CC BY
34
07.00.00 - ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 930.2(093) ЕРЕМИН А. И.
кандидат исторических наук, педагог дополнительного образования, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail; [email protected]
UDC 930.2(093) EREMIN A.I.
Candidate of Historical Sciences, teacher of additional
education Orel State University E-mail: [email protected]
КОММЕМОРАТИВНЫЕ ПРАКТИКИ В ПРАЗДНОВАНИИ 100-ЛЕТИЯ ОРЛОВСКОЙ
ГИМНАЗИИ В 1908 ГОДУ
COMMEMORATIVE PRACTICES IN THE CELEBRATION OF THE 100TH ANNIVERSARY
OF THE OREL GYMNASIUM IN 1908
В статье рассматривается проблема коммеморативных практик в юбилеях российских гимназий в начале XX века. Основное внимание уделено микроанализу материалов празднования 100-летия Орловской гимназии. Делается вывод, что обстоятельства присвоения почетного наименования, подготовки истории гимназии, выделения среди выпускников значимых персон и игнорированных иных лиц, учреждения стипендий использовались для легитимации социальных и профессиональных групп и интересов.
Ключевые слова: юбилей, материалы Орловской гимназии, классическое образование, стипендия, выпускник, места памяти, присвоение прошлого, новая локальная история.
The article considers the problem of commemorative practices in the jubilees of Russian gymnasiums in the early twentieth century. The focus is on the microanalysis of materials of the celebration of the 100th anniversary of the Orel gymnasium. It is concluded that the circumstances of assignment of honorary title, the preparation of the history of the gymnasium, the allocation among the graduates of important people and other ignored persons, grants were used to legitimize social and professional groups and interests.
Keywords: anniversary, the materials of the Orel gymnasium, classical education, scholarship, graduate, place of memory, the appropriation of the past, a new local history.
Проведение государственных, общественных, частных юбилеев часто имеет целью получить поддержку, признание или лояльность в обмен на развлечения. Привлекательность проведения официальных торжеств в России для их виновников или инициаторов состоит в том, что можно подменить доказательства заслуг юбиляра демонстрацией его выслуги. Явные и скрытые смыслы волнообразного роста юбилейной активности в позднеимперской России передают понятия «юбилее-мания»[20], «церемонии российской монархии» [18]. Лукавство общественных юбилеев в России было осознано уже при открытии памятника A.C. Пушкину в Москве в 1880 году. Об этом говорил В.О. Ключевский 6 июня 1880 года в торжественном собрании Московского университета: «Для чего мы празднуем юбилейные годовщины великих деятелей прошлого? Не для того ли, чтобы питать национальную гордость воспоминаниями о своих великих поколениях? Едва ли. Национальная гордость - культурный стимул, без которого может обойтись человеческая культура. Национальная гордость, как и национальное самоуничижение, - это только суррогаты народного самосознания. <...> Великие деятельности -проверочные моменты народной жизни. <.. .> В них. как в зеркале, мы видим самих себя, сквозь них всматриваемся в собственную душу; они объясняют нам нас самих»
[9, с. 99-100]. Неотъемлемой частью юбилеев начала XX века были столетия первых российских гимназий.
Юбилеи всегда были способом актуализации проблематики исторических исследованиях. Под воздействием методологических поворотов в социально-гуманитарном знании традиционный интерес к военно-историческим событиям [13], государственным деятелям, литераторам [14], участию в празднованиях локальных сообществ [1] переключился на изучение исторической памяти об этих феноменах и возможностей их «политической актуализации». Однако преобладает тиражирование приуроченных к памятным датам материалов, направленных на порождение, распространение и закрепление заранее определенных культурных значений, или «присвоение прошлого» отдельными группами. При доминировании политико-публицистических подходов к историческим юбилеям, часть профессионального исторического сообщества сосредоточена на разработке методологических подходов, репрезентации цельных историко-культурных комплексов источников [16], разделении исторических феноменов и процессов их познания, актуальности и конъюнктуры [11, 15].
Особенности празднований 100-летия гимназий выпали из внимания исследователей, тогда как коммемора-
© Еремин А. И. © Eremin A.I.
тивные практики отде льныху ниверситетских сообществ получили полновесное освещение. О.Б. Леонтьева считает, что набор практик, использовавшихся для сохранения и трансляции памяти, выделенных коллективом исследователей на примере Казанского университета, можно использовать в качестве вопросника при изучении коммеморативных практик других университетских сообществ. «Среди таких практик написание «университете кой истории», публичные празднования юбилейных дат, ритуалы чествования и поминовения значимых персон, преемственность корпоративной символики и эмблематики, наделение символическим значением отдельных элементов университетского пространства, обретающих таким образом статус «мест памяти», а также передача из уст в уста корпоративных мифов и преданий, произведений студенческого фольклора, сленга, суеверий и т.д.» [11, с. 77]. Предположим, что эти вопросы могут быть использованы и при изучении юбилеев гимназий.
Широкомасштабный проект «Историческая память как фактор национальной идентичности» (руководитель Л.П. Репина), направленный на выработку модели взаимодействия общекультурных и групповых представлений о прошлом, настоящем и будущем, способной охватить долговременные процессы [15, с. 14] стимулирует расширение тематики юбилейных исследований на материалах среднего образования России начала XX века.
Существует обширная источниковая база по истории классической гимназии. Повсеместно сохранились здания гимназий, объединяющие в себе значительную часть истории отечественного просвещения. Первоначально, во второй половине XVIII века, эти Здания строились для главных народных училищ по генеральным планам регулярной застройки городов. Затем они достраивались и перестраивались вместе с изменениями типов учебных заведений и общественно-политического строя. В настоящее время обрели градообразующее значение в историко-культурном облике многих областных центров и малых городов России. В региональных музеях и архивах имеются вещи учебного и досугового быта, книги из библиотек, фотографии и фотоальбомы выпускников, архивные фонды гимназий высокой сохранности, коллекции документов, воспоминания, материалы опросов и устной истории, обширные массивы хрестоматийно известных и забытых литературных произведений.
К этим материалам применим концепт «мест памяти», имеющий сильную социо-культурную и познавательную мотивацию. «Интерес к местам памяти, где память кристаллизуется и находит свое убежище, связан именно с таким особым моментом нашей истории. Это поворотный пункт, когда осознание разрыва с прошлым сливается с ощущением разорванной памяти, но в этом разрыве сохраняется еще достаточно памяти для того, чтобы могла быть поставлена проблема ее воплощения. Чувство непрерывности находит свое убежище в местах памяти. Многочисленные места памяти (lieux
de mémoire) существуют потому, что больше нет памяти социальных групп» [19, с. 17].
Цель статьи - выявить локальные особенности смыслообразования в ходе юбилеев российских гимназий в начале XX века. Большую часть вовлеченных в исследование материалов составили источники, связанные общими условиями появления и бытования с Орловской классической гимназией. Соответствующий инструментарий предлагает историографическая практика новой локальной истории [17].
* * *
Феномен системы гимназического образования в России наглядно проявляется в росте гимназий от приспособленных помещений при университетах в XVIII веке до красивейших зданий во всех губернских и многих уездных городах в начале XX века, наполненных необходимой учебной инфраструктурой. За сто лет гимназии, несмотря на раздававшуюся в их адрес критику, стали самыми многочисленными и популярными средними учебными заведениями за дававшиеся ими права на внеконкурсное зачисление на любой факультет университета и преимущества по службе.
В начале XX века рушились привычные социальные декорации и устои, в почитании которых воспитывала гимназия, изменились основы гимназического образования. Были отменены переводные экзамены, внесены послабления на испытаниях зрелости, обновились программы и даже изучаемые дисциплины. Исследования последних лет сняли часть ангажированных обвинений с «классицизма» о порочном преподавании древних языков 112]. С 20 июня 1902 года по высочайшему повелению греческий язык, как обязательный предмет, был отменен, курс первых двух классов в гимназиях и реальных училищах сделался общим, то есть старая классическая гимназия с двумя языками и учебными планами 1890 года, за отдельными специально оговоренными исключениями, была упразднена.
Для губернских городов даже испытания зрелости (выпускные экзамены) в гимназии, не говоря о столетних юбилеях, были заметным торжественным событием, в котором участвовали должностные лица местной гражданской и духовной власти. Празднования столетий были окружены специфическими обстоятельствами, потому что многие представители местного общества в этой гимназии учились сами, отдавали в нее и забирали оттуда своих детей. Юбилей давал шанс педагогическим корпорациям компенсировать свои явные или скрытые недостатки за счет проведения торжеств. Каждая гимназия стремилась, если не превзойти, то быть не хуже других, а появление какого-то особенно удачного «мероприятия» в одном учреждении вызывало подражание. Несмотря на все перипетии российской жизни, юбилеи гимназий должны были подтвердить непоколебимость веками освященных отечественным просвещением устоев и идеалов, показать свой вклад в подготовку будущих деятелей России на разных поприщах.
Пример проведения юбилеев учебных заведений
был показан празднованием 100-летия Министерства народного просвещения (МНП) в 1902 году. К нему было приурочено издание «Исторического обзора деятельности Министерства народного просвещения: 1802-1902» C.B. Рождественского. Книга иллюстрирована портретами императоров и министров просвещения, содержит биографические сведения о них, обзор законодательства и перечень важнейших административных распоряжений. 840-страничный том был разослан во все учебные заведения.
Всероссийское празднование столетий гимназий началось с 1904 года. Сложилась типовая процедура, включавшая в себя: издание исторических записок, информирование о предстоящих торжествах и приглашение гостей, проведение молебна, торжественного акта, праздничного обеда. Министерство контролировало весь процесс через согласование расходов средств гимназий, полученных в качестве платы за учение, и даже пожертвований, поступивших в гимназии в ходе проведения ими празднований. К тому же существовал запрет на участие учащихся в публичных собраниях вне стен учебных заведений и во всех общественных развлечениях. После революционных волнений 1905 года, когда общественные деятели не только допускали, но и вовлекали учащихся в политические акции, учебное начальство и органы местного управления самым внимательным образом следили за соблюдением законности при проведении мероприятий с участием воспитанников учебных заведений.
Орловская гимназия была образована во второй волне учреждения гимназий в 1808 году. Её 100-летию предшествовали участие гимназистов и учителей в революции, а также полоса событий, после которых разгорелись старые споры между сторонниками и противниками системы классического образования и конкретной Орловской гимназии.
Существовали многообразные не очевидные для посторонних мотивы, делавшие проведение юбилея гимназии малопривлекательным для всех. Они лежали глубоко во взаимоотношениях образованного орловского общества и классической гимназии, которые долгие годы были, мягко говоря, натянутыми.
Как и по всей России, Орловская гимназия почти целый век оставалась единственной в губернии, подчинялась напрямую попечителю учебного округа, минуя все губернские структуры управления и самоуправления. Директоры гимназии в чине действительного статского советника насаждали в стенах вверенного им учреждения просвещение, не взирая на статусы и лица, руководствуясь законом и должностными инструкциями, зачастую в их собственном толковании.
Вследствие этого в конце XIX-начале XX вв. в 70-тысячном Орле многие родители, как однокашник Л.Н. Андреева по Орловской гимназии доктор И.Н. Севастьянов и даже губернатор А.Н. Трубников, предпочитали отдать своих детей сначала в прогимназию, затем, по необходимости, доучиваться и получать аттестат в гимназии.
Нечто подобное происходило уже в 20-30-е годы XIX века. Тогда уроженец Орла Т.Н. Грановский (1813-1855) в пятнадцатилетнем возрасте три года без дела прожил в Орле, но в гимназию доучиваться не пошел. Похожая история случилась В.И. Сергеевичем (1832-1910). Будущий историк русского права и ректор Петербургского университета, пригашенный на юбилейные торжества в 1908 году как бывший ученик, аттестат получил все же в 4-ой Московской гимназии.
Орловские общественные деятели как либерального, так и консервативного толка, по меньшей мере, с 1889 года, когда дворянство подало прошение Александру III о реформе гимназии, были критически настроены в отношении гимназического образования вообще и своей гимназии в частности.
В конце XIX-начале XX вв. под гул не прекращавшейся критики классического образования, споров вокруг его реальных и мнимых недостатков произошли многочисленные известные и кулуарные курьезы губернского масштаба. В 1899 год)' в Орловской гимназии случился грандиозный, прозвучавший на всю Россию скандал на испытаниях зрелости, когда уличенные в списывании абитуриенты попытались шантажировать директора гимназии [6]. В тот же год орловский губернский предводитель дворянства камергер М.А. Стахович участвовал в составлении записки 14-ти губернских предводителей дворянства о состоянии среднего образования и о необходимости его преобразования, подтолкнувшей реформу средней школы. Орловские либералы участвовали в выставке по народному образованию в Курске в июне 1902 г., призвавшей не допустить проникновение «рутинного строя» гимназий в земские школы [5]. В 1903 году давние разногласия между директором гимназии O.A. Петрученко и ее почетным попечителем губернским предводителем дворянства Стаховичем, выплеснулись в резонансное выяснение отношений. Петрученко пренебрег справедливым мнением Стаховича, пошел наперекор и доказал, что в вопросах учебно-воспитательной части в спорах с высшими должностными лицами местного управления и самоуправления не зависимо от существа дела главным авторитетом, хозяином положения является именно директор гимназии [8].
В 1904 году Орловская прогимназия, где обучение велось до VI класса, была реорганизована во 2-ю гимназию, и с 1905 года стала именоваться «Алексеевская» в честь цесаревича Алексея, родившегося в 1904 году. Орловская губернская гимназия получила наименование «Орловская 1-я гимназия». Так, для Орловской 1-й гимназии, по Существу, началась новая эпоха, связанная с утратой монополии на выдачу аттестата зрелости, авансировавшего его обладателям права на зачисление без экзаменов в университет и преимущества по службе. Затем последовало лавинообразное открытие гимназий в уездных городах, соседних губерниях и по всей России.
Последний директор Орловской первой гимназии Петрученко, прослуживший на этой должности двад-
цать лет, держался жесткой линии по отношению к воспитанникам и независимой во взаимоотношениях с местными властями и обществом. Петрученко последовательно противопоставлял всем новым веяниям в гимназическом образовании консервативные и даже казенно-бюрократические традиции. За годы службы он держался особняком от местного образованного общества. учителей гимназии, учащихся, родителей и бывших ее учеников. Петрученко был назначен директором Орловской гимназии с должности инспектора Рязанской прогимназии в 1897 году, поэтому у него было достаточно времени, чтобы выбрать вариант празднования среди примеров других гимназий и учебных округов. В ходе юбилеев некоторые гимназии удостаивались присвоения почетных наименований. Соседняя Калужская гимназия к своему 100-летию в 1904 году провела капитальный ремонт главного здания и получила почетное наименование «Николаевская». В день юбилея выпускник гимназии министр внутренних дел В.К. фон Плеве подарил икону с изображением первоучителей славянских Кирилла и Мефодия. По невыясненным мотивам Петрученко попытался повторить пример старейшей Казанской гимназии, которая единственная в России получила почетное именование «Императорская» к столетию со дня образования в 1858 году.
Начиная с XIX века почти обязательным правилом при праздновании юбилеев учебных заведений была подготовка их историй или исторических записок. Они были похожи на годовые отчеты с иллюстративным привлечением материалов собственных архивов, обычно писались учителями истории. Исторические записки Владимирской гимназии, 100-летие которой было в 1904 году, написали учителя П.Н. Страхов и A.B. Захаров с интервалом почти в двадцать лет, первый в 1891 году, второй в 1909 году. В 1972 году их работу продолжил бывший гимназист 1902-1910 гг. и выпускник юридического факультета Московского университета М.В. Касаткин, подготовивший четыре машинописных тетради воспоминаний, иллюстрированных фотографиями. В результате получился любопытный «коллективный текст», наметилась локальная традиция позиционирования постановки преподавания в гимназии, ее роли в жизни учеников и местного общества
В Орле, вместо печатной истории гимназии, судя по сохранившейся «Программе юбилейного акта», ограничились зачитыванием «Исторической записки об Орловской гимназии» на торжественном акте. В материалах фонда гимназии не удалось найти сведений о подготовке, содержании или об обсуждении этой Записки. Видимо, директору, всем учителям и учителям истории особенно было о чем или о ком промолчать.
Различное отношение к собственной истории во Владимирской и Орловской гимназиях сложилось исторически. Во Владимире, как в большинстве губернских городов, были многочисленные примеры написания историй местных светских и духовных, мужских и женских учебных заведений. В Орле всегда активнее были словесники. Всей гимназической России был из-
вестен и использовался в преподавании учебник для гимназий по русской словесности И.М. Белоруссова (директор гимназии с 1884 по 1897 годы). В столичных изданиях публиковались преподаватели H.A. Вербицкий (Антиохов), Ф.Д. Крюков, имел профессиональные публикации директор Петрученко.
В конце XIX-начале XX вв. в Орловской гимназии историю преподавали Н.И. Горшечников и Ф.Д. Крюков. Крюков сегодня известен, главным образом, в связи с обсуждением авторства «Тихого Дона» и как депутат Первой Государственной думы, вместо исторической записки, в шестом номере журнала «Русское богатство» за 1904 год под псевдонимом «Березинцев» опубликовал большой рассказ «Картинки школьной жизни» с едкой критикой классического образования. В персонажах рассказа узнали себя многие преподаватели и учащиеся Орловской мужской гимназии, в городе был разгадан псевдоним писателя [7].
Благодаря этому рассказу, совсем не уместному в преддверие юбилея. Орловская гимназия громко «выделилась» на фоне других родственных учреждений. Даже если захотеть, то было бы трудно подобрать менее удачный момент для публикации. В иное время, при всем реализме и перехлестах в рассказе нельзя было не увидеть мастерства автора, искренности и любви к своим героям. Но в условиях не прекращавшейся полемики о реформе классического образования из ироничного рассказа получился «пасквиль» на ставшую для Крюкова родной за двенадцать лет службы Орловскую гимназию (1893-1905 гг.) и гимназическое образование. Справедливости ради нужно признать, что Крюков не был одинок в публичной критике родной Орловской гимназии. В 1902 году журнал «Исторический вестник» поместил в восемьдесят седьмом томе «Литературные воспоминания и характеристики» Л.Е. Оболенского с не лестными характеристиками Орловской гимназии середины XIX века.
Горшечников, учитель истории и географии гимна-зиив 1880-1905 гг., родился в Орле и окончил Орловскую гимназию. Он имел репутацию знатока истории, подписывался на историческую периодику, придерживался последовательных консервативных взглядов. Кому как не ему написать историю родной гимназии. Но Горшечников принципиально не имел печатных работ, не участвовал в местных культурно-просветительских обществах. Он умер 6 января 1908 года за два месяца до торжественного акта в честь 100-летия гимназии. Его смерть дала повод для выяснения отношений в некрологах, помещенных в либеральном «Орловском вестнике» и консервативной «Орловской речи».
Неумеренная хвала умерших и приписывание им не существовавших достоинств часто воспринимается как черта русского национального характера. В начале XX века на смену высокопарным речам и журнальным спорам об идейном наследии ушедших из жизни, пришли словесные ристалища у фобов, на кладбищах, в некрологах и политических памфлетах. Надуманные восторги и сожаления трансформировались в политический фарс.
В тексте некролога в «Орловском вестнике», вышедшем 12 января 1908 года, перемешаны разные пласты меморизации и актуализации. Сначала автор создал эмоциональный фон для всего жизненного пути Горшечникова, который «со школьной скамьи вступил в жизнь глубоким пессимистом», и «трудно найти в Орле другого образованного человека более замкнутого и более несчастного». Затем на правах многолетнего личного знакомства сказал, что крайне редко бывает в некрологах, о школьных годах умершего: Горшечников «всегда был одним из самых лучших и примерных учеников гимназии. При таких условиях надо было бы ожидать, что у него сохраняться наилучшие воспоминания о годах учения <... >, напротив, одно имя бывшего в то время учителя математики Анучина приводило его почти в ужас даже тогда, когда он сам был уже учителем в той же гимназии и сам приводил в такой же ужас своих учеников. Были и такие педагоги при воспоминаниях о которых он не мог удержать негодование как о невеждах по своей специальности и проч.».
«Орловская речь» обвиняла в преждевременной смерти Горшечникова «так называемое освободительное движение», сторонники которого переадресовывали упреки к существовавшим в гимназии и стране порядкам. «Еще за долго до «так называемого освободительного движения», о котором говорит Н.Б. [автор заметки в консервативной «Орловской речи»], покойный Горшечников говорил, что при тех условиях, при которых проходила его служба в гимназии, нет никакой возможности служить так, как желательно, и что он немедленно подаст в отставку, как только выслужит пенсию, и он сдержал слово, как очень немногие. Поэтому не освободительное движение заставило его подать в отставку, а те порядки, при которых он нажил себе болезнь сердца и нервное расстройство». Самое любопытное в этом споре, возможно, то, что обе стороны были одновременно и правы и неправы.
О.Б. Леонтьева отметила среди коммеморативных практик университетских сообществ «чествования и поминовения значимых персон» [11, с. 77]. Все мероприятия юбилейных торжеств в Орловской гимназии, так или иначе, были связаны с отбором участников, следовательно, приданием значимости упоминаемым или принижением проигнорированных персон. Формирование общего замысла юбилея, инициативу в осуществлении отдельных мероприятий, и, особенно, отбор участников взял на себя директор гимназии Петрученко. Казалось бы, что юбилей гимназии может способствовать объединению на основе общего прошлого учеников, выпускников, преподавателей и местного общества. Но директору было важнее укрепить свое личное должностное положение.
По общему правилу объявления о времени торжественного акта в гимназии были даны на первой полосе «Орловского вестника» и «Орловской речи», а также в популярных среди читателей с образовательным цензом «Московских ведомостях», «Русских ведомостях»^
«Новом времени». С внешней стороны, судя по газетным объявлениям и переписке директора с попечителем учебного округа, «на торжественный акт окончившие все имели вход по билетам», тем из них, кто проживал не в губернии, были направлены приглашения от педагогического совета [4, д. 658, л. 50].
На практике работал механизм присвоения прошлого, образ которого лишь какой то своей частью сохранившийся в делопроизводственных материалах гимназии. Директор пригасил на юбилей бывшего инспектора гимназии И.И. Гавелку, но не позвал проживавшего в Орле своего предместника Белоруссова, упомянутого выше Крюкова, или отправленного в отставку косвенного виновника экзаменационного скандала 1899 года учитель древних языков И.И. Колянковского.
Понятно, что организаторам юбилеев, тем более в условиях конкуренции и взаимных претензий, было важно обеспечить подобающий отмечаемой дате (и не менее важно - своим намерениям) состав участников празднования, который подчеркивал бы вклад гимназии в дело просвещения российского юношества. Директор составил список для приглашения иногородних гостей, в который вошли государственные и церковные деятели, ученые и литераторы. В нем не оказалось представителей других творческих профессий, общественных деятелей, военных, а некоторые известные выпускники или бывшие ученики были пропущены осмысленно или по незнанию.
Петрученко попытался использовать приглашение гостей на торжественный акт для получения политического капитала в виде присвоения именования «императорской». Главное значение придавалось приглашению Председателя Совета министров ПА. Столыпина, отучившегося в гимназии два класса. Вполне ожидаемо Столыпин не приехал, но в ответ от него были получены две поздравительные телеграммы. Этот ловкий ход обращал на себя внимание не меньше, чем приветственный адрес от Николая II, направлявшийся во все гимназии.
В архивном деле о 100-летии гимназии упомянуты некоторые выпускники и бывшие ученики гимназии: бывший товарищ министра торговли и земледелия автор проекта принудительного отчуждения части помещичьей земли H.H. Кутлер; уроженец Орла, бывший ректор Петербургского университета историк В.И. Сергеевич; знаменитый врач-невропатолог заведующий кафедрой нервных и душевных болезней Московского университета профессор В.К. Рот. учредивший в гимназии стипендию своего имени. Упомянуты трое бывших учеников гимназии, ставших профессорами университетов: Московского - Дьяконов П.И., Одесского -Головин С.С., Юрьевского - Афанасьев В.А.
Из писателей был назван Н.С. Лескова, а приглашен только находившийся на пике популярности Л.Н. Андреев, который не приехал, но не позвали его однокашников В.Ф. Саводника' и гораздо менее извест-
1 Саводник В.Ф. (1874-1940) - автор «Очерков по истории русской литературы XIX века» (1906). «Хрестоматии по древнерус-
ного литератора П. А. Россиева.
В материалах этого дела не названы, скажем, основатель Товарищества передвижных художников, ученик 40-х гг. XIX в. Г. Г. Мясоедов, ультрамодный поэт С.М. Городецкий, учившийся в V и VI классах гимназии в 1898-1900 гг., автор учебников по математике А.П. Киселев. Намеренно промолчали об однокашнике Столыпина бывшем директоре Департамента полиции и губернаторе Эстляндской губернии A.A. Лопухине, Смещенном со всех постов за попустительство революционной деятельности, а в октябре 1906 года выступившем с разоблачениями политической полиции. За это он был отдан в начале 1909 года под суд своим высокопоставленным бывшим школьным товарищем.
То есть, галерея только названных имен бывших учеников и выпускников, «поставленных на службу Родине» (Н.С. Лесков) Орловской гимназией, была внушительной. Но отсутствие опубликованной исторической записки дало о себе знать тем, что в такой важной для русского общества начала XX века сфере как общественное признание все оказалось во власти и на усмотрении директора. Не было даже более или менее исчерпывающего публичного списка многих других когда-то обучавшихся, закончивших и преподававших в гимназии или получивших в ней аттестат экстерном. В отборе имен и приглашении выпускников и гостей видно, что годы учения и службы в гимназии и былые отличия и заслуги перед «Царем и Отечеством», не говоря об общественном признании, не являлись достаточным основанием для начальства гимназии, исходившего из собственных представлений о целесообразности признания, приглашения и чествования. Так, долгое время назревавший провал в подготовке истории гимназии имел своим прямым следствием сомнительные решения о выделении одних и игнорировании других бывших учеников и выпускников.
Существенной проблемой для директора гимназии в юбилейных хлопотах была непредсказуемость поведения вверенного его попечению юношества, особенно старшеклассников. Едва покинули гимназию участники волнений 1905 года, как в марте 1907 г. в орловских губернских газетах развернулась полемика о местных учащихся-«огарках», участниках тайных обществ аморального характера, последователях героев повести Скитальца «Огарки»2. Взаимные нападки и громкие разоблачения газет получили всероссийский отклик. Авторы статей, директора учебных заведений. Орловский губернатор, исследователи разделились на тех. кто подтверждал и тех, кто отрицал существование среди учащихся тайных сообществ «огарков». Но
ской литературе» (1908), «Краткого курса истории русской словесности. С древнейших времен до конца XVIII века» (1913), имевших в дореволюционной средней школе статус официальных учебников.
2 Скиталец (псевд.), настоящее имя Петров С.Г. (1869-1941) входил в московский литературно-артистический кружок молодых друзей A.M. Горького. Повесть «Огарки», впервые опубликованная в X сборнике товарищества «Знание» (1906), рассказывает о «полуинтеллигентах-неудачниках», напоминающих героев-босяков из произведений Горького.
все признавали распространение «упаднических» настроений и пьянства, о чем так увлекательно рассказал современный голландский исследователь Отто Буле [2]. Ученики старших классов гимназии, опрошенные директором в апреле 1907 года, подтвердили, что «некоторые из них «самодеятельно собираются в разных местах для того, чтобы пить пиво и водку». <...> Сами учащиеся объяснили свое пьянство «политическим состоянием нашего отечества», а вошедшее в обиход наименование участников попоек «огарками» - выдумкой кого-то из собутыльников, «с легкой руки Скитальца»» [3, с. 100].
Тема школьной жизни регулярно освещалась в прессе изданиями материалов Родительского комитета гимназии. К концу 1907 года между «Орловской речью» и «Орловским вестником» на время утих, но не был окончен недавний спор о родительских комитетах, об обществах «огарков» среди орловской молодежи.
Петрученко использовал манипуляции с составом участников празднования и в отношении гимназистов, чтобы не допустить нежелательных эксцессов на торжественном акте. Было получено разрешение министра народного просвещения на освобождение всех гимназистов от занятий на два дня. Сверх того, в день юбилея, 17 марта 1908 года, в здание были допущены только учащиеся, явившиеся к началу церковной службы, то есть к 9. 30 утра. «Всем опоздавшим к этому моменту, за исключением участвовавших в хоре и оркестре, вход в гимназию был закрыт. Учащихся на [торжественном] акте было более 300 человек [из 500. - А.Е.], из учеников 7 и 8 классов, по точному подсчету, на акте присутствовало (20+17) 37 человек (всех учеников числится 72 человека)» [4, д. 1036. л. 51].
Тщательно отобранному составу участников торжественного акта была зачитана краткая приветственная речь директора [4, д. 1036, л. 84-85]. Она состояла из общих фраз, в которых нет ни единого слова об основной причине собрания. Первую половину речи заняли сетования на прессу за отрицательное отношение к «нашим учебным заведениям» и по поводу упреков «на голову педагогов, будто педагоги одни виноваты в наших школьных невзгодах и беспорядках». Во второй части речи директор признал несовершенство гимназий из-за их молодости и того, что «наши гимназии есть продукт исторической жизни <...> есть и были такими, какими создала их жизнь». Две части речи, обосновывавшие два основных тезиса, объединяло понятие «прогресс». В первой части, где Петрученко в число своих сторонников записал все учебные заведения, он говорил о «разумном прогрессе». Во второй части, касаясь состояния гимназической системы, снова использовал популярное понятие прогресса, «Жизнь наша идет быстро вперед, просвещение прогрессирует гигантскими шагами».
Всем претензиям в адрес классической школьной системы и Орловской гимназии в частности, уже прозвучавшим или которые могли возникнуть в будущем, он противопоставил утверждение, что «в общей работе всех просветительных учреждений гимназия занимает
почетное место. Этот факт мы отмечает сегодняшним праздником». Прикрывшись словами обо «всех наших учебных заведениях» и педагогах, он противопоставил негативным образам гимназии в исторической памяти преподавателей, бывших учеников, местного общества заявления что «гимназия совершенствуется сообразно с развитием и потребностями общества», оправдывал все «несовершенства» влиянием «нашей исторической жизни». Будто не было признания министром Богомоловым в 1899 году справедливости критики гимназии со стороны общества и последовавшего за ним очередного витка реформы русской классической гимназии.
Петрученко дважды употребил понятие «идеал», заверяя что «идеальная гимназия, которых, кслову сказать, нет нигде на всем земном шаре, погибла бы безвозвратно в среде, не соответствующей идеалу». Видимо, не случайно через полтора месяца на испытаниях зрелости абитуриенты Орловской гимназии получили тему сочинения «О значении идеалов в жизни человека». Как не случайно то, что на торжественном акте был прочитан доклад «Тургенев - художник-историк и воспитатель русского общества». Тема доклада связана с предстоявшими в 1908 году 90-летием со дня рождения и 25-летием со дня смерти И.С. Тургенева. Писатель родился в Орле, его произведения входили в программу курса русской словесности. Ряд местных деятелей, в их числе преподаватель словесности С.И. Горовой, образовали в Орле Тургеневское общество для популяризации творчества писателя. Так, банальные карьерные устремления директора и молчание педагогической корпорации оказались связаны с юбилеем Тургенева, имеющего почти сакральное значение для местной идентичности. Но эта тема требует отдельного серьезного разговора.
В документации о праздновании 100-летия гимназии едва заметны сведения об учреждении в честь него так называемой «юбилейной стипендии». Сначала участники торжественного акта, суда по неряшливым подписям находившиеся в разгоряченном состоянии, составили подписанной лист: «В память столетнего юбилея 1 гимназии желаем доставить учащимся развлечение, чтобы оставить у учащихся ныне в гимназии память о 100-летнем юбилее родной их гимназии», по которому было собрано 248 рублей. Затем этот праздничный порыв трансформировался в идею об учреждении на средства выпускников стипендии в честь юбилея, назначаемой по решению Родительского комитета. Однако этой идее не удалось воплотиться в жизнь. 24 декабря 1909 года помощник попечителя Московского учебного округа В.Д. Исаенков указал, что «собранный капитал не должен передаваться Родительскому комитету, как и решения о выделении стипендий, что является вторжением в распоряжение специальными средствами гимназии». Только 26 июня 1910 г. он разрешил принять для учреждения стипендии юбилейный капитал [4. д. 1005, л. 24-27].
Любопытные мало известные подробности юбилея Орловской гимназии изложены в автобиографическом рассказе Крюкова «Спутники» (1911 г.). В нем
представлены силуэты преподавателей гимназии, их Служебные интересы и мироощущение, связанные с повседневностью педагогического труда. Подробно, пусть и с иронией, рассказывается об обычно не замечаемых обстоятельствах празднования: сведение атмосферы предстоящего юбилея до уровня обеденного стола и ожидания денежных прибавок, избыток преданности начальству и узурпация праздничных настроений директорским усердием [10]. В рассказе есть эпизод о мраморной доске с ответом царя на приветствие от гимназии. Он в подробностях повторяет протокол Педагогического совета о выделении 200 рублей на доску и еще 500 рублей на приобретение праздничного портрета Николая II [4, д. 658, л. 68]. Однако понесенные траты и директорское усердие начальство не оценило, гимназии было отказано в присвоении наименования «императорская».
Своеобразную точку в эпопее с присвоением почетного наименования и утверждении места гимназии «в общей работе всех просветительных учреждений», о чем говорил директор в торжественной речи, он же и поставил при подготовке альбома фотографий гимназии в 1914 года. В 1913-1914 гг., в атмосфере всероссийского празднования 300-летия династии Романовых, парижской фирмой «С. Случанский и сын» были изданы фотоальбомы всех средних учебных заведений России. Листая альбомы учебных заведений Орла и соседних губерний видно, что они выполнены по единому шаблону, а Орловская первая мужская гимназия отметилась самым кратким альбомом. В отличие от изданий других учебных заведений, в нем не нашлось места для фотографий интерьеров здания, помещения педагогического совета, кабинетов по предметам, гимназических оркестров, технических служащих, столовой. Так, затаенная обида директора после фиаско с получением именования «императорской» дополнила ненаписанную историю гимназии не обоснованно скудным фотоальбомом, являющимся основным источником визуальной информации об Орловской гимназии начала XX века.
Итак, с начала XIX века для привлечения местных обществ к моральной и материальной поддержке построения системы гимназического образования в России использовались публичные мероприятия. Они способствовали тому, чтобы отношение русского общества к обучению в гимназии изменилось с принуждения. когда получение VIII чина Табели о рангах было не возможно без аттестата гимназии, до ограничения числа и круга желавших пользоваться правами, дававшимися обладателям гимназического аттестата. Рост числа претендентов использовать школьное учение для продвижения по социальной лестнице вызвал расширение институтов образования в виде сети государственных, общественных и частных учебных заведений, репетиторства, экстерната, приноравливавшихся к обслуживанию этой потребности.
Стремления к обладанию и ограничению прав, дававшихся образовательным цензом, были мифологизированы аргументами о действительных и мнимых
достоинствах и недостатках гимназического образования в России. Борьба за реализацию частных интересов погребла под собой просветительскую идею о развитии мышления учащихся как главной миссии гимназии.
К столетию гимназий под влиянием скачков общественной активности учебные власти перенесли внимание с поддержки инициатив локальных сообществ на обеспечение спокойствия. Отсутствие работ по истории Орловской гимназии открыло возможности общественным и профессиональным сообществам, должностным лицам для использования ситуации юбилея для субъективно мотивированного отбора и придания значений персонам и событиям, которые являются практиками присвоения общего прошлого. В коммеморативных практиках 100-летния гимназий присвоение имен (или переименования) учебным заведениям использовалось для легитимации доминирующих социальных и про-
фессиональных групп и интересов.
В актуальной социокультурной и познавательной ситуации существенное значение имеет формирование представлений об общем прошлом, о том, что памятные даты и юбилеи учебных заведений (aima mater) одинаково принадлежат всем, а не только действительно или конъюнктурно выдающимся выпускникам, учителям, администраторам. Проведение достаточно затратных юбилейных мероприятий может способствовать активизации процессов самоидентификации, восстановлению прежних и установлению новых деловых связей, учреждению стипендий. Тогда результаты изучения коммеморативных практик гимназии будут представлены в виде рекомендаций и обоснований исторических реконструкций; брендирования событий, имен, территорий и поиска финансового обеспечения локальных инициатив.
Библиографический список
1. Апленова В А. Романовские торжества 1913 года в Воронежской губернии. // Вестник Воронежского университета. Серия: История, Политология, Социология. 2014. №3. С. 5-13.
2. Буле О. «Из достаточно компетентного источника»: Миф о лигах свободной любви в годы безвременья (1907-1917) // Новое литературное обозрение. 2002. №57. С.144-162.
3. ВатникН.С. «Огарки»: мифы и реалии гимназической среды 1907-1908 гг. //Российская история. 2010. №6. С. 97-105.
4. Государственный архив Орловской области. Ф.64 (Орловская губернская мужская гимназия). On. 1.
5. Еремин A.II. Выставки по народному образованию в провинции на рубеже XIX - XX вв. // Источниковедение и краеведение в культуре России. М. : РГТУ, 2000. С. 270-272.
6. Еремин A.II. «Шантаж, небывалый в России»: казус на испытаниях зрелости в Орловской мужской гимназии (1899 г.) // Новый исторический вестник. 2012, № 1(31). С. 15-33.
7. Еремин All. Мировосприятие провинциальных гимназистов в начале XX в. (по материалам рукописного журнала «Школьные досуги») //Вестник РГТУ 2013. № 10. С. 18^12.
8. Еремин A.II. «Если указанное зло действительно неискоренимо...»: спор на педагогическом совете Орловской мужской гимназии о списывании на испытаниях зрелости (1903 г.) //Новый исторический вестник. 2014. № 4(42). С. 10-30.
9. Ключевский В.О. Речь, произнесенная на торжественном собрании Московского университета 6 июня 1880 года в день открытия памятника Пушкину // Собр. соч., Т. IX. М.: Наука, 1990.
10. Крюков Ф.Д. Спутники // Картинки школьной жизни старой России. М.: «АИРО-ХХ1». 2012. С. 210-247.
11. Леонтьева ОБ. «Мемориальный поворот» в современной российской исторической науке. // Диалог со временем. 2015. Вып. 50. С. 59-96.
12. Максимова С.Н. Преподавание древних языков в русской классической гимназии XIX-XX века. М. : ГЛК, 2005.
13. Отечественная война 1812 года в культурной памяти России / JIB. Мельникова, С.С. Секиринский, A.A. Подмазо и др. М. : Кучково поле, 2012. 448 с.
14. ПолонскийВ. Взгляд на столетие сто лет спустя, или Гоголь в 1909 году: вековой юбилей писателя по материалам русских газет//НЛО. 2«Ш. № 103.
15. Репина Л.П. Историческая память и национальная идентичность: подходы и методы исследования. // Диалог со временем. 2016. Вып. 54. С. 9-15.
16. РумянцеваМ.Ф. Проблема коммеморации матанарратив - места памяти - ренарративизация // Диалог со временем. 2016. Вып. 54. С. 16-31.
17. Теория и методология исторической науки: Терминологический словарь. М., 2014. С. 337-339.
18. Уорпшан Р. Изобретение традиции в репрезентации российской монархии. Авториз пер. с англ. М. Долбилова // Новое литературное обозрение. 2002. № 56.
19. Франция-память /П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.
20. Цимбаев H.H. Феномен юбилеемании в российской общественной жизни конца XIX-начала XX века // Вопросы истории. 2005. №11. С. 98-108.
References
1. Allenova VA. Romanov celebrations of 1913 in Voronezh province. // Vestnik of Voronezh University. Series: History, Political Science, Sociology. 2014. № 3. Pp. 5-13.
2. Boele О. "From a competent source": the myth of the league of free love in the years of stagnation (1907-1917) //New literary review. 2002. № 57. Pp. 144-162.
3. VatnikN.S. "Cinders": the myths and realities of the school environment 1907-1908 //Russian history. 2010. № 6. Pp. 97-105.
4. State archive of Orel region. F. 64 (Orel province men's gymnasium). Op.l.
5. Eremin A.I. Exhibition for public education in the province at the turn of XIX-XX centuries // Source studies and regional studies
in the culture of Russia. M. : RGGU, 2000. Pp. 270-272.
6. EreminA.I. "Blackmail, unprecedented ill Russia": the case of the tests of maturity in the Orel gymnasium (1899)//New historical journal. 2012. № 1(31). Pp. 15-33.
7. Eremin A.I. Worldview provincial high school students in the beginning of XX century (on materials of a handwritten magazine "the School of the leisures")] / / Vestnik RGGU. 2013. № 10. Pp. IS 12.
8. EreminA.I. "If the specified evil is really ineradicable...": a dispute at the pedagogical Council Orel male high school about cheating on tests maturity (1903) //New historical journal. 2014. № 4(42). Pp. 10-30.
9. Khuchevsliy V.O. Speech delivered at the solemn meeting of the Moscow University on 6 June 1880 in the opening day of the monument to Pushkin // Coll. Of works, Vol. IX. M.: Nauka, 1990.
10. Kryukov F.D. Satellites//Picture of school life in old Russia. Moscow: "AIRO-XXI". 2012. Pp. 210-247.
11. Leontieva O.B. "Memorial turn" in contemporary Russian historical science. //Dialogue with time. 2015. Vol. 50. Pp. 59-96.
12. Xfaksimovti S.N. The teaching of ancient languages in the Russian classical school of the XIX-XX century. Moscow: GLK, 2005.
13. Patriotic war of 1812 in the cultural memory ofRussia/L. V. Melnikova, S. S. Sekirinsky,A. A. Podrazaetc. Moscow: Kuchkovo pole, 2012. 448 p.
14. Polonsky V.A Look at the century one hundred years later, or Gogol in 1909: the centenary of the writer on the materials of Russian Newspapers // New literary review. 2010. № 103.
15. Repina L.P. Historical memory and national identity: approaches and research methods // Dialogue with time. 2016. Vol. 54. Pp. 9-15.
16. Rumyantseva M.F. A Problem of commemorative. Metanarrative - places of memory - re-narration // Dialogue with time. 2016. Vol. 54. P. 16-31.
17. Theory and methodology of historical science: Terminology dictionary. M., 2014. Pp. 337-339.
18. Wortman R. The Invention of tradition in representations of the Russian monarchy. Authority certificates translated from English. M. Dolbilov // New literary review. 2002. № 56.
19. France-memory / P. Nora, M. Ozouf, J. de Puki, M. Winock. SPb.: Izd-vo S.- Peterb. University press, 1999.
20. Tsimbciev N.I. The phenomenon Ubileyniy in the Russian public life of late XlX-early XX century // Questions of history. 2005. №11. Pp. 98-108.
