CC BY
135Л.В.ГОЛОВАНОВ,
доктор философских наук, профессор
Российской академии государственной службы (РАГС),
Москва
КОСМИЗМ - ОСНОВА МЫШЛЕНИЯ XXI ВЕКА
«Космизм! Каково! Никто до Циолковского не мыслил такими масштабами!.. Уже одно это дает ему право стать в разряд величайших гениев человечества... Он — человек космических просторов» [1, с. 118] — так, по словам А.Л.Чижевского, восторженно отзывался знаменитый поэт-мыслитель Валерий Яковлевич Брюсов о замечательном «калужском мечтателе», изобретателе и педагоге. «Поистине только русский ум мог поставить такую задачу — заселить человечеством Вселенную!» [там же].
Ныне мы без преувеличения можем сказать, что космизм пронизывает весь дух современной эпохи, составляет ее квинтэссенцию.
С успехами космонавтики общечеловеческая практика обрела новые масштабы и координаты — общепланетарное и космическое измерения, кардинальное увеличение человеческой власти над слепыми стихиями материального мира, новое преодоление немоты природы, новое снятие разных форм отчуждения. Вот, по существу, что такое космизм. Это — дальнейшее, более полное и разностороннее развертывание содержательного богатства человеческой сущности. Диалектика раскрытия и осуществления всех ипостасей творчества человека на просторах Вселенной — таков путь дальнейшего восхождения его к подлинной свободе. Все, что мешает этому, — противоречит объективным и неотвратимым императивам широко понимаемой культуры.
Испокон веков человек с душевным смятением и смутным благоговением взирал на окружающий его необъятный звездный мир. Раздумья о нем породили множество фантастических представлений, мистических верований, мифов, но вместе с тем пробудили мысль и к рациональной работе, к анализу ритмически повторяющихся небесных явлений, к попыткам свести первые умозаключения об этом мире к системным представлениям, к гипотетическим суждениям о мироздании вообще и связать их
с земными событиями. Здесь исток науки, здесь ее детство. Здесь же — и зарождение, и становление философии как особой сферы умственной деятельности.
В своем философском употреблении термин «космос» обозначал у древних греков предельное обобщение всего видимого и невидимого. Именно в этом смысле под влиянием Платона уже Филон Александрийский (I в. н.э.) говорил об «умопостигаемом космосе». Этот термин мы встречаем у неоплатоников, как, например, у Плотина (III в. н.э.). Вопрос о первопричине космоса в античные времена не поднимался, он возник лишь со становлением христианства, когда вместе с Библией родилась идея личного творца. Что касается космического «центра», то геоцентрическое воззрение держалось вплоть до эпохи Возрождения.
Развитие представлений о составе и строении космоса шло рука об руку с развитием всего естествознания. Изучение звездной вселенной — предмет астрономии, опирающейся на достижения математики и других естественных наук. Методологические же аспекты всего этого базируются на теоретических выводах философской мысли.
Вся совокупность научных данных о космосе говорит о его бесконечности в пространстве и во времени. С возникновением релятивистской космологии распространилась спорная точка зрения на происхождение Вселенной в результате «большого взрыва». В пользу такого взгляда как будто говорят успехи астрофизики, в частности обнаружение так называемого «красного смещения». Не умаляя естественнонаучного значения последних, заметим, что новые трактовки «конечности» Вселенной во времени и пространстве есть не что иное, как теоретические модели, которые не следует объявлять «истиной в последней инстанции». Развитие космонавтики, а с нею и астрономических исследований обогатит науку новыми фактами, которые позволят выдвинуть и новые концепции, и гипотезы, в обсуждении которых востребуются и философские знания.
Следует также иметь в виду, что большинство наших естественнонаучных достижений опирается на опыт, ограниченный земными условиями. Поэтому наши физика, химия, биология в значительной мере геоцентричны, и их теоретические выводы, выходя за рамки своих исходных экспериментальных предпосылок, могут оказаться недостаточными (как, например, известные
представления о «тепловой смерти» Вселенной). В иных, внеземных условиях логические умозаключения, безупречные для привычного нам мира, могут оказаться несостоятельными, — это следует иметь в виду, чтобы не слишком увлекаться абстрактными построениями и тем более не абсолютизировать их.
Академические математические выкладки сложнейших уравнений, имеющие бесспорную важность для изощрения математического (теоретического вообще) мышления, имеют свою меру, за которой они могут выродиться в чистые умозрения, не имеющие ничего общего с действительной картиной мира. Как, например, модели эволюции Вселенной с вектором обращения времени, о которых справедливо-критично отзывался космонавт Герман Титов, подчеркивая достоинство космической практики как непосредственной действительности, чье значение, несомненно, выше кабинетных упражнений, чреватых мертвящей наукообразной схоластикой, пустоцветом на живом вечнозеленом древе познания. «Космонавтика предстает в некотором роде идеальным поприщем, на котором происходит взаимное оплодотворение теории и практики, но только последняя имеет примат перед первой. И это отнюдь не умаляет огромной роли теории» [7, с. 99].
В свете сказанного вызывают сомнения рассуждения теоретиков о предпочтительности «закрытой» (то есть ограниченной в пространстве и во времени) модели Вселенной перед «открытой» (то есть бесконечной и вечной).
Разумеется, философия не может накладывать «табу» на ту или иную точку зрения, — выбор ее за мыслящим существом, но культура, уровень действительной развитости теоретического мышления субъекта познания определяется степенью его философской образованности, философской культуры, сердцевиной, душой которой является материалистическая диалектика. От этого никуда не деться, дабы не запутаться в логических противоречиях.
Вопрос о конечности и бесконечности Космоса — предмет изучения не естествознания и тем более не математики как науки о количественных отношениях и пространственных формах действительного мира. С другой стороны, само по себе накопление фактического (эмпирического) и абстрактно-теоретического материала не может дать исчерпывающего и логически безупречного ответа на этот вопрос. Тут еще необходим и философский
анализ, опирающийся как на естественнонаучные достижения, так и на прочную основу материалистической диалектики, с которой, как кораблю с якоря в непогоду, нельзя срываться, дабы не быть ввергнутым в стихию противоречий и неопределенности.
Бесконечность — одна из наиболее трудных философских категорий, оперировать которой приходится не только космологии, но и другим наукам. В толкованиях ее с античных времен сталкивались в полемике противоположно настроенные умы. Она пугала обыденное сознание — не случайно испокон веков особой религиозностью отличались моряки, которым в их повседневной практике доводилось непосредственно соприкасаться с бескрайним океаном и необъятным небом. Острота восприятия бесконечности возросла с выходом человека в Космос. В связи с этим переосмысливаются и Земля, эта «колыбель разума» (К.Э.Циолковский), и призвание человека в беспредельном мире. Выработка рационального, непротиворечивого представления об осваиваемом человечеством Космосе, о Вселенной в целом с учетом разных направлений научного познания и новой (космической) практики — насущная задача современной философии.
За сорок с лишним лет со дня запуска первого советского искусственного спутника Земли представление о самой космонавтике значительно расширилось. Под нею мы понимаем не только совокупность специфических транспортных средств, но и стремительно расширяющуюся отрасль общественного производства, решающую фундаментальной значимости социально-историческую проблему — освоение человечеством мирового пространства, а с ним — космизацию жизнедеятельности всего земного социума. Решение большинства глобальных проблем цивилизации непосредственным образом связано с космонавтикой, которая концентрированным образом воплощает в себе сущностные черты научно-технической революции, знаменует становление нового технологического базиса «планеты людей», все более активно реализует ее неуклонно растущий интеллектуальный и материальный потенциал. В ней мы должны признать новое качество производительных сил общества, восхождение цивилизации на существенно новую ступень.
Это не может не наложить своего отпечатка на все грани того, что мы называем культурой. Она же — не что иное, как совокупность непреходящих материальных и духовных ценностей
общества, достигнутых в его всестороннем развитии и воплощающихся в человеке. Логика ее прогресса вызвала к жизни саму задачу, именуемую космонавтикой, и обеспечила предпосылки ее решения.
Отвечая коренным объективным потребностям общественного развития, космонавтика способствует и возвышению социальных потребностей человечества, тем самым стимулируя всесторонний рост культуры.
В свое время К.Э.Циолковский заявлял, что освоение мирового пространства неизбежно должно сопровождаться и совершенствованием отношений между людьми, рациональным обустройством их всепланетного общежития (то есть прогрессом социальной культуры), устранением из мира зла и страдания: «Вы, живя жизнью Вселенной, должны быть счастливы...» [3, с. 250]. Такова неотвратимая необходимость культуры в широком ее понимании, ее императив.
Все это вызревало исподволь, постепенно, чтобы в последней трети ХХ века инициировать чрезвычайное приращение материальных и духовных достижений человека.
С каждым научным и техническим достижением существенно меняются восприятие и видение человеком предметного бытия и способы его творческих действий. В результате меняется сам человек. Осмыслить это должным образом можно, только опираясь на философию, социологию, политологию и культурологию, так как эти науки определяют общий взгляд на мир, принципиальное отношение к нему, ценностные ориентиры и дают исходное смысловое обоснование целеустремленной человеческой деятельности. Без них последняя все равно что корабль без парусов и компаса.
Для К.Э.Циолковского это было «альфой и омегой» его исследовательских поисков и технических новаций. «Многие думают, что я хлопочу о ракете и беспокоюсь о её судьбе из-за самой ракеты, — писал он. — Это было бы глубочайшей ошибкой. Ракета для меня только способ, только метод проникновения в глубину Космоса, но отнюдь не самоцель. Не доросшие до такого понимания вещей люди говорят о том, чего не существует, что делает меня каким-то однобоким техником, а не мыслителем. Так думают, к сожалению, многие, кто говорит и пишет о ракетном корабле. Не спорю, очень важно иметь ракетные корабли, ибо они помогут
человечеству расселиться по мировому пространству. И ради этого расселения я-то и хлопочу... Вся суть в переселении с Земли и в заселении Космоса. Надо идти навстречу, так сказать, космической философии!» [1, с. 118].
Именно космической философией занимается 4-е тематическое направление Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского (РАКЦ), все ее отделения.
Гуманитарные аспекты космонавтики заявили о себе с самого начала — с зарождения самой идеи ее, то есть до возникновения практической космонавтики, когда о выходе человека в Космос можно было только либо мечтать, либо рассуждать в самом что ни на есть общетеоретическом плане. Последнее наиболее выразительно, убедительно и разносторонне представлено в творческом наследии К.Э.Циолковского, в трудах которого помимо умозрительных конструкций содержится и немало конкретных расчетов, на которые он опирался в своих далеко идущих рассуждениях.
Это наследие и по сию пору вызывает неоднозначное к себе отношение и разноречивые толкования: с одной стороны — безудержная, некритическая апологетика, а с другой — филистерский скептицизм, агрессивное отрицание со стороны образованного мещанина.
Однако человечество не потому вышло в Космос, что его «облагодетельствовал» или «сбил с толку на ложное целеполагание» учитель из провинциального захолустья, как это публично пытаются представить некоторые ищущие скандальной известности авторы [2, с. 11], а в силу объективных, неумолимых тенденций и закономерностей научно-технического, индустриального и социального прогресса.
Роль же выдающейся личности в истории (как и истории науки) общеизвестна — это роль повивальной бабки, облегчающей роды нового, выношенного эпохой «под сердцем». При этом наиболее дальновидные умы находят в частном решении, изобретении, открытии широко раздвигаемые горизонты, цепные реакции разнообразных научно-технических и социальных последствий, в том числе, как писал К.Э.Циолковский, «горы хлеба и бездну могущества». В уравнении реактивного движения тела с переменной массой Константин Эдуардович увидел возможность для человечества взорвать геоцентризм общественно-исторической практики и выйти на мировые просторы, не имеющие гра-
ниц. Запуск первого искусственного спутника Земли, космический полет Юрия Гагарина, высадка Армстронга на поверхность Луны и другие «звездные» события знаменовали дерзкие, сопряженные с великим риском шаги человечества на пути осуществления такой возможности.
Мы — свидетели последовательной и ускоряющейся космиза-ции сугубо земной человеческой практики (использование космических средств для решения наземных задач) и одновременно — социализации Космоса (то есть освоения и присвоения его человеком, социумом). И в этом двуедином процессе, закономерном и объективно необходимом, помимо естественнонаучных (фундаментальных, прикладных) и инженерных (конструкторских, технологических, технико-экономических) проблем и задач все более настойчиво заявляют о себе фундаментальные гуманитарные вопросы.
«Царица наук», как порою именуют философию, — не что иное, как наука о мышлении, как специфическая сфера теоретического отражения мира в категориях предельных обобщений. Она обусловливает исходные посылки при формировании угла зрения на объективную действительность, выработке критериев общественной практики, определении основополагающих принципов социально значимого творчества, утверждении педагогических (дидактических и теоретико-познавательных) парадигм в системе обучения.
Определением «космическая» применительно к философии подчеркивается важнейший ее признак в новейших условиях — осознание человеком своего места в Космосе, связей всего земного с ним, необходимости выхода человеческой социальной жизнедеятельности во внеземное пространство.
Для К.Э.Циолковского характерна была недвусмысленная определенность в общем как исходном. Решал ли он задачи наземных транспортных средств, или преодоления силы земного притяжения, или другие какие-либо специальные вопросы, — в этом общем доминантой всегда было высокое нравственное начало.
Сказанное должно быть поучительно для наших современников. Особенно при разработке программных документов широкой социальной значимости, которые должны быть не механическим конгломератом инвентаризируемых текущих задач, а устремленным на перспективу концептуально обоснованным целостно-целым.
Рождение космонавтики, непосредственное инструментальное освоение околоземного пространства и, наконец, выход человека в Космос ознаменовали качественный скачок не только в естествознании и технике, но и в философии, в общественном сознании, в историческом прогрессе вообще. Ему предшествовали существенные успехи в естествознании, технике, технологии. Основополагающую, идейную роль сыграли труды наших соотечественников — К.Э.Циолковского, В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского и других. Пафос творческой устремленности питали и традиции отечественной духовной культуры.
Со дня основания Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского тема космизма как специфического мировосприятия и мироощущения, а также особенности рефлексирующего сознания в априорном предположении неразрывной связи процессов в биосфере и социосфере с Космосом проходит красной нитью через творческие поиски и мероприятия гуманитарного направления РАКЦ, всех ее отделений. Примером тому служит и настоящая конференция.
Космонавтика не только побудила человечество мыслить и действовать планетарными масштабами, но и взорвала геоцентризм в его последнем прибежище — социальной практике, подтверждая многие провидческие идеи К.Э.Циолковского и А.Л.Чижевского, в которых, несмотря на подчас неоднозначные сочетания противоречивых натурфилософских представлений и смелых идеальных построений, пробивалась несомненная гениальность.
Становление и развитие космонавтики не только в России, но и во всем мире было обусловлено закономерностью исторического прогресса, ответом на независимые от чьего-либо сознания или субъективного намерения потребности и вызовы времени.
Ныне космонавтика выступает в роли новой и притом важнейшей органичной компоненты производительных сил общества. Вбирая в себя высшие достижения всех отраслей науки и техники, она явилась квинтэссенцией научно-технической революции, олицетворением самой ее сути, то есть коренных качественных изменений (скачка) в познании и практике, а также воплощения этого в человеке как субъекте исторического творчества.
С космонавтикой родился принципиально новый вид трудовой, общественно полезной человеческой деятельности, а с нею, соответственно, — и новая специальность: космонавт-профессионал, осуществляющий испытания и эксплуатацию космической техники в космическом полете.
Главная особенность этой деятельности — не просто неизведанность возможных коллизий за горизонтом доселе познанного, необычность вставших практических задач, но и экстремальность физических и прочих условий решения их, не вполне предсказуемых и фактически недоступных для воспроизведения или моделирования на Земле. Отсюда неизбежен риск, чреватый катастрофой для человека. Он сохранился и до сих пор. Этим диктуется и высшая требовательность к задачам обеспечения безопасности космонавта (или космического экипажа) на старте, в космическом полете и при возвращении на Землю. А вместе с тем — жесткие разносторонние нормативы к отбору кадров для пилотируемой космонавтики и их профессиональной подготовки. Словом, с первых шагов новой отрасли встали вопросы социального характера, которых до того не знала мировая практика. В этих проблемах и по сей день много непроясненного, что составляет предмет заботы не только медиков и биологов, но и психологов и социологов [4].
Общеизвестны возможности, открывшиеся с космонавтикой в природоохранной деятельности, в первую очередь — перманентный глобальный экологический мониторинг биосферы, космическая геоинформатика, космические средства помощи в чрезвычайных ситуациях. Эти достижения трудно переоценить. Плодами космонавтики пользуются все народы мира: спутниковая геодезия, спутниковая навигация, спутниковая метеорология, спутниковая связь, спутниковое телевизионное вещание, спутниковая коммерческая информация, интернет, дистанционное образование, — без этого теперь невозможно представить себе повседневную жизнь «планеты людей».
Соединение достижений космических и информационных технологий интегрирует мировое сообщество в глобальную «деревню», способствует устойчивому развитию. Однако, чтобы избежать неприятных неожиданностей на этом пути в виде непредсказуемой обратной отдачи, необходима усиленная разведка будущего, а в ней без социологов и политологов не обойтись [5; 6, с. 8].
Сегодняшняя космическая деятельность — и в первую очередь пилотируемая космонавтика — кладет начало социализации внеземного пространства. С обживанием Космоса закономерно встают новые вопросы и открываются новые стороны в системе глобальных социальных и политических приоритетов.
В новом свете предстают и классические политэкономичес-кие проблемы, новые задачи — перед конкретной экономикой. Так, мы не научились еще должным образом измерять и планировать в денежном выражении совокупную космическую деятельность, оценивать экологический ущерб от нее и учитывать это в соответствующих технико-экономических расчетах; не научились прогнозировать цены на космическую продукцию и космические услуги, исчислять экономический эффект от каждого запуска космического корабля.
Многосторонняя космическая деятельность едина, ее составляющие взаимно обусловливают друг друга. И их конечная цель ориентирована на человека.
Углубление же человеческого ума в Природу в широком смысле слова (не только окружающей среды, но и самого человека) — актуальнейшая из проблем. Оно насущно необходимо — не только с общей, мировоззренческой точки зрения, но и для адекватного понимания социогенеза научно-технического прогресса, цивилизации в целом. Без этого невозможна ни выработка стратегии и тактики научно-технического прогресса, ни совершенствование прогнозирования, программирования, планирования, принятия управленческих решений в любой сфере материального и духовного производства. В том числе — и космонавтики.
С общетеоретической точки зрения космонавтика выступает как общецивилизационная ценность, значение которой выходит за рамки традиционных толкований. В первом выходе человека в Космос весь мир признал вызов России мировой истории. Но, опираясь на наш опыт, всемерно используя наши приоритетные идеи и разработки, этот вызов, к сожалению, ныне перехватывают другие страны. Однако объективная истина истории неумолима в своей прогрессивной поступи. Это питает наш оптимизм и обязывает к еще большей профессиональной и гражданской ответственности перед лицом настоящего и будущего.
Объемы и динамика мировой космической деятельности нарастают, и это требует совершенствования не только отраслевого управления, но и социальной политики в целом. Невозможно ожидать научно-технического прогресса в условиях неблагополучной экономики. Необходим всесторонний критический анализ сегодняшнего состояния космонавтики, ее роли в общечеловеческом прогрессе, необходимо научное прогнозирование будущего освоения космического пространства. Без привлечения к этому делу гуманитарного корпуса специалистов не обойтись.
Литература
1. Чижевский А.Л. На берегу Вселенной. М.: Мысль, 1995.
2. НГ-Наука. № 9. 2000. 18 окт.
3. Циолковский К.Э. Промышленное освоение Космоса. М.: Машиностроение, 1989.
4. Береговой Г.Т. и др. Профессиональная деятельность космонавтов и пути повышения ее эффективности / Международная научно-практическая конференция. Тезисы докладов. ЦПК. Звездный городок. МО РФ: 1993 // Космическая академия. 2-е изд. М.: Машиностроение, 1993.
5. Новая парадигма развития России (Комплексные проблемы устойчивого развития). М.: Academia, 1999.
6. Короткий Ю. Надо выходить в Космос — ситуация определяет необходимость корректировки «Повестки дня на XXI век» // Независимая газета. 2000. 2 нояб.
7. Титов Г.С. Звездные шаги человечества // Коммунист. 1981. № 6.
