CC BY
627
С. Э. Несмеянова, Н. Е. Колобаева
КОНСТИТУЦИОННОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ ОСНОВНЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА
Ограничения прав и свобод являются необходимой составляющей статуса личности. Подходы к ограничению прав в конституционном законодательстве России менялись и, безусловно, зависели от исторических условий. В Конституции Российской Федерации закреплен большой перечень прав и свобод и установлены правила, при соблюдении которых можно ограничить эти права и свободы. В год 25-летия Конституции важно провести анализ правового регулирования ограничений прав человека.
В статье приведены случаи, когда ограничение прав человека не вполне соответствует требованиям Конституции. Соблюдение таких требований осложнено тем, что установление баланса между правами одного человека и общества требует учета многих факторов. Добиться же соразмерности ограничения еще более сложно, но вместе с тем необходимо, поскольку только при соблюдении этих принципов ограничение будет правомерным. Авторы анализируют постановления Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека с целью выявления рекомендаций по применению правил установления ограничений прав и свобод человека.
Ключевые слова: конституция, права и свободы человека, ограничение прав и свобод, требования к ограничениям прав человека, принцип соразмерности, баланс интересов человека и общества, орган конституционной юстиции
2018 год, будучи юбилейным для трех российских конституций (1918, 1978, 1993 гг.), одновременно подводит итоги 70-летней истории Всеобщей декларации прав человека. Потому представляется важным анализ эффективности конституционно-правового регулирования не только в рамках российского права, но и в соизмерении с международным. Права и свободы человека всегда актуальны, особенно их регулирование в акте высшей юридической силы. Проблема же ограничения прав и свобод притягивает исследователя больше всего [Виноградов 2012; Краснов 2013; Немцев 2009; Пирбудагова 2009; Шаклеин 2006], так как определить, где находится грань между свободой и несвободой человека, сложно как в философском, так и в юридическом смысле. В жизни часто происходят ситуации, которые не укладываются в прокрустово ложе правового регулирования, выходят за пределы привычного толкования норм права и заставляют вновь и вновь переоценивать подходы даже к регулированию и ограничению прав и свобод человека. Подход к установлению пределов прав и свобод, правил определения их границ в конституции любого государства всегда концептуален. Через призму таких конституционных норм мы видим важнейшие характеристики государства. Тем
более интересен анализ подходов российского государства к регулированию рассматриваемой сферы, учитывая интенсивность перемен в масштабе последних ста лет.
Конституция 1918 г. предусмотрела достаточно большой для того времени перечень прав и свобод, в том числе политических (свобода митингов, шествий, свобода печати). В интересах развития страны провозглашалось всестороннее и бесплатное образование. Закреплялся принцип равенства независимо от пола, расовой и национальной принадлежности. При этом устанавливалась всеобщая трудовая повинность.
Следует отметить, что права и свободы предоставлялись в основном трудящимся. Более того, в целях борьбы пролетариата с его эксплуататорами Конституция провозгласила, что власть принадлежит исключительно трудящимся массам, и одновременно ограничила (возможно, даже ущемила) права других лиц (например, избирательные права имущих классов, представителей церкви, торговцев и др.). Устанавливая всеобщую воинскую обязанность, Конституция в целях защиты завоеваний революции предусмотрела всеобщее вооружение, но только представителей трудящихся. Имущие классы подлежали разоружению. Конституция
допускала лишение любых прав в отношении эксплуататоров, если они пользовались своими правами в ущерб трудящимся.
Конституции 1924-1925 гг. не внесли особых изменений в регулирование прав и свобод человека, чего не скажешь о конституциях 1936-1937 гг., где были в большем объеме закреплены права и свободы человека, уточнены его обязанности. Конституции 1977-1978 гг. учли международный опыт регулирования прав человека, в частности положения Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, Международного пакта о социальных, экономических и культурных правах и других актов. Очень важно, что эти конституции отказались от закрепления прав и свобод по классовому признаку.
Конституция 1993 г. провозгласила права и свободы человека и гражданина высшей ценностью, закрепила широкий их круг. Однако свобода не может быть безграничной, поэтому Конституция определила параметры установления пределов свободы, закрепила основные характеристики ограничения прав и свобод.
И. Д. Ягофарова [2017: 66] обращает внимание на то, что норма Конституции РФ, придающая статус высшей ценности правам и свободам, уникальна для европейских конституций, которые в первую очередь закрепляют необходимость баланса между интересом человека с одной стороны и государства, общества -с другой. Принцип баланса, т. е. недопустимости ущемления прав одного человека в угоду другому при возможности ограничения прав одного ради реализации прав многих (общества) является основой правового регулирования в государстве.
Опираясь на соответствующие нормы международного права, Конституция Российской Федерации предоставила законодателю возможность определить способы ограничения прав и свобод. Принятие законов и подзаконных актов, избежание неконституционных ограничений и дефектов в нормативном определении сферы свободы личности непосредственно связано с пониманием такой категории, как ограничение прав и свобод. Следует признать, что сегодняшнее регулирование рассматриваемых вопросов является не вполне совершенным. Подтверждением тому служит деятельность Конституционного Суда РФ, который практически в каждом своем решении оценивает конституционность вводимых законодателем или иным субъектом правотворческой деятельности оснований, параметров, случаев ограничения основных прав и свобод.
Говоря об определении самого понятия «ограничение», видимо, следует признать, что оно связано с установлением пределов, границ или четких правил осуществления чего-либо, несоответствие которым приводит к негативным последствиям.
Конституция РФ ни при каких обстоятельствах не допускает отмены (изъятия) или умаления (отрицания, недопустимого или несоразмерного ограничения, невозможности реализации) общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, не перечисленных в Основном законе. Тем не менее разрешается правомерное ограничение прав и свобод человека и гражданина. В частности, согласно ч. 3 ст. 55 права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Введение в конституционный текст подобного положения продиктовано рядом общепризнанных международных правовых актов. В частности, в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека говорится, что при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других людей и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.
Перечисленные основания ограничений были использованы законодателем при принятии Конституции РФ, детализированы в текущем законодательстве, поддержаны деятельностью органа конституционной юстиции. В Конституции РФ определены условия соответствия возможных ограничений конституционно закрепляемым целям (ч. 3 ст. 55, ч. 1 ст. 56), форма закрепления ограничений (ч. 3 ст. 55). Ограничение прав и свобод должно соответствовать международным стандартам (ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17). Провозглашено равенство ограничений прав и свобод и введен запрет на ограничение прав и свобод по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ч. 2 ст. 19).
Установленные российской Конституцией правила согласуются с нормами международного права в области прав человека. Так, Конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) предусматривает схожие правила для установления ограничений конкретных прав и свобод: 1) ограничения вводятся только за-
коном; 2) они должны быть необходимыми в демократическом обществе; 3) целями ограничений могут выступать соблюдение интересов национальной безопасности и общественного порядка, поддержание экономического благосостояния страны, предотвращение беспорядков или преступлений, охрана здоровья или нравственности или защита прав и свобод других лиц (ч. 2 ст. 8, ч. 2 ст. 9, ч. 2 ст. 10, ч. 2 ст. 11). В практике Европейского Суда по правам человека проверка соблюдения всех названных условий для легитимного ограничения прав и свобод человека получила название «тройного теста».
Конституция России предусматривает аналогичные правила (ч. 3 ст. 55). Первое из них относится к форме ограничения, в Российской Федерации это федеральный закон. Таким образом, хотя субъекты РФ вправе принимать нормативные акты в форме законов, им нельзя устанавливать в таких актах ограничения прав человека. Это связано с конституционной нормой о недопустимости дискриминации: человек не может иметь меньший объем прав в зависимости от проживания на территории того или иного субъекта РФ. Ограничения устанавливаются только для лиц, попадающих под юрисдикцию России. Разумеется, ограничения зависят от конкретных условий, но тем не менее распространяются на всех лиц, которые попали в такие условия.
Например, меры ответственности применяются в отношении лиц, совершивших правонарушение, и любое такое лицо должно быть готово к наступлению соответствующих последствий, связанных с ограничением прав. При этом меры ответственности за административное правонарушение и основания их применения могут быть установлены региональным законом, который в данном случае ориентируется на правила, закрепленные Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях; виды мер ответственности определяются федеральным законом. Это наиболее простое условие, но и при его соблюдении возникают проблемы.
Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2001 г. № 16-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 16 закона города Москвы «Об основах платного землепользования в городе Москве» в связи с жалобой гражданки Т. В. Близинской нормы закона субъекта РФ были признаны неконституционными в связи с установлением ограничений права пользования и владения таким имуществом, как земельный участок, и конституционной свободы договора.
Вместе с тем региональное законодательство и подзаконное правотворчество не отстранены от регулирования прав и свобод полностью. Именно такими актами могут быть предусмотрены правила реализации права, процедурные моменты. Это, безусловно, ставит человека в определенные рамки, но влечет не ограничение права, а лишь необходимость соблюдения некоторых правил при его реализации. По мнению М. А. Краснова, регулирование порядка, сроков, условий реализации права «не может считаться ограничением права постольку, поскольку не вторгается в существо его содержания. Подзаконное регулирование представляет собой лишь конкретизацию уже установленного законодательного ограничения» [Краснов, 2013: 85].
Сегодня процедуры, связанные с реализацией многих прав, закрепляются в актах органов исполнительной власти - административных регламентах, которые принимаются на основании Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг». Нормы таких актов периодически становятся предметом рассмотрения в суде в связи с жалобами граждан на ограничение их прав (см., например, определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 11 ноября 2008 г. (дело № КАС08-549); решение Верховного Суда РФ от 24 апреля 2014 г. (дело № АКПИ14-180). Законодательство Российской Федерации содержит механизмы, позволяющие удалять неконституционные нормы из правового поля.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 15 января 2002 г. № 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 64 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и статьи 92 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А. М. Тра-спова подчеркивается, что «целью обеспечения прав других лиц может обусловливаться только устанавливаемое федеральным законом соразмерное ограничение права. Вместе с тем ни законодатель, ни правоприменитель не вправе исходить из того, что этой целью может быть оправдано какое-либо существенное нарушение права, а также отказ в его защите, поскольку тем самым фактически допускалось бы умаление права как такового».
Требование соразмерности или необходимости ограничения, вероятно, самое трудновыполнимое. Приведем пример. Человек в Рос-
сийской Федерации обладает правом на то, чтобы данные о нем использовались только с его согласия. В развитие конституционной нормы о тайне частной жизни механизм реализации такого права определен в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных». Установлены и ограничения, которые направлены на соблюдение баланса между частным и общественным интересом: например, не требуется согласие на обработку специальных категорий персональных данных и биометрических данных в связи с осуществлением правосудия. То есть суд не должен испрашивать согласия на любые действия с персональными данными участников процесса.
При опубликовании решений судов общей юрисдикции персональные данные, перечень которых определен ч. 4 ст. 15 Федерального закона от 22 декабря 2008 г. № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», обезличиваются, т. е. не распространяются судом. Тем самым право на сохранение конфиденциальной информации соблюдается, но только в отношении конкретного перечня сведений. Такой перечень появился в 2017 г., прежде закон оперировал термином «персональные данные» без конкретизации, имея в виду любые сведения, которые могут идентифицировать человека. До нововведения суд самостоятельно решал, какие сведения считать персональными данными, и соответственно обезличивал их. Это затрудняло работу и вело к тому, что степень раскрытия данных о человеке в решениях была разной.
Сегодня деятельность судов в этой части налажена, но получилось так, что, обезличивая очень немногие персональные данные, суд вправе остальные данные распространять. Прежний подход к регулированию был связан с тем, что в каждой ситуации человека позволял идентифицировать разный набор сведений. Можно ли сказать, что при установлении такого ограничения соблюдается принцип соразмерности? Опубликованное судебное решение становится общедоступным, каждый вправе с ним ознакомиться. Возможно ли дальнейшее использование распространенных в судебном решении персональных данных? Например, сбор, хранение, распространение для использования в научных публикациях, для обеспечения доступа к таким решениям в правовых базах и т. д.? Федеральный закон «О персональных данных» освобождает от необходимости получить согласие лица на использование его персональных данных в случае, если они стали общедоступны, но только если таковыми их
сделал сам носитель персональных данных. Безусловно, при опубликовании решения суда общей юрисдикции это исключение неприменимо. Решения арбитражных судов публикуются без обезличивания персональных данных в связи с осуществлением правосудия. Их также размещают в сети Интернет, и они становятся общедоступны. Правомерность распространения персональных данных, опубликованных в судебных решениях, вызывает вопросы именно в свете соразмерности ограничений прав человека. Каждый имеет право на доступ к информации, в том числе к судебным решениям, но такое право уже обеспечено размещением судами решений в сети Интернет.
Еще один пример. Не так давно введенная в Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» ст. 10.3 позволяет каждому воспользоваться «правом на забвение»: поисковая система должна прекратить выдавать ссылки на информацию о человеке по его заявлению. Законодатель устанавливает порядок реализации данного права, в том числе его ограничения. Так, нельзя требовать не выдавать информацию о совершении уголовно наказуемого деяния, если судимость не погашена или не снята. Данное право вызвало в обществе противоречивые чувства, ведь, в свою очередь, оно выступает ограничением для права на получение информации. Их соразмерность очевидна, если распространялась информация о подозреваемом в совершении преступления, а в итоге вынесен оправдательный приговор. А если речь идет о продавце некачественного товара, недобросовестном работнике или работодателе и т. д.? Совершенные ими деяния не являются уголовно наказуемыми, но публичный интерес в получении информации о них налицо.
Конституция РФ, а потом и Конституционный Суд РФ четко определили принципы подобных ограничений. Публичные интересы, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права, т. е. не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм» (Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. № 15-П по делу о про-
верке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова).
Конституционный Суд РФ установил необходимость сохранения баланса конституционных ценностей и соблюдения принципа правовой определенности, недопущения несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина при безусловном обеспечении гарантированных Конституцией Российской Федерации равенства всех перед законом и судом и равноправия (Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А. А. Дорошка, А. Е. Кота и Е. Ю. Федотовой). Суд определил, что запрещено вводить не имеющие объективного и разумного оправдания различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2007 г. № 12-П по делу о проверке конституционности пунктов 9 и 10 статьи 7 закона Нижегородской области «О пенсии за выслугу лет лицам, замещавшим государственные должности Нижегородской области» в связи с жалобой гражданина Н. Д. Пирожкова).
Эта позиция прежде была озвучена Европейским Судом по правам человека (решение от 28 октября 1987 г. по делу «Инце против Австрии»). Но стоит обратить внимание на еще одну позицию ЕСПЧ, выраженную в постановлении от 6 апреля 2000 г. по делу «Тлимменос против Греции». Суд отметил, что «право без какой бы то ни было дискриминации пользоваться правами, признанными в Конвенции [о защите прав человека и основных свобод], считается нарушенным в случае, если государства по-разному относятся к лицам в аналогичных ситуациях, не предоставляя на то объективного и разумного основания».
Более того, Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что федеральный законодатель должен соблюдать критерии возможных ограничений прав и свобод человека и гражданина (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), не допускающие искажения существа этих прав и свобод. Цели вводимых им ограничений должны быть не только юридически, но и социально оправданными, а сами ограничения - сопоставимыми с этими целями и отвечающими требованиям справедливости. Если федеральный
закон позволяет ограничить то или иное право в соответствии с конституционно одобряемыми целями, то государству следует использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры. Публичные интересы могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения эквивалентны социально необходимому результату (Постановление Конституционного Суда РФ от 13 апреля 2017 г. № 11-П по делу о проверке конституционности части 2 статьи 40, частей 10 и 11 статьи 42 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», пунктов 2 и 3 части 1 статьи 128 и части 10 статьи 239 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации в связи с жалобой граждан И. Л. Трунова и М. В. Юревича).
Соблюдение принципа соразмерности и баланса интересов личности и общества является главным критерием легитимности ограничения прав и свобод человека
По мнению Н. С. Никитенко [2009: 27], сложность правоприменения состоит в том, что цели ограничения прав и свобод человека, закрепленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, носят больше политический, нежели правовой характер. Перечень целей, ради которых можно ограничить права и свободы, действительно весьма широк и абстрактен. Вместе с тем очевидно, что объединяющим фактором для всех указанных в Конституции целей является то, что права одного субъекта противопоставляются правам как общества в целом, так и других субъектов. Таким образом, ключевым является «интерес остальных». Право может быть ограничено уже тогда, когда право одного нарушает право другого или всех. Безусловно, все требования, установленные Конституцией относительно ограничения прав человека, должны использоваться в совокупности. Однако именно соблюдение принципа соразмерности и баланса интересов личности и общества является главным критерием легитимности ограничения прав и свобод человека.
Конституционный Суд РФ допускает возможность ограничения основных прав и свобод федеральным законом, если такие ограничения базируются на общих принципах права, отвечают требованиям равенства и справедливости, являются адекватными, соразмерными конституционно значимым целям и ценностям и необ-
ходимы для их защиты. Введение законодателем тех или иных ограничений предназначено для воспрепятствования злоупотреблению правом. Такое правовое регулирование не должно посягать на само существо того или иного права и приводить к утрате его реального содержания (Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2016 г. № 28-П по делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края).
Безусловно, ограничения могут касаться разных прав (личные, политические, экономические и иные), разных субъектов (индивидуальные, коллективные, профессиональные, должностные и др.). Они могут быть предусмотрены законом как постоянные или временные, могут обусловливаться поведением конкретных субъектов, введением особых режимов.
Особого внимания заслуживает вопрос об ограничении прав и свобод в условиях чрезвычайного положения, когда для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов срока их действия (ч. 1 ст. 56 Конституции РФ). Речь идет о Федеральном конституционном законе «О чрезвычайном положении», который предусмотрел, что чрезвычайное положение вводится лишь при наличии обстоятельств, которые представляют непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан или конституционному строю России и устранение которых невозможно без применения чрезвычайных мер (ст. 3). Чрезвычайное положение вводится указом Президента РФ на всей территории России, на отдельных местностях на ограниченный срок. Указом могут быть предусмотрены особый режим въезда на соответствующую территорию и выезда с нее; ограничение на въезд и пребывание на ней иностранных граждан и лиц без граждан-
ства; запрет или ограничение проведения собраний, митингов, демонстраций, шествий и иных массовых мероприятий; запрещение забастовок. В особых случаях - введение комендантского часа; ограничение свободы печати и других СМИ; приостановление деятельности партий; отселение жителей; введение карантина; мобилизация трудоспособного населения и другие меры.
Ограничения прав и свобод допустимы также при реализации положений Федерального закона «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», который часто применяется не только Президентом РФ, но и главами субъектов РФ.
Ограничения, вводимые при чрезвычайном положении или чрезвычайной ситуации, имеют свои характеристики (временный характер, ограниченная территория действия др.). Тем не менее правила, цели и пределы их введения такие же, как у иных ограничений прав и свобод.
Конституция выделяет и права, которые не должны ограничиваться. Это так называемые абсолютные права, перечисленные в ч. 3 ст. 56 Конституции. К ним относятся право на жизнь, на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, свободу совести, вероисповедания, на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы человека, и др. Не подлежат ограничению и право на судебную защиту, право на обращение в межгосударственные органы по защите прав человека, презумпция невиновности, право на юридическую помощь и иные права и свободы человека и гражданина.
Таким образом, Конституция РФ, закрепляя свободу личности, определяя права и свободы человека и гражданина, предусматривает возможность их ограничения, устанавливая достаточно жесткие правила, реализацию которых обеспечивает законодатель с непосредственным участием органа конституционной юстиции.
Список литературы
Виноградов О. В. Ограничение политических прав иностранцев: правовое регулирование по международному праву и конституционному законодательству Российской Федерации // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2012. Т. 16. № 3. С. 35-40.
Краснов М. А. Некоторые аспекты проблемы ограничения конституционных прав (на примере экономических прав) // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 1. С. 82-93.
Немцев М. В. Модели конституционного регулирования ограничения прав и свобод в условиях чрезвычайного положения // Закон и право. 2009. № 5. С. 27-30.
Никитенко Н. С. Ограничение прав и свобод человека: проблема оценочных категорий в европейской и российской практике // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2009. № 2. С. 21-31.
Пирбудагова Д. Ш. К вопросу о конституционных пределах ограничения основных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации // Юридический мир. 2009. № 12. С. 4-19.
Шаклеин Н. И. К вопросу о конституционных ограничениях прав и свобод человека (конституционный подход) // Ученые записки Российского государственного социального университета. 2006. № 1. С. 56-62.
Ягофарова И. Д. Императивный характер положений ст. 55 Конституции РФ при установлении ограничений прав и свобод человека и гражданина в РФ // Вестник Омского университета. Сер. Право. 2017. № 1. С. 64-72.
Светлана Эдуардовна Несмеянова - доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета (Екатеринбург). Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21. E-mail: nesmeyanova@yandex.ru.
Наталия Евгеньевна Колобаева - кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета (Екатеринбург). Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21. E-mail: lne@yandex.ru.
Constitutional Restriction of Fundamental Human Rights and Freedoms
Restrictions of rights and freedoms are a necessary component of a status of an individual. In the constitutional legislation of Russia, approaches to restriction of rights and freedoms changed and, of course, depended on historical conditions. The Constitution of the Russian Federation establishes a large list of rights and freedoms and also the rules that, if observed, may limit those rights and freedoms. Today, in the year of the 25th anniversary of the Constitution, it is important to conduct an analysis of the legal regulation of restrictions of human rights.
The article cites cases when mentioned legal regulation does not fully meet the requirements of the Constitution. Compliance with such requirements is complicated by the fact that the establishment of a balance between the rights of one person and society requires consideration of many factors. It is even more difficult to achieve the same proportionality of the restriction, but, at the same time, very necessary, for only if these principles are observed, will the restriction be lawful. The authors analyze the rulings of the Constitutional Court of the Russian Federation and the European Court of Human Rights in order to identify recommendations on the application of rules for the establishment of restrictions on human rights and freedoms.
Keywords: constitution, human rights and freedoms, restriction of rights and freedoms, requirements for restriction on human rights, principle of proportionality, balance of interests of a person and society, body of constitutional justice
References
Krasnov M. A. Nekotorye aspekty problemy ogranicheniya konstitutsionnykh prav (na primere eko-nomicheskikh prav) [Certain Aspects of Restriction of Constitutional Rights: the Example of Economic Rights], Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozrenie, 2013, no. 1, pp. 82-93.
Nemtsev M. V. Modeli konstitutsionnogo regulirovaniya ogranicheniya prav i svobod v usloviyakh chrezvychainogo polozheniya [Models of Constitutional Regulation of Restriction of Rights and Freedoms in the State of Emergency Conditions], Zakon i pravo, 2009, no. 5, pp. 27-30.
Nikitenko N. S. Ogranichenie prav i svobod cheloveka: problema otsenochnykh kategorii v evropeis-koi i rossiiskoi praktike [Limitation of Human Rights and Freedoms: The Problem of Evaluation Categories in European and Russian Practice], Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta Ministerstva vnutrennikh del Rossii, 2009, no. 2, pp. 21-31.
Pirbudagova D. S. K voprosu o konstitutsionnykh predelakh ogranicheniya osnovnykh prav i svobod cheloveka i grazhdanina v Rossiiskoi Federatsii [To the Question of the Constitutional Limits of Limitation of Fundamental Rights and Freedoms of a Man and a Citizen in the Russian Federation], Yuridicheskii mir, 2009, no. 12, pp. 4-19.
Shaklein N. I. K voprosu o konstitutsionnykh ogranicheniyakh prav i svobod cheloveka (konstitutsi-onnyi podkhod) [On the Issue of Constitutional Restrictions on Human Rights and Freedoms (the Constitutional Approach)], Uchenye zapiski Rossiiskogo gosudarstvennogo sotsial'nogo universiteta, 2006, no. 1, pp. 56-62.
Vinogradov O. V. Ogranichenie politicheskikh prav inostrantsev: pravovoe regulirovanie po mezh-dunarodnomu pravu i konstitutsionnomu zakonodatel'stvu Rossiiskoi Federatsii [Restricting the Political Rights of Foreigners: Legal Regulation According to International Law and the Constitutional Legislation of the Russian Federation], Vestnik Sankt-Peterburgskoi yuridicheskoi akademii, 2012, vol. 16, no. 3, pp. 35-40.
Yagofarova I. D. Imperativnyi kharakter polozhenii st. 55 Konstitutsii RF pri ustanovlenii ograniche-nii prav i svobod cheloveka i grazhdanina v RF [Imperative Nature of the Provisions of Art. 55 of the Constitution of the Russian Federation in Establishing Restrictions on Rights and Freedoms of a Man and a Citizen in the Russian Federation], Vestnik Omskogo universiteta, Ser. Pravo, 2017, no. 1, pp. 64-72.
Svetlana Nesmeyanova - doctor of juridical sciences, professor of the Constitutional law department, Ural State Law University (Yekaterinburg). 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: nesmeyanova@yandex.ru.
Natalia Kolobaeva - candidate of juridical sciences, associate professor of the Constitutional law department, Ural State Law University (Yekaterinburg). 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: lne@yandex.ru.
Дата поступления в редакцию / Received: 25.04.2018
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 25.06.2018
