CC BY
19
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2004. № 3. С. 120-123. © Омский государственный университет
УДК 801
КОГНИТИВНЫЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ МОДЕЛИ ПРОЗАИЧЕСКОГО ТЕКСТА: ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТЫ ЗНАКОВ
JI.O. Бутакова
Омский государственный университет, кафедра русского языка 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 14 апреля 2004 г-
The article is devoted to the problem of the cognitive texts models as the part author's mental representation.
Художественная модель понимается как сложное отражение действительности: когнитивное, эмотивное, коммуникативное, созданное с целью эстетического воздействия и организованное эс-тетизированной эмоцией [1].
Рассматривая знаковый состав художественного текста с позиций современной теории значения, смысловых полей, ментальных репрезентаций [2], мы соотнесли присутствующие в нем элементы и способы их организации с имеющимися в сознании автора концептуальными областями, организованными рядом когнитивных моделей. Такой подход позволил увязать моделирующие способности элементов художественных систем со знаковой природой языковых единиц, в том числе со способностью быть составной частью когнитивных структур и одновременно их репрезентантами. Это делает семиотическую систему любого текста совокупностью взаимосвязанных знаков, репрезентирующих через определенные когнитивные схемы индивидуальные способы получения, хранения, передачи мнений, знаний, представлений, существующих в сознании автора.
Рассмотрим функциональный и коммуникативный аспект использования когнитивной модели на примере прозаического текста Л. Петру-шевской [3]. Знаки номинативного типа в текстах этого писателя играют подчиненную роль, специфически сочетаясь с доминантными знаками предикатного типа. Они всегда имеют производный от описываемой ситуации вид и объемную форму, завершают актуализацию либо смысловой доминанты текста, либо ее компонентов. Характер и тип наименований сигнализируют о принадлежности номинативных единиц речевой сфере
определенного лица: повествователя, героя, отсутствующего человека, чье мнение привлекается для «достраивания» смысла. Это позволяет осуществлять «разнофокусность» воспроизведения той или иной концептуальной области без ввода дополнительных говорящих.
Логический и смысловой акцент в пространных номинациях поставлен на добавочные предикаты пропозиций, подтверждая периферийное положение операции наименования и самих номинаций среди смысловых стратегий автора. Характеризуя объект, субъект, действие, повествователь использует полипредикативные структуры. Полифункциональность использования основных и вспомогательных знаков формирует развитие текста так, что доминантный смысл постепенно «обрастает» смысловым пространством за счет актуализации именами, основными и вспомогательными предикатами нескольких компонентов разных концептов одновременно.
Так, в повести «Смотровая площадка» основное наименование с самого начала текста выполняет функцию локального распространителя в пропозиции, характеризующей обычное место свиданий героя: дело обычно происходило на смотровой площадке у Ленинских гор. Повторяясь в полипропозитивном высказывании, оно соотносится с концептами жизнь мужчины, любовь, победа, волнующее чувство. Такая семантико-синтаксическая организация, включающая цепочечные уточнения, повторы, актуализирует когнитивные структуры смешанного типа (новая любовь, победа, душевный подъем, провинциал, столичный город): В нем еще не выветрилось провинциальное восхищение перед столицей, по-настоящему волнующее чув-
ство, чувство победы, над городом, лежащим у ног и надежно стоящим на страже
со стороны спины - в виде гигантской стены университета. С семантической точки зрения оказываются важны распространители субъекта (наименования чувств героя), определители вторичных предикатов (наименования объектов победы) и определители распространителей предикатов (наименования качеств объектов победы и одновременно параметров пространства верх -широта - низ - размер).
В дальнейшем наибольшее количество языковых знаков репрезентирует смыслы, образованные на основе компонентов концепта победа. Они появляются при описании состояний героя и города, причем каждый раз они включены в пропозиции чувства и зрительного восприятия: . . . действительно, на, смотровой площадке тишина, тонко дует ветер, снежок летит над черным льдом, и огоньки внизу, в городе, горят так приветливо, помаргивая. . . там берет начало свое подавляющая, колоссальная архитектурная идея, нечеловеческий взлет желаний. .. В границах пропозиций вертикальные параметры выше/ниже одновременно актуализируют когнитивные структуры покорение города, стремление к счастью.
Повторы слов тематических групп «победа», «поглощение»; межчастеречная синонимия, объединяющая глаголы и процессуальные имена с семой поглощения (пожирание, поглощение, побеждать, отплывает вовнутрь, проглочена), включенные предикаты - средства репрезентации субъективных смыслов победа-завоевание, победа-поглощение, величина победы, цена победы подсистеме героя. Смысловая динамика создаваемого актуализацией компонента стремление к счастью внутри смыслового поля концепта победа и его пересечения с компонентом победа-поглощение. Для этого использована перестановка субъектно-объектных ролей: не то чтобы город уходит от. .. это Андрей надвигает себя на город.
Трансформация «пространственного роста» представляет смысл победитель в смысловом поле героя. Для этого повествователем выдвинута экспрессивная экспликация признаков размер (Андрей вырос бы до гигантских размеров, возвышаться); полнота охвата объекта, на который направлены действия героя (все заполнять собой). Экспрессия усилена контрастом, переданным оценочным просторечным глаголом с семой мелочности и предлогом пространственного положения внизу - мельтешить где-то под. В то же время глагол возвышаться отсылает и к пространственно ориентированной сфере чувств, и к сфере «социальной иерархии», поскольку ему
присущи в узусе оба значения.
Доминантный концепт победа эксплицирован рядом смысловых компонентов - многочисленность побед, объекты победы, добровольность поражения объектов победы, нежелательность победы, совокупность мелких побед, путь к поражению, временность победы, высш.ая точка победы. Они обозначены лексическими маркерами простого и производного типа. Выражение инвариантного смысла усиливается морфемным повтором в глаголе, в словообразовательных и грамматических дериватах победить, побеждать - победитель, побежденный, побеждаемый, акцентуацией компонентов смыслового поля война (слова и словосочетания сдача, поражение, поле сражения).
При акцентировании компонента состав победы подчеркнут контраст концептов внешнее /внутреннее. Амбивалентный смысл желание победителя, быть побежденным - способ снятия контраста. Он актуализирован так: неоднократные повторы опорных субстантивов (победа, чувство) относят доминантный концепт к смысловому полю внутреннее. Включение смыслового компонента результат внешних действий в поле концепта победа (в войне, сражении) демонстрирует его связь с концептом внешнее.
Понятийная часть концептуальной доминанты актуализирована в тексте повести с помощью передачи смыслов дробности, незначительности, что существенно умаляет значение ценностного компонента: используется пропозиция включения; квалификатор маленькие при интегральной лексеме, расчлененное заполнение объектной позиции (эта синтагматическая позиция еще не раз использована для перечисления «объектов побед», названных по родо-видовому принципу - побеждаемые им люди: женщины, старухи, старики, сослуживцы, начальники, попутчики). Только в этой сфере акцентированы сами номинации и квалифицирующий механизм называния: употреблена форма страдательного причастия базового глагола (побеждаемые), названия людей по возрасту, статусу, совместной с героем деятельности.
Компонент победа как лсалсда по^заснсения актуализируется также неоднократно, всегда сопровождается выражением сильной эмоции. Он означен точным и вариативным повтором, а также своеобразной семантической «оборачиваемостью» знаков: Рх(победитель) = -Ех: победитель сам в глубине души ж^аж^дал быть по-беж^денным: Несомненно одно: он сам ж^аж^-дал быть побеж^денным и сам готовил поле своего сражения... В контекстах главного героя смыслы победа/поражение, победитель/побеж-
122
Л.О. Бутакова
денный усилены многократным повтором местоимения сам и отнесены к концепту внутреннее с помощью локатива в глубине душ,и.
В дальнейшем концепт победа сопровождают все «жизненные перемещения» героя. Смысл подготовка поражения совмещен со смыслом плохая работа, через него - с концептами работа, созидание. Актуализация комплекса смыслов осуществлена конвенциональными лексическими и фразеологическими наименованиями плохой работы, синтаксическим маркером поражения (пассивной конструкцией): сам жаждал быть побежденным, сам готовил поле своего сражения, по видимости, готовил, ибо поступал небрежно, грубо работал, спустя рукава все строил. В этой части текста компоненты концепта победа прямо отнесены к смысловому полю внешнее/внутреннее. Маркируют такое включение предикаты, их актанты, субъекты, локативы (однокорневые дериваты) - знаки концептов победа, внутреннее (партитив душ,а, квалификаторы свой, идивидуальное), внешнее (лексика речевых действий звонок, просить), движения в прямых и переносных значениях (шел, повел, повести), зрительного восприятия (внешне выглядело, по видимости): ... от победы к победе и шел он, от звонка к, другому звонку - и все это наспех, второпях... а внешне все выглядело так, что можно было подумать, например, что он, хваткий победитель, занимающий одну позицию за другой, и вот он, повел очередную подругу к, университету. . . куда еще мог повести свою избранницу Андрей, если душ,а его, по всей видимости, просила чего-то глубоко индивидуального и своего и находилась на подступах к, высшему счастью'?
Синтаксической формой этого объединения является конструкция объемного сложного предложения. Усиливается единство организацией коммуникативного уровня: в речи повествователя противопоставлены внешние/внутренние «точки зрения» с помощью модальных слов, соответствующих предикатов внешнего восприятия и ментальных действий (внешне выглядело/можно подумать).
Компонент высш.ая точка победы репрезентирован гиперболизированным вариативным воспроизведением фрейма, организующего когнитивную структуру смотровая площадка, смыслом победа-обладание, концептами внутреннее/ вн,еш,н,ее (тело/душа, здание/долг): Единственные эмоции, которые согревали его по-настоящему. . . были эмоции, испытываемые им при танком свисте ветра на смотровой площадке, в виду освещенного, лежащего внизу города, с громадой университета, возвышающейся над всем . . . только тут для Андрея овладение
женщиной имело бы какой-то смысл и освящен,-ность, при том условии. . . что Андрей вырос бы до гигантских размеров, чтобы... возвышаться и все заполнять собой, - и уж тут не женщина была бы кстати, а все тело города, весь его гигантский организм, неподвластная его в целом душа и сокровенные переулочки с усадьбами, особняками посольств. . . с ласковыми и великими старухами, которые в кружевах цвета чайной розочки, в обвислых, юбках. . . несут эфемерные авоськи с булочкой и сырком к, чаю, а что дома у этих старух, какие тарелочки Гарднера на столе, какое полотно в салфеточных, кольцах, какие серебряные щипцы и сахарнички - и какая жизнь! Для акцентуации компонента объект победы-завоевания существенны все вербальные средства с семантикой огромного размера, возвышения одного над другим - гигантский размер, громада, возвышающийся, великие старухи (знаки концепта внешнее), целостности, глубины - в целом душа (знаки концепта внутреннее). Предметные составляющие концептов «внутреннего дома» и «внутреннего города» образно репрезентируют смысл объект победы-завоевания и ценностную часть концепта победы. Именно эти вербальные средства, вид и способы пересечения пространственных структур предельно расширяют оценочную составляющую смысла размер объекта победы. Для этого применена логическая операция расширения состава самого объекта: от одной женщины до огромного города. Она переходит в операции включения и дробления с помощью перечислений, содержащих массу составных объектов. Среди них есть материальные объекты (концепт внешнее), означенные именами-названиями предметных составляющих концептов дом-строение, наполнение дома (концепт дом). Есть и нематериальные объекты, названные лексемами душ,а, жизнь (концепты внутреннее, жизнь). Последнее слово является обобщением всего перечисленного, находится в рамках усилительно-оценочной синтаксической и интонационной конструкции и акцентирует совмещенную когнитивную структуру жизнь внутри дома.
Прагмастилевая семантика, связанная с суффиксами -ух-/-очк-/-ичк-, передает трепетное отношение героя к предмету речи и обозначает материальные объекты, наполняющие дом. Все материальное во внутренней сфере дома -лишь фон для последующего контраста, акцентирующего смысл ценность. Эти предметы в смысловом поле героя, составляющие многолетних традиций дома, - репрезентанты структуры тяга к, патриархальным традициям как, тяга к, естественной жизни: . . . речь также пойдет о
патриархальных устремлениях Андрея, о его тяге к традициям. . . о тяге ко всему, что не создается нарочно. . . а как бы просто оюивет, набирая годами прочности, длится, не умирая, живет само собой, как внешний вид города, который мы застали готовым и верим ему тем больше, чем раньше он был создан. . . и вот его-то мы и будем впивать, вдыхать как бы и не рукотворную красоту, а совершенно не будем впивать и вдыхать ничего только что, нарочно, организованного.. . (вновь осуществлен принцип передачи внутреннего через внешнее и одновременно актуализирован смысл внешнее, становящееся внутренним).
Финальный смысл текста настоящая суть победы как проявление ее временности завершает смысловую динамику, трансформируя компонентный состав доминанты в неожиданную сторону. В финале актуализируются причинно связанные смыслы устойчивость/истребимость жизни. Мнения и оценки выражены прямо в форме коммуникативного контраста. Повествователь впервые для представления концепта победы привлекает точку зрения неопределенного адресанта и спорит с ним: Некоторые скажут, что победитель-то победителем, но кого тут было побеждать - стариков, женщин и невротиков, что ли? Другое дело, что таковыми все мы являемся. Опять же другое дело: что такое суть победы над нами? И не поддержать ли ту мысль... что любые победы суть явления временные, что жизнь такова, что она все изворачивается, все поднимается после ударов, все растет и пучится.
Реальная цель говорящего - утверждение, а не отрицание - реализована поэтапно: 1) репрезентация смысла отсутствие ценности объекта победы; 2) расширение границ объекта путем обобщения и включения себя в его состав; 3) акцентуация смысла истинная сущность победы. Неоднозначность оценки передана коммуникативными и синтаксическими способами - вопросительной конструкцией, отсутствием прямого ответа на заданный вопрос и адресата. Далее она выражается дробной вопросительно-отрицательной структурой высказывания. В нем выделена рема, актуализирующая смысл временность любой победы/возрождение жизни после поражения.
Семантика неопределенности, подчеркнутая «полифонией формы», косвенно отражает внутреннюю позицию повествователя. Ее экспликация в абсолютном конце текста усилена эмоционально и понятийно: все-таки болит сердце, все ноет оно, все хочет отмщения. За что спрашивается, ведь трава растет, и жизнь неистребима вроде бы. Но истребима, ис-требима, вот в чем дело. Акцентируется
эмотивное состояние (концепт внутреннее) с помощью номинативного знака (партитива сердце) в характерной для узуса функции активного субъекта высказывания и действия. Он сопровожден предикатами, расположенными по степени увеличения акциональностп (от глаголов со значением «деятельной болезни» до глагола со значением «страстного желания ответного действия»), и указателем постоянности действия, повторенного дважды (местоимением все). Эта интенсификация обозначает внутренне противоречивый смысл истребимость жизни. Средства актуализации компонента цена победы (через ценностные и оценочные смыслы) в поле повествователя завершают репрезентацию концепта победа, представляют пересечение его составляющих со смыслами разрушение, жизнь, внешнее, внутреннее, косвенно передают смысл победа одного как истребление жизни другого.
Таким образом, динамика представления доминантного концепта вовлекает в процесс актуализации как его собственные компоненты и компоненты других концептов в смысловых сферах главного героя, повествователя. Эта динамика на наиболее абстрактном когнитивном уровне включается в представление оппозиции внешнее/внутреннее. Она же позволяет моделировать с помощью смыслового возврата новый когнитивный компонент для сквозного наименования текста смотровая площадка, который может быть интерпретирован как смотровая площадка души. Этот компонент совмещает все поля всех концептов текста, завершая его смысловое развитие.
[1] Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста. Барнаул, 1996; Она же. Психопоэтика. Барнаул, 1999; Пищальникова В.А., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику. Барнаул, 1993.
[2] См. об этом: За,.невская A.A. Введение в психолингвистику. М., 2000; Она же. Языковое сознание и описательная модель языка // Методология современной психолингвистики. Москва; Барнаул, 2003; Дж. Лакофф. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004. С. 157.
[3] Об особенностях художественной модели Л. Пет-рушевской и о доминантных знаках ее прозаической системы см.: Булгакова, Л. О. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование. Барнаул, 2001. С. 114-145; Она же. Авторское сознание как базовая категория текста: когнитивный аспект: Дне. . . . д-ра филол. наук. Омск, 2001. С. 150-189, 428-440.
