CC BY
73
Н. Р. Сумбатова
конструкции ГЛАГОЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ДИАЛЕКТАХ ДАРГИНСКОГО ЯЗЫКА1
1. Краткие сведения о даргинском языке
Традиция рассматривает даргинский как единый язык, составляющий отдельную подгруппу нахско-дагестанской семьи, хотя это скорее конгломерат многочисленных диалектов или даже языков (не менее 15-20), весьма сильно отличающихся друг от друга (предполагаемое время расхождения даргинских «диалектов», по подсчетам Т. А. Майсака и Ю. Б. Корякова, III в. до н. э.). Носители даргинского языка в основном проживают в центральной и восточной частях Республики Дагестан, общее число говорящих — около 500 тысяч человек (оценка 2002 г.).
Как и в большинстве нахско-дагестанских языков, имена существительные в даргинском имеют категории числа, падежа и именного класса. Классное согласование помимо глаголов демонстрируют некоторые прилагательные, местоимения и деривационные суффиксы, а также показатели эссива в составе существительных, послелогов и локативных наречий. В диалектах даргинского языка представлены, как правило, от двух до четырех местных падежей и четыре-шесть локативных серий.
Даргинский глагол образует чрезвычайно большое число видо-временных и модальных парадигм. Большая часть финитных форм глагола представляет собой комбинацию одной из нефинитных форм либо одной из глагольных основ и потенциально отделяемой от глагола частицы, выражающей лицо, время, отрицание, вопрос и т. п. Даргинский принадлежит к числу немногих нахско-дагестанских языков, имеющих развитое личное согласование.
Как и другие нахско-дагестанские языки, даргинский считается языком эргативного строя: в переходных клаузах А-аргумент (агенс) стоит в эргативном падеже, а Р-аргу-мент (пациенс) — в абсолютивном падеже, который также является падежом главного актанта непереходного глагола. Однако помимо непереходной и эргативной в даргинском языке имеются еще несколько конструкций предложения. Возможность употребления в той или иной конструкции является лексическим свойством глагола, при этом переходные глаголы, как правило, могут употребляться более чем в одной конструкции.
Краткое описание конструкций даргинского предложения и составляет основное содержание данной работы. В разделе 2 на основании конструкций, в которых употребляется предикат, выделяются синтаксические классы предикатов даргинского языка. В разделе 3 описаны синтаксические особенности и функции конструкций, в которых выступают переходные глаголы. В заключительном разделе формулируются некоторые обобщения и выводы.
1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 10-04-00228а. © Н. Р. Сумбатова, 2010
2. Синтаксические классы предикатов
При выделении различных конструкций предложения существенно противопоставление ядерных и неядерных аргументов глагола. Ядерными мы называем аргументы, обладающие какими-либо подлежащными свойствами, однако поскольку подробный анализ подлежащных свойств именных групп не входит в задачи данной работы, мы будем называть ядерными любые аргументы, способные контролировать личное или классное согласование главного предиката и/или связки.
Будем считать, что конструкцию предложения определяют следующие его свойства:
(1) оформление ядерных актантов; (2) правила контроля личного и классного согласования. Конструкции, в которых употребляется тот или иной предикат, задают синтаксические классы предикатов данного языка.
2.1. Непереходные глаголы и непереходная конструкция предложения
В непереходной конструкции один ядерный аргумент, он выражен ИГ в абсолютиве. Абсолютивный аргумент контролирует классное и личное согласование в клаузе. Косвенные дополнения и обстоятельства, если они есть, могут стоять в любых падежах, кроме эргатива агенса и абсолютива. Непереходными мы называем глаголы, которые употребляются только в непереходной конструкции.
Рассмотрим, например, следующее предложение:
Ицаринский диалект2
(1) ^ 1к’-и1^а: ducШa w=is:-ib-lejk: ь
я (м)сказать:1РБ-со^-1 ночью м-спать:РР-РКЕТ-со^+КЕб:1
агд-а-йа ^ qi1
идти:1РР-РКО-1 я домой
‘Я говорю: «Я ночью не спал, пойду домой»’.
В примере (1) три клаузы и три финитных глагола: ik’u1da ‘говорю’, wis:iblejk: i ‘(я) не спал’ и а^а^а ‘иду’. Все они непереходные и управляют абсолютивным падежом подлежащего du ‘я’ (при втором по порядку глаголе подлежащее опущено). Во всех трех клаузах глагол стоит в форме первого лица, а в первых двух клаузах он также согласуется с абсолютивом по классу (мужской класс).
2.2. Безличные глаголы и безличная конструкция предложения
Безличной будем называть конструкцию при глаголах, не имеющих абсолютивного актанта. В даргинском эта конструкция вполне обычна с неглагольными предикатами, выражающими состояние человека или среды, а также модальные значения (см. пример 3 с оценочным предикатом ?атх:ат-1 ‘хорошо’), но чрезвычайно редка с глаголами. В ица-
2 Все примеры из ицаринского диалекта взяты из работы [1].
ринском диалекте, например, зафиксирован всего один безличный глагол — Ь=и8-аг-а) ‘идти (о дожде, снеге)’, который управляет эргативом существительных тагка ‘дождь’, du''hi ‘снег’ и т. п., ср. пример 2.
Ицаринский диалект
(2) тагка-1 / du''hi4 Ь=^-а-са=Ь
дождь-ЕИО / снег-ЕИО п-идти-рио-сор-п
‘Идет дождь/снег’.
(3) ш§:у ?атх:ат-1 Ь=иЫЬ-Н^^ ЬатгЬат-1а ixo-i|-d,
вы^иРЕИ хороший-ADV N-быть-PRЕТ-coNV-PASТ пуля-ОЕП
стрелять-suвJ:тн:l-AТR
кайеС-1а ix-ub-li d=uh-u-t:-a-l
картечь-ОЕП CTреЛЯTЬ:РF-РRЕТ-CONV l/2РL-быTЬ-ТH-2-РL-COND
‘Вместо того чтобы стрелять пулями, надо было выстрелить картечью’ [досл. ‘для вас было бы хорошо (...) выстрелить картечью’].
2.3. Экспериенциальные глаголы и аффективная конструкция предложения
Как известно, для нахско-дагестанских языков характерно использование при экс-периенциальных глаголах так называемой аффективной конструкции, в которой экс-периенцер стоит в дативе или другом функционально близком падеже и обладает хотя бы некоторыми подлежащными свойствами. В даргинском аффективная конструкция характерна для сравнительно небольшого числа предикатов. По-видимому, единственный глагол, который требует аффективной конструкции во всех диалектах, — это глагол со значением ‘любить, хотеть’.
Ицаринский
(4) dam pat’imat r=ik:-ul-da
я^иРЕИ Патимат Б-хотеть:1РБ-со^-1
‘Я люблю Патимат.’
(5) sakinat-li-j r=uk-an-aj b = ik:oil-ca=b
Сакинат-OBL-suPER Е-есть-iTR-suBj к-хотеть:со^-сор-к
‘Сакинат хочет есть’.
Другие экспериенциальные глаголы (например, ‘слышать’, ‘видеть’, ‘уставать’, ‘бояться’, ‘радоваться’ и др.) неоднородны по диалектам: в одних диалектах они попадают в переходный или непереходный класс, в других — употребляются в аффективной конструкции, в третьих — допускают обе эти возможности. Так, в ицаринском примере (6) при экспериенциальном глаголе urux:o.b=ik’- ‘бояться’ используется аффективная конструкция, в (7) при глаголе b=aq’-/b=iq’- ‘слышать’ — эргативная, а в (8) при глаголе qum.ert-/qum.irt- ‘забывать’ — непереходная.
Ицаринский
(б) du qil-i=b gaz b=is-aq-n-ak:o-al b=igal
я ДOM-OBL-N(INESS) газ N-ГаCHуTЬ:PF-CAUS-PRET-NEG-CONV
N-остаться
b=ir-an-ni r=ik’oil urux:o.r=ik’-ul-da
П-бытЬ-OBLG-CONV F-что [F]боЯTЬCЯ:IPF-CONV-1
‘Я боюсь, что не выключила дома газ’.
(У) maThaTmma-j.cilla du-l ?aTh-ci xabar b = aTq’-ib-da
Магомед-coNT я-erg хороший-ATR новость N-слышать:PF-PRET-1
‘Я получил хорошие новости от Магомеда’.
В аффективной конструкции ИГ-экспериенцер обладает подлежащными свойствами; в частности, такая ИГ способна контролировать личное согласование глагола (как в примере б). Если глагол управляет дативом, но дативная ИГ не обладает свойствами подлежащего, то соответствующая конструкция не является аффективной (как правило, она оказывается непереходной), см. пример (8):
(В) dumbat-qal dajla-qal waps’e qum.ert-ur-ca=d
nis:ij
завтрак-ASC.PL обед-ASC.PL вообще(рус.) забыть:PF-PRET-C0P-NPL мы: DAT/supER
‘Про завтрак, обед и все такое мы вообще забыли’.
2.4. Переходные глаголы и эргативная конструкция предложения
Эргативной мы будем называть конструкцию с двумя ядерными аргументами: А-ар-гумент (агенс) стоит в эргативе, Р-аргумент (пациенс) — в абсолютиве. Для даргинского языка существенно, что А-аргумент обладает подлежащными свойствами: прежде всего, он может контролировать личное согласование глагола, а в некоторых диалектах (акушинском, тантынском, худуцком, кубачинском) также и классное согласование связки (п. 3.1). Переходными мы будем считать глаголы (лексические единицы), которые могут образовывать эргативную конструкцию.
Рассмотрим простейший пример:
Ицаринский
(9) du-l ГиК’ Ь=ик-а-^а
я-еио хлеб п-есть-РИО-1
‘Я ем хлеб’.
В примере (9) глагольная форма настоящего времени управляет эргативным падежом агенса первого лица du ‘я’ и абсолютивом пациенса третьего лица ГиК’ ‘хлеб’. Клас-
сный показатель в глаголе контролируется абсолютивной ИГ, личный показатель — эргативной ИГ3.
В даргинском встречаются также обстоятельственные ИГ в эргативе (например, в инструментальном значении, как группа dis:-il ‘ножом’ в примере (10) и karta-b-a-lli ‘в карты’ в (11). Таким образом, наличия ИГ в эргативе недостаточно для признания глагола переходным, а конструкции — эргативной (например, конструкция в примере (11) непереходная).
Ицаринский
(10) du-l dis:-il dig ka.b=is:-ib-da
я-erg нож-ERG мясо к-резать:РР-РИЕТ-1
‘Я режу мясо ножом’.
(11) dehni karta-b-a-lli b=irq’-ib-ca=b
дети карта-PL-OBL-ERG НР1-делать:1РБ-РГЕТ-СОР-НР1
‘Дети, оказывается, играли в карты’.
Далеко не каждое употребление лексически переходного глагола означает наличие эргативной конструкции. Помимо эргативной, даргинские переходные глаголы могут употребляться в биабсолютивной, антипассивной, иногда также в партитивной конструкции (отдельные диалекты, как правило, имеют только часть перечисленных конструкций). Все эти конструкции подробнее разбираются в разделе 3.
Помимо непереходных, безличных, экспериенциальных и переходных глаголов в любом диалекте, как правило, имеется несколько глаголов, управляющих двумя абсолютивными ИГ (в основном это связочные глаголы ‘быть’; ‘становиться’; ‘звать, называть’ и т. д.).
З. Синтаксические конструкции, образуемые переходными глаголами
3.1. Две разновидности эргативной конструкции
В диалектах даргинского языка представлены два варианта эргативной конструкции. В первом варианте глагол — будь то синтетическая или аналитическая форма — согласуется по классу с абсолютивом (как в примере 12, где классный маркер и в основной части глагола, и в связке определяется абсолютивной группой s:ulehi ‘стекло’):
Ицаринский
(12) murad-il s:ulehi Ь = ек[’-ип-са=Ь
Мурад-ЕИО стекло п-разбить^-РГЕТ-С0Р-п ‘Мурад разбил окно’ [букв. ‘стекло’].
3 В ицаринском диалекте лицо контролирует тот из ядерных аргументов, который выше другого в иерархии 2 > 1 > 3; в данном случае это эргативная ИГ первого лица.
Будем называть эту разновидность эргативной конструкции «конструкцией с абсолютивным контролем классного согласования». Только такие эргативные конструкции представлены, например, в ицаринском и кункинском диалектах.
В некоторых диалектах зафиксирована другая разновидность эргативной конструкции: в этом варианте основная часть глагола согласуется по классу с абсолютивной группой, а связка — с А-аргументом в эргативе, как в примере (13) из акушинского диалекта:
(13) dudes-li dhuz b=uc’-ul-sa=j
Oтец-OBL:ERG книга п-читать:от-соп^сор-м
‘Отец читает книгу’ [2, р. 42].
Конструкции такого типа будем называть «конструкциями с расщепленным классным согласованием». Разумеется, такие конструкции возможны только в тех случаях, когда в составе глагольной формы имеется связка. При синтетических формах глагола возможен только один тип классного согласования — с абсолютивной ИГ.
Соотношение двух разновидностей эргативной конструкции и факторы, определяющие выбор одной из них в дискурсе, мало исследованы. Некоторые сведения об акушинском диалекте содержатся в работе Хельмы ван ден Берг [2, р. 42], в которой говорится, что в конструкциях, где связка согласуется с абсолютивом, подчеркивается топикальность абсолютивной ИГ. Сходная картина наблюдается в диалекте селения Танты (цудахарская группа), который мы исследовали несколько подробнее. В тантын-ском представлены обе разновидности эргативной конструкции, причем по умолчанию используется конструкция с расщепленным согласованием, ср. 14а и 14Ь:
(14) a. murad-li t’ant’i=b qali b = irq’-u-le-sa=j
МураД-ERG ТаHTЫ-N(ESS) Дом N-ДелаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-M
b. murad-li t’ant’i=b qali b = irq’-u-le-sa=b
МураД-ERG ТаHTЫ-N(ESS) Дом N-ДелаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-N
‘Мурад строит дом в Тантах’.
Конструкции с расщепленным контролем согласования более частотны и первыми выдаются при элицитации примеров. Однако для большинства предложений с переходными глаголами и связками конструкции с абсолютивным контролем (как 14b) также грамматичны. Как правило, контроль классного согласования связки осуществляет тот из ядерных аргументов глагола, который обладает большей степенью топикальности. В большинстве случаев большей топикальностью обладает А-аргумент, отсюда и преобладание конструкций с расщепленным контролем согласования. Однако в тех ситуациях, когда высокой степенью топикальности обладает пациенс, он может перехватывать контроль согласования, ср. примеры 15a и 15b:
(15) a. se-li-z ?aT-li ?e-la xoe it-u-se-de ?
чТО-OBL-DAT TbI-ERG ты-GEN собака биTЬ-PRS-ATR-2
hit-i-li di-la uc:i uc-ib-le-sa=b/*-sa=j DEM-OBL-ERG Я-GEN брат ЛOBИTЬ:PF-PRET-CONV-COP-N/*-COP-M
‘Почему ты бьешь свою собаку? — Она укусила моего брата.’
b. ?e-la uc:i-li-z se b=it-arg-ur-se ?
ты-GEN брат-OBL-DAT что N-PV-ИДTИ:PF-PRET-ATR
hit X„e-li uc-ib-sa=j/*-sa=b
DEM(ABS) dog-ERGЛOBИTЬ:PF-PRET-COP-M/*-COP=N
‘Что случилось с твоим братом? — Его укусила собака’.
В предложении 15a более топикальным является А-аргумент (эргатив), поэтому единственно возможной оказывается конструкция с расщепленным контролем согласования (в обоих случаях согласование связки контролируется эргативом), а в предложении 15b высокой степенью топикальности обладает абсолютив, который и становится единственно возможным или по крайней мере предпочитаемым контролером согласования связки.
Возможность абсолютивного контроля связки коррелирует также с положением ядерных актантов в иерархии одушевленности [3]. Пациенс, как правило, контролирует класс связки в тех случаях, когда оказывается выше агенса в иерархии одушевленности, как в (16):
(16) hit zimizal-li uc-ib-le-sa=j/*-sa=b
DEM муравей-ERG (м)лOBИTЬ:PF-PRET-CONV-COP-M/*-COP-N
‘Его укусил муравей’.
С другой стороны, очевидно, что аргумент, низко расположенный в иерархии одушевленности и к тому же неопределенный (как эргатив в примере 16), имеет мало шансов на то, чтобы обладать высокой степенью топикальности, так что, по-видимому, здесь мы имеем дело лишь со статистической корреляцией, основная же функция, которую выполняет оппозиция двух типов согласования, — выделение топика предложения.
3.2. Биабсолютивная конструкция
Во многих языках нахско-дагестанской семьи (чеченском, аварском, лакском, беж-тинском и др.) представлена также биабсолютивная конструкция. В этой конструкции оба ядерных аргумента кодируются абсолютивом. В большинстве случаев биабсолю-тивная конструкция возможна только при аналитических формах глагола, что позволяет считать ее бипредикативной: одну предикацию (вершинную) образует связка и подчиненный ей абсолютив агенса, другую (зависимую) — основной глагол и управляемый им абсолютив пациенса:
[АгенСдвз [ПациенсАВ8 лексический глагол] связка]
Для даргинского языка биабсолютивная конструкция является очевидно маргинальной. Она — возможно, под аварским влиянием — представлена в мегебском диалекте (см.: [4]), где основной ее функцией является, по-видимому, подчеркивание высокой степени топикальности агенса4.
4 Биабсолютивная конструкция зафиксирована также в ицаринском диалекте, но, по-видимому, крайне редка.
Мегебский
(17) - sija b = iq’-uwe le=w-ra Ьи ?
ЧТО N-ДелаTЬ:IPF-PRS.CONV СОР-М-1Б/20 ты bazal-li-ce а^^-йі /ак[’
базар-овь^иРЕГ EL-идти:IPF-PRS.ATR народ
Ьа^М-се^ x:oas:ar-b=iq’-uwe le=w-ra
река-0BL-suРER-РR0L спасение-N-делать:IРF-РRS.coNV сор-м-іб/20 ‘Что ты делаешь? — Идущих на базар людей через реку перевожу’ [4, с. 144].
3.3. Партитивная конструкция
Конструкция, которую мы здесь называем партитивной, зафиксирована нами пока только в тантынском диалекте и только с глаголом d=erC:-/d=uC:- ‘пить’. В этой конструкции А-аргумент выражен эргативом, Р-аргумент — генитивом. Поскольку ни эргатив, ни генитив не могут контролировать класс основного глагола, он получает по умолчанию показатель неличного класса единственного числа:
Тантынский
(18) а. da-li (li=d=il/kam-se) Caj d=erC:-ib-da
Я-ERG BеCь[NРL]/маЛО-ATR чай NРL-ПИТЬ:РF-РRET-1 ‘Я выпил чай (весь чай/немного чаю)’.
Ь. da-li (*li=d=il/kam-se) Caj-la b = erC:-ib-da
Я-ERG *BеCь[NРL]/маЛО-ATR Чай-GEN NРL-ПИТ:РF-РRET-1
‘Я попил чаю (*выпил весь чай/выпил немного чаю)’.
Партитивная конструкция, строго говоря, должна считаться разновидностью безличной. Однако она возможна с лексически переходными глаголами (такими, как глагол ‘пить’ в тантынском). Имеются примеры, которые, видимо, представляют собой образцы партитивной конструкции в других диалектах, однако исследование этой конструкции пока не проводилось. Так, в ицаринском примере (19) в последней клаузе глагол Ь = а''[’- ‘слышать’ управляет эргативом ИГ Ы1.к’а1 ‘никто’ и генитивом ИГ Шрап§1а (1еЫа ‘звук выстрела’ (дословно ‘звук ружья’).
Ицаринский
(19) И-Ц, [:игкиг.Ь = егсЧЬ-[:Ша, tupang ix-ub,
БЕМ-ЕКС [к]гром:РЕ-РИЕТ-когда ружье стрелять:РБ-РКЕТ
he:lij tupang-la deh-la hil.k’al Ь = а''[’-Ь-ак:и
поэтому ружье-ОЕК шум-ОЕК никто:еко к-слышать:РЕ-РКЕТ-КЕО
‘Он выстрелил в тот момент, когда раздался гром, и поэтому никто не услышал выстрела’.
3.4. Антипассивная конструкция
Антипассив в эргативных языках — залог, понижающий синтаксический статус абсолютивного актанта. Часто цитируемое определение из работы [5, р. 73-74]: «Анти-пассивная деривация (а) применяется к исходно непереходному предложению и преобразует его в производное переходное; (б) исходный А-аргумент становится S-аргументом антипассивного предложения; (в) исходный P-аргумент становится одним из периферийных аргументов и приобретает соответствующее маркирование — одним из неядерных падежей, послелогом и т.п.; этот аргумент может быть опущен, хотя всегда сохраняется возможность его присутствия в предложении; (г) антипассивная конструкция имеет специальное поверхностное маркирование»5 (перевод наш. — Н. С.).
Для нахско-дагестанских языков антипассивная деривация — не слишком частое явление. Она отмечена в аварском, цезских и некоторых андийских языках (см., например: [6]). То явление, которое мы называем антипассивом в даргинском языке, не является антипассивным залогом, так как в даргинском не существует специальных антипассивных форм глагола, но может быть названо антипассивной конструкцией. В отличие от биабсолютивной конструкции, антипассивная конструкция широко распространена в даргинском языке и, видимо, возможна в большинстве диалектов.
В даргинской антипассивной конструкции агенс и пациенс переходного глагола как бы меняются местами: агенс переходного глагола оформляется абсолютивом, а пациенс («бывший» абсолютив) — эргативом:
Ицаринский
(20) a. du-l
я-ERG хлеб b. du
я хлеб-ERG
‘Я ем хлеб’.
«Новый» эргатив — эргатив пациенса — не обладает подлежащными свойствами: в частности, он не контролирует классное согласование связки даже в тех диалектах, где такое согласование является нормой (см. пример 24a). Кроме того, такой эргатив, как правило, не может быть выражен группой первого или второго лица и соответственно не может вызывать появление личных показателей в глаголе. По-видимому, здесь мы имеем дело с неядерным эргативом — падежом обстоятельственных ИГ. Таким образом, ИГ-пациенс в антипассивных предложениях занимает менее престижную синтаксическую позицию, чем в соответствующих эргативных, а сами такие предложения являются синтаксически непереходными. Мы будем относить к числу антипассивных также предложения, в которых пациенс опущен, если лексически переходный глагол в них и по лицу, и по классу согласуется с агентивной ИГ в абсолютиве (см. пример 26).
Как правило, антипассивные конструкции возможны только с глагольными формами несовершенного вида, ср. примеры из тантынского диалекта:
5 “Antipassive derivation (a) applies to an underlying transitive clause and forms a derived intransitive; (b) the underlying A becomes S of the antipassive; (c) the underlying P argument goes into a peripheral function, being marked by a non-core case, adposition, etc.; this argument can be omitted, although there is always the option of including it; (d) there is some explicit formal marking of an antipassive construction...”.
t’ult’ b=uk-a-t:a N-еCTЬ:IPF-PRG-1 t’ult’-il uk-a-t:a
(M^d’KIPF-PRG-l
Тантынский
(21) a. it-i-li har.murt di-la paTrtal d=iq:-u
DEM-OBL-ERG всегда Я-GEN одежда КРЬ-НОСИТЬ:1РЕ-ТН
b. hit har.murt di-la paTrtul-t-a-H r=iq:-u
dem(abs) всегда я-gen одежда-PL-OBL-ERG Б-носить:1РБ-тн ‘Она постоянно носит мою одежду’.
(22) a. pat’imat-li li=d=il kampit’-e
Патимат-ERG весь[от1] конфета-PL
b. *pat’imat li=d=il kampit’-a-lli
Патимат весь[пР1] конфета-OBL.PL-ERG
‘Патимат съела все конфеты’.
d=erk:-un
NPL-еCTЬ:PF-PRET r = erk:-un F-еCTЬ:PF-PRET
Противопоставление переходной (эргативной) и антипассивной конструкций сохраняется при каузативизации переходного глагола. Как правило, при образовании каузатива в даргинском падежное маркирование всех аргументов глагола, кроме переходного агенса, сохраняется без изменений, а переходный агенс (А-аргумент) оформляется одним из локативных падежей (иллативом или элативом).
Каузативизация переходного глагола:
ОТЕК0 ОТАВ8 (КРсвь) Исходная клауза
ОТЕКС ОТ(сашее)шс ^РАВ5 (ОТ0ВЬ) Каузативная конструкция
Каузативизация непереходного глагола:
NP
NP
ABS
і
NP(causee)A
(NP0BL)
і
(NP0BL)
Исходная клауза Каузативная конструкция
При каузативизации антипассивной конструкции падежное оформление актантов такое же, как при каузативизации непереходных клауз: все аргументы исходного глагола, включая неядерный эргатив, сохраняют свои падежи, как в следующем акушинском примере:
Акушинский [2, р. 240]
(23) пи-ш Ы?.аШ Ьи Ьегк’-Н-с b-uk-i-li,
я-еио однако ты:ABS рекаювь^иРЕК N-lead-AOR-coNV
[ §ш-ш he-b-udh-aq-i-li ] саг+Ь4г-и-п
вода-овь:ЕГС NЕG-N-пить-CAUS-A0R-C0NV вернуться+^делать-Еит-2
‘Однако я могу отвести тебя к реке и заставить вернуться, не дав тебе попить
воды’.
Во вложенной предикации §ш-ш he-b-udh=aq-i-H ‘не позволив выпить воды’ (глагол ‘пить’ — переходный) ИГ §ш-ш ‘вода’ оформлена эргативом, а следовательно, произведена каузативизация не эргативной конструкции (в которой ‘вода’ оформляется абсо-лютивом), а антипассивной.
Большинство исследователей антипассивных конструкций ([7], [8] и проч.; подробный обзор см. в работе [9]) противопоставляют по крайней мере две группы функций антипассива — семантико-прагматические (которые в свою очередь можно разделить на собственно семантические и прагматические) и синтаксические. Как и для большинства языков, имеющих антипассив, для даргинского основными являются семантикопрагматические функции антипассива. Краткое обобщение этих функций содержится в работе [7]: «Когда антипассив используется в семантических или прагматических целях, он указывает на то, что определение воздействия А на идентифицируемый объект О вызывает определенные сложности»6 (перевод наш. — Н. С.). Как правило, такая ситуация связана с определенными свойствами объекта: либо он не полностью вовлечен в ситуацию (при определенных видовых значениях), либо P-аргумент и его изменения нерелевантны для говорящего. В первом случае мы имеем дело с семантическими функциями антипассива, во втором — с прагматическими.
Семантика антипассива в даргинских диалектах исследована мало, однако имеющихся сведений достаточно, чтобы утверждать, что даргинская антипассивная конструкция может употребляться как для выражения некоторых видовых значений, так и в прагматических целях, причем семантические и прагматические функции антипассива, как правило, связаны друг с другом.
Семантические функции антипассива связаны с понижением переходности ситуации в смысле П. Хоппера и С. Томпсон [10]. В антипассивной конструкции в основном реализуется по крайней мере одно из двух не вполне независимых значений: во-первых, имперфективность, точнее, та или иная ее разновидность — чаще всего хабитуальность; во-вторых, низкая степень индивидуализации пациенса (пациенс множественный, неопределенный, нереферентный).
Например, в тантынском диалекте, для которого функции антипассива исследованы несколько более подробно, основной функцией антипассива является именно понижение статуса P-аргумента. Как правило, антипассивные конструкции в тантынском сочетают два аспекта антипассивной семантики: с одной стороны, использование ан-типассивной конструкции указывает на то, что ИГ-пациенс прагматически не важна для говорящего; с другой стороны, отсутствие прагматической выделенности пациенса обычно коррелирует с семантическими свойствами конструкции, а именно — с определенной разновидностью глагольной множественности (хабитуальность или дистрибутивность) и референциальными свойствами самого пациенса (ИГ-пациенс нереферентна или по крайней мере неопределенна).
В примере (24) глагол, который стоит в форме аналитического настоящего времени (с широким спектром значений), реализует хабитуальное значение и требует множественного объекта:
(24) a. di-la ruc:i har zamana di-la kalx-n-a-li
Я-GEN сестра каждый время Я-GEN платок-PL-OBL-ERG
r-iq:-u-le-sa=r
F-HOCИTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-F
‘Моя сестра всегда носит мои платки’.
6 “The antipassive which is used for semantic/pragmatic reasons is best described as indicating a certain degree of difficulty with which an effect stemming from an activity by A on an identifiable O can be recognized”.
b. *di-la ruc:i har zamana di-la kalxi-li
я-gen сестра каждый время Я-GEN платок-ERG
r-iq:-u-le-sa=r F-HOCИTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-F
‘Моя сестра всегда носит мой платок’.
Формально ИГ-пациенс может быть в единственном числе, но референциально она практически всегда относится к совокупности объектов, как в примере (25), где глагол также имеет хабитуальное значение7:
(25) pat’imat r = ax-u-faTle, zuz-a-li
Патимат F=идти:IPF-PRS-когда книга-PL.OBL-ERG
r=uc’-an/ r=uc’-un-ne-sa=r=i/ r=uc’-un-ne r=ir/o-ar
F-ЧИTаTЬ:IPF-ТН F-ЧИTаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP[F] F-ЧИTаTЬ:IPF-PRS-CONV
F-становиться:IPF-тн ‘Патимат (обычно) читает на ходу’ (досл. ‘когда идет, читает книгу’).
Нереферентный, прагматически не выделенный пациенс может опускаться совсем, как в следующем примере из текста, описывающего похоронный обряд:
(26) [VaTb-al ber-li-z zuz-e d=elc’-iz]
три-ORD день-OBL-DAT книга-PL От!-читать^-ют
[[uc'-iz b = al/-u-se] insan] kalt-a
читать:от-ют п-знать-PRS-ATR человек pv+оставаться-тн
‘[После похорон] тот [человек], кто умеет читать, в течение трех дней продолжает читать книги’.
Здесь в придаточном относительном uc’-iz b = al/-u-se употреблен глагол ‘читать’ без пациенса и в форме мужского класса. Это значит, что позицию абсолютивного аргумента, который контролирует класс глагола, в данном случае занимает ИГ ‘человек’, ко-референтная вершине относительного придаточного и поэтому опущенная. Следовательно, это антипассивная конструкция, в которой ИГ-пациенс опущена. Пациенс здесь нереферентен и прагматически неважен для говорящего; относительное придаточное характеризует свойства агенса, а не пациенса. Употребление антипассивной конструкции в таких случаях легко объяснимо как с семантических, так и с прагматических позиций.
Пример (27) иллюстрирует такое употребление антипассива, которое можно считать чисто прагматическим (хотя позицию пациенса в нем занимает вопросительное местоимение, которое, строго говоря, удовлетворяет критерию нереферентности пациенса):
7 Глагол в примере (25) может стоять по крайней мере в трех разных формах, при этом формы г=ис’-ап (настоящее общее) и г=ис’-ип-пе г=1гх„-аг (аналитическая конструкция, где в настоящем общем стоит вспомогательный глагол) сами по себе передают хабитуальность ситуации, а форма презенса г=ис’-ип-пе-sa=r=i, вообще говоря, имеет очень широкое значение, которое получает хабитуальную интерпретацию в данном контексте именно потому, что употреблена антипассивная конструкция.
(27) a. se b=irq'-u-le murad-li ? -что N-делать:IPF-PRS-coNV Мурад-ERG
murad t’ant’i=w qul-r-a-li w=irq’-u-le-sa=j
Мурад(ABs) Танты-M(ESS) дом-pl-obl-erg м-делать:IPF-PRS-C0NV-C0P-м
‘Чем занимается Мурад? — Мурад строит дома в Тантах’ (досл. ‘Что делает Мурад?’) b. se-li w=irq'-u-le murad ? — что-ERGM-делать:IPF-PRS-coNV Мурад(ABs) murad VaT/-le sa=j Мурад хороший-ADV COP-M
‘Как дела у Мурада? — Все в порядке’ (досл. ‘Что делает Мурад? — Мурад хорошо’).
Вопросительная часть обоих предложений в примере 27 дословно означает ‘Что делает Мурад?’. В примере (27а), где употреблена эргативная конструкция, говорящий действительно хочет узнать, что делает Мурад, — для него прагматически значимо то, чему соответствует вопросительное местоимение ‘что’. В (27b) вопросительное местоимение и та информация, которой оно соответствует, для говорящего несущественны, вопрос на самом деле означает ‘Как дела у Мурада?’, а вопросительное предложение является непереходным.
Пациенс не попадает в сферу внимания говорящего в двух принципиально разных ситуациях: (1) пациенс хорошо известен (референциально доступен) и не нуждается в дополнительном упоминании; (2) внимание говорящего сосредоточено на агенсе, а пациенс, наоборот, незначим, поскольку не индивидуализирован/нереферентен. В первом случае антипассив хотя и возможен (как в примере 28), но обычно не используется: чаще просто происходит опущение пациенса с сохранением переходности глагола, как в (29).
Кункинский
(28) caka-li ka-b=is-ib-le-zamana,
орел-ERG PV-N=ПOЛOЖИTЬ:PF-PRET-CONV-KOГДа q:upce-d=ax-le ca=d-i ilt:u c'ik-ne...
KЛеваTЬ-NPL=ИДTИ:IPF-CONV cop[npl] там орел-PL
[Орел медленно отнес тушу на вершину горы. Потом он медленно положил ее.] ‘Когда он ее положил, другие орлы клевали ее...’
Тантынский
(29) ci-li b = at-ur-a ?aTt telefon ? —
кто-ERG П-оставитЬ^-РГЕТ-О TbI:DAT телефон
dam uc:i-li b = at-ur
Я^АТ брат-ERG П-оставитЬ^-РГЕТ
‘Кто оставил тебе телефон? — Мой брат (оставил)’.
Во втором случае употребление антипассива очень типично, но, как легко заметить, прагматические функции антипассива тут сливаются с семантическими. Собственно, этот второй случай иллюстрируют примеры с 23 по 26.
непереходная аффективная эргативная антипассивная биабсолютивная
с абсолютивным контролем согласования с расщепленным контролем согласования
диалекты везде везде везде (?) литературный, тантынский, худуцкий, кубачинский и др. везде (кроме мегебского) мегебский
область непереходные некоторые переходные переходные глаголы переходные переходные глаголы
употребления глаголы во всех формах экспериенциальные глаголы и предикативные наречия глаголы глаголы, обычно несовершенного вида в аналитических формах
падеж А *** *** ЭРГ ЭРГ АБС АБС
падеж S/P АБС (АБС) АБС АБС (ЭРГ) АБС
падеж Ехр *** ДАТ *** *** *** ***
контролер класса глагола АБС АБС АБС АБС АБС АБС (Э/О)
контролер класса связки АБС АБС АБС ЭРГ АБС АБС (А)
контролер лица АБС АБС/ДАТ ЭРГ/АБС ЭРГ/АБС АБС ЭРГ (Мегеб)
4. Заключение
В таблице 1 на стр. 121 суммированы основные свойства базовых конструкций даргинских предложений (в таблице не учтены глаголы, употребляющиеся в безличной и партитивной конструкции, а также связочные глаголы). Легко видеть, что оппозиция «непереходная конструкция уб. аффективная конструкция уб. прочие конструкции» основана на словарных свойствах предиката, в основном на его лексической семантике. Оппозиция двух разновидностей эргативной конструкции, антипассивной и биабсо-лютивной конструкций выражает либо семантику актуальной ситуации, либо прагматические свойства ядерных аргументов предиката.
Таким образом, в даргинских диалектах зафиксированы три набора основных конструкций:
(1) литературный язык, худуцкий, тантынский, кубачинский диалекты: эргативная конструкция с расщепленным контролем классного согласования + эргативная конструкция с абсолютивным контролем классного согласования + антипассивная конструкция;
(2) ицаринский и кункинский диалект: эргативная конструкция (с абсолютивным контролем классного согласования) + антипассивная конструкция (возможно, также биабсолютивная конструкция на периферии);
(3) мегебский диалект: эргативная конструкция (с абсолютивным контролем классного согласования) + биабсолютивная конструкция.
В первой системе нейтральной является эргативная конструкция с расщепленным контролем классного согласования; эргативная конструкция с абсолютивным контролем помещает в топик и тем самым прагматически выделяет пациенс (Р-аргумент) ситуации; антипассивная конструкция, наоборот, помещает пациенс на периферию ситуации, одновременно сужая видовое значение предложения, и тем самым семантически и/или прагматически дополнительно выделяет А-аргумент.
Во второй системе нейтральной также является эргативная конструкция, но возможна только конструкция с абсолютивным контролем классного согласования; тем самым выбор конструкции предложения позволяет специально маркировать только вторую возможность из перечисленных в предыдущем абзаце — понижение роли па-циенса при помощи антипассива.
Аналогично в системе третьего типа нейтральной является эргативная конструкция с абсолютивным контролем классного согласования; понижение роли пациенса или, скорее, подчеркивание топикальности и прагматической выделенности агенса возможно, но для этой цели употребляется биабсолютивная конструкция.
Характерно, что во всех трех системах есть средства понижения пациенса, в то время как средства его повышения (типичные для номинативно-аккузативных языков) имеются только в части диалектов.
Сокращения
1, 2 — 1-е, 2-е лицо;
1/2РЬ — классный показатель 1-2-го лица множественного числа;
1Б/20 — показатель 1-го лица декларатива и 2-го лица вопроса;
Aвs — абсолютив;
adv — наречие;
aor — аорист;
ASC.PL — ассоциативная множественность;
atr — атрибутив;
caus — каузатив;
cond — условное наклонение;
cont — контентив;
conv — деепричастие;
cop — связка;
DAT — датив;
dem — указательное местоимение; el — элатив; erg — эргатив;
Ess — эссив;
exp — экспериенцер;
F — женский класс; fut — будущее время;
GEN — генитив;
hpl — личный множественный класс;
INESS — инэссив; inf — инфинитив; ipf — имперфектив; itr — непереходность; м — мужской класс;
N — нейтральный (неличный) класс;
NEG — отрицание;
NPL — неличный множественный класс;
obl — косвенная основа;
oblg — облигатив;
ord — порядковое числительное;
past — прошедшее время;
pf — перфектив;
PL — множественное число;
PRET — претерит;
PRG — прогрессив; prol — пролатив; prs — основа презенса; pv — преверб;
Q — вопрос; subj — конъюнктив;
super — локализация «супер» (нахождение на поверхности); тн — тематический элемент.
Знак ‘=’ отделяет классный показатель. В квадратных скобках показаны морфемы, находящиеся внутри другой морфемы или глагольной основы.
Глаголы в тексте цитируются в виде минимальной основы обоих видов; основы, присоединяющие классный показатель, приводятся с показателем неличного класса единственного числа =b=.
1. Sumbatova N. R., Mutalov R. O. A Grammar of Icari Dargwa. Munchen: LINCOM Europa, 2003. (Languages of the Worlds/Materials 92).
2. Berg van den H. Dargi Folktales. Oral Stories from the Caucasus and an Introduction to Dargi Grammar. Leiden: CNWS, 2001.
3. Silverstein M. Hierarchy of Features and Ergativity // R. M. W. Dixon (ed.). Grammatical Categories in Australian Languages. Canberra: Australian Institute of Aboriginal Studies, 1976. P. 112-171.
4. Магометов А. А. Мегебский диалект даргинского языка. Тбилиси: Мецниереба, 1982.
5. Dixon R. M. W., Aikhenvald A. Y. A typology of argument-determined constructions // J. Bybee, J. Haiman & S.A. Thompson (eds.). Essays on language function and language type. Dedicated to T. Givon. Amsterdam: Benjamins, 1997. P. 73-74.
6. Беляева А. В., Короткова Н. А. Биабсолютивная и антипассивная конструкции в нахско-дагестанских языках. Четвертая типологическая школа. Международная школа по лингвистической типологии и антропологии. Ереван, 21-28 сентября 2005 г. Материалы лекций и семинаров. М.: РГГУ, 2005. С. 88-91.
7. Cooreman A. A functional typology of antipassives // Barbara Fox and Paul J. Hopper (eds.). Voice: form and Function. Amsterdam: Benjamins. 1994. P. 49-88.
8. Lazard G. The antipassive in accusative language: transitivity and markedness // Miseska Tomic (ed.). Markedness in synchrony and diachrony. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1989. P. 309331.
9. Сай С. С. К типологии антипассивных конструкций: семантика, прагматика, синтаксис: Дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2008.
10. Hopper P. J., Thompson S. A. Transitivity in grammar and discourse // Language 56. 1980. N 2. P. 251-253.
