CC BY
151
E. B. Bazik
TO THE ISSUE OF CONCEPTUAL MAPPING OF SOCIAL JUSTICE IN MODERN AMERICAN PERCEPTION
The conceptual mapping of SOCIAL JUSTICE has been always based on the cultural and value grounds of this phenomena perception either of a person or the group ofpeople. The survey of the aspects for the representation of the concept in modern Americans’ minds is suggested.
УЦК 802.0-73
Т. Г. Бянкина
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПЕРСОНАЖИ ДЕТЕКТИВНОГО ДИСКУРСА
Представлена точка зрения на Детектив как концептуальный персонаж в связи с тем, что его дискурс строится вокруг особого концепта - «Истина». При помощи методов когнитивной лингвистики исследуется подчинение дискурса разных персонажей данному концепту
В данной статье рассматривается один из типов художественного дискурса - детективный дискурс. Цо недавнего времени детективный дискурс привлекал внимание в основном литературоведов. Изучению детектива посвящены работы таких теоретиков этого жанра, как Ю. М. Лотман, Т. Кестхейи, Ц. Тодоров, У Эко и др. Лингвистических работ в этой области единицы, в частности в 1997 г. появилась работа Э. В. Калашникова по теории текста, выполненная на материале англоязычных детективов; в ней исследуются лингвистические особенности формирования проспекции как категории текста [1].
В исследованиях указанных ученых преобладает структуралистский подход. Мы будем рассматривать детективный дискурс с лингвистических позиций с точки зрения когнитивной структуры созданного в нем художественного мира и типов концептуальных персонажей.
В литературоведении понятием художественный мир обозначают приравниваемую к первичной реальности вторичную (вымышленную) реальность. В основе любого художественного мира лежит вымысел. Литературоведов интересует, насколько мир вымышленный соответствует или не соответствует миру реальному.
Эта проблема также разрабатывается и в философии.
Ц. Льюиз отмечает, что в процессе создания вымышленного мира мы, с одной стороны, отходим от реальности, чтобы дойти до него, но с другой стороны, мы сохраняем те признаки реальности, которые не требуется изменить, и таким образом свойства нашего мира воздействуют на вымышленные миры. У ченый рассматривает художественный мир как продукт эксплицитного содержания и фона, состоящего из представлений, господствующих в том сообществе, в котором возникло данное произведение. В качестве примера Ц. Льюиз приводит мир, созданный Конан Цойлем: «Основа этого мира такая же, как и у того сообщества, в котором он был вымышлен; в нем, как и в этом сообществе, все знают, где находятся лондонские вокзалы и все не верят в существование фиолетовых гномов»
[4. С. 56-66]. Таким образом, вымышленный мир до определенной степени тождественен миру реальному.
Так же как реальный мир населен людьми, мир художественного произведения населяют вымышленные сущности - персонажи. При помощи феноменологического метода С. Н. Плотникова исследует проблему соотношения между человеком и персонажем и, соответственно, между их дискурсами. По ее мнению, человек и окружающий его мир функционально зависят друг от друга, поэтому, чем больше структуры реального и художественного мира тождественны друг другу, тем более тождественны человек и персонаж. В зависимости от степени тождественности реальному человеку С. Н. Плотникова выделяет три типа персонажей: миметические, концептуальные и перемещенные [6].
В данной теории под миметическим персонажем понимается персонаж, тождественный человеку; мир такого персонажа похож на мир автора данного художественного произведения, что является необходимым условием для признания персонажа миметическим. Соответственно, языковые привычки говорящих, проживающих в определенную эпоху, автоматически переносятся в речь персонажей.
Концептуальный персонаж - это персонаж, тождественный человеку в каком-либо одном качестве, представленном в реальном мире у самых разных людей и возведенном до уровня концепта. Дискурс такого персонажа тоже возведен до соответствующего концепта или концептуальной системы.
Третий тип персонажа - перемещенный персонаж -репрезентирует человека, находящегося в «другом» месте и в «другом» мире. Это происходит в тех случаях, когда подлинного персонажа помещают в иные социокультурные условия (принцип создания римейка) [7].
Целью данной работы является выяснение того, к какому типу персонажей принадлежат персонажи детективного дискурса.
Анализ эмпирического материала показывает, что основные персонажи детективных произведений - Детектив и Убийца - относятся к концептуальным персонажам. Рассмотрим данных персонажей как говорящих.
Детектив как говорящий персонаж.
Детектив - это человек, направленный на факты и ни в какой мере не отклоняющийся от них. Так, например, Шерлок Холмс в рассказе А. Конан-Дойла «The Boscombe Valley Mystery» в самом начале излагает своему помощнику Ватсону факты по расследуемому делу:
(Watson): «It is a murder, then?»
(Holmes): «Well, it is conjectured to be so. I shall take nothing for granted until I have the opportunity of looking personally into it. I will explain the state of things to you, as far as I have been able to understand it, in a very few words. Boscombe Valley is a country district not very far from Ross, in Herefordshire. The largest landed proprietor in that part is a Mr. John Turner, who made his money in Australia and returned some years ago to the old country. One of the farms which he held, that of Hatherley, was let to Mr. Charles McCarthy, who was also an ex-Australian. The men had known each other in the colonies, so that it was not unnatural that when they came to settle down they should do so as near each other as possible. Turner was apparently the richer man, so McCarthy became his tenant but still remained, it seems, upon terms of perfect equality, as they were frequently together. McCarthy had one son, a lad of eighteen, and Turner had an only daughter of the same age, but neither of them had wives living. They appear to have avoided the society of the neighbouring English families and to have led retired lives, though both the McCarthys were fond of sport and were frequently seen at the race-meetings of the neighbourhood. McCarthy kept two servants - a man and a girl. Turner had a considerable household, some half-dozen at the least. That is as much as I have been able to gather about the families. Now for the facts.
On June 3rd, that is, on Monday last, McCarthy left his house at Hatherley about three in the afternoon and walked down to the Boscombe Pool, which is a small lake formed by the spreading out of the stream which runs down the Boscombe Valley. He had been out with his serving-man in the morning at Ross, and he had told the man that he must hurry, as he had an appointment of importance to keep at three. From that appointment he never came back alive».
Здесь Холмс не просто вводит Ватсона в положение дел, он систематизирует все известные на момент беседы факты. Речевые акты, из которых состоит его дискурс, - ассертивы в чистом виде. Детектив в логической последовательности излагает положение вещей. Лингвистическое изложение фактов представлено в форме нарратива и дескриптива. Детектив дает описание места действия и характера протекания событий во времени. Вначале он констатирует наличие ряда предметов, находящихся в определенном пространственном соположении, и создает картину места происшествия; затем он описывает ситуацию во времени (on June 3rd; in the morning at Ross; at about three in the afternoon). Таким образом, происходит локализация предметов в пространстве и упорядочивание действий во времени. Детектив выводит из фактов истину; в лингвистических терминах, он конструирует концепт «Истина» как человек, у которого есть для этого креативные потенции и компетенция. Сама структура его дискурса порождает смыслы, при помощи которых строится истинная картина мира.
Однако актуализация истинных смыслов вызывает неоднозначность мнений. По ходу выяснения обстоятельств дела мнения Холмса и Ватсона о юноше, обвиняемом в убийстве своего отца, расходятся. Доктор считает, что молодой человек виновен, так как факты против него. Холмс же уверен в его невиновности и приводит Ватсону следующие доводы:
(Holmes): «There are one or two minor points which were brought out in the inquest, and which are worth considering».
(Watson): «What are they?»
(Holmes): «It appears that his arrest did not take place at once, but after the return to Hatherley Farm. On the inspector of constabulary informing him that he was a prisoner, he remarked that he was not surprised to hear it, and that it was no more than his deserts. This observation of his had the natural effect of removing any traces of doubt which might have remained in the minds of the coroner’s jury».
(Watson): «It was a confession».
(Holmes): «No, for it was followed by a protestation of innocence».
(Watson): «Coming on the top of such a damning series of events, it was at least a most suspicious remark».
(Holmes): «On the contrary, it is the brightest rift which I can at present see in the clouds. However innocent he might be, he could not be such an absolute imbecile as not to see that the circumstances were very black against him. Had he appeared surprised at his own arrest, or feigned indignation at it, I should have looked upon it as highly suspicious, because such surprise or anger would not be natural under the circumstances, and yet might appear to be the best policy to a scheming man. His frank acceptance of the situation marks him as either an innocent man, or else as a man of considerable self-restraint and firmness. As to his remark about his deserts, it was also not unnatural if you consider that he stood beside the dead body of his father, and that there is no doubt that he had that very day so far forgotten his filial duty as to bandy words with him, and even, according to the little girl whose evidence is so important, to raise his hand as if to strike him. The self-reproach and contrition which are displayed in his remark appear to me to be the signs of a healthy mind rather than of a guilty one».
Данный разговор лингвистически организован по типу аргументативного дискурса, что воплощается в употреблении таких словосочетаний, как it appears; this observation of his had the natural effect; no, for it was followed; on the contrary; appear to me и т. п. Согласно классификации, данной С. Н. Плотниковой, в дискурсе Детектива реализуется стратегия убеждения. Основываясь на теории речевых актов, она определяет стратегию 1) как макроиллокутивный интерактивный смысл, выводимый из иллокуций отдельных речевых актов и 2) как метаиллокуцию, состоящую из пропозиций, которые выводятся из всего дискурса как связного целого [6. С. 92-94]. В рассматриваемом примере стратегия дискурса Детектива представляет собой метаиллокуцию, так как ее можно сформулировать в виде пропозиции «Я убеждаю». Таким образом, Холмс аргументированно опровергает позицию Ватсона, представляя ему факты в их истинном освещении.
Фактуальность дискурса Детектива является признаком концептуальности данного персонажа, поскольку его
дискурс всецело направлен на выяснение истины. Он подчиняет задаче выяснения фактов всех других персонажей. Речевые акты, осуществляемые им, - директивы. Спрашивает только Детектив, остальные отвечают.
(Holmes): «What did you go into the pool for?».
(Lestrade): «I fished about with a rake. I thought there might be some weapon or other trace. But how on earth».
(Holmes): «These are young McCarthy’s feet. Twice he was walking, and once he ran swiftly, so that the soles are deeply marked and the heels hardly visible. That bears out his story. He ran when he saw his father on the ground. Then here are the father’s feet as he paced up and down. What is this, then? It is the butt-end of the gun as the son stood listening. And this? Ha, ha! What have we here? Tiptoes! tiptoes! Square, too, quite unusual boots! They come, they go, they come again - of course that was for the cloak. Now where did they come from?»
В диалогах подобного рода в дискурсе Детектива реализуется стратегия власти, поскольку все персонажи безропотно подчиняются его коммуникативному давлению, выступая в роли покорных отвечающих.
Однако способ «вопрошания мира» может отличаться в зависимости от индивидуальности того или иного конкретного Детектива. Способ получения информации и постижения истины, который использует героиня А. Кристи мисс Марпл, - слухи, сплетни и разговоры других людей (know what people are saying, people are convinced, people do think и т. п.). Это подтверждается примерами. В рассказе «Tape-Measure murder», когда к мисс Марпл за помощью обращается полиция, она занимается «вопрошанием мира» путем анализа поступающих к ней извне фактов, и, таким образом, приводит окружающих к концепту «Истина»:
(Constable): «If you don’t mind, ma’am, I’ve got a few questions to ask you».
(Marple): «In connection with the murder of Mrs. Spenlow?»
(Constable): «May I ask, madam, how you got to know of it?»
(Marple): «The fish».
(Inspector Slack): «This isn’t an official conversation, you know. It’s in confidence, so to speak».
(Marple): «You mean you really want to know what people are saying? Whether there’s any truth in it or not?»
(Inspector Slack): «That’s the idea».
(Marple): «Well, of course there’s been a great deal of talk and speculation. And there are really two distinct camps, if you understand me. To begin with there are the people who think that the husband did it. A husband or a wife is, in a way, the natural person to suspect, don’t you think so?»
Речевые акты, из которых состоит дискурс мисс Марпл, - ассертивы. Излагая факты подобным образом, она лишь сообщает о том, что слышала сама. Но она не отвлекается от фактов, не вступает в разговоры на другие темы, весь ее дискурс, так же как и Холмса в предыдущем примере, нацелен на концепт «Истина».
Итак, Детектив как говорящий центрирован на концепте «Истина», которому он подчиняет как свой собственный дискурс, так и дискурс контролируемых им остальных действующих лиц.
Убийца как говорящий персонаж.
Убийца - второй главный концептуальный персонаж детективного произведения. Его дискурс возможно анализировать только в ретроспективе, так как он центрирован на концепте «Ложь» и до определенного момента не может рассматриваться как дискурс Убийцы. Пока Убийца неизвестен, он затерян среди остальных людей, поэтому его дискурс, хотя и сформированный из ложных пропозиций, почти не отличается от дискурса других персонажей. Например, в рассказе Г. К. Честертона «The Arrow of Heaven» убийцей миллионера Мертона (он же Дэниел Дум) является его секретарь Уилтон, а в рассказе А. Кристи «Tape-Measure Murder» убийца - портниха мисс Полит; их дискурс кажется вполне правдивым:
(Wilton): «Mr. Merton can see you in about ten minutes. Arrangements rather elaborate here, I’m afraid. You’ve probably heard all about this Daniel Doom, and why it isn’t safe to leave the boss very much alone».
(Brown): «But he is alone just now, isn’t he?»
(Wilton): «For fifteen minutes. For fifteen minutes out of the twenty-four hours. That is all the real solitude he has; and that he insists on, for a pretty remarkable reason».
(Brown): «And what is the reason?»
(Wilton): «The Coptic Cup. So we have to risk that quarter of an hour while he sits and worships it; I reckon it’s the only worshipping he does. Not that there’s any risk really; I’ve turned all this place into a trap I don’t believe the devil himself could get into - or at any rate, get out of».
(Hartnell): «Good-aftenoon, Miss Politt!»
(Politt): «Good-aftenoon, Miss Hartnell. Excuse me, but do you happen to know if by any chance Mrs. Spenlow isn’t at home?»
(Hartnell): «Not the least idea».
(Politt): «It’s rather awkward, you see. I was to fit on Mrs. Spenlow’s new dress this afternoon. Three-thirty, she said.»
(Hartnell): «It’s the little past the half-hour now».
(Politt): «Yes, I have knocked three times, but there doesn’t seem to be any answer, so I was wondering if perhaps Mrs. Spenlow might have gone out or forgotten».
В данных примерах стратегией, реализуемой в дискурсе преступников, является неискренность. Проблемой порождения и верификации неискреннего дискурса занимаются многие ученые. В частности, С. Н. Плотникова под неискренним дискурсом понимает интенциональное выражение говорящим ложных пропозиций с целью искажения или трансформации истинной картины мира [5]. Понятие картины мира в лингвистике весьма неоднозначно. Под картиной мира вслед за С. Н. Плотниковой мы понимаем концептуальное образование, адекватное соответствующему миру, т. е. адекватное требованию истинности пропозиций [5. С. 116].
Порождая неискренний дискурс, Уэйн и Политт намеренно искажают картину мира. Жертвы уже мертвы к тому времени, когда имеют место приведенные разговоры. Момент верификации неискренности наступает в дискурсе объяснения Детектива, когда он не только освещает истину, но и выводит в свет Убийцу:
(Wain): «The murderer! Is the murderer in the lock-up already?»
(Brown): «No, I’m afraid poor Wilton has taken a terrible responsibility. I’m afraid he’s going to put a terrible
responsibility on us. He hunted the criminal down, and just when he had him cornered at last - well, he has taken the law into his own hands».
(Blake): «You mean that Daniel Doom».
(Brown): «I mean that Daniel Doom is dead. There was some sort of wild struggle and Wilton killed him».
(Marple): «Mrs. Spenlow was in her kimono because she was going to try on her new dress, and she went into the front room, and Miss Politt just said something about measurements and put the tape measure round her neck - and then all she’d have to do was to cross it and pull - quite easy, so I’ve heard».
Однако бывают и исключения, когда Убийца сам приходит к Детективу и сознается в совершенном преступлении, но, как правило, уже после того, как Детективом собраны все факты и улики и он готов представить их обществу, как это, например, происходит в рассказе «The Boscombe Valley Mystery»:
(Watson): «Holmes you have drawn a net round this man from which he cannot escape, and you have saved an innocent human life as truly as if you had cut the cord which was hanging him. I see the direction in which all this points. The culprit is».
(Waiter): «Mr. John Turner».
(Turner): «And why did you wish to see me?»
(Holmes): «Yes. It is so. I know all about McCarthy».
(Turner): «God help me! But I would not have let the young man come to harm. I give you my word that I would have spoken out if it went against him at the Assizes».
(Holmes): «I am glad to hear you say so».
(Turner): «I would have spoken now had it not been for my dear girl. It would break her heart - it will break her heart when she hears that I am arrested».
Детектив осуществляет дискурсивную власть над Убийцей, побуждая последнего к признанию инициирующей репликой («Yes. It is so. I know all about McCarthy»).
Итак, основные персонажи детективного произведения - Детектив и Убийца - являются концептуальными персонажами. Исследование дискурса Детектива позволяет сделать вывод о том, что его дискурс центрирован на одном концепте - концепте «Истина». Реализуемые в его дискурсе стратегии направлены на выяснение и сбор фактов, следовательно, на выявление истины. Таким образом, фактуальность его дискурса, его неукоснительная направленность на выяснение истины говорят о концептуальности данного персонажа.
Анализ дискурса Убийцы показывает, что данный персонаж является воплощением единственного концеп-
та - концепта «Ложь». В его дискурсе реализуется стратегия неискренности, направленная на формирование ложных пропозиций у окружающих и искажение их картины мира. Интересно, что в детективном рассказе и романе, в отличие от криминального романа, Убийца до самого конца расследования занимает позицию подчиненного, он не борется с Детективом и наравне с остальными персонажами признает над собой его дискурсивную власть. Это свидетельствует о кардинальной значимости концепта «Истина» в когнитивной структуре детективного дискурса.
Библиографический список
1. Калашников, Э. В. Лингвистические особенности формирования проспекции (на материале англоязычных детективных текстов) : дис. ... канд. филол. наук / Э. В. Калашников ; Иркут. гос. лингвист. ун-т. Иркутск, 1997. 166 с.
2. Кестхейи, Т. Анатомия детектива / Т. Кестхейи / [Электронный ресурс] / Электрон. дан. Режим доступа : http://www.ruthenia.ru/volsky/txt/kestheji.doc. Загл. с экрана.
3. Лотман, Ю. М. О детективе и «детективном литературоведении» / Ю. М. Лотман / [Электронный ресурс] / электрон. дан. Режим доступа : http://www.ruthenia.ru/ volsky/txt/lotman.doc. Загл. с экрана.
4. Льюиз, Д. Истина в вымысле / Д. Льюиз // Логос. №3. 1999. С. 55-79.
5. Плотникова, С. Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах) / С. Н. Плотникова. Иркутск : Изд-во Иркут. гос. лингвист. ун-та, 2000. 244 с.
6. Плотникова, С. Н. Человек и персонаж: феноменологический подход к естественной и художественной коммуникации / С. Н. Плотникова // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс : сб. науч. тр. Волгоград : Парадигма, 2006. С. 89-104.
7. Плотникова, С. Н. Стратегичность и технологичность дискурса / С. Н. Плотникова // Лингвистика дискурса-2 : Вестник Иркут. гос. лингвист. ун-та. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация / под ред. С. Н. Плотниковой. Иркутск, 2006. С. 87-98.
8. Todorov, T. The poetics of prose / T. Todorov. Ithaca, New York : Cornwell University Press, 1977.
9. Эко, У. Метафизика детектива / У Эко / [Электронный ресурс] / электрон. дан. Режим доступа : http:// www.ruthenia.ru/volsky/txt/eco.doc. Загл. с экрана.
T. G. Biankina
THE CONCEPTUAL CHARACTERS OF DETECTIVE DISCOURSE
Detectives are conceptual characters. Their discourse is based on attribution of particular concepts, the main concept being «Truth». Through the methods of cognitive linguistics the differences in attributing this concept to different characters are examined.
