CC BY
93
УДК 81'37
О.М. Смирнова
КОНЦЕПТ НАКАЗАНИЕ В НАЦИОНАЛЬНОМ СОЗНАНИИ НОСИТЕЛЕЙ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ: ОПЫТ ЛИНГВОКОГНИТИВНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
В статье изложены основные результаты лингвокогнитивного исследования, проведенного автором для выявления специфики существования концепта НАКАЗАНИЕ в русской и английской национальных концептосферах. Особое внимание уделяется сопоставительному описанию смысловых структур лексем-экспликаторов изучаемого концепта и анализу его когнитивных признаков на материале различных дискурсов.
Ключевые слова: концепт, концептосфера, когнитивная лингвистика, лингвокогнитивное исследование, национальное сознание.
Вопрос о том, что такое наказание и какова природа этого явления, занимает умы на протяжении всей истории развития человечества, при этом представления о наказании в национальном сознании вытекают из реальных условий жизни людей и культурно-исторически обусловлены этическими, правовыми и религиозными нормами. На протяжении веков в процессе развития общества представления эти неоднократно менялись. Можно с уверенностью говорить о том, что понятие наказания так же старо, как и само человечество: институт наказания мы встречаем во все времена и у всех народов.
Свой вклад в формирования представления о наказании в общественном и индивидуальном сознании внесли философы, психологи, социологи, политологи, юристы. История философского концепта НАКАЗАНИЕ идет от Канта, который утверждал, что страдание виновного уже само по себе есть благо, и Гегеля, полагавшего, что преступление является отрицанием законов морали, а наказание, отрицающее это отрицание, необходимо для восстановления справедливости, до современных философов, считающих наказание социальной необходимостью. В разное время философы задавались вопросом: что есть наказание - зло или благо, акт принуждения или поступок свободной воли? Психологи признавали низкую эффективность наказания по сравнению с позитивным подкреплением в воспитании человека и общества. Социологи и политологи рассматривали триаду «наказание - преступление - поощрение» в рамках понятия «закон», акцентируя внимание на поучительной функции наказания. В юриспруденции наказание неизбежно связано с причинением осужденному по приговору суда определенных страданий: наказание рассматривается как неизменный атрибут правящей власти, система мер и практика применения которого строго ре-
гламентируются государством. О свободе воли и нравственного выбора речи здесь уже не идет: наказание неизбежно заключает в себе элементы государственного принуждения и устрашения. При этом в советском государстве основной целью наказания было воспитание идеального законопослушного гражданина.
Интересно, что традиционно в России философским, психологическим и социологическим аспектам наказания уделялось гораздо меньше внимания, чем аспектам правовым и религиозным (наказание как возмездие за грехи). В отечественной науке наказание интересует, в первую очередь, юристов, криминалистов и политологов, тогда как философские, социальные и психологические аспекты явления исследуются в основном в трудах европейских и американских ученых.
В целях уяснения специфики смыслового наполнения концепта НАКАЗАНИЕ в русском и английском национальном сознании, а также места этого концепта в национальной концептосфе-ре, нами было проведено лингвокогнитивное исследование. Лингвокогнитивное исследование, при котором когнитивная интерпретация результатов исследования вторичной языковой картины мира используется для описания первичной когнитивной картины мира, является одним из наиболее продуктивных методов изучения национальной концептосферы. Лингвокогнитивный подход к описанию концептов позволяет получить достаточно достоверную информацию об универсальных и идиоэтнических чертах мирови-дения народа, отраженных в национальной конце птосфере. Поскольку описание концепта проводилось на материале русского и английского языков, методы когнитивной лингвистики дополнялись методами контрастивной лингвистики, позволяющими выявить различия в значениях и функциях единицы одного языка в сравнении с ее
соответствиями в другом языке, и, соответственно, увидеть национальную специфику в составе и в удельном весе когнитивных признаков эквивалентных концептов разных языков. Именно в зеркале другого языка можно заметить такие признаки «родного» концепта, которые ранее ускользали от внимания.
Методологической базой исследования послужили труды представителей Воронежской школы когнитивной лингвистики [Попова, Стер-нин 2003; Стернин 2001; Рудакова 2004]. В ходе исследования применялись следующие методы и приемы (очевидно, что чем больше методов и приемов используется одновременно, тем больше признаков концепта можно выявить и тем ближе к истине будет построенная модель концепта):
1. Определение ключевого слова, представляющего данный концепт в языке, базовых языковых репрезентаций концепта;
2. Определение межъязыковых соответствий в русском и английском языках;
3. Построение лексико-фразеологического поля ключевого слова;
4. Описание и сопоставление значений лексических единиц в русском и английском языках (анализ словарных толкований в словарях разных типов);
5. Выявление национально-специфических компонентов значения слова;
6. Анализ лексической сочетаемости ключевого слова;
7. Анализ художественных текстов (в данном случае привлекались художественные тексты Ф.М. Достоевского и тексты религиозного содержания);
8. Экспериментальные методики (свободный ассоциативный эксперимент).
Базовой репрезентацией концепта НАКАЗАНИЕ в русском языке является одноименная лексема и ее дериваты. Лексемы «кара» и «возмездие», встречаемые в словарях синонимов, не рассматриваются нами как репрезентации концепта НАКАЗАНИЕ, поскольку вербализуют в речи иные одноименные концепты, отличные по набору когнитивных признаков [см. подробнее: Смирнова 2006, 2008].
Ключевым экспликатором концепта НАКАЗАНИЕ в английском языке мы будем считать лексему «punishment». Данные различных двуязычных словарей, тезаурусов и национальных корпусов (таких, например, как Национальный корпус русского языка, представленный на портале URL: http://www.ruscorpora.ru) выявляют
огромное количество переводных соответствий, варьирующихся в различных сферах и областях речевой деятельности. К таким соответствиям относятся penance, penalty, recompense, retribution, chastisement, rebuke, visitation, amercement, pain, sentence, mulct, strafe, correction, discipline, infliction, judgment, penance, plague, rap, rod, scourge, lacing, lump, castigation, award, payment, guilt, poena, sentence, correction, dominance, treatment, skin-cutting и многие другие. Абсолютное большинство вышеуказанных соответствий вступают с ключевым экспликатором изучаемого концепта в гипонимо-гиперонимические отношения, в то время как ряд других соответствий является экс-пликаторами концептов ВОЗМЕЗДИЕ и КАРА.
Обращение к данным этимологии выявляет, что лексема «наказание» является суффиксальным производным от глагола «наказать», которое, в свою очередь, образовано префиксальным способом от общеславянского «казати» - «говорить, наставлять, поучать» и может быть сопоставлено с такими словами современного русского языка, как «заказать», «сказать», со старославянским «казати» - «поучать», болгарским «кажа» - «распорядиться, приказать», чешским «kazati» - «проповедовать», «поучать», «повелевать, распоряжаться», а также «корить, судить» [Фасмер 1986-1987; Черных 1999; Шанский 1975]. Лексема «punishment» является отглагольным существительным от глагола «to punish»: этимологически среднеанглийское «punisshen» восходит к среднефранцузскому «puniss-», произошедшему, в свою очередь, от «punir», из латинского «puniré», из «poena» -«взыскание». При этом словарь дает отсылку к статье «pain» - «боль», что свидетельствует об этимологическом родстве данных лексем [Merriam-Webster Online Dictionary and Thesaurus].
Таким образом, через внутреннюю форму лексемы-экспликатора представление о наказании оказывается ассоциативно связанным в русском национальном сознании с изустным поучением, наставлением, тогда как в английском национальном сознании данное представление апеллирует к идее физической боли, физического страдания.
В современном русском языке слово «наказание» многозначно: 1. Мера воздействия, применяемая к кому-либо за какую-либо вину, проступок, преступление. 2. Разг. О ком-, чем-либо крайне неприятном, досаждающем чем-либо, причиняющим затруднения, хлопоты и т. д. [Евгеньева 1981— 1986] или 1. Взыскание, налагаемое имеющим право, власть ши силу, на того, кто совершил пре-
ступление или проступок; кара. 2. перен. Расплата (е сочетании с предлогом за) [Ушаков 2000].
Англоязычные толковые словари дают следующие определения лексемы «punishment»: punishing or being punished; penalty for doing wrong. При этом глагол «to punish» в этом же словаре определяется как 1. cause (a person) suffering or discomfort for doing wrong. 2. treat roughly. [Hornby 1983]. Другой источник определяет «punishment» как 1: the act of punishing; 2 a: suffering, pain, or loss that serves as retribution b: a penalty inflicted on an offender through judicial procedure; 3: severe, rough, or disastrous treatment [Merriam-Webster], Таким образом, видно, что в англоязычных словарях отглагольное существительное «punishment» толкуется через действие (через производящий глагол), тогда как в русских словарях дается объяснение через синонимический ряд или описание.
Анализ словарных описаний позволил сопоставить смысловые структуры лексем-экспли-каторов концепта НАКАЗАНИЕ в русском и в английском языках. Как видно из таблицы 1 ниже, эти структуры частично совпадают. При этом для лингвиста-когнитолога особенно интересны несовпадающие элементы структуры в изучаемой контрастивной паре «наказание» - «punishment», поскольку именно они помогают выявить национально-специфические компоненты значения:
Таблица 1
Сопоставление смысловых компонентов лексем «наказание» и «punishment»
Наказание Punishment Тип соответствия
Воздействие на человека Воздействие на человека Эквивалентные
За проступок За проступок Эквивалентные
За преступление За преступление Эквивалентные
Телесное Телесное Эквивалентные
Кто- или что-либо неприятное, досаждающее Кто- или что-либо неприятное, досаждающее Эквивалентные
Уголовное Судебная процедура Несовпадающие
Телесное Боль, страдание, дискомфорт Несовпадающие
- Грубое обращение Безэквивалентные/ лакунарные
Дополнить сведения о смысловой структуре слова и выявить новые дифференциальные смысловые компоненты позволяет подробный анализ классов слов, с которыми сочетается ключевое слово. Данные о лексической сочетаемости (синтагматические и парадигматические связи изучае-
мых лексем), полученные из иллюстраций к словарным статьям, представлены в таблице 2 ниже.
Таблица 2
Синтагматические и парадигматические связи лексем «наказание» и «punishment»
Субъект Объект Причина Инстру- Опреде-
мент, ление
Орудие
Нака- - Я Шалость - Заслужен-
зание Вина ное
Просту- Тяжелое/
пок легкое
Пре- Исправи-
ступле- тельное
ние Уголовное
Телесное
Punish- Суд, Пре- Измена Штраф Телесное
ment Власти ступник Кража Тюрьма Смертная
Прези- Кнут казнь
дент Суровое
Закон
Руковод-
ство
Из таблицы 2 видно, что сознание носителя английского языка является более «правовым» и юридически ориентированным, нежели сознание носителя русского языка: наказание имеет более серьезные причины и осуществляется по всей строгости закона.
Очередным этапом нашего лингвокогни-тивного исследования стало изучение специфики существования концепта НАКАЗАНИЕ в текстах религиозного содержания (христианских легендах и канонических для православия и протестантизма текстах Библии), поскольку данный концепт является одним из базовых элементов христианской картины мира, ключевым для понимания национального менталитета (сами инструменты наказания и возмездия в их функции поучительного воздействия на человека являются основополагающими понятиями христианства). Материалом для этого этапа исследования послужили тексты фольклорного архива Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского
(в том числе собранные непосредственно автором), сборник «Нижегородские христианские легенды» [Шеваренкова 1998], а также тексты русского Синодального перевода Библии, опубликованного в 1868-72 гг. и признанного лучшим текстом Священного Писания на русском языке, и King James Bible (Библии короля Якова) - самой распространенной версии Библии на английском языке, признанной классическим религиозным и литературным памятником.
Еще Д.С. Лихачев отмечал, что национальная концептосфера тесно связана с культурой народа - с литературой и устным народным твор-
чеством в первую очередь [Лихачев 1997]. Исследование текстов христианских легенд позволяет
составить представление о фрагменте наивной картины мира, существующей в языковом сознании уникальной языковой личности - носителя фольклора.
В христианских легендах ситуация наказания связана главным образом с сюжетами о разрушении церквей, о надругательстве над святынями (иконами, крестами, колоколами) во времена гонений на веру. Такие рассказы в настоящее время являются самыми распространенными в русском религиозном фольклоре, они не имеют четкой жанровой принадлежности, но заключают в себе глубокую фольклорную традицию. Для описания концепта НАКАЗАНИЕ значимы и менее частотные сюжеты, например, сюжеты о Божьем прощении и наказании (убийство ребенка ради сокрытия греха рассматривается как менее страшная провинность перед Богом и соответственно наказывается менее строго, чем работа в праздничный день, которая расценивается как неуважение к Богу), о нарушении религиозных запретов, приуроченных к определенным праздникам. (Почему сова слепая? Она заутреню проспала на Благовещенье, поэтому ничего не видит. Бог ее наказал) и т. д. Можно говорить о том, что изучаемый концепт является одновременно концептом-фреймом и концептом-сценарием: ситуация наказания является динамичной, нравственная оценка конкретного наказания и конкретного преступления, повлекшего за собой это наказание, во многом зависит от поведения актантов соответствующей ситуации.
Наиболее частым субъектом наказания в христианских легендах выступает Бог, реже - Богородица или кто-либо из святых. Человек выступает исполнителем наказания лишь в незначительном количестве случаев. Объектом наказания может являться сам рассказчик, населенный пункт (деревня, село), отдельный человек или человечество в целом. Орудием наказания служат болезни и стихийные бедствия (гром, молния, град пожар, голод, жар, огонь), а его причиной -надругательство над святынями или проявление неуважения к ним (например, разорение церкви), жадность, отсутствие должного уважения родителей или священнослужителей, колдовство, козни, грехи, проступок, невыполненный обет или некое абстрактное «плохое дело».
В контекстах христианских легенд реализуются и общеязыковые лексико-семантические варианты лексемы «наказание», а именно «воздействие на человека за проступок, преступление» (Господь дал наказание, чтобы они образумились; Она [игуменья] говорит: «Не противься желанию твоей дочери, иначе тебе будет наказание») и «расплата» (Богородица уже не обещала помощи, она угрожала, что, если поручение не будет выполнено, она ее накажет; Он не догадался тогда, что это был промысел Божий, наказание за невыполненный обет). При этом выявляется гораздо более богатый ряд контекстуальных, иногда индивидуально-авторских и окказиональных синонимов и антонимов по сравнению с общеязыковым узусом: наказать - делать зло, гневаться, посадить (в тюрьму), (о)судить, переказать (с оттенком усиления), найти, расправиться; наказание - промысел Божий (синонимы); наказать - помиловать, делать добро, (по)терпеть, простить; наказание - благодать (антонимы).
В результате анализа текстов христианских легенд были выявлены следующие когнитивные признаки концепта «наказание» в народном сознании: болезнь (слепота, тиф и т. п.); пожар; увечье; болезнь/смерть родственников (как правило, детей или родителей) или несчастье им; смерть в результате несчастного случая/тяжелая смерть; самоубийство; тюрьма; смертная казнь; отказ в причастии; суд; война; послушание, физическое испытание.
В контекстах русского Синодального перевода также реализуется заложенный в словарных статьях толковых словарей признак субъекта наказания - «имеющий право, власть или силу»: субъектом действия, как правило, является Бог, реже - человек (родитель или начальник). В некоторых случаях Господь выступает не как карающая сила, а как Бог милостивый, благостный и всепрощающий (Вместо такого наказания Ты благодетельствовал народу твоему). Часто наказание - это испытание, урок на будущее, имеющий целью очищение человека для вечной жизни (Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности; И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его). Прямые призывы к осуществлению отеческого наказания, встречаемые в тексте Синодального перевода (наказывай сына твоего, и он даст тебе покой, и доставит
радость душе твоей), подтверждают представление о наказании в русской православной менталь-ности как об уроке, поучении, наставлении, осуществляемом во благо наказуемого. В отличие от мирского, Божественное наказание - не слепая мстительная ярость, а разумное и справедливое (но от этого не менее строгое) воздаяние за грехи, и потому истинный христианин не должен роптать на Господа, испытующего его (Блажен человек, которого вразумляет Бог, потому наказания Вседержителева не отвергай).
На основе анализа синтагматических и парадигматических отношений лексем-эксплика-торов смысловую структуру концепта НАКАЗАНИЕ в тексте русского Синодального перевода Библии можно представить следующим образом: 1. Мера воздействия, справедливое взыскание (в том числе административное) за содеянный грех, проступок, налагаемое имеющим право, власть или силу; 2. Признак Бога, его имманентная функция, знак его силы; 3. Месть; 4. Урок, поучение, вразумление, наставление, воспитание;
5. Испытание для потомков (за грехи отцов);
6. Стимул-угроза; 7. Испытание, несущее спасение; 8. Конкретная форма наказания: смертная казнь, стихийные бедствия (эпидемии, чудища, вихрь, буря, дожди, град, пожар, молния, потоп), война, побои, мучения в аду, в загробной жизни, болезнь (в том числе бесплодие), несчастье, бедствие, (временное) страдание; разорение, истребление материальных и духовных ценностей; обличение; административные взыскания (штраф, денежная пеня); изгнание (из дома); гибель.
В английском тексте Библии выявляется значительное разнообразие слов, поставленных в соответствие русским лексемам «наказание»/«наказать». В соотносимых местах Библии короля Якова и Синодального перевода используется:
1) эквивалентная лексика (т. е. слова, имеющие одинаковую понятийную отнесенность и примерно одинаковую смысловую структуру, представленные в двуязычных словарях): punishment;
2) частично эквивалентная лексика (слова, имеющие, по крайней мере, один общий компонент значения, частично совпадающие в своей смысловой структуре): chastening, vengeance, visitation, correction, judgment, scourge, chastisement, 3) гипонимы и гиперонимы: thing, stripes, destruction, rebuke, desolate, death, rod, wrath, danger.
В ходе обратного поиска наиболее частотным лексемам-экспликаторам концепта НАКАЗАНИЕ в Библии Короля Якова ставились в соответствие слова из соотносимых мест русского
Синодального Перевода. В порядке убывания частотности лексемы расположились следующим образом: наказание; вина; грех; казнь; мука / мучение; обличение; эпитимия; испытание; напасть; страдание; мщение; беда. Данные обратного перевода свидетельствуют также о том, что в соотносимых местах русского и английского текстов Библии не всегда реализованы одинаковые концепты: так, русскому концепту НАКАЗАНИЕ соответствуют английские концепты МЕСТЬ и ГРЕХ, английскому концепту НАКАЗАНИЕ - русские концепты СТРАДАНИЕ и ГНЕВ и т. п.
В библейских контекстах обнаруживается гораздо большее число смысловых компонентов концепта НАКАЗАНИЕ, чем выражено лексико-семан-тическими вариантами лексемы-экспликатора, отраженными в толковых словарях. Это обусловлено во многом наличием в структуре концепта таких компонентов смысла, которые реализуются только в речи через синтагматические и парадигматические связи лексем в контексте.
Как и в русском тексте, в англоязычной Библии субъектом наказания чаще всего является Бог. Но если в протестантизме Бог как нечто трансцендентное существует вне человека - носителя веры, то в православии активным, действующим началом оказываются душа и совесть самого человека, которые и определяют для него наказание, дают оценку. Таким образом, для протестантов Бог и человек как субъект и объект наказания существуют в разных пространствах, в православии же это - два субъекта в рамках одного пространства. Для протестантов Бог - прежде всего справедливый судья, хозяин (Господь Саваоф в английской Библии - the Lord of Hosts). В русском же менталитете понятие о Боге присутствует в двух ипостасях - это и господин, хозяин, Господь, но в то же время и творец, отец, существующий не сам по себе, а в человеке, в его душе и совести. В православии возмездие - это естественный вывод из поведения человека, наказание - естественное следствие принятого направления жизни; в протестантизме же воздаяние (спасение или осуждение) зависит не от человеческих дел, а от божественного предопределения и степени веры в Христа. Эти утверждения базируется, в том числе, и на синтагматических и ассоциативных связях лексем-экспликаторов.
Чтобы сделать описание когнитивной структуры концепта НАКАЗАНИЕ в языковом сознании русского человека второй половины XIX века более репрезентативным и масштабным,
была изучена специфика существования этого концепта в массиве художественных текстов Ф.М. Достоевского. Анализ субъектов и объектов наказания в творчестве писателя позволяет выделить три основных аспекта этого явления (при этом два первых аспекта практически не представлены в религиозных текстах и потому существенным образом дополняют картину):
1) повседневно-бытовой аспект (уровень межличностных отношений): в этом случае субъектом выступает отец семейства, старик, товарищи, мачеха, муж, классный наставник, а объектом - супруг, дети, жена, старик, сын, дочь, ребенок, девочка, мальчик, домашние животные;
2) социально-политический аспект (общественные отношения): субъект - офицер, суд, общество, майор, начальство, закон, палач, начальник, княжна, князь; объект - разбойник, арестант, подсудимый, душегубец, преступник, убийца, приговоренный, образованный человек, простолюдин, солдат, капитан, каторжный, дворянин, петрашевцы. Достоевский развивает мысль о неравенстве одного и того же наказания применительно к людям разных сословий: Вот, например, человек образованный, с развитой совестью, с сознанием, сердцем. Одна боль собственного его сердца, прежде всяких наказаний, убьет его своими муками. Он сам себя осудит за свое преступление беспощаднее, безжалостнее самого грозного закона. А вот рядом с ним другой, который даже и не подумает ни разу о совершенном им убийстве, во всю каторгу. Он даже считает себя правым. <... > Неужели наказание для этих двух одинаково чувствительно? («Записки из мертвого дома»);
3) общечеловеческий аспект: субъект наказания не относится к сфере человечески отношений, наказание совершается от лица Бога, Господа, Вседержителя, Перста божьего, слепой силы, судьбы, слепой богини по отношению к абстрактному существу, «человеку вообще»: подлинно, когда бог восхощет наказать, то прежде всего восхитит разум («Идиот»),
В каждом произведении Достоевского на первый план выходит какой-то один из этих пластов. Так, в «Записках из мертвого дома» актуализирован социально-политический аспект: речь идет в основном о телесном наказании применительно к преступникам, арестантам, при этом порой наказание воспринимается преступником как очищение и избавление от страданий (в том числе душевных): Конечно, преступник, восставший на общество, ненавидит его и почти всегда счита-
ет себя правым, а его виноватым. К тому же он уже потерпел от него наказание, а чрез это почти считает себя очищенным, сквитавшимся. В «Дневнике писателя», где особое место уделяется раздумьям автора о судьбах русского народа и об особенностях национального характера (проявляющихся, в частности, в отношениях отцов и детей) синтагматика лексемы «наказание» и ее дериватов выводит нас на иной, бытовой уровень отношений; однако художественное мастерство автора позволяет возвести этот бытовой аспект межличностных отношений до уровня общечеловеческой проблемы, через отношения детей и родителей показав все язвы и пороки современного ему общества.
Анализ синтагматических связей лексем-экспликаторов также выявляет инструментарий наказания: наказать можно плетьми, розгами, ре-менною плеткою, тюрьмой, принудительными работами, ссылкой, каторгой, лишением чинов, лишением свободы, смертным приговором, задержкой жалованья, отлучением и т. п. Помимо наказания физического, уголовного или административного, возможно и наказание моральное, совершающееся в душе и в сердце человека: Прощайте, Катерина Ивановна, вам нельзя на меня сердиться, потому что я во сто раз более вас наказан: наказан уже тем одним, что никогда вас не увижу («Братья Карамазовы»), Причины, поводы для наказания также очень разнообразны: это и общечеловеческие пороки {ложь, ревность, зависть, гордыня, гордость, дерзость, злоба), и первородный грех {за отцов своих, съевших яблоко), и такие «мелочи», как шалость, выходка, промах, проступок, школьничество, неудовлетворительная отметка.
Наказание может быть как жесточайшим, ужасным, мучительнейшим, постыдным, ретроградным, унизительным (и тогда наказывают внушительно, больно, примерно, тяжело, как следует, варварски, позорно, втрое суровее, до рубцов), так и малым, небольшим, хорошим (с точки зрения пользы для человека, урока ему), легким, единственным (когда наказывают послабее, милосердно, слабо, жалеючи, очень редко, не бесчеловечно, отечески).
Показательны и статистические данные: в тексте всего романа «Преступление и наказание» лексема «наказать» и ее дериваты встречаются всего четыре раза (что составляет 0,0023 % от общего количества словоупотреблений), причем два раза - по отношению к Свидригайлову, один раз - по отношению к Соне и лишь один раз - по
отношению к Родиону Раскольникову. Для сравнения, в «Братьях Карамазовых» частота словоупотреблений для лексемы «наказать» и ее дериватов составляет 25 (0,0083 %), в «Дневнике писателя» - 51 (0,014 %), в «Записках из мертвого дома» - 154 словоупотребления соответственно (0,03 %). Данный факт позволяет предположить, что в тексте «Преступления и наказания» концепт НАКАЗАНИЕ эксплицируется на ином, невербальном уровне - в той скрытой части айсберга, которая открывается лишь вдумчивому читателю. Наказание для Раскольникова не является чем-то внешним, назначаемым извне: оно глубоко слито с героем, оно в его душе, в тех удивительным образом описанных Достоевским припадках страха и в той душевной боли, в которых сказывается пробуждение совести (лексема «сознание» употребляется в тексте романа 18 раз, лексема «совесть» и ее производные - 31 раз, «душа» и производные - 101 раз).
Получив исчерпывающие сведения о когнитивной структуре концепта НАКАЗАНИЕ в текстах религиозного содержания и в классических художественных текстах (в диахроническом аспекте), нам стало интересно выявить содержание этого концепта в синхронии, в сознании современных носителей русского и английского языков. Для этого использовался метод свободного ассоциативного эксперимента, позволяющий идентифицировать наиболее важные в настоящее время когнитивные компоненты в структуре концепта. Обработка результатов свободного ассоциативного эксперимента позволяет интерпретировать полученные ассоциаты как отражение тех или иных релевантных признаков исследуемого концепта. Эта методика широко применяется в когнитивных исследованиях и является достаточно эффективным методом изучения структуры различных концептов в когнитивной лингвистике.
В ходе эксперимента были опрошены две группы респондентов: 1) 60 русскоязычных студентов филологического факультета Нижегородского Государственного университета им. Н.И. Лобачевского; 2) 42 англоязычных студента из коалиции Христианских Колледжей и Университетов США и Канады, изучающие русский язык в ННГУ. Возраст информантов варьировался от 18 до 25 лет. Эксперимент носил массовый характер, т. е. проводился в группах по 10-15 человек в письменной форме; использовались множественные свободные ассоциации: респондента не ограничивали лишь одной реакцией, а позволяли давать до десяти ответов.
По окончании эксперимента ассоциации классифицировались по содержанию, была изучена их структура и подсчитана частотность (наиболее частотные культурно-первичные и наименее частотные идиосинкразические реакции). При обработке результатов эксперимента учитывались все ассоциаты, в том числе и единичные; на основе анализа частотности ассоциа-тов была выявлена полевая структура концептов и определены ядро (его составили реакции, поступившие более чем от 20 % испытуемых), базовый слов (от 10 % до 20 %) и периферия (<10 %).
Результаты эксперимента представлены в таблице 3 (указаны лишь ядро и базовый слой, так как количество периферийных компонентов предельно высоко); цифра в процентах слева от ассо-циата означает относительную частоту данного ассоциата, которая рассчитывается по формуле (Бг= х 100% : К), где Бг - относительная частота, - абсолютная частота (количество называний данного ассоциата), N - число респондентов:
Таблица 3
Ядро и базовый слой концепта НАКАЗАНИЕ в сознании носителей русского и английского языков (по материалам свободного ассоциативного эксперимента)
Ядро Базовый слой
НАКАЗАНИЕ 17 %: Вина; Порка; Жестокость
50% Тюрьма 15 %: Достоевский; Не-
41 % Боль справедливость; Про-
22% Преступление ступок; Справедливость
32% Страх 13 %: Преступник;
27% Угол Ремень; Слезы; Стыд
23 % Обида, 12 %: Грех;
20% Суд Зло/Злоба/Злость; Казнь; Лишение (свободы / сладкого / хорошего / чего-либо)
PUNISHMENT 45 % Jail/prison 17 % Hell ад
тюрьма 14 % Discipline дисци-
38% Bad плохой плина; Spanking(-s)
31 % crime пре- взбучка, трепка;
ступление Su ffering страдание
29% sin грех 12% Consequence по-
26% justice спра- следствие; Death
ведливость, право- смерть; Guilt вина
судие 10 % God Бог; Harsh су-
21 % Pain (physical) ровый, строгий, резкий;
боль (физическая); Law закон; Love лю-
Wrong (неправильно) бовь; Necessary необхо-
димо; Parents родители
Как видно, результаты эксперимента подтвердили роль изучения текстов Достоевского в исследовании концепта НАКАЗАНИЕ. Видно, что
полученные реакции можно разнести по тем же трем пластам, что уже были обозначены нами ранее. Эксперимент показал непрерывающееся влияние религиозного мироощущения на сознание индивида (о чем свидетельствуют такие реакции, как Бог, грех, ад). И в русском, и в английском национальном сознании значимая часть ядерных когнитивных компонентов концепта НАКАЗАНИЕ связана с уголовно-процессуаль-ным представлением о явлении (тюрьма, суд, преступление, правосудие), однако важен и пласт обиходно-бытовых наслоений, гораздо более частотных у русскоязычных респондентов {боль, страх, угол, обида). В базовом слое выделяется группа ассоциаций, связанных с родительским наказанием как обязательным элементом воспитания (порка, проступок, ремень, слезы, лишение сладкого, трепка, необходимо, родители). Полученные данные интересно соотнести с результатами опроса 1600 респондентов - типичных представителей россиян в возрасте от 18 лет, проведенного в июне 2007 года для журнала Psychologies в 128 населенных пунктах 46 регионов страны. Лишь 13 % родителей никогда не наказывали своего ребенка, остальные же отметили следующие виды наказаний: шлепнуть (62 %), лишить удовольствия, развлечения, прогулки (37 %), лишить телевизора (20 %), перестать разговаривать с ребенком (17 %), выпороть (14 %), лишить денег на карманные расходы (14 %), лишить сладкого (11 %), конфисковать игрушку (7%), запереть в комнате (5 %), дать пощечину (2 %), отправить спать без ужина (1 %). Опрос показал, что телесные наказания по-прежнему занимают лидирующие позиции: 78 % родителей сохраняют их в своем арсенале [Жорняк 2007]. Примечательно, что каждый из вышеперечисленных видов наказания так или иначе находит отражение в полученных нами ассоциативных реакциях.
В результате эксперимента было выявлено не только значительное число различий в реакциях, связанных с особенностями культурно-исторического развития России и США, но и достаточное количество общих ассоциаций. Среди полученных реакций необходимо отметить группу смысловых ассоциатов, возникающих на уровне связи концептов в концептосфере как национальной, так и индивидуальной: это когнитивные литературные и кинематографические ассоциации (Лермонтов, Достоевский, Преступление и наказание, Библия)', когнитивные ассоциации, связанные с эмоциями и оценкой (кровь, неприятность, (не)справедливость, зло, плохо, необходимо, поде-
лом, страшное, глупость), связанные с природными и социальными явлениями ассоциации (встречаются только у русскоязычных информантов: дождь, мороз, тайга, пробки, снег). Когнитивные ассоциации появляются в процессе познания, культурного развития и приобретения эмоционального опыта, и их высокая частотность в ассоциативном ряду (и особенно в ядре и в базовом слое смысловой структуры концепта) свидетельствует о достаточно высоком культурном уровне информантов.
При анализе результатов эксперимента необходимо учитывать влияние и экстралингвистических факторов, таких как природно-климати-ческие условия и культурные особенности нации, особенности темперамента информанта и его отношения с членами семьи и других социальных групп, с социальными институтами. Так, к ассоциатам, обусловленным историческими особенностями формирования и развития нации, могут быть отнесены такие, к примеру, как deportation (депортация) и eviction (выселение) у американцев и пытки, голод, побои, позорный столб, исправительные работы, казематы, каторга у русских. К числу ассоциатов, обусловленных личностными особенностями характера, относятся такие реакции на стимул «наказание», как одиночество, молчание, непонимание, утро. Некоторые ассоциации отображают личный жизненный опыт человека, явления его собственного мира (моя собака, мой отец, плохая оценка, выбросить игрушки). В связи с возрастными характеристиками опрашиваемой аудитории ряд ассоциаций отражает особенности детского мировосприятия, очень эмоционального по своей природе (страшно, ужасно).
Широко представлена группа идиосинкразических атипичных ассоциаций, которые сложно каким-либо образом однозначно интерпретировать. Наличие множества таких единичных, сугубо индивидуальных ассоциаций (их более половины от общего числа) свидетельствует о диверсификации представлений об изучаемом явлении в сознании носителей языка. Очевидно, что наиболее значимые концепты культуры дифференцируются и наполняются личностным смыслом по мере развития личности и формирования индивидуальности. Видно, что ассоциативное поле у каждого человека свое, но ядро этого поля, стабильно и регулярно повторяемое в данном языке, свидетельствует о принадлежности к одному народу.
Сравнение когнитивных структур концепта НАКАЗАНИЕ, выявленных на материале анализа текстов религиозного содержания, художественных текстов Ф.М. Достоевского и реакций, полученных в ходе свободного ассоциативного эксперимента позволило идентифицировать инвариантные относительно времени признаки, такие как тюрьма, суд и справедливость. Нерелевантность для современного языкового сознания носителя языка таких когнитивных признаков изучаемого концепта, как смерть, самоубийство, смертная казнь, свидетельствует о том, что в ХУШ-Х1Х вв. меры и способы наказания были гораздо более суровыми, чем в наши дни (поскольку именно вышеперечисленные признаки наиболее характерны для смысловой структуры концепта в религиозных текстах). Безусловно, данный языковой факт обусловлен и спецификой содержания: наказание в мирском, повседневно-бытовом сознании по умолчанию является более мягким, чем наказание в религиозном понимании.
Таким образом, проведенное лингвокогни-тивное исследование позволяет сделать следующие выводы:
1. Сочетание различных методов и приемов когнитивной лингвистики позволяет составить максимально полное представление о концепте и получить его детальное описание.
2. В английском сознании концепт НАКАЗАНИЕ более последовательно связано с понятием правосудия, судебной власти и является последствием уголовного преступления; в русском сознании концепт имеет в большей степени бытовую отнесенность (наказание как следствие проступка, провинности), а также религиозные аспекты (наказание как возмездие за грехи).
3. Метод свободного ассоциативного эксперимента выявляет как сходства смысловой структуры концепта НАКАЗАНИЕ в русском и английском национальном сознании, так и различия, обусловленные культурно-историческими особенностями формирования и развития нации и индивидуальными особенностями информанта, его личным жизненным опытом. Помимо этого, метод продемонстрировал, каким образом смысловая структура концепта меняется с течением времени под влиянием внелингвистических факторов.
4. Разнообразие компонентов смысла, составляющих смысловую структуру концепта НАКАЗАНИЕ (в сравнении со словарными значениями соответствующих лексем) подтверждает представление о концептах как о незакрытых об-
разованиях, предоставляющих возможности для домысливания, сотворчества, для создания «эмоциональной ауры» слова.
5. Ив русском, и в английском национальном сознании концепт НАКАЗАНИЕ представляет собой сложное ментальное образование, в котором могут быть выделены определенные признаки, частично совпадающие в профанном и религиозном сознании, с одной стороны, и в английской и русской лингвокультурах, с другой стороны.
Разработка и апробация поэтапной методологии лингвокогнитивного анализа, которая в опоре на собственно языковые факты и лингвистические методы давала бы когнитивную и культурологическую информацию, раскрывающую различные стороны воплощенных в языке концептов, является одной из актуальных задач когнитивной лингвистики, и представленный в настоящей статье опыт авторского лингвокогнитивного исследования является одним из шагов на пути к решению этой задачи.
Список литературы
Жорняк Е. Как мы их наказываем // Psychologies. 2007. № 19. Сентябрь.
Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997.
Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание / под ред. И.А. Стер-нина. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001.
Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь. М.: Альта-пресс, 2003.
Нижегородские христианские легенды: сб. народных христианских легенд / сост. Ю.М. Ше-варенкова. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1998.
Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж: Истоки, 2003.
Рудакова А. В. Когнитология и когнитивная лингвистика. Воронеж: Истоки, 2004.
Русский Синодальный перевод Библии. URL: http://www.bible-center.ru/bibleface7cont =syn-new_ru (дата обращения 20.01.2008).
Словарь LingvoUniversal. URL: http://on-line.lingvo.ru/ (дата обращения 17.12.2008)
Словарь русского языка / под ред. А.П. Ев-геньевой: в 4 т. Т. 1, 2. М., 1981-1986.
Смирнова О.М. Концепты НАКАЗАНИЕ, ВОЗМЕЗДИЕ, КАРА: смысловое наполнение и место в православном языковом сознании // Язык. -Сознание. - Культура. - Социум: сб. докл. и сообще-
ний Междунар. науч. конф. памяти проф. И.Н. Горелова. Саратов: Изд. центр «Наука», 2008.
Смирнова О.М. Лингвокультурные концепты НАКАЗАНИЕ и ВОЗМЕЗДИЕ: смысловое наполнение и место в русской и английской языковых картинах мира // Языки в современном мире: в 2 ч.: материалы V Междунар. конф. М.: Книжный Дом Университет, 2006.
Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова: в 4 т. Т. 1, 2. М., 2000.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 2, 3. М., 1986-1987.
Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т. 1. М., 1999.
Шанский Н.М. и др. Краткий этимологический словарь русского языка: пособие для учителей. М., 1975.
Электронный словарь Multitran. URL: http://www.multitran.ru (дата обращения 18.01.2008).
Hornby A.S. Oxford Student's Dictionary of Current English. With the assistance of Christina Ruse. Oxford: Oxford University Press, 1983.
King James Version of the Holy Biblile. URL: http://www .bible-center. ru/bibleface ?cont=kj v_eng (дата обращения 23.12.2008).
Merriam-Webster Online Dictionary and Thesaurus. URL: http://www.m-w.com (дата обращения 15.01.2008).
O.M. Smirnova
THE PERCEPTION OF THE CONCEPT PUNISHMENT BY THE NATIONAL CONSCIOUSNESS OF RUSSIAN AND ENGLISH SPEAKERS: THE EXPERIENCE OF COGNITIVE LINGUISTIC RESEARCH
The article describes the main results of cognitive linguistic research conducted to investigate the peculiarities of the concept PUNISHMENT in the Russian national conceptual system compared to the English one. Notional structures of lexical units explicating the concept are thoroughly described and compared, and cognitive features of the concept based on various discourse data are analyzed.
Key words: concept, conceptual system, cognitive linguistics, cognitive linguistic research, national consciousness.
