Концепция тоталитаризма и фашизм Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 321.6

Е.А. Полиновская

кандидат исторических наук, доцент; доцент кафедры Отечественной и всеобщей истории Новосибирского государственного педагогического университета; e-maiL: ¡skra2017@maiL.ru

КОНЦЕПЦИЯ ТОТАЛИТАРИЗМА И ФАШИЗМ

В статье рассматривается возникновение и развитие доктрины тоталитаризма, к которой часто обращаются при анализе политических систем в общественных науках. Особое внимание автор уделяет роли фашистского и нацистского движения в происхождении концепции. Автор на основе теоретических и программных документов лидеров фашистского и нацистского движений и их идеологов рассматривает связь концепции тоталитаризма с фашисткой идеологией. В статье раскрывается содержание и основные черты концепции фашистского тоталитарного государства.

Ключевые слова: концепция тоталитаризма; фашизм; нацизм, тоталитарное государство; идеология; левые политические партии; нация.

E. A. Polinovskaya

PhD. (History), Ass. Prof., at the Department of WorLd

and GeneraL History of VPO «Novosibirsk State PedagogicaL University»;

e-maiL: iskra2017@maiL.ru

THE CONCEPT OF TOTALITARIAN DICTATORSHIP AND FASCISM

The articLe is devoted to the emergence and deveLopment of the doctrine of totaLitarianism, which is widespread in the anaLysis of poLiticaL systems in the sociaL sciences. The author pays speciaL attention to the roLe of the fascist and Nazi movements in the origin of the concept. The author, on the basis of theoreticaL and poLicy documents of the Leaders of the fascist and Nazi movements and their ideoLogues, examines the connection between the concept of totaLitarianism and the fascist ideoLogy. The articLe reveaLs the content and main features of the concept of the fascist totaLitarian state.

Key words: concept of totaLitarianism; fascism; Nazism, totaLitarian state; ideoLogy; Left poLiticaL parties; nation.

Термин «тоталитаризм» и концепция «тоталитарных режимов» с 1990-х гг. прочно вошли в научно-публицистическую среду России и были закреплены в учебных пособиях по общественным дисциплинам. Между тем понимание концепции тоталитаризма

и использование ее в исторической науке вызывает широкую дискуссию. «Сама концепция тоталитарных режимов как принципиально отличающихся от авторитарных, продолжает подвергаться критике, и немалое число авторитетов политической науки предпочитает избегать оперирования термином «тоталитаризм», рассматривая его в лучшем случае как разновидность авторитаризма», - отмечает А. П. Цыганков [Цыганков 1995, с. 182]. Ряд исследователей справедливо полагают, что изначально при возникновении самой доктрины «уже на этапе формирования концепции в ней содержалась и служебно-прикладная, не всегда достаточно объективированная компонента. В дальнейшем идеологическая составляющая в трактовках тоталитаризма, варьируясь, в целом возрастала, а в годы холодной войны стала носить характер своеобразного пропагандистского оправдания действий одной из противостоявших сторон» [Истягин 2011]. Не случайно сама концепция как научная утверждается в США в 1953-1954 гг., т. е. в разгар «холодной войны», когда по этой проблеме были проведены научные конференции и вышли известные работы Х. Арендт, К. Фридриха и З. Бжезинского. Сама фигура американского политолога, помощника президента США по национальной безопасности, среди авторов и популяризаторов говорит о многом. В этот период стояла задача дискредитировать СССР, поэтому концепция тоталитаризма активно проводит параллель между фашистским и советским режимами. В результате в массовое сознание внедрялись «представления об ужасах «тоталитарного коммунизма», которые вытесняют на периферию памяти вопрос об исторических и международных корнях фашизма, об ответственности Запада за его распространение» [Русакова, Русаков 2016, с. 12]. Данная доктрина и в настоящее время активно используется против России. В силу большой дискуссионности и идеологизированности этой парадигмы ее анализ, обращение к происхождению самой идеи, ее связи с различными политическими силами представляется весьма актуальным. Практически общепринятой считается классификация фашистских режимов как тоталитарных. Однако при этом очень мало внимания уделяется роли фашистского и нацистского движения в происхождении самой концепции. В связи с этим целью данного исследования является не анализ доктрины

тоталитаризма в целом, а ее связь с фашизмом и место в фашистской и нацистской идеологии.

Под тоталитаризмом (от лат. Totalis - весь, целый, полный) принято понимать крайнюю форму возвышения тенденции к централизации, унификации и одностороннему регламентированию всей политической, общественной и духовной жизни, а к тоталитарным относить политические системы, где существует полная централизация контроля. «В тоталитарных государствах политические партии уничтожены или «координированы» в составе одной партии и конфликт между классами скрывается подчеркиванием органического единства в государстве» [Цыганков 1995, с. 183].

Считается, что первым данное понятие употребил итальянский либерал Джованни Амендола в 1925 г. в словосочетании sistema totalitario в значении абсолютного и неконтролируемого господства [Истягин 2011]. Между тем появившись у антифашистского либерального автора, термин очень быстро подхватывается близкими к фашистам философами. Один из главных теоретиков фашизма, философ-идеалист Джованни Джентиле активно использовал понятие тоталитаризма применительно к фашистскому движению и новому национальному фашистскому государству. «Фашизм возник, чтобы решать серьезные политические проблемы в послевоенной Италии. И он представляет политический метод. Однако в борьбе и разрешении политических проблем он следует своей природе, т. е. учитывает моральные, религиозные и философские вопросы, раскрывая и демонстрируя всеохватывающий, тоталитарный характер, ему присущий», - утверждал Джентиле в работе «Философские основы фашизма» [Джентиле]. Он отрицал трактовку государства со стороны либерализма и социализма и противопоставлял им фашистское тоталитарное государство: «Государство есть причина, индивид становится следствием, чем-то таким, что находит свое предыдущее в Государстве, которое устанавливает для него рамки, определяет его образ жизни, ограничивая его свободу, привязывая его к клочку земли, на котором он родился, где должен прожить и умереть. По Фашизму, Государство и индивид - одно и то же, или, вернее, они составляют неразрывные части необходимого синтеза» [там же]. Развитие идеи продолжил дуче, лидер итальянских фашистов, Бенито Муссолини. В своем программном сочинении

«Доктрина фашизма», вышедшем в 1935 г., он прямо утверждает, что «.. .фашизм тоталитарен, и фашистское государство как синтез и единство всех ценностей истолковывает и развивает всю народную жизнь» [Полиновская 2013, с. 61]. Сущность тоталитарности он определяет во всеобъемлющем государстве: «.для фашиста все в государстве, и ничто человеческое и духовное не существует и не имеет ценности вне государства» [Полиновская 2013, с. 60-61] (знаменитая формула - итал. «Tutto nello Stato, niente al di fUori dello Stato, nulla contro lo Stato»).

Фашистское государство рассматривается Муссолини не только как политическая сила, но и как сила этическая, духовная: «Она синтезирует все формы моральной и интеллектуальной жизни человека». «Государственная воля уравнивается по природе с человеческой волей, не знающей в своем развитии пределов и доказывающей своим осуществлением собственную бесконечность» [Полиновская 2013, с. 62]. В то же время из приведенных утверждений становится ясно, что фашистская концепция государства идеалистична, что прямо противостоит марксисткой материалистической теории. Не случайно одним из теоретиков фашизма был уже упомянутый субъектный идеалист Джентиле, создатель «актуализма», который считал, что всё сущее - результат движения «мыслящей мысли». «Власть Государства абсолютна. Оно не допускает компромиссов, не идет на переговоры, не поступается никакой частью своего пространства в пользу иных моральных или религиозных принципов, влияющих на сознание индивида. Но, с другой стороны, Государство становится реальностью лишь в сознании индивидов, его составляющих», - подчеркивал Джен-тиле [Джентиле].

Имено признание огромной значимости государства в фашистской и нацисткой идеологиях, отказ от либерального принципа индивидуализма и ограничения роли государства «задачами порядка и охраны» и позволили осуществить попытку объявить фашизм и коммунизм тоталитарными идеологиями, а фашистский, нацистский и советский режимы - сходными тоталитарными системами. Однако такой подход представляется резко односторонним и вульгарным, так как само государство в обеих идеологиях воспринимается совершенно по-разному, а сущность его, согласно фашистской

и коммунистической доктринам, диаметрально противоположна. Выше уже отмечалось, что фашистское понимание основывалось на идеалистической философской трактовке. Тогда как марксизм, коммунизм жестко позиционируется как материалистическое учение. Другое важнейшее отличие заключается в самом характере государства. Фашистское государство неотделимо от национализма и существует как государство единой нации. «Политика фашизма вращается полностью вокруг концепции национального государства», - отмечает Джентиле [Джентиле]. Муссолини подчеркивал, что в основе государства должно лежать «единое сознание и воля, опирающаяся на "этническую природу"» [Полиновская 2013, с. 62]. Роль государства - создать, сплотить нацию - «государство создает нацию, давая волю...» [там же]. Еще более жестко и при-земленно националистическая идея сформулирована в германском нацизме: «Мы требуем объединения всех немцев на основе права самоопределения народов в Великую Германию» [Двадцать пять пунктов]. Избирательные права, право занимать государственные должности, получать социальную поддержку, владеть прессой могли по программе НСДАП только граждане Германии, а «гражданином Германии может быть только тот, кто принадлежит к германской нации, в чьих жилах течет немецкая кровь» [там же]. Из принципов национального государства вытекает и экспансионистская идея итальянского и германского фашизма. «Нация в форме государства есть этическая реальность, существующая и живущая, поскольку она развивается. Остановка в развитии есть смерть, -подчеркивает дуче. - Отсюда организация и экспансия хотя бы в возможности» [Полиновская 2013, с. 62] Таким образом идеалистическая доктрина национального государства, стремящегося к экспансии, трактующая войну как «жизнь и долг», прямо противоположна интернациональной идее борьбы за социальную справедливость и равенство людей, к которой апеллирует коммунизм.

Идея фашистского национального государства предполагала единство нации, а из этого следовало крайне отрицательное отношение фашистов и нацистов к концепции разделения общества на классы, к классовой борьбе. В программе НСДАП провозглашалась задача борьбы с еврейско-материалистическим духом внутри нас», т. е. с марксизмом [Двадцать пять пунктов]. «Фашизм

отрицает постоянную и неизбежную классовую борьбу, естественное порождение подобного экономического понимания истории, и прежде всего он отрицает, что классовая борьба является преобладающим элементом социальных изменений», - заявляет дуче в разделе с соответствующим названием «Против исторического материализма и классовой борьбы» [Полиновской 2013, с. 68]. Не случайно германский «национальный социализм» предполагал построение социализма исключительно для немецкой нации. Соответственно отрицалась и классовая природа государства. Идеологи фашизма всячески подчеркивают «народный характер» своего государства, стоящего над классами и отражающего интересы всей нации [Джентиле]. Таким образом, тоталитарный характер фашистского государства напрямую вытекает из его надклассо-вости и националистического единства. В силу этого фашистские режимы Италии, Германии, Португалии и Испании ликвидировали левые партии и профсоюзы как органы классовой солидарности и борьбы трудящихся, а итальянский и иберийский модели фашизма противопоставили им систему корпоративизма, где наемные работники объединялись с капиталистами. Это понимание четко провозглашено в испанской «Хартии труда», принятой в 1938 г.: «Возрождая католическую традицию социальной справедливости и высокого понимания человечности, которой руководствовалось наше законодательство времен Империи, Государство - национальное в том отношении, что оно является тоталитарным орудием, защищающим целостность Родины и синдикалистское в том отношении, что оно представляет реакцию против либерального капитализма и марксистского материализма, - ставит перед собой задачу осуществить по-военному, конструктивно и в глубоко религиозном духе Революцию, которая созрела в Испании. Исходя из концепции единства судеб испанцев, Государство настоящими декларациями объявляет о своем намерении добиться, чтобы производство в Испании - в братском сочетании всех его элементов -также представляло собой единство, служащее укреплению могущества Родины и орудий ее власти» [там же, с. 82].

Очевидно, что такое понимание надклассового национального тоталитарного государства коренным образом противоречит марксистской концепции государства как аппарата, отражающего

интересы и власть правящего класса, и постулату о «диктатуре пролетариата», который был положено в основу советского государства того времени. «Вне государства нет индивида, нет и групп (политических партий, обществ, профсоюзов, классов). Поэтому фашизм против социализма, который историческое развитие сводит к борьбе классов и не признает государственного единства, сливающего классы в единую экономическую и моральную реальность; равным образом фашизм против классового синдикализма» [Полиновская 2013, с. 61]. Закономерно, что, критикуя либерализм, теоретики и вожди фашизма основной враждебной идеологией считали марксизм, а главными политическими противниками - левые партии и движения - коммунистов, социал-демократов, анархо-синдикалистов и профсоюзы. Первая подлежала запрету, а вторые - в конечном итоге физическому уничтожению. Наиболее откровенно и ясно об этом заявил главный идеолог НСДАП Геббельс в знаменитой речи «Коммунизм без маски» в 1935 г. «Большевизм не надо ставить перед судом мировой истории, с ним нужно иметь дело посредством судебной системы каждой страны. С ним нужно бороться такими же беспощадными и даже жестокими методами, какими он пытается узурпировать власть или удержать ее в своих руках. Здесь не может быть никаких торгов и переговоров, поскольку угрожающая Европе опасность слишком велика. Завтра большевизм может вспыхнуть посреди цивилизованных народов мира и вызвать вселенскую катастрофу. Большевизм - это заклятый враг всех народов и религий и вообще всей человеческой цивилизации» [Goebbels 1935, с. 29]. Геббельс апеллировал к «буржуазному миру» в поисках союза против коммунизма и ставил в заслугу Третьему рейху расправу с коммунистическим движением в Германии: «...мы окончательно победили эту угрозу. Воистину, помимо его работы в Германии, лучшая услуга, которую наш фюрер оказал Европе, так это то, что здесь, в Германии, он воздвиг барьер против мирового большевизма, разрушить который волны этого отвратительного азиатско-еврейского потока тщетно пытаются. Он научил нас не только видеть в большевизме злейшего врага всего человечества, но и встречать его лицом к лицу и крушить его. Взамен этой доктрины он предоставил нам новый, прекрасный и благородный идеал по освобождению всего

народа. Сей идеал позволил нам избавить Германию от угрозы большевизма и искоренить ее раз и навсегда с тела немецкого народа» [Goebbels 1935, с. 30].

Таким образом, можно сделать вывод, что идеологи и вожди фашизма, воспользовавшись самим термином «тоталитаризм», по сути, оформили эту концепцию, наполнили ее содержанием и много сделали для ее популяризации. Итальянские и иберийские фашисты открыто называли свою систему тоталитарной, трактуя ее в положительном контексте. Однако уже в этот период ряд правых политиков и философов попытались использовать эту теорию против коммунистического движения и Советского Союза. Во многом эти аналогии носили пропагандистской характер и использовались в борьбе против левых. Активное распространение эта идея получает у консервативных авторов, которые истоки фашизма выводили из разрушения традиционных устоев, включения масс в политику, распространения демократических принципов и всеобщего избирательного права. «.Существует новый феномен масс - это огромные аморфные, колеблющиеся группы людей, не имеющие где-либо корней. Везде, где возникает типично массовый характер, исчезают все высшие человеческие ценности. Их место занимают примитивные эмоции, первостепенными становятся желание безопасности и требование счастья. Наступление Гитлера не оказалось бы столь опасным, если бы не существовали благоприятные условия, сложившиеся в результате подъема масс», - писал Г. Раушнинг, член Немецкой национальной народной партии, в 1932 г. перешедший к нацистам, а затем отвернувшийся от национал-социализма и ставший его критиком [Раушнинг 1993, с. 252]. В росте «современного тоталитаризма» политик и философ, активно сотрудничавший с нацистами, обвинил «старую социал-демократию» и «ортодоксальных марксистов с их аксиомой исторического материализма» и атеизма [Раушнинг 1993, с. 303]. Однако данные обвинения не подкреплялись серьезными аргументами или основывались на ложных посылах например, приписывания фашизму и нацизму отказ от исторических истоков, материализм и атеизм. Выше уже приводились аргументы, показывавшие, что итальянские, иберийские фашисты и германские национал-социалисты были противниками данных идей. Не случайно в истории есть примеры политических

альянсов фашистов с либералами и консерваторами, как в Италии в 1921 г. в рамках «Национального блока всех партий порядка», консерваторами, националистами и монархистами, как в Испании, или консерваторов с национал-социалистами. Но не существует ни одного факта объединения фашистских партий с левыми, с которыми, наоборот, велась борьба ни на жизнь, а на смерть.

Свой вклад в развитие концепции тоталитаризма и родства советского и фашистских режимов, а также марксизма и тоталитаризма внес Карл Поппер в своем труде «Открытое общество и его враги», в котором советскую систему и фашистские государства отнес к типу «закрытых» антидемократических обществ [Поппер 1993, с. 476]. Однако до окончания Второй мировой войны тоталитарная концепция все же оставалась на периферии общественных наук и носила достаточно маргинальный характер. Активное развитие и распространение она получила, как уже отмечалось, в начале 1950-х гг. благодаря сочинениям гарвардского профессора К. Фридриха и политического деятеля З. Бжезинского, которые выделили знаменитые «признаки» тоталитаризма. Первоначально этих признаков было пять:

1) наличие официального всеохватывающего учения, на которое должен был ориентироваться, хотя бы пассивно, каждый человек, т. е. монополия единой идеологии;

2) наличие единственной массовой, иерархически построенной партии с единственным харизматичным вождем;

3) монопольный контроль государства над всеми основными средствами политической власти;

4) столь же технически полный монопольный контроль над всеми ведущими СМИ;

5) наличие системы террористического полицейского насилия не только по отношению к «врагам», но и к любым группам лиц в обществе.

К этим пунктам вскоре после их составления в 1956 г. З. Бже-зинский, с согласия К. Фридриха добавил последний, шестой: «решающая роль тайной полиции» в формировании общественного и государственного строя [Истягин 2011]. С означенным перечнем согласилась и философ Ханна Арендт, авторитетный в западной науке исследователь проблематики немецкого национал-социализма

и тоталитаризма [Арендт 1996]. Несмотря на негативный характер позиционирования тоталитарной системы, противопоставленной демократическим режимам, нельзя не отметить, что данная концепция также, как и фашистские авторы, трактует тоталитарное государство как некую надклассовую политическую силу, оторванную от экономической системы, но уже не представляющую нацию, а, наоборот, одинаково подавляющую все слои общества. Также и сами фашистские режимы в данной трактовке абсолютно теряют социально-экономическую окраску и связь с каким-либо классом или социальной группой, прежде всего с крупным монополистическим капиталом, диктатурой которого марксистские теоретики и историки считали фашизм [Димитров 1983].

Итак, проведенный анализ позволяет прийти к выводу, что доктрина «тоталитаризма» была сформулирована и наполнилась содержанием в фашистской среде. Само понятие включало всеобъемлющее абсолютное по влиянию государство, выражающее интересы всей нации, и имеющее надклассовый «народный» характер. Тоталитарная теория, отрицающая связь политической системы с экономической базой и классовыми интересами, совершенно логично вытекала из националистической и антимарксистской доктрин фашисткой и нацисткой идеологий, отрицающих классовую борьбу и апеллирующих к единству нации. Последующие адепты доктрины заимствовали основные идеи фашисткой концепции, резко поменяв оценки тоталитарной власти на отрицательные. Распространение и популярность концепции «тоталитаризма» в послевоенный период связаны, как можно предположить, с острой идеологической борьбой в период холодной войны. В силу этого сама концепция носит во многом пропагандистский, а не научный характер. Вопрос, почему фашистская по происхождению и весьма уязвимая с научной точки зрения теория закреплена в учебной литературе как единственно верная, давно созрел для дискуссии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М. : ЦентКом. 1996. 172 с. Двадцать пять пунктов. Программа НСДАП. URL : rono.ru/dokum/192_

dok/19200224punkt.php Джентиле Дж. Философские основы фашизма. URL : traditio.wiki/%

Димитров Г. Избранные произведения. Т. 2. М., 1983. С. 63-77. Истягин Л. Теория тоталитаризма в контексте актуальных политических процессов // Альтернативы, 2011. №3. URL : intelros.ru/readroom/ alternativi/ alternativy-3-2011/ Полиновская Е. А. Европа в Новейшее время: проблемы политики и экономики: учеб.-метод. пособие. Новосибирск : НГПУ, 2013. 221 с. Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. Т. 2. М. : Феникс, 1992. 528 с. Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М. : МИФ, 1993. 382 с. Русакова О. Ф., Русаков В. М. Великая Отечественная война и политика исторической памяти // Дискурс ПИ. Екатеринбург. 2016. № 1. С. 10-16. Цыганков А. П. Современные политические системы: структура, типология, динамика. М. : Интерпракс, 1995. 296 с. Das 25-Punkte-Programm der Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei.

URL: documentarchiv.de/wr/1920/nsdap-programm.html Goebbels J. Kommunismus ohne Maske. Dr. Goebbels auf dem Reichsparteitag 1935. Berlin : Müller & Sohn, 1935. 32 S.