CC BY
37ПРАВОСУДИЕ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
DOI: 10.24412/2076-1503-2023-1-145-153 NIION: 2018-0076-1/23-24 MOSURED: 77/27-023-2023-1-24
ПОНОМАРЕВА Елизавета Владимировна,
старший преподаватель кафедры общетеоретических дисциплин Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, e-mail: [email protected]
КОНЦЕПЦИЯ УЯЗВИМОСТИ ЛИЦА В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ В КОНТЕКСТЕ ДОСТУПА К ПРАВОСУДИЮ
Аннотация. Нарушения прав человека нередко усугубляются особенной уязвимостью жертв нарушений, мешающей им прибегнуть к эффективным средствам защиты, воспользоваться своими правами на обжалование нарушений и исчерпать национальные средства защиты. Международные организации стремятся учитывать уязвимый статус групп и индивидов, особенно в области доступа к правосудию. В настоящей работе рассматриваются подходы к определению уязвимости в международно-правовых документах и практике международных организаций с целью оценки эффективности этих подходов и потенциала их дальнейшего применения.
Ключевые слова: уязвимые лица, уязвимые группы, международное правосудие, доступ к правосудию, принципы правосудия
PONOMAREVA Elizaveta Vladimirovna,
assistant professor of the Department of Theoretical Legal Disciplines of North-Western branch of the Russian State University of Justice
THE CONCEPT OF VULNERABILITY IN THE INTERNATIONAL LAW IN THE CONTEXT OF THE ACCESS TO JUSTICE
Annotation. Vulnerable status of groups and individuals in case of human rights violations commonly aggravates the situation by limiting the access to effective remedies of the national and international character. International organizations strive to consider the group and individual vulnerabilities especially concerning the access to justice. In the current work the author explores the approaches to definition of the vulnerability in the international treaties on human rights and case law of the international organizations in order to assess their approach and its further development.
Key words: vulnerable persons, vulnerable groups, international justice, access to justice, principles of justice
Критикуя распространенное в американской правовой науке представление о человеке, как об автономном и независимом в большинстве случаев субъекте, Марта Альбертсон Файнман пишет в своих работах о том, что уязвимость - это универсальная константа человеческой жизни:
«... наша уязвимость - это причина, по которой мы образовали государство. Это причина, по которой мы создали социальные отношения и институты. ... семьи возникли благодаря нашей уязвимости. Община, государство, международное сообщество возникли благодаря
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
нашей уязвимости, она же является и оправданием данных институтов». [21]
Сама Всеобщая декларация прав человека [3], таким образом, возникает из восприятия ее создателями присущей людям уязвимости, ранимости, способности становиться жертвами нарушений прав человека. Представление об уязвимости очень важно в практике международных организаций, так как международное сообщество устанавливает в отношении стран-участниц договоров обязанности дополнительно гарантировать обеспечение прав и законных интересов уязвимых лиц. [10]
Однако в международных документах не дается непосредственного определения уязвимости. Не существует и общепринятого перечня лиц или групп, которые признаются уязвимыми, либо списка критериев, индикаторов, позволяющих однозначно идентифицировать эти лица или группы.
Как правило, уязвимость выводится из текстов международных соглашений, в которых подчеркивается особая необходимость защиты определенной группы лиц. Например, в преамбуле Декларации прав ребенка ООН 1959 г. указано, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». [6] А в преамбуле Конвенции ООН о правах инвалидов 2006 г. отдельно подчеркивается статус девочек и женщин с инвалидностью: «...признавая, что женщины-инвалиды и девочки-инвалиды как дома, так и вне его нередко подвергаются большему риску насилия, травмирования или надругательства, небрежного или пренебрежительного отношения, плохого обращения или эксплуатации.». [8]
Более прямое указание на уязвимость группы лиц можно найти, например, в преамбуле Конвенции ООН о защите прав всех трудящихся мигрантов и членов их семей 1990 г.: «.учитывая уязвимое положение, в котором часто оказываются трудящиеся-мигранты и члены их семей в силу, в частности, того, что они не находятся в государстве происхождения, и трудностей, с которыми они могут сталкиваться в связи с их нахождением в государстве работы по найму.». [9] А в ст. 17 Декларации ООН о правах коренных народов 2007 г., например, отмечается особая уязвимость детей коренных народов: «Государства в консультации и сотрудничестве с коренными народами принимают конкретные меры для защиты детей коренных народов от экономической эксплуатации и выполнения любой работы, которая может быть опасной или мешать учебе ребенка, или наносить вред здоровью или физическому, умственному, духовному, нравственному или социальному развитию детей, принимая во внимание их особую уязвимость и важность образования для расширения их возможностей». [4]
В качестве примера введения понятия уязвимости в региональном международном соглашении можно привести Межамериканскую конвенцию о предупреждении и искоренении насилия в отношении женщин (Конвенция Белем до Пара), в ст. 9 которой говорится, что «. стороны должны, в особенности, учитывать уязвимость женщин перед насилием в связи, помимо прочего, их расы или этнического происхождения, или их статуса в
качестве мигрантов, беженцев или перемещенных лиц. Сходным образом следует относиться к женщинам, подвергшимся насилию в период беременности, либо женщинам-инвалидам, несовершеннолетним, пожилым, находящимся в неблагоприятных социально-экономических условиях, жертв вооруженных конфликтов или лишенных свободы». [25]
Также правовые основания для признания лиц уязвимой группой можно вывести из таких документов как, например, Резолюция Совета по правам человека ООН № 10/4 «Права человека и изменение климата» 2009 г., где отмечается следующее: «признавая, что, хотя эти последствия затрагивают людей и сообщества во всем мире, воздействие изменения климата наиболее остро будет ощущаться теми слоями населения, которые уже находятся в уязвимом положении из-за таких факторов, как географическое положение, нищета, пол, возраст, принадлежность к коренному народу или меньшинству и инвалидность.» [12]
Александр Морава выделяет несколько категорий уязвимых лиц, которые можно вывести из международных соглашений о правах человека (отметим, что на практике описывают как индивидуальную, так и групповую уязвимость):
• лица, уязвимые в силу возраста (дети, подростки, пожилые, и так далее);
• лица уязвимые в силу гендера (женщины, включая беременных, инвалидов, жертв вооруженных конфликтов, девочки);
• лица, уязвимые в силу этничности, иногда в сочетании с особенностями места проживания (меньшинства и коренные народы, сельское население, островитяне, люди, живущие в местах подверженных стихийным бедствиям и так далее);
• лица, уязвимые в силу состояния здоровья/ медицинского статуса (люди с физической или психической инвалидностью, смертельно больные, больные ВИЧ и так далее);
• лица, чья свобода ограничена (задержанные, заключенные при любом режиме лишения свободы).
И иные лица (иностранцы, беженцы и люди, ищущие политического убежища, бездомные и так далее). [28]
Мы согласны с точкой зрения А. Моравы, согласно которой список уязвимых лиц и групп не может быть исчерпывающим. Попытка раз и навсегда составить закрытый список лиц, нуждающихся в особом подходе в контексте защиты прав человека, представляется не только невозможной по причине постоянного развития и усложнения общества, но и контрпродуктивной.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
Не удивительно, что в юридической теории концепцию уязвимости характеризуют как «сложную, противоречивую, расплывчатую и двойственную». [29] Как пишут Л. Перони и А. Тиммер, постулат универсальности уязвимости приводит нас к парадоксу. Будучи людьми, по умолчанию, подверженными болезням, страдания и смерти, нуждающимися в заботе и поддержке, мы все по определению уязвимы. Этот смысл отражается даже в происхождении слова от латинского vulnus, что означает «рана». Но с другой стороны, многообразие способов, которыми можно заставить человека страдать, означает, что все мы уязвимы по-разному. Так что это одновременно и универсальное, и сугубо индивидуальное явление - в чем и проявляется парадоксальность. Марта Фай-нман, сторонница концепции универсальности уязвимости, отмечает, что опыт уязвимости «во многом зависит от качества и количества ресурсов, которыми мы обладаем или можем распорядиться», то есть индивидуальна не уязвимость, а способность ей сопротивляться («стойкость» в теории Файнман). [21]
Несмеянова С. Э. и Калинина Е. Г. указывают, что понятие «уязвимость» является оценочным и описывает ситуацию, когда человек «в силу его физических или психологических особенностей, социальной среды, в которой он проживает, религиозных воззрений, бедности и иных причин терпит определенного рода лишения», [10] а у государства или международного сообщества в связи с этим статусом возникает необходимость обеспечить данному человеку особую защиту.
Концептуально можно выделить ряд подходов к определению уязвимости, каждому из которых свойственны свои достоинства и недостатки. Например, в Российской Федерации при определении социально-уязвимых слоев населения применяется монетарный подход - используется формулировка «малоимущие и социально незащищенные категории граждан», а понятие «малоимущие граждане» конкретизируется по критерию среднедушевого дохода семьи или одиноко проживающего гражданина. [14] Но, как верно отмечают Шабунова А. А. с соавторами, нельзя однозначно утверждать, что по уровню дохода можно убедительно выявить уровень жизни и степень уязвимости человека. Представители социального подхода предлагают свои варианты, среди которых в контексте защиты прав человека заслуживает внимания концепция социального исключения (эксклюзии). Под социальным исключением по Э. Гидденсу понимается «механизм, отделяющий группы людей от главного социального потока». [2]
В разрезе прав человека можно было бы говорить об отсутствии у человека (группы лиц)
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
доступа к правам, что перекликается с идеями Файнман о доступе к ресурсам. Так, Алесиевич Е. С. отмечает, что важнейшим признаком, позволяющим «говорить об уязвимости индивида ... является фактическое ограничение или серьезная и неотвратимая угроза его возможности в полной мере реализовывать гарантированные каждому прав и свободы человека». [1] Поэтому наличие объективных внешних факторов уязвимости или присущих индивиду характеристик, в принципе, повышающих риск его уязвимости, еще не означает, что он должен быть автоматически причислен к такой группе. Необходимо установить наличие препятствий (угроз) на пути реализации им своих прав и свобод.
В судебной практике международных судов по правам человека уязвимость используется как средство индивидуализации следующим образом: все заявители уязвимы, но некоторые более других. [29]
Применение концепции уязвимой группы в практике ЕСПЧ прослеживается с начала 2000х годов. В 2001 г. в деле Чепмен против Великобритании рассматривалось заявление Салли Чепмен, которая приобрела в 1985 году участок земли, планируя жить в доме на колесах. Муниципалитет отказал ей в разрешении на проживание и отдал распоряжение об освобождении участка в течение 15 месяцев. Чепмен обратилась в Европейский суд по правам человека, ссылаясь на нарушение Европейской конвенции по правам человека. Речь шла, в частности, о ст. 8 (право на уважение частной и семейной жизни) и ст. 14 (запрет дискриминации). [20]
Хотя в данном деле и не было выявлено нарушений прав заявительницы (выселение оказалось связано с охраной окружающей среды), в решении возникла формулировка, оказавшая воздействие на последующую оценку уязвимых групп. Суд признал, что «уязвимое положение цыган как меньшинства означает, что необходимо уделять особое внимание их потребностям и отличающемуся стилю жизни», таким образом, уязвимый статус группы может усиливать позитивные обязательства государства. [20]
Это решение повлияло на дальнейшую практику ЕСПЧ, дав основание для следующего описания уязвимых групп - они принадлежат к группам, чья уязвимость отчасти сконструирована более широкими социальными, политическими и институциональными обязательствами государства. [29]
Л. Перони и А. Тиммер выводят из решений ЕСПЧ три основных индикатора групповой уязвимости:
1) Относительность. Суд оценивает уязвимость не саму по себе, а в широком социальном
контексте. Поэтому им часто используется термин «особенно уязвимые группы», а не просто «уязвимые группы».
2) Специфичность опыта. Уязвимость данной группы связана не с типичным опытом группы, а с частным, специфическим.
3) Наличие вреда, который проявляется в форме дискриминации и стигматизации. Это основной индикатор, который может на практике выражаться в двух вариантах:
- В виде «неверной идентификации». Нэнси Фрейзер описывает это состояние как «институа-лизированную культурную закономерность, описания некоторых акторов как низших, исключенных, совершенно чуждых или вообще невидимых - иными словами, менее чем полноценных партнеров в социальном взаимодействии». [22]
- В виде «неравномерного распределения прав». По Фрейзер - это «отсутствие у некоторых акторов необходимых ресурсов, чтобы взаимодействовать с другими на равных». [22]
В качестве примера неверной идентификации группы можно привести дело Horvath and Kiss v. Hungary, где суд признал, что детям цыган систематически ставили ошибочные диагнозы об отставании в развитии в силу социально-экономических и культурных отличий и предрассудков педагогической системы, в результате чего их распределяли в специализированные учреждения, нарушая их право на образование. [17] А, например, в деле Alajos Kiss v. Hungary (2010) суд рассматривал лишение лица с психическим расстройством в Венгрии права голоса и признал его представителем «особенно уязвимой группы», которая исторически сталкивалась с предрассудками, влекущими далеко идущие последствия, вызвавшие их социальное исключение. [15]
В качестве примера признания неравномерного распределения прав можно привести решение по делу M.S.S. v. Belgium and Greece (2011). В нем рассматривалось заявление просителя политического убежища из Афганистана, который был выдворен из Греции в Бельгию. Решая вопрос, являлось ли выдворение и условия проживания в Греции «бесчеловечным и унижающим человеческое достоинство обращением» (ст. 3 Европейской Конвенции) [7] суд указал: «... суд должен принять во внимание, что заявитель, будучи просителем политического убежища, был особенно уязвим в силу пережитого во время переезда и травматического опыта, который он приобрел до него». А также суд отметил, что «Состояние заявителя усугублялось уязвимостью, присущей его ситуации как просителя политического убежища». [27] Уязвимость просителя политического убежища была на практике обоснована: 1) реалиями жизни лиц, просящих политического убежища в
Греции, характерными для них материальными и психологическими потребностями, 2) полной зависимостью просителей от государства, 3) внутренне присущей им уязвимостью, вызванной всем тем, что они пережили при миграции и травмой, часто сопровождающей такой переезд, 4) систематическими недостатками греческой системы предоставления политического убежища. [7]
Если собрать вместе характеристики, используемые ЕСПЧ для обоснования уязвимого статуса: а именно, предрассудки, стигматизацию, зависимость от государства, социальное отчуждение, то можно увидеть, что многие группы могли бы подпадать под это описание, например, национальные и религиозные меньшинства. Однако на данный момент не сложилось систематической практики выявления уязвимости, и даже при рассмотрении дел, связанных с нарушением прав цыган - уже признанной судом исторически уязвимой группой - уязвимый статус заявителей может и не рассматриваться. [29]
При обращении в международные организации по правам человека вопрос уязвимости встает не только при исследовании особенного статуса заявителя и, соответственно, установления факта наличия у государства повышенных позитивных обязательств перед ним, но и при решении вопроса о, собственно, доступе заявителя к этим организациям. Что не удивительно, ведь как уже обсуждалось, проблемы доступа к ресурсам лежат в сердце проблемы уязвимости.
Доступ к правосудию - это ключевой элемент власти закона, о которой говорится в преамбуле Всеобщей декларации прав человека: «. необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения.». [3] В отсутствии такого доступа, необходимых для него знаний и инструментов, человек не сможет добиться, чтобы его голос услышали, его права были реализованы, не сможет оспорить дискриминацию или призвать виновных к ответственности.
В рамках ООН право на доступ к правосудию закреплено, в первую очередь, в Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, где указано, что жертвы «имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством» (ст. 4). [5] В более широком контексте право на доступ к правосудию рассматривается ООН в «Повестке дня в области развития на период до 2030 года». В пункте 16 этой программы говорится о необходимости раз-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
вития мирного и инклюзивного сообщества, «обеспечении доступа к правосудию для всех и создания эффективных, подотчетных и инклюзивных институтов на всех уровнях». [23]
В Постановлении ЕСПЧ от 1975 г. по делу «Голдер против Соединенного королевства» было установлено, что право на доступ к правосудию является одним из неотъемлемых составляющих права на справедливое судебное разбирательство. [11].
Следует отметить, что содержание понятия «доступ к правосудию» является в российской науке дискуссионным. Как отмечает Т.А. Топи-лина, оно может рассматриваться и как принцип уголовного судопроизводства, и гарантия иных прав (права на судебную защиту), и составляющая права на справедливое судебное разбирательство и так далее. Мы согласны с Т.А. Топили-ной в том, что оно относится к межотраслевым принципам права и существует везде, где учрежден суд, и разница «в содержании права на доступ к правосудию будет зависеть от этапов реализации. в конкретном виде судопроизводства». [13]
В практике международных организаций прослеживается тенденция при применении своих процессуальных правил, касающихся доступа к правосудию, проявлять особую благосклонность к заявителям, которые признаются уязвимыми по различным причинам.
Эта тенденция, в частности, стала заметна в период пандемии COVID-19. Так, например, Межамериканский суд по правам человека в своем Постановлении от 9 апреля 2020 г. указал, что «Учитывая природу пандемии, необходимо гарантировать экономические, социальные, культурные и экологические прав, без дискриминации, всем лицам, на которых распространяется юрисдикция Суда, и, в особенности, тем группам, которые диспропорционально подвержены [пандемии], потому что находятся в более уязвимом положении, таким как пожилые лица, дети, люди с инвалидностью, мигранты, беженцы, лица без гражданства, лица, лишенные свободы.» и т.д. Среди прав, нуждающихся в таких гарантиях, суд далее назвал «доступ к правосудию и механизмам обжалования». [32]
Конкретные меры, гарантирующие доступ к правосудию в период пандемии, были предложены ЕСПЧ. Так, с 2022 года срок подачи жалобы в суд составлял 4 месяца. Однако, в исключительных случаях суд мог интерпретировать способ вычисления срока так, чтобы соблюсти суть права на индивидуальные жалобы. Поэтому в период мировой вспышки COVID-19 было объявлено о ряде исключительных мер. В частности, было решено продлить срок на три месяца, если срок
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
подачи жалобы начинался или, наоборот, истекал между 16 марта и 15 июня 2020 года. Суд полагал, что это решение соответствует общим принципам международного права, в частности, юридическому принципу contra non valentem agere nulla currit praescriptio (давность не течет против того, кто юридически неспособен обратиться к судебной защите). [30]
Среди других примеров учета уязвимости в контексте доступа к правосудию следует упомянуть стандарт, выработанный ЕСПЧ в деле Akdivar и Kurt Eur.Ct.H.R. Суд указал, что «необходимо учитывать уязвимость заявителя и его восприимчивость к влиянию, оказываемому представителями власти», когда предполагается нарушение права на подачу жалобы. [19] Практически аналогичный стандарт Межамериканского суда по правам человека касается правила об исчерпании национальных средств защиты. В тех случаях, когда суды предполагают, что имело место грубое нарушение права на подачу жалобы (например, пытки со стороны представителей власти), однако оно завершилось, требуется доказать уязвимый статус, чтобы добиться исключений из правила исчерпания национальных средств защиты. [24]
Случаи, когда уязвимость лица в силу возраста, пола или состояния здоровья, не позволяющих ему лично обратиться в Суд с заявлением, сочетается с предположительным нарушением властями ст.ст. 2, 3 Европейской конвенции ЕСПЧ считает заслуживающими особого внимания. Так складывается ситуация, вдвойне препятствующая реализации лицом права на доступ к правосудию. Поэтому, согласно Практическому руководству ЕСПЧ о критериях допустимости 2022 года [30], в таких случаях может быть признана допустимой подача заявления от имени лица, не являющегося жертвой или ее представителем. Примером такого решения может служить дело Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Câmpeanu v. Romania. Организация Centre for Legal Resources (CLR) обратилась в ЕСПЧ в связи со смертью особенно уязвимого лица. Гн. Кампану, молодой человек цыганского происхождения, был сиротой и провел всю свою жизнь в государственных учреждениях, он страдал от тяжелого психического расстройства и был заражен ВИЧ. Он умер, предположительно, по причине отсутствия ухода в медицинском учреждении. После его смерти CLR, практически не имевшая с ним контактов при жизни или каких-либо поручений со стороны лица или его представителей, обратилась в ЕСПЧ.
Суд установил, что в данных исключительных обстоятельствах CLR может выступать в качестве представителя потерпевшего в силу сочетания следующих причин: уязвимость Валентина Кампану, тяжесть обвинений, отсутствие
наследников или законных представителей, которые могли бы участвовать в процессе от его имени. Наконец, во время процессов, в которых CLR участвовал от имени Кампану в Румынии, государство не оспаривало право центра на представительство. [16]
Аналогичные решения о допустимости заявлений были вынесены еще в ряде дел (см. ilhan v. Turkey, Y.F. v. Turkey) [16], но не всем заявителям удается доказать сочетание особой уязвимости и исключительных обстоятельств. (См. Lambert and Others v. France [26]). Таким образом, подход Европейского суда по правам человека подтверждает намеченную тенденцию, но основывается на предполагаемых исключительных обстоятельствах каждого конкретного дела и не гарантирует предсказуемости и юридической уверенности.
Итак, несмотря на отсутствие определения, четкого перечня уязвимых групп (лиц) или списка обязательных индикаторов уязвимости, в международном праве в контексте защиты прав человека существует представление о данном явлении. Заметна и тенденция расширения применения концепции групповой и личной уязвимости в практике международных организаций, в частности, в отношении права на доступ к правосудию. Мы полагаем, что она является положительным развитием и позволит судам более полно учитывать различные аспекты неравенства и дискриминации.
Тем не менее, самой концепции присущи определенные недостатки, и, как ни странно, они связаны с попытками ее уточнить и закрепить. Существует риск, что при четком определении пределов уязвимости сложится эссенциалистский подход, согласно которому определенные группы или лица будут признаны «уязвимыми» по своей сути, истинной природе, и эти группы будут противопоставляться «нормальному», не уязвимому субъекту. Это бы в корне противоречило самому представлению об универсальной уязвимости, из которой вытекает необходимость международной защиты прав человека, одной из неотъемлемых частей которой является обеспечение доступа к правосудию.
Таким образом, концепция уязвимости является полезным инструментом, который, вероятно, продолжит развиваться именно через практику международных организаций.
Список литературы:
[1] Алесиевич Е.С. Международная защита девочек как уязвимой группы населения // Вестник Российского университета дружбы народов. 2015. № 1. С. 38.
[2] Астоянц М.С. Социальная эксклюзия: возможность моделирования на основе концепции «жизненной ситуации» // Инженерный вестник Дона. 2018. № 4. URL: http://www.ivdon.ru/uploads/ article/pdf/IVD_14_astoyanc2.pdf_45476b5255.pdf (дата обращения: 16.12.2023).
[3] Всеобщая декларация прав человека. Принята резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ declarations/declhr.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[4] Декларация Организации Объединенных Наций о правах коренных народов. Принята резолюцией 61/295 Генеральной Ассамблеи от 13 сентября 2007 года. // URL: https://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/declarations/indigenous_ rights.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[5] Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью. Принята резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи от 29 ноября 1985 года // URL: https:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/ power.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[6] Декларация прав ребенка. Принята резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 года // URL: https://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/childdec.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[7] Европейская конвенция по правам человека // URL: https://www.echr.coe.int/documents/ convention_rus.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[8] Конвенция о правах инвалидов. Принята резолюцией 61/106 Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 2006 года // URL: https://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/conventions/disability.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[9] Международная конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей. Принята резолюцией 45/158 Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1990 года // URL: https:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/ migrant.shtml (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[10] Несмеянова С.Э., Калинина Е.Г. Концепция уязвимости отдельных групп лиц: международный и национальный опыт // Российское право: образование, практика, наука. 2017. № 4. С. 7.
[11] Постановление ЕСПЧ от 21.02.1975 «Голдер (Golder) против Соединенного королевства», жалоба № 4451/70 // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М.: Норма, 2000. С. 39-80.
[12] Резолюция Совета по правам человека № 10/4 «Права человека и изменение климата» // URL: https://ap.ohchr.org/documents/R/HRC/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
resolutions/A_HRC_RES_10_4.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[13] Топилина Т.А. Право на доступ к правосудию как принцип уголовного судопроизводства // Право и политика. 2020. № 4. C. 54. DOI: 10.7256/2454-0706.2020.4.32196 URL: http:// nbpublish.com/library_read_article.php?id=32196 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[14] Шабунова А.А., Калачикова О.Н., Леонидова Г.В., Смолева Е.О. Эксклюзия как критерий выделения социально уязвимых групп населения // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2016. 2 (44). DOI: 10.15838/ esc/2016.2.44.2 С. 33.
[15] Case of Alajos Kiss v. Hungary (Application no. 38832/06) 20 May 2010 // URL: https://hudoc. echr.coe.int/app/conversion/ pdf/?library=ECHR&id=001-98800&filename=001 P. 12 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[16] Case of Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Cámpeanu v. Romania (Application no. 47848/08) 17 July 2014 // URL: https://hudoc. echr.coe.int/eng?i=001-145577 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[17] Case of Horváth and Kiss v. Hungary (Application no. 11146/11) 29 January 2013 // URL: https://hudoc.echr.coe.int/fre?i=001-116124 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[18] Case of Ilhan v. Turkey (Application no. 22277/93) 27 June 2000 // URL: https://hudoc.echr. coe.int/Eng?i=001-58734 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[19] Case of Kurt v. Turkey (15/1997/799/1002) 25 May 1998 // URL: https://hudoc.echr.coe.int/ fre?i=001-58198 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[20] Chapman v. The United Kingdom (Application no. 27238/95) // URL: https://www.escr-net.org/caselaw/2008/chapman-v-united-kingdom-application-no-2723895 (дата обращения: 16.12.2023 г.)
[21] Fineman M.A. The Vulnerable Subject and the Responsive State. 60 EMORY L.J. 2010. P. 10.
[22] Fraser N. Rethinking Recognition // New Left Rev. 2000. P. 113.
[23] Goal 16: Promote just, peaceful and inclusive societies // URL: https://www.un.org/ sustainabledevelopment/peace-justice/ (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[24] Inter-Am. Comm. H.R., Report No. 31/99, Case 11.763, Plan De Sánchez Massacre (Guatemala), dated 11 March 1999, para. 27, with reference to InterAm.Ct.H.R., Exceptions to the Exhaustion of Domestic Remedies (Art. 46 (1), 46 (2) (a) and 46 (2) (b) American Convention on Human Rights), advisory opinion 0C11/90 of 10 August 1990, para. 33 // URL: https://www.corteidh.or.cr/docs/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
casos/articulos/seriec_105_ing.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[25] Inter-American Convention on the prevention, punishment and eradication of violence against women. Adopted in Belem do Para, Brasil, on June 9, 1994, at the twenty fourth regular session of the General Assembly // URL: http://www.cidh.org/ Basicos/English/basic13.Conv%20of%20Belem%20 Do%20Para.htm (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[26] Lambert and Others v. France [GC] -46043/14 Judgment 5.6.2015 [GC] // URL: https:// hudoc.echr.coe.int/fre?i=002-10758 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[27] M.S.S. v. Belgium and Greece [GC] -30696/09 Judgment 21.1.2011 [GC] // URL: https:// hudoc.echr.coe.int/fre?i=002-628 (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[28] Morawa A. Vulnerability as a Concept of International Human Rights Law // Journal of International Relations and Development. 2003. № 2 // URL: https://ciaotest.cc.columbia.edu/olj/jird/jird_ jun03_moa01.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[29] Peroni L., Timmer A. Vulnerable groups: The promise of an emerging concept in European Human Rights Convention law // International Journal of Constitutional Law, Volume 11, Issue 4, October 2013, Pp. 1056-1085. https://doi.org/10.1093/icon/ mot042
[30] Practical Guide on Admissibility Criteria Updated on 31 August 2022 Council of Europe/ European Court of Human Rights // URL: https:// www.echr.coe.int/documents/admissibility_guide_ eng.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[31] Seijo M., Ferguson S., Saas W. Vulnerability Theory with Martha Fineman // Monthly Review Magazine. Jan 01, 2022. // URL: https://mronline. org/2022/01/01/vulnerability-theory-with-martha-fineman/ (дата обращения: 16.12.2023 г.).
[32] Statement of the Inter-American Court of Human Rights 1/20 April 9, 2020 Covid-19 and Human Rights: The Problems and Challenges Must Be Addressed from a Human Rights Perspective and With Respect for International Obligations // URL: https://www.corteidh.or.cr/tablas/alerta/comunicado/ Statement_1_20_ENG.pdf (дата обращения: 16.12.2023 г.).
Spisok literatury:
[1] Alesievich E.S. Mezhdunarodnaya zashch-ita devochek kak uyazvimoj gruppy naseleniya // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. 2015. № 1. S. 38.
[2] Astoyanc M.S. Social'naya eksklyuziya: voz-mozhnost' modelirovaniya na osnove koncepcii «zhiznennoj situacii» // Inzhenernyj vestnik Dona. 2018. № 4. URL: http://www.ivdon.ru/uploads/article/
pdf/IVD_14_astoyanc2.pdf_45476b5255.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023).
[3] Vseobshchaya deklaraciya prav cheloveka. Prinyata rezolyuciej 217 A (III) General'noj Assamblei OON ot 10 dekabrya 1948 goda // URL: https://www. un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr. shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[4] Deklaraciya Organizacii Ob»edinennyh Nacij o pravah korennyh narodov. Prinyata rezolyuciej 61/295 General'noj Assamblei ot 13 sentyabrya 2007 goda. // URL: https://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/declarations/indigenous_rights.shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[5] Deklaraciya osnovnyh principov pravosudiya dlya zhertv prestuplenij i zloupotrebleniya vlast'yu. Prinyata rezolyuciej 40/34 General'noj Assamblei ot 29 noyabrya 1985 goda // URL: https://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/power.shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[6] Deklaraciya prav rebenka. Prinyata rezolyuciej 1386 (HIV) General'noj Assamblei OON ot 20 noyabrya 1959 goda // URL: https://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/declarations/childdec.shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[7] Evropejskaya konvenciya po pravam cheloveka // URL: https://www.echr.coe.int/docu-ments/convention_rus.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[8] Konvenciya o pravah invalidov. Prinyata rezolyuciej 61/106 General'noj Assamblei OON ot 13 dekabrya 2006 goda // URL: https://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/conventions/disability.shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[9] Mezhdunarodnaya konvenciya o zashchite prav vsekh trudyashchihsya-migrantov i chlenov ih semej. Prinyata rezolyuciej 45/158 General'noj Assamblei OON ot 18 dekabrya 1990 goda // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conven-tions/migrant.shtml (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[10] Nesmeyanova S.E., Kalinina E.G. Koncep-ciya uyazvimosti otdel'nyh grupp lic: mezhdunarodnyj i nacional'nyj opyt // Rossijskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka. 2017. № 4. S. 7.
[11] Postanovlenie ESPCH ot 21.02.1975 «Golder (Golder) protiv Soedinennogo korolevstva», zhaloba № 4451/70 // Evropejskij sud po pravam cheloveka. Izbrannye resheniya. T. 1. M.: Norma, 2000. S. 39-80.
[12] Rezolyuciya Soveta po pravam cheloveka № 10/4 «Prava cheloveka i izmenenie klimata» // URL: https://ap.ohchr.org/documents/R/HRC/resolu-tions/A_HRC_RES_10_4.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[13] Topilina T.A. Pravo na dostup k pravosudiyu kak princip ugolovnogo sudoproizvodstva // Pravo i politika. 2020. № 4. C. 54. DOI: 10.7256/2454-
0706.2020.4.32196 URL: http://nbpublish.com/ library_read_article.php?id=32196 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[14] Shabunova A.A., Kalachikova O.N., Leoni-dova G.V., Smoleva E.O. Eksklyuziya kak kriterij vydeleniya social'no uyazvimyh grupp naseleniya // Ekonomicheskie i social'nye peremeny: fakty, ten-dencii, prognoz. 2016. 2 (44). DOI: 10.15838/ esc/2016.2.44.2 S. 33.
[15] Case of Alajos Kiss v. Hungary (Application no. 38832/06) 20 May 2010 // URL: https://hudoc. echr.coe.int/app/conversion/pdf/?li-brary=ECHR&id=001-98800&filename=001 P. 12 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[16] Case of Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Cámpeanu v. Romania (Application no. 47848/08) 17 July 2014 // URL: https://hudoc. echr.coe.int/eng?i=001-145577 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[17] Case of Horváth and Kiss v. Hungary (Application no. 11146/11) 29 January 2013 // URL: https://hudoc.echr.coe.int/fre?i=001-116124 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[18] Case of Ilhan v. Turkey (Application no. 22277/93) 27 June 2000 // URL: https://hudoc.echr. coe.int/Eng?i=001-58734 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[19] Case of Kurt v. Turkey (15/1997/799/1002) 25 May 1998 // URL: https://hudoc.echr.coe.int/ fre?i=001-58198 (data obrashcheniya: 16.12.2023
g).
[20] Chapman v. The United Kingdom (Application no. 27238/95) // URL: https://www.escr-net.org/ caselaw/2008/chapman-v-united-kingdom-applica-tion-no-2723895 (data obrashcheniya: 16.12.2023
g)
[21] Fineman M.A. The Vulnerable Subject and the Responsive State. 60 EMORY L.J. 2010. P. 10.
[22] Fraser N. Rethinking Recognition // New Left Rev. 2000. P. 113.
[23] Goal 16: Promote just, peaceful and inclusive societies // URL: https://www.un.org/sustaina-bledevelopment/peace-justice/ (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[24] Inter-Am. Comm. H.R., Report No. 31/99, Case 11.763, Plan De Sánchez Massacre (Guatemala), dated 11 March 1999, para. 27, with reference to InterAm.Ct.H.R., Exceptions to the Exhaustion of Domestic Remedies (Art. 46 (1), 46 (2) (a) and 46 (2) (b) American Convention on Human Rights), advisory opinion 0C11/90 of 10 August 1990, para. 33 // URL: https://www.corteidh.or.cr/docs/casos/ articulos/seriec_105_ing.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[25] Inter-American Convention on the prevention, punishment and eradication of violence against women. Adopted in Belém do Pará, Brasil, on June 9,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
1994, at the twenty fourth regular session of the General Assembly // URL: http://www.cidh.org/Basicos/ English/basic13.Conv%20of%20Belem%20Do%20 Para.htm (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[26] Lambert and Others v. France [GC] -46043/14 Judgment 5.6.2015 [GC] // URL: https:// hudoc.echr.coe.int/fre?i=002-10758 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[27] M.S.S. v. Belgium and Greece [GC] -30696/09 Judgment 21.1.2011 [GC] // URL: https:// hudoc.echr.coe.int/fre?i=002-628 (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[28] Morawa A. Vulnerability as a Concept of International Human Rights Law // Journal of International Relations and Development. 2003. № 2 // URL: https://ciaotest.cc.columbia.edu/olj/jird/jird_jun03_ moa01 .pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[29] Peroni L., Timmer A. Vulnerable groups: The promise of an emerging concept in European Human Rights Convention law // International Journal of Constitutional Law, Volume 11, Issue 4, October
2013, Pp. 1056-1085. https://doi.org/10.1093/icon/ mot042
[30] Practical Guide on Admissibility Criteria Updated on 31 August 2022 Council of Europe/European Court of Human Rights // URL: https://www. echr.coe.int/documents/admissibility_guide_eng.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[31] Seijo M., Ferguson S., Saas W. Vulnerability Theory with Martha Fineman // Monthly Review Magazine. Jan 01, 2022. // URL: https://mronline. org/2022/01/01/vulnerability-theory-with-martha-fine-man/ (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
[32] Statement of the Inter-American Court of Human Rights 1/20 April 9, 2020 Covid-19 and Human Rights: The Problems and Challenges Must Be Addressed from a Human Rights Perspective and With Respect for International Obligations // URL: https://www.corteidh.or.cr/tablas/alerta/comunicado/ Statement_1_20_ENG.pdf (data obrashcheniya: 16.12.2023 g.).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
