CC BY
38
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2017. № 6
Е.З. Зигангирова
(аспирант кафедры истории России XIX — начала XX века исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
КОНТАКТЫ РУССКОГО СЛАВИСТА И.И. СРЕЗНЕВСКОГО
С ДЕЯТЕЛЕМ ЧЕШСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО
ВОЗРОЖДЕНИЯ В. ГАНКОЙ (1840-1861 гг.)
Статья посвящена истории возникновения и развития контактов русского ученого И.И. Срезневского и деятеля чешского национального возрождения В. Ганки. Эти контакты завязались во время научной командировки Срезневского в Прагу в 1840 г. и продолжались вплоть до смерти Ганки в 1861 г. В обширной переписке двух славистов отразилась различные аспекты русско-чешских связей в середине XIX в.
Ключевые слова: русско-чешские культурные и научные связи, В. Ганка, И.И. Срезневский.
The article covers the emergence and development of contacts between Russian scholar I.I. Sreznevsky and figure of the Czech national revival Vaclav Hanka. These contacts began during the scientific trip of Sreznevsky in Prague in 1840 and lasted until Hanka's death in 1861. The extensive correspondence of two Slavists reflected various aspects of Russian-Czech relations in the mid-nineteenth century.
Key words: Russian-Czech cultural and scientific relations, V. Hanka, I.I. Sreznevsky, Slavic studies.
* * *
Первая половина XIX столетия стала для чехов периодом активного развития национального возрождения, со свойственным ему интересом к собственному национальному прошлому и распространением всеславянских идей. Не последнюю роль в этих процессах сыграли контакты чехов с Россией. Одним из примеров таких контактов является многолетняя дружба чешского «возрож-денца» Вацлава Ганки и русского слависта Измаила Ивановича Срезневского.
И.И. Срезневский принадлежит к числу крупнейших русских славистов XIX в. Наряду с О.М. Бодянским, П.И. Прейсом и В.И. Григоровичем он стал зачинателем научного исследования славян и родоначальником преподавания славистики в России.
И.И. Срезневский родился 13 июня 1812 г. в Ярославле в семье профессора русской словесности И.Е. Срезневского. В 1826 г.
* Зигангирова Екатерина Зульфатовна, тел.: 8-903-593-81-30; e-mail: zigangirovaez@ mail.ru
И.И. Срезневский поступил на юридический факультет Харьковского университета, который в конце 20-х — 30-е гг. стал горнилом национального и общественно-политического движения в Восточной Украине. Срезневский, как и многие, оказался захвачен этим подъемом. Вместе с однокурсниками они создали кружок любителей народной старины и фольклора.
Будучи последователем романтических идей, Срезневский вскоре проявил интерес и к зарубежным славянам. В 30-е гг. он начинает изучать славянские языки и литературу о славянах, чешские и польские хроники.
В 1837 г. И.И. Срезневский получает место адъюнкт-профессора по кафедре политической экономии и статистики. Но неудачи с защитой докторской диссертации подтолкнули его к смене рода деятельности. И в сентябре 1839 г. он отправляется в командировку по славянским землям в качестве одного из кандидатов на занятие славянской кафедры Харьковского университета.
Перед отъездом из России министр просвещения С.С. Уваров снабдил его рекомендательным письмом к П.Й. Шафарику, который и должен был стать его наставником. Однако гораздо более тесные отношения установились у Срезневского с В. Ганкой, рекомендации к которому дал редактор Журнала Министерства народного просвещения К.С. Сербинович.
Вацлава Ганку без преувеличения можно назвать феноменом чешского и славянского культурного возрождения. Не оставив после себя ни одного значительного сочинения, он, тем не менее, навсегда вошел в историю славистики. О В. Ганке существует обширная литература, которая начала создаваться еще при его жизни. Однако связи Ганки с русскими учеными, в частности с И.И. Срезневским, несмотря на наличие ряда серьезных исследований, остаются недостаточно изученными.
В. Ганка родился 10 июня 1791 г. в деревне Горжиневец в зажиточной крестьянской семье. Он рано заинтересовался чешским языком и фольклором. Во время обучения на юридическом факультете Пражского университета Ганка становится учеником основателя славянской филологии Й. Добровского. Однако от патриарха славистики Ганка перенял только его методы работы, но не его просвещенческий рационализм. Ганка принадлежал к поколению «возрожденцев», чьи взгляды сформировались под влиянием романтических идей, и был сторонником «славянской взаимности» в ее русофильском варианте.
Имея неплохую лингвистическую подготовку и огромный энтузиазм, Ганка посвящал много времени славянским сюжетам: переводил тексты со славянских языков, собирал фольклор и сам писал
стихи. Он был одним из первых, кто начал целенаправленные поиски древних памятников славянской письменности и проделал большую работу по их публикации.
На должности библиотекаря Национального музея, на которую был избран в 1818 г., В. Ганка активно занимался каталогизацией и описанием экспонатов и библиотеки музея. Кроме того, Ганка обогатил собрание Национального музея за счет подарков, сделанных лично ему деятелями славянского возрождения, коллегами, русскими вельможами и путешественниками, которым он оказывал в Праге всяческие услуги.
Одним из таких путешественников стал И.И. Срезневский, прибывший в Прагу 16 февраля 1840 г.
Под руководством чешского энтузиаста молодой ученый изучал палеографию и методы обследования рукописей, совершенствовался во владении чешским языком. Ганка снабжал русского путешественника литературой, информировал об источниках, книгохранилищах и архивах, которые необходимо было посетить.
Завязавшиеся в Праге контакты с В. Ганкой продолжились и после отъезда Срезневского. Об этом свидетельствует их обширная переписка.
Из Праги Срезневский отправился посетить других западных славян, впечатления от знакомства с которыми подробно описал в письме из Дрездена1. В январе 1841 г. Срезневский пишет Ганке уже из Вены, куда прибыл для подготовки к путешествию по южнославянским землям. В Вене он встретился с Вуком Стефановичем Караджичем — одним из виднейших деятелей сербского национального возрождения, лингвистом, реформатором сербского языка и создателем его современной грамматики. Срезневский сообщает, что В.С. Караджич не только согласился помочь русскому путешественнику с изучением сербского языка и народа, но и нашел ему «молодого хорвата», у которого Срезневский ежедневно брал уроки хорватского языка. Помимо этого, в Вене Срезневский продолжает заниматься венгерским языком.
Из Вены Срезневский отправился в Штирию, где в Немецком Градце познакомился с деятелями словенского возрождения — профессором словенского языка К. Квасом, капелланом Мурко, иллирийским поэтом Транским. В своем письме Ганке от марта 1841 г. И.И. Срезневский отмечал их прогрессивное стремление установить для словенцев иллирийское правописание2.
1 Письма В. Ганке из славянских земель. Типография Варшавского учебного округа, 1905. И.И. Срезневский — В. Ганке. Дрезден, 1 ноября 1840 г. С. 950 (далее сноски даются по этому изданию).
2 Загреб, 20-30 марта 1841 г. С. 958.
Затем Срезневский отправился через в Марбург в Хорватию. В Загребе он с удовольствием отмечает не только повсеместные успехи ново-иллирийского языка, но и «рвение, с которым молодые люди занимаются изучением других славянских языков»3.
Далее его путь лежит в Крайну, и в мае 1841 г. русский путешественник достиг итальянских владений Габсбургов. За два дня пешком обойдя Резьянскую долину, Срезневский знакомится с местными славянами. В письме Ганке он подробно описал не только местное наречие, но быт, жилища, пищу, одежду, обычаи и нравы4.
Из Италии через Горицу, где отмечает досадное «офурлянива-ние» славянского населения, Срезневский прибывает в Штирию. Путешествие по Штирии, предпринятое вместе с П.И. Прейсом в июне 1841 г., большей частью проходило пешком. Это позволило Срезневскому подробно описать многочисленные города и местечки, а так же установить границы распространения местных наречий. Так, он сообщает Ганке, что краинское наречие простирается от Курта на север и восток, а истрийское наречие, сильно смешенное с итальянским языком, на юг. Он также отмечает, что чакав-ский язык распространен в окрестностях Фиум-Риеки, а хорватско-чакавское наречие — на острове Крк5.
Покидая Далмацию в конце июля 1841 г., Срезневский отправил Ганке подробное описание не только местности, но распространения языков. Здесь, как и в Штирии, значительную часть пути ему пришлось проделать пешком. Благодаря этому Срезневский выяснил и сообщил Ганке, что далматинский язык сохранили только «влахи», живущие преимущественно в сельской местности, тогда как население городов давно «объитальянилось»6.
Дальнейший путь Срезневского пролегал в Черногорию, письма о которой представляют особую ценность. Ученый собрал много новых данных, неизвестных его предшественникам. Именно на основании этих писем Ганка в 1842 г. опубликовал в «Музейнике» статью «Черногория. Описание Измаила Срезневского в письмах к Вацлаву Ганке». В первом «черногорском» письме он описал ландшафт и климат Черногории. Во втором письме Срезневский уточнил площадь Черногории и численность ее населения, очертил ареал проживания местных «племен», описал их быт и нравы. В заключение он сообщает, что Черногория представляет собой страну дикой природы с «дикими первобытными нравами и образом жизни». Таким образом, он приходит к выводу, что эта терри-
3 Там же. С. 964.
4 Старое место (Сотёа1е), 2 мая 1841. С. 973.
5 Риека, 7 июня 1841 г. С. 979.
6 Пароход Митрояский — по пути из Зары в Риеку, 31 июля 1841 г. С. 986.
тория могла привлечь людей лишь своим изолированным положением, дающим возможность сохранить свою независимость7.
Из Черногории Срезневский морем отправился в Дубровник и военную Границу хорватскую, которую описал Ганке как скудную гористую местность с кордонами вдоль границы. Тем не менее, путешественник с радостью отмечает здесь «чистое» хорватское наречие, «не испорченное» итальянским языком8.
В середине сентября Срезневский выехал из Загреба в Славонию и 1 октября прибыл в Белград9. Из Белграда он отправился по Дунаю, через Нови-Сад, в Пешт, а затем в Вену, где и остался на зиму. Приведя в порядок свои обширные записи, в марте 1842 г. русский славист отбыл в Братиславу. Здесь он познакомился со Штуром и другими словаками и сербами — деятелями славянского возрождения10.
В своем письме из Братиславы Срезневский отправляет Ганке запоздалый, по его собственным словам, отчет о путешествии по «славянской Венгрии и Галиции». Он сообщает, что в Венгрии господствует «мадьяризм», а в Галиции — «полонизм». При этом он отмечает существенную разницу в положении славян разных частей Габсбургской империи. Так, он сообщает, что мадьяризация в Венгрии скорее стимулирует национальное возрождение словаков, тогда как русины Галиции подвергаются давлению духовенства, препятствующего распространению книг и образования на родном языке11.
Из Братиславы Срезневский вместе с еще одним русским славистом-путешественником О.М. Бодянским отправился в Ковно, затем в Белоруссию и оттуда в Харьков. С возвращением И.И. Срезневского 21 сентября 1842 г. в Харьков завершается первый период контактов В. Ганки с русским славистом.
Контакты Ганки и Срезневского в этот период отличались рядом примечательных черт. Если в начале своего знакомства с В. Ганкой русский славист выступает как ученик и восприемник научных знаний, то уже во время своего путешествия он выступает как младший коллега. Срезневский собирает массу новых, неизвестных до этого сведений о славянах и стремится поделиться ими с Ганкой.
Отличительной чертой писем Срезневского Ганке в данный период является то, что они изначально были предназначены для публикации в научной печати12. Из 21 письма, написанных с апреля
7 Вена, 1841 г. С. 1000.
8 Пароход Митрояский — по пути из Зары в Риеку, 31 июля 1841 г. С. 991.
9 Вена, 11 декабря 1841 г. С. 996.
10 Братислава, 1 апреля 1842 г. С. 1018.
11 Братислава, 10 августа 1842 г. С. 1020.
12 Загреб, 20—30 марта 1841 г. С. 970.
1840 г. по август 1842 г., 12 полностью или частично были опубликованы В. Ганкой в журнале Чешского музея13. Помимо Ганки материалы Срезневского использовали П.П. Дубровский14 и П.Й. Ша-фарик15.
Насколько позволяет судить письмо И.И. Срезневского из Братиславы от 1 апреля 1842 г., русский путешественник планировал самостоятельно опубликовать свои материалы в 1843 г.16 Однако обстоятельства сложились иначе. В России в это время не было ни специальных органов печати, ни организатора-энтузиаста, который взялся бы за такую публикацию. Сказались также и огромные расстояния, и жесткая пограничная цензура, и дороговизна пересылки корреспонденции17.
В России письма И.И Срезневского были опубликованы лишь в конце XIX в.18 Без усилий Ганки собранные И.И. Срезневским данные были бы похоронены в архивах на многие десятилетия. Таким образом, именно чешскому «возрожденцу» принадлежала заслуга введения в научный оборот сведений, собранных русским путешественником.
Другой отличительной чертой контактов этого периода является то, что в письмах Срезневского содержались не только впечатления автора, но и довольно глубокий анализ собранных сведений.
Срезневский уделяет особое внимание профессиональной оценке состояния славянских наречий, их различиям, границам распространения, смешению друг с другом и с неславянским языками.
И.И. Срезневский сообщал В. Ганке обо всех обнаруженных славянских рукописях19, собирал славянский фольклор и пересылал Ганке многочисленные тексты песен и молитв20.
Значительное внимание уделял в своих письмах И.И. Срезневский и обзору славянской литературы. Он информирует В. Ганку
13 См. письма: из Праги, 7 апреля 1840 г. С. 945; из Дрездена, 1 ноября 1840 г. С. 950; из Вены, 29 января 1841 г. С. 953; из Загреба, 20—30 марта 1841 г. С. 958; из СМ(Ме, 2 мая 1841 г. С. 971; из Риеки, 7 июня 1841 г. С. 977; с Парохода Митров-ский — по пути из Зары в Риеку, 31 июля 1841 г. С. 984; из Загреба, 15 августа 1841 г. С. 992; из Вены, 11 декабря 1841 г. С. 996, 1000, 1004; из Братиславы, 10 августа 1842 г. С. 1020.
14 Загреб, 20—30 марта 1841 г. С. 958.
15 Старое место (Сотёа1е), 2 мая 1841 г. С. 972.
16 Братислава, 1 апреля 1842 г. С. 1019.
17 Харьков, 12 марта 1843 г. С. 1031.
18 Путевые письма И.И. Срезневского из славянских земель 1839—1842. СПб., 1895.
19 Пароход Митрояский — по пути из Зары в Риеку, 31 июля 1841 г. С. 989.
20 Вена, 21 февраля 1841 г. С. 957; Старое место (Сотёа1е), 2 мая 1841 г. С. 974; Риека, 7 июня 1841 г. С. 980; Пароход Митрояский — по пути из Зары в Риеку, 31 июля 1841 г. С. 988.
обо всех достойных внимания новинках: из Вены присылает пространный список вышедших недавно славянских книг21; из Загреба — список ново-иллирийских писателей, появившихся за 6 лет издания «Денницы» по-иллирийски22; из Сербии — перечень сербской
23
литературы и периодики23.
С окончанием путешествия И.И. Срезневского контакты В. Ганки с русским славистом продолжились, но приобрели иной характер. Содержание переписки двух славистов в «харьковский» период можно разделить на несколько тематических блоков.
Значительное внимание И.И. Срезневский уделял осведомлению через В. Ганку чешской общественности о состоянии русской литературной жизни. В первом же письме по возвращении в Россию русский славист довольно подробно описывает литературную жизнь как в Харькове, так и в России в целом. Он дает критическую оценку крупнейшим журналам и газетам — «Отечественным запискам», «Библиотеке для чтения», «Москвитянину» и журналам Министерств24. В дальнейшем он продолжает непрестанно присылать В. Ганке подробные списки новых художественных и научных изданий, стихов, статей, газет и журналов25.
Ганка и Срезневский продолжают обмениваться книгами и журналами26. Срезневский не прекращает информировать бывшего наставника о любопытных славянских рукописях, как, например, рукопись с иноческими молитвами из библиотеки Волоколамского монастыря27.
Срезневский рассказывает старому учителю о своих делах на преподавательском поприще. Большой успех вступительной лекции по славяноведению, прочитанной русским исследователем 16 октября 1842 г. в Харьковском университете, обнадежил Срезневского. Так что в декабре 1842 г. он с энтузиазмом сообщает Ганке о большом интересе к его открытиям студентов, профессоров и даже частных лиц28. Однако уже в марте следующего года он с разочарованием пишет о равнодушии студентов к своему предмету. Не без сожаления отмечает он, что славяноведение, по всей види-
21 Вена, 29 января 1841 г. С. 954-945.
22 Загреб, 20-30 марта 1841 г. С. 964.
23 Вена, 11 декабря 1841 г. С. 996-999.
24 Харьков, 1 декабря 1842 г. С. 1026-1027.
25 См. письма: из Харькова, 12 марта 1843 г. С. 1030; июня 1844 г. С. 1031; 3 августа 1844 г. С. 1039; 26 мая 1846. С. 1051; из С.-Петербурга, 1 февраля 1848 г. С. 1059; 7 мая 1850 г. С. 1068.
26 См. письма: из Харькова июня 1844 г. С. 1031, 1036; 3 октября 1844 г. С. 1043; из С.-Петербурга, 10 мая 1852 г. С. 1087.
27 Харьков, 26 мая 1844 г. С. 1035.
28 Харьков, 1 декабря 1842 г. С. 1024.
мости, станет такой же узко-профильной наукой, как и изучение Востока.
Отсутствие общественного интереса к исследованиям на славянскую тематику, очевидно, нарушило и совместные планы И.И. Срезневского и О.М. Бодянского по изданию журнала. В марте 1843 г. Срезневский сообщает Ганке, что они решили отложить на время издание журнала и сосредоточиться на своих научных трудах. Бо-дянский в это время занимался Грамматикой, а Срезневский приступил к обработке накопленного материала29.
Так, в 1843 г. И.И Срезневский опубликовал в Журнале Министерства народного просвещения (ЖМНП) рецензию на книгу П.Й. Шафарика «Славянская этнография». Выказав искреннее уважение к одному из своих учителей, Срезневский, тем не менее, подверг его работу критическому разбору. На основании собранных им лично сведений русский ученый внес значительные поправки и дополнения в вопрос о границах славянских земель и языков и полностью отверг предложенную Шафариком классификацию славянских наречий. Расчет Срезневского на профессионализм Ша-фарика не оправдался, и чешский ученый разорвал отношения.
В 1844 г. И.И. Срезневский опубликовал первую в России работу, посвященную лужицким сербам. Основой «Исторического очерка серболужицкой литературы» стали материалы, собранные во время путешествия по Лужицам. Эта статья стала для последующих исследователей основой при изучении вопроса.
И.И. Срезневский, по его собственным словам, ставивший Ганку на один уровень с патриархом славистики Й. Добровским, приложил значительные усилия для популяризации его творчества в России. Он распространял работы Ганки, раздаривая присланные им экземпляры книг и статей чиновникам Министерства просвещения, членам Академии наук, вельможам и просто любителям славянской тематики30.
Будучи последовательным сторонником подлинности Кралед-ворской и Зеленогорской рукописей, «детища» Ганки, он способствовал распространению сведений о них в России. Срезневский использовал издания этих рукописей на занятиях со студентами Харьковского университета31. Он также опубликовал Зеленогор-скую рукопись в подлиннике и переводе, предприняв попытку комментировать отдельные ее фрагменты. На ее основе исследо-
29 Харьков, 12 марта 1843 г. С. 1030.
30 См. письма: из Харькова, 26 мая 1846 г. С. 1050; из С.-Петербурга, 1 февраля 1848 г. С. 1062; 7 мая 1850 г. С. 1072; 26 февраля 1853 г. С. 1088.
31 См. письма: из Харькова, 12 марта 1843 г. С. 1029; июня 1844 г. С. 1036.
ватель написал статью «Сеймы», посвященную социально-политической структуре древнеславянского общества.
Срезневский признавал исключительную ценность Краледвор-ской рукописи как источника для изучения религии древних славян. В 1844 г. он с сожалением сообщает Ганке, что его статья о рукописи по неизвестным причинам не была напечатана в ЖМНП32. В 1846 г. Срезневский опубликовал работу «Об обожании солнца у древних славян», также написанную на основе Краледворской рукописи.
В 1846 г. после смерти П.И. Прейса в Санкт-Петербургском университете освободилась кафедра истории славянских наречий и литератур. Решив занять это место, Срезневский просит у Ганки помощи, «если таковая понадобиться»33. Роль Ганки по письмам не прослеживается. Однако тот факт, что Срезневский обращался именно к Ганке, и то, что профессуру Срезневский в итоге получил, свидетельствует в пользу известного влияния Ганки. Есть основания предполагать, что посвящение чешскому филологу книги «Святилища и обряды языческого богослужения древних славян» и ходатайство об избрании его почетным членом Харьковского университета были проявлением благодарности Срезневского, в том числе и за помощь в получении профессуры34.
Так начался третий, «петербургский» период контактов Срезневского с Ганкой. Хотя письма Срезневского в это время касались большей частью его научной и преподавательской деятельности, он продолжает информировать европейскую общественность о литературной жизни славян.
Накануне переезда в столицу, 2 декабря 1846 г., И.И. Срезневский защитил диссертацию на степень доктора славяно-русской филологии и в Петербурге окончательно переориентировался на исследование русского языка.
Сделав большую карьеру, став членом Академии наук, Срезневский не порывал контактов с Ганкой. Он продолжает популяризировать личность и заслуги Ганки в России, в том числе и в возникшем в 1852 г. по его почину журнале «Известия Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности». Будучи его редактором, Срезневский неоднократно присылал его номера Ганке. Кроме того, он просил его прислать автобиографию, чтобы «передать о Вас нашим читателям и почитателям вашим известие о вас и заслугах ваших»35.
32 Харьков, 3 октября 1844 г. С. 1043.
33 Харьков, 9 августа 1846 г. С. 1053.
34 С.-Петербург, 15 марта 1847 г. С. 1054.
35 С.-Петербург, 10 мая 1852 г. С. 1086.
В пору бурных дискуссий 1850-х гг. о Краледворской и Зелено-горской рукописях И.И. Срезневский продолжает защищать их подлинность. Он называет обвинения Ганки в подлогах продолжением «пугания себя Славянством в кругах людей, не любящих Славян»36. И даже в 80-е гг., когда вопрос о подложности рукописей был решен, славист не оставляет своих позиций. Нам представляется, что такая наивная «близорукость» ученого с критическим складом ума связанна не столько с искренней убежденностью в подлинности рукописей, сколько с желанием остаться верным Ганке. Срезневский не мог не понимать, что слава открывателя Краледворской рукописи составляла для Ганки чуть ли не весь смысл его жизни.
После смерти В. Ганки в 1861 г. И.И. Срезневский приложил все усилия, чтобы увековечить его память. В частности, его речь 13 января 1861 г в заседании 2-го отделения Императорской Академии наук, посвященная кончине Ганке, вышла отдельным изданием.
С момента знакомства и до кончины В. Ганки И.И. Срезневский поддерживал тесные дружеские отношения со своим первым учителем и наставником. Даже став признанным славистом, он продолжал советоваться с Ганкой по разным вопросам, подробно информировал его о своих семейных делах. Он даже назвал в его честь сына.
По своему значению эта дружба выходила далеко за пределы отношений двух частных лиц. С одной стороны, контакты В. Ганки со И.И. Срезневским существенно обогатили чешскую, а через нее и европейскую науку. С другой стороны, их дружеские связи послужили важным фактором развития отечественной науки.
В этот период крупнейшие европейский ученые-слависты, в том числе и П.Й. Шафарик, принадлежали к числу «кабинетных» ученых. Они проводили свои исследования на основании извлеченных из библиотек и архивов материалов, которые зачастую не имели ничего общего с реальным положением вещей. Таким образом, материалы, собранные И.И. Срезневским, содержащие значительный объем ранее неизвестных данных о славянских народах, имели большую ценность для дальнейшего развития чешской и европейской науки. Именно В. Ганке принадлежала заслуга публикации многих писем Срезневского и введения в научный оборот собранных им материалов.
Другой важной частью контактов двух славистов был обмен книгами и журналами. И.И. Срезневский через В. Ганку снабжает европейских коллег не только отечественной литературой, но и
36 Срезневский И.И. Воспоминания о В.В. Ганке. Вып. IV. СПб., 1861. С. 25.
так необходимыми им славянскими рукописями, в большем изобилии имеющимися в Российской империи.
И.И. Срезневский также содействовал популяризации В. Ганки и его заслуг в России. Ганка умело пользовался дружеским расположением и возможностями своего русского коллеги для создания в России желаемого образа. Действительно, стараниями, в том числе и, Срезневского, Ганка стал в России если не самым уважаемым, то, по крайней мере, одним из самых известных чешских ученых.
Список литературы
1. Досталь М.Ю. И.И. Срезневский и его связи с чехами и словаками. М., 2003.
2. Лаптева Л.П. Славяноведение в Московском университете в XIX -начале XX века. М., 1997.
3. Лаптева Л.П. Значение Вацлава Ганки в развитии славяноведения в России и русско-чешских научных контактов в XIX в. // Славяноведение. 2012. №2. С. 68.
4. Лаптева Л.П. И.И. Срезневский и его научные контакты с чешским славистом В. Ганкой // Дриновский Зб1рник. Т. VI. Харюв; Соф1я, 2013.
5. Францев В.А. Очерки по истории Чешского возрождения. Русско-чешские ученые связи в конце XVIII и первой половины XIX столетия. Варшава, 1902.
Поступила в редакцию 27 декабря 2017 г.
