CC BY
74
УДК 81,367.332:811.111,01
Л. Н. Пюро
Концептуальная структура предложений древнеанглийского языка, обозначающих состояния человека и явления природы
В статье показана взаимосвязь концептуальных и языковых категорий на примере анализа конструкций древнеанглийского языка, обозначающих состояния человека и явления природы. На основании теоретических положений когнитивной лингвистики делается вывод о семантической значимости грамматических элементов данных предложений, формирующих комплексную концептуальную категорию.
The paper considers the correlation between cognitive and language categories based on the conceptual analysis of the Old English sentences expressing physical sensations and natural phenomena. The theoretical claims mentioned herein and analyzed examples contribute to concluding the semantic value of the grammatical elements in these constructions that form altogether the complex conceptual category.
Ключевые слова: древнеанглийские предложения, местоимение-подлежащее, субъект-экспериенцер, наблюдатель, восприятие, явления природы, телесные ощущения.
Key words: Old English sentences, subject-pronoun, subject-experiencer, observer, perception, natural phenomena, physical sensations.
Человек как субъект познания осваивает доступный ему фрагмент мира благодаря определенной телесной организации, позволяющей ему когнитивным образом осваивать, визуально воспринимать, слышать и ощущать этот мир [4, с. 47]. Восприятие, перцептивные процессы взаимодействия человека с окружающим миром лежат в основе опыта, составляющего эмпирическую основу познания. Особенности восприятия человека служат объяснению языкового антропоцентризма, поскольку именно восприятие составляет основу мысли, выраженной посредством языка [7, с. 50]. «Язык и восприятие как две взаимодействующие когнитивные системы как раз и составляют ... когнитивную деятельность (познание), направленную на приспособление человека к окружающей среде» [6, с. 7].
Языковые формы, как известно, представляют результат познания мира, следовательно, все грамматические конструкции имеют когнитивный статус. Структура языка, как замечал Дж. Андерсон, различными способами отражает структуру того, как наш разум обрабатывает информацию об окружающем мире [1, с. 356]. Другими словами, разнообразие синтаксических структур означает многообразие способов категоризации и концептуализации человеком воспринимаемого явления или ситуации. Природу грамматики, таким образом, можно понять и объяснить только с учетом
© Пюро Л. Н., 2013
когнитивной деятельности человека и в особенности восприятия. Как отмечает М. Смит, «грамматика есть структурированное и символическое представление концептуального содержания» [18, p. 91]. Данный тезис подтверждает центральное положение когнитивной лингвистики о значимости всех компонентов грамматической конструкции: «все грамматические элементы . имеют определенное семантическое содержание, которое, однако, зачастую представляется абстрактным» [16, p. 110; 18, p. 87;].
Принимая данные положения когнитивной науки, попытаемся показать тесную взаимосвязь концептуальных категорий с языковыми на примере анализа предложений древнеанглийского языка, обозначающих явления природы и состояния человека. Исследуемые типы предложений древнеанглийского языка традиционно рассматривались грамматистами как «безличные» из-за отсутствия в них субъекта действия и наличия специализированных средств выражения: семантически незначимого местоимения-подлежащего, формы глагола 3-го лица ед. ч., косвенного падежа субъекта восприятия. Однако, выдвигая в качестве ключевых теоретических положений настоящего исследования антропоцентрический характер языка и, следовательно, когнитивный статус всех языковых структур, отражающих результат познания человеком окружающего мира, трактовать рассматриваемы предложения как «безличные» неверно. Предпринимаемый в данной работе анализ теоретического и фактического материала имеет своей целью опровергнуть традиционное понимание исследуемых конструкций и выявить семантическую значимость местоимения hit и косвенного падежа субъекта-экспериенцера (субъекта чувственного восприятия) в концептуальной структуре указанных предложений древнеанглийского языка.
Так, теория «амбиентного местоимения», сформулированная Д. Болинджером [14] на основе идей У. Чейфа [12] постулирует абстрактность и обобщенность семантического содержания местоимения it в составе ряда конструкций английского языка, рассматриваемых как «безличные». Сам термин «амбиентность» У. Чейф применял для характеристики предикативных единиц предложений типа: It's hot, It's late, It's raining, в которых описываемые состояния окружающей среды представляются «всеобъемлющими», поскольку «охватывают все окружение, а не какой-нибудь определенный объект в нем». При этом местоимение it, полагал У. Чейф, является семантически пустым [12, с. 120 - 121].
Д. Болинджер впоследствии исправил эту ошибку, утверждая значимость амбиентного it. Референтом it, считал ученый, является «окружающая действительность» (“environment”). При этом Д. Болинджер в качестве основного свойства амбиентности определял не «всеобъемлемость», а «очевидность» (“obviousness”) [14, p. 261 - 262]. Ученый подчеркивал чрезвычайно общее значение it, охватывающее все то, что является очевидным исходя из окружающей действительности или ситуации (погода,
время, жизненные обстоятельства и пр.), предостерегая от ошибки принимать обобщенность значения за отсутствие значения вообще [14, p. 268].
Ввиду этого в следующем предложении, взятом из древнеанглийского перевода Евангелия от Иоанна, можно предположить, что референтом местоимения hit является непосредственное для участников ситуации окружающее пространство (двор первосвященника) в совокупности с определенными атмосферными условиями.
Da ^eowas and 6a ^egnas stodon ^t 6am gledon and wyrmdon hig for^am - hit was ceald ... (John, The Four Gospels in Anglo-Saxon, Northumbrian, and Old Mercian Versions, 18) (Между тем рабы и служители стояли у разведенного огня и грелись, потому что было холодно) [Здесь и далее древнеанглийский текст приводится из корпуса древнеанглийских текстов Торонтского университета (The Toronto Dictionary of Old English Corpus), перевод наш. - Л. П.].
В другом же случае, как показано в примере ниже, референт местоимения hit представляется крайне обобщенно, всеобъемлюще, без учета определенной пространственной сферы, распространяясь («рассеиваясь») на неограниченное окружающее пространство. Это значение местоимения hit вполне оправданно в контексте рассуждений Боэция о всеобщих законах устройства природы и участии в них Божественной силы: Swa nu lencten and h^rfest: on lencten hit grewd, and on h^rfest hit wealwad, and eft sumer and winter: on sumera hit bid wearm, and on wintra ceald. Swa eac sio sunne bring6 leohte dagas, and se mona liht on niht, ^urh ^s ilcan Godes miht (King Alfred's Old English Version of Boethius ‘De consolatione philosophiae’, 18 - 20) (Как весна и осень, весной все распускается, а осенью увядает. Затем наступает лето и зима: летом тепло, а зимой холодно. Так же солнце освещает день, а луна ночь, в этом вся сила Бога).
Помимо характеристики атмосферных условий сообразно времени года, в данном примере описаны также всеобщие процессы сезонных изменений, происходящие в растительном мире, оформленные конструкциями с древнеанглийскими глаголами growan (“расти”) и wealwian (“вянуть, сохнуть”). В этом случае референтом местоимения hit, как представляется, обобщенно выступает весь растительный мир, подвергающийся динамике сезонных изменений.
Концептуальный анализ представленных примеров позволяет выделить в содержании местоимения hit две различные степени отражения пространственной сферы: локализованную, ограниченную непосредственным местоположением субъекта восприятия, и генерализованную, отвлеченную от позиции наблюдателя. Однако, несмотря на проводимое разграничение, представляется возможным называть подобные конструкции, вслед за Р. Лангакером, «эспериенциальными», поскольку все они отражают чувственный опыт субъекта восприятия (экспериенцера), представленного эксплицитно, либо «за кулисами» происходящего, в качестве обобщенного экспериенцера-наблюдателя [16, p. 143 - 144].
Кроме того, рассматриваемые авторы в своих исследованиях часто проводили сравнение амбиентного it с употреблением it в функции указательного местоимения. Так, Д. Болинджер приравнивал значение амбиент-ного местоимения, употребляемого в погодных конструкциях к функционированию местоимения it в значении указательности на что-то очевидное и понятное из ситуации, например: Stop it! Don't do it! [14, p. 263, 268]. Тем самым Д. Болинджер приписывал местоимению it значение очевидности, обобщенности и указательности, что представляется важным и корректным для рассматриваемых предложений, обозначающих явления природы. В них, как свидетельствует материал исследования, наблюдаются все эти три значения.
Р. Лангакер, в свою очередь, анализируя случаи взаимозамены it с указательными местоимениями this, that (например: That (it) 's not fair!), пришел к заключению, что местоимение it имеет референциальную соотнесенность, проявляющую «крайнюю степень неопределенности», «рассеянности» и обобщенности, что во многих случаях можно отнести и к указательным местоимениям [16, p. 128 - 129].
Особенно ярко функция указательности амбиентного местоимения выражена в древнеанглийских конструкциях, обозначающих явления природы именного типа: Donne forme geares d^ig by6 Sunend^ig, hit byd god winter, and windig lwnctetid, dryge sumer, god h^rfest, and scep ty66rige6, and hit by6 gri6 and w^stme manigfeald (Prognostics, 1) (Когда первый день года приходится на воскресенье, будет хорошая зима, ветреная весна, сухое лето, хорошая осень (урожай), прирост овец и будет мир и достаток во всем). В данном примере местоимение hit помимо функции указательности на конкретные погодные условия, прогнозируемые в будущем, способствует выражению оценочности и характеризует указанные времена года.
Важно отметить, что при употреблении местоимения hit в указательной функции его денотативный объем значительно расширяется. Местоимение hit в этом случае может относиться к целым ситуациям [5, с. 139 -142]. Как отмечают когнитологи, человек способен к целостному ментальному построению воображаемой ситуации альтернативными способами, что находит выражение в языке. Каждое выбранное говорящим языковое выражение или грамматическая конструкция воплощает тем или иным способом структурированное концептуальное содержание события или ситуации [8, с. 11].
Так, например, в следующих предложениях можно предположить, что семантическое содержание местоимения hit включает образное представление всей ситуации, совокупность ожидаемых последствий явления грома, если таковое произойдет, в конкретное время года: On Januarius mon6e, gyf hit punred, hit bode6 toweard mycele windes, and wel gew^nde eor6e w^stme, and gefiht (В январе месяце, если будет гром, это приведет к сильным ветрам, хорошему росту на земле (урожаю) и войне); On Februarius mon6e, gyf hit punred, hit bode6 manegra manna cwealm, and m^st ^re ricen
(Prognostics, 4 - 8) (В феврале месяце, если будет гром, это приведет к смерти множества людей, в особенности богатых).
Данные примеры приведены из древнеанглийских прогностических текстов (IX - XI вв.), в которых особое место занимают руководства для метеорологических предсказаний. В средние века европейцы продолжали верить в магические свойства природных явлений, знание которых помогало им предсказывать будущее. Среди них важная роль отводилась брон-тологическому (бронтология - учение о грозе) методу предсказаний, объединяющему ряд текстов в отдельную группу. Как замечал М. Форстер, бронтология была одним из самых распространенных жанров предсказаний в раннесредневековой Англии [15, p. 247; 17, p. 2004].
В следующем примере из древнеанглийского текста Апокалипсиса местоимение hit также замещает воображаемую ситуацию, обобщенно представляя разворачивающееся апокалипсическое явление: . and 6unoras and lihtas bio6 and liges bryne swi6e stronglice, and fara6 sfter wolcne, and bewreo6 eallne heofon o6 efen; and hit rined blode and fyre ofer ealle eor6an. Dis sindon ^a foretacen 6ss sristan dsges (A New Version of the Apocalypse of Thomas in Old English, 61 - 64) (. и гром и молния будут и пылающее пламя очень сильное, и найдет затем облако и покроет все небо до вечера; и все это будет сопровождаться кровавым и огненным дождем по всей земле. Это предзнаменование первых дней).
Исходя из рассмотренных примеров употребления местоимения hit в древнеанглийских предложениях, можно согласиться с выводом М. Смита, что концептуальное содержание данного местоимения представляет собой так называемый «контейнер-контент», обобщенно указывающий на окружающую среду, обстановку, локально-темпоральные условия определенной ситуации или события [18, p. 134 - 135].
Итак, местоимение hit в древнеанглийских предложениях, обозначающих явления природы не является, как представляется, семантически пустым, на что указывали многие авторы, но имеет в высшей степени обобщенное значение, приобретает «расширенный номинативный статус», широкозначность, ввиду способности указывать на обширный круг объектов и свойств окружающего мира, выделяя те или иные из них в порядке их прагматической значимости для конкретного высказывания [5, с. 141].
Далее попытаемся обосновать употребление субъекта-экспериенцера в косвенном падеже (дательном или винительном) в древнеанглийских конструкциях, обозначающих неконтролируемые внутренние состояния человека.
В психологической теории принято считать, что восприятие, как сложный психический процесс отражения действительности посредством органов чувств, включает в себя элементарные формы процесса отражения сигналов внешнего или внутреннего мира человека - ощущения. Именно ощущения, по замечанию А. Р. Лурии, являются основным источником познания, позволяющим человеку «ориентироваться в окружающей среде и в
своем теле» [9, с. 4 - 5, 9 - 11]. В физиологии и психологии выделяют «ин-тероцептивные» (внутрителесные) и «экстероцептивные» ощущения. Внутрителесные ощущения сигнализируют о состоянии внутренних процессов организма (голод, жажда, дискомфорт, усталость и пр.), что относит эти ощущения к числу «наименее осознаваемых и наиболее диффузных» [9, с. 4 - 5, 9 - 11].
Рецепторы, рассеянные в теле человека, посылают импульсы в мозг о физическом состоянии организма. Распознавание и интерпретация данных сигналов неразрывно связаны с их категоризацией, зафиксированной в языке.
Предварительный анализ древнеанглийских конструкций, актуализирующих телесные ощущения человека, в которых субъект восприятия представлен в косвенном падеже, позволяет сделать предположение об определенном модусе переживания человеком собственной телесности, отражающем противопоставление Я воплощающему его телу. Можно предположить, что внутрителесное ощущение воспринимается человеком дистанцированно, объективистски, как не затрагивающее его сущности, принадлежащее не ему, а его телу. Тело в данном случае воспринимается отвлеченно, обособленно от подлинного Я [12, с. 84].
Вопрос восприятия человеком собственного тела затрагивает многовековую проблему тела и духа (the mind-body problem), в философских исследованиях которой телесная природа человека, как правило, игнорировалась в пользу приоритета изучения различных аспектов ментального. Но в настоящее время ученые пришли к выводу, что телесность тоже важна для понимания сферы мысли «ведь мыслительные процессы протекают в теле, телесно обусловлены» [2, с. 11]. «Мыслит человек не только мозгом, чувствует не только сознанием, он мыслит и чувствует всем своим телом» [4, с. 49].
В современной биокогнитивной науке выдвигаются теории «распределенного» (“distributed”) познания, сознания и языка, постулирующие идею того, что когнитивные процессы не сосредоточены исключительно в голове и мозге человека, но распределены между мозгом, телом и материальным миром [см.: 3; 6; 7]. При этом телесная оболочка организма «опосредует контакт с тем, что находится вовне» [3, с. 199].
Ввиду вышесказанного можно предположить, что древнеанглийские конструкции, обозначающие состояния человека, служат отражением на языковом уровне особенностей восприятия человеком состояний окружающей среды и своей внутренней сферы.
Рассмотрим данное положение на следующем примере из древнеанглийского перевода сочинения Боэция «Утешение философией». В приводимом отрывке философ рассуждает о том, что никакие богатства не могут освободить душу от нужды и не приводят к удовлетворенности человека.
Hws6er ^a welegan (вин. п.) nu nsfre ne hingrige ne ne pyrste, ne ne cale? (King Alfred's Old English Version of Boethius ‘De consolatione philoso-
phiae’, 10) (Разве богатые никогда не испытывают голод, жажду и холод?). В данном случае употребление косвенной формы прилагательного welig (“богатый”) ассоциативно связано с переживанием человеком определенного внутреннего состояния всем своим телом, каждой клеткой организма, целостно, без осознания конкретной локализации ощущения. Подобное переживание человеком своего внутрителесного состояния согласуется также с выводами психологов и физиологов относительно диффузного и трудно локализуемого характера внутренних ощущений человека [9; 11; 13].
В предлагаемом примере, кроме того, представлены два разных типа внутренних ощущений человека, разделяемые по характеру их возникновения: ощущения голода и жажды возникают в результате внутрителесных физиологических процессов, ощущение холода, как правило - под воздействием температурных условий окружающей среды.
Итак, концептуальный анализ грамматических показателей, традиционно рассматриваемых как составляющие «безличных» предложений, позволил прийти к следующим выводам. Местоимение hit не является десемантизированным структурным элементом, но может включать значения очевидности наблюдаемого явления, обобщенности происходящей или воображаемой ситуации и указательности на окружающую среду, обстановку, локально-темпоральные условия, сопровождающие описываемое событие. В отдельных случаях местоимение hit способно заменять или отражать всю ситуацию, реальную или воображаемую. Оформление субъек-та-эспериенцера в косвенном падеже отражает особенности процесса восприятия человеком собственных внутренних состояний.
Таким образом, местоимение hit и субъект-эспериенцер в косвенном падеже формируют комплексную концептуальную категорию, включающую два взаимосвязанных значения. Вопреки традиционному подходу, представители которого трактуют исследуемые предложения как «безличные», в настоящей работе указанные языковые единицы древнеанглийского языка рассматриваются как личные в силу следующих причин:
- в предложениях, обозначающих состояния человека, лицо (субъект восприятия) всегда включено в структуру высказывания;
- в конструкциях, описывающих явления природы, обязательно подразумевается одушевленный экспериенцер-наблюдатель, воспринимающий то или иное природное явление в настоящем, прошлом или воображающий его в будущем.
Список литературы
1. Андерсон Дж. Когнитивная психология. - 5-е изд. - СПб.: Питер, 2002.
2. Бескова И. А. Предисловие // Телесность как эпистемологический феномен / под ред. И. А. Бесковой. - М.: ИФРАН, 2009. - С. 10 - 13.
3. Каули С. Дж. Понятие распределенности языка и его значение для волеизъявления // Studia linguistica cognitiva 2. Наука о языке в изменяющейся парадигме знания / под ред. А. В. Кравченко. - Иркутск: Изд. БГУЭП, 2009. - С. 192 - 227.
4. Князева Е. Телесная природа сознания // Телесность как эпистемологический феномен / Под ред. И. А. Бесковой. - М.: ИФРАН, 2009. - С. 31 - 54.
5. Кобрина Н. А., Болдырев Н. Н., Худяков А. А. Теоретическая грамматика современного английского языка. Учеб. пособие. - М.: Высшая школа, 2007.
6. Кравченко А. В. Когнитивная лингвистика и новая эпистемология (к вопросу об идеальном проекте языкознания) // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - 2001. - Т. 60. -№ 5. - С. 3 - 13.
7. Кравченко А. В. К проблеме наблюдателя как системообразующего фактора в языке // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - 1993. - Т. 52. - № 3. - С. 45 - 56.
8. Лангакер Р. У. Когнитивная грамматика. - М.: ПИК ВИНИТИ, 1992.
9. Лурия А. Р. Ощущения и восприятия. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975.
10. Нагорная А. В. Стратегии и тактики вербальной репрезентации внутрителес-ного ощущения в современном английском языке // Вестник Челябинского государственного университета. - 2012. - № 6. - С. 82 - 87.
11. Сеченов И. М. Избранные произведения. - М., 1952. - Т. 1.
12. Чейф У. Значение и структура языка. - 3-е изд. - М.: Либроком, 2009.
13. Черниговский В. Н. Интероцепция. - Л., 1985.
14. Bolinger D. Ambient it is meaningful too // Journal of Linguistics. - 1973. -Vol. 9. - No. 2. - P. 261 - 270.
15. Chardonnens L. S. Anglo-Saxon Prognostics: 900-1100: Study and Texts. - Boston: Brill Academic Publishers, 2007.
16. Langacker R. W. Investigations in Cognitive Grammar. - Berlin, New York: Mou-ton de Gruyter, 2009.
17. Liuzza R. M. What the Thunder Said. Anglo-Saxon Brontologies and the Problem of Sources // The Review of English Studies, New Series. - 2004. - Vol. 55. - No. 218. - P. 1 - 23.
18. Smith M. B. The Conceptual Structure of German Impersonal Constructions // Journal of Germanic Linguistics. - 2005. - Vol. 17. - No. 2. - P. 79 - 140.
Список источников
19. The Toronto Dictionary of Old English Corpus: http://www.doe.utoronto.ca
20. John // Skeat W. W. The Four Gospels in Anglo-Saxon, Northumbrian, and Old Mercian Versions. - Cambridge, 1871 (repr. Darmstadt 1970).
21. King Alfred's Old English Version of Boethius ‘De consolatione philosophiae’ // Sedgefield W. J. Boethius, The Consolation of Philosophy. - Oxford, 1899 (repr. Darmstadt 1968).
22. Prognostics // Warner R. D-N. Early English Homilies from the Twelfth-Century MS. - London, 1917 (repr. 1971).
23. Forster M. A New Version of the Apocalypse of Thomas in Old English // Anglia. - Vol. 73. - No. 1. - P. 6 - 36.
