятельности, преподавания определенной дисциплины. Так, выпускника 1924 г. Ц. А. Пескина рекомендовали использовать как преподавателя обществоведения, поскольку «в годы учебы он руководил кружком по изучению программы РКП(б), кружками по чтению газет, по поручению парткома делал доклады в техникуме и на рабочих собраниях города о еврейской пасхе, о Коминтерне, жизни и деятельности Ленина»19. Выпускник 1925 г. Моисей Юдовин имел 6-летний стаж работы (работал в Лепельском евбюро уездного отдела народного образования, в витебском клубе им. Хайкина, в центральной еврейской библиотеке им. Переца). Он поступил в техникум в 1924 г. сразу на 4-й курс. «Поэт, серьезный и вдумчивый, достигший хороших успехов в науках, хорошего общего и политического развития», — так характеризовала Юдовина комиссия. По ее мнению, он подходил как для общественно-просветительной работы, так и для преподавания гуманитарных наук, главным образом еврейского языка и литературы20.
Выпускники должны были отработать несколько лет по распределению, но некоторые уклонялись от этого. НКП БССР присылал письма с требованием не выдавать на руки выпускникам аттестаты и их копии. Вырвавшись из местечек, возвращаться назад они не хотели. Часть студентов, подтянув знания на первых курсах, бросали техникум и поступали в другие, более приоритетные для их будущего средние (нееврейские) учебные заведения. Многие после окончания техникума стремились попасть в столичные города.
Молодежь выписывала газеты на еврейском языке, оказывала помощь в ликвидации неграмотности, самые подготовленные из них руководили политическими и литературными кружками, работали в местных школах и детских садах. Студенты играли важную роль в жизни самого техникума. Еще с 1921 г. сложилась практика участия студенческой академической комиссии профкома 2 в организации учебного процесса. В совет техникума входили академическая £2. комиссия, председатель профкома, представители от партийной и комсомоль-^ ской ячеек студентов21. Конфликты возникали из-за несовпадения оценки рабо-« ты преподавателей, объема нагрузки. Студенты вызывали негодование препо-^ давателей тем, что проводили заседания или собрания в часы учебных занятий. ^ Еврейский педагогический техникум был не просто учебным заведением, а дававшим сумму знаний по предметам на идише. Если религиозные учебные у заведения воспитывали правоверных евреев, то техникум был местом взращи-^ вания советского. Он был национальным только по языку. В 1920-е гг. в тех-£ никуме действовали многочисленные кружки: художественный, спортивный, ® декламации, драматический, хоровой. Выпускники должны были стать актив-| ными проводниками политики партии, их учили писать корреспонденции в га-^ зеты и руководить газетными кружками, будущие учителя должны были стать \ЕГ организаторами пионерского и женского движения. В техникуме празднова-£ лись новые праздники: 1 Мая, 7 ноября, День Парижской коммуны, 8 Марта, с
годовщины РККА. Сценарии их проведения рассылались из НКП БССР. Участвуя в революционных торжествах, студенты техникума организовывали их и для других. Так, силами студентов в клубе щетинщиков для рабочих был проведен вечер, посвященный Дню Парижской коммуны, совместно с рабочими щетинной фабрики праздновались Октябрьские торжества. 25 января 1924 г. в техникуме состоялся траурный вечер, посвященный смерти В. И. Ленина. Все почтили его память вставанием. Был исполнен похоронный марш. После «зачитывания воспоминаний» о Ленине в ЦК РКП(б) была послана телеграмма, где говорилось, что «образ вождя будет нашей путеводной звездой в борьбе за его идеалы»22.
Большевики боролись с бытовыми практиками, обусловленными религией, внедряя праздники-заместители: «красные свадьбы», «красные крестины» («октябрины»), «красную пасху». В еврейской среде стали организовывать «красные обрезания» для новорожденных мальчиков, «красные сейдеры» (сатира на седер — еврейский пасхальный вечер со строго определенной последовательностью трапезы). Студенты и преподаватели техникума вели агитацию против еврейских религиозных праздников, участвовали в антипасхальных кампаниях, в проведении «комсомольских свадеб». Витебские газеты того времени зафиксировали большое количество «октябрин» и «красных обрезаний» с выбором для новорожденных новых советских имен (Кима, Воля, Деяна (в честь 9 января 1905 г.)) или имен в честь вождей (Роза, Карл, Владимир). В 1924 г. в Витебске «красное обрезание» было устроено по случаю рождения сына у преподавателя еврейского педагогического техникума А. Я. Розенц-вейга. И если первого сына Розенцвейга звали Самуилом, то второго в честь В. И. Ленина назвали Владимиром. Ему подарили портрет Ленина, подписку на собрание сочинений вождя, «Капитал» К. Маркса. Розенцвейг обещал собравшимся воспитать младенца в ленинском духе23. Преподаватель еврейского языка и литературы Розенцвейг, сын духовного раввина, с 1912 по 1917 г. был учителем в «витебской еврейской реформированной Талмуд-торе», принял революцию, учительствовал в советских еврейских школах, в 1920-1924 гг. был кандидатом в члены РКП(б), принимал активное участие в жизни города и тех- С-никума24. Несмотря на общественно-политическую активность, он, однако, ^ не был переведен из кандидатов в члены партии, так как, по мнению местных
О ПС '-н
партиицев, так и остался идеологически чуждым и «мещанским элементом»23, з Апелляция в Минск и Москву не помогла. Тогда это не повлияло на карьеру Розенцвейга. Он занимался научной деятельностью, стажировался в МГУ. По- -с кинул техникум и Витебск в 1929 г., стал известным литературоведом и публи- % цистом, автором книг о ведущих еврейских писателях26. ^
Изменялось отношение к традиционной еврейской свадьбе — хупе. Появи- ^ лись смешанные браки, что ранее было немыслимо. С одной стороны, обучаясь § в еврейском техникуме, юноши и девушки сохраняли свою особость, с другой ^ стороны, оказавшись в городе вне традиционного влияния семьи и религии, став я
членами партии или комсомола, они гораздо быстрее отказывались от бытовых практик, обусловленных иудаизмом. Менялись жизненные устои и в преподавательской среде. Многие преподаватели в своих анкетах уже отмечали, что «женаты гражданским браком», что их дети зарегистрированы в ЗАГСе. Кое-кто, совсем в духе времени, указывал и «фактический брак»27.
В 1926 г. с участием студентов и преподавателей по клубам города были проведены вечера, посвященные 10-летию кончины писателя Шолом-Алейхема. Встречали в стенах техникума и современных советских еврейских писателей. Многие студенты сами писали стихи на идише, выступали перед рабочими, публиковались. М. И. Юдовин возглавлял кружок еврейских рабочих корреспондентов. Выпускник 1926 г. Б. Городенчик успешно руководил драматическим кружком для рабочих.
В ноябре 1926 г., во время торжественных мероприятий в связи с открытием в Витебске Белорусского государственного театра, народный комиссар просвещения БССР А. В. Балицкий посетил техникум, на общем собрании студенчества отметив значимость для республики техникума. Итоги работы техникума в Витебске были подведены на торжественном праздновании его пятилетия. За эти годы он подготовил 86 учителей. Л. С. Калецкий в юбилейной статье в газете «Заря Запада» отмечал, что выпускники составляли уже 37% общего количества еврейских учителей Витебского округа. «Детище Октября», лаборатория, в которой «воспитывается новый педагог-общественник, воспитатель юношества в революционно-пролетарском духе», — так охарактеризовал техникум Витебский окружком КП(б)Б28.
Советизация с помощью идишизации давала свои результаты. Среди молодежи нарастали процессы аккультурации и ассимиляции. Стала фактом национальная самоидентификация евреев вне религиозных рамок. Однако документы свидетельствуют, что не все студенты проявляли ожидаемую от них 2 общественную активность. Многие, внешне подчиняясь требованиям, сохраняем ли приватное пространство. Например, увлекаясь занятиями в драматическом ^ кружке или литературным творчеством, тем не менее были пассивны в обще-« ственной жизни. Или, наоборот, могли проявлять нежелательный интерес ^ к политическим вопросам в условиях обострившихся дискуссий в партийной ^ среде. В характеристиках на выпускников упоминаются факты исключения их а из комсомола «за троцкизм», за «пассивность», за то, что «в общественной ра-у боте не всегда согласовывал (свои поступки. — Г. Я.) с коллективом»29, в История техникума немыслима вне общесоюзного контекста и тех социаль-
Он
£ но-экономических и политических процессов, которые происходили в стране.
® Свертывание нэпа, жесткий курс на сплошную насильственную коллективиза-
| цию и форсированную индустриализацию, разгром «правой оппозиции», окон-^ чательное оформление мобилизационной экономики самым непосредственным \ЕГ образом отразилось на развитии всей советской системы образования. Начало
£ «великого перелома» сразу сказалось и на работе техникума. С 1928/1929 учебен
ного года в план добавились предметы: методика политико-просветительной работы с населением, основы кооперации и коллективизации сельского хозяйства; в курсы «истории классовой борьбы» и «советское строительство» вносились «еврейские элементы обществоведения»30. После активизации с 1929 г. антирелигиозной борьбы в программе курса по политико-просветительной работе надо было больше часов уделять антирелигиозному воспитанию. В «Схему изучения местечковой школы» в ходе практики на 4-м курсе было добавлено интернациональное и антирелигиозное воспитание. Практиканты должны были выяснять, как школа борется с хедерами и с влиянием религиозных праздников на детей. Что, кстати, косвенно свидетельствует о том, что традиционные еврейские бытовые практики, основанные на религии, по-прежнему сохраняли свою роль и значение для жителей местечек. Если ранее в ходе практики собирали еврейский фольклор, то теперь предлагалось выявлять, какие шовинистические словечки и фразы по отношению к не-евреям имеются у детей и как шла борьба с ними? Надо было беседовать с детьми на темы антисемитизма, еврейского шовинизма и национализма31. В 1929/1930 учебном году в «Схеме» появился раздел «Вопросы классового воспитания детей» с целью выявления настроений учеников в связи с развертывавшейся коллективизацией. Ужесточились социальные критерии отбора студентов. Увеличилось число тех, кто был исключен «за сокрытие своего социального положения». Весной 1929 г. совет техникума рассматривал 5 таких дел. Анализ протоколов заседаний совета показывает, что мнения студентов и преподавателей часто не совпадали. Преподаватели пытались защитить хороших студентов. Профком был настроен более радикально. Студентам была чужда «склонность ко всякого рода настроениям и мечтательность» одной студентки, которая, по их мнению, для работы в местечке не годится, не сможет стать советской учительницей. Преподаватели же отмечали добросовестное отношение к порученной работе по ликвидации неграмотности и отлично пройденный ею педпрактикум. Родителей «мечтательницы-студентки» (мать — торговку яблоками и отца — сборщика тряпья при семье в 8 человек) преподаватели не воспринимали как социально чуждый элемент. Этот пример наглядно иллюстрирует парадоксы местечковых С-реалий той советской эпохи. Можно быть бедным и забитым, но оставаться при ^ этом «социально чуждым элементом»!
Нововведения в системе образования только нарастали и становились | всё более радикальными. В ноябре 1929 г. состоялся знаменитый пленум ЦК ВКП(б), принявший среди прочего резолюцию о кадрах народного хозяй- -с ства, серьезно повлиявшую на дестабилизацию работы в вузах и техникумах. В резолюции по докладу Л. Кагановича «Об исполнении решений июльского ^ (1928 г.) пленума ЦК о подготовке технических кадров» отмечалась не толь- ^ ко количественная нехватка специалистов, но и «социально-политическая § неустойчивость, нейтральность и даже враждебность известной части налич- ^ ных кадров специалистов»32. Требование «орабочивания и коммунизации» я
кадров, вновь прозвучавшее на пленуме, предполагало довести во втузах в ближайшие годы «процент рабочего ядра среди общего приема не менее чем до 70%». Ставилась задача провести чистку состава студентов от социально чуждых элементов, усилить дисциплину и принцип единоначалия в учебных заведениях, сократить сроки обучения и уделять повышенное внимание связи с производством.
Решения ноябрьского пленума стали руководящими для всех вузов и техникумов страны. НКП БССР в январе 1930 г. потребовал провести чистку учебных заведений «со 2-го концентра семилетки до ВНУ включительно» от кулацко-нэпманских элементов в течение 2-х месяцев. Чуть позже уточнив, что нельзя вести эту борьбу кампанейскими методами, надо сделать ее систематической33. Сроки обучения в техникумах сокращались до трех лет, вводился принцип непрерывной производственной практики, начинавшейся с первого курса, в дополнение к производственно-педагогической практике становилась обязательной сельскохозяйственная в совхозах и колхозах в первые два года обучения, а на третьем году — практика на производстве34.
Курс на «пролетаризацию» студенчества (так называемая «компенсационная дискриминация») обеспечивался как идеологически, так и административно. В 1929/1930 учебном году при приеме сохранялись две льготные курии: для рабочих и крестьян. Дополнительно НКП разъяснял, что всех рабочих, детей рабочих и батраков нужно в обязательном порядке включить в число студентов, места рабочей и крестьянской курий не отдавать представителям других социальных групп35. Дети торговцев исключались из техникума как социально чуждые элементы. Абитуриентам из семей лишенных избирательных прав отказывали в приеме.
Серьезное влияние на работу педтехникумов оказало постановление «О всеобщем обязательном начальном обучении», утвержденное ЦК ВКП(б) 25 июля 2 1930, а 14 августа 1930 г. принятое ЦИК и СНК СССР. Вводилось всеобщее £2. обязательное начальное обучение для детей 8-10 лет в объеме четырех классов. ^ Для детей, получивших начальное образование (школа 1-й ступени), устанав-« ливалось обязательное обучение в школе-семилетке. Э. Школьникова отме-^ чает: «С введением обязательного обучения в советской школе идет большой ^ приток в еврейские школы детей, прежде не учившихся нигде либо посещав'! ших подпольные хедеры и сионистские школы и, как правило, не знавших дру-у гого языка, кроме идиш»36. Для реализации принятого постановления в школы в надо было направить тысячи новых учителей. В связи с этим НКП БССР издал
Он
£ приказ о сокращении срока обучения в педагогических техникумах с 4 до 3 лет.
® Создавались краткосрочные курсы для подготовки учителей, должны были со-
| стояться досрочные выпуски педфака БГУ и всех педтехникумов республики. ^ Увеличивались наборы, которые также проводились весной и осенью. \ЕГ В техникуме произошли кадровые изменения. Летом 1931 г. был переве-
£ ден в Витебский индустриально-педагогический институт Л. С. Калецкий. С
Техникум возглавил Цаля Абрамович Пескин, окончивший родное учебное заведение в 1924 г. Техникум в 1931 г. отмечал свой 10-летний юбилей. Городской совет создал комиссию для празднования 10-летия учебного заведения, состоялся торжественный вечер по этому поводу37. Однако ситуация в техникуме была сложной. С переходом на 3-летнее обучение и резким увеличением набора, который в 1931 г. проводился весной и осенью, главной проблемой техникума стала нехватка абитуриентов. Разъяснительная работа на предприятиях, объявления в газетах о наборе, подготовительные курсы, созданные при техникуме, результатов не дали. Стипендии студентов педагогических техникумов были ниже, чем в технических. В условиях индустриального рывка престиж технического образования был гораздо значимее. Со свертыванием нэпа и с началом коллективизации сократились возможности многих семей оказывать помощь детям. Жесткие социальные критерии не давали возможности поступать в учебное заведение тем, кто, может быть, этого и хотел. По распоряжению НКП стали создаваться бригады из студентов техникума, которые в феврале 1931 г. были отправлены по районам для вербовки абитуриентов. Объявлялись «комсомольские мобилизации». Однако в апреле 1931 г. в техникум смогли зачислить только 30 человек, а на занятия явился лишь 21 студент. На осень 1931 г. план набора составлял 120 человек, что оказалось невыполнимым. В совокупности в ходе весеннего и осеннего наборов героическими усилиями смогли набрать около 100 человек. Осенью приходилось принимать в техникум «людей с физическими недостатками и малоуспевающих», комплектовать группы в соответствии с уровнем подготовки. Только одна группа первого курса была сформирована из выпускников школ-семилеток. Знания тех, кто окончил 6 групп (т.е. классов), собирались подтянуть за 2-3 месяца, совсем неподготовленных к усвоению программы техникума за первый курс (уровень — 4-5 групп) планировали подтягивать на протяжении шести месяцев38. Всё это сказывалось на успеваемости и обусловило высокий процент отсева. Резко ухудшилась ситуация и в материальном плане. Остро стоял вопрос со снабжением промышленными товарами, у многих студентов не было пальто, одежды, чулок и обуви. Девушки, составлявшие основной контингент С-техникума, часто болели и пропускали занятия. В общежитиях не хватало оде- ^ ял, матрасов, а ведь в помещениях было холодно, так как плохо обстояло дело с отоплением39. Директор просил выделить техникуму дрова без отправки сту- | дентов летом на лесозаготовки, поскольку толку от девушек там нет. Не все студенты получали стипендию, особенно нуждались бывшие детдомовцы -с и беспризорники. В условиях экономических трудностей директор вынужден % был просить оказать им помощь местное отделение общества «Друг детей». ^ Ухудшились условия обучения — во вторую смену здесь стали заниматься ^ студенты медицинского техникума, а полуподвальное помещение заняла го- § родская столовая, которая помимо обслуживания студентов готовила 4 тыс. ^ обедов для соседних предприятий. я
Ситуация была настолько критической, что 3 сентября 1931 г. Ц. А. Пескин издал приказ по техникуму, в котором всех не явившихся на занятия нужно было считать «дезертирами педагогического фронта». Дела всех «дезертиров» (20 студентов) директор собирался передать в прокуратуру с целью привлечения их к судебной ответственности и возмещения сумм, потраченных на их содержание в техникуме. По мнению директора, видя их безнаказанность, «преобладающее число оставшихся студентов всё время стремится к дезертирству (как из-за худшего материального снабжения студентов педагогического техникума по сравнению с индустриальным заведением, так и из-за нежелания работать педагогом)»40. НКЮ БССР в своем ответе разъяснил, что покидание студентом техникума не является действием, криминально наказуемым, но у техникума есть право предъявить гражданский иск в общем порядке на возмещение ущерба.
По решению НКП БССР с 1 апреля 1932 г. в техникуме должно было открыться отделение детского коммунистического движения на 40 человек41. Разверстка ЦК ЛКСМБ была отправлена в райкомы комсомола, вновь были созданы бригады студентов по вербовке. Однако ни один райком не прислал абитуриентов, отделение так и не было открыто. Летом 1932 г. техникум выпустил 48 студентов, окончивших третий курс, и 22 человека, прошедших обучение на 6-месячных педагогических курсах. План на 1932 г. вновь предусматривал набор в 120 человек. Однако на 2 декабря 1932 г. на первом курсе числилось только 32 студента42. Учебная дисциплина среди студентов оставалась низкой. Среди преподавателей имели хождение взгляды о бесперспективности дальнейшего существования техникума.
Трудности, переживаемые Витебским еврейским педагогическим техникумом, были теснейшим образом связаны с кризисом, вызванным выполнением в СССР первого пятилетнего плана. Также стали очевидны последствия 2 реализации постановлений по реформе образования 1929-1930 гг.: снижение £2. общетеоретической подготовки, смещение образования в сторону практи-^ ческой подготовки кадров, нарушение баланса между обучением и воспита-« нием, резкое падение дисциплины. Со стороны НКП стало наблюдаться по-^ требительское отношение к студентам, наркомат стремился за их счет решить ^ проблему нехватки педагогических кадров, особенно в сельской местности, а В 1930/1931 учебном году в техникуме теоретические курсы на 70-80 % изуча-у лись лабораторным методом. Студенты выпускного, 3-го курса были разбиты в на две группы: первая осваивала теоретический курс, вторая проходила полу-
Он
£ годовой педагогический практикум в сельских школах, потом они менялись43.
® В феврале 1932 г. педколлектив техникума в своем письме в НКП БССР от-
| метил нецелесообразность введения нового порядка педпрактикума, при кото-^ ром «уже 2-е курсы должны самостоятельно работать в местечковых школах», \ЕГ резонно отметив, что «за первый год учебы невозможно подготовить студентов
£ к практической работе в школе»44. Надо также помнить, что студенты привле-С
кались к уборке урожая в колхозах. Уровень теоретической подготовки неизбежно ухудшался. Резко снизилась грамотность.
Издержки реформы 1930 г. сказались по всей стране. В постановлении ЦИК СССР от 19 сентября 1932 г. «Об учебных программах и режиме в высшей школе и техникумах» была восстановлена традиционная структура с факультетами, отделениями и кафедрами, уточнены специальности. В соответствии с этим документом лабораторно-бригадное обучение было отнесено к извращениям «левацкого» порядка, которые «толкают высшую школу не вперед, а назад»45. Бригадно-лабораторный метод отменялся, были восстановлены твердые учебные планы. Споры о бригадно-лабораторном методе идут и в современной педагогической науке. Признавая определенные негативные моменты, связанные с его реализацией в 1920-х гг., многие считают историю его использования политизированной. Были вновь восстановлены лекции как метод преподавания, практические и лабораторные занятия под руководством преподавателей, запрещены коллективные зачеты, введены зимние и весенние сессии, а на последнем курсе — дипломные работы; для всех поступающих в вузы и техникумы вводились обязательные вступительные экзамены46.
Происходившие изменения пришлось реализовывать новому руководству техникума. 31 декабря 1932 г. приказом НКП БССР был отстранен от работы Ц. А. Пескин. С 15 января 1933 г. техникум возглавил Залман Моисеевич Бабицкий, бывший до этого заместителем заведующего Бобруйского педагогического рабфака47.
Снижение требований к абитуриентам и студентам сказывалось на уровне получаемых знаний. Постепенно начинается ужесточение требований к учебному процессу. «Выявлено, что студенты техникумов и даже вузов, выпущенные в 1933 г., в своих заявлениях, письмах, в письменных работах на занятиях допускают грубейшие орфографические, синтаксические ошибки, не говоря уже о никуда не годном стиле письма»,— констатировал НКП БССР. Выявленных неграмотных специалистов предлагалось снимать с работы, на директоров накладывать дисциплинарные взыскания. Надо было создать кружки по изучению языка во внеурочное время, не принимать документов и письменных работ, О-написанных с ошибками, а студентам-второкурсникам, которые писали с ошиб- ^ ками, предлагалось снижать стипендии и даже исключать их из техникума48, 'g Реагировали на эти требования и в Витебске. В приказе по техникуму в дека- g бре 1933 г. директор 3. М. Бабицкий отмечал, что при проверке анкет оказалось, что студентка 3-го курса Б. сделала в слове «беспартийный» как на русском, так -с и на белорусском языке две ошибки, в то время как в журнале успеваемости у нее стоит оценка «хорошо». Он потребовал отменить эту оценку, а студентке ^ в течение месяца было предписано ликвидировать неграмотность. J3
Продолжалась практика исключения из техникума «классово чуждых эле- § ментов». С целью улучшения дисциплины в июне 1933 г. 3. М. Бабицкий издал приказ, по которому завтраки, обеды и ужины должны были отпускаться я
только тем студентам, которые присутствуют в техникуме. За самовольный уход с лекций стали удерживать по 3-5 рублей со стипендии. Дела студентов, бросивших техникум, передавались в суд с целью борьбы с «летунами» и возврата затраченных государственных средств. Для поддержания дисциплины и контроля поведения студентов стали использовать хлебные карточки. Приказом директора лишались хлебных карточек те студенты, которые не сделали прививку против брюшного тифа. Жестко регулировался порядок питания в столовой. Приказом определялось, что студенты должны были входить в столовую в точно обозначенное время, в алфавитном порядке по курсам под руководством старосты. Лишались права посещать столовую на следующий день те, кто нарушал установленный порядок ее посещения сегодня49. Жесткие меры принимались к тем студентам, которые спекулировали хлебом, получаемым из столовой и кооперации. Отменялись дежурства студентов по общежитиям и столовой, мешавшие учебе. Оставались лишь обязанности будить студентов по утрам и обслуживать больных. Поощрялись ударники, которым выдавалась премии, мануфактура, путевки в дома отдыха. С целью ликвидации антисанитарного состояния в техникуме, столовой и общежитиях в отдельном приказе студентов обязывали мыть руки перед едой, запрещали садиться за стол в верхней одежде. Юношам требовалось сбрить волосы с головы, всем студентам три раза в месяц в обязательном порядке посещать баню. Директор устанавливал порядок, по которому 7, 14, 21, 28 числа каждого месяца мылись полы в общежитиях, 1 раз в месяц везде делалась генеральная уборка, 1 раз в месяц дезинфицировалось белье студентов50. Ужесточались требования к преподавателям: заводился журнал учета опаздывавших и прогуливавших преподавателей; в соответствии с требованиями НКП усиливался контроль работы преподавательского состава. Администрация была обязана регулярно посещать занятия и фиксировать это в специальных журналах. В отдельных журналах 2 всем преподавателям необходимо было вести ежедневный учет проведенных CJ. занятий. Ужесточение дисциплины и принцип единоначалия хорошо просма-J тривается в стилистике приказов по техникуму того времени. Бабицкий так-« же по-военному четко сформулировал и приказ об организации празднования ^ XVI годовщины Октября: колонна техникума на демонстрацию организовыва-
^ с
^ лась в шеренгу по 6 человек, разделенных на три взвода со знаменосцем и дву-
s мя ассистентами. Победители соцсоревнования получали право возглавить ко-
у лонну техникума на демонстрации51.
s^ В техникуме ситуация стала постепенно улучшаться. На 1 января 1934 г.
£ в нем обучался уже 171 студент (120 — в 1932 г.). И хотя вместо 140 человек
s по плану приняли только 115, как правило, это были выпускники семилеток.
§ Среди них было 2 члена ВКП(б) и 43 комсомольца. Социальный состав был ^ следующим: «1. Рабочих и детей рабочих — 61; 2. Крестьян-колхозников и де-\ЕГ тей колхозников — 12; 3. Крестьян-единоличников — 3; 4. Служащих — 20;
S 5. Кустарей и детей кустарей — 75»52. Обращает на себя внимание значительное
QJ
С
количество студентов из семей кустарей. Специфика профессиональных занятий населения еврейских местечек еще сохранялась, что сказывалось и на составе студентов еврейских техникумов.
В 1933/1934 учебном году коллектив техникума принял участие во втором Всесоюзном социалистическом соревновании вузов, втузов и техникумов. На протяжении учебного года в Комитет Всесоюзного соревнования отправлялись отчеты по выполнению взятых на себя обязательств (по повышению качества учебы, участию студентов в общественно-политической работе, соблюдению режима, повышению культурного уровня и быта и др.). Эти документы интересны тем, что позволяют увидеть особенности учебы и обыденную жизнь студентов техникума в то непростое время. В рамках принятых обязательств по совершенствованию учебного процесса и в полном соответствии с новыми установками требовалось повысить качество лекций и объявлялся конкурс на лучшую лекцию. С целью повышения знаний студентов объявлялся конкурс и на лучший конспект, «преподаватели должны были не менее двух раз в год просматривать конспекты и записи лекций каждого студента». Провозглашалась борьба с либерализмом при выставлении оценок по отдельным предметам и борьба против давления на преподавателей со стороны студентов с целью завышения оценок. Преподаватели взяли на себя обязательство научить студентов двух групп 1-го курса работать с книгой, самостоятельно составлять тезисы, конспекты, рабочие планы. Предусматривались меры по повышению уровня грамотности по всем изучаемым языкам (организовывались курсы, кружки, дополнительные занятия). Курсы «брали друг друга на буксир» с целью повышения успеваемости по отдельным предметам53. В стенных газетах вводились отдельные уголки немецкого языка. Раздел «Культура и быт» содержал обязательства по содержанию техникума и интернатов в чистоте и опрятности: не меньше трех раз в месяц мыть полы в интернатах, завести не менее одной тумбочки на 2-х человек, три раза в месяц ходить в баню. Дирекция обязалась «выдать каждому студенту не меньше 6 общих тетрадей на год и по каждой дисциплине по 2 маленьких тетради, закупить для всех комнат общежития лампы (для беспрерывной работы во время отсутствия электричества)». Пла- С-нировалось организовать несколько раз в месяц походы в театр и кино, а также ^ три вечера художественной самодеятельности и два интернациональных вечера. «Каждый студент берет на себя обязательство уделять 10 часов в декаду для | чтения художественной литературы»54.
В отчетах о ходе выполнения обязательств перечислялись меры по повы- -с шению уровня знаний по белорусскому и еврейскому языкам, отчитывались о проводимых мероприятиях общественно-политического, культурного, воен- ^ но-оборонного характера. Одним из критериев оценки работы учебного заве- ^ дения было выполнение медико-санитарных норм. Руководство отчитывалось, § что студенты в обязательном порядке 3 раза в месяц посещали баню, расшире- ^ на пропускная способность столовой, в среднем в месяц получалось 16 мясных я
обедов. Создан свинарник на 8 голов, сыграли свою роль самозаготовки овощей, улучшилось централизованное снабжение продуктами. Работала своя прачечная.
Техникум не стал победителем соревнования, но его студенты становились «ворошиловскими стрелками», были членами ячеек МОПРа, ОСОАВИАХИ-Ма, ОЗЕТа, выпускали «специальные доски международного положения», участвовали в ликвидации неграмотности или малограмотности в подшефной воинской части, в подшефном колхозе отработали 1500 рабочих дней55.
На 1 января 1935 г. в техникуме учился 221 студент, все они получали стипендии. Это уже были выпускники советских еврейских школ, впитавшие в себя новую идеологию и культуру. В феврале-марте 1935 г. было открыто вечернее дошкольное отделение на 30 человек, дирекция техникума планировала покупку здания под третье общежитие, поскольку на частных квартирах проживал 31 студент56. Эксперименты в структуре образования закончились, но в условиях разворачивавшегося поиска «врагов народа» усиливается идеологическое давление, начинаются «чистки» преподавателей, заподозренных в симпатиях к оппозиционерам. Убирались из библиотеки техникума книги, которые содержали «выдержки из речей контрреволюционеров Троцкого и Зиновьева»57. Приказом НКП БССР в феврале 1935 г. требовалось изъять из библиотек и «замакулатурить» произведения украинского еврейского писателя А. П. Абчука, признанные «контрреволюционными и троцкистско-нацио-налистическими» (!), а также сборник стихов белорусского еврейского писателя А. И. Юдельсона «Граница», в котором содержалась «контрреволюционная троцкистская поэма «Норд-Ост»»58. Очищались фонды библиотеки и от произведений белорусских литераторов: 4 июля 1936 г. было принято постановление «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», после которого начались гонения на педологию, признанную лженаукой. В вузах и технику-2 мах всего СССР из учебных программ изымалась педология, ликвидировались £2. кабинеты и лаборатории, прекращалась подготовка педологов. В еврейском ^ техникуме изымались как «лженаучные и антимарксистские» учебники педо-« логии П. П. Блонского, А. Б. Залкинда, Г. А. Фортунатова, И. И. Соколова.
Л
^ 29 декабря 1935 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР «О при-^ еме в высшие учебные заведения и техникумы», отменившее социальные огра-
'! ничения при приеме в учебные заведения. Постановление СНК СССР и ЦК
у ВКП(б) о работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой, ^ принятое 23 июня 1936 г., окончательно стабилизировало ситуацию в систе-
£ ме работы вузов и техникумов, определив структуру и принципы их работы
® на многие десятилетия вперед.
| В 1936 г. техникуму исполнялось 15 лет. В том году его закончили 55 сту-^ дентов. 29 июня 1936 г. состоялся торжественный вечер, посвященный празд-\ЕГ нованию 15-летнего юбилея техникума. По этому поводу коллектив отправил
£ благодарственное письмо И. Сталину с выражением «безграничного уважения с
и искренней любви». Деятельность техникума за 15 лет представлялась как показатель торжества ленинско-сталинской национальной политики59.
В июне 1936 г. на траурном митинге, посвященном смерти М. Горького, родилась идея просить руководство БССР присвоить техникуму имя великого русского писателя. Поддержал эту инициативу горком КП(б)Б и президиум Витебского горсовета. Директор техникума 3. М. Бабицкий даже обращался в ЦИК БССР к его главе А. Г. Червякову с просьбой о ходатайстве по положительному решению вопроса, поскольку «это имеет огромное значение в интернациональном воспитании студентов»60. К этому времени тот факт, что техникум носил имя Э. Фрумкиной, стал неактуальным и неудобным для руководства техникума и города. И не зря. Она уже лишилась своих постов и влияния. 4 февраля 1937 г. приказом по НКП БССР имя Э. Фрумкиной было снято с техникума61. Годом позже она была арестована. Еще ранее лишился своих должностей и X. М. Дунец, первый раз осужденный на 5 лет в 1936 г., и расстрелянный 29 октября 1937 г. в числе 22 других белорусских и еврейских советских литераторов и критиков.
К этому времени в республике ощущался очевидный кризис в деле школьного образования на идише. К концу 1930-х гг. различие между школами еврейскими, русскими и белорусскими свелось только к языку обучения. Всё больше еврейских родителей отдавали своих детей в школы и техникумы на русском языке, исходя при этом из идеологических и прагматических соображений. «Сам идиш был теперь русифицирован, изменен новой орфографией, лишен прежней смысловой нагрузки, потеряв традиционные термины. Кроме того, идиш ассоциировался со старыми временами, нищей местечковой жизнью, забитостью. Русский язык нес образование, престиж, перспективы, а значит и русская культура воспринималась как высшая по отношению к идишист-ской. Как результат, даже говоря на идиш дома, евреи предпочитали общаться с внешним миром на неродном языке», — отмечает Э. Школьникова62.
Если в рамках политики белорусизации второй половины 1920-х гг. наблюдались элементы насильственной идишизации, то теперь излишняя инициатива в этом направлении могла привести к обвинениям в национализме. Руковод- С-ство техникума понимало наметившиеся тенденции и пыталось сделать своих ^ выпускников конкурентоспособными и востребованными. С 1935 г. стали организовываться дополнительные занятия по русскому и белорусскому язы- | ку с выпускниками, чтобы они могли работать в русских и белорусских школах, а также курсы для тех, кто хотел работать не только в начальной школе, -с но и в 5-м, 6-м, 7-м классах63. Организовывались курсы для учителей еврейских % школ для повышения квалификации по русскому и белорусскому языкам. ^
На 1 июня 1937 г. в техникуме в 11 группах обучалось уже 329 студентов ^ (из них 215 женщин) и работало 20 педагогов64. Еще в феврале руководство про- § сило выделить средства на кружки (политический в каждой группе, шахмат- ^ но-шашечный, хоровой, фотокружок, драматический, духовой, кружки ПВХО, я
ГСО, стрелковый), беспокоилось о перегруженности студентов, которым надо дать полный курс средней школы и специальную педагогическую подготовку, было озабочено отсутствием программ по ряду предметов. Однако в Минске планов сохранить техникум не было. Все попытки 3. М. Бабицкого спасти учебное заведение даже путем его перепрофилирования не удались. В июле 1937 г. «техникум был ликвидирован с указанием на то, что в Белоруссии нет нужды в таком числе учителей, преподающих свои предметы на идише»65, и объединен с Минским еврейским педагогическим техникумом.
В 1938 г. польский язык и идиш были лишены статуса государственных в Белоруссии. Тогда же НКП принял к исполнению решение ЦК КП(б)Б от 3 июля 1938 г. «О реорганизации еврейских школ в Белоруссии в белорусские школы». Одновременно с этим начали закрываться еще оставшиеся учебные заведения, еврейские творческие союзы, газеты и журналы на идише.
С целью вытеснения традиционного религиозного образования евреев и образа жизни стали создаваться советские еврейские школы на языке идиш. Витебский еврейский педагогический техникум (1921-1937) подготовил для этих школ около 400 выпускников. С одной стороны, объединяя молодежь, выделяя ее преподаванием на идише, техникум как бы способствовал сохранению еврейской идентичности, с другой стороны, лишенный иудаизма, еврейской истории и традиции, ориентированный на преодоление всего этого как антагониста «советского», он стал источником процессов аккультурации и ассимиляции в студенческой среде. Стала фактом национальная самоидентификация евреев вне религиозных рамок. Многие из выпускников стали «красными» учителями-общественниками на новой «еврейской улице» или нашли себя на литературном поприще.
Басин Я. Большевики и евреи. URL: https://www.liveinternet.ru/users/bolivarsm/post 365106815 (дата обращения 27.08.2018).
Государственный архив Витебской области (далее — ГАВТ). Ф. 246. Оп. 1. Д. 324. Л. 14. Смшовицкий JI. Школа на идише в первые десятилетия советской власти. Еврейское образование в Белоруссии. 1921-1941 гг. URL: http://old.ort.spb.ru/nesh/njsll/smilovll. | htm (дата обращения 07.09.2018).
У 4 ГАВТ. Ф. 905 (Витебский государственный еврейский педагогический техникум). Оп. 1. s Д.З.Л. 21, 58.
о4 5 ГАВТ. Ф. 246. (Витебский губернский отдел народного образования). Оп. 1. Д. 324. Л. 18. У 6 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 5. Л. 114. « 7 Там же. Д. 24. Л. 180. | 8 Там же. Д. 25. Л. 8 об.
о
«
Там же. Д. 72. Л. 22. ^ 10 Там же. Д. 24. Л. 143.
\о
л 11 Там же. Д. 23. Л. 1, 1 об. Там же. Д. 43. Л. 5.
13 Ставропольцева С. В. Лабораторно-бригадное обучение: традиции и инновации // Педагогика: традиции и инновации: материалы VIII Междунар. науч. конф. (г. Челябинск, январь 2017 г.). Челябинск: Два комсомольца, 2017. С. 14-19. URL https://moluch.ru/ conf/ped/archive/210/11649/ (дата обращения 05.03.2018.)
14 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 9. Л. 9.
15 Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М.: РОССПЭН, 2006. С. 404.
16 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 9. Л. 10.
17 Там же. Д. 20. Л. 4.
18 Подлипский А. М. Евреи в Витебске: В 2 т. Т. 1. Витебск: Витебская областная типография, 2004. С. 193.
19 Там же. Д. 8. Л. 10.
20 Там же. Д. 8. Л. 4.
21 Там же. Д. 38. Л. 96.
22 ГАВТ. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 93. Л. 65 об.
23 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 249.
24 ГАВТ. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 27. Л. 20; Д. 54. Л. 22 об.
25 ГАВТ. Ф. 10051-п. Оп. 1. Д. 64. Л. 156.
26 Подлипский А. М. Евреи в Витебске. Т. 1. С. 112.
27 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 54. Л. 4, 29, 33.
28 ГАВТ. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 15.
29 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 94. Л. 25, 37.
30 Там же. Д. 59. Л. 4.
31 Там же. Д. 64. Л. 7.
32 Как ломали нэп. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг.: В 5 т. Т. 5: Пленум ЦК ВКП(б) 10-17 ноября 1929 г. / Ред. колл.: В. П. Данилов, О. В. Хлевнюк (отв. ред.), М. С. Астахова, Г. В. Горская. М.: МФД, 2000.URL: https://www.hse.ru/ data/2009/12/08/1230489161/Как%20ломали%20Нэп.рс1£ (дата обращения 07.03.2018.)
33 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 70. Л. 137.
34 Там же. Д. 59. Л. 28.
35 Там же. Д. 74. Л. 9.
36 Школьникова Э. Трансформация еврейского местечка в СССР в 1930-е годы (по материалам Государственного архива Российской Федерации и еврейской прессы на идиш и русском). URL: http://jhist.org/lessons_09/1930.htm (дата обращения 16.03.2018.)
37 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 1307. Л. 58.
38 Там же. Л. 89, 99.
39 Там же. Л. 89. ~
40 Там же. Д. 92. Л. 53-55. 3
41 Там же. Д. 1307. Л. 135. Ö
42 Там же. Л. 215. ^
43 Там же. Л. 1,9. 13
44 Там же. Л. 129. S
45 Цит. по: Ставропольцева С. В. Лабораторно-бригадное обучение. С. 14-19. д
46 Шпикельман Р. Ю. Политика руководства СССР по реформированию высшей школы
в 1930-е гг. (на материалах Иркутской области) // Известия Иркутского государствен- -д ного университета. Сер. Политология. Религиоведение. 2013. № 2 (11), ч. 1. С. 91-101. В URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politika-rukovodstva-sssr-po-reformirovaniyu-vyss- д hey-shkoly-v-1930-e-gg-na-materialah-irkutskoy-oblasti], (дата обращения 05.07.2018). öß
47 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 98. Л. 103.
48 Там же. Д. 103. Л. 197.
49 Там же. Д. 109. Л. 12,30,36.
50 Там же. Л. 33.
51 Там же. Л. 31, 32.
d
Х>
<L» <L» Рч
52 Там же. Д. 73. Л. 6, 32.
53 Там же. Л. 1.
54 Там же. Л. 1,2.
55 Там же. Л. 29.
56 Там же. Д. 134. Л. 24,31.
57 Там же. Д. 133. Л. 43.
58 Там же. Л. 51.
59 Там же. Д. 147. Л. 24.
60 Там же. Л. 63.
61 Там же. Д. 168. Л. 3.
62 Школьникова Э. Трансформация еврейского местечка в СССР в 1930-е годы.
63 ГАВТ. Ф. 905. Оп. 1. Д. 166. Л. 47; Д. 149. Л. 25.
64 Там же. Л. 13.
65 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 285.
References
BASIN I. Bolsheviks and Jews. URL: https://www.liveinternet.ru/users/bolivarsm/post365106815 (date ofaccesse 27.08.2018).
SELTZER A. The Jews of the Soviet provinces: Vitebsk and the shtetls 1917-1941. Moscow: ROSSPEN, 2006.
How to break the NEP. The transcripts of plenums of the Central Committee of the CPSU(b) 1928-1929: In 5 vols. Vol. 5. Plenum of the CPSU(b) 10-17 November 1929 / Eds. V. P. Danilov, О. V. Khlevnyuk (Executive eds), M. S. Astakhova, G. V. Gorskaya. Moscow: MFD, 2000. URL: https://www.hse.ru/data/ 2009/12/08/1230489161/Как%20ломали%20Нэп.рс1£ (date ofaccesse 07.03.2018).
PODLIPSKIJ A. M. The Jews in Vitebsk: In 2 vols. Vol. 1. Vitebsk: Vitebsk regional printing house, 2004. SMILOVITSKY L. School in Yiddish in the first decades of Soviet power. Jewish education in Belarus. 1921-1941 gg. URL: http://old.ort.spb.ru/nesh/njsll/smilovll.htm (date ofaccesse 07.09.2018). a\ STAVROPOLTSEVA S. V. The Laboratory-brigade training: traditions and innovations // Pedagogy: tradi-o tions and innovations: materials of the VIII Intern, science. Conf. (Chelyabinsk, January, 2017). Chelyabinsk: ^ Two Komsomolets, 2017. P. 14-19. URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/210/11649/ (date ofaccesse ^ 05.03.2018).
^ SHKOLNIKOVA E. Transformation of the Jewish town in the USSR in the 1930s (based on the materials g of the State Archive of the Russian Federation and the Jewish press in Yiddish and Russian). URL: http:// Oh jhist.org/lessons_09/1930.htm (date of accesse 16.03.2018).
^ SPIELMAN R. Y. Policy of the Soviet leadership to reform high schools in the 1930s (on the materials of
=S Irkutsk region) //Proceedings of the Irkutsk state University. Ser. «Science. Religious studies». 2013. N2 (11),
g part 1. P. 91-101. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politika-rukovodstva-sssr-po-reformirovaniyu-
gj vysshey-shkoly-v-1930-e-gg-na-materialah-irkutskoy-oblasti], (date of accesse 05.07.2018).
S Ph
о Список литературы
^ Басин Я. Большевики и евреи. URL: https://www.liveinternet.ru/users/bolivarsm/post365106815
sS (дата обращения 27.08.2018).
§ Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М.: РОССПЭН, 2006.
й Как ломали нэп. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг.: В 5 т. Т. 5. Пленум ЦК ВКП(б) 10-17 ноября 1929 г. / Ред. колл.: В. П. Данилов, О. В. Хлевнюк (отв. ред.), М. С. Астахова, Г. В. Гор-
"Ен екая. М.: МФД, 2000. URL: https://www.hse.ru/data/2009/12/08/1230489161/Kaк%20лoмaли%20Hэп.
н pdf (дата обращения 07.03.2018). С
Подлипский А. М. Евреи в Витебске: В 2 т. Т. 1. Витебск: Витебская областная типография, 2004. Сми-ловицкий Л. Школа на идише в первые десятилетия советской власти. Еврейское образование в Белоруссии. 1921-1941 гг. URL: http://old.ort.spb.ru/nesh/njsll/smilovll.htm (дата обращения 07.09.2018).
Ставрополъцева С. В. Лабораторно-бригадное обучение: традиции и инновации // Педагогика: традиции и инновации: Материалы VIII Междунар. науч. конф. (г. Челябинск, январь 2017 г.). Челябинск: Два комсомольца, 2017. С. 14-19. URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/210/11649/ (дата обращения 05.03.2018).
Школъникова Э. Трансформация еврейского местечка в СССР в 1930-е годы (по материалам Государственного архива Российской Федерации и еврейской прессы на идиш и русском). URL: http://jhist. org/lessons_09/1930.htm (дата обращения 16.03.2018).
Шпикелъман Р. Ю. Политика руководства СССР по реформированию высшей школы в 1930-е гг. (на материалах Иркутской области) // Известия Иркутского государственного университета. Сер. Политология. Религиоведение. 2013. №2 (11), ч. 1. С. 91-101. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ politika-rukovodstva-sssr-po-reformirovaniyu-vysshey-shkoly-v-1930-e-gg-na-materialah-irkutskoy-oblasti], (дата обращения 05.07.2018).
Г. Н. Яковлева. «Красный педагог является общественным работником»:
Витебский еврейский педагогический техникум в 1920-1930-е гг.
В статье показана роль Витебского еврейского педагогического техникума (1921-1937 гг.) в советизации еврейской молодежи путем подготовки учителей для новых еврейских школ с преподаванием на языке идиш. На деятельности преподавателей техникума, учебе и повседневной жизни его студентов сказались все главные политические, социально-экономические и педагогические реалии 1920-1930-х гг.
Ключевые слова: идиш, хедер, еврейский педагогический техникум, «красные учителя».
G. N. Yakovleva. «Red teacher is a public worker»:
Vitebsk Jewish Pedagogical School in the 1920s-1930s
The article shows the role of Vitebsk Jewish pedagogical College (1921-1937) in the Sovietization of Jewish youth by training teachers for new Jewish schools with teaching in Yiddish. All the main political, socioeconomic and pedagogical realities of 1920s-1930s affected the activity of teachers of the College, their studies and everyday life of its students.
Key words: Yiddish, heeder, Jewish Pedagogical School, «red teachers».
Яковлева, Галина Николаевна — к.и. н., доцент кафедры всеобщей истории и мировой культуры Витебского государственного университета им. П. М. Машерова, Республика Беларусь.
Yakovleva, Galina Nikolaevna — Ph. D., associate Professor of the Department of world history and world culture of Vitebsk State P.M. Masherov University, Republic of Belarus.
X so
tH
3
x>
Рч
g
CO
