CC BY
55
УДК 161.225.231.1:[130.2:81]
КАТЕГОРИЯ ЗАПРЕТА В ГУМАНИТАРНОМ НАУЧНОМ ДИСКУРСЕ THE CATEGORY OF PROHIBITION IN THE DISCOURSE OF LIBERAL ARTS
Ю. П. Васильева Y. P. Vasilyeva
ГОУВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева», г. Чебоксары
Аннотация. Статья представляет собой анализ феномена запрета в современном научном дискурсе. Раскрыто содержание концепций различных аспектов изучения запрета, описан механизм действия запрета в системе общества, выявлена взаимосвязь системы ценностей и системы запретов.
Abstract. The article deals with the analysis of the problem of prohibition in the present day scientific works. The concept's substance of different aspects of the prohibition theory is revealed. The mechanism of prohibition action in society is outlined. The correlation between the system of values and the system of prohibition is exposed.
Ключевые слова: запрет, табу, ценность, культура, стереотип, код поведения, общество.
Keywords: prohibition, taboo, value, culture, stereotype, behavioral code, society.
Актуальность исследуемой проблемы. В современной науке феномен запрета изучается с философской точки зрения (И. В. Кузин, П. И. Дзыгивский), этнографической (Е. В. Лярская, А. К. Байбурин, А. А. Чухина, И. А. Дзендзелевский, В. В. Власова, М. М. Громыко и др.), психологической и психоаналитической (Л. Б. Эрштейн, З. Фрейд, В. Франкл, И. Кон), социологической (Н. Е. Захарова, А. Р. Рэдклифф-Браун), антропологической (Б. Ф. Поршнев, Р. Жирар, Д. К. Зеленин, Д. Фрэзер, М. Дуглас), лингвистической (Е. В. Астапенко, М. Ю. Роменская, О. В. Сарайкина, А. Н. Скрипаенко, В. И. Карасик), этнолингвистической (Т. В. Цивьян, Г. И. Кабакова, Т. С. Брилева) и др. В теории межкультурной коммуникации развивается интерес к табу как к дискурсивно релевантному фактору. Так, в 2002 году в Польше прошла XXIX конференция из цикла «Язык и культура» на тему: «Табу в современных языках и культурах»; в 2004 году Воронежским МИОН и факультетом РГФ ВГУ была организована международная конференция «Культурные табу и их влияние на результат коммуникации», по итогам которой вышел сборник научных трудов с аналогичным названием.
Актуальность изучения феномена запрета состоит в том, что запрет - необходимый элемент любой модели действий общественного человека. Феномен запрета предполагает междисциплинарный подход, в рамках которого он и должен быть рассмотрен с самых разных научных позиций.
Материал и методика исследований. В ходе исследования нами были использованы аналитический и сравнительно-сопоставительный методы, а также обобщены научно-теоретические работы, посвященные категории запрета.
Результаты исследований и их обсуждение. В современном научном дискурсе существуют трудности с метаязыком, а именно в вопросе соотношения понятий «табу» и «запрет»:
1. Табу как проявление бессознательного противопоставляется запрету как результату сознательной (рациональной) деятельности человека.
2. Табу и запрет являются генетически родственными, но не тождественными понятиями. Как правило, под табу понимается религиозный запрет, или запрет магического характера.
3. Понятия «табу» и «запрет» отождествляются, используются как синонимы.
В этнолингвистическом словаре понятие «запрет» отождествляется с понятием «табу» и определяется как «система правил, регламентирующих бытовое и обрядовое поведение и хозяйственную деятельность индивидуума и коллектива», понимается как «особый языковой (в определенной степени) и фольклорный жанр», который имеет жесткую логическую и языковую форму: двухчастная или трехчастная структура, состоящая из собственно запрета и его мотивировки, иногда с предписанием. В качестве иллюстрации такого жанра приводится пример: «Когда продаешь корову, не надо передавать ее новому хозяину голой рукой, иначе не будет плодиться; надо обернуть руку полой платья» [11, 269-270].
Исследование запрета следует начать с определения понятия «табу», так как по психологической природе своей запрет ведет свои корни от табу [12, 6]. «Табу» - полинезийское слово, не поддающееся однозначному переводу [12, 30] и потому породившее многочисленные свои толкования.
Как полагает З. Фрейд, «в основе табу лежит положительное, чего-то желающее душевное движение», «ибо не приходится запрещать того, что никто не хочет делать и то, что категорически запрещается, должно быть предметом вожделения» [12, 97]. Такое рассуждение З. Фрейда сходно, по нашему мнению, с точкой зрения этнографов, которые изучают запреты как зеркало стереотипного поведения носителей данной культуры. Если систему запретов понимать как стереотипы поведения, то запретам присущи следующие свойства:
1. Запреты - это «система социальных кодов (программ) поведения, предписываемых его членам для унификации поведения, его типизации, выработке общепринятых схем и стандартов поведения, что необходимо для сохранения целостности и единства общества» [1, 7].
2. «Социально одобренные программы поведения никогда не покрывают всей сферы поведения человека в обществе. Некоторые фрагменты поведения остаются нерег-ламентированными, поскольку не расцениваются как социально значимые» [1, 7-8]. Таким образом, можно говорить о лакунарности запретов.
3. Каждое общество в процессе взаимодействия с внешней средой накапливает определенный опыт. Этот опыт является фундаментом, на котором зиждется самая возможность существования коллектива во времени. Стереотипизация информации явилась действенным средством не только для компенсации эктропийных потерь, но и в борьбе с энтропией [1, 8].
4. Структурирующее свойство стереотипов непосредственным образом связано с их центростремительной интровертной направленностью, т. е. с ориентацией на внутренние механизмы самоорганизации. По мнению Б. М. Бернштейна, «чем сложнее система, тем большее место в ее жизнедеятельности занимают самоорганизация, саморегуляция, координация действий составляющих ее подсистем, согласование внутренних процессов и т. п., и сохранение этого опыта обеспечивает системе ее целостность и идентичность» [2, 107-108].
5. Реальное поведение человека - всегда синтез нескольких типов, нескольких программ: «Человек в своем поведении реализует не одну какую-нибудь программу действия, а постоянно осуществляет выбор, актуализируя какую-либо одну стратегию из обширного выбора возможностей» [7, 27]. Так как культура представляет собой синтез нескольких пластов, то каждый из этих пластов имплицирует свою систему запретов.
6. Наряду с регламентированным типом поведения, к которому относятся запреты, существует «другая форма поведения - относительно свободная, вариативная» [1, 8].
Проблема запрета связана с категорией святости и противоположной ей - категорией нечистоты. На это указывает З. Фрейд: «... значение табу разветвляется в двух противоположных направлениях. С одной стороны, оно означает - святой, освященный, с другой стороны - жуткий, опасный, запретный, нечистый» [12, 30]. М. Элиаде подчеркивает слитность такой антиномии: «Двусмысленность сакрального проявляется не только в психологическом порядке (как привлекательное или отталкивающее), но и в порядке ценностей; сакральное - это одновременно и «священное», и «нечистое». М. Дуглас видит характерную черту первобытной религии в отсутствии четкого различения священного и нечистого [4, 30].
По содержанию табу, как считают Л. Н. Виноградова, С. М. Толстая, охватывает всю сферу жизни и деятельности человека: его отношения с природой, космосом и особенно - с потусторонним миром, умершими предками и нечистой силой. Отдельные виды деятельности, наиболее зависимые, по народным представлениям, от «высших» или потусторонних сил, особенно богаты запретами. Таковы, в частности, скотоводство, пчеловодство, охота, ткачество, строительство дома и др. Наибольшее число запретов относится к «переходным» и пограничным состояниям и событиям: рождению детей, браку, смерти, болезням [11, 270].
С позиции социолингвистики запреты можно сгруппировать следующим образом:
1) цивилизационные;
2) социокультурные;
3) профессиональные;
4) экологические.
Представим такое деление в виде схемы: внешний круг представляет собой культуру. Культура понимается нами в данном случае как «совокупность связанных структур, включающая в себя социальные формы, ценности, космологию, все области знания, через которую опосредуется всякий опыт» [4, 193].
Каждый уровень - это структура, представляющая собой те самые социальные формы, ценности, знания, каждая такая структура цементируется своей системой запретов, опирающейся на предыдущую, и ею мотивируется.
Эта схема наглядно представляет, как механизм действия запрета работает в ситуации конфликта принципов: на последнем (ситуационном) уровне главенствующим будет запрет из основного принципа либо предыдущего. Запреты существуют не сами по себе, а имеют функцию защиты, охраны некого образца, идеала. Образец задан и имплицирован в семиотических системах, которые представляют собой структуру информации, упорядочение знаний.
Структура, или порядок, противопоставлен беспорядку, хаосу. «В хаосе изменчивых представлений каждый из нас выстраивает стабильный мир, в котором объекты имеют распознаваемую форму, расположены в пространстве, устойчивы во времени. В процессе восприятия мы строим, принимая одни подсказки и отбрасывая другие. Лучше всего принимаются те, которые наилучшим образом вписываются в выстраиваемый образец. То, что не согласуется, отбрасывается. В такой классификационной системе заложено консервативное смещение в силу “необходимости модификации структуры представлений для того, чтобы привести ее в согласие с новым опытом, но чем последовательнее наш прошлый опыт, тем больше мы уверены в правильности своих представлений”» [4, 66-67].
Последовательность прошлого опыта, о котором пишет М. Дуглас, наглядно отражает схема, предложенная Ю. В. Рождественским [10, 220].
Подсознательный опыт Проблема смерти и продления рода
Забытый опыт Фольклорно-мифологические стереотипы
Опыт домашних технологий Трудовые автоматизмы и автоматизмы в разделении труда
Сознательные технологии Грамотность в работе
Ритуалы Гиперграмотность в работе при исчезновении ее содержания
Использование ритуалов Использование гиперграмотности как приема для решения иных задач
Продукты мастерства Создание личных технологий работы и жизни
Развитие мастерства Совершенствование личных технологий
«Каждая строка показывает рост опыта. Каждый столбец - сумму опыта. Если рост опыта не согласуется с содержанием суммы опыта, то возникают психологические трудности и неупорядоченность культуры личного опыта» [10, 221]. Мифологический уровень запретов соотносится с бытом человека (этикет, гигиена, еда, распорядок времени) [13, 130].
Как видим из схемы, каждый последующий уровень не отменяет предыдущий, а опирается на него. Все запреты формируют и определяют целостность и единство общества, обозначенного на схеме в виде круга.
В. И. Карасик, Г. Г. Слышкин по сфере действия запретов выделяют следующие группы: юридические, медицинские, педагогические, спортивные, научные, политические, рекламные [6, 23-25]. Такого рода запреты можно отнести к профессиональным нормам поведения. Существуют также ситуационные запреты. Но каждый последующий уровень, по сути, основывается на предыдущем и им мотивируется. Например, научный запрет на плагиат имеет мотивационную устремленность к библейскому «не укради».
В каких случаях табу становятся явными, ощутимыми для носителя лингвокульту-ры? Табу чаще всего выходят на поверхность, становятся заметными и доступными для наблюдения именно в ситуации межкультурного контакта, а также в случае взламывания (термин И. Стернина) или их нарушения. Нарушение табу обязательно приводит к осоз-
наванию наличия табу и факта его нарушения. Такая ситуация обусловлена внутренним конфликтом личности индивида, нарушением ее целостности и результирующим чувством психологического дискомфорта [8, 31]. Есть еще одна точка зрения на нарушение запрета, изложенная В. И. Жельвисом: «Нарушение запрета преследует одну и ту же цель: достижение катартического разрешения от сильного эмоционального или физического напряжения» [5, 299].
Опираясь на определение «культуры» как на общепринятые, стандартизированные ценности общества [4, 69], введем понятия «угроза», «вызов», «конфликт». При таком понимании культура опосредует опыт отдельных людей. При этом она имеет общественный характер: каждый вынужден принимать ее так, как ее принимают другие. «Частное лицо может пересматривать или не пересматривать свою модель представлений. Это его частное дело. Но категории культуры - это дело общественное». Однако, по мысли М. Дуглас, «категории культуры как классификационные системы не могут игнорировать вызов, идущий от отклоняющихся форм, рискуя потерять доверие к себе. Запрет является сдерживающим средством в ситуации конфликта или противоречия в системе или структуре» [4, 211].
По мнению М. Дуглас, и первобытные, и современные люди вынуждены подчиняться одним и тем же правилам схематичного упорядочивания опыта (или типологиза-ции его), поэтому любое исследование классификации, и в частности классификации запретов, должно носить холистский характер, т. е. быть способным схватывать замысел построения образцов [4, 11]. Такой образец определяется «структурой архетипической модели мира (творение мира, его устройство, его персонажный набор и т. п.)», которая выражается в каноническом наборе семиотических оппозиций: «внутренний/внешний», «свой/чужой», «верх/низ», «правый/левый», «свет/тьма», «мужской/женский», «живой/мертвый» и т. п. Данные оппозиции ориентированы по доминирующей оппозиции «положительный/отрицательный». «Положительное» на мифопоэтическом уровне соответствует (ритуально) чистому, сакральному, «отрицательное» - (ритуально) нечистому, профанному [13, 130].
Важная характеристика феномена запрета - его аксиологическая природа. Любой запрет в той или иной мере отражает ценностные ориентации и служит для их охраны. По словам автора ценностной теории запрета, «любая ценность представляет собой запрет чего-то не делать, или о чем-то не думать, или чего-то не говорить» [14, 14].
В зависимости от силы и значимости для каждого индивидуума или социальной группы существуют ценности высшего порядка, первичного, вторичного и т. д. Сила ценности прямо пропорциональна мощности запрета и обратно пропорциональна силе стрессового воздействия: Ру = Рр/Р^ где: Ру - сила ценности, Рр - мощность запрета, т. е. готовность или неготовность отказаться от реализации ценности, Р8 - сила стрессового воздействия, т. е. отличие данного воздействия от происходящего в оптимальных условиях существования человека [14]. «Освобождение от какого-либо запрета всегда происходит под сенью другого требования (запрета) - более мощного и глубокого» [3, 20].
Ценностная система определяет систему запретов личности и общества. Важным свойством ценностей является их изменчивость под влиянием социально-исторических, политических, идеологических условий, другими словами, «изменчивость субъективных ценностей и смысловых предпочтений связана с объективностью реального процесса жизни индивида и общества, в котором система ценностей проявляется» [14, 56]. Соот-
ветственно иерархия запретов как аксиологических образований, их подвижность и изменчивость, подверженность размыванию зависят от различных изменений в обществе. Со временем могут отменяться одни табу и налагаться другие, но запреты как нормы жизни и условия безопасности человека выступают в качестве универсальных социокультурных констант.
Резюме. Категория запрета генетически восходит к табу, имеет аксиологическую природу, что позволяет выделить две характеристики запрета: подверженность размыванию под влиянием объективности реального жизненного процесса и универсальность. Основными функциями запрета являются следующие: 1) ограничения, отсечения лишнего, вредного для общества/личности; 2) охранение безопасности личности, социума, этноса; 3) идентификация членов коллектива по принципу свой/чужой.
ЛИТЕРАТУРА
1. Байбурин, А. К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения / А. К. Байбурин //
Этнические стереотипы поведения / под ред. А. К. Байбурина. - Л. : Наука, 1985. - С. 7-19.
2. Бернштейн, Б. М. Традиции и социокультурные структуры / Б. М. Бернштейн // Советская этнография. - 1981. - № 2. - С. 107-108.
3. Дзыгивский, П. И. Запрет как форма социокультурной идентификации : автореф. дис. ... канд. филос. наук : 09.00.13 / П. И. Дзыгивский. - СПб., 1997. - 21 с.
4. Дуглас, М. Чистота и опасность / М. Дуглас. - М. : Канон-пресс-Ц ; Кучково поле, 2000. - 288 с.
5. Жельвис, В. И. Инвектива: опыт тематической и функциональной классификации / В. И. Жельвис //
Этнические стереотипы поведения / под ред. А. К. Байбурина. - Л. : Наука, 1985. - С. 296-322.
6. Карасик, В. И. Запрет и нарушение запрета как коммуникативные действия / В. И. Карасик, Г. Г. Слышкин // «Злая лая матерная...» : сб. / ред. В. И. Жельвис. - М. : Ладомир, 2005. - С. 17-27.
7. Лотман, Ю. М. Избранные статьи : в 3 т. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры / Ю. М. Лотман. - Таллин : Александра, 1992. - С. 191-199.
8. Мягкова, Е. Ю. Функционирование культурных табу в индивидуальном сознании / Е. Ю. Мягкова // Культурные табу и их влияние на результат коммуникации : сб. науч. тр. - Воронеж : Воронежский государственный университет, 2005. - С. 30-35.
9. Ноговицын, О. Н. Запрет на ложь в практической философии Канта : текст лекции / О. Н. Ноговицын. - СПб. : ГУАП, 2009. - 52 с.
10. Рождественский, Ю. В. Введение в культуроведение / Ю. В. Рождественский. - М. : ЧеРо,
1996. - 288 с.
11. Славянские древности : этнолингвистический словарь : в 5 т. Т. 1 : А - Г. / под ред. Н. И. Толстого. - М. : Международные отношения, 1995. - 584 с.
12. Фрейд, З. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии / З. Фрейд. - СПб. : Але-тейя, 1997. - 222 с.
13. Цивьян, Т. В. Мифологическое программирование повседневной жизни / Т. В. Цивьян // Этнические стереотипы поведения / под ред. А. К. Байбурина. - Л. : Наука, 1985. - С. 154-178.
14. Эрштейн, Л. Б. Запретная теория ценностей: психологические и социологические следствия представления ценностей как динамических запретов / Л. Б. Эрштейн. - СПб., 2008. - 122 с.
