CC BY
70
творение информационных потребностей каждого члена общества, каждой личности в отдельности, для того чтобы в информационной картине мира нашли объективное отражение насущные вопросы современности, что, в свою очередь, явится залогом успешного претворения в жизнь целей и задач, поставленных перед человечеством современными процессами становления гуманитарного модернизированного общества. Совершенно справедлива в связи с этим точка зрения В.Т. Афанасьева, подчеркивающего, что ученые должны «оказывать журналистским организациям помощь в специализировании изданий, программ в соответствии с их местом в системе средств массовой информации и пропаганды ... Необходимы исследования типических черт различных газет, журналов», поскольку «нужна конкретная методическая помощь редакционным коллективам в профилировании изданий и программ» [2].
Литература
1. Ажгихина Н.И. «Железная леди» или баба Яга? «Женская тема» в современной российской прессе // «Валдай - 96»: материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям. М.: Моск. центр гендер. исслед.,1997. С. 43-46.
2. Афанасьев В.Г. Оправдаем высокое доверие // Журналист. 1982. № 4. С.13.
3. Воронина О.А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. 2000. № 4. С. 9-20.
4. Курдибановский О.В. Региональная и местная пресса: тенденции и стимулы развития // Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения: тез. межвуз. науч.-практ. конф. / под ред. В.И. Конькова. СПб.: Роза мира, 2005. С. 69.
5. Липовская О. Женщина как объект потребления // Исскуство кино. 1991. № 6. С. 18-21.
СВЕРБИХИНА СВЕТЛАНА АЛЕКСЕЕВНА - аспирантка кафедры теории и практики региональной журналистики, Мордовский государственный университет, Россия, Саранск ([email protected]).
SVERBIKHINA SVETLANA ALEKSEEVNA - post-graduate of Theory and Regional Journalism Practice Chair, Mordovian State University, Russia, Saransk.
ДЕМИН ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ - доктор филологических наук, профессор кафедры теории и практики региональной журналистики, Мордовский государственный университет, Россия, Саранск.
DYOMIN VASILY IVANOVICH - doctor of philological sciences, professor of Theory and Regional Journalism Practice Chair, Mordovian State University, Russia, Saransk.
УДК 821.512.111-32"21"
Л.А. СТЕПАНОВА КОНЦЕПТОСФЕРА СОВРЕМЕННОГО ЧУВАШСКОГО РАССКАЗА
Ключевые слова: концепт, слова-образы, слова-мотивы, слова-понятия, «хлеб», «товар», «долг».
На примере произведений современных чувашских писателей рассматривается концептосфера современного чувашского рассказа.
L.A. STEPANOVA THE CONCEPTOSFERE OF THE CHUVASH STORY
Key words: concept, word-images, word-motifs, word-concept, bread, money, debt.
In this article the conceptosfera of the modern Chuvash story is considered on an example of the works of the modern Chuvash writers.
Социально-мировоззренческая действительность последнего пятнадцатилетия XX в., называемого исследователями эпохой перестройки (1985-1991) и современных реформ (1991-1998), актуализировала в чувашской литературе философские лейтмотивы, основанные на глубоком социальном анализе жизни, новом осмыслении времени - прошлого и настоящего. Эти лейтмотивы «вырастали» в ней до концептов, которые, как принято считать, «составляют ядро творчества», «отражают культурно-национальные представления человека» [6. С. 5]. Именно
жанр рассказа нам хорошо показывает особенности исторического процесса, события, которые происходят в современном обществе. Поэтому наше исследование концептосферы осуществляется именно в русле жанра рассказа.
Согласно утверждению В.И. Тюпа, концепт - это не просто «художественная точка зрения» [12 С. 55], «постоянная неослабевающая активность «кон-цептированного автора» [9. С.135]. Писатель, «выделяя тот или иной «фрагмент мира», «концептауализирует мир, наполняя личностными смыслами сущностные реалии Бытия» [6. С.35] и превращая обычное слово в троп (символ). Этот фрагмент, отражая специфику «деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа» [6. С. 39], неизбежно начинает восприниматься и как фрагмент языковой картины мира [4. С.14]
Чувашская проза в отличие от русской литературы, которая кардинально меняет в конце прошлого века свою «функцию», «из дидактической и назидательной <...> становится рассказывающей, повествующей о конкретных проблемах и откровенно развлекающей читателя» [2. С. 4], чувашская проза, создавая нравственно-психологический портрет современного человека, сохраняет ориентацию на показ нравственных основ бытия.
Необходимость анализа концептосферы чувашского рассказа конца XX -начала XXI вв. продиктована открывающейся возможностью изучения многослойной картины мира, создаваемой чувашскими художниками, способов репрезентации ими индивидуальных, общенациональных, универсальных знаний и представлений. Термин «концептосфера» введен Д.С. Лихачевым в работе «Концептосфера русского языка» [13]. Применительно к духовной стороне жизни человека (культуре и языку) это понятие метафорично: сфера оформляет шарообразное пространство, в котором человек создает материальные и духовные культурные ценности, в том числе и языковыми средствами. Понятие концептосферы помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но своеобразным концентратом культуры нации. Чем богаче культура нации, ее фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа. Нужно также отметить, что концептосфера носит достаточно упорядоченный характер. Концепты, образующие концептосферу, по отдельным своим признакам вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами. Таким образом, концептосфера - это упорядоченная совокупность концептов народа, информационная база мышления [13].
Основу концептуального мира чувашского рассказа составляют следующие понятия: «деревня», «река», «хлеб», «дом», «дитя» (слова-образы); «разрушение», «наказание», «память» (слова-мотивы»); «время», «товар», «долг», «счастье», «любовь» (слова-понятия) [4. С. 150]. Отражая общечеловеческие ценности, основная часть вышеназванных концептов, безусловно, имеет общекультурный смысл. Между тем специфика ментального и личностного восприятия этих ценностей позволяет говорить о них и как об этнокультурных и индивидуально-художественных концептах. Указанные концептуальные смыслы во многих произведениях «пересекаются» и «взаимопроникают, углубляя и усиливая главный смысл» [3. С. 40].
Критериями выделения ключевых слов мы, вслед за Н.А. Купиной [5. С. 25] и В.А. Масловой, считаем их повторяемость, образную и концептуальную значимость. Так, В.А. Маслова обозначает концептосферу «любого хорошего поэта» как набор из нескольких десятков «излюбленных слов-образов, слов-мотивов, которые, повторяясь, обогащаются, меняются, в которые вкладывается собственный смысл, лишь отчасти соответствующий словарному» [6. С. 6].
В современном чувашском рассказе наиболее значимым является образ хлеба. Хлеб как вечная ценность народа - не только материальная, но и нрав-
ственно-этическая, духовная - наиболее ярко высвечивается в творческом опыте чувашского прозаика Евы Лисиной. Рассказ «Кусок хлеба» начинается присказкой чувашей «Нет ничего дороже хлеба». Лисина актуальную тему хлеба раскрывает в этом рассказе на материале прошлого. Очевидно, сам трагический материал, ставший объектом художественного исследования (послевоенная поволжская деревня в условиях голода), вызвал ее интерес к поэтике экзистенционального сознания. Герой-повествователь живет одновременно в бытовом мире и экзистенциальном пространстве. В рассказе активно используются экзистенциальный пейзаж и интерьер (описание окружающего пространства - опасного, давящего на человека, готового его поглотить) [3. С. 40]. Все описания призваны подчеркнуть жестокую реальность и одиночество, бессилие в ней человека, определить мир за пределами родного дома «как категорию абстрактно-всесильную», показать страх «как естественное эмоциональное состояние абсурдного мира» [1. С. 192].
Герой-повествователь Еля предстает в произведении как воплощение изломанного детского сознания в изломанном мире. Мечта о двух кусках хлеба, способных осчастливить девочку, в рассказе кажется абсурдной, ибо она порождение абсурдного мира. Таким образом, хлеб как ключевое понятие и современного мира, и экзистенциальной реальности прошлого предстает в рассказе как источник жизни и счастья [3. С. 40].
В современной чувашской прозе в качестве силы, противостоящей исконно народному мировоззрению и быту, представлены деньги, по семантике, безусловно, близкие к товару. Так, в произведениях Д. Гордеева «деньги - это чуждый элемент народного быта, причина безнравственности и жестокости», «символ зла» [7. С. 227]. Одним из таких произведений в современной чувашской прозе является рассказ Дениса Гордеева «Время по Якрову». Чувашский исследователь А.Ф. Мышкина в произведениях Гордеева справедливо усматривает тревогу писателя относительно того, что жажда денег как «социальное зло» угрожает духовной гибелью всей нации. Внимание читателя фокусируется на мысли о несоответствии современного состояния общества и психологии людей морально-нравственным идеалам чувашского народа. Таким образом, концептуальные образы «товар», «деньги» выражают драматический отход от традиционного духовно-нравственного «самостояния» чувашского народа [3. С. 41].
Концептообразующим понятием в чувашском рассказе конца XX - начала XXI вв. является долг. Слово «долг» как имя концепта обозначает, во-первых, «обязанность перед кем-, чем-либо», во-вторых, «то, что взято или отдано заимообразно» [10. С. 201]. В зависимости от общей эстетической тональности, определяемой пафосом произведения, и «идейно-эмоциональной ориентации главного персонажа» в чувашском рассказе конца XX в. можно выделить две тенденции в решении концепта «долг» - эпико-драматическую и ро-мантико-утверждающую [3. С. 41].
С эпико-драматической линией соотносится ряд рассказов, объединённых концептуальными понятиями «долг перед родителями», «долг перед народом, его традициями» [3. С. 41]. С первым концептуальным смыслом связаны, к примеру, рассказы А. Тарасова «Двое в старости», В. Петрова «Письмо», Д. Гордеева «Время по Якрову».
«Не утратив органической связи с жизнью народа», эти рассказы, подобно «деревенской» прозе 1970 - начала 1990-х гг., отражают «необратимые изменения в жизни села и города, преобразование самого народного сознания, смену духовных ориентиров» [2. С. 16], отказ от народного опыта - земледельческого, бытового, этического, нравственного, мировоззренческого. В них показаны рационализация жизни, огрубление души, разнузданное раскрепощение сознания под влиянием неудержимых социальных процессов современности. Несколько запоздало, если сравнивать с русской прозой, но очень
остро в чувашском рассказе конца XX - начала XXI вв. прозвучали мотивы забвения родителей, памяти о прошлом [4. С. 156].
Проблема забытого детьми долга перед родителями, по-разному включаясь в текст произведения (пронизывает все повествование, либо составляет суть отдельных его ситуаций и эпизодов), получает многообразное событийно-смысловое решение [4. С. 156]. Так, в рассказе «Двое в старости» А. Тарасов показывает заброшенную деревню, живущих в ней старух, о которых никто не заботится. Старуху дома сопровождает и преданно ей «служит» кошка. Пожилая женщина разговаривает со своей кошкой, как с человеком. Кошка Мярик, со своей стороны, искренне переживает за свою хозяйку, она чувствует, что стареет, надо бы котят после себя оставить, чтобы за Старухой смотрели. А. Тарасову удачно удалось соединить драматизм и юмор при раскрытии сложной темы одиночества старшего поколения [11. С. 284].
Романтико-утверждающая тенденция более свойственна рассказам, в которых на первый план выходит тема долга. К таковым можно отнести произведение Е. Нарпи «Долг», где раскрывается ещё один концептуальный смысл понятия «долг» - долг перед совестью. Писательница нам показывает молодого человека Алексея, возвращающегося из армии. По пути домой он вспоминает женщину, которая спасла ему жизнь, когда он был ещё ребёнком. Главному герою так и не удалось отблагодарить её. В рассказе умело выстроен психологический поток: он связан с внутренними переживаниями Алексея.
Рассмотрение самых важных концептуальных образов и понятий («хлеб», «товар», «долг»), составляющих основу жанрового содержания чувашского рассказа конца XX - начала XXI вв., позволяет говорить о его нравственнофилософской глубине, осмыслении писателями нового «бездуховного» времени с безусловным ориентиром на истинные ценности народа и основы человеческого бытия [4. С. 165].
Таким образом, в результате анализа концептосферы современного чувашского рассказа нами были выявлены основные концепты, которые, несомненно, пресекаются с носителями национально-культурного менталитета, что даёт нам основание для дальнейшего исследования национальных особенностей в современном чувашском рассказе.
Литература
1. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века: Диалоги на границах столетий: учеб. пособие. М.: Флинта; Наука, 2002. 192 с.
2. Колядич Т.М. Русская проза конца XX века. М.: Академия, 2005. 424 с.
3. Кудрявцева Р.А. Генезис и динамика поэтики марийского рассказа в контексте литератур народов Поволжья: автореф. дис. ... докт. филол. наук. Чебоксары, 2009. 53 с.
4. Кудрявцева Р.А. Марийский рассказ ХХ века (история и поэтика) / Мар. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2008. 208 с.
5. Купина Н.А. Структурно-смысловой анализ художественного произведения. Свердловск: Изд-во Уральск. ун-та, 1981. 92 с.
6. Маслова В.А. Поэт и культура: Концептосфера Марины Цветаевой. М.: Флинта; Наука, 2004. 256 с.
7. Мышкина А.Ф. Современная чувашская художественно-философская проза и нравственные идеалы народа по творчеству Д. Гордеева // Актуальные проблемы изучения и преподавания литературы в вузе и школе: материалы VII Межрегион. науч-практ. конф. 8-9 ноября 2007 г. Йошкар-Ола: МгПИ им. Н.К. Крупской, 2008. С. 227-228.
8. Роговер Е.С. Русская литература ХХ века. 2-е изд., доп. и перераб. СПб.; М.: Сага; Форум, 2004. 377 с.
9. Рымарь Н.Т. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж: ЛОГОС-ТРАСТ,1994. 264 с.
10. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз., 1981. Т. 1. 422 с.
11. Тарасов А. Двое в старости / пер. с чуваш. И. Митты // Чувашская литература: учебная хрестоматия для 10-11: в 3 ч. / авт.-сост. В.Н. Пушкин. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2001. Ч. 3.
12. Тюпа В.И. Художественная реальность как предмет научного познания: учеб. пособие. Кемерово: КемГУ, 1981. 93 с.
13. http://zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika/ponyatie-konceptosfery.
СТЕПАНОВА ЛАРИСА АНАТОЛЬЕВНА - ведущий специалист информационно-издательского центра «Народная школа», Чувашский республиканский институт образования, Россия, Чебоксары ([email protected]).
STEPANOVA LARISA ANATOLYEVNA - leading specialist of Information and Publishing Center «Folk school», Chuvash Republican institute of Education, Russia, Cheboksary.
УДК 821.512.111-32-05"21"
Л.А. СТЕПАНОВА
ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ПЕРСОНАЖЕЙ В СОВРЕМЕННОМ ЧУВАШСКОМ РАССКАЗЕ
Ключевые слова: типы персонажей, образ, оценка автора, позиция автора.
На примере произведений современных чувашских писателей анализируются проблемы и характеры в современном чувашском рассказе.
L.A. STEPANOVA
THE MAIN TYPES OF THE CHARARACTERS IN MODERN CHUVASH STORY
Key words: types of characters, image, assessment of the author, the author’s position.
In this article the author considers the problems and characters in the modern chuvash
story on the example of the works of the modern chuvash writers.
Основные типы персонажей, создаваемые чувашскими рассказчиками, отражают характерные типы общественно-этнического сознания современной эпохи и напрямую соотносятся с доминирующими проблемами и «эмоционально-ценностными ориентациями» [4. C. 64] чувашской национальной прозы конца XX - начала XXI вв.
Каждый образ, воплощающий определённый тип общественного или бытового поведения человека, с точки зрения Л. Гинзбурга, получает в рассказах «соответствующую нравственно-этическую оценку автора» [2. С. 403], ибо литература имеет дело со свойствами, характерами, поступками - всевозможными формами обобщенного поведения человека. А там, где идёт речь о поведении, любые жизненные ценности оказываются одновременно ценностями этическими.
Трагедия современной чувашской деревни, драматическое столкновение в ней старого и нового, ставших предметом художественного исследования в подавляющем большинстве рассказов второй половины 1980-1990-х гг. XX - начала XXI вв., переданы через яркие типы представителей прежнего (родового) мира. Чувашские писатели представляют разные варианты таких героев, живущих в условиях некоего «сдвига», разрушения прежнего, дорогого им мира. В первую очередь, это старики - «последние могикане» [8. С. 182] старой чувашской деревни, подобно образам, созданным В. Распутиным, переживающие её уход, бережно хранящие в памяти традиции народа, в меру сил своих поддерживающие их и не поддающиеся власти времени, например, дед Якров из рассказа Д. Гордеева «Якрав вахачёпе» («Время по Якрову»). В данном рассказе представлено противостояние старого и нового укладов жизни, хранителя прежних традиций и его детей, живущих по «современным понятиям». Широко используемая в чувашском рассказе антитеза (как приём или принцип композиции), безусловно, связана с противопоставлением двух моделей мира, прошлого и настоящего, одно из которых романтизируется (идеализируется), а другое не столько критикуется, сколько драматизируется [7. С. 44]. Актуализация такой художественной интерпретации мира в творчестве чувашских писателей связана с призывом к читателю «заново апробировать вечные ценности в современности, испытывая их укоренённость в психике человека, образе жизни человечества» [1. С. 328].
