CC BY
172
сдирание с них корочек, выдавливание инфильтратов, самоожоги и самопорезы, а также татуировки и пирсинг. В качестве парасуицида рассматривались суицидальные попытки, не закончившиеся смертью.
В возрастной группе 4-7 лет выявлены следующие способы самоповреждения: обгрызание ногтей и сдирание заусениц, что составило 52,5% и 35,9% соответственно. Эти самоповреждения пришлись на второй возрастной уровень - психомоторный (4-7 лет). Анализ самоповреждений, в зависимости от уровня возрастного реагирования, позволил такое поведение отнести к патологическим привычным действиям. В этиологии психопатологии данной группы расстройств основное значение придавалось эмоциональной депривации, воспитанию с применением физического насилия [1, 3]. На втором уровне -аффективном (5-10 лет) отмечалось нарастание тенденции к самоповреждениям, а именно к обгрызанию ногтей - 79,5% и обдиранию заусениц - 57,7%. При этом появлялся новый вариант самоповреждений в виде расцарапывания ранок и сдирания с них корочек при заживлении - 15,4%. Эти симптомы были расценены как нарушение влечения. Подобная симптоматика, со стремлением причинять себе боль, описана детскими психиатрами [3]. На третьем уровне - эмоционально-идеаторном (11-17 лет), обгрызание ногтей и сдирание заусениц выявлено у 100% обследованных. Увеличилось также количество самоповреждений типа расцарапывания ранок и сдирания с них корочек - 66,7%. Появился в большом проценте случаев, новый вариант самоповреждения, - выдавливание инфильтратов (85,8%). Первые сведения о самоожогах и самопорезах появляются в возрастной группе 11-17 лет, то есть на эмоционально-идеаторном уровне реагирования. В исследовании самоповреждения по типу самопорезов и самоожогов были рассмотрены с позиции патохарактерологических реакций, в частности реакций протеста.
Анамнестические данные показали, что нанесение первых татуировок у обследованных пришлось на возраст 11-17 лет, на эмоционально-идеаторном уровне. Учитывая, что на этом возрастном уровне преобладают патологические реакции пубертатного возраста, самоповреждения в виде татуировок рассматривались именно в этом аспекте. В данном исследовании был рассмотрен еще один вариант самоповреждений - пирсинг. Выявлено, что самоповреждения по типу пирсинга в возрасте 11-17 лет (эмо-ционально-идеаторный уровень) имели место у 14,1%, в возрасте 18-29 лет - у 10,2% обследованных. У лиц в возрастной группе 30-40 лет стали реже выявляться такие самоповреждения, как обгрызание ногтей и сдирание заусениц: 52,5% и 66,7% соответственно. Самоповреждения по типу татуировок сделали себе 29,5% комбатантов в возрасте старше 30-ти лет. Самоповреждения в виде пирсинга у обследованных 30-40 лет не встречались.
В работе также была рассмотрена суицидальная настроенность (мысли, замыслы, намерения). В возрастной группе 18-29 лет (молодежный возраст) суицидальные мысли были констатированы у 62,8% обследованных, суицидальный замысел - у 17,9%, суи-
цидальные намерения - у 14,1%, парасуицид - у 10,2%. Но, несмотря на то, что данный возраст является призывным для срочной службы, не выявлено ни одного случая парасуицида, совершенного в период службы в армии. Все парасуициды были предприняты обследованными после демобилизации, в мирное время. При этом суицидальные мысли в возрастной группе 30-40 лет были выявлены у 57,6% обследованных, суицидальный замысел - у 20,5%, суицидальные намерения - у 11,5%, парасуицид - у 15,3%. Данная симптоматика в этой возрастной группе была обусловлена не только проблемами адаптации ветеранов, но и нарастанием органических расстройств, то есть формированием «органической комбатантной личности» [6, 7].
Выводы.
1. Самоповреждающие действия у комбатантов необходимо рассматривать как патологические привычные действия на психомоторном уровне нервно-психического реагирования, расстройства влечения -на аффективном уровне реагирования, и патохарак-терологические реакции - на эмоционально-идеаторном уровне реагирования.
2. Лица, склонные к самоповреждающим действиям в детско-подростковом возрасте, являются группой риска для суицидов.
3. Проблемы адаптации у ветеранов современных военных действий, нарастающие по мере формирования «органической комбатантной личности», могут обуславливать суицидальное поведение у этого контингента.
Литература:
1. Буторина Н.Е., Благинина Н.А. Клинические особенности резидуально-органических нервно-психических расстройств у детей младшего школьного возраста: полидисциплинарные аспекты. - Челябинск, 2011.
2. Говорин Н.В., Сахаров А.В. Суицидальное поведение: типология и факторная обусловленность. - Чита, 2007.
3. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста. - М., 1979.
4. Нечипоренко В.В., Шамрей В.К. Суицидология: вопросы клиники, диагностики и профилактики. - Санкт-Петербург, 2007.
5. Пивень Б.Н. Экзогенно-органические психические расстройства. - Барнаул, 2013.
6. Шадрина И.В., Пирогова М.Ю. Суицидальное поведение у комбатантов // Мат. Всеросс. междисциплинарной научно-практической конф. «Актуальные вопросы возрастной наркологии», г. Челябинск, 15-16 ноября 2012 г. - С. 59-62.
7. Шадрина И.В., Бенько Л.А., Пирогова М.Ю. «Органическая комбатантная личность»: вопросы терапии // Материалы научно-практической конференции с международным участием «Реабилитация и дестигматизация в психиатрии», 4-5 июня 2013 г. - С. 129-130.
К ВОПРОСУ О СУИЦИДАЛЬНОМ ПОВЕДЕНИИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ
В. В. Юрасов, Н.В. Привалова, А.В. Долгих, В.В. Пудовкина
Ф-л № 3 «111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз» МО России, г. Самара
Е-mail авторов: [email protected]
В статье приведен анализ посмертных комплексных психолого-психиатрических экспертиз, который позволяет выявить схожие характерологические и поведенческие особенности военнослужащих, совершивших самоубийство.
Ключевые слова: суицид, военнослужащие, индивидуально-психологические особенности.
Суицид занимает восьмое место в мире в списке причин смерти, а среди насильственных смертей самоубийства стоит на первом месте. В рядах ВС РФ уровень самоубийств традиционно ниже, чем среди гражданского населения, так как призывники и военнослужащие регулярно проходят медицинское освидетельствование (при приписке, призыве, при отборе в отдельные рода войск, допуске в наряды с оружием).
Наибольший удельный вес суицидов приходится на военнослужащих по призыву (около 70%). Как правило, уголовные дела по факту суицида возбуждаются органами следствия по ст. 110 УК РФ - доведение до самоубийства, хотя поводы для совершения суицидальных действий военнослужащими могут быть самыми различными: трудности адаптации к военной службе, личностно-семейные неприятности, тяжелое материальное положение в семье, раздоры и алкоголизм родителей, измена девушки, отказ в отпуске, боязнь ответственности за совершенный поступок, неуставные взаимоотношения и пр. Хотя суициды не доминируют как следствие неуставных взаимоотношений (около 9%), но каждый такой случай имеет резонансное значение, широко освещаемое в прессе. По мнению Чарльза Мура: «... элемент сумасшествия присутствует в каждом случае суицида, даже при исключении психического заболевания.» [4]. Известна современная точка зрения о том, что в момент совершения суицида ранее здоровый человек «. находится в состоянии временного нарушения согласованности психических процессов, что можно трактовать как временное психическое расстройство, так как в период суицидальных действий преодолевается барьер инстинкта самосохранения, одного из наиболее мощных и постоянных инстинктов человека...» [3]. Эти высказывания иллюстрируют сложность судебно-психиатрической экспертной оценки психического состояния на момент совершения суицидальных действий, способности отдавать отчет в своих действиях и руководить ими.
По данным нашего филиала подавляющая часть суицидальных действий оценивалась судебными экспертами как совершённые психически здоровыми людьми. На основе качественного анализа 15-ти посмертных комплексных психолого-психиатрических экспертиз, выполненных в филиале № 3 «111 ГГЦСМиКЭ» МО в 2012-2013 гг., выявлены некоторые закономерности. Так, несмотря на благополучный анамнез, хорошие условия воспитания в семье, формирование, казалось бы, устойчивых навыков социального функционирования, как до призыва, так и в армейской среде, успешного общения со сверстниками, старшими и командирами, суицидальные действия были неожиданными для окружающих и практически не проявлялись изменениями в аффек-
тивной сфере. Отсутствие видимых признаков депрессии, отрицание этими лицами при жизни личных проблем, невыраженная тревожность или легкая угнетенность настроения носила мимолетный характер и не укладывалась в клиническую картину какого-либо аффективного расстройства.
При анонимном массированном анкетировании сослуживцев, с целью выяснения причин суицида (опрашивались до 100 сослуживцев), эти расстройства замечалась в единичных случаях. Они не нарушали основных витальных функций, общения с окружающими, не препятствовали выполнению обязанностей службы в полном объеме. Отсутствовали обращения этих лиц за медицинской, психиатрической или психологической помощью, при тестировании у них выявлялся хороший уровень нервно-психической устойчивости, отсутствовали суицидальные высказывания. При отсутствии прямых высказываний о суициде, как бы эквивалентом служили высказывания следующего рода: «надоело служить, устал». Это воспринималось сослуживцами адекватно. У окружающих их поведение даже в день суицида не вызывало подозрений. Родственники в беседе с ними по телефону в день суицида, не отмечали каких-либо изменений в настроении, разговоры носили бытовой характер.
Из способов суицида доминировали самоповешение, огнестрельные ранения и падение с высоты. Предсмертные записки у этого контингента военнослужащих отсутствовали, в отличие от случаев суицидов, где четко прослеживались аффективные нарушения.
При исследовании биоматериалов суицидентов, признаков алкогольного или наркотического опьянения в большинстве случаев не выявлялось. При психологическом анализе прослеживалось наличие схожих характерологических особенностей суицидентов. Внешний фасад личности выглядел достаточно благополучно. Как правило, данные военнослужащие отличались эмоциональной устойчивостью, не конфликтностью, вежливостью, отзывчивостью, представлялись достаточно общительными, внимательными, доброжелательными, обладали хорошим самоконтролем поведения, организованностью, имели достаточно активную жизненную позицию, устойчивые интересы и планомерный подход к жизни.
Ретроспективным анализом устанавливалось наличие развитых волевых качеств, самоконтроля (исполнительность, организованность, самостоятельность, целеустремленность, обязательность), наличие высоких моральных качеств (принципиальность, справедливость). Выступали социально ориентированные личностные установки (ориентация личности на соблюдение общепринятых и социально одобряемых норм поведения, стремление соответствовать ожиданиям референтной группы); лишь в единичных случаях отмечалась, напротив, недостаточность волевых качеств и социально-нормативной регуляции поведения (импульсивность). Вместе с тем, отмечались черты, которые существенно снижают адаптационные возможности личности, препятствуют конструктивной переработке возникающих (порой, не-
Том 15, № 3, 2013 Тюменский медицинский журнал
37
существенных) конфликтов, способствующих кумуляции негативных переживаний. Такими особенностями выступили интравертированность личности (внутренний тип переживаний), склонность к рефлексии и интернализации конфликтов и жизненных трудностей (переживание их в себе), некоторая обособленность и эмоциональная сдержанность, недостаточность эго-защитных механизмов, склонность отодвигать на задний план личные интересы и потребности. В ряде случаев выявлялась чувствительность, ранимость, некоторая неуверенность, самокритичность. Лишь в единичных случаях наблюдались черты личностной незрелости, некоторая наивность. Наблюдающиеся закономерности внутриличностной динамики, заставляют задуматься о вкладе в реализацию суицидального поведения указанных черт личности, которые, как правило, расцениваются обществом как положительные.
Таким образом, встают вопросы профилактики суицидального поведения как необходимости повышения собственной ценности в глазах конкретного индивида, укрепления уверенности, стрессоустойчи-вости, о необходимости неформального индивидуального подхода к изучению личности военнослужащих, разработку программ по предотвращению суицидов.
Литература:
1. Дмитриева Т.Б., Сафуанова Ф.С. Медицинская и судебная психология. Курс лекций М., 2004.
2. Литвинцев С.В. Состояние психического здоровья военнослужащих и пути совершенствования психиатрической помощи в Вооруженных Силах. Социальная и клиническая психиатрия. -2003. - Том 13, № 2. - С. 68-72.
3. Положий Б.С., Лабезник Л.И. Современное состояние проблемы суицидального поведения. Аналитический обзор. ФГБУ «ГНЦСиСП им. В.П. Сербского» МЗ РФ. - М., 2010.
4. Moore C. A Full Inquirylnto The Subject Of Suicide etc. London; J. F.& C. Rivington, 1790.
Социальные аспекты суицидальной активности
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ КАК АСПЕКТ СУИЦИДАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ СРЕДИ ДЕТЕЙ И МОЛОДЁЖИ (на основе анализа социальной сети «Вконтакте»)
Н.Ю. Демдоуми, Ю.П. Денисов
Омская ГМА, г. Омск, Россия
Е-mail авторов: [email protected] [email protected]
Исследование посвящено анализу суицидальной активности в социальной сети «Вконтакте» на фоне увеличения числа самоубийств в глобализирующемся социальном пространстве.
Ключевые слова: суицид, социальная сеть, интернет-коммуникация
Суицидальная активность среди детей и подростков во всём мире сегодня приобрела угрожающие масштабы. При этом чрезвычайно остро она высвечивается на территории Российской Федерации. По данным Главного Санитарного врача РФ Г.Г. Они-щенко, за последние годы число детских суицидов и попыток самоубийств в России увеличилось на 3 %, в результате чего Российская Федерация занимает первое место в Европе по количеству самоубийств среди детей и подростков [2].
Однако, безусловно, данная проблема характерна не только для российского общества. В частности, в США самоубийство занимает десятое место среди причин смерти в целом. Среди американских подростков и молодых людей самоубийство стабильно входит в первую тройку основных причин смерти [5]. В Польше в 2009 году вклад самоубийств в смертность детей и подростков был ровно таким же, как в России: у детей 10-14 лет на самоубийства приходилось 10% всех смертей, а у подростков 15-19 лет -21% . В Западной Европе на тот момент данные показатели для детей 10-14 лет колебались от 11% в Швеции до 0,5% в Германии, а для подростков - от 15% в Германии до 7% в Италии [3].
Всё это, на наш взгляд, очевидным образом свидетельствует о том, что интенсивная суицидальная активность среди детей, подростков и молодёжи становится глобальным трендом, развитие которого обусловлено социальными аспектами. Важнейшим из этих аспектов нам видится воздействие на данную возрастную группу факторов, обусловленных виртуальным пространством. Одну из ключевых ролей среди этих факторов играют социальные сети.
По данным ВЦИОМ на февраль 2012 г. 82% россиян, пользующихся Интернетом, зарегистрированы в социальных сетях. Особенно активно социальные медиа привлекают молодёжь [4].
В период с 1 ноября 2012 по 23 сентября 2013 года Роспотребнадзор вынес 2414 решения о закрытии страниц сайтов, содержащих информацию о способах совершения самоубийства или призывы к совершению самоубийства. В 137 случаях информация о наличии "суицидального" контента не подтвердилась, 2117 страниц с запрещенной информацией были удалены [1]. Наиболее часто, как утверждают пред-
