CC BY
50
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2016. №1(43)
ДК 821.111
«КОРНУОЛЛСКИЙ МИФ» В РОМАНЕ ДАФНЫ ДЮ МОРЬЕ
«ПРАВЬ, БРИТАНИЯ!»
© Зульфия Зиннатуллина, Лилия Хабибуллина
"CORNWALL'S MYTH" IN DAPHNE DU MAURIER'S NOVEL
"RULE BRITANNIA"
Zulfia Zinnatullina, Liliya Khabibullina
This article researches D. du Maurier's last novel "Rule Britannia" (1972). The authors assume that the writer creates her own "Cornwall's Myth" in this novel. Thus, the action of her novels is often set in Cornwall. It can be explained by the fact that Cornwall was one of Du Maurier's most favorite places in the world and she appreciated its history. In this article, the authors show that there exist symbolic meanings connected with the mythological past of Cornwall as the center of Arthurian legends. In "Rule Britannia", the writer creates her mythical image of Cornwall, which is based on her own interpretation of components of the "chivalric" plot structure. At the same time, the writer subjects the imperial component, which is usually considered as a part of Arthurian myth in English literature, to criticism and demy-thologization. This is due to the fact that in this novel the aggressor is the USA. British literature usually represents the USA as an heir to imperial ambitions lost by Britain after the collapse of its colonial system in the second half of the 20th century. Thus, imperial ambitions are delegated to the USA and the representatives of an imperial consciousness in the novel are ridiculed. The imperial component of "Cornwall's Myth" is contrasted to the concepts of a patriarchal way of life and the idea of civil disobedience as an "original" basis of English democracy. The ideal way of life for English people is a ritualized everyday routine and patriarchy of the Victorian era.
The conclusions define new meanings of "Cornwall's Myth" in Du Maurier's novel and ascertain the growing impact of "feminization" of the national myth characteristic of mid-twentieth century English literature.
Keywords: Cornwall's Myth, national myth, imperial myth, English literature, D. du Maurier.
Статья посвящена анализу позднего романа Д. дю Морье «Правь, Британия!» («Rule Britannia», 1972). Рабочая гипотеза статьи состоит в предположении, что в своем творчестве и, в частности, в этом произведении автор создает свой собственный «корнуоллский миф». Биографическим основанием для этой гипотезы становятся многочисленные свидетельства того, что Д. дю Морье очень любила Корнуолл и придавала большое значение его историческому прошлому.
Система доказательств в статье основана на анализе романа, в котором показано, что, опираясь на существующие символические смыслы, связанные с мифологическим прошлым Корнуолла как центра артуровских легенд, писательница создает мифологизированный образ Корнуолла через переосмысление компонентов «рыцарской» сюжетики. Одновременно имперский компонент «корнуоллского мифа», на котором во многом основано достраивание артуровского мифа в английской литературе, подвергается писательницей критике и демифологизации. Это связано с тем, что в роли агрессора в романе выступают США, воспринимающиеся в британской литературе как своего рода наследник имперских амбиций, утраченных Великобританией после распада колониальной системы во второй половине ХХ века. Имперские амбиции делегируются США, а персонажи романа, являющиеся их носителями, подвергаются снижению.
Альтернативной по отношению к имперской составляющей корнуоллского мифа идеологической основой становится утверждение патриархального образа жизни и идеи гражданского неповиновения как «изначальной» основы английского демократизма. Эталонным для англичан образом жизни утверждается восходящая к викторианской эпохе ритуализированная повседневность, патриархальность.
Выводы статьи определяют новые смыслы «корнуоллского мифа» в романе писательницы и констатируют влияние процесса «феминизации» национального мифа, характерного для английской литературы середины ХХ века.
Ключевые слова: корнуоллский миф, национальный миф, имперский миф, английская литература, Д. дю Морье.
Дафна дю Морье - английская писательница, наиболее известная по рассказу «Птицы», экранизированному культовым режиссером Альфредом Хичкоком. Ее самым любимым местом в Англии было графство Корнуолл, куда впервые писательница попала в 1926 году. После смерти своего мужа в 1965 году дю Морье переехала в небольшой городок Килмарт, находящийся в Корнуолле, где жила до самой смерти.
Как утверждают биографы писательницы и исследователи ее творчества, Корнуолл стал знаковым для дю Морье: «Хотя она не была истинной дочерью Корнуолла, но полюбила свою „приемную" родину и увековечила в романах, которые легко захватили сердца читателей» [Ве1ка&]. Наверное, поэтому часто местом действия своих произведений она делает именно Корнуолл. Это относится к таким романам, как «Дом на берегу», «Дух любви», «Французова бухта», «Замок Дор» и «Правь, Британия!».
Любовь дю Морье к Корнуоллу не случайна. Этот регион расположен на юго-западе страны и считается одним из самых завораживающих и загадочных. Это место также тесно связано с мифологией и легендарной составляющей культуры Великобритании. Корнуолл - родина легенд о Короле Артуре, жителях холмов, эльфах, феях, сюжетов о поиске Грааля, о Тристане и Изольде и т. д. Предположительно, именно здесь находится легендарный Замок Тинтагель.
Считается, что «романизация кельтов в этой области затронула лишь малый процент населения» [Анисимов, 2011, с. 89], поэтому местные жители смогли сохранить исконно кельтские предания, гармонично сочетая их с христианскими ценностями: «Христианизация, разрушившая религиозно-мифологическую целостность язычества многих народов в случае с кельтской мифологией сыграла положительную роль. Кропотливая работа христианских монахов, взявших на себя труд собрать и записать древние мифы и саги, сохранила для нас удивительный духовный мир отважных и горячих кельтов» [Кельтская мифология]. Таким образом, можно констатировать, что Корнуолл - место, окруженное ореолом таинственности и легендами, который ассоциируется в британской культуре с кельтским компонентом, связанным с целым комплексом смыслов: историко-мифологи-ческих, обусловленных влиянием артуровского мифа, чисто мифологических, связанных с набором образов кельтской мифологии и легенд.
Корнуолл становится местом действия и романа Д. дю Морье «Правь, Британия!». Патриотическая направленность произведения предполагает, что действие должно происходить в знаковом, значимом для страны месте. Кроме этого, это позволяет актуализировать важные аспекты корнуоллского мифа, который рассматривается нами как один из компонентов английского национального мифа.
Апелляция к артуровскому мифу активизирует имперский (или «британский») компонент национального мифа, который во второй половине ХХ века приобрел отчетливые отрицательные коннотации. Наиболее ярко это проявляется в романе Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» [Зиннатуллина]. В связи с этим имперский компонент делегируется «отрицательным» персонажам и отрывается от Корнуолла, воплощающего «изначальную» английскость. Носителями имперской идеи в романе становятся своеобразные «другие» по отношению к жителям Корнуолла, т. е. представители власти и американцы (королева, Виктор, Марта Хаббард, миссис Морхаус и т. д.), локализация этих персонажей - не Корнуолл, а столица или США. В основе имперского компонента лежит идея об «утверждении своего права на мировую власть» [Хабибуллина, с. 33], которая реализуется в романе через мотив объединения Великобритании с США и образования СШСК. Кроме того, периодически в романе появляются намеки на то, что объединение не ограничится только двумя странами и в скором времени к ним должны присоединиться и другие:
Они такие же люди, как мы. Мы все говорим по-английски. Вот и отлично, если все англоязычные страны будут вместе. Америка, Австралия, Южная Африка, мы... Тогда иностранцы не смогут нами помыкать [Дю Морье].
Здесь писательница активизирует один из наиболее ярких антиутопических мотивов: страх потери идентичности, который связан с глубоким осознанием англичанами ценности собственной уникальности.
В романе происходит своего рода делегирование британского имперского мифа нации-наследнику, так как носителем имперских амбиций становится вовсе не Великобритания, а США, и их «партнерство» превращается в «аннексию»:
Сегодня страна захвачена другой державой с согласия почти всего населения - по крайней мере, так утверждает маленький мальчик с фотографии, превратившийся сейчас в зрелого мужчину [Там же].
Таким образом, в данном случае трансляция имперских амбиций другой стране сразу же наделяет эти амбиции отрицательными коннотациями и изменяет смысл собственного национального мифа: Англия теперь не стремится к империи, а лишь защищает свою независимость. Это обыгрывается на уровне названия произведения через отсылку к строчкам из песни «Rule, Britannia!» Джеймса Томсона:
Правь Британия, Британия правь волнами,
Британцы никогда, никогда, никогда не должны быть рабами...
Важным показателем несостоятельности имперского мифа в романе становится формальный подход его носителей к ключевым традиционным ценностям, считавшимся незыблемыми в имперской Британии.
Во-первых, это касается религии. Примечательным является эпизод, когда в школах Корнуолла вводят «беседу об Иисусе», которая заключается в десятиминутном «раздумье» и рассказывании различных историй, за что дают значки в виде звезд, или в разыгрывании сцен из Ветхого Завета. Бессмысленность этого подчеркивается тем, что дети не понимают, чего от них хотят, и пытаются повторить это буквально:
Я взял линейку и выгнал их всех, а когда мисс Беркетт спросила, что я делаю, и сказала, что нельзя быть таким жестоким, я ответил, что я - Иисус, изгоняющий менял из храма [Там же].
Во-вторых, носители «имперских» ценностей предлагают профанный подход к национальной истории, являющейся одной из основ национальной самоидентификации англичан, в частности профанируется значимость исторических локу-сов, так как представители власти и американцы смотрят на данный регион только с точки зрения коммерции, желая сделать, например, из Корнуолла большой туристический центр («Все западное побережье от северного Уэльса до Корнуолла можно превратить в огромный курортный массив» [Там же]). Их представление базируется на наборе популярных клише: патриархальность (дукаты, старинная одежда), король Артур, Тристан и Изольда:
Вот этот небольшой район в Корнуолле - вы еще не начали использовать его исторический потенциал.
У нас многие загорелись идеей посмотреть эти места, узнав, что они связаны с Тристаном и Изольдой, ну и, конечно, королем Артуром [Там же].
Дополнением служит желание создать некую псевдопатриархальную Англию, которая будет существовать лишь для привлечения туристов:
Кентерберийский собор займет место собора Святого Петра, Йоркский кафедральный собор заменит Нотр-Дам, и на карте появится каждый городишко, в котором отыщется церковь четырнадцатого века и парочка мощеных улиц, а всех жителей нарядят в цветные чулки и остроносые туфли. Мы уж на славу повеселились, когда писали рекламные проспекты. Из-за Атлантики повалят толпы народу [Там же].
Но реализация этой идеи становится невозможной, так как такой образ имеет симулятив-ный характер, представляет собой пародию на настоящую Англию и противопоставляется истинной Англии, населенной реальными людьми. Таким образом, имперский миф в романе оказывается скомпроментированным вследствие ассоциации с чужеземным влиянием.
В противовес ему выдвигаются «истинные» английские ценности (дом, семья, добрососедские отношения и т. д, ассоциирующиеся с вик-торианством), которые в романе можно объединить в понятие «патриархальность». Носителями этих ценностей в романе становятся жители Корнуолла (в основном, члены семьи Мад, Трембаты, доктор Саммерс, мистер Уиллис и т. д.). Само графство в романе предстает как место, которое является центром возникновения единой английской нации и по сей день сохраняет связь со своим легендарным прошлым. Это позволяет нам говорить о том, что в романе возникает «корнуоллский миф», который базируется на понятии патриархальности. Предварительно необходимо отметить, что корнуоллским он является не столько по ассоциируемым с ним смыслам, сколько по локализации.
Оппозиция имперского (неанглийского) и локального (собственно английского) реализуется прежде всего через противопоставление королевы и главной героини Мад, пожилой актрисы, и проявляется в их отношении к образованию СШСК. Королева - сторонница объединения, поддерживает вторжение американских войск на территорию Великобритании, показывает свою готовность делить трон с американским президентом и даже переезжает в Овальный кабинет. Мад же, наоборот, ни за что не желает покидать Корнуолл и остается в Тревенале - даже без электричества и продуктов питания. Таким обра-
зом, именно она становится носительницей истинных семейных и моральных ценностей.
Значимым элементом мифологизации образа Мад является внешность героини. Дю Морье акцентирует внимание читателей на том, что одевается героиня довольно «воинственно»:
Она уже облачилась в свой наряд, если так можно назвать ее всегдашнюю одежду: нечто среднее между костюмом Робин Гуда и формой усопшего Мао Цзэ-дуна [Там же].
Постоянно подчеркивается схожесть Мад с Мао Цзэдуном («Это он, должно быть, по привычке, - подумала Эмма, - не мог же он ожидать, что навстречу ему выйдет такая старая женщина, да еще как две капли воды похожая на Мао Цзэдуна»; «Мад, в боевом наряде, в синем с ног до головы, вылитый Мао Цзэдун, велела мальчишкам залезать на заднее сиденье» [Там же]), чьей заслугой является сохранение независимости Китая, что позволяет в известной степени апеллировать к фигуре короля Артура, который также является символом независимости Британии от Римской империи. В то же время можно допустить, что такое сравнение с китайским лидером становится намеком на оппозиционный характер отношений Британского правительства и Мао Цзэдуна (Великобритания долгое время поддерживала правительство Гоминьдана и признала КНР под руководством Мао только в 1950 году). Воинственность облика Мад и ее внешнее сходство с национальным лидером позволяет говорить о возможности сопоставления ее образа с королевами-воительницами из древних эпосов, отражающими ценности периода матриархата (Брюнхильда из «Старшей Эдды» и пр.), что делает ее достойной «альтернативой» современной правительнице.
Значимость семейных ценностей как основы национальной культуры также утверждается через образ Мад. В Англии семья была провозглашена главной ценностью еще в эпоху викториан-ства. Семья Мад является в некоторой степени искусственной: она состоит из нее, ее внучки Эммы, бывшей костюмерши Дотти и приемных детей (Джо, Терри, Сэма, Колин и Бена). Согласно исследованию М. А. Терпак, функция матери заключается в том, что она представляет собой «символ защиты, заступничества, покровительства» [Терпак, с. 18]. Эту же функцию в романе Дю Морье выполняет Мад:
Ребенком в этом сне она смотрела на Мад снизу вверх, ища у нее защиты, и Эмма обретала уверенность от ее ответной улыбки, прикосновения ее руки.
Мад будто говорила: «Все в порядке, тебя никто не обидит, я c тобой - сейчас и навсегда» [ Дю Морье].
Она готова защищать своих подопечных любыми способами и в любой ситуации (доказательством служит эпизод с избавлением от трупа капрала). Кроме того, она поддерживает своих детей в любых начинаниях, в любых жизненных ситуациях. Она доверяет Джо, несмотря на его некоторую «отсталость», что в итоге позволяет мальчику проявить свои лидерские качества. И в этом аспекте Мад опять оказывается противопоставленной королеве: ее семья никогда ее не покидает, для детей она является образцом во всем, а сыновья Ее Величества не поддерживают ее политику и даже выступают против нее:
Только сам факт, что парни объявились и им обоим ничего для себя не нужно: ни титулов, ни почестей, ни карьеры - они только желают служить стране, влиться в ряды других молодых людей, борющихся за освобождение нашей земли [Там же].
Благодаря этому, в образе Мад активизируется еще один мифологический аспект женского образа - аспект Великой матери, защитницы, которая оберегает род. Соединение этих компонентов превращает Мад не только в хранительницу семьи, но и хранительницу родной земли в целом. Здесь налицо трансформация архаического корнуоллского мифа, связанного с мужской фигурой защитника и хранителя - короля Артура; образ Мад, немолодой женщины, которая осталась верна национальным ценностям и возглавила гражданское неповиновение, когда мужчины от него отказались, выступает «народной» и «гендерной» альтернативой скомпроментиро-ванной идее власти и империи.
Другой не менее важной составляющей корнуоллского мифа в романе становится концепт дома, который так же важен для англичан, как и семья: «Дом как материальная реальность и символическое воплощение семейных ценностей приобретает особое значение в Викторианскую эпоху на всех уровнях общества» [Зброжек, с. 40]. Для англичан является традиционным наделение понятия «дом» особым смыслом: «Дом обладает особой значимостью в английской культуре, то, что обозначается словом ,,home" и переводится как ,,родной дом, жилище, очаг, семья, домашняя жизнь, кров, убежище, обиталище" и даже ,,уют"» [Ремаева, с. 64]. В романе Д. дю Морье всеми этими характеристиками обладает Тревенал. В начале романа автор иронизирует по поводу стереотипного представления о том, что почти каждый английский сельский дом имеет историческую значимость. Американка Марта
Хаббард принимает за чистую монету заявление Мад, что «в комнате для гостей спал король Марк, а в алькове стояла брачная постель Изольды» [Дю Морье]. Развенчивая такую «псевдоисторическую» трактовку Тревенала, писательница показывает его значимость для семьи в настоящем времени. Во-первых, это реализуется через параллель «поселение в Тревенале» / «приобретение семьи». Мад была актрисой - соответственно, дома как такового у нее не было. Ее семья тогда состояла из двух человек: сына Виктора и собственно Мад, их отношения тоже не были идеальными:
Мад была на вершине актерской карьеры, когда Папа был ребенком, ходил в школу. Он, наверное, считает, что, выйдя на пенсию, Мад слишком много времени и заботы уделяет Терри - чего никогда не доставалось ему [Там же].
Только переехав в Корнуолл, она обретает настоящую семью, как и усыновленные ею дети, для которых именно она становится воплощением семьи. Однако дом, лишенный традиционных для концепта «английский дом» компонентов «историчности» и «традиционности», все же становится центром национального мира, и защита дома приобретает для героини смысл равнозначный защите нации.
Понятие семьи в романе «Правь, Британия!» включает в себя не только людей, которые живут под одной крышей, но и соседей и друзей. Они поддерживают друг друга и заботятся о своих близких. Ярче всего это демонстрируется через отношения Мад и Трембатов. Например, Мистер Трембат во время праздника в первую очередь отвозит домой Мад и ее детей. А когда его самого арестовывают, именно Джо приходит помогать его семье. Введенные американскими войсками «санкции» лишь усиливают чувство общности жителей Полдри. В результате они практически возвращаются к общинному образу жизни, отказываясь продавать свою продукцию и обменивая ее на другие товары своих друзей:
Видишь, жизнь общиной вполне реальна. Соседи помогают нам, мы помогаем соседям. Деньги нам не нужны, можем обойтись и без них [Там же].
Таким образом, жители Полдри, сами того не замечая, воплощают в жизнь девиз Корнуолла: «Все, как один», - доказывая, что именно в единстве их сила. Здесь продолжается архаизация образа Англии и возвращение к национальным истокам, активизируется понятие общины как основы патриархальной национальной общности.
Патриархальность реализуется в произведении и через сельский образ жизни семьи Мад. В основе такого образа жизни цикличность и упорядоченность различных жизненных процессов. Благодаря этому их жизнь представляется размеренной, лишенной суеты и торопливости. Кроме того, она наполнена ритуалами, действиями, которые не имеют практического значения, но объединяют семью и показывают заботу друг о друге: колка дров Джо, вечер Эммы и Джо, сбор еловых шишек. Такому безмятежному образу жизни в романе противопоставляется то, что начинает происходить после появления войск СШСК на берегу. В этом случае нужно отметить, что герои сразу начинают совершать множество «необычных» поступков: частый просмотр телевизора, отказ от макияжа и принятого распорядка дня для Мад и т. д. Таким образом, в романе происходит идеализация «старых добрых времен», и это создает гораздо более тесную связь с прошлым, чем те формальные ассоциации, которые выделяли носители имперского сознания. Миф «старой доброй Англии» противопоставляется мифу истории, что также способствует архаизации авторского национального мифа.
Псевдокельтскости, связанной в романе с имперским компонентом, противопоставляется «истинная» кельтскость, вводимая на сюжетном уровне. Во-первых, присутствует ситуация драматичного любовного треугольника, которая является традиционной для рыцарской литературы, основанной на кельтском фольклоре, и которая, кроме «Истории о Тристане и Изольде», встречается в Артуриане (Артур - Гвиневра - Ланселот) и в других кельтских сюжетах [Анисимов]. В романе «Правь, Британия!» присутствуют два любовных треугольника: Джо - Эмма - Шерман, Терри - Миртл - Вэгг. В обоих случаях в основе конфликта оппозиция «свой» / «чужой», так как лейтенант Шерман и капрал Вэгг являются американцами. При этом отношения Эммы с Шер-маном, а Миртл с Вэггом снижены через сцену в пещере:
Все четверо одновременно пережили ужас узнавания, но сделали вид, что не знакомы; капрал весьма тактично, опираясь на свой богатый опыт, повлек свою жертву, отвечавшую смехом и протестами, в глубь пещеры, а Эмма, засунув обе руки в карманы куртки, вдруг ощутила в себе нежелание, отвращение. То, чему она позволила произойти, оказалось неинтересным, разочаровывающим, дешевым, и она не могла понять, возникло ли это отвращение оттого, что она и Миртл делают одно и то же, - Эмма знала, что такая реакция - проявление снобизма, - или оттого, что капрал Вэгг и лейтенант Шермен приняли девушек как нечто само собой разумеющееся, расценили
их как одно из дополнительных удобств, предоставляемых оккупацией [Дю Морье].
Таким образом, отношения девушек с американцами воспринимаются как нечто неправильное, это подчеркивается и тем, что, в конце концов, и Вэгг, и Шерман погибают, и их смерть приносит девушкам скорее облегчение, чем горе. Ситуация любовного треугольника профанируется, накладываясь на политическую ситуацию, оказывается результатом ошибки, как в рыцарском романе, но не сюжетной ошибки, а «идеологической».
Другой кельтский мотив, фигурирующий в романе, связан с образом пса, который является «традиционным атрибутом кельтского героя» [Анисимов, 2010, с. 136]. Убийство пса рассматривается как посягательство на честь или имущество героя. Первый открытый конфликт между жителями Тревенала и американскими солдатами в романе также связан с убийством пса мистера Трембата, и уже в первой главе произведения подчеркивается враждебность американцев, их захватнические амбиции.
Таким образом, в романе «Правь, Британия!» Д. дю Морье создает свой «корнуоллский миф», который базируется на понятии патриархальности или патриархальном образе жизни: в основе лежит культ таких вневременных ценностей, как семья, дом, единство, добрососедские отношения. Именно верность «малой» родине, семье, позволяет персонажам негероического типа противостоять серьезной внешней угрозе, против которой бессилен «мужской» мир политики, инициировать гражданское неповиновение. Одновременно в произведении происходит дискредитация имперского мифа через утверждение несостоятельности самой идеи объединения Великобритании и США. Включение же в произведение элементов «кельтской» сюжетики дает возможность создать мифологизированный образ Корнуолла, через который реализуется идея о преемственности сложившейся в Полдри модели жизни с укладом «Старой доброй Англии». Про-фанирование имперской составляющей национального мифа компенсируется дополнением «корнуоллского» мифа новыми смыслами, связанными как с архаической культурой, за счет чего происходит «феминизация» национального мифа, так и с викторианской, что дает этой версии прочную основу в культурной традиции.
Список литературы
Анисимов А. Б. Кельтские элементы в топонимике Артуровских романов М. Стюарт // Вестник Северо-
Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова. 2011. № 4. Т. 8. С. 87-90.
Анисимов А. Б. Древнекельтские мотивы в артуровских романах Мэри Стюарт // Вестник СевероВосточного федерального университета им. М. К. Аммосова. 2010. № 1. Т.7. - С. 135-137.
Дю Морье Д. Правь, Британия! СПб: Амфора,
2009. 448 с. URL: http://loveread.ec/view_global.php? id=27441 (дата обращения: 20.05.2015).
Зброжек Е. В. Викторианство в контексте культуры повседневности // Известия Урал. гос. ун-та. 2005. № 35. С. 28-44.
Зиннатуллина З. Р. «Английскость» и «британ-скость» в романе Джона Фаулза «Женщина французского лейтенанта» // Вестник Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета.
2010. № 1 (19). С. 59-63.
Кельтская мифология // Godsbay.ru: Энциклопедия мифологии. 2006. URL: http://godsbay.ru/celts/ (дата обращения: 08.09.2015).
Ремаева Ю. Г. Мир провинции в современном женском романе Британии (конец ХХ - начало ХХ1 века) // Жизнь провинции как феномен духовности: материалы международной научной конференции / под ред. Н. М. Фортунатова. Нижний Новгород, 2006. С. 63-66.
Терпак М. А. Английский лингвокультурный концепт «семья» и способы отражения его коннотативно-го содержания в языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2006. 26с.
Хабибуллина Л. Ф. Национальный миф в английской литературе второй половины ХХ века: дис. . докт. филол. наук. Казань, 2010. 393 с.
Belkadi O. Jamaica Inn: A Reflection of Daphne du Maurier's Cornwall. URL: http: // www. terresdecrivains. com/Jamaica-Inn-A-Reflection-of-Daphne (дата обращения: 10.08.2015).
References
Anisimov, A. B. (2010). Drevnekel'tskie motivy v ar-turovskix romanax Me'ri Styuart [Ancient Celtic Motifs in Mary Stewart's Arthurian novels]. Vestnik Severo-Vostochnogo federal'nogo universiteta im. M. K. Ammo-sova, 2010, No 1, t. 7, pp. 135-137. (In Russian)
Anisimov, A. B. (2011). Kel'tskie e'lementy v toponimike Arturovskix romanov M. Styuart [Celtic Elements in the Toponymy of Arthurian novels by M. Stewart]. Vestnik Severo-Vostochnogo federal'nogo universiteta im. M. K. Ammosova, 2011, No 4, t. 8, pp. 87-90. (In Russian)
Belkadi, O. Jamaica Inn: A Reflection of Daphne du Maurier's Cornwall. URL: http: // www. terresdecrivains. com/Jamaica-Inn-A-Reflection-of-Daphne (accessed: 10.08.2015). (In English)
Dyu Mor'e du Maurier, D. (2009). Prav', Britaniya! [Rule Britannia] 448 p. St. Petersburg, Amfora. 448 p. URL: http://loveread.ec/view_global.php?id=27441 (accessed: 20.05.2015). (In Russian)
Kel'tskaya mifologiya [Celtic Mythology]. Gods-bay.ru: E'nciklopediya mifologii, 2006. URL:
http://godsbay.ru/celts/ (accessed: 08.09.2015). (In Russian)
Khabibullina, L. F. (2010). Nacional'nyj mif v angli-jskoj literature vtorojpoloviny XXveka: dis. ... dokt. flol. nauk [The National Myth in English Literature of the Second Half of the Twentieth Century :Doctoral Thesis Abstract]. 393 p. Kazan, 2010. (In Russian)
Remaeva, Yu. G. (2006). Mir provincii v sovremen-nom zhenskom romane Britanii (konec XX - nachalo XXI veka) [The Provincial World in Modern British Novels by Women Writers (late 20th and early 21st centuries)]. Pp. 63-66. Zhizn' provincii kak fenomen duxovnosti: materi-aly mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, pod red. N. M. Fortunatova. Nizhny Novgorod, 2006. (In Russian)
Terpak, M. A. (2006). Anglijskij lingvokul'turnyj kon-cept «sem'ya» i sposoby otrazheniya ego konnotativnogo
Зиннатуллина Зульфия Рафисовна,
кандидат филологических наук,
старший преподаватель,
Казанский федеральный университет,
420008, Россия, Казань,
Кремлевская, 18.
zin-zulya@mail.ru
Хабибуллина Лилия Фуатовна,
доктор филологических наук, профессор,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. fuatovna@list.ru
soderzhaniya v yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk [The English Linguocultural Concept "Family" and Methods for Describing Its Connotative Content in Language^. D. Thesis Abstract]. 26 p. Samara, 2006. (In Russian)
Zbrozhek, E. V. (2005) Viktorianstvo v kontekste kul'tury povsednevnosti [Victorianism in the Context of Everyday Culture]. Izvestiya Ural. gos. un-ta, 2005, No 35, pp. 28-44. (In Russian)
Zinnatullina, Z. R. (2010). «Anglijskost'» i «britan-skost'» v romane Dzhona Faulza «Zhenshhina fran-cuzskogo lejtenanta» ["Englishism" and "Briticism" in the Novel by John Fowles "The French Lieutenant's Woman"]. Vestnik Tatarskogo gosudarstvennogo gu-manitarno-pedagogicheskogo universiteta, 2010, No 1 (19), pp. 59-63. (In Russian)
The article was submitted on 29.01.2016 Поступила в редакцию 29.01.2016
Zinnatullina Zulfia Rafisovna
Ph.D. in Philology, Assistant Professor, Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. zin-zulya@mail.ru
Khabibullina Liliya Fuatovna,
Doctor of Philology, Professor,
Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. fuatovna@list.ru
