CC BY
239
Ф.Ф. Фаткуллин А.И. Кашапова
кандидат философских наук, доцент, аспирант КГТУ им. Кирова.
начальник кафедры государственноправовых дисциплин КЮИ МВД России
КОРРУПЦИЯ:СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ И ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ
АСПЕКТЫ
В статье, посвященной взгляду на коррупцию как на социально-экономический феномен, представлен широкий спектр встречающихся определений коррупции как в теоретическом плане, так и на законодательном уровне.
На сегодняшний день коррупция воспринимается как данность во многих странах. Укоренившись в современном обществе, коррупция ведет к разрушению государственного механизма, снижению доверия граждан к государству и праву, деградации общественной морали, обострению многих социальных проблем.
Для эффективной борьбы с коррупцией необходимо прежде всего понимание ее природы, коренящейся в диалектике исторически воспроизводимых как
объективных, так и субъективных
факторов, что, по-видимому, служит причиной отсутствия до сих пор четкого юридического опосредования понятия
коррупции. Безусловно, коррупция, как социальный феномен, выходит далеко за границы юридического осмысления,
теоретико-правового и
криминологического понимания. Термин коррупция является сложным
синтетическим социально-философским и криминологическим понятием [1]. Как отмечает Г.К. Мишин, «анализ правовых положений не позволяет раскрыть все
содержание данного понятия,
получившего в науке множество
интерпретаций» [2].
Как у всякого сложного социального явления, у коррупции не существует
единственного канонического
определения, что обуславливает многообразие подходов к её толкованию.
Употребление термина «коррупция» применительно к политике восходит еще к Аристотелю [3], который определял тиранию как неправильную, испорченную, то есть коррумпированную форму монархии [4]. В римском праве этим термином обозначалась деятельность
нескольких лиц, направленная на нарушение нормального хода судебного процесса или порядка управления.
Термин «коррупция» происходит от латинского corruptio «совращение,
подкуп», corruptus «испорченный», от corrumpere «портить, повреждать»;
далее из cor- «с, вместе» и rumpere «рвать, разбивать». Синонимы
коррупции - продажность, подкупность [5]. Однако было бы ошибкой сводить суть коррупции к подкупу, продажности публичных и иных служащих. Её сущность заключается в нарушении (дезинтеграции, разложении, распаде) той или иной социальной системы, в том числе системы государственной власти [6]. Суть коррупции как социального явления заключается в разложении структуры власти, перераспределении ресурсов в пользу тех или иных групп, в
использовании механизмов
институциализации групповых (клановых) и личных интересов. Коррумпированная власть разлагает все общество, выступает локомотивом социальных деформаций, которые с вершины пирамиды с ускорением продвигаются к ее основанию [7].
Говоря о социальной природе коррупции, необходимо отметить, что в рамках общественной мысли сложилось несколько отличных направлений, обособленных, порою диаметрально противоположных подходов к изучению вопросов, связанных с коррупцией.
Первые исследования коррупции (в первой половине ХХ в.) были связаны в основном с анализом функционирования государственного аппарата. Назовем данное направление исследовательских
школ функциональным подходом. С точки зрения Макса Вебера [8] коррупция функциональна и приемлема при условии, что она усиливает позиции элит, гарантирующих ускорение происходящих в обществе изменений. Функции коррупции в обществе заключаются в стимулировании инвестиций и
предпринимательства за счет устранения или снижения бюрократических
препятствий. Выполнив свои политические и экономические функции, коррупция исчезает.
Однако далеко не все приверженцы данного подхода разделяли подобную
точку зрения. Так, Гуннар Мюрдаль [9], наоборот признавал негативную сторону коррупции. По его мнению, она является препятствием для модернизации общества и его развития [10].
Представление о коррупции как о негативном явлении развивалось и в рамках структуралистского подхода. В частности, Р. Мертон [11] говорит о структурном контексте исследования коррупции, основным элементом которого он считает диффузию и фрагментацию власти и ответственности. Ставшая
впоследствии классической, данная модель явилась исходным пунктом для многих исследователей коррупции, хотя историческая реальность, послужившая
материалом для ее создания, существенно изменилась. [12]
На сегодняшний день можно выделить несколько устоявшихся подходов в исследовании коррупции. Первый — это традиционный или «идеалистически-философский», известный также как «морализаторский» и
«конвенциональный». Вероятно, наиболее известным представителем данного направления был Карл Иоахим Фридрих [13]. Он рассматривал коррупцию как поведение, отклоняющееся от
преобладающих в политической сфере норм и обусловленное мотивацией получения личной выгоды за
общественный счет. Хотя исследователь признавал её функциональность до определенного предела, но в целом для него она является показателем «патологии политики», при которой «порча»
затрагивает и государственных
чиновников, и властные институты. Автор рассматривал коррупцию в качестве одного из непременных спутников политики, и окончательная победа над коррупцией для него мыслилась как задача утопическая. Тем не менее, ей нужно давать энергичный отпор, чтобы болезнетворные зародыши не
распространялись и не разрушали политическую систему [14]. Подобные взгляды мы находим у Девида Р., Саймона
Г. [15], Стенли Эйтцена, которые
рассматривали коррупцию как девиацию элит. В соответствии с их точкой зрения, среди наиболее важных из факторов коррупции в американском обществе является властная структура как таковая [16].
Представители так называемой «ревизионистской» школы анализа коррупции Хосе Абуэва, Дэвид Бэйли, Натаниэль Лефф, Колин Лейес выступали против односторонне-негативистского подхода к коррупции как общественной патологии и утверждали, что коррупция может выполнять позитивные функции в плане интеграции, развития и
модернизации обществ «третьего мира». В обществах, форсирующих модернизацию, а также в тех, где состояние переходности
по различным причинам приобретает характер «зависимого развития» и исторически сильны государственные начала в общественной жизни, затруднено формирование институтов, свойственных модернизированным обществам, или их существование дисфункционально,
поэтому проявление коррупционных процессов здесь вполне вероятно [17].
Близки к подобным воззрениям и сторонники институционального подхода (С. Хантингтон, Я. Тарковки), которые видят в коррупции единственное средство постепенного создания институтов, необходимых для демократического развития общества. Хантингтон [18] предполагает, что коррупция является не результатом отклонения поведения от норм (девиацией), а показателем несоответствия существующих моделей поведения и действующих норм [19].
Экономические (рыночно-центристские) подходы к изучению коррупции рассматривают ее как форму социального обмена, а коррупционные платежи — как часть трансакционных издержек. Среди исследователей, работающих в этом русле, чаще всего называют С. Роуз-Аккерман. В данном случае коррупция связывается с чрезмерным вмешательством государства в экономические процессы. Коррупция может быть вполне функциональна, поскольку является противовесом излишней бюрократизации. Она выступает средством ускорения процессов принятия управленческих решений и способствует эффективному хозяйствованию.
Анализируя коррупцию в развитых странах с рыночной экономикой, исследователи выступали против расширяющегося государственного
участия [20].
Подобные соображения получили отражение в теории коллективных благ М. Олсона. По его мнению, одна из причин, по которым многие общества серьезно поражены коррупцией госаппарата, заключается в том, что почти все частные предприниматели имеют побудительные мотивы к нарушению закона, при этом почти ни у кого не возникает стимула сообщать о таких нарушениях властям.
К определениям, ориентированным на специфику рыночного механизма,
относится формулировка, данная
Клавереном: «Коррумпированный
чиновник рассматривает свою службу как частное предприятие, прибыльность которого следует максимально повысить. Должность становится, таким образом, орудием извлечения максимальной прибыли» [21].
Как видно, взгляд на коррупцию как на социально-экономический феномен
широко распространен в последнее время. Данный подход отстаивается и отечественными экспертами [22]. Они развивают описанную К.Э. Бэнфилдом так называемую «агентскую модель коррупции» применительно к российскому обществу. Полагая, что в характеристике коррупции центральным является должностной момент, они приходят к выводу, что «корень» коррупции в наличии «места», положения, из которого извлекается прибыль [23]. Так,
предлагается выделение трех типов
экономических агентов: уполномоченный, уполномачивающий и третье лицо
(клиент), доходы и потери которого зависят от уполномоченного.
Уполномоченный подвержен коррупции в той мере, в какой он может скрыть
коррупцию от уполномачивающего. Таким образом, коррупция существует постольку, поскольку должностное лицо может
распоряжаться не принадлежащими ему ресурсами. Должностное лицо обязано принимать решения, исходя из целей, установленных правом (конституцией, законами и другими нормативными
актами) и общественно одобряемых культурными и моральными нормами. Коррупция начинается тогда, когда эти цели подменяются корыстными
интересами должностного лица, воплощенными в конкретных действиях [24].
Определения коррупции, базирующиеся на схеме «шеф-агент-клиент», дают ей косвенное толкование через анализ
внутренних взаимодействий
бюрократического аппарата. Здесь чиновник, исполнитель оперативных
функций (агент), фигурирует не сам по себе, а в системе рабочих отношений между лицом, обличенным властными полномочиями (шерифом), и частным лицом (клиентом).
На наш взгляд, определения, опирающиеся на эту модель, не описывают должным образом отношения, выходящие за рамки чисто бюрократических (отношения «блата», неформальных личных связей).
Однако в российской научной литературе содержательная сторона коррупции чаще всего рассматривается как система коррупционных сделок, которая формирует «теневой рынок» частных решений. [25]
В политике «коррупция» используется для характеристики морального состояния общества в целом. В этом контексте коррупция рассматривается как социальная болезнь, преграда на пути экономического роста, угроза легитимной политике, обусловленная разделом власти между различными группами элит и доступом к власти преступных элементов.
Н. Макиавелли [26] рассматривал коррупцию как свидетельство общего заболевания государства, разрушающего гражданскую добродетель, Ш. Монтескье [27] характеризовал ее как дисфункциональный процесс, в результате которого хороший политический порядок или система превращаются в негодные, монархия вырождается в деспотизм. В более позднее время акцент в определении коррупции переносится с социальнополитического аспекта на
криминологическую, уголовно-правовую сторону. Как отмечал Т. Гоббс [28], «одно и то же противозаконное действие является большим социальным злом, если имеет место коррупция». [29]
Коррупция оказывает разрушительное воздействие на все правовые институты, в результате чего установленные нормы права заменяются правилами,
продиктованными личными интересами тех, кто способен оказать влияние на процесс выработки решений на всех уровнях государственной власти. Приобретает исключительное значение
проблема вторжения коррупции в сферу юриспруденции, т.к. это неизбежно приведет к деформированию общей практики правоприменения.
Потому не случайно значительное внимание коррупции и коррупционным правонарушениям уделяется в рамках юриспруденции. Соответствующие
отношения рассматриваются как отклоняющееся поведение от обязывающих правовых норм, допускается произвол в осуществлении возложенных законом полномочий либо неправомерное использование возможностей управления государственными ресурсами.
Большинство исследователей-правоведов сводят определение коррупции к взятке и злоупотреблению служебным положением. В этом же ключе определяют коррупцию и международные организации.
Международно-правовое определение коррупции, использующееся в документах ООН и Совета Европы, устанавливает, что «коррупция - это злоупотребление государственной властью для получения выгоды в личных целях или в целях третьих лиц» [30].
Отметим, однако, что в
основополагающих международно-
правовых документах по противодействию коррупции нет как такового единого определения коррупции. Раскрываются характерные её признаки, формы
проявления коррупционных
правонарушений. Так, например, Генеральная Ассамблея ООН 1979 г. и межрегиональный семинар по проблемам коррупции (Гавана 1990 г.) предложили следующее определение, зафиксированное в Кодексе поведения должностного лица по поддержанию правопорядка [31]:
«Коррупция - это злоупотребление служебным положением для достижения личной или групповой выгоды, а также незаконное получение государственными служащими выгоды в связи с занимаемым служебным положением». Как видно, речь идет не только о материальной выгоде, что присуще только взяточничеству.
Конгресс ООН (Гавана 1990 г.)
предложил следующие признаки коррупции:
а) противозаконный характер
использования своего служебного положения субъектом коррупционного правонарушения;
б) многоотраслевой характер
коррупционных правонарушений
(дисциплинарные, административные и уголовные правонарушения);
в) ограничение круга субъектов
коррупционных преступлений
государственными должностными
лицами;
г) деление наиболее опасных проявлений коррупции на два больших вида:
• коррупционные хищения
государственного или общественного имущества;
• злоупотребление государственными
служащими своим служебным
положением в целях незаконного получения каких-либо преимуществ, при отсутствии признаков хищения [32].
Междисциплинарная группа Совета Европы по проблемам коррупции (Страсбург, 1995 г.) дает несколько
отличное определение коррупции.
Коррупция - это «подкуп» (взятка), а равно любое иное поведение в отношении лиц, наделенных полномочиями в государственном или частном секторе, которое нарушает обязанности,
вытекающие из этого статуса должностного лица, лица, работающего в частном секторе, независимого агента, либо других отношений такого рода, и имеющего целью получение каких бы то ни было ненадлежащих преимуществ для себя или иных лиц. [33]
Как видно из данного определения, произошло расширение понятия коррупции. К числу субъектов коррупционных деяний отнесены не только государственные должностные лица, но и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих организациях.
Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999г. [34] также использует понятие коррупции в широком смысле.
В отечественном законодательстве неоднократно предпринимались попытки
законодательно определить коррупцию и меры наказания за совершение коррупционных действий. Однако законодательное определение этого понятия появилось сравнительно недавно.
Так согласно статьи 1 Федерального закона Российской Федерации «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 года под коррупцией понимается:
«а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки
законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица».[35]
Ряд исследователей полагает, что данное определение все цело отражает сложившиеся современные реалии и в настоящее время может активно использоваться для противодействия коррупции во всех эшелонах власти с целью защиты интересов общества и государства [36].
Другие наоборот, полагают, что коррупция не сводится к примитивному взяточничеству и злоупотреблению должностными полномочиями, особенно в условиях рыночной экономики. Лоббизм, фаворитивизм, протекционизм, взносы на политические цели, традиции перехода политических лидеров и государственных чиновников на руководящие должности в частном секторе, торговля служебной информацией, использование
неформальных личных связей и многое другое. Закон на их взгляд не способствует раскрытию причин коррупции, а лишь усложняет процедуру контроля за деятельностью государственных и
муниципальных служащих, перегружает систему органов, ответственных за противодействие коррупции. Потому борьба ведется не с целью искоренить данное явление, а лишь показательно сократить его последствия [37].
В заключение следует констатировать, что подобный широкий спектр встречающихся определений коррупции как в теоретическом плане, так и на законодательном уровне, свидетельствует, что:
^ коррупция являет собой атрибут
любой политико-государственной формы бытия социума;
> природа коррупции связана с исторически складывающимся
общественным разделением труда (формированием, существованием и эволюцией института социального
управления, предполагающего диалектику управляющей и управляемой подсистем как противоречивой и
взаимообуславливающей целостности);
^ коррупция, как социальный
феномен, играет не только разрушающую, но и «реанимирующую» функцию, свидетельствуя, с одной стороны, о нарастании противоречий между потребностями социума как объекта
управления и отживающими формами
управления им (политико-государственной надстройкой); с другой - позволяя эффективно, но латентно разрешать возникающие в социуме потребности; здесь, по-видимому, возможны два исхода для национально-государственной
системы: либо радикальная реформа
государственного механизма
(реформаторский путь), либо -национально-государственный кризис -революционный исход;
^ формы проявления коррупции крайне многообразы и находятся в постоянном развитии; что зависит не только от объективно развивающихся общественных отношений, но и субъективного их отражения в массовом и социально-групповом (элитарном)
сознании, представлений о должном, справедливом, законном и напротив, недозволенном, девиантном,
противоправном;
^ противодействие коррупции
должно носить комплексный характер: наряду с юридической ответственностью следует правовыми средствами
способствовать развитию правовой саморегуляции, минимизируя функции управляющей подсистемы, переподчиняя ее бытие, мотивацию деятельности интересам социума.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кузьмин Н.А. К вопросу о понятии и природе коррупции // Российский следователь. -2009. -№24. - С.23.
2. Мишин Г.К. О теоретической разработке проблемы коррупции // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы/ под ред. В.В. Лунеева. - М., 2001.- С. 264.
3. Аристотель (384-322 до н.э.) - древнегреческий ученый, философ - URL: http://slovari.
yandex.ru/dict/bse
4. См. Гилинский Я.И. Девиантология: учебник.- М., 2007.- С 324.
5. См. Большая советская энциклопедия: 3-е издание. - ЦКЪ: http://slovari.yandex.ru/dict/bse
6. Кузьмин Н.А. К вопросу о понятии и природе коррупции.. .С. 24.
7. Кравченко А.И. Социология девиантности. - М., 2003. С. 235.
8. Вебер, Максимилиан Карл Эмиль (1864-1920) - немецкий социолог, историк, экономист и юрист
9. Мюрдаль, Гуннар Карл (1898-1987) - шведский экономист. Автор сочинений по вопросам международных экономических отношений, экономики развивающихся стран. Нобелевская премия (1974, совместно с Р. Хайеком) (Большая советская энциклопедия: 3-е издание. - URL: http://slovari.yandex.ru/dict/bse).
10. См.: Аленкин С.В. Механизм противодействия коррупции (теоретико-правовое
исследование). - М., 2008. С. 20.
11. Мертон, Роберт Кинг (1910-2003) - американский социолог, представитель структурнофункционального анализа (Большая советская энциклопедия: 3-е издание. - URL:
http://slovari.yandex.ru/dict/bse).
12. См. Тихонов А.В. Социология управления. Теоретические основы. - М., 2009. - С. 391.
13. Фридрих, Карл Иоахим (1901-1984)- доктор политических наук, один из лидирующих американских политических теоретиков послевоенного периода.
14. Киселев И.Ю. Политическая элита: Ее сущность и психология (по материалам исследований американских ученых). - Ярославль. 1995. С. 35.
15. Саймон Герберт (1916- 2001) - американский экономист и социолог. Исследования в области теории управления, моделирования социальных процессов. Нобелевская премия (1978) (БЭ КиМ -электронная версия 2009).
16. См. Быстрова А.С., Сильвестрос М.В. Феномен коррупции: некоторые исследовательские подходы // Журнал социологии и социальной антропологии. -2000. -Том 3.- №1. -С.89.
17. Там же.
18. Хантингтон Сэмюэл (1927-2008), американский политолог и социолог, автор книги «Столкновение цивилизаций» (1996), в которой высказал концепцию этнокультурного разделения человеческих цивилизаций.
19. См.: Аленкин С.В. Механизм противодействия коррупции ... С. 21
20. Роуз-Аккерман, Сьюзан Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы. -М.: Логос, 2003.
21. Кузьмин Н.А. К вопросу о понятии и природе коррупции.. .С. 25
22. См. Куракин А.В. Государственная служба и национальный план противодействия коррупции // Следователь. -2008. -№10; Головщинский К.И. Коррупциогенность правовых норм. -М.: 2001; Антикоррупционная политика / под ред. Г.А.Сатарова - М., 2004.
23. Левин М.И.. Сатаров Г.А. Явление коррупции России // Независимая газета.- 1997. (http://indem.ru).
24. Антикоррупционная политика / под ред. Г.А.Сатарова - М., 2004. - С.68.
25. Тимофеев Л.М. Институциональная коррупция. - М., 2000. - С. 51.
26. Макиавелли Никколо (1469—1527) - итальянский политический мыслитель, историк,
писатель, поэт эпохи Возрождения (Большая советская энциклопедия // URL:
http://slovari.yandex.ru/dict/bse).
27. Монтескье Шарль Луи Секонда, барон де Ла Бред (1689—1755) - французский мыслитель эпохи Просвещения, правовед; его теория «разделения властей» оказала большое влияние на развитие конституционной мысли XVШ-XX вв. (Большая советская энциклопедия // URL: http://slovari.yandex.ru/dict/bse).
28. Гоббс Томас (1588-1679) - английский философ (Большая советская энциклопедия // URL: http://slovari.yandex.ru/dict/bse).
29. Охотский Е.В. Коррупция: сущность, меры противодействия // Социс. -2009. -№9.- С 25.
30. См. Цирин А.М. Формирование институциональной основы противодействия коррупции в федеральных органах исполнительной власти // Журнал российского права. -2009. -№2. -С. 29.
31. Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка (принят 17 декабря 1979 г. Резолюцией 34/169 на 106-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // URL: http://www.un.org/russian/documents/instruments/docs_ru.asp?year=1970
32. Цит. по: Васильева Л.Н. Транснациональные преступления как угроза национальной безопасности России (конвенционные механизмы противодействия). // Журнал российского права.- 2005.- №10. -С. 37.
33. Цит. по: Васильева Л.Н. Транснациональные преступления как угроза национальной безопасности России (конвенционные механизмы противодействия)...С. 38.
34. Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (принята 27 января 1999 г. Советом Европы). Ратифицирована Федеральным законом РФ от 25 июля 2006 г. N 125-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2006. - N 31 (часть I).- Ст. 3424.
35. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2008. - N 52 (часть I). - Ст. 6228.
36. См.: Аленкин С.В. Указ.раб.; Кузьмин Н.А. Указ.раб.; Лунеев В.В. Социальные последствия, жертвы и цена преступности // Государство и право. -2009. -№11.
37. См.: Цирин А.М. Указ.раб.; Сторчилова Н.В. Современное российское законодательство в сфере борьбы с коррупцией // Российский следователь.- 2009. - №8.
